Наверное потому, что там была красота. Вечер тихо накрывал все своим пологом – так делало и время, и сквозь этот полог оставалось видным только хорошее, делаясь простым, теплым и терпким.
Внезапное одиночество среди других вызывало странные чувства. Постепенно стало казаться, что хотя все правильно, можно сделать лучше… сделать так, чтобы потом воспоминания об этом тоже стали теплыми и терпкими. Она протянула руку и взяла из ниоткуда кинтару, свое Черное Сокровище. Когда первый звук влился в тишину, Сильхе поняла, что это нужно не только ей. Лишь для себя она не стала бы играть.
Деловая суета в становище медленно успокаивалась. То один, то другой кентавр подходил к ней, но ни один не задержался. Струны начали светиться в темноте и сделалось видно, как звуки соскальзывают с них искрами и растворяются в полумраке. Вместе с ними и с этой музыкой, не веселой, не печальной, но словно готовой стать и той, и этой, исчезало что-то еще, что-то, от чего давно надо было избавиться.
Она увлеклась и не сразу заметила, что каждый, кто останавливался рядом, приносил с собой ветку или две, наверное, из собранного днем. Постепенно куча росла, и когда она сделалась выше человеческого роста, кентавры начали собираться вокруг. Словно сам собой вспыхнул огонь – и сразу сделалось ненужной песня, потому что у этого мгновения была своя. Сильхе положила ладонь на струны, заставив замолчать и потемнеть и убрала кинтару в небытие.
Тотчас словно продолжение ее песни зазвучала другая – низкий грудной женский голос запел без слов. Не пение, просто гудение вроде бы на одной ноте - так естественно и плавно одна переходила в другую. К первому голову присоединялись еще и еще. Где-то на стыке разных голосов и звуков родился сначала четкий ритм, а потом и слова. Кентавры пели красиво и наверняка о чем-то правильном… Но Сильхе все равно испугалась и захотела просто слушать, не понимая. Здесь происходило что-то большое… и ей предлагали стать частью этого большого. Но это ведь значило снова во что-то ввязаться…
Еще бы она сама этого не хотела! Осознать такое желание было и радостно, и болезненно. Хотя в песне не звучала об этом ни слова, но Сильхе слышала где-то внутри себя: «Никогда… никогда мне не будет покоя».
«Что такое?» - отозвался издалека муж. «Ничего, любимый. Оказывается… я не изменилась. Не могу сидеть без дела. – И словно озаренная добавила: - Не понимаю, как ты можешь». «А разве я сижу?» - словно бы удивился Мэннар. «Нет, но… семья это не все, по крайней мере пока у нас не появится свой ребенок, и работа охранником в таверне – не предел мечтаний». «Действительно не предел, - как-то очень легко согласился муж. – Но ведь и ты… Перестала выступать». «И ты знаешь. Почему!» - «Знаю. Но если не это, то что?» Вопрос прозвучал как нечто неполное и шевельнул что-то внутри. Словно Сильхе могла дополнить его до полноценного вопроса… или готового ответа. Он увёл ее куда-то вглубь, в темноту, откуда она вынырнула, только когда запели рядом с ней, и уже со словами. Ритм не исчез, но превратился в нечто неуловимое. И почему-то от этого сделались понятнее и отчетливей слова.
- Имя ей Дождь.
Той, что приходит в конце.
Правда ее – распарывать швы
Мира и времени.
Падают звезды, пески превращаются в камень,
А камень рассыплется в прах.
Ветер его унесет.
Она не успела заметить, когда начали падать звезды. Запах трав сделался сильнее, захоти Сильхе встать – не смогла бы, так кружилась голова. Но голова оставалась ясной, до болезненного чувства, которое трудно было выносить. На месте упавших звезд оставались дыры, чернее, чем сама ночь.
- Ветки к земле, корни царапают небо.
Бурный поток лишнее смоет,
Рухнет надежное, зыбкое станет прочней
Воли и камня.
Вскроются коконы, лопнут покровы.
Из одного выйдет многие.
Смысл в сохранении большего, но для него
Меньшее радо разрушить,
Пусть оно кажется большим.
Вечные жертва и труд.
Слушай, запомни: имя ей Дождь.
