Глава 1
- Уважаемые пассажиры рейса «Земля – Ксилон», приготовьтесь к переходу в посадочную зону, - приятным голосом вещал передатчик космопорта.
Вокруг стоял радостный и слегка возбужденный гомон. У всех, кто летел на Ксилон, было приподнятое настроение, предвкушение роскошного отдыха на роскошном курорте.
Я отличалась от них так же, как отличается высококлассный артист в концертном фраке от пёстрой стайки консерваторских первокурсников. И в который раз спросила себя: «Джил, что ты здесь делаешь?»
Память услужливо подкинула первый после долгого перерыва разговор с давней подружкой студенческой юности.
- Джил, не тупи. Стала бы я предлагать тебе это без задней мысли?
Тони Кирелли, которую все с первого дня звали просто Бамбиной, отличалась от остальных моих знакомых прямотой и своеобразным мировосприятием. За это я ей многое прощала.
- Конечно, у меня свой интерес. Я тоже хочу отдохнуть. Знаешь, как давно я не была на Земле? Подмени меня на время отпуска, пожаа-алуйста. Ну подумай сама, как ещё ты сможешь отдохнуть на Ксилоне и при том не потратиться, а наоборот, заработать.
Судя по самой Бамбине, которая сразу после консерватории отправилась на полностью искусственный спутник Юпитера – лучший курорт Земли - развлекать туристов, «наоборот» вполне получалось. Подружка юности выглядела как витрина дорогого магазина (у меня глаз намётан, концертные платья приходится покупать регулярно).
- Как ты себе это представляешь? Я – и сфера развлечений?
- Очень хорошо представляю. Петь и играть на рояле ты умеешь не хуже меня, - подмигнула Тони.
Я чуть не фыркнула. Отношения Бамбины с роялем нельзя было назвать игрой, она училась только вокалу. Вот голос у неё, конечно, намного сильней моего. Хотя откуда взяться роялям на Ксилоне, о чём мы вообще?
- Бамбиночка, если ты не забыла, я работаю, - пропела я ласково.
От такого тона мои студенты нервно вздрагивали, но Тони хмыкнула, окинула взглядом небольшой кабинет за моей спиной и сказала:
- Джил, умоляю. У тебя через две недели отпуск.
А после отпуска у меня предзащита, и это время хотелось бы провести с пользой.
- Попроси Анджелу или Лиану, - навскидку назвала я двух наших однокурсниц, которые не имели сейчас постоянных контрактов.
- Джилиан Вишкарай, ты мне подруга или гриф от домбры? – возмутилась Бамбина.
Мифическую домбру вместе с её грифом я отмела движением левой брови.
- Ваш Ксилон на всех визорах Земли. Если узнает Ужасный, я вылечу с кафедры.
Ужасным мы со студенческих времен звали проректора по учебной работе. Теперь он был моим начальником.
- Ой, часто ты видишь меня? – отмахнулась Тони. – Но не переживай, я уже договорилась насчёт маски. Никто тебя не узнает.
- Какой ещё маски? – возмутилась я.
- Решим по ходу. И кстати, вот цена контракта.
Она назвала число. Не сказать, чтоб совсем запредел, но… Я сделала вид, что не удивилась. Вашу мать, это же… можно кар купить!
- Я должна…
- …подумать, - быстро продолжила за меня давняя подружка. – Я знала, что ты это скажешь.
Она профессионально широко улыбнулась, небрежно сообщила, что подписанный контракт нужно отправить управляющему отелем «Мегалион» и что мне забронируют билет на постоянно курсирующий челнок «Земля – Ксилон».
- И не благодари, - добавила Бамбина перед тем, как отключить связь.
Размышляла я о предложении Бамбины почти два дня. Что помешает взять рабочие файлы с собой на Ксилон? Тогда к зиме у меня будет не только учёная степень, но и новенький кар. Всегда хотела быть кар-еристкой.
