– Ну как состояние? Голова не сильно ноет? – лицо Клифа не сильно отличалось от моего. Удар в переносицу дал кровоподтёки под глазами, несколько ссадин в районе скул и челюсти, вдобавок, множество маленьких ран от стекла очков. – Вот у меня сильно, будем считать, что мы в расчёте.
– За свои поступки, ты ещё легко отделался, но не переживай ещё сочтёмся.
– Я в шоке, просто нет слов. Майкл, ты до сих не понял, что с тобой будет? – облокотившись на шестерёнку, спросил Клиф. – Ты серьёзно готов последние минуты без кляпа во рту, потратить на угрозы?
– Какие последние минуты? Думаешь не понимаю, почему ты всё это делаешь?
– Так, мне стало интересно, продолжай.
– Тебя задело, то что я говорил. Весь твой труд жизни оказался никчёмным в моих глазах. Теперь ты пытаешься задеть меня, – осознавая, какой Нейл жалкий по сравнению со мной, одолел смех, – через избиение, угрозы, оскорбление. Ты пользуешься властью в этих стенах, но что будет, когда мы встретимся за ними? Жду этого дня с нетерпением.
– Ты о чём? Ты думаешь, что я приковал тебя к «Очистителю» из-за личной неприязни? Полчаса назад мы с тобой о чём общались?
– Хочешь сказать, что из-за твоих выдуманных историй меня убьют? Ты за кого меня держишь, ублюдок. Считаешь, что полночи в закрытом помещение с тобой, сделают меня слабоумным, что моим сознанием можно будет манипулировать?
– Ты до сих пор не вспомнил… чёрт!
– Вспомнить то, чего не было? Я не сопротивляюсь только по одной причине, хочу посмотреть, как далеко ты зайдёшь. Остановишь машину перед самым погружением или вообще её не запустишь? – уверен, он не запустит агрегат, ему просто не дадут это сделать. Занимая высокий пост, ему идут на уступки во многих моментов, но, чтобы убить человека в связи с обидой на него, на это никто не подпишется.
– Выдуманные истории? Сука, все вырезки тебе предоставил, некоторые из них заляпаны кровью, по твоей вине! Могу показать официальное постановление суда о твоём приговоре, хватит упираться, напряги мозги и вспомни!
– Эти бумажки подделываются, Клиф, пойми одно, вы себя закопали и чем больше ты тянешь время, тем яма становится глубже. Рано или поздно я выйду, но мы можем про всё забыть, – с моих уст звучит блеф, молчать о случившемся не собираюсь, сделаю всё, чтобы каждый кто принимал в этом участия, умер на моей же машине, – выпусти меня сейчас, и вы все продолжите заниматься своими делами, представим, что этой ночи не существовало.
– Тебе подсказать какой сегодня день календаря? Сейчас ночь с 13 на 14 декабря 2018 года. Твоей дочери полтора месяца назад исполнилось 27 лет и знаешь благодаря кому она до сих пор жива? – Нейл бросил окурок и встал напротив меня. – Благодаря твоему ненавистному Генри. Он с женой оформили опеку над ней.
– Лучше заткнись!
– И со слов Инги, у ней было прекрасное детство, она была самым счастливым ребёнком, мамы только не хватало. А вот про тебя даже говорить не хотели, – мерзкая лживое лицо расплылось в улыбке, – она тебя ненавидит, и мечтала, чтобы капитан полиции расстреляет тебя на месте, возле телефонной будки.
– Лживый ублюдок! Делаешь вид, что общался с ней!? Где она сейчас, мразь? Докажи хоть что-нибудь, весь вечер пустословишь! – моей ярости нет предела. Кричал, пытался вырваться из кандалов, хоть они и приносят невыносимую боль. Нейла это зрелище ещё больше развеселило, его улыбка переросла в открытый смех.
– Тише, тише, зачем так кричать, давай попробуем доказать, – просмеявшись, он устремил взгляд к зеркалам, – а вы как думаете? Есть желание натыкать его носом?
Спустя 20 секунд раздался омерзительный писк громкоговорителя, и в нём прорезался всё тот же женский голос:
– Нет, я не хочу ничего доказывать. Он мне противен, пусть по скорее умрёт, – связь прекратилась.
