Один из игроков отличался от остальных своим азартом. Глядя на хрупкую фигурку нападающего, сложно было заподозрить в нем девчонку, настолько лихо и умело она пасовала товарищам мяч. Однако когда защищающий ворота крепыш выскочил на поле и бесцеремонно отпихнул её в сторону в момент броска, высокий подросток лет пятнадцати, до сих пор спокойно стоящий на краю площадки и не вмешивающийся в игру, тут же направился к футболистам. Но он опоздал - рассерженная девчушка с искаженным от ярости лицом набросилась на обидчика, и повалила его на землю. В итоге пареньку пришлось разнимать уже не двоих, а всю кучу малу, состоящую из гневно вопящих детей. Довольно быстро отыскав среди малышни темноволосую смутьянку, он вытащил девчонку за шиворот, и, не обращая внимания на её отчаянные вопли, понес к фонтану. Там не очень вежливо поставив на ноги, он достал из кармана чистый носовой платок, и, смочив его в воде принялся приводить в порядок чумазое лицо ребенка
- Опять мелочь бунтует? – сзади раздался насмешливый голос, и юноша, вздохнув, обернулся к подошедшей компании. Самым ярким из них был Никита, по прозвищу Рыжик, самым высоким – Мишка, а самым злым – Павел, - и на фига ты ее с собой притащил?
- Не с кем было оставить, - пояснил подросток, тщательно вытирая сестре ладони, - батя на смене, а эта в прошлый раз умудрилась поджечь коврик в прихожей и залить соседей. Причем одновременно.
- Да, непруха. И что думаешь с ней делать? – Никита неодобрительно наблюдал за проявлением братской заботы, в душе благодаря судьбу и родителей, что они ему не преподнесли такой вот подарок.
- Сначала думал – утопить, да видно придется взять с собой.
- Ты чего, Леха, сдурел? На хрена нам такое счастье? – возмутился Павел, вызвав на лице юноши гримасу неодобрения.
- Ты это, осторожнее со словами. А то она в прошлый раз такое бате сказала, что он два дня потом со мной не разговаривал. За тобой, между прочим, повторяла.
- Так что мне теперь, заткнуться? – возмутился Пашка, и вообще, отвел бы ее к тетке и не парился.
- К тетке нельзя. У нее своих двое, а когда я привожу к ней Таньку ее муж начинает орать.
- Это который? – уточнил Мишка.
- Третий. Или четвертый. Не помню точно.
- Ладно, с нами, так с нами, - Мишка присел рядом с девочкой и посмотрел в ее огромные зеленые глаза, - только заруби себе на носу, малек – будешь путаться под ногами, забудем в лесу. Надолго.
- Заметано, – бойко ответила девчушка, и, отбросив ставший черным платок, выжидательно посмотрела на брата.
- Только сначала нужно заехать в одно место, кое-кого забрать, - было похоже, что Алексей смутился.
- Кого ты еще хочешь притащить? – возмутился Павел.
- Увидишь, - на мгновение по губам Лехи пробежала улыбка, и ребята невольно отметили, насколько они с сестрой отличаются друг от друга. Порывистый и вздорный чертенок ничем не напоминала своего степенного старшего брата. Вот только глаза – у обоих были красивыми и выразительными, редкого зеленого цвета с золотистыми искорками у самого зрачка.
Дорога на мопедах заняла не больше пяти минут, и вскоре ребята тормозили у двухэтажного многоквартирного дома. Посигналив, Алексей терпеливо подождал, пока из подъезда выпорхнет симпатичная блондинка. Подбежав к парню, она коротко чмокнула того в щеку, и уставилась на компанию ребят.
- Знакомьтесь. Это Марина, - с улыбкой представил Алексей девушку друзьям.
2008 год…
- Сейчас мы подвезем тетю Клаву, а потом я отвезу тебя к нам, - Миша на миг отвернулся от дороги и улыбнулся мне.
- К вам? – удивленно переспросила я.