Но всё-таки колебалась. Колебалась до сих пор, уже стоя среди беззаботной толпы туристов. Одна часть меня радовалась полёту на Ксилон (ура, Джил, это же отпуск мечты!) и уже почти выбранному кару, а другая с пафосным возмущением твердила, что без пяти минут доктору наук, музыковеду и возможно даже будущему профессору кафедры старинных инструментов надо готовиться к предзащите! И вообще, не твоё это, Джилиан, песенки петь. Это удел вокалистов - таких, как Тони.
Но та, первая часть меня, возражала второй: ты просто завидуешь, и всегда завидовала Бамбине и её свободе.
Себе я старалась не врать. Мне и раньше, и теперь казалось, что жизнь Тони гораздо насыщенней. Она независима и делает то, что хочет. Так что да, скоро я стану самым молодым профессором за всю историю нашей консерватории, а на Ксилон лечу не только за каром, но и за приключениями. Где ещё им и быть, как не там? Должна же и в моей жизни случиться хоть одна интересная история?
Я изучила контракт с отелем «Мегалион» с экранной лупой под самым большим увеличением. Придраться было не к чему: в обязанности входило только музыкальное сопровождение ужинов в отеле и двухчасовое выступление после. Хитрая Бамбина скинула запись стандартного вечера, и я удивилась: неужели за это платят в самом деле так много?
Она выходила на невысокий подиум, где уже стояли боты синтетик-оркестра, и подпевала им (даже не в полную силу, уж я-то знала, какой голосина у подруженьки). Правда, платье Бамбины было хоть и бешено дорогим (коллекция Исидо Мури, их ни с чем не перепутаешь), но очень откровенным, почти вызывающим. Видимо, на курорте был собственный дресс-код: половина дам в зале была одета почти так же.
У меня не было ни одного творения Исидо Мури, но свои концертные платья я любила. Так что пусть туристы потерпят: всё-таки я преподаю в консерватории. Ладно Ужасный, он действительно не узнает меня в маске, даже если я молча подойду на расстояние вытянутой руки, но вдруг в этом «Мегалионе» будет кто-то из студентов? Потом стыда не оберёшься!
В контракте, правда, был пункт о возмещении затрат на одежду, и я ещё подумаю, как выжать из него побольше. На гардероб приходилось тратить немало, статус обязывал. А после защиты докторской будет ещё сложнее. Но там и прибавка в окладе существенная. А пока…
- Мы не опоздаем? – спросил над ухом приятный баритон.
Я очнулась от мыслей и поняла две вещи: во-первых, незнакомец был выше меня на голову, а во-вторых, в своем стремлении отделиться от толпы я и не заметила, что осталась практически в пустом помещении. Все уже прошли к модулю. Рядом были только несколько ботов да этот вот рослый блондин в легкомысленных светлых брюках, сандалетах и белой майке-безрукавке. Лицо у него было немного неправильное, хотя в чём эта неправильность, сразу я не поняла.
- Спасибо, - улыбнулась я беззаботной улыбкой опытной путешественницы, - без нас не улетят.
- Но поторопиться стоит, - ответил он, улыбаясь в ответ.
У него была только лёгкая сумка, я тоже позаботилась о багаже заранее, так что мы оба довольно резво двинули к посадочному модулю.
- Всегда восхищался умением дам ходить на таких каблуках, - как бы в пространство сообщил блондин.
На таких? Это он мои концертные туфли не видел, там шпилька одиннадцать сантиметров. Но говорить об этом я, конечно, не стала. К тому же мы как раз добрались до бота, который проверял сканы пассажиров. За ним уже мелькал хвост человеческой очереди, вливающейся по эскалатору в нутро космического челнока.
Там, наверху, курортников встречали приветливые стюардессы в синей форме космофлота. Блондин пропустил меня первой, и на эскалаторе стоял ступенькой ниже. Но уже на входе, когда я с удивившим меня саму волнением едва не притронулась к сверкающей металлом обшивке, стюардессы одновременно занялись двумя опаздывающими пассажирами.
