Пальцы, слипаясь между собой, хватались за его одежду, глаза выползали из орбит, а хрип, вырывающийся из гортани, заставлял представлять себя именно той, кем я являлась – разваливающейся на части столетней старухой. Но наиболее отвратительно было не то, что я смертельно устала и ощущала себя никчемной бесполезной ношей, а то, что мне было чертовски страшно. Второй раз в жизни я боялась так, что сводило скулы и подкатывали слезы. Лишь ощущение теплой ладони на посиневшей щеке не давало впасть в агонию и окончательно сдаться. Ее обладатель, не прекращая, повторял, что спасет меня, и гнал снегоход так быстро, как мог. Он сдержал обещание. Стоило нам оказаться в безопасной зоне, как наступило облегчение.
Мы провели на воде полчаса, прежде чем мои конечности обрели уверенность, а сознание вернулось в рамки осмысленности. Все это время Анезка пристально следила за королевой, а Вильям убаюкивал меня на коленях.
– Думаю, пора, – прохрипела я не своим голосом, с трудом поднося руки к лицу.
– Не надо, – осторожно перехватывая их, укоризненно потребовал парень. Догадавшись, что я собираюсь сделать, он недовольно нахмурил лоб. – Со мной ты можешь быть собой, когда захочешь. Не нужно прятаться. Излечись, а когда выберемся из дерьма, подробно обсудим твои комплексы, – пошутил гаденыш, аккуратно укладывая дрожащие ладони себе на грудь.
Попытка улыбнуться выглядела жалкой и немощной. Я собиралась воспротивиться, но Вильям так ободряюще кивнул, что возражения разом улетучились. Привычно опустив ресницы, я протяжно втянула носом живительный воздух. Зрачки залило золотом, тело дернулось, выгнулось в неестественной судороге и затрещало. Кости, заставляя кричать, болезненно встали на место и моментально срослись. Сухожилия вновь обрели эластичность, а синяки и ссадины исчезли, будто не бывало. Мелкие порезы затянулись, не оставляя следа, и только глубокие дырки от рогов зарубцевались и превратились в уродливые искореженные кляксы на плотно шрамированной спине. Так уж сложилось, что враги подбирались ко мне исподтишка.
К концу «бесподобного» зрелища на меня пялилось три пары глаз: Вильям – с восхищением и одобрением, Анезка – со страхом и тревогой, и Ирика – с ненавистью и брезгливостью.
– Я исполнила свою часть сделки, – спохватилась матка, вожделенно протягивая пальцы к призу. – Чистильщица жива. Я забираю lasinpalanen.
– Нет! – нехотя покидая уютные объятья, категорично возразила я, и активировала косу. Уверенно крутанув ее, дабы почуять прилив сил и единение, я направила лезвие на злобную суку. – Только через мой труп.
– Он бы уже был, если бы не безмозглая отщепенка! – огрызнулась Первосущная, свирепо скалясь и перевоплощаясь в огромную шипованную корягу. – Мы заключили соглашение, а Искушаемые не нарушают слова!
– Я его не давала. Вы договаривались с Анезкой и, если она пожелает, пусть остается в стороне. Но, насколько я знаю: феи любят лгать, – я украдкой покосилась на девчонку. Приняв истинный облик, она расплылась в торжествующей ухмылке и встала в воинственную позу.
– Ты же не дура. Ну, получите вы фору, доберетесь до поселения, и что? Покинуть архипелаг можно исключительно самолетом. Я изучила расписание наизусть и уверяю: как бы вы не спешили, мы нагоним вас еще в нейтральной зоне. Имей в виду, второго шанса не будет! – взбесилась женщина, шипя и грозно насылая проклятья.
Мы в упор уставились друг на друга. Никто не хотел уступать. На чудовищной морде Ирики отчетливо читалось: она просчитывает варианты. Одна, против едва пришедшей в себя Пограничницы, бездарной полукровки и слабого человека. Немногочисленные члены экипажа – не в счет. Челядь – сами сверхъестественные существа и прекрасно понимают: в драку гигантов лезть нельзя. Своя шкура дороже. Они не придут на помощь: отсидятся в рубке и свалят. Перспектива победы была высока. Старуха приняла очевидное решение и напала первой.