– Будет сделано, – Клиф перевёл взгляд за трон. – Парни, одевайте кляп.
– Что значит не хочу? Почему она решает за тебя? Кто это?
– Если расскажу, то ты, снова, не поверишь.
– Просто ответь, кто это? Это была Инга? Ответь, сукин сын! – мой крик прервал кляп, защёлкнутый в районе затылка.
– У тебя было время поговорить, но ты его не ценил, –Нейл поднял голову к зеркалам. – Оповестите, пусть ведут следующего и на этом окончим смену.
Пытался кричать, оскорблять и запугивать последствиями этой ночи, но из моих уст выходило одно мычание. Моё ёрзание по трону не прошло бесследно: ощущал, как кровь стекает по спине из открытых ран; видел разодранные запястья об кандалы; чувствовал резкий запах кислоты, приобрётший привкус крови, но уверен, меня должны освободить.
– Пока мы ждём проверяющего, так ты себя назвал, правильно? Могу рассказать про ещё одну судьбу, которую ты разрушил.
– Сэр, кислоту сливаем для фильтрации? – обратился Рэй к Нейлу.
– А нужно? – он посмотрел на содержимое резервуара и лёгким прикосновением погладил бабочку. – С красным оттенком мне нравится ещё больше, думаю, Майкл и в такой искупнётся.
– Понял, – рядовой вернулся за трон и пропал с поля зрения.
– Так, а, судьба. Когда ты впал в кому, я пригласил твоего сокамерника на разговор. Уж больно мне было интересно, что должно произойти, чтобы после семи лет мирного проживания взять, и чуть ли не до смерти избить своего товарища, – Клиф ходил по комнате и пинал вырезки из газет, разбросанных по полу, – но кто скажет правду сразу? Нужно же цену набить: пару раз соврать, несколько раз огрызнуться, раза три потерять сознание, один раз поплакать. Только после этого рассказать правду. А заключалась она в том, что ты умолял его, чтоб он тебя убил. Приятно, когда есть люди, готовые тебе помочь, согласен? Жалко, что удары были немного слабоваты и охрана успела тебя спасти. Со слов сокамерника, ты рассказывал о мучительной смерти, что свободу никто не даст и лучше умереть здесь, чем там. Возможно, это моя вина, мы просто были с тобой так близки, что я мог тебе проболтаться. Каюсь, упустил такое развитие событий.
И вот для такого клочка информации, мне потребовалось 12 часов общения с твоим дружком. А что насчёт разрушенной судьбы: он умер через два дня, от травм несовместимых с жизнью. И это из-за тебя. Смысл было ему молчать? Видимо, ты ему денег много пообещал? Он, конечно, пытался отработать гонорар, не зная, что у тебя за душой ни гроша. Сначала рассказывал про какой-то конфликт интересов, вышедший из-под контроля, но лгунов сразу вижу. И как следствие, мои парни перестарались с допросом. А самое забавное тут то, что человек умер за тебя, а ты даже не помнишь его имени.
Маразм Клифа остановил стук в дверь, простучали ту же девятку на азбуке Морзе:
– О, быстро они. Рэй, твоя очередь открывать, – рядовой взял ключ и направился к входной двери, – и как запустишь гостя, дай мне сразу планшет.
Рэй одобрительно кивнул на просьбу и вставил ключ в замочную скважину. На третий поворот, сопровождающийся скрипом шестерёнок, дверь открылась.
В комнату зашёл щурящий мужчина, хромая на правую ногу, преклонного возраста. Пока он адаптировался к освещению, рядовой закрыл дверь, достал из кителя планшет и направился к своему начальнику:
– Держите, Сэр.
– Молодец, можешь возвращаться, – похлопав помощника по плечу и дождавшись, когда он вернётся на место, Клиф обратился к новоприбывшему. – Лестер Барнс, рад вас приветствовать!
Недоумевающим взглядом Лестер смотрел на хаос в помещении: разбросанные вырезки с газет, лужа крови, ошмётки от разбитой техники, огромное чёрное полотно, лежащее в углу комнаты. Взяв себя в руки, он вымолвил:
– И вам здравствуйте.