- Добро пожаловать на борт рейса «Земля – Ксилон», - протараторили они слаженно. – Ваше место…
Место моё оказалось на второй палубе, я дисциплинированно прошла по указателям до своего отсека и влезла внутрь. Сложности возникли только благодаря каблукам: не очень они рассчитаны на полёт в космическом челноке, где использовался принцип максимальной экономии места. В отсеке можно было только лежать, зато с максимальным же комфортом. Здесь были регуляторы температуры, влажности, мягкости покрытия, возможность поиграть с гравитацией, а ещё спать или принять сенсетик и вообще не заметить полёта.
*Прим. автора: сенсетик – безвредный препарат для релаксации, который вызывает состояние, похожее на яркий цветной сон с выбранным сюжетом.
Наверное, большинство так и поступало, потому что яркие упаковки сенсетиков валялись вокруг во множестве. Но я собиралась работать, да и вообще не слишком любила искусственные способы расслабления. Вот посмотреть на картины или послушать старые, двухсотлетней давности, записи настоящих оркестров - совсем другое дело. Студенты, бывало, вытворяли такое, что без релаксации можно и на психокоррекцию угодить.
*Прим. автора: психокоррекция – процедура, устраняющая отклонения в психике; широко применяется в лечении маний, фобий, панических атак, невротических реакций, у лиц, склонных к агрессии, а также в целях профилактики преступлений.
Благо, живя и работая в Риме – главном музее планеты, – можно было посмотреть любые картины. Да и к записям в медиатеке нашей старейшей на Земле консерватории я могла обратиться в любую минуту.
Ужасный в своё время проговорился, что расслабляется под Дворжака. А я предпочитала вальсы Штрауса в исполнении Венского филармонического оркестра конца двадцатого века. И мне совсем за себя не стыдно.
Коллегам я, конечно, ничего не сказала про Ксилон. Секретарю кафедры милейшей Сильвии и в голову не придёт беспокоить человека, готовящегося к предзащите, а всем остальным, включая ректора и проректоров, я скормила версию про Аделаиду, где, как известно, самый низкий уровень шума на планете. Просто рай для измученных студентами преподавательских ушей.
- Сколько лет вы не были в отпуске? – с напускным сочувствием спросила помощница ректора Лю Фан Чи, похлопав на меня непроницаемо чёрными глазами.
Лет семь или восемь, даже не вспомню точно. Всё время находились какие-то важные дела, то завкафедры подмени, то с отстающими позанимайся, то… Впрочем, я вежливо улыбнулась и сообщила, что в нынешних реалиях карьера важней всего. Каждый пропущенный мною отпуск двигал её вперёд, где на шаг, а где и на все десять, так что я совсем не жалела. Лю ведь не обязательно знать, что с отдыхом у меня не сложилось.
Так вот, снять босоножки оказалось непросто, но я справилась. И вовремя: бортовая система оповестила о взлёте. Челнок летел четыре часа, и это время я потратила на проработку спорных моментов диссертации. Всё складывалось удачно, я была вполне довольна как собой, так и рабочим файлом. Правда, немного выпала из реальности, чуть не пропустив инструктаж перед высадкой.
Сначала приятный, хоть и слегка механический голос напомнил, что Ксилон - это сто двадцать миллионов квадратных километров благоприятной окружающей среды, восемьсот тысяч километров пляжей, тридцать квадриллионов тонн чистейшей воды в открытых водоёмах, лучшие развлекательные шоу и отели на любой вкус.
Сразу после высадки курортников будет ждать трансфер до места назначения. Трансфер из космопорта в «Мегалион» легко узнать по жёлтому флажку, пассажирам надо лишь пройти ко второму выходу. Багаж отель забирает самостоятельно, сумки будут в номере раньше постояльцев. Для тех, кто не умеет плавать, есть отдельные бассейны и школа на правом полюсе. Знаменитое шоу «Стеклянные души, алмазные гвозди» начинается в половине девятого по стандартному земному времени. Желающим поучаствовать в съёмках нужно записаться у администратора своего отеля. В концертном мегакомплексе «Юпитер» проходит конкурс двойников дивы Латифы, желающим поучаствовать опять же записаться у администраторов. Главный торговый центр Ксилона расположен у левого полюса. Музейный комплекс – так называемый Старый город – двумя градусами правее.