Раздирая острыми шипами недавно зажившую кожу, гадина так и норовила достигнуть шеи. Я упорно размахивала косой, но как ни старалась, соперница оставалась проворней. Она порхала над нами увесистой массой, легко уворачиваясь от ударов. Бросившись на подмогу, Вильям произвел череду выстрелов из ЗИГ Зауэра. С ходу сообразив, что пули, чудесным образом, обходят цель и пролетают мимо, он достал ножи. Однако сколь метко не использовал их, клинки неизменно приземлялись в сантиметре от твари. Тогда он ринулся на матку с голыми руками, но та, продолжая сражаться одной уродливой лапой со мной, второй придавила парня к стальному настилу. Молниеносно выросшие из ее когтей жгучие прутья, оплелись вокруг тела жертвы и образовали подобие кокона. Он все крепче сжимал заложника в древесных тисках, сдавливая и заставляя корежится. Глядя на невыносимую картину, все еще влюбленное сердце Анезки не выдержало. Подбежав к мужу, она попробовала разжать колючие путы, но ловушка не поддалась. Девчонка судорожно заметалась по палубе. Случайно попавший в поле зрения заточенный нож для разделки рыбы, тут же очутился в ее корявой ладони. Мгновением позже она уже старательно рубила прутья.
В итоге даже я не смогла отвлечь внимание королевы от озверевшей заступницы. Громко завизжав, разъяренная Ирика отшвырнула меня на несколько метров, звонко впечатав в стенку рубки. Кости вновь треснули, но, заниматься ими, не было времени. Я поспешила на выручку полукровке, которая к тому моменту тоже оказалась в смертельном силке старухи. И, если Вильяма ведьма жалела, не позволяя веткам стянуться чересчур плотно, то Анезке досталось по полной. Пытаясь уменьшится до человеческих размеров, но, не справляясь с нагрузкой, она мелькала бесконечной сменой образов. Намертво пригвоздив надоедливую муху к полу, матка лишила бедняжку возможности шевелиться. И, лишь проколотые насквозь махровые крылья, все еще продолжали отчаянно трепыхаться.
Я подняла оружие, но, не успев замахнуться, была тотчас отправлена в нокаут толстенной, увеличенной десятикратно, дубиной. На долю секунды пленница получила отдых. Однако едва стерва разделалась со мной, как ее лапа-клетка без промедления метнулась обратно. На сей раз, Первосущная вмяла девчонку в палубу с такой силой, что обшивка заскрежетала и проломилась. Посчитав, что этого недостаточно, тварь так разозлилась, что забыла про Вильяма. Оставив его судорожно ловить воздух, она схватила Анезку обеими конечностями и взлетела. Их было не достать. Пока я соображала, как обуздать каргу и спасти жертву, Ирика сжала несчастную столь туго, что захрустел скелет и потянулась кожа. Брызгая ошметками во все стороны, фея безжалостно расплющила бедолагу. Тело девушки превратилось в изуродованную скомканную плоть и, обмякнув, стекло на пол. Ноги безжизненно вывались из древесного кулака, и упали в метре от помрачневшего парня. Верхнюю часть трупа королева раздраженно метнула за борт, будто головешку от только что разделанной рыбы. Дьявольски улыбаясь, она развернулась ко мне и спикировала вниз.
– Довольно! – ледяным тоном распорядился Вильям, вклиниваясь между нами. Как раз вовремя, чтобы драка не развязалась с новой силой. – Достаточно убийств. Я сдаюсь.
– Нет! – отрезала я, отталкивая его прочь. – Мы примем бой.
– Распоряжайся своей жизнью. Если моя капитуляция способна предотвратить чьи-то смерти, я, не задумываясь, пойду на рискованный шаг.
– Не смей!
– Почему? Потому что ты, как и остальные, имеешь на меня планы?