Она слышала еще один ритм. Негромкий топоток и мягкий звон. Словно кто-то танцевал по осыпавшимся звездам. Самой тоже хотелось, но ноги словно приросли к земле, да и вся она была – вот эта земля, или это небо, или звёзды под ногами. Всё сразу.
Почему-то это было много, слишком много. Странная, легкая, уносящая в ставшее беззвездным небо тяжесть все же пригнула к земле, заставила лечь, свернувшись калачиком. Сильхе закрыла глаза.
А когда открыла их, солнце вставало.
Звёзды вернулись – лёжа, она наблюдала, как исчезают в свете утра последние их них. Потом села. Кто-то укрыл ее сплетённым из ярких ниток одеялом. Сильхе закуталась и так сидела, пока не подошел Кано с большой кружкой чего-то дымящегося. Потянул ей.
- Согреет.
Кентаврийская лаконичность заставила улыбнуться.
В расписной глиняной кружке оказался травяной чай с ноткой чего-то хмельного и хорошей порцией мёда.
- Вкусно, - она сделала еще глоток и посмотрела на Кано. – Но скажи, зачем я была вам нужна?
Он смешно похмурился, напомнив себя прежнего.
- Просто есть истории…
«Сильхе, - прозвучал, заглушив все, голос Мэннара в ее голове, - оставайся там, где ты сейчас. Похоже, нас взяли на абордаж».
Все вышло так быстро, что никто ничего не успел сделать. Из утреннего тумана нарисовался и словно приклеился бортом к купеческому судну корабль. Матросы забегали, но как-то вяло. Абордажа не было. С обеих сторон на палубу «Дикарки» попрыгали вооруженные люди. Мэннар успел метнуться в каюту за мечом – только для того, чтобы на палубе его сразу отобрали.
Пассажиров согнали в одну группу у борта, матросов в другую. Капитан был там же. Нападавшие больше походили на солдат, чем на пиратов. По слаженности действий чувствовалась неплохая выучка. Еще Мэннар заметил, что матросы с «Дикарки» не особо испуганы. Некоторые даже беззлобно перешучиваются с незваными гостями.
Только один походил на пирата – мужик лет тридцати пяти, носивший черный камзол с богатым шитьем, усы и бородку в светском стиле, кольцо в ухе. «Пират-аристократ», - прокомментировала Сильхе. «Ты смотришь? Только не приходи, ладно?» «Если пообещаешь смыться сразу, как только станет горячо», - потребовала жена.
Пообещать такого он не мог, потому что был взят в плен не один. Мэннар постарался встать так, чтобы заслонить внучку письмоносца.
- Что на этот раз, Хорса? – недовольным тоном спросил капитан «Дикарки» у разряженного.
- Тоже что и всегда, Гиенц.
Усатый подошел к пассажирам, пробежался взглядом. Долго пялился на Мэннара и даже сделал вид, что пытается заглянуть ему за спину. Ничего не сказал, лишь криво усмехнулся. Потребовал у капитана:
- Рассказывай, кто тут у тебя.
- Особенного никого, - тем же брюзгливым тоном сказал тот. – Сам же видишь.
Встретился с Мэннаром взглядом. Мэннар постарался предупреждающе сощуриться. Если он хоть слово скажет о Сильхе…
Не сказал.
- Ладно. Ты, - палец в крупном перстне с печаткой ткнул в старика. – Кто таков?
- Письмоносец в отставке, - сухо ответил старик.
Уголок рта пирата дернулся.
- И все еще гордишься тем, что разносил по домам разложенные по конвертам сопли и скандалы.
Старик не ответил.
- Так… Студент? А ты?
- Мастер по пуговицам.
Гномку пират вниманием обошел, зато на Мэннаре задержался.
- А ты кто? Что умеешь?
- Всего понемногу, - ответил он осторожно. – Танцую, могу исполнить романс и стихи прочитать, фехтую.
- Аристократ? Светский хлыщ?
Мэннар пожал плечами. В голове стучало: «Кто ты, кто ты…» Как бы он мог ответить? Называть профессию, имя, титул?
- Красавчик был с мечом? Верните, - пирату тут же протянули меч Мэннара, а он всучил его хозяину. – Покажи, что умеешь. Малк! Проверь бездельника. Не убивать!