Обратив внимание на его одежду, впервые за всё время ко мне пришло осознание: меня могут казнить. Одет точно, как я: выглаженные брюки, до блеска наполированные туфли, пиджак и аккуратно завязанный галстук.
– Трудно будет читать без очков, – всматриваясь в планшет на расстоянии вытянутой руки, говорил Клиф, – а хотя, знаю всё наизусть, – он посмотрел на меня с ехидной улыбкой и повернулся к старику. – Перед вами, Лестер, заключённый под номером: 105-1320-06, по имени Майкл Трэй. Приговорен к пожизненному лишению свободы за убийство своей собственной жены и нанесению тяжких телесных повреждений своему ребёнку. по его личному, чистосердечному признанию, он совершал преступление в состоянии аффекта на почве конфликта. После вынесения приговора был назначен к нам в тюрьму для исполнения наказания. Не слишком быстро говорю? Барнс, успеваете принять информацию?
– Да, да, конечно, – с растерянным взглядом, отвечал старик.
– А то в такую рань вас подняли, может вы не выспались?
– Нет, всё хорошо, спасибо.
Я пытался докричаться до Лестера, чтобы мне помогли, но он не горел желанием разбираться в мычание и продолжал слушать монолог Клифа:
– За 20 лет, Майкл, расположил к себе множество людей. Был хорошим другом, наставником, незаменимым помощником; случаи побега, дебоша, плохого поведения не наблюдалось. В «Объективном» суде нашей тюрьмы был вынесен приговор, цитирую: «За отсутствие к заключенному внимания и заинтересованности со стороны, приговорить заключённого 105-1320-06 к смертной казни, через «Очищения».
– Извините, а можно у вас спросить? – робким голосом Барнс обратился к Нейлу.
– Конечно, только прошу, зови меня просто Клиф, не хочу формальностей этикета.
– Буду только рад, а ответь, что за «Объективный» суд и почему мужчина приговорён к пожизненному, а ты его казнишь?
– Таковы правила штата, мой дорог друг, а про «Объективный» суд расскажу позже, главное терпение.
– Меня тоже убьют? – со страхом в голосе, спросил он.
– Что ты, какое убийство, – Клиф повернулся ко мне со злобой в глазах и улыбкой психопата, – тебя ждёт свобода! Запускайте машину!
Мой бессмысленный вой, заглушили знакомые шумы двигателей и вытяжки, но не теряя надежды, продолжал кричать. Вся жизнь пронеслась перед глазами, и какая же она короткая. Клифу скоро надоест и меня отпустят, и я продолжу покорять страну! У меня слишком много планов, слишком много несбывшихся надежд. Мне нужно увидеть, как дочка пойдёт в первых класс, должен постараться помириться с Розой, мне нужно продолжать своё дело, фирма на самом пике. А главное – свести счёты с Люси Моллиган и Клифом Нейлом…
– Ну что, Лестер Барнс, у нас с вами незабываемые четыре часа вместе. Время пройдёт незаметно, обещаю, – он достал сигарету и подкурил её, – нам много есть что обсудить, но начнём по порядку. Работа моей машины проста, главное в ней – посыл!
Стояла в оцепенении и боялась пошевелиться. Самое страшное – неизвестность, хоть муж последнее время спокоен, но новость, услышанная по телевизору, способная вывести его из себя. Прожив столько лет с Генри, могла предугадать его поведение: когда засмеётся, когда будет злиться, когда поднимет на меня руку. Но после новости стоило ожидать чего угодно.
25 ноября 1998 год, штат Климс
Содержимое новости заключалось в оглашении приговора для Майкла, ему дали пожизненное, его он будет отбывать в штате Гламэс. На мой взгляд – жестоко, но справедливо, теперь жизнь Майкла сломана, как и наша.
Муж сидел в кресле перед телевизором, а я стояла и ждала самого худшего, дом погрузился в тишину. Генри импульсивный и странно наблюдать полное отсутствие у него эмоции. Подумать, он спит, но сжатые в его руках подлокотники кресла и шмыганье носом говорили об обратном. Набравшись смелости, решила потревожить его:
– Генри…
– Чего? – вытирая лицо рукой, он встал с кресла и уставился на меня.
