– Не имеет логического объяснения? – устало растирая щеки, подсказала я заученную фразу.
– Я бы назвал это странностями, в которые никто не верит.
– Не сдерживайся, – позволила я, видя, как мученически он подбирает слова. – Наш брат привык к косым взглядам и грубым выражениям в свой адрес.
– Прости, но все, что им удалось узнать, действительно казалось чушью. Они описывали тебя медиумом, гадалкой, кем-то, кто связан со сверхъестественным. Неким прообразом наемника, выполняющего сложную работу по борьбе с нечестью. Грубо говоря, ведьмаком нашего времени. Я решил: Мелинда сошла с ума или насмехается надо мной. Но чем дольше сидел за решеткой, тем отчетливее осознавал, что влип в нечто особенное. Все эти странные видения в доме Ирики, снадобья, толпа прекрасных женщин, живущих на отшибе без мужчин, да и чарующее притяжение моей спутницы, – рождали кучу вопросов. Тогда я впервые задумался: так ли отчетливы реалии этого мира, как мы привыкли представлять? Нет ли иной стороны медали? Скептик во мне упорно сопротивлялся и твердил про сговор сектантов, фанатиков и игры разума. Это хотя бы объяснимо. Старую клячу боялись, считали не просто человеком, а лидером, возглавляющим опасный клан. Моя подруга когда-то вполне могла быть его частью. Мечтатель же, напротив, убеждал, что невозможное – возможно, нужно лишь поверить. Ведь кто сказал, что клан преступный, а не дьявольский?
– Какой же из голосов победил?
– Я надеялся, ты поможешь разобраться, – Вильям следил за моей реакцией так напряженно, будто опасался, что я ехидно рассмеюсь и вновь обзову его безумцем. – Мелинда отправила к тебе неспроста. Вероятно, она хотела, чтобы я услышал правду.
– А ты готов?
– Скажу, как есть. По мне, ты – запойная стерва. И как не крути, сложно представить, что хрупкая девушка в одиночку борется со злом, убивая вурдалаков или демонов. Но выбора нет. Ты – единственный шанс на спасение. Да, мы только встретились, и я не уверен, что ты будешь честна. Но, если женщина, заслужившая мое доверие, назвала твое имя, я готов рискнуть. Объясни, что происходит, и я сделаю, что пожелаешь.
Он не догадывался: меня не нужно уговаривать. В ту секунду, когда я увидела незнакомца, уже знала: я не только помогу, но и до последнего буду бороться за его жизнь. Ни к кому за много лет, я не испытывала подобного. Парень был злом, но черт подери, как манили, притягивали небесно-голубые глаза и тонкие, чуть потрескавшиеся от холода, губы. Его внутренняя чернота не пугала, не отталкивала, а вопреки всему манила и умоляла в нее окунуться. Плохо. Отвратительно. Противоестественно. На Пограничников никто не мог влиять. Таков закон. Так в чем же дело?
Сквозь крепкий налет алкогольного опьянения, я постаралась трезво взглянуть на ситуацию. Все попытки прочесть оппонента ничего не дали. Он не врал. Передо мной сидел совершенно обычный человек, испытывающий сильное влечение к женщине, о которой рассказывал. Оно не было надуманным или заговоренным, но все же и настоящим назвать его было сложно. Что-то принудительно связывало их вместе, но что, я понять не могла.
– Полночь – не имя, а прозвище, – все еще пристально разглядывая почерк в письме, произнесла я после минутного молчания. – К нему прибегали смертные, когда искали помощи. Это было так давно, что я успела забыть. Полагаю, твоя любовница в курсе данного обстоятельства и использовала кличку специально. Ты же понимаешь, она – не человек.
– Я думал над этим. Анезка и старуха тоже?
Я многозначительно поджала губы.
– Что они за твари? – хладнокровно поинтересовался Вильям. Он был так напряжен, что вена на его виске нервно запульсировала в экстравагантном танце.