Из группы пиратов отделился бронзовокожий крепыш с саблей на поясе.
С мечом Мэннар почувствовал себя увереннее, но ненамного. Он понятия не имел, как двигаться в поединке по качающейся палубе. Малк вытащил из ножен саблю. Сабля быстра... Неплохо бы что-то для второй руки, на защиту. Подошла бы любая палка… Или что-нибудь кинуть в противника.
Не было ничего, времени мечтать тоже. Противник ударил первым, резанув от ключицы. Мэннар парировал – едва не промахнулся, троллева качающаяся палуба! – и попытался контратаковать, одновременно стараясь врасти ступнями в пол.
Они закружили, обмениваясь ударами. Темп не слишком быстрый, да и убивать не велено, соперник давал время собраться. Пираты-матросы обменивались шуточками и подзуживали дерущихся. Минут через десять Мэннар начал привыкать к качке и попытался слитным движением блокировать руку с саблей и сразу уколоть в ответ, но вместо этого покатился по палубе. Противник перенес вес и дернул саблю. Всё.
На победу Мэннар и не рассчитывал.
- Нормально, - сказал пират-аристократ. - Вставай.
Мэннар встал, никуда особо не спеша. Думал, меч сразу заберут – вместо этого Хорса кивнул в сторону ближайшего корабля:
- С нами пойдешь.
Подмывало спросить «а если нет?», но глупое мальчишество ничего бы не изменило.
Пиратская посудина нависала бортом над палубой «Дикарки». Мэннар кое-как забрался, встав на ограждение и тут же был усажен к ближайшей мачте под надзором того же Малка.
Корабль отлепился от купеческого судна и поплыл прочь. Мэннар проводил «Дикарку» взглядом. Стало спокойнее. Остальных отпустили, он отвечает только за себя.
«Похоже, им нужен только я», - сообщал он жене. «Ага. Но ужасно любопытно, зачем».
Сторож не выглядел недружелюбным. Прохаживался по палубе, потом сел на бухту каната напротив Мэннара. Глядел, белозубо скалясь. «Словно на беседу напрашивается», - заметила Сильхе. «Можно и побеседовать», - согласился Мэннар. «Можно. Но для начала спроси что-то неважное».
Мэннар демонстративно прокашлялся. Заметил:
- Нехило ты меня погонял… Аж в горле пересохло. Воды бы, что ли.
- Зачем воды, - Малк отстегнул от пояса фляжку, кинул ему. – Самогон, настоянный на чешуе Рыбы Рыб.
Мэннар отвинтил крышку и сделал глоток. Обожгло так, что на глазах выступили слёзы. В горле теперь и правда было суше, чем в пустыне. Он сделал еще глоток – стало легче – завинтил крышку и кинул флягу хозяину.
- С-спасибо.
Пока Мэннар придумывал вопрос, Малк сам спросил:
- И что ты думаешь? Ну, насчет зачем ты здесь.
В голове после самогона слегка мутилось. Незанятые делами матросы начали собираться вокруг.
- Не знаю, - признался Мэннар.
- Не-не, так не пойдет. На «не знаю» никто не ставил. Хоть что-то предположи!
Мэннар понял причину интереса к нему и решил подыграть.
- В рабство продадите? Кому-то очень нужен личный слуга с моими талантами? Только это, не продешевите, меньше чем на сто золотых я не согласен.
Матросы обменялись смешками, Мэннар увидел, как из рук в руки перешла пара монет.
- А еще? – спросил Малк, по виду очень довольный.
«Помогай – попросил Мэннар жену. – Придумай что-то эдакое. Все равно не угадаю…» «Но пока будешь угадывать, кто-то проговорится, - закончила она их общую мысль. - Например, в жертву Морскому Царю? Или в женихи его дочерям».
Он повторил это:
- Может, дочки Морского Царя замуж захотели?
- У-у, со второго раза угадал, - разочарованно протянул Малк.
Толпа почти сразу рассосалась.
- Прямо совсем угадал? – Мэннар постарался скроить удивленную мину. - Точно?
- Не точно. Морской не царь а Дядька, но дочек у него навалом. Кстати, если не хочешь их разозлить, не называй русалками. Морские – и все. У на с ними договор.