– Ты в порядке? – вопрос задала не просто так, его лицо приобрело бордовый цвет, а глаза красные. Шмыганье носом слишком частое, неужели он…
– Нет, Кэр, не в порядке.
– Ты грустишь из-за приговора? – прожив всю жизнь с человеком, ни разу не видела на его лице слёз, до сегодняшнего дня.
– Нет, приговор заслуженный. Хотелось увидеть, как его казнят, чем мучительней, тем лучше, но Розу это не вернёт… пожизненное в самый раз.
– Согласна с тобой.
– А грущу, потому что идиот. Прости меня, Кэролин, за испорченную жизнь, – у Генри по щекам побежали слёзы, – почему мне потребовалось так много времени и такие жертвы, для осознания своих проступки? Розы больше нет, а так хочется попросить у неё прощения за всё, что натворил…
– Генри, у меня самая лучшая жизнь из…
– Хватит! – перебив, рявкнул он. – Перестань врать самой себе, ты постоянно прикрывала меня, вставала на мою сторону, хвалила перед друзьями, а что получала взамен?
– Ну… не знаю… – не получалось подобрать слов, впервые сталкиваюсь с плачущем мужем, пытающийся выставить себя в неправильном свете.
– Вот именно, Кэр, за твою любовь и заботу я награждал тебя унижениями, побоями и постоянным ощущением страха, – Генри закрыл лицо руками и, уже не сдерживаясь начал рыдать, – задал бы такой же вопрос Розе, уверяю, она так же не смогла бы ответить! Я испортил жизнь самым дорогим мне людям, отдал бы всё, для исправления!
– Тише, тише, – обняв мужа и прижав к себе, начала шёпотом разговаривать с ним, – у тебя ещё есть шанс исправиться – поднять на ноги внучку. Будь таким дедушкой, которого заслуживает Инга. Уверена, дочка этого и хотела.
– Я вас больше не подведу, обещаю, Инга будет самым счастливым ребёнком! – он прижал меня к себе и поцеловал в лоб. – Стану другим человеком, ты будешь мной гордиться!
– Уже горжусь, дорогой!
– Не хочешь прогуляться? – вытирая слёзы ладонью, спросил он. – Вместе с Ингой, разумеется.
– Хочу! – не верится, это правда. Передо мной абсолютно другой человек, таким был Генри много лет назад, когда мы с ним только познакомились. – Посадишь внучку в кресло?
– С радостью.
Генри ушёл, а я не могла отойти от шока. Мне снова 20, а со мной чувственный, заботливый и добрый мужчина. За эти качества я влюбилась в Эллингтона.
Мы пережили самое страшное – смерть ребёнка, теперь этот крест мы будем нести до конца наших дней. Такая встряска должна растопить сердце Генри, надеюсь, такой груз ответственности повлияет на мужа. Инга – последний шанс для него доказать человечность по отношению к своей семье.
– А вот и мы! – Эллингтон выкатил на инвалидном кресле ещё сонную, но весёлую внучку. – А теперь спроси у бабушки то, что спросила у меня.
– А ну ка, золотце, спрашивай, – в игривой форме, обратилась к Инге.
– Бабушка, а можно будет чего-нибудь сладкого купить?
– Ты же сегодня хорошо себя вела?
– Да! – с гордостью в голосе ответила внучка.
– Ну тогда купим, а чего желаешь?
– Не знаю… но точно не мороженное.
– Ну значит по дороге разберёмся, – сказал Генри и выкатил её на крыльцо, – вот это погодка, услада для моих костей…
Так началась новая глава в жизни. Внучка дала мотивацию не опускать руки, в самый сложный период. Благодаря ей, мы снова чувствуем себя молодыми и готовы заменить ей отца и мать. Невыносимая боль утраты разъедает нас с Генри, но Инга эликсир - залечивающий нам раны и дающий сил двигаться вперёд!