– Какие у меня могут быть «планы»? Я без понятия, кто ты, а вот старуха прекрасно осведомлена. Нельзя уступать гадине, пока не выясним причину столь яростного желания овладеть тобой.
– Оглянись! За мной тянется гора трупов. Моя бывшая жена погибла у нас на глазах. А ты все еще думаешь о деле?!
– Моя задача – поддерживать равновесие. Случайных жертв не избежать, – отмахнулась я, сетуя, что парень так некстати «включил» героя.
– Тебе хоть кого-то жаль? – пристально изучая мое бесстрастное лицо, тихо прохрипел он. – Ты называла меня лжецом и мерзавцем. Но уж лучше быть милосердным негодяем, чем равнодушным праведником.
– Она – Падальщица, смерть всегда рядом с ними, – ехидно вставила матка, опускаясь за спиной вожделенного объекта. – Какого сопереживания ты ждал от существа, исполняющего роль палача?
– Старуха права, моя судьба – вершить правосудие, – невозмутимо подтвердила я, когда внутри свирепствовал гнев. – Это накладывает определенный отпечаток. Мы черствеем, перестаем быть восприимчивыми к чужому горю, – его упрек задел, всполошил давно зашитые раны. Привязанность, забота, любовь – плохие спутники для Искушаемых. Защитная реакция не заставила долго ждать. Губы сами произнесли суровые слова: – Я не стану притворяться сострадающей, дабы кому-то угодить. В мире есть куда более важные вещи, чем гибель полукровки, и, в первую очередь, я обязана заботиться о них.
Дьявольский омут небесно-голубых глаз внимательно меня изучал. Вильям точно знал, что творилось в беспокойной душе, и видел каждый рубец. Тревожные мурашки поползли по коже, и я вдруг пожалела о сказанном.
– Если тебе так важно разобраться, кто – я, – зловеще произнес он, – найди Мелинду и спроси у нее. Может вы и разные, но суть в вас одна: ради результата, обе готовы пойти по головам, жертвуя всем, чем придется. Вы отлично поладите.
Из пасти Ирики, намертво вцепившейся когтями в плечи парня, вырвался желчный гогот.
– О, дорогой, ты не представляешь, насколько прав. Но есть нюанс: как только твоя нынешняя покровительница столкнется с прошлой, то разом забудет о надобности выяснять твою подноготную.
Стоило Ирике заткнуться, меня охватила дрожь. Дурное предзнаменование. Коса в ладони дрогнула, а сердце предательски замерло. Я ощутила чужое присутствие. Сильный страх пронзил каждую клеточку тела. Знакомый, древесно-пряный аромат с ярко выраженными нотками сандала, вперемешку с резким запахом кострища и рваной плоти, назойливо врезался в ноздри. В памяти всплыли ужасные картины: опустошенные поля, разграбленные селения, человеческие жаровни, обезображенные трупы, кислота, разъедающая кожу…
Из ступора меня вывел истерический смех.
– Мы слишком долго трепались, – заявила Первосущная, порывисто расправляя крылья. – Все еще желаешь знать, кто Мелинда? Посмотри смерти в глаза и ответь сама.
Я решила: старуха, отвлекает внимание, хочет сбежать. Но та, напротив, зависнув в метре над судном, оцепенела в ожидании. Она устремила отрешенный, впервые беззлобный, взгляд ввысь, и мы с Вильямом непроизвольно последовали ее примеру. Сквозь мелкий, липучий снег, к лодке летело убогое, земельно-серого цвета, создание. Гигантские, местами прорванные, мясистые крылья с крюками, как у летучей мыши, легко преодолевали расстояние и непогоду. Мощное звериное туловище с когтистыми львиными лапами спереди и железными козлиными копытами сзади, играло неестественно-огромными мышцами. Вертлявый, шипящий хвост со змеиной головой, так и норовил всадить в кого-нибудь длинные ядовитые клыки. А три крупные хищные морды на толстых шеях: львиная, козлиная и крысиная, – с лютым оскалом издавали невыносимую какофонию звуков, смердели и плевались раскаленной лавой, плавя лед под собой.
