Кофейня «У Эли» располагалась на главной улице города. Большую часть центрального района занимали новые офисные здания, модные бутики, торговые центры, развлекательные заведения и прочие места для полноценной и счастливой жизни граждан. Все они, не так чтобы гармонично, соседствовали с застройкой прошлого века. Где-то в старых домах все еще жили люди, и все же, большая их часть, давно сдавалась в аренду и использовалась под ту же коммерцию, что и в современных зданиях. Невзирая на несуразную мешанину, улица пользовалась огромной популярностью. Она ежедневно бурлила, кипела и варилась в котле активной жизни горожан. Серди всего этого фееричного разнообразия и затесался небольшой, но уютный уголок для ценителей кофе и вкуснейших сладостей. Хозяйка готовила их собственноручно, с любовью и заботой: никаких добавок, красителей или консервантов, – только «домашняя» выпечка и лучшие свежезаваренные зерна.
Помимо того, что «У Эли» варили шикарные, ароматные напитки, а десерты отличались изумительным балансом вкусов, посетителей притягивал старинный антураж и волшебная, чарующая атмосфера. Кофейня располагалась в одном из тех старинных домов, где высота потолков достигала четырех метров, в качестве экономии приветствовалось естественное освещение, паркет укладывали из натурального дерева, а источником тепла являлись печи. Помещение обладало достаточной площадью, чтобы вместить в себе длинную барную стойку и несколько круглых столиков. Изюминкой заведения стали огромный старинный камин, который хозяйка исправно топила, несмотря на наличие современных батарей, и арочное окно с циферблатом и стрелками, занимавшее всю торцевую стену, выходящую прямиком на центральную аллею. Имелась в интерьере еще одна занимательная особенность: везде, где позволяла обстановка, стояли высокие старинные шкафы с большим количеством полок. На них располагались самые разнообразные предметы, буквально, что угодно. Рядом с уникальной статуэткой, родом откуда-нибудь из Индии, лежал гаечный ключ, а с потрепанной, видавшей виды книгой – мочалка для тела. Рассматривать причудливую коллекцию можно было часами.
Дверной колокольчик оповестил о приходе нового гостя. Утренний наплыв посетителей давно закончился, а обеденный еще не начался. Обычно в это промежуток времени кофейня пустовала, что позволяло хозяйке предаться приятному и полезному развлечению – почитать увлекательную книгу. Эльвира непременно покупала бумажные издания, считая, что в электронных нет души. Она обожала ставить крохотные значки на полях: минус, где не согласна с автором; плюс, где мысли казались ей удивительно правильными. Эля понимала, что никогда не встретится с авторами этих текстов. И все же такая манера чтения помогала погрузиться в написанное глубже, почувствовать свою причастность не только к происходящему, но и к самому творцу, как бы споря с ним, пусть и иллюзорно.
– Занятный персонаж, – подумала симпатичная, рыжеволосая хозяйка, закрывая томик и откладывая в сторону. На вид ей было не больше тридцати, тонкую шею едва покрывали короткие крупные локоны, создавая образ богатой пышной шевелюры, а россыпь веснушек придавала лицу солнечного настроения.
Молодая женщина разместилась на крутящемся стуле за деревянной барной стойкой. Она специально опустила сидение на минимум, чтобы входящие не сразу отыскивали бармена взглядом. Ей же напротив открывался отличный вид, дававший возможность оценить посетителей. С низким ростом – метр пятьдесят пять, уподобляться подобным хитростям не было нужды, едва торчащую голову Эльвиры, итак, замечали через раз. И все же она перестраховывалась. Хозяйка полагала, что в первые пятнадцать секунд вошедший выдаст всю свою подноготную – поведением, словами, взглядом. Позитивный – улыбнется и подождет, негативный – обругает и уйдет, торопыга – позовет, парочка сядет у окна и будет щебетать, пока в поле зрения не появится работник заведения. Эля радовалась любой публике и единственное, что не прощала – хамство. С подобными наглецами разговор заканчивался быстро, а если не получалось по-хорошему, в запасе имелся способ посерьезней кулаков. Но об этом никто не подозревал.