- Я снял небольшой дом, со всеми удобствами. Надо же нам с ребятами было где-то разместиться. Гостиницы здесь сама знаешь какие. А так – полная свобода.
- Я остановлюсь у тети Клавы, - мои слова стерли довольное выражение с лица Михаила, и вызвали улыбку у ребят, - мы давно не виделись. Хочу побыть с ней какое-то время. К тому же, не хотелось бы лишать вас личной жизни.
Тетя Клава не была моей кровной родственницей. Она училась вместе с отцом, а затем, когда я родилась, помогала моей маме по дому. Иногда мне казалось, что от нее я получаю гораздо больше любви, чем от родного человека.
Михаил было запротестовал, но я оказалась непреклонной, и он, наконец, от меня отстал. Минут через десять мы были у дома тетки, и, попрощавшись с ребятами до вечера, поднялись в небольшую квартирку на третьем этаже. Сам дом стоял на отшибе, окна выходили на редкий лесок, обрывающийся прямо у трассы.
- Хочешь есть? – заботливо поинтересовалась тетка.
- Мне бы в душ, - я потерла слипающиеся от усталости глаза, - и вздремнуть часок-другой. Не хотелось бы проспать.
Душ вернул мне ощущение чистоты, но усталость так и не прогнал. Натянув старую футболку и закутавшись в теплый плед, я с удовольствием прикрыла глаза.
Проснулась я уже вечером, однако солнце ещё не успело уйти за горизонт. Последние лучи окрасили стены в пурпурно-оранжевые тона. Спросонья от изобилия красных оттенков мне показалось, что в комнате бродят багровые тени. Протерев глаза, я с облегчением поняла, что все это было лишь причудливой игрой полутеней. Я бодро встала и потянулась, почувствовала легкий озноб и прикрыла балконную дверь. Взглянув на часы, поняла, что опаздываю. Сборы заняли несколько минут, и, обняв на прощание тетю Клаву, я сбежала вниз по ступенькам. На миг поймала ее печальный взгляд, но в тот момент у меня не было ни времени, ни желания разбираться, что он означает. Вряд ли она могла знать слишком много, а догадки всегда остаются лишь догадками.
Машина Михаила ждала меня у подъезда. Как только он меня увидел тут же вышел и открыл дверь, помогая сесть на переднее сидение. Ребят, как ни странно не было. Впрочем, я могла догадаться, что Миша захочет поговорить со мной наедине, прежде чем к нам присоединятся остальные.
- Знаешь, а ты изменилась, – как только автомобиль тронулся, мужчина обернулся ко мне.
- Постарела?
- Похорошела, - усмехнулся он, - хотя, ты всегда была красивой.
- Комплименты? От тебя? – искренне удивившись, я воззрилась на него, - и чего нам дальше ждать – цунами, наводнения?
- Я просто рад тебя видеть, - он достал сигарету, - не возражаешь?
- Да ради Бога, - я наблюдала за ним, пытаясь разглядеть хоть какие-то чувства. Безрезультатно. Лицо спокойно, движение уверены – наш железобетонный Михаил. Надолго ли тебе хватит выдержки? А всем нам? И почему ты так избегаешь говорить о том, что интересует нас обоих?
- Ты тоже ее получил, так ведь? – без обиняков спросила я.
- Что получил?
- Открытку, - процедила я сквозь зубы, - как и Никита, как Пашка, - иначе бы никого из нас здесь не было.
- Ты придаешь какой-то глупой открытке чересчур большое значение, - беззаботно ответил Михаил.
- Не только я и не только открытке. Сама по себе она ничего не значит. А вот слова… Ты же их помнишь, не можешь не помнить!
- Латынь не мой конек.
- Но ты, как и я знаешь перевод. И мы оба прекрасно помним, от кого слышали эти слова. Послушай, Миша! Не делай вид, что тебе это безразлично. Зачем ты приехал?
- Мне стало интересно – кто посмел шутить такими вещами, - остановив машину у снятого им дома, мужчина повернулся ко мне.
- А если это не шутка? Если кто-то действительно что-то знает, или догадывается?