– Кэр, она определилась, хочет сладкой ваты, – сказал Эллингтон с улыбкой до ушей, – я вот подумал и тоже захотел, Инга умеет уговаривать. Не хочешь с нами разделить трапезу?
– Хочу, как я могу отказать…
– За свои поступки, ты ещё легко отделался, но не переживай ещё сочтёмся.
– Я в шоке, просто нет слов. Майкл, ты до сих не понял, что с тобой будет? – облокотившись на шестерёнку, спросил Клиф. – Ты серьёзно готов последние минуты без кляпа во рту, потратить на угрозы?
– Какие последние минуты? Думаешь не понимаю, почему ты всё это делаешь?
– Так, мне стало интересно, продолжай.
– Тебя задело, то что я говорил. Весь твой труд жизни оказался никчёмным в моих глазах. Теперь ты пытаешься задеть меня, – осознавая, какой Нейл жалкий по сравнению со мной, одолел смех, – через избиение, угрозы, оскорбление. Ты пользуешься властью в этих стенах, но что будет, когда мы встретимся за ними? Жду этого дня с нетерпением.
– Ты о чём? Ты думаешь, что я приковал тебя к «Очистителю» из-за личной неприязни? Полчаса назад мы с тобой о чём общались?
– Хочешь сказать, что из-за твоих выдуманных историй меня убьют? Ты за кого меня держишь, ублюдок. Считаешь, что полночи в закрытом помещение с тобой, сделают меня слабоумным, что моим сознанием можно будет манипулировать?
– Ты до сих пор не вспомнил… чёрт!
– Вспомнить то, чего не было? Я не сопротивляюсь только по одной причине, хочу посмотреть, как далеко ты зайдёшь. Остановишь машину перед самым погружением или вообще её не запустишь? – уверен, он не запустит агрегат, ему просто не дадут это сделать. Занимая высокий пост, ему идут на уступки во многих моментов, но, чтобы убить человека в связи с обидой на него, на это никто не подпишется.
– Выдуманные истории? Сука, все вырезки тебе предоставил, некоторые из них заляпаны кровью, по твоей вине! Могу показать официальное постановление суда о твоём приговоре, хватит упираться, напряги мозги и вспомни!
– Эти бумажки подделываются, Клиф, пойми одно, вы себя закопали и чем больше ты тянешь время, тем яма становится глубже. Рано или поздно я выйду, но мы можем про всё забыть, – с моих уст звучит блеф, молчать о случившемся не собираюсь, сделаю всё, чтобы каждый кто принимал в этом участия, умер на моей же машине, – выпусти меня сейчас, и вы все продолжите заниматься своими делами, представим, что этой ночи не существовало.
– Тебе подсказать какой сегодня день календаря? Сейчас ночь с 13 на 14 декабря 2018 года. Твоей дочери полтора месяца назад исполнилось 27 лет и знаешь благодаря кому она до сих пор жива? – Нейл бросил окурок и встал напротив меня. – Благодаря твоему ненавистному Генри. Он с женой оформили опеку над ней.
– Лучше заткнись!
– И со слов Инги, у ней было прекрасное детство, она была самым счастливым ребёнком, мамы только не хватало. А вот про тебя даже говорить не хотели, – мерзкая лживое лицо расплылось в улыбке, – она тебя ненавидит, и мечтала, чтобы капитан полиции расстреляет тебя на месте, возле телефонной будки.
– Лживый ублюдок! Делаешь вид, что общался с ней!? Где она сейчас, мразь? Докажи хоть что-нибудь, весь вечер пустословишь! – моей ярости нет предела. Кричал, пытался вырваться из кандалов, хоть они и приносят невыносимую боль. Нейла это зрелище ещё больше развеселило, его улыбка переросла в открытый смех.
– Тише, тише, зачем так кричать, давай попробуем доказать, – просмеявшись, он устремил взгляд к зеркалам, – а вы как думаете? Есть желание натыкать его носом?
Спустя 20 секунд раздался омерзительный писк громкоговорителя, и в нём прорезался всё тот же женский голос:
– Нет, я не хочу ничего доказывать. Он мне противен, пусть по скорее умрёт, – связь прекратилась.
– Будет сделано, – Клиф перевёл взгляд за трон. – Парни, одевайте кляп.