Порой, в моменты, когда кофейня «У Эли» полностью пустовала, в нее заглядывали необычные гости. Те, кто сбился с пути, чья душа была неспокойна. И молодая леди обязательно помогала им найти свое место.
Лукавые, с хитринкой, светло-карие, почти оранжевые глаза Эльвиры, с интересом изучали посетителя. С улицы зашел симпатичный молодой мужчина лет тридцати, одет современно: брюки карго и объемный, местами рваный, свитер, поверх – удлиненное серое пальто с капюшоном. По помещению распространился древесный аромат приятного парфюма. Незнакомец выглядел ухоженно: длинные волосы убраны в будто бы небрежный пучок, хотя на самом деле над ним хорошенько поработали, богатая борода аккуратно подстрижена. Гость мялся, теребил в руках головной убор, даже не стряхнув с него снег, глаза опущены в пол, – на лицо угрызения совести.
Эльвира легко спрыгнула со стула, облокотилась на стойку и подперла рукой подбородок.
– Хотите кофе? – мелодичным, приятным голосом дружелюбно спросила она.
Мужчина ошарашенно уставился на хозяйку: то ли испугало ее неожиданное появление, то ли сам вопрос. Взгляд гостя метался от двери к Эльвире и наоборот. Судя по всему, он подумывал сбежать. В итоге незнакомец похлопал себя по карманам и, растерянно разведя руками, дрожащим голосом признался:
– У меня нет денег.
– Как вас зовут?
– Михаил.
– А давайте так, Михаил. Я вам чашечку вкуснейшего кофе, а вы мне поведаете, что с вами приключилось? – с доброй, открытой улыбкой, предложила Эля. – На том и сочтемся.
Мужчина замешкался, но вдруг, решив плыть по течению, уверенно кивнул головой. Он торопливо подошел к стойке и устроился напротив хозяйки. Пока та с удовольствием варила двойной шот эспрессо, покрывала его сладкой шапочкой взбитых сливок и украшала тертым шоколадом, корицей и тонкой апельсиновой стружкой, хмурый посетитель молча пялился в пол. Но, стоило напитку появиться перед ним, он радостно воскликнул:
– Кон панна! – а попробовав, удивленно вздернул брови: – Сахар и в кофе, и в сливках. Настолько идеально приготовленный коктейль я пробовал последний раз в Италии, год назад. Но как вы угадали, что я хочу именно его?
– Это моя работа, – с гордостью заявила Эльвира, выставляя перед гостем тарелку с треугольным кусочком «капрезе », посыпанным сахарной пудрой. – Угощайтесь.
Мужчина обеими руками обхватил горячую чашку, грея руки. Иногда он, видимо следуя давно заведенной привычке, с усилием тер большими пальцами кожу рук. Эля заметила едва различимые пятна краски.
– Знаете, в то время я был безмерно счастлив, – разоткровенничался Михаил. – Каждое утро, прежде чем отправиться в галерею, я спешил в небольшое уличное кафе рядом с гостиницей, – ел вкуснейший десерт и запивал изумительным кофе.
– То-то я думаю у вас лицо знакомое! – хозяйка восторженно хлопнула себя по коленке. – Вы тот самый, популярный нынче в стране, художник, что в прошлом году покорил еще и Европу. Ваши картины – нечто! Они пропитаны одновременно и болью, и страхом, и внутренней борьбой. Вглядываешься, и будто находишься внутри, переживаешь вместе с героями весь ужас, что там происходит.
– Да, это я. Спасибо, что всколыхнули во мне те чудные воспоминания, – с ноткой легкого сожаления, вздохнул посетитель. – Жаль прошлого не вернуть.
– Это с какой стороны посмотреть, – философски заключила Эльвира, ставя перед собой точно такую же чашку демитас , как и у гостя.