Он достал из-за пазухи висевший на шнурке перстень грубой работы. Светлый металл и вроде бы чешуйка на печетке.
- Видишь? Эта штука не дает утонуть. Морской нам таких ведро отваливает каждый месяц, кольца на одно использование, дают под водой дышать. Тебе тоже дадут, а потом на дно.
«А в байках говорится, что Морскому Царю нужны утопленники, он из них делает новых русалок», - заметила Сильхе.
Мэннар рискнул это повторить. Малк фыркнул.
- В том и дело, что пользы ему от трупов никакой. У нас с того и началось, что отправили в море парочку дураков, которые решили, что могут обманывать капитана и команду. Не успели от того места отойти, как всплыла парочка морских и устроила скандал, мол мы испортили им Событие, а если хотели подарок прислать, так живых лучше. Капитан заспорил, ну и выспорил ведро колечек за дань в виде людей раз в месяц. Иногда кого-то особенного надо, вот в этот раз кого молодого и сильного запросили, вроде тебя, - пират гоготнул.
«С ума сойти, - прокомментировала Сильхе. Как в старой сказке». «Дочитаем ее до конца? – спросил Мэннар. - Или хочешь чтоб я прямо сейчас сделал ноги?». «Решай сам любимый»
- Какой-то ты слишком спокойный, - заметил Малк. – Словно у тебя пять жизней.
- Сам же сказал, что я на дне живой нужен, - возразил Мэннар. В горле все еще горело от самогона, но в голове шуметь перестало.
- Это да. Но со дна еще никто не вернулся. Правда мы и не ждали. Но как-то спустили туда парнишку, который хотел к нам присоединится и капитану понравился. Капитан потом спросил у морских, но те сказали, что пацан «кончился». - Малк пожал плечами. – Может, действие кольца кончилось и захлебнулся, или еще что. Поглядывай потом на кольцо, как начнет темнеть, значит скоро морская магия сдохнет.
- А на сколько обычно хватает?
- На сутки, иногда больше, - Малк поковырял ногтем перламутр. – Оно еще и защищает от ран. Если водой облиться, то пока не высохнешь, ничем тебя не ранить.
«А, так это про них тот слух о бессмертной команде, которая не горит, не тонет. Только там имело место проклятье, - сказала жена. – Ну надо же…» «Все еще удивляешься чудесам?» - усмехнулся он.
- Еще и скалится, - фыркнул Малк, решив, что эта улыбка – ответ на его слова. – Может, и правильно. Доплывем куда надо, предупредим морских, что подарочек прибыл, они явятся и тебя заберут. Может как раз ты первый со дна и вернешься. С мечом кстати хорошо управляешься. Расскажешь тогда, каковы дочки у Морского Дядьки.
Мэннар кивнул. Беседа прервалась, Сильхе тоже молчала, и он ухитрился задремать.
Растолкал его пиратский капитан.
- Пошли.
Пришлось спускаться в лодку. Близкий берег выглядел пустынным и неприветливым. Обогнули скалу и вплыли в пещеру. Высаживаться тут было негде, отвесные стены и черная вода. У дальней стены торчал погруженный в воду медный диск, здоровый как щит великана. Лодку подогнали к нему. Самый здоровый пират взял висевший на диске молот и со всей дури ударил по выступавшему из воды краю диска. Загудело, по воде пошли волны.
Пиратский капитан Хорса протянул Мэннару перстень, такой же, как у Малка, светлый металл, грубая работа и частица перламутра.
- Надень. Сможешь дышать в воде.
Мэннар надел. Подумалось, а сможет ли он перейти в Сагриндорэ из моря? Но страха не было, только интерес. «Похоже, у меня будет свое «маленькое неопасное приключение», - сказал он жене. «И я буду в нем с тобой», - в мысленном голосе Сильхе прозвучал азарт. Мэннар помолчал и все же решился высказать еще кое-что: «Ты так легко меня отпускаешь на самое дно. Да еще и к чьим-то дочкам». «Просто хочу давать тебе больше доверия и свободы. Любить – вовсе не значит держать при себе любой ценой. Кано сказал про это… и подумалось – я не права, ты не только мой, но и свой собственный». «Даже при том, что самого Кано его Антар держит при себе?» - «Это их дело, любимый. И потом, мы же ничего не знаем…»
Внезапное одиночество среди других вызывало странные чувства. Постепенно стало казаться, что хотя все правильно, можно сделать лучше… сделать так, чтобы потом воспоминания об этом тоже стали теплыми и терпкими. Она протянула руку и взяла из ниоткуда кинтару, свое Черное Сокровище. Когда первый звук влился в тишину, Сильхе поняла, что это нужно не только ей. Лишь для себя она не стала бы играть.