– Хм… – горько усмехнулась я, сочтя ругательство применимым и к себе. Парень дернулся, помрачнел и собирался извиниться, но я заговорила первой: – Начнем с меня. Я – Искушаемая и все, что ты слышал – правда. Кто Мелинда –вопрос. Она не проявила истинную сущность. А вот по поводу оставшейся парочки: я точно знаю, с кем ты связался.
– Мы с Ирикой знакомы давно и лучше, чем хотелось бы. Мерзавка неслучайно обосновалась с курятником на окраине. Они всегда выбирают тихие места: подальше от цивилизации, поменьше коренного населения, побольше туристов и непосредственная близость к природе. Так можно жить на одном месте сыто и безнаказанно долгое время. Как раз в духе хитрожопых тварей.
– Так ты изначально понимала, о ком идет речь.
– К сожалению, да. Я была уверена, что проблема заключается в старой суке, но и помыслить не могла об ее кончине. Мы годами пытались уличить гадюку в беззаконии, но и не мечтали застать день, когда она сдохнет, – я выдала грязный тост в честь почившей и осушила бокал до дна. Прежде, чем новый знакомый успел повторить заказ, я нехотя возразила: – Пора завязывать. Пусть принесут двойной эспрессо, – недоуменный взгляд Вильяма обидел. Он будто ожидал, что я не расстанусь с бутылкой никогда. – А ты считал, я – алкоголичка? Друг мой, вредные привычки никого не обходят стороной, но у Искушаемых достаточно воли, чтобы вовремя остановиться, – солгала я, не моргнув глазом. – Тем более, если на горизонте замаячил весомый аргумент.
– Извиняться не стану. Ты так усердно пила, что любой на моем месте решил бы так же. Приятно осознавать, что я ошибался. Не хотелось бы вверять судьбу в руки безнадежного человека.
– Ох, не обо мне стоит беспокоиться. Даже после смерти, Ирика остается опасной. Все из-за обычаев фей. Пока они не отомстят, не смогут передать бразды правления следующей королеве.
– «Феи»? Серьезно? – скептически хохотнув, переспросил парень. – Я бы стерпел ведьм, но это… Девчачьи сказки.
– О нет, сладкий. Это не отзывчивые тети, помогающие крестницам. Лесные создания действительно существуют. И, помимо того, что карга, с которой ты спал – матка местного улья, она еще и самая опасная, изворотливая представительница своего рода. По крайней мере, из тех, что доводилось встречать мне.
– То есть, научным языком, они какие-то мутанты?
– Так дело не пойдет, – разочарованно закопошившись в вещах, я собралась удалиться восвояси. – Ты утверждал, что готов. Мне некогда переубеждать скептиков.
– Нет-нет, постой, – засуетился Вильям, порывисто хватая меня за рукав осмеянного им же свитера. – После дерева, растущего из живой плоти и питающегося вместо воды – кровью, я поверю во что угодно.
Прошлось грубо дернуть рукой, чтобы освободиться из захвата. Боясь ненароком выдать радость, что не пришлось уходить, я медленно отхлебнула горячий кофе и поучительным тоном произнесла:
– К сведенью, феи – одни из древнейших существ на планете. Они не добродушные волшебницы из детских историй, а подлые, гнилые твари, живущие во имя удовольствия и животных потребностей. Но так по отношению к другим. Внутри клана чистокровки никогда не предадут друг друга, всегда поддержат и окружат заботой. Коммуна для них основополагающий фактор выживания. Если вступил в один из семи кланов, разбросанных по миру, считай в безопасности до конца дней. Единственный минус: отныне ты не сможешь принадлежать себе. Сестры беспрекословно подчиняются королеве, выполняя любой приказ. Но это не просто строгий матриархат. Ты в прямом смысле слова становишься частью унитарного организма с общим сознанием. Отсюда и название: «улей». Попытаться прощупать одну из таких гадин, все равно, что попасть на рынок: тысячи голосов, объединенных в неразделимый разум. Только матка способна контролировать свои мысли и по желанию проецировать в «общий котел». Остальные такой привилегии лишены.
