Весы Двух Земель
В сумраке вечном, где звёзды молчат,
На нити луны, серебром перевитой,
Весы Двух Земель, как два сердца стучат,
Судьбу мирозданья вершиной сокрытой.
На чаше одной – прах забытых богов,
Эхо молитв, что в песках растворились,
И тени ушедших, безмолвных шагов,
В бездонную пропасть навек провалились.
На чаше другой – ростки новой жизни,
Надежда, что брезжит сквозь мрак и сомненья,
И шёпот пророчеств, что в воздухе виснет,
О грядущем рассвете, о новом творенье.
Архангел безликий, с глазами изо льда,
Следит за движением стрелки дрожащей,
И каждое вздох, каждый миг, навсегда
Вплетает в узор, в полотно настоящего.
Когда же равновесие будет достигнуто,
И чаши замрут в тишине абсолютной,
Тогда откроется тайна, что веками укрыта,
И мир обретёт свою истину смутную.
Но помни, путник, вглядываясь ввысь,
Что выбор твой – капля на чаше весов,
И от него зависит, что ждёт впереди,
Свет или тьма, среди вечных лесов.
Царь Дугдамми: Песнь Забвения
В песках забвенья, где лишь ветер воет,
Стоит забытый город, словно призрак.
И в сердце его, трон из камня строгий,
Хранит молчанье царь Дугдамми, мрачный лик.
Он правил долго, как легенда шепчет,
Над войском грозным, что дробило кости.
Но алчность тенью пала на его плечи,
И душу съела жажда вечной власти.
Он заключил союз с тенями ночи,
С богами древними, что спят под пеплом.
И в жертву приносил им кровь и очи,
В надежде обмануть костлявую смерть.
Но тьма коварна, и цена велика,
За дар бессмертия, за силу колдовскую.
Дугдамми заплатил, и в миг великий,
Забыл он имя, род, и землю дорогую.
Теперь он страж, не царь, а тень былого,
Блуждает в залах, где лишь эхо бродит.
И шепчет ветер песнь его убогую,
О том, кто вечность в забытьи проводит.
Не приближайся к городу проклятому,
Не буди память царя Дугдамми.
Иначе станешь жертвой, безвозвратною,
В его печальной, вечной, темной драме.
Песнь Кимврской Ночи
Когда Луна, как череп древний, взойдет над морем мглистым,
И ветер с севера, как волк, завоет голосисто,
Тогда из сумрака лесов, из топей, где туман,
Встают тени кимвров, забытых богом, племён.
Они идут, как призраки, сквозь рощи вековые,
В руках их копья сломаны, щиты их ледяные.
В глазах, лишь отблеск битвы, что в памяти жива,
Когда земля дрожала под копытами коня.
Их вождь, седой и грозный, с лицом, как камень серый,
Ведёт их сквозь столетия, сквозь мрак, лишенный веры.
Он ищет землю новую, где можно отдохнуть,
Где не услышит больше он проклятий и хулу.
Но нет покоя мёртвым, их души в плену тьмы,
Они обречены скитаться, пока не сгинут мы.
И каждый год, в ночь зимнюю, когда бушует шторм,
Услышьте шёпот кимвров, их вечный, скорбный стон.
Они напомнят смертным, что слава, лишь обман,
Что сила и богатство, лишь пепел и туман.
И только память предков, как факел в темноте,
Ведёт нас сквозь опасности к желанной высоте.
Так слушайте же, люди, песнь кимврской ночи,
И помните о прошлом, чтоб избежать пороков.
Ибо духи древние всегда вокруг нас бродят,
И ждут, когда мы оступимся, и в бездну нас уводят.
Саргон II: Песнь Ночи и Звёзд
Я, Саргон, царь четырех сторон света,
Чей меч ковал империи из праха,
Стою один, когда луна одета
В вуаль теней, рождённых в вечном страхе.
Здесь, на зиккурате, где камни помнят
Молитвы древних, шёпот богов забытых,
Я чувствую, как тьма меня объёмлет,
И слышу голоса, в бездну сокрытых.
Звезды, как очи мёртвых, наблюдают,
За каждым вздохом, тайным делом.
Они хранят секреты, что пылают
В сердцах царей, что правили доселе.
Я видел сны, где демоны танцуют
В садах из костей, под луной багряной.
Я слышал песни, что души колдуют,
И видел лица, смертью обуянные.
Иногда мне кажется, что я не властен
Над этой силой, что во мне клокочет.
Что я лишь пешка в игре ужасной,
Где боги ставят на меня, как хотят.
Но я, Саргон, не сдамся этой тьме!
Я буду править, пока бьётся сердце!