– Нет… – прохрипела я, с диким волнением разглядывая отвратительную тварь, но еще больше опасаясь увидеть того, кто ею управляет.
– Да, – с чувством собственного превосходства враждебно огрызнулась матка. – Khimaira. Теперь всех ждет гибель, и я говорю не только о присутствующих, – обреченно прохрипела она, с ненавистью покосившись в мою сторону. – Это твоя вина, глупая Падальщица.
Существо приближалось с невероятной скоростью. Все три безобразные башки грузно втягивали могучими ноздрями морозный воздух, выдыхая огненные струи и превращая в пар кружившее вокруг волшебство. На спине чудовища восседала она: как прежде прекрасная, но коварная, леди-ночь, снежная королева, наместница земного ада. Ее длинная, светлая мантия с меховым воротником, развивалась по ветру, как флаг победителя над поверженным войском. Черный плотный корсет стягивал тонкую талию, а облегающие кожаные брюки – пышные бедра. Густые, мелкие кудри белоснежным ковром обрамляли изящное бледное лицо с отчетливо выделяющимися скулами. Темные, точно измазанные в саже, губы торжествующе улыбались, а умные, голодные глаза были устремлены на нас. Они обжигали, заставляя окунуться в прошлое: вероломное, сложное, неизгладимое, но одновременно волнительное и заманчивое. Там было все: и хорошее, и плохое. Правая рука ледяной дамы отпустила вожжи и потянулась в нашу сторону. Каждый решил, что к нему, но я-то знала, кому предназначался жест. Она хотела дотронуться до того, кто больше ей не принадлежал, провести тонкими пальцами по трепещущей, раскаленной коже, произнести давно терзавшие слова. Меня затрясло. Не в состоянии мыслить трезво, я судорожно выдавила:
– Линди…
И тут же услышала то, чего так боялась:
– Мелинда?! – радостно, но в то же время расстроенно, выдохнул Вильям. – Она пришла помочь!
– Нет, мы все сдохнем. Кто-то сейчас, а кто-то позже, – прошипела фея, завороженно наблюдая за каменным изваянием, несущемся на «коне апокалипсиса». – Отныне будущее безнадежно.
Будто очнувшись от кошмара, Первосущная напряженно скривилась, обняла себя перепончатыми «плащами» и, прикрыв веки, запрокинула голову к небу. Закружившись, как игрушечный волчок, она легко создала снежный вихрь, тотчас переросший в буран.
Тем временем, животное подобралось к кораблю так близко, что его пасти, извергая пламя, со стопроцентным результатом попадали в цель. Одно дыхание и, выбежавшие на палубу моряки превратились в шипящую, расплавленную массу. Мы с Вильямом едва успели укрыться за ближайшим грузовым контейнером. Лишь Ирика беспрепятственно продолжала исполнять шаманский танец.
Пока Линди разворачивалась на второй заход, бешеный ураган, поднятый старухой, взмыл высоко вверх и, разросся в ширину настолько, что полностью окутал рыбацкое судно. Через секунду оно уже неслось в направлении залива, обратно к безопасности, где, согласно договору, Химера, как сверхъестественное создание, должна была распасться на части. К сожалению, без труда ускорившись, зверь не отставал: он настиг бы нас раньше, чем мы добрались до берега.
Действия карги вывели меня из ступора. Нужно было придумать, как обороняться, но единственное, что приходило на ум – расправить собственные крылья. Пограничникам категорически запрещалось перевоплощаться в присутствии смертных, но иного выхода я не видела. Какой бы силой не обладало человеческое обличие, с истинным его не сравнить. Благо, матка заметила мой порыв раньше, чем я успела совершить опрометчивый поступок. Перестав вращаться, она замерла в центре своего творения, и уставила на меня цепкий, задумчивый взгляд. Несмотря на остановку хозяйки, смерч по-прежнему циркулировал по периметру лодки, защищая от нападок чудища. Но явление было не долговечным и потому, не теряя ни минуты, королева раскинула конечности, обнажая омерзительное тело, и резко ринулась ко мне. Схватив за оба запястья, она заставила выронить косу и, одним ловким прыжком, взлетела в небо.
