- Жрать хочу, – пробасил Вульф, оттирая лоб от крови и принялся искать на столах что-либо съестное. Типичный мужик же, ну. Вспотел, расстарался, и сразу за харчи.
Банни кое-как поборов страх, и потыкав для верности кием в тушку псинки, осторожно спрыгнула на пол и негнущихся ногах подошла к верзиле.
Он схватил тарелку с бутербродами со шпротом и огурцом и пригоршню орешков. Кажется кешью.
- Знаешь какие три вещи самые главные в жизни? – спросил он.
- Удиви меня.
- Еда, еда и еще раз еда.
У Банни это были: кофе, секс и джаз.
- Как оно? – бутерброды скорее внушали опасение, чем доверие. Практически как полицейские, вот чувство точно такое же. Ты хочешь как лучше, а тебя обязательно наебут, еще и виноватым останешься.
- Ужасно на вкус. Будто говна навернул.
- Но ты жрешь уже второй!
- Голод лучшая приправа.
- Я бы сейчас нормального кофе попила.
И ширнулась. Многовато дерьма случилось для одной ночи.
- Любишь кофе? Знавал я одного пацана. Он всю жизнь мечтал стать баристой. Прикинь мечта у паренька? Вот он точно перся по кофе, что ты по своей зеленой дряни.
Банни показательно фыркнула сжав губы.
- Не фырчи, девка. И представь себе студента, что устроился на работу в кофейню! Глаза горят, руки тянутся к кофемашине, мозг улетает в нирвану от одного аромата молотых зерен. Арабика! Вот как он ее называл. Платили немного, но мальчишке, живущему под одной крышей с родителями, доставало. Но, как мы знаем, жизнь та еще сука. Батя пацана, обычный слесарь, который в молодости крепко сидел на винте. А как заделал сынишку, перешел на что полегче, - Вульф покосился на початую бутылку Хайнекена, - снимался литром водки в день, просаживая печень и мозги.
- Странно, как пацан дебилом не родился. – Риторический вопрос. Банни таких в кунсткамере порядком насмотрелась, мерзкие образины плавающие в формалине. Сокурсники после такого зрелища, тоже не гнушались обращаться к зеленому змию. Дабы забыть этот пиздец.
- Короче, кормилец семьи словил миненгит на работе, а затем инсульт дома. Операция, первая, вторая, и глава семейства стал ближе к овощу, нежели человеку. В итоге мечтающий паренек заменил отца на работе и взял подработку грузчиком в ночную смену. Ведь нужно же оплачивать жилье, еду дома и хоспис для бятяни. Один момент сломил все, и парень навсегда оставил свою мечту.
- Мораль то в чем?
- Морали нет.
- Тогда нахуя ты мне это рассказал?
- Я думал, мы делимся историями…
- Нагнал депрессни, мудила.
Наступило затяжное молчание. Банни читала этикетки на уцелевшем алкоголе, а Вульф заправлял свою безразмерную топку едой.
- Куда дальше? – Банни с недоверием посмотрела на опустевшие тарелки, - в туалет или сразу в больницу?
Вульф облизал пальцы, поднял голову и посмотрел на разбитый телек.
- Наверх.
- Наверх? Хули там делать? Давай пройдем через холл. Там сидит такой мерзкий пидорас анимешник. Ну, этот, как его, - слово вертелось на языке, как леденец чупа-чупса, или головка члена. От последней мысли Банни аж сплюнула на пол, - вспомнила! Комендант. Редкостный хуесос, пожалуйста, вышиби ему мозги. Я запарилась уже лазить домой по пожарной лестнице.
- Здесь есть пожарная лестница? – Вульф удивленно вскинул брови, - надо же, а выглядит как гадюшник.
Почему как? Это и был гадюшник.
Судя по плану эвакуации. А такой, внезапно, висел возле выхода. Лестница на крышу вела через кухню, дверь в которую ютилась чуть левее от барной стойки. Не самое удачное расположение, ибо, как правило возле бара проходят все драки, и рыгалово на пол.
- Покеда, неудачники, - мужик с диковатой прической, и такой же улыбкой, в потертом пальто нараспашку, вальяжно протиснулся в распахнутые двери, - зовите поиграть еще, с радостью выебу вас в жопу. Опять.
Жопа Банни невольно зазудела. Анальный секс она любила, но вот любители минета – нет.
- Ник, пидорас! Дай отыграться, хули ты как этот, – заголосили с того конца кухни.
- Нет, Джонни, - чувак которого назвали Ником, вытирал переносицу от следов кокаина, и не обращал на застывших в изумлении Банни и Вульфа ровно никакого внимания, будто они тут как два фикуса для декора, - надо еще твою мамашку навестить, бодренькая старушка. О, привет Вульф! – он кокетливо отсалютовал, подмигнул Банни и потопал к выходу.