Деловая суета в становище медленно успокаивалась. То один, то другой кентавр подходил к ней, но ни один не задержался. Струны начали светиться в темноте и сделалось видно, как звуки соскальзывают с них искрами и растворяются в полумраке. Вместе с ними и с этой музыкой, не веселой, не печальной, но словно готовой стать и той, и этой, исчезало что-то еще, что-то, от чего давно надо было избавиться.
Она увлеклась и не сразу заметила, что каждый, кто останавливался рядом, приносил с собой ветку или две, наверное, из собранного днем. Постепенно куча росла, и когда она сделалась выше человеческого роста, кентавры начали собираться вокруг. Словно сам собой вспыхнул огонь – и сразу сделалось ненужной песня, потому что у этого мгновения была своя. Сильхе положила ладонь на струны, заставив замолчать и потемнеть и убрала кинтару в небытие.
Тотчас словно продолжение ее песни зазвучала другая – низкий грудной женский голос запел без слов. Не пение, просто гудение вроде бы на одной ноте - так естественно и плавно одна переходила в другую. К первому голову присоединялись еще и еще. Где-то на стыке разных голосов и звуков родился сначала четкий ритм, а потом и слова. Кентавры пели красиво и наверняка о чем-то правильном… Но Сильхе все равно испугалась и захотела просто слушать, не понимая. Здесь происходило что-то большое… и ей предлагали стать частью этого большого. Но это ведь значило снова во что-то ввязаться…
Еще бы она сама этого не хотела! Осознать такое желание было и радостно, и болезненно. Хотя в песне не звучала об этом ни слова, но Сильхе слышала где-то внутри себя: «Никогда… никогда мне не будет покоя».
«Что такое?» - отозвался издалека муж. «Ничего, любимый. Оказывается… я не изменилась. Не могу сидеть без дела. – И словно озаренная добавила: - Не понимаю, как ты можешь». «А разве я сижу?» - словно бы удивился Мэннар. «Нет, но… семья это не все, по крайней мере пока у нас не появится свой ребенок, и работа охранником в таверне – не предел мечтаний». «Действительно не предел, - как-то очень легко согласился муж. – Но ведь и ты… Перестала выступать». «И ты знаешь. Почему!» - «Знаю. Но если не это, то что?» Вопрос прозвучал как нечто неполное и шевельнул что-то внутри. Словно Сильхе могла дополнить его до полноценного вопроса… или готового ответа. Он увёл ее куда-то вглубь, в темноту, откуда она вынырнула, только когда запели рядом с ней, и уже со словами. Ритм не исчез, но превратился в нечто неуловимое. И почему-то от этого сделались понятнее и отчетливей слова.
- Имя ей Дождь.
Той, что приходит в конце.
Правда ее – распарывать швы
Мира и времени.
Падают звезды, пески превращаются в камень,
А камень рассыплется в прах.
Ветер его унесет.
Она не успела заметить, когда начали падать звезды. Запах трав сделался сильнее, захоти Сильхе встать – не смогла бы, так кружилась голова. Но голова оставалась ясной, до болезненного чувства, которое трудно было выносить. На месте упавших звезд оставались дыры, чернее, чем сама ночь.
- Ветки к земле, корни царапают небо.
Бурный поток лишнее смоет,
Рухнет надежное, зыбкое станет прочней
Воли и камня.
Вскроются коконы, лопнут покровы.
Из одного выйдет многие.
Смысл в сохранении большего, но для него
Меньшее радо разрушить,
Пусть оно кажется большим.
Вечные жертва и труд.
Слушай, запомни: имя ей Дождь.
Она слышала еще один ритм. Негромкий топоток и мягкий звон. Словно кто-то танцевал по осыпавшимся звездам. Самой тоже хотелось, но ноги словно приросли к земле, да и вся она была – вот эта земля, или это небо, или звёзды под ногами. Всё сразу.