– Ты заварила кашу, тебе и расхлебывать! – гневно брякнула ведьма. – Пусть и на половину, но ты такое же отродье, как я, – понесла она и вовсе не понятные вещи.
Мы провели на воде полчаса, прежде чем мои конечности обрели уверенность, а сознание вернулось в рамки осмысленности. Все это время Анезка пристально следила за королевой, а Вильям убаюкивал меня на коленях.
– Думаю, пора, – прохрипела я не своим голосом, с трудом поднося руки к лицу.
– Не надо, – осторожно перехватывая их, укоризненно потребовал парень. Догадавшись, что я собираюсь сделать, он недовольно нахмурил лоб. – Со мной ты можешь быть собой, когда захочешь. Не нужно прятаться. Излечись, а когда выберемся из дерьма, подробно обсудим твои комплексы, – пошутил гаденыш, аккуратно укладывая дрожащие ладони себе на грудь.
Попытка улыбнуться выглядела жалкой и немощной. Я собиралась воспротивиться, но Вильям так ободряюще кивнул, что возражения разом улетучились. Привычно опустив ресницы, я протяжно втянула носом живительный воздух. Зрачки залило золотом, тело дернулось, выгнулось в неестественной судороге и затрещало. Кости, заставляя кричать, болезненно встали на место и моментально срослись. Сухожилия вновь обрели эластичность, а синяки и ссадины исчезли, будто не бывало. Мелкие порезы затянулись, не оставляя следа, и только глубокие дырки от рогов зарубцевались и превратились в уродливые искореженные кляксы на плотно шрамированной спине. Так уж сложилось, что враги подбирались ко мне исподтишка.
К концу «бесподобного» зрелища на меня пялилось три пары глаз: Вильям – с восхищением и одобрением, Анезка – со страхом и тревогой, и Ирика – с ненавистью и брезгливостью.
– Я исполнила свою часть сделки, – спохватилась матка, вожделенно протягивая пальцы к призу. – Чистильщица жива. Я забираю lasinpalanen.
– Нет! – нехотя покидая уютные объятья, категорично возразила я, и активировала косу. Уверенно крутанув ее, дабы почуять прилив сил и единение, я направила лезвие на злобную суку. – Только через мой труп.
– Он бы уже был, если бы не безмозглая отщепенка! – огрызнулась Первосущная, свирепо скалясь и перевоплощаясь в огромную шипованную корягу. – Мы заключили соглашение, а Искушаемые не нарушают слова!
– Я его не давала. Вы договаривались с Анезкой и, если она пожелает, пусть остается в стороне. Но, насколько я знаю: феи любят лгать, – я украдкой покосилась на девчонку. Приняв истинный облик, она расплылась в торжествующей ухмылке и встала в воинственную позу.
– Ты же не дура. Ну, получите вы фору, доберетесь до поселения, и что? Покинуть архипелаг можно исключительно самолетом. Я изучила расписание наизусть и уверяю: как бы вы не спешили, мы нагоним вас еще в нейтральной зоне. Имей в виду, второго шанса не будет! – взбесилась женщина, шипя и грозно насылая проклятья.
Мы в упор уставились друг на друга. Никто не хотел уступать. На чудовищной морде Ирики отчетливо читалось: она просчитывает варианты. Одна, против едва пришедшей в себя Пограничницы, бездарной полукровки и слабого человека. Немногочисленные члены экипажа – не в счет. Челядь – сами сверхъестественные существа и прекрасно понимают: в драку гигантов лезть нельзя. Своя шкура дороже. Они не придут на помощь: отсидятся в рубке и свалят. Перспектива победы была высока. Старуха приняла очевидное решение и напала первой.