Категорически запрещается загрязнять воду мусором и отходами жизнедеятельности, вредить зеленым насаждениям и выбрасывать мусор в не отведенных для этого местах. Почему-то именно в этот момент меня проняло и догнало осознание: я уже не на Земле. У меня будет настоящий отпуск на настоящем курорте, а выступления по два-три часа в день – это ерунда по сравнению с моими постоянными нагрузками.
И наконец прозвучал финальный аккорд: «Уважаемые пассажиры, наш челнок опустился на Ксилон. Просьба приготовиться к высадке».
Глава 2
Даже космопорт на Ксилоне был ярким и разноцветным. Краски перетекали одна в другую, мерцая и подстраиваясь под радужное настроение смотрящего. Здесь люди в сандалетах, шортах и пестрых сарафанах смотрелись гармоничнее, чем я в своем строгом тёмно-синем платье и босоножках с закрытыми носами. Впрочем, они приехали отдыхать, а я – работать, так что всё правильно. Не представляю, как бы я предстала перед работодателем, пусть и временным, в каком-то легкомысленном цветастом наряде.
- Как прошёл полёт? – по-свойски спросил уже знакомый баритон.
- Прекрасно, - вежливо, но без фамильярности ответила я. – Успела поработать над диссертацией. А вы?
У него смешно округлились глаза, но мужчина оказался хорошо воспитан. Сначала признался, что спал весь полёт, потом представился: «Майор УВБЗ Антон Раслей», и лишь потом задал свой главный вопрос:
- А чем вы занимаетесь?
- Искусством, - улыбнулась я. – Преподаю в консерватории.
Обычно после этого все любопытствующие переключаются на других собеседников. Музыковедение и история в наше время синтетик-музыки никого не интересует. Людям кажется странным, что кто-то вообще изучает старинные музыкальные инструменты или игру на рояле, когда есть доступные программы для синтеза любых мелодий с любой аранжировкой.
Но Антон Раслей оказался стойким и продолжил общение.
- Значит, вы музыкант?
- Музыковед, - поправила я и наконец-то вспомнила о вежливости. - Джилиан Вишкарай.
И хоть УВБЗшник был для меня вовсе неподходящей компанией – что у нас может быть общего? – ко второму выходу мы пошли вместе.
*Прим. автора: УВБЗ – Управление внутренней безопасности Земли.
Оказалось, ему тоже в «Мегалион». И в трансфере - огромном двухэтажном электробусе, стилизованном под старину, он уселся рядом. Я поглядывала в окно (там под высоким куполом «небес» на бешеной скорости неслись хищные птицы – кары, то справа, то слева возникали курортные комплексы причудливой архитектуры, а иногда был виден краешек пляжа с белоснежным песком и ярко-голубой полоской воды), делая вид, что ничем-то меня в этой жизни уже не удивить. Но внутри поднималась сладкая волна предвкушения. Вот он, Ксилон, весь целиком, со своей благоприятной средой, чистой водой и километрами пляжей!
Периодически косясь на соседа, я думала, что не будь он УВБЗшником, с удовольствием пообщалась бы с ним более тесно. Под белой майкой блондина отчётливо проступали мышцы, глаза казались то серыми, то зеленоватыми с небольшими крапинками потемней по периферии радужек, а лицо выглядело неправильным оттого, что правая бровь была чуть выше левой. К тому же он выглядел ровесником, вряд ли старше меня, и возникал вопрос: за какие заслуги он получил звание в тридцать пять? Ладно, не будем врать, в тридцать семь?
К Управлению внутренней безопасности Земли я, как и любой законопослушный гражданин нашей планеты, относилась с уважением, но о чём говорить музыковеду и майору УВБЗ? Нет, что за глупости лезут в голову. Говорить нам решительно не о чем.