– Что значит не хочу? Почему она решает за тебя? Кто это?
– Если расскажу, то ты, снова, не поверишь.
– Просто ответь, кто это? Это была Инга? Ответь, сукин сын! – мой крик прервал кляп, защёлкнутый в районе затылка.
– У тебя было время поговорить, но ты его не ценил, –Нейл поднял голову к зеркалам. – Оповестите, пусть ведут следующего и на этом окончим смену.
Пытался кричать, оскорблять и запугивать последствиями этой ночи, но из моих уст выходило одно мычание. Моё ёрзание по трону не прошло бесследно: ощущал, как кровь стекает по спине из открытых ран; видел разодранные запястья об кандалы; чувствовал резкий запах кислоты, приобрётший привкус крови, но уверен, меня должны освободить.
– Пока мы ждём проверяющего, так ты себя назвал, правильно? Могу рассказать про ещё одну судьбу, которую ты разрушил.
– Сэр, кислоту сливаем для фильтрации? – обратился Рэй к Нейлу.
– А нужно? – он посмотрел на содержимое резервуара и лёгким прикосновением погладил бабочку. – С красным оттенком мне нравится ещё больше, думаю, Майкл и в такой искупнётся.
– Понял, – рядовой вернулся за трон и пропал с поля зрения.
– Так, а, судьба. Когда ты впал в кому, я пригласил твоего сокамерника на разговор. Уж больно мне было интересно, что должно произойти, чтобы после семи лет мирного проживания взять, и чуть ли не до смерти избить своего товарища, – Клиф ходил по комнате и пинал вырезки из газет, разбросанных по полу, – но кто скажет правду сразу? Нужно же цену набить: пару раз соврать, несколько раз огрызнуться, раза три потерять сознание, один раз поплакать. Только после этого рассказать правду. А заключалась она в том, что ты умолял его, чтоб он тебя убил. Приятно, когда есть люди, готовые тебе помочь, согласен? Жалко, что удары были немного слабоваты и охрана успела тебя спасти. Со слов сокамерника, ты рассказывал о мучительной смерти, что свободу никто не даст и лучше умереть здесь, чем там. Возможно, это моя вина, мы просто были с тобой так близки, что я мог тебе проболтаться. Каюсь, упустил такое развитие событий.
И вот для такого клочка информации, мне потребовалось 12 часов общения с твоим дружком. А что насчёт разрушенной судьбы: он умер через два дня, от травм несовместимых с жизнью. И это из-за тебя. Смысл было ему молчать? Видимо, ты ему денег много пообещал? Он, конечно, пытался отработать гонорар, не зная, что у тебя за душой ни гроша. Сначала рассказывал про какой-то конфликт интересов, вышедший из-под контроля, но лгунов сразу вижу. И как следствие, мои парни перестарались с допросом. А самое забавное тут то, что человек умер за тебя, а ты даже не помнишь его имени.
Маразм Клифа остановил стук в дверь, простучали ту же девятку на азбуке Морзе:
– О, быстро они. Рэй, твоя очередь открывать, – рядовой взял ключ и направился к входной двери, – и как запустишь гостя, дай мне сразу планшет.
Рэй одобрительно кивнул на просьбу и вставил ключ в замочную скважину. На третий поворот, сопровождающийся скрипом шестерёнок, дверь открылась.
В комнату зашёл щурящий мужчина, хромая на правую ногу, преклонного возраста. Пока он адаптировался к освещению, рядовой закрыл дверь, достал из кителя планшет и направился к своему начальнику:
– Держите, Сэр.
– Молодец, можешь возвращаться, – похлопав помощника по плечу и дождавшись, когда он вернётся на место, Клиф обратился к новоприбывшему. – Лестер Барнс, рад вас приветствовать!
Недоумевающим взглядом Лестер смотрел на хаос в помещении: разбросанные вырезки с газет, лужа крови, ошмётки от разбитой техники, огромное чёрное полотно, лежащее в углу комнаты. Взяв себя в руки, он вымолвил:
– И вам здравствуйте.
