*****
- Здравствуйте, Илва. Меня зовут Олаф Свейделин, я увидел вашу фотографию и решил вас найти.
Вот так сразу? Ни тебе «диса Хальвардсон», ни «ваш номер артефакта мне дала ваша многоуважаемая матушка»? Похоже, выходной день безнадёжно испорчен.
- По какому делу вы мне звоните? – вежливо и холодно, чтоб понял – соблюдай дистанцию, ответила я.
- По делу знакомства с вами, - нагло усмехнулся незнакомец.
- Простите, возможно вы – сын дье Свейделина из мануфактуры «Свейделин»? Нет? – скорее почувствовала, чем услышала его ответ я. – Или вы дье Свейделин, который заказал рекламу термоносков своей бабушки? Тоже нет?
- Нет, - явно веселились на той стороне.
- Тогда вы, наверное, тот дье Свейделин, с сыном которого занимается моя тётушка Дагмара? – продолжила я допрос по-прежнему вежливо, хотя внутри уже всё клокотало.
- Нет. Я – Олаф Свейделин, - ответил он с ударением на имени.
Можно подумать, в королевстве мало Олафов Свейделинов. Даже знаменитость, ледяной маг и путешественник, открывший подгорный тоннель ниссе в одной из пещер Великанской Гряды – и тот Олаф Свейделин!
– Вы поразили моё воображение, Илва, а это, поверьте, сделать не так-то легко, - продолжал свою речь неизвестный Олаф Свейделин. – Скажите, могу я прислать вам связной зеркальный артефакт?
Я так оторопела, что брякнула «зачем», вместо того, чтобы послать его сразу – далеко и насовсем.
- Понимаете, - проникновенно сказал незнакомец, - мне страшно интересно, похожи ли живая вы на свою фотографию. Мне кажется, я влюбился.
- Очень лестно, - ледяным тоном ответила я. – Ценю ваше внимание, но больше не звоните!
Сбросив вызов с артефакта, я обвела невидящим взглядом свою комнату и вскочила с криком «Мама, ты снова за своё». Диса Мия Хальвардсон в это время разбирала гирлянду «волшебных огоньков», которую достала из коробки (в нашей семье к Йолю готовились загодя), и так категорично отрицала новую попытку сватовства, что я поверила.
- Конечно, о внуках я мечтаю по-прежнему, - заявила она, - но после скандала, который ты закатила при знакомстве с сыном дисы Фриссен, лезть в ту же яму не стану.
- Может, это тётя Дагмара? – тут же нашла новую жертву я. – Почему меня нельзя оставить в покое?!
- Так тебе уж почти двадцать четыре, - напомнила мама, будто я могла бы это забыть. – Вот я в твои годы…
Началось. Я знала наизусть, что в мои годы она уже была замужем за папой, дважды матерью и заслуженной домохозяйкой. Конечно, мне тоже повезло: после университета не каждый может устроиться и два года проработать в редакции «Столичной сплетницы» - самой модной газеты Арнстона. Но мама почему-то не считает это достижением. Вот Айварс после учёбы вообще уехал в экспедицию и торчит там второй год, но ему можно, он же мальчик. А мне, по мнению всех родственниц и даже Агнетты, нужно срочно замуж, потому что бабий век, видите ли, короток.
- Это не значит, что можно давать мои фотографии и контакты всяким посторонним дье! – рявкнула я в ответ и стала набирать контакт тётки Дагмары.
Та первым делом спросила, отчего я так кричу. А как тут не кричать, если каждый посторонний Олаф Свейделин может связаться со мной по личному артефакту? Ладно бы по рабочему, его в редакции не скрывают. Но про мой личный артефакт знало не так много людей. И эти люди по странному стечению обстоятельств были исключительно моими родственниками.
- Ох ты ж горе наше, да радоваться надо, что этот Свейделин красоту такую по фото разглядел, - я прямо увидела, как тётка, прижав к уху артефакт, всплёскивает руками. – И, кстати, папашу моего ученика звать Нейл.
- Теперь и к внешности будете придираться? - заорала я ещё громче, всё же отметив для себя, что тётка с Олафом С. не знакома.