- Чтобы знать такие вещи, нужно быть одним из нас, - возразил Михаил.
- Одним из нас? – насмешливо переспросила я, - ты все еще разделяешь людей на мы и они?
- Я все помню, и ничего не забыл, - его рука метнулась к моей щеке, - надеюсь, ты тоже помнишь.
- Миша, не сейчас, - я отвернулась, глядя в светящиеся окна дома.
- Мы потеряли пятнадцать лет, - неожиданно зло возразил он, - тебе не кажется, что нам пора кое-что наверстать?
- Может быть, мы ничего не теряли? Ты и я… может быть нам было не суждено быть вместе? Особенно, после всего, что произошло? Каждый из нас пытался выжить в то сложное время, и не все наши поступки были правильными. Мы переступили черту…
- У нас не было другого выхода.
- Я тоже часто это себе повторяла. Так часто, что почти поверила. Это облегчило мне жизнь на некоторое время, даже позволило спокойно спать по ночам. А ты? Как спал ты?
- Ты можешь в любой момент узнать об этом, - его губы расплылись в улыбке, - более того, составить мне компанию.
- Перестань, - я покачала головой, - нас ждут ребята.
- Вряд ли они рассчитывают увидеть нас в ближайшие несколько часов.
- В таком случае, мы их разочаруем, - я толкнула дверцу и вышла на свежий воздух, которого мне внезапно стало не хватать. Не думала, что время, проведенное наедине с Михаилом, поднимет в моей душе такую бурю чувств. А еще воспоминания… Когда-то мне казалось, что я смогу пройти через это, что я готова ко всему. Оказалось - нет.
1992 год…
- Почему твоя сестра не купается? – Марина с интересом наблюдала, за тем, как Татьяна с выражением сосредоточенности на лице закапывала Никиту в песок. Тот в свою очередь устремил мученический взгляд на Алексея, но, увидев, что ребята едва сдерживают смех, притворно закатил глаза и со стоном откинул голову, увенчанную девчоночьей панамкой в розовый цветочек.
- С детства боится воды, - пояснил Алексей.
- С детства? Сколько же ей теперь?
- Восемь, - с гордостью ответил Алексей, - она рано повзрослела, хоть иногда и позволяет себе дурачиться.
- Я вижу, - Марина улыбнулась, - слушай, а она его не закопает?
- Ничего, отроем, - засмеялся Алексей, и потащил улыбающуюся девушку в воду, не замечая, что стал объектом пристального внимания со стороны Михаила и Пашки.
- Думаешь, он ей действительно нравится? – небрежно поинтересовался Павел у друга, но проследив за его странным взглядом, мгновенно умолк.
Никто не заметил, как чуть позднее Татьяна медленно подошла к кромке и замерла, будто прислушиваясь к плеску воды. Ее глаза были прищурены, из-под ресниц текли слезы, а детские пухлые губки шептали чуть слышно:
– Не надо, пожалуйста! Не хочу!
Ближе к вечеру, когда все устали от воды, песка и начинающих атаковать комаров, ребята собрались и разъехались по домам. Многие годы спустя, вспоминая этот день, каждый из них каким-то внутренним чувством понимал – именно там, на берегу реки закончилось их беззаботное детство.
2008 год…
Бросив взгляд на огромный двухэтажный коттедж, выросший подобно своим собратьям в этом городе за последние десять лет, я слегка обернулась к Михаилу:
- Значит, ты все-таки добился, чего хотел? – тихо спросила я.
- Не всего, - он подошел ко мне поближе, и обнял за плечи, - это было нелегко. В тот раз ничего не вышло, но я не сдался. Мы оба когда-то этого хотели, разве нет? Сбежать из этого дрянного городка, разбогатеть, ни в чем не нуждаться…
- Мы не всегда получаем то, чего действительно желаем, - я высвободилась из его рук и поднялась на несколько ступеней вверх, тут же услышав, как открывается дверь. Передо мной предстало удивленное лицо Никиты:
- Вы рано! – он улыбнулся, - мы вас не ждали.