– Вы не понимаете.
– Так объясните.
– Вряд ли вам захочется слушать грустную историю с плохим концом.
– Поделитесь, и вам станет легче, – настойчиво, но все с той же мягкой, приятной улыбкой предложила Эля.
– В Италии я познакомился с женщиной… – словно застеснявшись чего-то, Михаил осекся и принялся внимательно рассматривать чашку.
– Красивой? – с мечтательными нотками в голосе, полюбопытствовала хозяйка.
– Очень! – посетитель вновь оживился: глаза засияли, рот растянулся в улыбке. – Ее звали Ева: крупные синие глаза, брюнетка, пышные формы. Одним словом, – мечта любого мужчины. Я заметил ее в галерее. Она с неподдельным восторгом, как никто другой, рассматривали мои работы. Ева словно впитывал их, пропускала через себя. Прям как я сам, когда их писал. Мы выпили по чашке кофе, – взгляд гостя покосился на демитас, – а потом все завертелось, закрутилось… Сами понимаете.
– Если вам так нравилась та прекрасная леди, почему вы вспоминаете о ней с болезненной грустью?
– Нам пришлось расстаться. Не подумайте, Ева наша землячка. Это ее родной город. А вот я жил в столице, за тысячу километров отсюда, но готов был продолжить общение, наплевав на расстояние и преграды. И вот, в один прекрасный день, я проснулся в номере один: ни моей восхитительной спутницы, ни вещей, ни записки. Все попытки дозвониться на сотовый оказались тщетны. В ответ я слышал лишь автоответчик, а затем номер и вовсе отключили. Она использовала временную сим-карту.
– И вы решили ее разыскать, – делая крохотный глоточек из чашки, закончила Эля логическую цепочку поведанных ей событий.
– Любыми способами. Я выложил внушительную сумму денег девушке на стойке регистрации, чтобы раздобыть личные данные Евы. Вернувшись домой, подключил все связи, чтобы разузнать ее настоящий номер. Но звонить не стал. Хотел сделать приятный сюрприз. И, то, что обнаружил, прилетев сюда, выбило меня из колеи.
– У нее был другой мужчина? – сообразила хозяйка по мрачному выражению лица собеседника.
– Муж и сын. Возможно, сначала для нее наша связь представлялась всего-то курортным романом. Я же на самом деле влюбился. Да так, что не мог забыть.
– Вы все равно с ней встретились?
Гость какое-то время безмолвно ковырял торт десертной вилкой.
– И не раз, – подтвердил он, со звоном отшвыривая ни в чем неповинный столовый прибор. – Я попросил о встрече. Ева согласилась. Чувства, что вспыхнули между нами в Италии, напугали ее. Поэтому бедолага сбежала. Но страсть возродилась с новой силой. С тех пор наши отношения возобновились.
– Вот так запросто? Она взяла и бросила мужа? А как же ребенок?
Эльвира вроде и задавала вопросы нравственного характера, что по идее должны вызывать определенный эмоциональный всплеск. Однако по ее спокойному, невозмутимому лицу невозможно было прочесть: осуждает она аморальное поведение парочки или напротив считает произошедшее между ними попыткой найти настоящее счастье.
Так и не разобравшись, Михаил пожал плечами и на всякий случай попытался оправдать себя и свою женщину:
– Ева заверила, что давно ничего не испытывает к супругу, но пока не может уйти. В городе он имеет огромное влияние. Если бы она решилась, то никогда больше не увидела сына. Можете осуждать нас за тайную связь, но мы любили друг друга. Ради своей музы я перебрался сюда, только бы хоть изредка видеть ее пленительное личико, прикасаться к белоснежной, атласной коже, – с блаженным видом заключил влюбленный.
– Я слышала так много историй, что давно пришла к заключению – ни я, ни кто другой, не вправе навязывать свои нравственные идеалы. Безгрешных людей не существует. В свой последний час, оглянувшись назад, каждый найдет в прошлом то, что заставит его содрогнуться. Мы – самые страшные судьи для себя самих.