- Да кто придирается? – удивилась она. – Ты же у нас красотка из модного журнала.
- Из модной газеты, - механически поправила я и попрощалась с тёткой Дагмарой.
Чуть не пыхтя от негодования, набрала другой тётке - Лисбет. Строго говоря, тётка она была двоюродная, но мы в семье общались запросто.
- Никому я твой контакт не давала, - сразу откосила та. – И ни с каким Свейделином не знакома. Лучше скажи, как у тебя дела на работе.
Тётка Лисбет была преданной многолетней читательницей «Столичной сплетницы» и страшно гордилась тем, что меня взяли в редакцию сразу после учёбы. Хвастала напропалую, что её племяшка не кто-нибудь, а репортёр лучшей модной газеты Арнстона, да что там, всего королевства.
- Я тебе потом расскажу, - пообещала я. – Сейчас настроение кровожадное: буду дальше выяснять, кто меня так невзлюбил.
- Точно не я, - хмыкнула тётка, – родителям привет, - и отключилась.
- Да что ж ты так раскипятилась, - вздохнула мама, доставая из коробки другую гирлянду. – Разве плохо, что молодой человек влюбился в твою фотографию настолько, что решил познакомиться лично?
- Кто ему мешал, - буркнула я. – Можно лично подойти на улице или ещё где, я бы так же его отшила.
- А может, - не сдавалась мама, - он из другого города?
- Скажи ещё, из другой страны, - я подошла и стала помогать разбирать спутавшиеся от долгого лежания нити. – Но дело даже не в этом. Дело в том, что мне такой вот влюбчивый зачем?
- Ох, - вздохнула мама, - ну в кого ты такая упёртая, Илва?
- В папу, - гордо ответила я.
Обычно эти слова тут же прекращали любые дебаты, потому что папа у меня – замечательный. Добрый, умный, самый-самый! А ещё он преподаёт высшую математику, поэтому часто бывает немного рассеянным. Иногда мне кажется, что в его голове столько цифр и разных формул, что они мешают всему остальному. Зато Гюнтер Хальвардсон стал самым молодым профессором за всю историю – в тридцать два года.
Но сегодня маму было не остановить.
- Да где он был бы, твой папа, если бы не я? – задала она вопрос, на который мне не нужно было отвечать. – Разве стал бы он таким учёным, если бы не жена, которая каждый день варила ему суп, стирала носки и твердила – Гюнтер, ты самый умный?
В этот момент дверь из папиного кабинета приоткрылась, и оттуда донеслось:
- Конечно, я самый умный. Я ведь женился на тебе, Мия.
Мама самодовольно улыбнулась, будто говоря мне «вот видишь».
- Папа, ты давал кому-нибудь номер моего артефакта? – крикнула я в образовавшуюся щель.
- Кому? – удивился он. – Не припоминаю.
Из старшего поколения остались неопрошенными только бабушка с дедушкой, но дедушка Хальвардсон называл связной артефакт порожденьем злобной магии, а бабуля постоянно забывала не то что номер артефакта, номер своего дома, так что я очень сомневалась в причастности обоих.
Кузенов Дирка, Ульвара и Торни, как и Айварса, можно было исключить из-за полного отсутствия интереса к моему предполагаемому замужеству, кузин Эльгу и Рунфрид – по причине малолетства, так что оставалась только Агнетта, дочь тётки Дагмары. Но говорить с Агнеттой при родителях как-то не хотелось. К тому же жила она неподалёку, так что я решила прогуляться.
Сегодня на Арнстон обрушилась зима с по-настоящему крепким морозом, а не тот непонятный снег, который красиво кружился в воздухе, но обращался в грязь, едва коснувшись мостовой. Город засыпало так, что улицы чистили не дворники, а специальное заклинание – только после него остаётся такой ровный след, а сугробы по обочинам сохраняют белизну, даже если посыпать их угольной пылью.
Занимались таким обычно ледяные маги, которых при нашем климате ценили и уважали все. Мне же, магии вовсе не имевшей, казалось, что всю жизнь заниматься чисткой улиц да созданием летних катков – самое скучное, что может только быть. Правда, некоторые ещё строили ледяные дворцы, но с такими я знакома пока не была.