- Против! Стой сука, Ник! НИК! – надрывно кричал картежник вслед.
Но странный мужик не слушал, веселой походкой не прерывая выбранный путь, попутно прихватив бутылочку бренди, он капнул из бутылки на ладони, растер алкоголь и похлопал себя по щекам, словно наносил лосьон, закутался плотнее в пальто и ушел.
- Ник в своем репертуаре. – Сплюнул Вульф. – Все сделал за нас.
- Типа мы победили?
- Типа. Но выходить снизу я бы не рискнул, даже с ним.
- Все же нам наверх. Ненавижу ебучие лестницы.
- Не ной, щас быстренько пройдем и…, - раздался выстрел. Вульф не успел закончить фразу. Фразу закончило стремительно расползающиеся кровавое пятно по его футболке.
Чувак, или как его назвали- Джонни, махал пушкой из стороны в сторону. Да и вообще, это была никакая не кухня, а самый настоящий подпольный игорный клуб.
- Пидорас! Смотри куда стреляешь! – девушка в панике придержала ослабевшего Вульфа, и продолжила хуесосить идиота со стволом.
- Все пропало, все до последнего цента. Мама, что мне теперь делать.
Мужик был пьяный вдрызг и сидел в окружении трех трупов с продырявленной башкой, он свернулся калачиком на полу и рыдал. Затем, на глазах у ошарашенной Банни засунул дуло себе в рот и нажал на курок.
Мозги украсили пол и спинку игорного стола.
- Черт. – она выдохнула, экстренно прижимая ладонь к ране Вульфа, - не смей тут подыхать.
Вульф побледнел, но на его бородатом лице появилась ухмылка:
- А что если, это мой коварный план. Что бы не платить тебе за лечение.
- Хуя лысого, - Банни потянула его следом, - на крыше я тебя подлатаю, а там…а там вызову скорою.
- Мать Тереза, это ты?
- Завали ебало.
Пару минут на лестничной площадке. Казалось это подъем длинною в жизнь, как в тибетский храм на встречу Будде и просветлению. Вульф хрипел и кашлял кровью. Только не умирай здесь, паскуда. Не смей.
Пожарная дверь на крышу скрипнула и в глаза ударил яркий оранжевый свет. Слепящий, согревающий, жизненный и пронизывающий до слез. Слез радости и надежды.
- Спасибо, Банни. – Прошептал Вульф, - если бы не ты, я, возможно, не встретил бы рассвет.
На ее лице появилась дрожащая улыбка, она помогла Вульфу усесться и припасть спиной к двери. Вмиг раздербанила аптечку, достала капсулу с лекарством, останавливающим кровь в локальной зоне и вколола возле раны. Оставалось молиться…
Но, мир жесток…
Она ткнулась щекой в его грудь. Такую теплую и крепкую, как утренний кофе. Чувствовала биение его сердца. Слабое, угасающее, будто пламя свечи на ветру, один выдох и оно угасает.
Банни вжалась ладонями в жилетку одноглазого наемника крепко-крепко, заливаясь горячими слезами. Слезы, которые не в силах исцелять или помочь горю.
Она знала, что его душа, сущность попадут в то место, куда им всем суждено попасть. Сволочам, убийцам, маргиналам и отбросам общества. Но, Банни надеялась, что именно там будет хорошая музыка. Блюз - музыка, которую слушает сам Дьявол.
- Спасибо тебе, - прошептала она, целуя Вульфа в щеку, - за все.
Прощаться всегда больно. Больно и тяжело отпускать человека, пусть и не родного, пусть и не близкого, но…но не чужого. Прощай. Вульф.
- Ох, ебаный в рот! – Вульф чудовищно всхрапнул, - Я, кажись, видел свет!
Банни хлопала глазами. Один из них задергался в нервном тике. Она тут значит расчувствовалась, мысленно проводила его в далекий путь. А он, сука, вернулся!
- Ты же только что…
- Пиздец, - мужчина держался за грудь, - у меня такое бывает, сердце останавливается. Благо дефибриллятор сработал, я уж думал это японское говно совсем уже не фурычит.
- Я убью тебя.
- Ась?
В тот день многие проснулись от криков мужчины. Бедолага кричал так, словно с него сдирают кожу живьем, молил о пощаде, говорил, что электрический разряд его убьет. Просил не трогать глаза и не бить в пах. Но, разве кто-то в нашем мире реагирует на ночные и утренние крики? Всем пофиг. Все спят и тихо ненавидят крикуна. Просто сдохни, думают люди, дай уже поспать.