Раздирая острыми шипами недавно зажившую кожу, гадина так и норовила достигнуть шеи. Я упорно размахивала косой, но как ни старалась, соперница оставалась проворней. Она порхала над нами увесистой массой, легко уворачиваясь от ударов. Бросившись на подмогу, Вильям произвел череду выстрелов из ЗИГ Зауэра. С ходу сообразив, что пули, чудесным образом, обходят цель и пролетают мимо, он достал ножи. Однако сколь метко не использовал их, клинки неизменно приземлялись в сантиметре от твари. Тогда он ринулся на матку с голыми руками, но та, продолжая сражаться одной уродливой лапой со мной, второй придавила парня к стальному настилу. Молниеносно выросшие из ее когтей жгучие прутья, оплелись вокруг тела жертвы и образовали подобие кокона. Он все крепче сжимал заложника в древесных тисках, сдавливая и заставляя корежится. Глядя на невыносимую картину, все еще влюбленное сердце Анезки не выдержало. Подбежав к мужу, она попробовала разжать колючие путы, но ловушка не поддалась. Девчонка судорожно заметалась по палубе. Случайно попавший в поле зрения заточенный нож для разделки рыбы, тут же очутился в ее корявой ладони. Мгновением позже она уже старательно рубила прутья.
В итоге даже я не смогла отвлечь внимание королевы от озверевшей заступницы. Громко завизжав, разъяренная Ирика отшвырнула меня на несколько метров, звонко впечатав в стенку рубки. Кости вновь треснули, но, заниматься ими, не было времени. Я поспешила на выручку полукровке, которая к тому моменту тоже оказалась в смертельном силке старухи. И, если Вильяма ведьма жалела, не позволяя веткам стянуться чересчур плотно, то Анезке досталось по полной. Пытаясь уменьшится до человеческих размеров, но, не справляясь с нагрузкой, она мелькала бесконечной сменой образов. Намертво пригвоздив надоедливую муху к полу, матка лишила бедняжку возможности шевелиться. И, лишь проколотые насквозь махровые крылья, все еще продолжали отчаянно трепыхаться.
Я подняла оружие, но, не успев замахнуться, была тотчас отправлена в нокаут толстенной, увеличенной десятикратно, дубиной. На долю секунды пленница получила отдых. Однако едва стерва разделалась со мной, как ее лапа-клетка без промедления метнулась обратно. На сей раз, Первосущная вмяла девчонку в палубу с такой силой, что обшивка заскрежетала и проломилась. Посчитав, что этого недостаточно, тварь так разозлилась, что забыла про Вильяма. Оставив его судорожно ловить воздух, она схватила Анезку обеими конечностями и взлетела. Их было не достать. Пока я соображала, как обуздать каргу и спасти жертву, Ирика сжала несчастную столь туго, что захрустел скелет и потянулась кожа. Брызгая ошметками во все стороны, фея безжалостно расплющила бедолагу. Тело девушки превратилось в изуродованную скомканную плоть и, обмякнув, стекло на пол. Ноги безжизненно вывались из древесного кулака, и упали в метре от помрачневшего парня. Верхнюю часть трупа королева раздраженно метнула за борт, будто головешку от только что разделанной рыбы. Дьявольски улыбаясь, она развернулась ко мне и спикировала вниз.
– Довольно! – ледяным тоном распорядился Вильям, вклиниваясь между нами. Как раз вовремя, чтобы драка не развязалась с новой силой. – Достаточно убийств. Я сдаюсь.
– Нет! – отрезала я, отталкивая его прочь. – Мы примем бой.
– Распоряжайся своей жизнью. Если моя капитуляция способна предотвратить чьи-то смерти, я, не задумываясь, пойду на рискованный шаг.
– Не смей!
– Почему? Потому что ты, как и остальные, имеешь на меня планы?
– Какие у меня могут быть «планы»? Я без понятия, кто ты, а вот старуха прекрасно осведомлена. Нельзя уступать гадине, пока не выясним причину столь яростного желания овладеть тобой.
– Оглянись! За мной тянется гора трупов. Моя бывшая жена погибла у нас на глазах. А ты все еще думаешь о деле?!