– Если они столь мощная, влиятельная коалиция, зачем прозябают в глухой дыре? Почему не обоснуются где-то в столице? В Лондоне, Париже? Разве там не больше возможностей?
– Я же сказала – у фей свои нюансы. Видишь ли, у них есть и мужчины, но находиться среди людей они не могут. Как ты понял, женщины запросто меняют внешний вид. В истинном обличии они не испытывают температурного дискомфорта, а также имеют огромное физическое преимущество. Так что перевоплощаются мерзавки, только когда проводят ритуалы, защищаются, хотят напугать или погибают. Представители же противоположного пола не в состоянии скрыть безобразный облик.
– И самки вынуждены селиться на отшибе, чтобы держаться ближе к самцам, – смекну проницательный Вильям. – Но где они их прячут? Я сутками торчал в замке и не встретил ни одного.
– Знай ты об их существовании, все равно не нашел бы. Феи-мужчины – дикие. Они обитают в ближайших лесах и природных заповедниках.
– Тогда к чему столько сложностей? С той внешностью, что используют гадины, они без проблем найдут все то же самое у сильной половины человеческого рода.
– Так и происходит. Вы для них – главная слабость. На нашей стороне ни для кого не секрет, что феи – моногамны. Однажды влюбившись, они никогда не отпустят избранника на свободу. О ревности бестий ходят легенды. Уверена, тебе о ней известно не понаслышке, – я усмехнулась: на щеках собеседника выступил мимолетный румянец. – Однако есть весомое «но». Феи помешаны на чистокровности. Чем больше смешения, тем меньше волшебства. Если улей хочет оставаться сильным, он никогда не впустит в чрево чужое семя.
– Но Анезка родилась в полной семье. Раз в месяц мы с ее отцом ходили на рыбалку. Он ничем не отличался от меня! – взволнованно воскликнул парень, все еще надеясь, что не был слепцом столько лет. – Она ни из этих тварей.
– Ничем порадовать не могу, – я уставилась в гущу на дне кофейной чашки и, неуклюже кряхтя, попыталась разрядить обстановку: – Редко, но среди них встречаются добрые создания. Чаще всего они не вступают в клан или покидают его из-за преследования сородич. Причины могут быть разные: от слабости характера и сил, до банального отказа спариваться с уродливыми партнерами и рожать от них потомков. Как правило, одиночки не приносят вреда, если их не вынудить. Они сторонятся сверхъестественного и выбирают неприметную судьбу среди людей: подбирают партнера, заводят детей и умирают. Скорее всего, мать твоей бывшей супруги одна из таких отщепенок.
– Полагаешь Анезка – полукровка и связана с убийством карги?
– Все, что происходило в доме Ирики – реально, и значит девчонка – тоже.
– Почему она не сдала нас старухе? Та отомстила бы за обеих.
– Видимо у нее был другой план. Ты не представляешь, как изобретательны гадюки в гневе.
– Хочешь сказать, – Вильям нервно хихикнул, не представляя себе коварство человека, которого знал с детства, – моя кроткая застенчивая жена жестоко прикончила грязную суку и подставила меня?
– Пока этот вариант кажется наиболее разумным.
– Нет! Я убежден: Анезка так не поступила бы. Фея она или нет, но на преступление не способна. Не трать время. Глупышка не при чем.
Что ж, его заступничество заслуживало уважения. Как бы парень не относился к бывшей, он продолжал верить, что светлое начало в ней осталось. Я замахала головой, и сжала губы в тонкую линию.
– Ты сказала: твари – единый организм, – не сдавался собеседник, почти уговаривая. Вопрос: меня ли? – Она могла проболтаться в голове, выдать не специально. Кто-то подслушал и решил воспользоваться ситуацией.
– Полукровки в улье – второй сорт, отброс, – мягко возразила я, впервые стараясь не задеть чьи-то чувства. Равновесие во мне металось из стороны в сторону. Нужно было срочно сосредоточиться. Нельзя терять самообладание, когда рядом привлекательный темный. – Феи принимают их, но не жалуют. Обычно бедняжек считают за слуг, не обращают внимания, а мысли и переживания игнорируют, как тихий шум: силенок маловато, чтоб звучать громко в общей массе. Так что, скорее всего, Анезка затеряться в тени остальных.