Почему-то это было много, слишком много. Странная, легкая, уносящая в ставшее беззвездным небо тяжесть все же пригнула к земле, заставила лечь, свернувшись калачиком. Сильхе закрыла глаза.
А когда открыла их, солнце вставало.
Звёзды вернулись – лёжа, она наблюдала, как исчезают в свете утра последние их них. Потом села. Кто-то укрыл ее сплетённым из ярких ниток одеялом. Сильхе закуталась и так сидела, пока не подошел Кано с большой кружкой чего-то дымящегося. Потянул ей.
- Согреет.
Кентаврийская лаконичность заставила улыбнуться.
В расписной глиняной кружке оказался травяной чай с ноткой чего-то хмельного и хорошей порцией мёда.
- Вкусно, - она сделала еще глоток и посмотрела на Кано. – Но скажи, зачем я была вам нужна?
Он смешно похмурился, напомнив себя прежнего.
- Просто есть истории…
«Сильхе, - прозвучал, заглушив все, голос Мэннара в ее голове, - оставайся там, где ты сейчас. Похоже, нас взяли на абордаж».
Глава вторая. В гости. Морской Дядька и его дочери
Все вышло так быстро, что никто ничего не успел сделать. Из утреннего тумана нарисовался и словно приклеился бортом к купеческому судну корабль. Матросы забегали, но как-то вяло. Абордажа не было. С обеих сторон на палубу «Дикарки» попрыгали вооруженные люди. Мэннар успел метнуться в каюту за мечом – только для того, чтобы на палубе его сразу отобрали.
Пассажиров согнали в одну группу у борта, матросов в другую. Капитан был там же. Нападавшие больше походили на солдат, чем на пиратов. По слаженности действий чувствовалась неплохая выучка. Еще Мэннар заметил, что матросы с «Дикарки» не особо испуганы. Некоторые даже беззлобно перешучиваются с незваными гостями.
Только один походил на пирата – мужик лет тридцати пяти, носивший черный камзол с богатым шитьем, усы и бородку в светском стиле, кольцо в ухе. «Пират-аристократ», - прокомментировала Сильхе. «Ты смотришь? Только не приходи, ладно?» «Если пообещаешь смыться сразу, как только станет горячо», - потребовала жена.
Пообещать такого он не мог, потому что был взят в плен не один. Мэннар постарался встать так, чтобы заслонить внучку письмоносца.
- Что на этот раз, Хорса? – недовольным тоном спросил капитан «Дикарки» у разряженного.
- Тоже что и всегда, Гиенц.
Усатый подошел к пассажирам, пробежался взглядом. Долго пялился на Мэннара и даже сделал вид, что пытается заглянуть ему за спину. Ничего не сказал, лишь криво усмехнулся. Потребовал у капитана:
- Рассказывай, кто тут у тебя.
- Особенного никого, - тем же брюзгливым тоном сказал тот. – Сам же видишь.
Встретился с Мэннаром взглядом. Мэннар постарался предупреждающе сощуриться. Если он хоть слово скажет о Сильхе…
Не сказал.
- Ладно. Ты, - палец в крупном перстне с печаткой ткнул в старика. – Кто таков?
- Письмоносец в отставке, - сухо ответил старик.
Уголок рта пирата дернулся.
- И все еще гордишься тем, что разносил по домам разложенные по конвертам сопли и скандалы.
Старик не ответил.
- Так… Студент? А ты?
- Мастер по пуговицам.
Гномку пират вниманием обошел, зато на Мэннаре задержался.
- А ты кто? Что умеешь?
- Всего понемногу, - ответил он осторожно. – Танцую, могу исполнить романс и стихи прочитать, фехтую.
- Аристократ? Светский хлыщ?
Мэннар пожал плечами. В голове стучало: «Кто ты, кто ты…» Как бы он мог ответить? Называть профессию, имя, титул?
- Красавчик был с мечом? Верните, - пирату тут же протянули меч Мэннара, а он всучил его хозяину. – Покажи, что умеешь. Малк! Проверь бездельника. Не убивать!
Из группы пиратов отделился бронзовокожий крепыш с саблей на поясе.