И даже в смерти, в вечном полусне,
Я буду помнить, как горело солнце!
Пусть звёзды шепчут, пусть луна глядит,
Я буду царь, пока стоит Ашшур!
И даже если ад меня собой манит,
Я буду помнить свой священный пурпур!
Зиккурат
Вздымается к небу каменная груда,
Ступенями в вечность, в сумрак и туман.
Зиккурат древний, тайнами окутан,
Хранитель снов, забытых всеми стран.
На каждой террасе – шёпот поколений,
Молитвы жрецов, что ушли в никуда.
Здесь боги внимали людским моленьям,
И кровь лилась, как горная вода.
Луна серебрит его грани угрюмо,
И тени танцуют, сплетаясь в кошмар.
Внутри зиккурата – бездонная дума,
И эхо шагов, что слышны, словно дар.
Кто смеет подняться на эту вершину,
Где ветер поёт о былом величии?
Узрит он портал в иную картину,
И тайну познает, что скрыта в молчании.
Но помни, путник, ступивший на камень,
Зиккурат не терпит незваных гостей.
Он может даровать, а может и ранить,
И душу навеки пленить в сети теней.
Так стой же внизу, и смотри с благоговением,
На каменный символ ушедших времён.
Зиккурат – загадка, что ждёт откровения,
Но лишь для того, кто душой просветлён.
Ашшур: Песнь Древней Тени
В песках забвенья, где шепчет ветер злой,
Лежит Ашшур, забытый, неживой.
Лишь лунный серп, как лезвие ножа,
Скользит по камням, память сторожа.
Когда-то град, могучий и гордый,
Владыка мира, волей твёрдой.
Теперь лишь призрак, в дымке миражей,
Хранит секреты ушедших дней.
Здесь духи бродят, в саванах песка,
И шепчут имена древнего божка.
Ашшур, чьё имя – гром среди небес,
В чьих жилах текла кровь древних чудес.
В руинах храмов, где тьма царит,
Слышны молитвы, что ветер хранит.
О жертвах, войнах, о власти слепой,
О боге, что правил железной рукой.
И если путник, в час поздний, один,
Забредет в этот край, где песок – господин,
Пусть помнит: здесь спит древняя сила,
И тень Ашшура ещё не остыла.
Она ждет часа, когда вновь восстать,
И мир содрогнется, услышав её звать.
Ашшур, Ашшур, в песках погребённый,
В сердцах забытых, но не побеждённый.
Урмия. Шёпот Соли
В объятьях гор, где дремлет древний страх,
Лежит Урмия, в соляных слезах.
Когда-то море, ныне призрак бледный,
Хранит секреты, ветром перепеты.
Над гладью мёртвой, в зареве багряном,
Танцуют тени, призраки туманны.
Здесь духи соли, в кристаллах сплетены,
Поют о царствах, в пучине погребены.
В безмолвии ночном, когда луна взойдёт,
Из глубины Урмия голос подает.
То шёпот боли, то зов забытых дней,
О том, как жизнь ушла, оставив лишь солей.
И птицы, что когда-то здесь парили,
Теперь лишь эхом в пустоте застыли.
Лишь ветер воет, над соляной землёй,
Храня Урмии сон, печальный и немой.
Не тронь её покой, путник случайный,
И не буди её секрет отчаянный.
Иначе соль прожжёт твою ладонь,
И в вечной скорби ты навек утонешь.
Урмия спит, под небом равнодушным,
Храня в себе проклятье неразрушимое.
И лишь луна, свидетель вековой,
Над солью мёртвой льёт свой свет немой.
Китеж
В озёрах тихих, в сумраке лесном,
Где шепчут сосны, древние сказанья,
Скрыт город дивный, светом озарён,
В пучине вод, забытый мирозданьем.
Не слышен звон колоколов его,
Не видно башен, в небо устремлённых.
Лишь иногда, в молчанье рокового,
Всплывают искры, тайною пленённых.
Там души праведных, в молитвах вечных,
Хранят святыни, веру не предав.
И ангелы, в одеждах белоснежных,
Поют псалмы, от бед оберегая.
Когда над Русью тучи нависают,
И злоба мир пытается сломить,
Из вод Китеж, как призрак, восстаёт,
Надежду в сердце страждущих вселяет.
Но лишь чистейшим, сердцем непорочным,
Откроется завеса тайных вод,
И узрит он сиянье полуночное,
И услышит ангельский народ.
А грешнику, с душою очернённой,
Лишь тишина ответит ледяная,
И в страхе он отступит, поражённый,
Не смея тронуть таинства святая.