– Не верю. Ирика – лидер клана. Наверняка имелись враги посолидней. Они ее и отправили на тот свет.
– Ты прав, будучи маткой Европейского улья, она обрела много ненавистников. Однако старуха слыла наиболее злобной и опасной из всех королев. Никто не посягнул бы на ее жизнь. Позволь кое-что объяснить. В строгой иерархии фей добиться статуса Первосущной, так официально называют глав кланов, практически невозможно. Власть передается по наследству. Если есть дочь, то – ей, если нет, то госпожа лично выбирает преемницу, годами обучая и снабжая накопленными знаниями. Когда матка решает отойти от дел или предчувствует скорую кончину, то совершает ритуал, отдавая часть силы наследнице. Так было когда-то. Сейчас монархия для своры паскудниц – пустой звук. Кровожадные, подлые мрази бесконечно делят трон. Лидеры сменяются так часто, что мы перестали запоминать. Даже самые хитрые и коварные, получая в руки полномочия, удерживают их не более пяти лет. Но только не Ирика. Стерва занимала должность со времен окончания второй мировой войны. До этого она являлась членом Верховной Палаты Темных от фей. А это ни много ни мало, высшая форма правления у нечисти. Карга всегда находилась у власти и крепко держала ее в корявых когтях. Вряд ли нашелся бы идиот, осмелившийся свергнуть глыбу таким образом.
– Прости, я не ослышался? «Со времен второй мировой войны»? – брови молодого человека недоверчиво поползли вверх. – Она что, участвовала в битве с фашистами?
– И не только она, – насмешливо намекнула я, заставляя парня изумленно пялиться. – Правда, союзники у нас были разные.
– Не может быть! Тогда вам обеим перевалило бы за сотню!
– Если память не изменяет, старухе – сто пятьдесят. И пусть тебя утешит факт, что она на полтинник меня старше, – как истинная леди, немного приуменьшила я свой возраст.
– Но как?!
– В том-то и дело – никак. Твари живут немногим дольше людей. В целом, их года редко превышают отметку в девяносто. И конечно, увядая, они не выглядят как Ирика. Мы долго пытались раскусить, в чем ее секрет. Теперь все ясно. Гадюка отыскивала чистых сердцем мужчин и приносила в жертву жуткому покровителю фей, богу корней и растений, Лиеккио. Тот взамен дарил красоту и замедлял процесс дряхления, проращивая в телах убиенных особые цветки молодильной яблони. Хорошо, что она сдохла, – злобно добавила я, жалея, что нечем залить радость.
– Почему вы не убили мерзавку раньше? – возмутился Вильям, в отличие от меня, продолжая поглощать алкоголь, чем сильно будоражил. Мог бы, и войти в положение. – Еще тогда, после второй мировой. Она была приспешницей нацистов и заслужила казнь!
– Я лишь Искушаемая, мне мало что известно, – ощетинилась я, не собираясь сносить нападки смертного. – Карга умудрилась заключить соглашение с Советом Шести Инквизиторов и стала неприкасаемой, – при одном упоминании о великом суде я перешла на уважительный тон и лихорадочно заерзала на стуле.
– Что за совет? Если, разумеется, мне дозволено знать.
– Ты, итак, слышал достаточно, чтобы умереть, – вскользь заметила я, пускаясь в скучные разъяснения: – Совет или Суд Шести Инквизиторов, сокращенно СШИ – высшая духовная сила, следящая за справедливостью происходящего на земле. Пока они не изъявили свою волю, все формы нечисти, безоговорочно подчиняются их ставленникам: Верховной Палате Темных, куда входит по одному избраннику от каждой расы на несколько лет. Они представляют интересы своего народа и поддерживают пусть и хлипкий, но мир.