Обратив внимание на его одежду, впервые за всё время ко мне пришло осознание: меня могут казнить. Одет точно, как я: выглаженные брюки, до блеска наполированные туфли, пиджак и аккуратно завязанный галстук.
– Трудно будет читать без очков, – всматриваясь в планшет на расстоянии вытянутой руки, говорил Клиф, – а хотя, знаю всё наизусть, – он посмотрел на меня с ехидной улыбкой и повернулся к старику. – Перед вами, Лестер, заключённый под номером: 105-1320-06, по имени Майкл Трэй. Приговорен к пожизненному лишению свободы за убийство своей собственной жены и нанесению тяжких телесных повреждений своему ребёнку. по его личному, чистосердечному признанию, он совершал преступление в состоянии аффекта на почве конфликта. После вынесения приговора был назначен к нам в тюрьму для исполнения наказания. Не слишком быстро говорю? Барнс, успеваете принять информацию?
– Да, да, конечно, – с растерянным взглядом, отвечал старик.
– А то в такую рань вас подняли, может вы не выспались?
– Нет, всё хорошо, спасибо.
Я пытался докричаться до Лестера, чтобы мне помогли, но он не горел желанием разбираться в мычание и продолжал слушать монолог Клифа:
– За 20 лет, Майкл, расположил к себе множество людей. Был хорошим другом, наставником, незаменимым помощником; случаи побега, дебоша, плохого поведения не наблюдалось. В «Объективном» суде нашей тюрьмы был вынесен приговор, цитирую: «За отсутствие к заключенному внимания и заинтересованности со стороны, приговорить заключённого 105-1320-06 к смертной казни, через «Очищения».
– Извините, а можно у вас спросить? – робким голосом Барнс обратился к Нейлу.
– Конечно, только прошу, зови меня просто Клиф, не хочу формальностей этикета.
– Буду только рад, а ответь, что за «Объективный» суд и почему мужчина приговорён к пожизненному, а ты его казнишь?
– Таковы правила штата, мой дорог друг, а про «Объективный» суд расскажу позже, главное терпение.
– Меня тоже убьют? – со страхом в голосе, спросил он.
– Что ты, какое убийство, – Клиф повернулся ко мне со злобой в глазах и улыбкой психопата, – тебя ждёт свобода! Запускайте машину!
Мой бессмысленный вой, заглушили знакомые шумы двигателей и вытяжки, но не теряя надежды, продолжал кричать. Вся жизнь пронеслась перед глазами, и какая же она короткая. Клифу скоро надоест и меня отпустят, и я продолжу покорять страну! У меня слишком много планов, слишком много несбывшихся надежд. Мне нужно увидеть, как дочка пойдёт в первых класс, должен постараться помириться с Розой, мне нужно продолжать своё дело, фирма на самом пике. А главное – свести счёты с Люси Моллиган и Клифом Нейлом…
– Ну что, Лестер Барнс, у нас с вами незабываемые четыре часа вместе. Время пройдёт незаметно, обещаю, – он достал сигарету и подкурил её, – нам много есть что обсудить, но начнём по порядку. Работа моей машины проста, главное в ней – посыл!
Эпилог
Стояла в оцепенении и боялась пошевелиться. Самое страшное – неизвестность, хоть муж последнее время спокоен, но новость, услышанная по телевизору, способная вывести его из себя. Прожив столько лет с Генри, могла предугадать его поведение: когда засмеётся, когда будет злиться, когда поднимет на меня руку. Но после новости стоило ожидать чего угодно.
25 ноября 1998 год, штат Климс
Содержимое новости заключалось в оглашении приговора для Майкла, ему дали пожизненное, его он будет отбывать в штате Гламэс. На мой взгляд – жестоко, но справедливо, теперь жизнь Майкла сломана, как и наша.
Муж сидел в кресле перед телевизором, а я стояла и ждала самого худшего, дом погрузился в тишину. Генри импульсивный и странно наблюдать полное отсутствие у него эмоции. Подумать, он спит, но сжатые в его руках подлокотники кресла и шмыганье носом говорили об обратном. Набравшись смелости, решила потревожить его:
– Генри…
– Чего? – вытирая лицо рукой, он встал с кресла и уставился на меня.