- Что, значит, теперь не пригласишь? – шутливо спросила я, тут же нахмурившись. Все-таки, как бы мы не притворялись, это не было встречей старых друзей. Скорее, банды, сообщников, единомышленников. Но не друзей. Дружба закончилась тогда, когда кто-то из нас впервые озвучил свое желание, подспудно живущее в каждом из нас – вырваться из этой рутины, уехать навсегда. У кого-то это, возможно и получилось. Мне же так и не удалось до конца избавиться от ощущения, что я до сих пор принадлежу этому городу. Словно меня держит здесь незаконченное дело, и я вынуждена возвращаться сюда снова и снова, подобно призраку, навеки разлученному со своим телом, но привязанному к месту, в котором он жил. Может быть я и есть призрак из прошлого, так и не нашедший смысл ни в своей жизни, ни в смерти?
Когда мы вошли в дом, нас ожидал накрытый стол, а в центре - большое блюдо с невероятным количеством мелкой жареной рыбы, которую мы в юности называли «Мечта Матроскина».
- Не может быть! – от неожиданности и восторга я снова почувствовала себя ребенком, - и когда только успели?
- Это Пашка, - коротко пояснил Миша.
- Не знал, чем себя занять, - попытался тот оправдаться, - вот и наловил.
- Спасибо! Ты даже не представляешь, как мне этого не хватало. Даже не знаю, чего больше, - я оглядела их, улыбнулась и мы сели за стол. На несколько минут воцарилось неловкое молчание, когда кто-то не может подобрать нужных слов, а кто-то старается избежать чересчур заинтересованных взглядов. Последнее, разумеется, было обо мне. Да, я прекрасно понимала, что не была похожа на ту девочку, которую они знали в юности, и все же, мне хотелось почувствовать себя среди них своей. Как прежде. Хотя, поправила я себя, как прежде не будет уже никогда.
Я полезла в сумку и, порывшись, вытащила изрядно помятую открытку. Положив ее перед собой на стол, я внимательно посмотрела на остальных. Первым отреагировал Никита. Покраснев еще больше, он достал из кармана куртки сложенную вчетверо мягкую картонку и, разгладив, положил рядом с моей. Они были идентичны. Поколебавшись, Павел кинул свою туда же, и только Миша, хмуро посмотрев на нас, отвернулся, всем своим видом демонстрируя нежелание принимать во всем этом какое-либо участие.
- Кто-нибудь понимает что происходит? – начал первым Никита.
- Это чья-то идиотская шутка, - терпеливо повторил Миша.
- Если это шутка, нужно найти шутника и позаботиться о том, чтобы ему расхотелось так шутить, - бросил Пашка.
- А если не шутка? – повторила я свое предположение, высказанное еще Мише в автомобиле, - если кто-то действительно знает о том, что произошло в ту ночь? Смерть решает все проблемы. Кто мог написать такое всем нам? Кто мог знать, что эта фраза что-то для нас значит?
- Возможно, за нами кто-то следил? – предположил Никита.
- И терпеливо ждал целых пятнадцать лет, чтобы об этом сообщить? – хмыкнула я.
- Мы знаем одно, - неожиданно заявил Михаил, - кто бы ни был этот тип, он был уверен, что, получив эти открытки, мы примчимся сюда сломя голову и попытаемся во всем разобраться.
- Думаешь, кто-то специально решил собрать нас здесь? - недоверчиво спросил Пашка.
- Я просто уверен в этом.
- Но зачем? – голос Никиты дрогнул, и мы все посмотрели на него. Он всегда был самым мягким и нерешительным из нас, - послушайте! Прошло столько лет! У меня жена, двое детей. Мне не нужны все эти проблемы!
- Они не нужны никому из нас, - отрезал Павел, - думаешь, кто-нибудь вернулся бы сюда, не получи он эту дурацкую открытку? У каждого своя жизнь, свои проблемы. Нам не хватало застрять в этом гребаном городишке и ломать себе голову из-за чепухи.