– Не думал, что на сумеречной стороне бытует своя религия.
– Я бы назвал это странностями, в которые никто не верит.
– Не сдерживайся, – позволила я, видя, как мученически он подбирает слова. – Наш брат привык к косым взглядам и грубым выражениям в свой адрес.
– Прости, но все, что им удалось узнать, действительно казалось чушью. Они описывали тебя медиумом, гадалкой, кем-то, кто связан со сверхъестественным. Неким прообразом наемника, выполняющего сложную работу по борьбе с нечестью. Грубо говоря, ведьмаком нашего времени. Я решил: Мелинда сошла с ума или насмехается надо мной. Но чем дольше сидел за решеткой, тем отчетливее осознавал, что влип в нечто особенное. Все эти странные видения в доме Ирики, снадобья, толпа прекрасных женщин, живущих на отшибе без мужчин, да и чарующее притяжение моей спутницы, – рождали кучу вопросов. Тогда я впервые задумался: так ли отчетливы реалии этого мира, как мы привыкли представлять? Нет ли иной стороны медали? Скептик во мне упорно сопротивлялся и твердил про сговор сектантов, фанатиков и игры разума. Это хотя бы объяснимо. Старую клячу боялись, считали не просто человеком, а лидером, возглавляющим опасный клан. Моя подруга когда-то вполне могла быть его частью. Мечтатель же, напротив, убеждал, что невозможное – возможно, нужно лишь поверить. Ведь кто сказал, что клан преступный, а не дьявольский?
– Какой же из голосов победил?
– Я надеялся, ты поможешь разобраться, – Вильям следил за моей реакцией так напряженно, будто опасался, что я ехидно рассмеюсь и вновь обзову его безумцем. – Мелинда отправила к тебе неспроста. Вероятно, она хотела, чтобы я услышал правду.
– А ты готов?
– Скажу, как есть. По мне, ты – запойная стерва. И как не крути, сложно представить, что хрупкая девушка в одиночку борется со злом, убивая вурдалаков или демонов. Но выбора нет. Ты – единственный шанс на спасение. Да, мы только встретились, и я не уверен, что ты будешь честна. Но, если женщина, заслужившая мое доверие, назвала твое имя, я готов рискнуть. Объясни, что происходит, и я сделаю, что пожелаешь.
Он не догадывался: меня не нужно уговаривать. В ту секунду, когда я увидела незнакомца, уже знала: я не только помогу, но и до последнего буду бороться за его жизнь. Ни к кому за много лет, я не испытывала подобного. Парень был злом, но черт подери, как манили, притягивали небесно-голубые глаза и тонкие, чуть потрескавшиеся от холода, губы. Его внутренняя чернота не пугала, не отталкивала, а вопреки всему манила и умоляла в нее окунуться. Плохо. Отвратительно. Противоестественно. На Пограничников никто не мог влиять. Таков закон. Так в чем же дело?
Сквозь крепкий налет алкогольного опьянения, я постаралась трезво взглянуть на ситуацию. Все попытки прочесть оппонента ничего не дали. Он не врал. Передо мной сидел совершенно обычный человек, испытывающий сильное влечение к женщине, о которой рассказывал. Оно не было надуманным или заговоренным, но все же и настоящим назвать его было сложно. Что-то принудительно связывало их вместе, но что, я понять не могла.
– Полночь – не имя, а прозвище, – все еще пристально разглядывая почерк в письме, произнесла я после минутного молчания. – К нему прибегали смертные, когда искали помощи. Это было так давно, что я успела забыть. Полагаю, твоя любовница в курсе данного обстоятельства и использовала кличку специально. Ты же понимаешь, она – не человек.
– Я думал над этим. Анезка и старуха тоже?
Я многозначительно поджала губы.
– Что они за твари? – хладнокровно поинтересовался Вильям. Он был так напряжен, что вена на его виске нервно запульсировала в экстравагантном танце.