С мечом Мэннар почувствовал себя увереннее, но ненамного. Он понятия не имел, как двигаться в поединке по качающейся палубе. Малк вытащил из ножен саблю. Сабля быстра... Неплохо бы что-то для второй руки, на защиту. Подошла бы любая палка… Или что-нибудь кинуть в противника.
Не было ничего, времени мечтать тоже. Противник ударил первым, резанув от ключицы. Мэннар парировал – едва не промахнулся, троллева качающаяся палуба! – и попытался контратаковать, одновременно стараясь врасти ступнями в пол.
Они закружили, обмениваясь ударами. Темп не слишком быстрый, да и убивать не велено, соперник давал время собраться. Пираты-матросы обменивались шуточками и подзуживали дерущихся. Минут через десять Мэннар начал привыкать к качке и попытался слитным движением блокировать руку с саблей и сразу уколоть в ответ, но вместо этого покатился по палубе. Противник перенес вес и дернул саблю. Всё.
На победу Мэннар и не рассчитывал.
- Нормально, - сказал пират-аристократ. - Вставай.
Мэннар встал, никуда особо не спеша. Думал, меч сразу заберут – вместо этого Хорса кивнул в сторону ближайшего корабля:
- С нами пойдешь.
Подмывало спросить «а если нет?», но глупое мальчишество ничего бы не изменило.
Пиратская посудина нависала бортом над палубой «Дикарки». Мэннар кое-как забрался, встав на ограждение и тут же был усажен к ближайшей мачте под надзором того же Малка.
Корабль отлепился от купеческого судна и поплыл прочь. Мэннар проводил «Дикарку» взглядом. Стало спокойнее. Остальных отпустили, он отвечает только за себя.
«Похоже, им нужен только я», - сообщал он жене. «Ага. Но ужасно любопытно, зачем».
Сторож не выглядел недружелюбным. Прохаживался по палубе, потом сел на бухту каната напротив Мэннара. Глядел, белозубо скалясь. «Словно на беседу напрашивается», - заметила Сильхе. «Можно и побеседовать», - согласился Мэннар. «Можно. Но для начала спроси что-то неважное».
Мэннар демонстративно прокашлялся. Заметил:
- Нехило ты меня погонял… Аж в горле пересохло. Воды бы, что ли.
- Зачем воды, - Малк отстегнул от пояса фляжку, кинул ему. – Самогон, настоянный на чешуе Рыбы Рыб.
Мэннар отвинтил крышку и сделал глоток. Обожгло так, что на глазах выступили слёзы. В горле теперь и правда было суше, чем в пустыне. Он сделал еще глоток – стало легче – завинтил крышку и кинул флягу хозяину.
- С-спасибо.
Пока Мэннар придумывал вопрос, Малк сам спросил:
- И что ты думаешь? Ну, насчет зачем ты здесь.
В голове после самогона слегка мутилось. Незанятые делами матросы начали собираться вокруг.
- Не знаю, - признался Мэннар.
- Не-не, так не пойдет. На «не знаю» никто не ставил. Хоть что-то предположи!
Мэннар понял причину интереса к нему и решил подыграть.
- В рабство продадите? Кому-то очень нужен личный слуга с моими талантами? Только это, не продешевите, меньше чем на сто золотых я не согласен.
Матросы обменялись смешками, Мэннар увидел, как из рук в руки перешла пара монет.
- А еще? – спросил Малк, по виду очень довольный.
«Помогай – попросил Мэннар жену. – Придумай что-то эдакое. Все равно не угадаю…» «Но пока будешь угадывать, кто-то проговорится, - закончила она их общую мысль. - Например, в жертву Морскому Царю? Или в женихи его дочерям».
Он повторил это:
- Может, дочки Морского Царя замуж захотели?
- У-у, со второго раза угадал, - разочарованно протянул Малк.
Толпа почти сразу рассосалась.
- Прямо совсем угадал? – Мэннар постарался скроить удивленную мину. - Точно?
- Не точно. Морской не царь а Дядька, но дочек у него навалом. Кстати, если не хочешь их разозлить, не называй русалками. Морские – и все. У на с ними договор.
Он достал из-за пазухи висевший на шнурке перстень грубой работы. Светлый металл и вроде бы чешуйка на печетке.