- Хватит! – не выдержала я, и к моему удивлению, они действительно замолчали, - возможно, вы правы, и это чья-то шутка. Но если это не так? А если кто-то действительно знает о том, что произошло пятнадцать лет назад? Это было шумное дело, а мы всегда были на виду. Возможно, я повторяю, возможно, кто-то сложил два и два, и получил в его понимании верный ответ.
- И теперь, думает, что мы единственные, кому известно все, - испуганно произнес Никита.
- 20 июня исчез Алешка, - я резко встала, с каким-то сожалением отметив, как вздрогнул Никита, - исчез без следа.
- Опять мелочь бунтует? – сзади раздался насмешливый голос, и юноша, вздохнув, обернулся к подошедшей компании. Самым ярким из них был Никита, по прозвищу Рыжик, самым высоким – Мишка, а самым злым – Павел, - и на фига ты ее с собой притащил?
- Не с кем было оставить, - пояснил подросток, тщательно вытирая сестре ладони, - батя на смене, а эта в прошлый раз умудрилась поджечь коврик в прихожей и залить соседей. Причем одновременно.
- Да, непруха. И что думаешь с ней делать? – Никита неодобрительно наблюдал за проявлением братской заботы, в душе благодаря судьбу и родителей, что они ему не преподнесли такой вот подарок.
- Сначала думал – утопить, да видно придется взять с собой.
- Ты чего, Леха, сдурел? На хрена нам такое счастье? – возмутился Павел, вызвав на лице юноши гримасу неодобрения.
- Ты это, осторожнее со словами. А то она в прошлый раз такое бате сказала, что он два дня потом со мной не разговаривал. За тобой, между прочим, повторяла.
- Так что мне теперь, заткнуться? – возмутился Пашка, и вообще, отвел бы ее к тетке и не парился.
- К тетке нельзя. У нее своих двое, а когда я привожу к ней Таньку ее муж начинает орать.
- Это который? – уточнил Мишка.
- Третий. Или четвертый. Не помню точно.
- Ладно, с нами, так с нами, - Мишка присел рядом с девочкой и посмотрел в ее огромные зеленые глаза, - только заруби себе на носу, малек – будешь путаться под ногами, забудем в лесу. Надолго.
- Заметано, – бойко ответила девчушка, и, отбросив ставший черным платок, выжидательно посмотрела на брата.
- Только сначала нужно заехать в одно место, кое-кого забрать, - было похоже, что Алексей смутился.
- Кого ты еще хочешь притащить? – возмутился Павел.
- Увидишь, - на мгновение по губам Лехи пробежала улыбка, и ребята невольно отметили, насколько они с сестрой отличаются друг от друга. Порывистый и вздорный чертенок ничем не напоминала своего степенного старшего брата. Вот только глаза – у обоих были красивыми и выразительными, редкого зеленого цвета с золотистыми искорками у самого зрачка.
Дорога на мопедах заняла не больше пяти минут, и вскоре ребята тормозили у двухэтажного многоквартирного дома. Посигналив, Алексей терпеливо подождал, пока из подъезда выпорхнет симпатичная блондинка. Подбежав к парню, она коротко чмокнула того в щеку, и уставилась на компанию ребят.
- Знакомьтесь. Это Марина, - с улыбкой представил Алексей девушку друзьям.
2008 год…
- Сейчас мы подвезем тетю Клаву, а потом я отвезу тебя к нам, - Миша на миг отвернулся от дороги и улыбнулся мне.
- К вам? – удивленно переспросила я.
- Я снял небольшой дом, со всеми удобствами. Надо же нам с ребятами было где-то разместиться. Гостиницы здесь сама знаешь какие. А так – полная свобода.
- Я остановлюсь у тети Клавы, - мои слова стерли довольное выражение с лица Михаила, и вызвали улыбку у ребят, - мы давно не виделись. Хочу побыть с ней какое-то время. К тому же, не хотелось бы лишать вас личной жизни.
Тетя Клава не была моей кровной родственницей. Она училась вместе с отцом, а затем, когда я родилась, помогала моей маме по дому. Иногда мне казалось, что от нее я получаю гораздо больше любви, чем от родного человека.