– Хм… – горько усмехнулась я, сочтя ругательство применимым и к себе. Парень дернулся, помрачнел и собирался извиниться, но я заговорила первой: – Начнем с меня. Я – Искушаемая и все, что ты слышал – правда. Кто Мелинда –вопрос. Она не проявила истинную сущность. А вот по поводу оставшейся парочки: я точно знаю, с кем ты связался.
***
– Мы с Ирикой знакомы давно и лучше, чем хотелось бы. Мерзавка неслучайно обосновалась с курятником на окраине. Они всегда выбирают тихие места: подальше от цивилизации, поменьше коренного населения, побольше туристов и непосредственная близость к природе. Так можно жить на одном месте сыто и безнаказанно долгое время. Как раз в духе хитрожопых тварей.
– Так ты изначально понимала, о ком идет речь.
– К сожалению, да. Я была уверена, что проблема заключается в старой суке, но и помыслить не могла об ее кончине. Мы годами пытались уличить гадюку в беззаконии, но и не мечтали застать день, когда она сдохнет, – я выдала грязный тост в честь почившей и осушила бокал до дна. Прежде, чем новый знакомый успел повторить заказ, я нехотя возразила: – Пора завязывать. Пусть принесут двойной эспрессо, – недоуменный взгляд Вильяма обидел. Он будто ожидал, что я не расстанусь с бутылкой никогда. – А ты считал, я – алкоголичка? Друг мой, вредные привычки никого не обходят стороной, но у Искушаемых достаточно воли, чтобы вовремя остановиться, – солгала я, не моргнув глазом. – Тем более, если на горизонте замаячил весомый аргумент.
– Извиняться не стану. Ты так усердно пила, что любой на моем месте решил бы так же. Приятно осознавать, что я ошибался. Не хотелось бы вверять судьбу в руки безнадежного человека.
– Ох, не обо мне стоит беспокоиться. Даже после смерти, Ирика остается опасной. Все из-за обычаев фей. Пока они не отомстят, не смогут передать бразды правления следующей королеве.
– «Феи»? Серьезно? – скептически хохотнув, переспросил парень. – Я бы стерпел ведьм, но это… Девчачьи сказки.
– О нет, сладкий. Это не отзывчивые тети, помогающие крестницам. Лесные создания действительно существуют. И, помимо того, что карга, с которой ты спал – матка местного улья, она еще и самая опасная, изворотливая представительница своего рода. По крайней мере, из тех, что доводилось встречать мне.
– То есть, научным языком, они какие-то мутанты?
– Так дело не пойдет, – разочарованно закопошившись в вещах, я собралась удалиться восвояси. – Ты утверждал, что готов. Мне некогда переубеждать скептиков.
– Нет-нет, постой, – засуетился Вильям, порывисто хватая меня за рукав осмеянного им же свитера. – После дерева, растущего из живой плоти и питающегося вместо воды – кровью, я поверю во что угодно.
Прошлось грубо дернуть рукой, чтобы освободиться из захвата. Боясь ненароком выдать радость, что не пришлось уходить, я медленно отхлебнула горячий кофе и поучительным тоном произнесла:
– К сведенью, феи – одни из древнейших существ на планете. Они не добродушные волшебницы из детских историй, а подлые, гнилые твари, живущие во имя удовольствия и животных потребностей. Но так по отношению к другим. Внутри клана чистокровки никогда не предадут друг друга, всегда поддержат и окружат заботой. Коммуна для них основополагающий фактор выживания. Если вступил в один из семи кланов, разбросанных по миру, считай в безопасности до конца дней. Единственный минус: отныне ты не сможешь принадлежать себе. Сестры беспрекословно подчиняются королеве, выполняя любой приказ. Но это не просто строгий матриархат. Ты в прямом смысле слова становишься частью унитарного организма с общим сознанием. Отсюда и название: «улей». Попытаться прощупать одну из таких гадин, все равно, что попасть на рынок: тысячи голосов, объединенных в неразделимый разум. Только матка способна контролировать свои мысли и по желанию проецировать в «общий котел». Остальные такой привилегии лишены.