– Моя задача – поддерживать равновесие. Случайных жертв не избежать, – отмахнулась я, сетуя, что парень так некстати «включил» героя.
– Тебе хоть кого-то жаль? – пристально изучая мое бесстрастное лицо, тихо прохрипел он. – Ты называла меня лжецом и мерзавцем. Но уж лучше быть милосердным негодяем, чем равнодушным праведником.
– Она – Падальщица, смерть всегда рядом с ними, – ехидно вставила матка, опускаясь за спиной вожделенного объекта. – Какого сопереживания ты ждал от существа, исполняющего роль палача?
– Старуха права, моя судьба – вершить правосудие, – невозмутимо подтвердила я, когда внутри свирепствовал гнев. – Это накладывает определенный отпечаток. Мы черствеем, перестаем быть восприимчивыми к чужому горю, – его упрек задел, всполошил давно зашитые раны. Привязанность, забота, любовь – плохие спутники для Искушаемых. Защитная реакция не заставила долго ждать. Губы сами произнесли суровые слова: – Я не стану притворяться сострадающей, дабы кому-то угодить. В мире есть куда более важные вещи, чем гибель полукровки, и, в первую очередь, я обязана заботиться о них.
Дьявольский омут небесно-голубых глаз внимательно меня изучал. Вильям точно знал, что творилось в беспокойной душе, и видел каждый рубец. Тревожные мурашки поползли по коже, и я вдруг пожалела о сказанном.
– Если тебе так важно разобраться, кто – я, – зловеще произнес он, – найди Мелинду и спроси у нее. Может вы и разные, но суть в вас одна: ради результата, обе готовы пойти по головам, жертвуя всем, чем придется. Вы отлично поладите.
Из пасти Ирики, намертво вцепившейся когтями в плечи парня, вырвался желчный гогот.
– О, дорогой, ты не представляешь, насколько прав. Но есть нюанс: как только твоя нынешняя покровительница столкнется с прошлой, то разом забудет о надобности выяснять твою подноготную.
***
Стоило Ирике заткнуться, меня охватила дрожь. Дурное предзнаменование. Коса в ладони дрогнула, а сердце предательски замерло. Я ощутила чужое присутствие. Сильный страх пронзил каждую клеточку тела. Знакомый, древесно-пряный аромат с ярко выраженными нотками сандала, вперемешку с резким запахом кострища и рваной плоти, назойливо врезался в ноздри. В памяти всплыли ужасные картины: опустошенные поля, разграбленные селения, человеческие жаровни, обезображенные трупы, кислота, разъедающая кожу…
Из ступора меня вывел истерический смех.
– Мы слишком долго трепались, – заявила Первосущная, порывисто расправляя крылья. – Все еще желаешь знать, кто Мелинда? Посмотри смерти в глаза и ответь сама.
Я решила: старуха, отвлекает внимание, хочет сбежать. Но та, напротив, зависнув в метре над судном, оцепенела в ожидании. Она устремила отрешенный, впервые беззлобный, взгляд ввысь, и мы с Вильямом непроизвольно последовали ее примеру. Сквозь мелкий, липучий снег, к лодке летело убогое, земельно-серого цвета, создание. Гигантские, местами прорванные, мясистые крылья с крюками, как у летучей мыши, легко преодолевали расстояние и непогоду. Мощное звериное туловище с когтистыми львиными лапами спереди и железными козлиными копытами сзади, играло неестественно-огромными мышцами. Вертлявый, шипящий хвост со змеиной головой, так и норовил всадить в кого-нибудь длинные ядовитые клыки. А три крупные хищные морды на толстых шеях: львиная, козлиная и крысиная, – с лютым оскалом издавали невыносимую какофонию звуков, смердели и плевались раскаленной лавой, плавя лед под собой.
– Нет… – прохрипела я, с диким волнением разглядывая отвратительную тварь, но еще больше опасаясь увидеть того, кто ею управляет.
– Да, – с чувством собственного превосходства враждебно огрызнулась матка. – Khimaira. Теперь всех ждет гибель, и я говорю не только о присутствующих, – обреченно прохрипела она, с ненавистью покосившись в мою сторону. – Это твоя вина, глупая Падальщица.