Слова хозяйки заставили гостя побледнеть. Чтобы скрыть истеричный смешок, он поднес чашку к губам и, только попробовав отпить, разочарованно обнаружил, что кофе закончилось.
– Пожалуй, мне пора, – засуетился мужчина, ерзая на барном стуле, как на раскаленной сковородке.
Михаил хотел встать, но Эля, положив свою ладонь поверх его, остановила.
– Подождите, – попросила она, пристально изучая встревоженное лицо гостя. – Прежде чем уйдете, позвольте, я преподнесу вам памятный подарок. А пока я его ищу, – молодая женщина встала и пробежала взглядом по бесконечным полкам с разнообразным набором предметов, – ответьте на один вопрос. Если вас все устраивало и шло по задуманному плану, почему вы считаете, что ваша история печальная и с дурным концом?
– Я уже говорил: нас вынудили расстаться. На этот раз навсегда, – коротко и даже немного озлобленно бросил мужчина. Он нервно тарабанил пальцами по столешнице, то и дело раздраженно вздыхая.
Хозяйка усмехнулась. Она неторопливо двигалась между полками, задумчиво ища нужный предмет. Затем осенено протянула: «А-а-а!», – и пододвинула к одному из шкафов раздвижную лестницу.
– Не поможете? – попросила Эльвира, становясь на цыпочки и едва дотягиваясь до цели – узкого пространства между шкафом и потолком, откуда торчал деревянный уголок подрамника.
Гость поспешил подстраховать стремянку. Он горел желанием закончить навязанный ему разговор и скорее сбежать от странной владелицы кофейни. Плевать Михаил хотел, что за хлам она собиралась втюхать. Едва выйдя за дверь, он тут же, показательно, выбросит его в урну.
Но планы мужчины летели в тартарары по мере того, как Эля осторожно, дабы не повредить, вытаскивала наружу громоздкий, ростом с нее саму, холст. Она тянула его буквально ниоткуда, просто потому что крыша шкафа физически не могла иметь такую глубину.
Чем больше миру являлся загадочный подарок хозяйки, тем сильнее округлялись глаза посетителя – в изумлении и страхе. Но пугало его вовсе не экстрамерное пространство под потолком. Внутренний голос кричал убираться отсюда. В глубине души гость боялся, что сейчас перед ним предстанет нечто страшное и обличающее. Мужчина отступил на два шага, уперся в один из столиков, но не смог его обойти. Тело охватило тревожное оцепенение.
– Ну, что вы, Михаил, – обиженно надула щеки Эльвира. – Помогли бы хрупкой женщине спустить ценный презент.
Поскольку гость так и не сдвинулся с места, а лишь с паникой, затмившей разум, таращился на изнанку картины, молодая женщина, показательно пыхтя и кряхтя, спустилась с лестницы самостоятельно.
– Не хотите взглянуть? – ставя полотно горизонтально и опираясь на него рукой, поинтересовалась она.
Михаил выставил перед собой руки, словно собирался защищаться от побоев.
– Н-е-н-е-т, – заикаясь, пролепетал он.
Хозяйка пропустила отрицание мимо ушей и не торопясь, нарочито доводя мужчину до нервного припадка, перевернула холст. Гость, нещадно потея, крепко зажмурился и страдальчески скривился.
– Да что с вами? – наивно хлопая ресницами, забеспокоилась Эльвира. – Я полагала вы, как творческая натура, оцените мои старания. Откройте глаза.
Неизвестно какая сила заставила Михаила подчиниться, но он и правда уставился на изображение. Ничего омерзительного или жуткого там не обнаружилось. Это был портрет миловидной, статной брюнетки с открытой, беззаботной улыбкой и лучезарным взглядом.
Мужчина побледнел.