– Если они столь мощная, влиятельная коалиция, зачем прозябают в глухой дыре? Почему не обоснуются где-то в столице? В Лондоне, Париже? Разве там не больше возможностей?
– Я же сказала – у фей свои нюансы. Видишь ли, у них есть и мужчины, но находиться среди людей они не могут. Как ты понял, женщины запросто меняют внешний вид. В истинном обличии они не испытывают температурного дискомфорта, а также имеют огромное физическое преимущество. Так что перевоплощаются мерзавки, только когда проводят ритуалы, защищаются, хотят напугать или погибают. Представители же противоположного пола не в состоянии скрыть безобразный облик.
– И самки вынуждены селиться на отшибе, чтобы держаться ближе к самцам, – смекну проницательный Вильям. – Но где они их прячут? Я сутками торчал в замке и не встретил ни одного.
– Знай ты об их существовании, все равно не нашел бы. Феи-мужчины – дикие. Они обитают в ближайших лесах и природных заповедниках.
– Тогда к чему столько сложностей? С той внешностью, что используют гадины, они без проблем найдут все то же самое у сильной половины человеческого рода.
– Так и происходит. Вы для них – главная слабость. На нашей стороне ни для кого не секрет, что феи – моногамны. Однажды влюбившись, они никогда не отпустят избранника на свободу. О ревности бестий ходят легенды. Уверена, тебе о ней известно не понаслышке, – я усмехнулась: на щеках собеседника выступил мимолетный румянец. – Однако есть весомое «но». Феи помешаны на чистокровности. Чем больше смешения, тем меньше волшебства. Если улей хочет оставаться сильным, он никогда не впустит в чрево чужое семя.
– Но Анезка родилась в полной семье. Раз в месяц мы с ее отцом ходили на рыбалку. Он ничем не отличался от меня! – взволнованно воскликнул парень, все еще надеясь, что не был слепцом столько лет. – Она ни из этих тварей.
– Ничем порадовать не могу, – я уставилась в гущу на дне кофейной чашки и, неуклюже кряхтя, попыталась разрядить обстановку: – Редко, но среди них встречаются добрые создания. Чаще всего они не вступают в клан или покидают его из-за преследования сородич. Причины могут быть разные: от слабости характера и сил, до банального отказа спариваться с уродливыми партнерами и рожать от них потомков. Как правило, одиночки не приносят вреда, если их не вынудить. Они сторонятся сверхъестественного и выбирают неприметную судьбу среди людей: подбирают партнера, заводят детей и умирают. Скорее всего, мать твоей бывшей супруги одна из таких отщепенок.
– Полагаешь Анезка – полукровка и связана с убийством карги?
– Все, что происходило в доме Ирики – реально, и значит девчонка – тоже.
– Почему она не сдала нас старухе? Та отомстила бы за обеих.
– Видимо у нее был другой план. Ты не представляешь, как изобретательны гадюки в гневе.
– Хочешь сказать, – Вильям нервно хихикнул, не представляя себе коварство человека, которого знал с детства, – моя кроткая застенчивая жена жестоко прикончила грязную суку и подставила меня?
– Пока этот вариант кажется наиболее разумным.
– Нет! Я убежден: Анезка так не поступила бы. Фея она или нет, но на преступление не способна. Не трать время. Глупышка не при чем.
Что ж, его заступничество заслуживало уважения. Как бы парень не относился к бывшей, он продолжал верить, что светлое начало в ней осталось. Я замахала головой, и сжала губы в тонкую линию.
– Ты сказала: твари – единый организм, – не сдавался собеседник, почти уговаривая. Вопрос: меня ли? – Она могла проболтаться в голове, выдать не специально. Кто-то подслушал и решил воспользоваться ситуацией.
– Полукровки в улье – второй сорт, отброс, – мягко возразила я, впервые стараясь не задеть чьи-то чувства. Равновесие во мне металось из стороны в сторону. Нужно было срочно сосредоточиться. Нельзя терять самообладание, когда рядом привлекательный темный. – Феи принимают их, но не жалуют. Обычно бедняжек считают за слуг, не обращают внимания, а мысли и переживания игнорируют, как тихий шум: силенок маловато, чтоб звучать громко в общей массе. Так что, скорее всего, Анезка затеряться в тени остальных.