Михаил было запротестовал, но я оказалась непреклонной, и он, наконец, от меня отстал. Минут через десять мы были у дома тетки, и, попрощавшись с ребятами до вечера, поднялись в небольшую квартирку на третьем этаже. Сам дом стоял на отшибе, окна выходили на редкий лесок, обрывающийся прямо у трассы.
- Хочешь есть? – заботливо поинтересовалась тетка.
- Мне бы в душ, - я потерла слипающиеся от усталости глаза, - и вздремнуть часок-другой. Не хотелось бы проспать.
Душ вернул мне ощущение чистоты, но усталость так и не прогнал. Натянув старую футболку и закутавшись в теплый плед, я с удовольствием прикрыла глаза.
Проснулась я уже вечером, однако солнце ещё не успело уйти за горизонт. Последние лучи окрасили стены в пурпурно-оранжевые тона. Спросонья от изобилия красных оттенков мне показалось, что в комнате бродят багровые тени. Протерев глаза, я с облегчением поняла, что все это было лишь причудливой игрой полутеней. Я бодро встала и потянулась, почувствовала легкий озноб и прикрыла балконную дверь. Взглянув на часы, поняла, что опаздываю. Сборы заняли несколько минут, и, обняв на прощание тетю Клаву, я сбежала вниз по ступенькам. На миг поймала ее печальный взгляд, но в тот момент у меня не было ни времени, ни желания разбираться, что он означает. Вряд ли она могла знать слишком много, а догадки всегда остаются лишь догадками.
Машина Михаила ждала меня у подъезда. Как только он меня увидел тут же вышел и открыл дверь, помогая сесть на переднее сидение. Ребят, как ни странно не было. Впрочем, я могла догадаться, что Миша захочет поговорить со мной наедине, прежде чем к нам присоединятся остальные.
- Знаешь, а ты изменилась, – как только автомобиль тронулся, мужчина обернулся ко мне.
- Постарела?
- Похорошела, - усмехнулся он, - хотя, ты всегда была красивой.
- Комплименты? От тебя? – искренне удивившись, я воззрилась на него, - и чего нам дальше ждать – цунами, наводнения?
- Я просто рад тебя видеть, - он достал сигарету, - не возражаешь?
- Да ради Бога, - я наблюдала за ним, пытаясь разглядеть хоть какие-то чувства. Безрезультатно. Лицо спокойно, движение уверены – наш железобетонный Михаил. Надолго ли тебе хватит выдержки? А всем нам? И почему ты так избегаешь говорить о том, что интересует нас обоих?
- Ты тоже ее получил, так ведь? – без обиняков спросила я.
- Что получил?
- Открытку, - процедила я сквозь зубы, - как и Никита, как Пашка, - иначе бы никого из нас здесь не было.
- Ты придаешь какой-то глупой открытке чересчур большое значение, - беззаботно ответил Михаил.
- Не только я и не только открытке. Сама по себе она ничего не значит. А вот слова… Ты же их помнишь, не можешь не помнить!
- Латынь не мой конек.
- Но ты, как и я знаешь перевод. И мы оба прекрасно помним, от кого слышали эти слова. Послушай, Миша! Не делай вид, что тебе это безразлично. Зачем ты приехал?
- Мне стало интересно – кто посмел шутить такими вещами, - остановив машину у снятого им дома, мужчина повернулся ко мне.
- А если это не шутка? Если кто-то действительно что-то знает, или догадывается?
- Чтобы знать такие вещи, нужно быть одним из нас, - возразил Михаил.
- Одним из нас? – насмешливо переспросила я, - ты все еще разделяешь людей на мы и они?
- Я все помню, и ничего не забыл, - его рука метнулась к моей щеке, - надеюсь, ты тоже помнишь.
- Миша, не сейчас, - я отвернулась, глядя в светящиеся окна дома.
- Мы потеряли пятнадцать лет, - неожиданно зло возразил он, - тебе не кажется, что нам пора кое-что наверстать?