– Кто вы? – грубо бросил он, все же освобождаясь от оков трусости. – Одна из ее подруг? Или вас нанял старый козел, муженек? Я устал повторять ему, и его амбалам, что не знаю, куда сбежала Ева. Но уверен, подальше от него. Видимо так она хотела огородить нас обоих. А, впрочем, – спешно добавил гость, – мне давно пора отклоняться. Дела ждут.
– Если вы еще не догадались, нет у вас отныне никаких дел, – зловеще скалясь, Эля отошла от картины, но та, как по волшебству, продолжала стоять без какой-либо опоры.
Помимо того, что «У Эли» варили шикарные, ароматные напитки, а десерты отличались изумительным балансом вкусов, посетителей притягивал старинный антураж и волшебная, чарующая атмосфера. Кофейня располагалась в одном из тех старинных домов, где высота потолков достигала четырех метров, в качестве экономии приветствовалось естественное освещение, паркет укладывали из натурального дерева, а источником тепла являлись печи. Помещение обладало достаточной площадью, чтобы вместить в себе длинную барную стойку и несколько круглых столиков. Изюминкой заведения стали огромный старинный камин, который хозяйка исправно топила, несмотря на наличие современных батарей, и арочное окно с циферблатом и стрелками, занимавшее всю торцевую стену, выходящую прямиком на центральную аллею. Имелась в интерьере еще одна занимательная особенность: везде, где позволяла обстановка, стояли высокие старинные шкафы с большим количеством полок. На них располагались самые разнообразные предметы, буквально, что угодно. Рядом с уникальной статуэткой, родом откуда-нибудь из Индии, лежал гаечный ключ, а с потрепанной, видавшей виды книгой – мочалка для тела. Рассматривать причудливую коллекцию можно было часами.
Дверной колокольчик оповестил о приходе нового гостя. Утренний наплыв посетителей давно закончился, а обеденный еще не начался. Обычно в это промежуток времени кофейня пустовала, что позволяло хозяйке предаться приятному и полезному развлечению – почитать увлекательную книгу. Эльвира непременно покупала бумажные издания, считая, что в электронных нет души. Она обожала ставить крохотные значки на полях: минус, где не согласна с автором; плюс, где мысли казались ей удивительно правильными. Эля понимала, что никогда не встретится с авторами этих текстов. И все же такая манера чтения помогала погрузиться в написанное глубже, почувствовать свою причастность не только к происходящему, но и к самому творцу, как бы споря с ним, пусть и иллюзорно.
– Занятный персонаж, – подумала симпатичная, рыжеволосая хозяйка, закрывая томик и откладывая в сторону. На вид ей было не больше тридцати, тонкую шею едва покрывали короткие крупные локоны, создавая образ богатой пышной шевелюры, а россыпь веснушек придавала лицу солнечного настроения.
Молодая женщина разместилась на крутящемся стуле за деревянной барной стойкой. Она специально опустила сидение на минимум, чтобы входящие не сразу отыскивали бармена взглядом. Ей же напротив открывался отличный вид, дававший возможность оценить посетителей. С низким ростом – метр пятьдесят пять, уподобляться подобным хитростям не было нужды, едва торчащую голову Эльвиры, итак, замечали через раз. И все же она перестраховывалась. Хозяйка полагала, что в первые пятнадцать секунд вошедший выдаст всю свою подноготную – поведением, словами, взглядом. Позитивный – улыбнется и подождет, негативный – обругает и уйдет, торопыга – позовет, парочка сядет у окна и будет щебетать, пока в поле зрения не появится работник заведения. Эля радовалась любой публике и единственное, что не прощала – хамство. С подобными наглецами разговор заканчивался быстро, а если не получалось по-хорошему, в запасе имелся способ посерьезней кулаков. Но об этом никто не подозревал.
Порой, в моменты, когда кофейня «У Эли» полностью пустовала, в нее заглядывали необычные гости. Те, кто сбился с пути, чья душа была неспокойна. И молодая леди обязательно помогала им найти свое место.