Сейчас снег прекратился, а по небу плыли рваные серые тучи, похожие на клочья кошачьей шерсти. Но если поднять голову и присмотреться, можно было заметить другой слой – белых, волнистых и лёгких, как перышки, облаков. Они были намного выше серых туч, а ещё там, высоко-высоко, проглядывала чистая голубизна, дарящая надежду на пару или даже тройку хороших деньков. В эту пору хорошая погода – редкая гостья, так что на улицу высыпали и дети, и взрослые.
Пока я здоровалась со всеми знакомыми, глазела на небо и огибала припаркованные у домов снегомобили, кровожадность куда-то улетучилась, так что когда я встретила Агнетту с детьми (Сигрид в коляске, Ульрик в снегу по самые уши), просто спросила:
- Вы из дома или домой?
Оказалось, что дети уже нагулялись, и Агнетта позвала меня на обед.
- Рольф на рыбалке, свекровь уехала к золовке, у няни выходной, так что я буду очень рада твоей помощи, - сообщила она.
Рольф, её муж, был заядлым рыбаком, и если кто-то скажет, что между Семхайном и Йолем рыба не ловится, ему придётся съесть свои слова вместе со свежайшим лососем, который не переводился на столе кузины.
Конечно, я помогла Агнетте со спиногрызами, мы в четыре руки переодели Ульрика в сухое и домашнее, накормили его супом, а Сигрид мясным пюре и уложили детей в кроватки.
Вот тут, за чашкой чая и имбирными пряниками, я и потребовала у Агнетты ответ, какому Олафу Свейделину она дала мой номер артефакта, предварительно показав фотографию.
- Да никакому! – ответила она с негодованием кошки, застуканной возле банки со сметаной. – Когда мне? Я и людей-то вижу только на улице во время прогулки. Сигрид ещё малышка, на приёмы мы с Рольфом не ходим, из гостей у нас только ты и другие родственники. Так скажи, когда я должна заниматься отбором Олафов Свейделинов?
Я вынужденно согласилась и подумала, что последняя ниточка моего расследования оборвалась.
- А что? – уточнила родственница, умяв третий пряник. – Что он сказал-то?
Пришлось в лицах пересказывать нашу беседу по артефакту.
- Ой, - прервала меня Агнетта, - а может, это тот самый? Который лазил на Великанскую Гряду? Вот было б романтично!
- Ты – мать двоих детей, - буркнула я, – и ещё что-то лепечешь про романтику? Где я и где тот знаменитый путешественник!
- Ну а чего? – ничуть не обиделась кузина. – Вот представь, он, весь такой заросший, в бороде по уши, на далёкой горной гряде, случайно увидел твою фотографию.
- Как? – возмутилась я.
- А например так: в его лагерь пришёл местный житель с провиантом, и какая-нибудь лепешка оказалась завёрнута в газету «Столичная сплетница». И когда Олаф мужественными заскорузлыми пальцами выковыривал лепёшку, случайно разглядел твоё лицо.
Прода от 30.11.2023, 16:58
Личико самой Агнетты при этих словах сделалось настолько мечтательным, что я не стала разубеждать её и говорить, что ни одной моей фотографии никогда не печатали в «Столичной сплетнице». Тем более что это и неправда. Однажды это случилось, когда чисто случайно мне отдали задание Хенрики пойти на открытие новой модной лавки на Сервальниссе (та, кажется, болела или просто не явилась в редакцию, а потом страшно на меня злилась). Но фото было маленьким, да и на газетной бумаге, если в неё заворачивали лепёшку или какую другую еду, рассмотреть что-либо не смог бы никакой путешественник.
- Но вообще, - кузина наконец-то вернулась со своих романтических небес на землю, - я поспрашиваю Рольфа. Мне кажется, он как-то говорил, что кто-то из его друзей знаком с Олафом Свейделином.
- Не вздумай! – рявкнула я. - Агнетта! Если я узнаю…
- Тихо, детей разбудишь, - прошипела кузина. – Ну а что? Вот было бы здорово породниться со знаменитостью.
- Агнетта! – проорала я шёпотом. – Я не собираюсь замуж, у меня в карьере амбиции!