- Может быть, мы ничего не теряли? Ты и я… может быть нам было не суждено быть вместе? Особенно, после всего, что произошло? Каждый из нас пытался выжить в то сложное время, и не все наши поступки были правильными. Мы переступили черту…
- У нас не было другого выхода.
- Я тоже часто это себе повторяла. Так часто, что почти поверила. Это облегчило мне жизнь на некоторое время, даже позволило спокойно спать по ночам. А ты? Как спал ты?
- Ты можешь в любой момент узнать об этом, - его губы расплылись в улыбке, - более того, составить мне компанию.
- Перестань, - я покачала головой, - нас ждут ребята.
- Вряд ли они рассчитывают увидеть нас в ближайшие несколько часов.
- В таком случае, мы их разочаруем, - я толкнула дверцу и вышла на свежий воздух, которого мне внезапно стало не хватать. Не думала, что время, проведенное наедине с Михаилом, поднимет в моей душе такую бурю чувств. А еще воспоминания… Когда-то мне казалось, что я смогу пройти через это, что я готова ко всему. Оказалось - нет.
1992 год…
- Почему твоя сестра не купается? – Марина с интересом наблюдала, за тем, как Татьяна с выражением сосредоточенности на лице закапывала Никиту в песок. Тот в свою очередь устремил мученический взгляд на Алексея, но, увидев, что ребята едва сдерживают смех, притворно закатил глаза и со стоном откинул голову, увенчанную девчоночьей панамкой в розовый цветочек.
- С детства боится воды, - пояснил Алексей.
- С детства? Сколько же ей теперь?
- Восемь, - с гордостью ответил Алексей, - она рано повзрослела, хоть иногда и позволяет себе дурачиться.
- Я вижу, - Марина улыбнулась, - слушай, а она его не закопает?
- Ничего, отроем, - засмеялся Алексей, и потащил улыбающуюся девушку в воду, не замечая, что стал объектом пристального внимания со стороны Михаила и Пашки.
- Думаешь, он ей действительно нравится? – небрежно поинтересовался Павел у друга, но проследив за его странным взглядом, мгновенно умолк.
Никто не заметил, как чуть позднее Татьяна медленно подошла к кромке и замерла, будто прислушиваясь к плеску воды. Ее глаза были прищурены, из-под ресниц текли слезы, а детские пухлые губки шептали чуть слышно:
– Не надо, пожалуйста! Не хочу!
Ближе к вечеру, когда все устали от воды, песка и начинающих атаковать комаров, ребята собрались и разъехались по домам. Многие годы спустя, вспоминая этот день, каждый из них каким-то внутренним чувством понимал – именно там, на берегу реки закончилось их беззаботное детство.
2008 год…
Бросив взгляд на огромный двухэтажный коттедж, выросший подобно своим собратьям в этом городе за последние десять лет, я слегка обернулась к Михаилу:
- Значит, ты все-таки добился, чего хотел? – тихо спросила я.
- Не всего, - он подошел ко мне поближе, и обнял за плечи, - это было нелегко. В тот раз ничего не вышло, но я не сдался. Мы оба когда-то этого хотели, разве нет? Сбежать из этого дрянного городка, разбогатеть, ни в чем не нуждаться…
- Мы не всегда получаем то, чего действительно желаем, - я высвободилась из его рук и поднялась на несколько ступеней вверх, тут же услышав, как открывается дверь. Передо мной предстало удивленное лицо Никиты:
- Вы рано! – он улыбнулся, - мы вас не ждали.
- Что, значит, теперь не пригласишь? – шутливо спросила я, тут же нахмурившись. Все-таки, как бы мы не притворялись, это не было встречей старых друзей. Скорее, банды, сообщников, единомышленников. Но не друзей. Дружба закончилась тогда, когда кто-то из нас впервые озвучил свое желание, подспудно живущее в каждом из нас – вырваться из этой рутины, уехать навсегда. У кого-то это, возможно и получилось. Мне же так и не удалось до конца избавиться от ощущения, что я до сих пор принадлежу этому городу. Словно меня держит здесь незаконченное дело, и я вынуждена возвращаться сюда снова и снова, подобно призраку, навеки разлученному со своим телом, но привязанному к месту, в котором он жил. Может быть я и есть призрак из прошлого, так и не нашедший смысл ни в своей жизни, ни в смерти?