Лукавые, с хитринкой, светло-карие, почти оранжевые глаза Эльвиры, с интересом изучали посетителя. С улицы зашел симпатичный молодой мужчина лет тридцати, одет современно: брюки карго и объемный, местами рваный, свитер, поверх – удлиненное серое пальто с капюшоном. По помещению распространился древесный аромат приятного парфюма. Незнакомец выглядел ухоженно: длинные волосы убраны в будто бы небрежный пучок, хотя на самом деле над ним хорошенько поработали, богатая борода аккуратно подстрижена. Гость мялся, теребил в руках головной убор, даже не стряхнув с него снег, глаза опущены в пол, – на лицо угрызения совести.
Эльвира легко спрыгнула со стула, облокотилась на стойку и подперла рукой подбородок.
– Хотите кофе? – мелодичным, приятным голосом дружелюбно спросила она.
Мужчина ошарашенно уставился на хозяйку: то ли испугало ее неожиданное появление, то ли сам вопрос. Взгляд гостя метался от двери к Эльвире и наоборот. Судя по всему, он подумывал сбежать. В итоге незнакомец похлопал себя по карманам и, растерянно разведя руками, дрожащим голосом признался:
– У меня нет денег.
– Как вас зовут?
– Михаил.
– А давайте так, Михаил. Я вам чашечку вкуснейшего кофе, а вы мне поведаете, что с вами приключилось? – с доброй, открытой улыбкой, предложила Эля. – На том и сочтемся.
Мужчина замешкался, но вдруг, решив плыть по течению, уверенно кивнул головой. Он торопливо подошел к стойке и устроился напротив хозяйки. Пока та с удовольствием варила двойной шот эспрессо, покрывала его сладкой шапочкой взбитых сливок и украшала тертым шоколадом, корицей и тонкой апельсиновой стружкой, хмурый посетитель молча пялился в пол. Но, стоило напитку появиться перед ним, он радостно воскликнул:
– Кон панна! – а попробовав, удивленно вздернул брови: – Сахар и в кофе, и в сливках. Настолько идеально приготовленный коктейль я пробовал последний раз в Италии, год назад. Но как вы угадали, что я хочу именно его?
– Это моя работа, – с гордостью заявила Эльвира, выставляя перед гостем тарелку с треугольным кусочком «капрезе », посыпанным сахарной пудрой. – Угощайтесь.
Мужчина обеими руками обхватил горячую чашку, грея руки. Иногда он, видимо следуя давно заведенной привычке, с усилием тер большими пальцами кожу рук. Эля заметила едва различимые пятна краски.
– Знаете, в то время я был безмерно счастлив, – разоткровенничался Михаил. – Каждое утро, прежде чем отправиться в галерею, я спешил в небольшое уличное кафе рядом с гостиницей, – ел вкуснейший десерт и запивал изумительным кофе.
– То-то я думаю у вас лицо знакомое! – хозяйка восторженно хлопнула себя по коленке. – Вы тот самый, популярный нынче в стране, художник, что в прошлом году покорил еще и Европу. Ваши картины – нечто! Они пропитаны одновременно и болью, и страхом, и внутренней борьбой. Вглядываешься, и будто находишься внутри, переживаешь вместе с героями весь ужас, что там происходит.
– Да, это я. Спасибо, что всколыхнули во мне те чудные воспоминания, – с ноткой легкого сожаления, вздохнул посетитель. – Жаль прошлого не вернуть.
– Это с какой стороны посмотреть, – философски заключила Эльвира, ставя перед собой точно такую же чашку демитас , как и у гостя.
– Вы не понимаете.
– Так объясните.
– Вряд ли вам захочется слушать грустную историю с плохим концом.
– Поделитесь, и вам станет легче, – настойчиво, но все с той же мягкой, приятной улыбкой предложила Эля.
– В Италии я познакомился с женщиной… – словно застеснявшись чего-то, Михаил осекся и принялся внимательно рассматривать чашку.
– Красивой? – с мечтательными нотками в голосе, полюбопытствовала хозяйка.