- Да всё у тебя в карьере прекрасно, - возразила она категорично. – Взять хоть твой опросник «Серебро или золото», это ж прямо хит!
Кому не приятна похвала? Тем более от близкого человека? Вопросы для новой анкеты я придумала ещё с полгода назад, и с тех пор их по просьбам подписчиков перепечатывали уже трижды. Наш главный редактор Ларс Гисмундсон уже потребовал обновить опросник к Йолю, чтобы обязательно включить и праздничную тему, но я пока тормозила. В голову почему-то не лезло ничего, кроме «Глёгг или компот».
- Это же не финал, я хочу расти, - попыталась объяснить я Агнетте. – Перейти в отдел новостей или вести свою колонку.
- Скажи, чем этому помешает твой брак? – в сотый раз спросила кузина.
И я в сотый раз развела руками.
- Вот это всё – всё! – вычитай, - отмахнулась она. – Я же не дура, понимаю, что ты думаешь. Но сегодня день такой, а в другое время на кухне порядок благодаря свекрови, дети с няней, а я…
- А ты сидишь у окна, вышиваешь платочек и ждёшь благоверного, - продолжила я. – У меня так не выйдет.
- У тебя и не должно быть так. У тебя всё будет по-другому, - обнадёжила Агнетта. – Главное – найти подходящего мужчину, который будет смотреть на тебя влюблёнными глазами и сквозь пальцы на твою работу.
- Всё, отстань, - сказала я и отодвинула пустую чашку. – Не нужен мне никто.
- Даже Олаф Свейделин? – наклонив голову к плечу, лукаво спросила кузина.
- Тем более Олаф Свейделин, - улыбнулась я, - он же интервью не даёт.
- Почему? – удивилась Агнетта. – Мне кажется, я где-то слышала. Или читала?
- Это называется ложная память, - успокоила её я. – Кто только не пытался, все обломались. В нашей газете даже есть заранее объявленная премия для того, кто возьмёт интервью у знаменитого путешественника.
- И почему ты не хочешь, чтобы Рольф узнал про Олафа у своего друга? А вдруг выгорит, и ты получишь свою премию? – глаза кузины заблестели, а это плохой признак.
- Не вздумай, - повторила я. – Знаю я, чем заканчиваются твои придумки.
- Ну и пожалуйста, - Агнетта сделала вид, что обиделась, но долго не выдержала. – Ты уже всё решила с подарками на Йоль? Нет? Сходим вместе по магазинам?
Подарки к празднику самой долгой ночи в нашей семье всегда готовили заранее. Через пару недель после Семхайна все лавки и магазины в Арнстоне переходили на подарочный режим, когда покупку можно было сразу «нарядить» в красивую упаковку с йольской символикой, а дополнительно прикупить разноцветных шаров, мишуры и гирлянд.
Часть подарков я уже купила, но пройтись по магазинам и зарядиться предпраздничным настроением никогда не повредит. Мы договорились о дате, и я стала прощаться: на улице уже темнело, а я сегодня ещё обещала помочь маме с ужином.
Пока шла в обратную сторону и любовалась, как начинают загораться фонари, в свете которых снег искрился, будто настоящее серебро, думала о том, что кто-то мне соврал. Как-то ведь неустановленный Олаф Свейделин раздобыл номер моего артефакта, а сделать это самостоятельно он не мог. Значит, кто-то, кто сегодня уверял в своей лояльности, на самом деле затеял свою интригу. Значит, мне надо удвоить, а то и утроить бдительность. Сегодня они мой номер раздают всем, кому не попадя, а завтра приду я домой, а там ещё какой-нибудь Олаф или Свейделин сидит.
Нет, мне всё это не сдалось, совсем не сдалось. И дело не в том, что я плевала на традиции, отвергала саму мысль о замужестве или не любила детей – нет же, любила! Но странно ведь, когда тебя выбирают по фотографии. Странно, когда мужчина вместо того, чтобы встретиться с живой девушкой, предлагает прислать зеркальный артефакт. И ещё более странно, когда он доверяет выбор возможной невесты родне или вообще посторонним людям. Ведь у всех понятия о женской красоте и прочих достоинствах разные.