Когда мы вошли в дом, нас ожидал накрытый стол, а в центре - большое блюдо с невероятным количеством мелкой жареной рыбы, которую мы в юности называли «Мечта Матроскина».
- Не может быть! – от неожиданности и восторга я снова почувствовала себя ребенком, - и когда только успели?
- Это Пашка, - коротко пояснил Миша.
- Не знал, чем себя занять, - попытался тот оправдаться, - вот и наловил.
- Спасибо! Ты даже не представляешь, как мне этого не хватало. Даже не знаю, чего больше, - я оглядела их, улыбнулась и мы сели за стол. На несколько минут воцарилось неловкое молчание, когда кто-то не может подобрать нужных слов, а кто-то старается избежать чересчур заинтересованных взглядов. Последнее, разумеется, было обо мне. Да, я прекрасно понимала, что не была похожа на ту девочку, которую они знали в юности, и все же, мне хотелось почувствовать себя среди них своей. Как прежде. Хотя, поправила я себя, как прежде не будет уже никогда.
Я полезла в сумку и, порывшись, вытащила изрядно помятую открытку. Положив ее перед собой на стол, я внимательно посмотрела на остальных. Первым отреагировал Никита. Покраснев еще больше, он достал из кармана куртки сложенную вчетверо мягкую картонку и, разгладив, положил рядом с моей. Они были идентичны. Поколебавшись, Павел кинул свою туда же, и только Миша, хмуро посмотрев на нас, отвернулся, всем своим видом демонстрируя нежелание принимать во всем этом какое-либо участие.
- Кто-нибудь понимает что происходит? – начал первым Никита.
- Это чья-то идиотская шутка, - терпеливо повторил Миша.
- Если это шутка, нужно найти шутника и позаботиться о том, чтобы ему расхотелось так шутить, - бросил Пашка.
- А если не шутка? – повторила я свое предположение, высказанное еще Мише в автомобиле, - если кто-то действительно знает о том, что произошло в ту ночь? Смерть решает все проблемы. Кто мог написать такое всем нам? Кто мог знать, что эта фраза что-то для нас значит?
- Возможно, за нами кто-то следил? – предположил Никита.
- И терпеливо ждал целых пятнадцать лет, чтобы об этом сообщить? – хмыкнула я.
- Мы знаем одно, - неожиданно заявил Михаил, - кто бы ни был этот тип, он был уверен, что, получив эти открытки, мы примчимся сюда сломя голову и попытаемся во всем разобраться.
- Думаешь, кто-то специально решил собрать нас здесь? - недоверчиво спросил Пашка.
- Я просто уверен в этом.
- Но зачем? – голос Никиты дрогнул, и мы все посмотрели на него. Он всегда был самым мягким и нерешительным из нас, - послушайте! Прошло столько лет! У меня жена, двое детей. Мне не нужны все эти проблемы!
- Они не нужны никому из нас, - отрезал Павел, - думаешь, кто-нибудь вернулся бы сюда, не получи он эту дурацкую открытку? У каждого своя жизнь, свои проблемы. Нам не хватало застрять в этом гребаном городишке и ломать себе голову из-за чепухи.
- Хватит! – не выдержала я, и к моему удивлению, они действительно замолчали, - возможно, вы правы, и это чья-то шутка. Но если это не так? А если кто-то действительно знает о том, что произошло пятнадцать лет назад? Это было шумное дело, а мы всегда были на виду. Возможно, я повторяю, возможно, кто-то сложил два и два, и получил в его понимании верный ответ.
- И теперь, думает, что мы единственные, кому известно все, - испуганно произнес Никита.
- 20 июня исчез Алешка, - я резко встала, с каким-то сожалением отметив, как вздрогнул Никита, - исчез без следа.