Существо приближалось с невероятной скоростью. Все три безобразные башки грузно втягивали могучими ноздрями морозный воздух, выдыхая огненные струи и превращая в пар кружившее вокруг волшебство. На спине чудовища восседала она: как прежде прекрасная, но коварная, леди-ночь, снежная королева, наместница земного ада. Ее длинная, светлая мантия с меховым воротником, развивалась по ветру, как флаг победителя над поверженным войском. Черный плотный корсет стягивал тонкую талию, а облегающие кожаные брюки – пышные бедра. Густые, мелкие кудри белоснежным ковром обрамляли изящное бледное лицо с отчетливо выделяющимися скулами. Темные, точно измазанные в саже, губы торжествующе улыбались, а умные, голодные глаза были устремлены на нас. Они обжигали, заставляя окунуться в прошлое: вероломное, сложное, неизгладимое, но одновременно волнительное и заманчивое. Там было все: и хорошее, и плохое. Правая рука ледяной дамы отпустила вожжи и потянулась в нашу сторону. Каждый решил, что к нему, но я-то знала, кому предназначался жест. Она хотела дотронуться до того, кто больше ей не принадлежал, провести тонкими пальцами по трепещущей, раскаленной коже, произнести давно терзавшие слова. Меня затрясло. Не в состоянии мыслить трезво, я судорожно выдавила:
– Линди…
И тут же услышала то, чего так боялась:
– Мелинда?! – радостно, но в то же время расстроенно, выдохнул Вильям. – Она пришла помочь!
– Нет, мы все сдохнем. Кто-то сейчас, а кто-то позже, – прошипела фея, завороженно наблюдая за каменным изваянием, несущемся на «коне апокалипсиса». – Отныне будущее безнадежно.
Будто очнувшись от кошмара, Первосущная напряженно скривилась, обняла себя перепончатыми «плащами» и, прикрыв веки, запрокинула голову к небу. Закружившись, как игрушечный волчок, она легко создала снежный вихрь, тотчас переросший в буран.
Тем временем, животное подобралось к кораблю так близко, что его пасти, извергая пламя, со стопроцентным результатом попадали в цель. Одно дыхание и, выбежавшие на палубу моряки превратились в шипящую, расплавленную массу. Мы с Вильямом едва успели укрыться за ближайшим грузовым контейнером. Лишь Ирика беспрепятственно продолжала исполнять шаманский танец.
Пока Линди разворачивалась на второй заход, бешеный ураган, поднятый старухой, взмыл высоко вверх и, разросся в ширину настолько, что полностью окутал рыбацкое судно. Через секунду оно уже неслось в направлении залива, обратно к безопасности, где, согласно договору, Химера, как сверхъестественное создание, должна была распасться на части. К сожалению, без труда ускорившись, зверь не отставал: он настиг бы нас раньше, чем мы добрались до берега.
Действия карги вывели меня из ступора. Нужно было придумать, как обороняться, но единственное, что приходило на ум – расправить собственные крылья. Пограничникам категорически запрещалось перевоплощаться в присутствии смертных, но иного выхода я не видела. Какой бы силой не обладало человеческое обличие, с истинным его не сравнить. Благо, матка заметила мой порыв раньше, чем я успела совершить опрометчивый поступок. Перестав вращаться, она замерла в центре своего творения, и уставила на меня цепкий, задумчивый взгляд. Несмотря на остановку хозяйки, смерч по-прежнему циркулировал по периметру лодки, защищая от нападок чудища. Но явление было не долговечным и потому, не теряя ни минуты, королева раскинула конечности, обнажая омерзительное тело, и резко ринулась ко мне. Схватив за оба запястья, она заставила выронить косу и, одним ловким прыжком, взлетела в небо.
– Ты заварила кашу, тебе и расхлебывать! – гневно брякнула ведьма. – Пусть и на половину, но ты такое же отродье, как я, – понесла она и вовсе не понятные вещи.