– Очень! – посетитель вновь оживился: глаза засияли, рот растянулся в улыбке. – Ее звали Ева: крупные синие глаза, брюнетка, пышные формы. Одним словом, – мечта любого мужчины. Я заметил ее в галерее. Она с неподдельным восторгом, как никто другой, рассматривали мои работы. Ева словно впитывал их, пропускала через себя. Прям как я сам, когда их писал. Мы выпили по чашке кофе, – взгляд гостя покосился на демитас, – а потом все завертелось, закрутилось… Сами понимаете.
– Если вам так нравилась та прекрасная леди, почему вы вспоминаете о ней с болезненной грустью?
– Нам пришлось расстаться. Не подумайте, Ева наша землячка. Это ее родной город. А вот я жил в столице, за тысячу километров отсюда, но готов был продолжить общение, наплевав на расстояние и преграды. И вот, в один прекрасный день, я проснулся в номере один: ни моей восхитительной спутницы, ни вещей, ни записки. Все попытки дозвониться на сотовый оказались тщетны. В ответ я слышал лишь автоответчик, а затем номер и вовсе отключили. Она использовала временную сим-карту.
– И вы решили ее разыскать, – делая крохотный глоточек из чашки, закончила Эля логическую цепочку поведанных ей событий.
– Любыми способами. Я выложил внушительную сумму денег девушке на стойке регистрации, чтобы раздобыть личные данные Евы. Вернувшись домой, подключил все связи, чтобы разузнать ее настоящий номер. Но звонить не стал. Хотел сделать приятный сюрприз. И, то, что обнаружил, прилетев сюда, выбило меня из колеи.
– У нее был другой мужчина? – сообразила хозяйка по мрачному выражению лица собеседника.
– Муж и сын. Возможно, сначала для нее наша связь представлялась всего-то курортным романом. Я же на самом деле влюбился. Да так, что не мог забыть.
– Вы все равно с ней встретились?
Гость какое-то время безмолвно ковырял торт десертной вилкой.
– И не раз, – подтвердил он, со звоном отшвыривая ни в чем неповинный столовый прибор. – Я попросил о встрече. Ева согласилась. Чувства, что вспыхнули между нами в Италии, напугали ее. Поэтому бедолага сбежала. Но страсть возродилась с новой силой. С тех пор наши отношения возобновились.
– Вот так запросто? Она взяла и бросила мужа? А как же ребенок?
Эльвира вроде и задавала вопросы нравственного характера, что по идее должны вызывать определенный эмоциональный всплеск. Однако по ее спокойному, невозмутимому лицу невозможно было прочесть: осуждает она аморальное поведение парочки или напротив считает произошедшее между ними попыткой найти настоящее счастье.
Так и не разобравшись, Михаил пожал плечами и на всякий случай попытался оправдать себя и свою женщину:
– Ева заверила, что давно ничего не испытывает к супругу, но пока не может уйти. В городе он имеет огромное влияние. Если бы она решилась, то никогда больше не увидела сына. Можете осуждать нас за тайную связь, но мы любили друг друга. Ради своей музы я перебрался сюда, только бы хоть изредка видеть ее пленительное личико, прикасаться к белоснежной, атласной коже, – с блаженным видом заключил влюбленный.
– Я слышала так много историй, что давно пришла к заключению – ни я, ни кто другой, не вправе навязывать свои нравственные идеалы. Безгрешных людей не существует. В свой последний час, оглянувшись назад, каждый найдет в прошлом то, что заставит его содрогнуться. Мы – самые страшные судьи для себя самих.
Слова хозяйки заставили гостя побледнеть. Чтобы скрыть истеричный смешок, он поднес чашку к губам и, только попробовав отпить, разочарованно обнаружил, что кофе закончилось.
– Пожалуй, мне пора, – засуетился мужчина, ерзая на барном стуле, как на раскаленной сковородке.
Михаил хотел встать, но Эля, положив свою ладонь поверх его, остановила.