– Ты в порядке? – вопрос задала не просто так, его лицо приобрело бордовый цвет, а глаза красные. Шмыганье носом слишком частое, неужели он…
– Нет, Кэр, не в порядке.
– Ты грустишь из-за приговора? – прожив всю жизнь с человеком, ни разу не видела на его лице слёз, до сегодняшнего дня.
– Нет, приговор заслуженный. Хотелось увидеть, как его казнят, чем мучительней, тем лучше, но Розу это не вернёт… пожизненное в самый раз.
– Согласна с тобой.
– А грущу, потому что идиот. Прости меня, Кэролин, за испорченную жизнь, – у Генри по щекам побежали слёзы, – почему мне потребовалось так много времени и такие жертвы, для осознания своих проступки? Розы больше нет, а так хочется попросить у неё прощения за всё, что натворил…
– Генри, у меня самая лучшая жизнь из…
– Хватит! – перебив, рявкнул он. – Перестань врать самой себе, ты постоянно прикрывала меня, вставала на мою сторону, хвалила перед друзьями, а что получала взамен?
– Ну… не знаю… – не получалось подобрать слов, впервые сталкиваюсь с плачущем мужем, пытающийся выставить себя в неправильном свете.
– Вот именно, Кэр, за твою любовь и заботу я награждал тебя унижениями, побоями и постоянным ощущением страха, – Генри закрыл лицо руками и, уже не сдерживаясь начал рыдать, – задал бы такой же вопрос Розе, уверяю, она так же не смогла бы ответить! Я испортил жизнь самым дорогим мне людям, отдал бы всё, для исправления!
– Тише, тише, – обняв мужа и прижав к себе, начала шёпотом разговаривать с ним, – у тебя ещё есть шанс исправиться – поднять на ноги внучку. Будь таким дедушкой, которого заслуживает Инга. Уверена, дочка этого и хотела.
– Я вас больше не подведу, обещаю, Инга будет самым счастливым ребёнком! – он прижал меня к себе и поцеловал в лоб. – Стану другим человеком, ты будешь мной гордиться!
– Уже горжусь, дорогой!
– Не хочешь прогуляться? – вытирая слёзы ладонью, спросил он. – Вместе с Ингой, разумеется.
– Хочу! – не верится, это правда. Передо мной абсолютно другой человек, таким был Генри много лет назад, когда мы с ним только познакомились. – Посадишь внучку в кресло?
– С радостью.
Генри ушёл, а я не могла отойти от шока. Мне снова 20, а со мной чувственный, заботливый и добрый мужчина. За эти качества я влюбилась в Эллингтона.
Мы пережили самое страшное – смерть ребёнка, теперь этот крест мы будем нести до конца наших дней. Такая встряска должна растопить сердце Генри, надеюсь, такой груз ответственности повлияет на мужа. Инга – последний шанс для него доказать человечность по отношению к своей семье.
– А вот и мы! – Эллингтон выкатил на инвалидном кресле ещё сонную, но весёлую внучку. – А теперь спроси у бабушки то, что спросила у меня.
– А ну ка, золотце, спрашивай, – в игривой форме, обратилась к Инге.
– Бабушка, а можно будет чего-нибудь сладкого купить?
– Ты же сегодня хорошо себя вела?
– Да! – с гордостью в голосе ответила внучка.
– Ну тогда купим, а чего желаешь?
– Не знаю… но точно не мороженное.
– Ну значит по дороге разберёмся, – сказал Генри и выкатил её на крыльцо, – вот это погодка, услада для моих костей…
Так началась новая глава в жизни. Внучка дала мотивацию не опускать руки, в самый сложный период. Благодаря ей, мы снова чувствуем себя молодыми и готовы заменить ей отца и мать. Невыносимая боль утраты разъедает нас с Генри, но Инга эликсир - залечивающий нам раны и дающий сил двигаться вперёд!
– Кэр, она определилась, хочет сладкой ваты, – сказал Эллингтон с улыбкой до ушей, – я вот подумал и тоже захотел, Инга умеет уговаривать. Не хочешь с нами разделить трапезу?
– Хочу, как я могу отказать…