- Видишь? Эта штука не дает утонуть. Морской нам таких ведро отваливает каждый месяц, кольца на одно использование, дают под водой дышать. Тебе тоже дадут, а потом на дно.
«А в байках говорится, что Морскому Царю нужны утопленники, он из них делает новых русалок», - заметила Сильхе.
Мэннар рискнул это повторить. Малк фыркнул.
- В том и дело, что пользы ему от трупов никакой. У нас с того и началось, что отправили в море парочку дураков, которые решили, что могут обманывать капитана и команду. Не успели от того места отойти, как всплыла парочка морских и устроила скандал, мол мы испортили им Событие, а если хотели подарок прислать, так живых лучше. Капитан заспорил, ну и выспорил ведро колечек за дань в виде людей раз в месяц. Иногда кого-то особенного надо, вот в этот раз кого молодого и сильного запросили, вроде тебя, - пират гоготнул.
«С ума сойти, - прокомментировала Сильхе. Как в старой сказке». «Дочитаем ее до конца? – спросил Мэннар. - Или хочешь чтоб я прямо сейчас сделал ноги?». «Решай сам любимый»
- Какой-то ты слишком спокойный, - заметил Малк. – Словно у тебя пять жизней.
- Сам же сказал, что я на дне живой нужен, - возразил Мэннар. В горле все еще горело от самогона, но в голове шуметь перестало.
- Это да. Но со дна еще никто не вернулся. Правда мы и не ждали. Но как-то спустили туда парнишку, который хотел к нам присоединится и капитану понравился. Капитан потом спросил у морских, но те сказали, что пацан «кончился». - Малк пожал плечами. – Может, действие кольца кончилось и захлебнулся, или еще что. Поглядывай потом на кольцо, как начнет темнеть, значит скоро морская магия сдохнет.
- А на сколько обычно хватает?
- На сутки, иногда больше, - Малк поковырял ногтем перламутр. – Оно еще и защищает от ран. Если водой облиться, то пока не высохнешь, ничем тебя не ранить.
«А, так это про них тот слух о бессмертной команде, которая не горит, не тонет. Только там имело место проклятье, - сказала жена. – Ну надо же…» «Все еще удивляешься чудесам?» - усмехнулся он.
- Еще и скалится, - фыркнул Малк, решив, что эта улыбка – ответ на его слова. – Может, и правильно. Доплывем куда надо, предупредим морских, что подарочек прибыл, они явятся и тебя заберут. Может как раз ты первый со дна и вернешься. С мечом кстати хорошо управляешься. Расскажешь тогда, каковы дочки у Морского Дядьки.
Мэннар кивнул. Беседа прервалась, Сильхе тоже молчала, и он ухитрился задремать.
Растолкал его пиратский капитан.
- Пошли.
Пришлось спускаться в лодку. Близкий берег выглядел пустынным и неприветливым. Обогнули скалу и вплыли в пещеру. Высаживаться тут было негде, отвесные стены и черная вода. У дальней стены торчал погруженный в воду медный диск, здоровый как щит великана. Лодку подогнали к нему. Самый здоровый пират взял висевший на диске молот и со всей дури ударил по выступавшему из воды краю диска. Загудело, по воде пошли волны.
Пиратский капитан Хорса протянул Мэннару перстень, такой же, как у Малка, светлый металл, грубая работа и частица перламутра.
- Надень. Сможешь дышать в воде.
Мэннар надел. Подумалось, а сможет ли он перейти в Сагриндорэ из моря? Но страха не было, только интерес. «Похоже, у меня будет свое «маленькое неопасное приключение», - сказал он жене. «И я буду в нем с тобой», - в мысленном голосе Сильхе прозвучал азарт. Мэннар помолчал и все же решился высказать еще кое-что: «Ты так легко меня отпускаешь на самое дно. Да еще и к чьим-то дочкам». «Просто хочу давать тебе больше доверия и свободы. Любить – вовсе не значит держать при себе любой ценой. Кано сказал про это… и подумалось – я не права, ты не только мой, но и свой собственный». «Даже при том, что самого Кано его Антар держит при себе?» - «Это их дело, любимый. И потом, мы же ничего не знаем…»