– Подождите, – попросила она, пристально изучая встревоженное лицо гостя. – Прежде чем уйдете, позвольте, я преподнесу вам памятный подарок. А пока я его ищу, – молодая женщина встала и пробежала взглядом по бесконечным полкам с разнообразным набором предметов, – ответьте на один вопрос. Если вас все устраивало и шло по задуманному плану, почему вы считаете, что ваша история печальная и с дурным концом?
– Я уже говорил: нас вынудили расстаться. На этот раз навсегда, – коротко и даже немного озлобленно бросил мужчина. Он нервно тарабанил пальцами по столешнице, то и дело раздраженно вздыхая.
Хозяйка усмехнулась. Она неторопливо двигалась между полками, задумчиво ища нужный предмет. Затем осенено протянула: «А-а-а!», – и пододвинула к одному из шкафов раздвижную лестницу.
– Не поможете? – попросила Эльвира, становясь на цыпочки и едва дотягиваясь до цели – узкого пространства между шкафом и потолком, откуда торчал деревянный уголок подрамника.
Гость поспешил подстраховать стремянку. Он горел желанием закончить навязанный ему разговор и скорее сбежать от странной владелицы кофейни. Плевать Михаил хотел, что за хлам она собиралась втюхать. Едва выйдя за дверь, он тут же, показательно, выбросит его в урну.
Но планы мужчины летели в тартарары по мере того, как Эля осторожно, дабы не повредить, вытаскивала наружу громоздкий, ростом с нее саму, холст. Она тянула его буквально ниоткуда, просто потому что крыша шкафа физически не могла иметь такую глубину.
Чем больше миру являлся загадочный подарок хозяйки, тем сильнее округлялись глаза посетителя – в изумлении и страхе. Но пугало его вовсе не экстрамерное пространство под потолком. Внутренний голос кричал убираться отсюда. В глубине души гость боялся, что сейчас перед ним предстанет нечто страшное и обличающее. Мужчина отступил на два шага, уперся в один из столиков, но не смог его обойти. Тело охватило тревожное оцепенение.
– Ну, что вы, Михаил, – обиженно надула щеки Эльвира. – Помогли бы хрупкой женщине спустить ценный презент.
Поскольку гость так и не сдвинулся с места, а лишь с паникой, затмившей разум, таращился на изнанку картины, молодая женщина, показательно пыхтя и кряхтя, спустилась с лестницы самостоятельно.
– Не хотите взглянуть? – ставя полотно горизонтально и опираясь на него рукой, поинтересовалась она.
Михаил выставил перед собой руки, словно собирался защищаться от побоев.
– Н-е-н-е-т, – заикаясь, пролепетал он.
Хозяйка пропустила отрицание мимо ушей и не торопясь, нарочито доводя мужчину до нервного припадка, перевернула холст. Гость, нещадно потея, крепко зажмурился и страдальчески скривился.
– Да что с вами? – наивно хлопая ресницами, забеспокоилась Эльвира. – Я полагала вы, как творческая натура, оцените мои старания. Откройте глаза.
Неизвестно какая сила заставила Михаила подчиниться, но он и правда уставился на изображение. Ничего омерзительного или жуткого там не обнаружилось. Это был портрет миловидной, статной брюнетки с открытой, беззаботной улыбкой и лучезарным взглядом.
Мужчина побледнел.
– Кто вы? – грубо бросил он, все же освобождаясь от оков трусости. – Одна из ее подруг? Или вас нанял старый козел, муженек? Я устал повторять ему, и его амбалам, что не знаю, куда сбежала Ева. Но уверен, подальше от него. Видимо так она хотела огородить нас обоих. А, впрочем, – спешно добавил гость, – мне давно пора отклоняться. Дела ждут.
– Если вы еще не догадались, нет у вас отныне никаких дел, – зловеще скалясь, Эля отошла от картины, но та, как по волшебству, продолжала стоять без какой-либо опоры.