– Не верю. Ирика – лидер клана. Наверняка имелись враги посолидней. Они ее и отправили на тот свет.
– Ты прав, будучи маткой Европейского улья, она обрела много ненавистников. Однако старуха слыла наиболее злобной и опасной из всех королев. Никто не посягнул бы на ее жизнь. Позволь кое-что объяснить. В строгой иерархии фей добиться статуса Первосущной, так официально называют глав кланов, практически невозможно. Власть передается по наследству. Если есть дочь, то – ей, если нет, то госпожа лично выбирает преемницу, годами обучая и снабжая накопленными знаниями. Когда матка решает отойти от дел или предчувствует скорую кончину, то совершает ритуал, отдавая часть силы наследнице. Так было когда-то. Сейчас монархия для своры паскудниц – пустой звук. Кровожадные, подлые мрази бесконечно делят трон. Лидеры сменяются так часто, что мы перестали запоминать. Даже самые хитрые и коварные, получая в руки полномочия, удерживают их не более пяти лет. Но только не Ирика. Стерва занимала должность со времен окончания второй мировой войны. До этого она являлась членом Верховной Палаты Темных от фей. А это ни много ни мало, высшая форма правления у нечисти. Карга всегда находилась у власти и крепко держала ее в корявых когтях. Вряд ли нашелся бы идиот, осмелившийся свергнуть глыбу таким образом.
– Прости, я не ослышался? «Со времен второй мировой войны»? – брови молодого человека недоверчиво поползли вверх. – Она что, участвовала в битве с фашистами?
– И не только она, – насмешливо намекнула я, заставляя парня изумленно пялиться. – Правда, союзники у нас были разные.
– Не может быть! Тогда вам обеим перевалило бы за сотню!
– Если память не изменяет, старухе – сто пятьдесят. И пусть тебя утешит факт, что она на полтинник меня старше, – как истинная леди, немного приуменьшила я свой возраст.
– Но как?!
– В том-то и дело – никак. Твари живут немногим дольше людей. В целом, их года редко превышают отметку в девяносто. И конечно, увядая, они не выглядят как Ирика. Мы долго пытались раскусить, в чем ее секрет. Теперь все ясно. Гадюка отыскивала чистых сердцем мужчин и приносила в жертву жуткому покровителю фей, богу корней и растений, Лиеккио. Тот взамен дарил красоту и замедлял процесс дряхления, проращивая в телах убиенных особые цветки молодильной яблони. Хорошо, что она сдохла, – злобно добавила я, жалея, что нечем залить радость.
– Почему вы не убили мерзавку раньше? – возмутился Вильям, в отличие от меня, продолжая поглощать алкоголь, чем сильно будоражил. Мог бы, и войти в положение. – Еще тогда, после второй мировой. Она была приспешницей нацистов и заслужила казнь!
– Я лишь Искушаемая, мне мало что известно, – ощетинилась я, не собираясь сносить нападки смертного. – Карга умудрилась заключить соглашение с Советом Шести Инквизиторов и стала неприкасаемой, – при одном упоминании о великом суде я перешла на уважительный тон и лихорадочно заерзала на стуле.
– Что за совет? Если, разумеется, мне дозволено знать.
– Ты, итак, слышал достаточно, чтобы умереть, – вскользь заметила я, пускаясь в скучные разъяснения: – Совет или Суд Шести Инквизиторов, сокращенно СШИ – высшая духовная сила, следящая за справедливостью происходящего на земле. Пока они не изъявили свою волю, все формы нечисти, безоговорочно подчиняются их ставленникам: Верховной Палате Темных, куда входит по одному избраннику от каждой расы на несколько лет. Они представляют интересы своего народа и поддерживают пусть и хлипкий, но мир.
– Не думал, что на сумеречной стороне бытует своя религия.