Так спит Китеж, в глубинах сокровенных,
Храня в себе надежду и любовь,
И ждёт он часа, в вечности нетленной,
Когда вернётся к миру вновь и вновь.
Рюрик. Шёпот из тумана.
Туман над Ладогой клубится,
Как призрак древнего костра.
В нем шёпот ветра серебрится,
И слышен голос из вчера.
В ладье драконовой, из мрака,
Явился князь, суровый лик.
В глазах – тоска, в душе – разлука,
И в сердце – пламя, что горит.
Он Рюрик, призванный народом,
На землю русскую прийти.
Но кто он был? Загадка родом,
И тайна вглубь веков уйти.
Шлем рогатый, меч из стали,
И взгляд, пронзающий туман.
Он видел то, что мы не знали,
И слышал зов иных пространств.
В его крови – огонь и льдина,
В его руках – судьба земли.
Он правил мудро и невинно,
Но сны его – кошмар несли.
Ему являлись боги древние,
Шептали тайны бытия.
И видел он грядущее скверное,
И боль, и кровь, и смерть, и я.
Туман сгущается над Ладогой,
И шепчет ветер имена.
И Рюрик, призрак одинокий,
В истории застыл навек одна.
Он ждёт, когда туман рассеется,
И правда выйдет из тени.
Когда народ его прозреет,
И вспомнит древние дни.
Шёпот камней
Вереск цветёт багряным огнём,
Над древним кругом, где тени живут.
Ветер поёт о забытом былом,
О духах холмов, что вечно бдят.
Лица, что вырезаны в камне сером,
Смотрят сквозь время, сквозь пелену лет.
Глаза их – озера в сумраке скверном,
Хранят тайны, что знает лишь свет.
Здесь кровь земли пропитала корни,
Деревья шепчут про древний обряд.
Здесь барабаны стучат в преисподней,
И духи предков взывают назад.
Луна серебрит вереск и камень,
И тени танцуют в ночной тишине.
Здесь спит колдовство, древнее пламя,
В земле пиктской, в сердце стране.
Кто слышит шёпот камней в ночи,
Тот знает силу, что здесь живёт.
Но берегись, путник, не кричи,
Ибо древний гнев не прощает невзгод.
Тень Севера в Ночи
В пурпуре ночи, где звёзды дрожат,
И тень Севера бродит одна,
Император-солдат, чей взгляд был жесток,
Вспоминает былое, как горький урок.
Септимий Север, из Лептис Магны рождён,
Властью и кровью престол утверждён.
Британские земли, пески Парфии, Рим,
Всё помнит он, призрак, неукротимый.
Он слышит легионов далекий марш,
Видит пожары, что гаснут в глазах.
Шёпот пророчеств, что в уши лились,
О будущем Рима, что в прах обратились.
Он чувствует холод, пронзающий кости,
И тяжесть короны, что давит на мозг.
Он ищет покоя, но нет его там,
Где души убитых взывают к богам.
В ночи он блуждает, забытый герой,
Император-солдат, потерявший покой.
И шепчет он ветру, сквозь зубы скрипя:
«Я Рим защищал. Почему же я здесь?»
И эхо в ответ, лишь хохочет вдали,
Над тенью Севера, в вечной пыли.
И звёзды мерцают, как слёзы в ночи,
Над призраком власти, что больше не жди.
Лептис Магна: Песнь Песка и Тени
Песок, как саван, город обнимает,
Где Лептис Магна дремлет в забытьи.
Луна, как призрак, в небесах сияет,
И шепчет ветер древние пути.
Когда-то здесь кипела жизнь и слава,
Триумфы, страсти, золото и власть.
Теперь лишь эхо, призрачная лава,
Напоминает, как легко упасть.
Колонны, словно кости великанов,
Торчат из пепла, вглядываясь в ночь.
И в каждом камне, в трещинах и ранах,
Живёт история, которую не прочь
Поведать духи, что блуждают во мраке,
Среди руин, где царствует покой.
Они хранят секреты в каждом знаке,
И шепчут имена, унесенные рекой
Времён. Императоры и куртизанки,
Гладиаторы, что кровь свою лили.
Их тени бродят, как в полупьянке,
В лучах луны, что город озарили.
Не трогай камни, путник, осторожно,
Не буди спящих, что нашли покой.
Иначе Лептис, город непреложный,
Тебя затянет в свой песок морской.
И ты останешься навеки здесь скитаться,
В рядах теней, что бродят в тишине.
Лишь ветер будет над тобой смеяться,
В пустынной, древней, каменной стране.
Пески Парфии шепчут имена
В песках Парфии, где ветер воет дико,
Скрыты тайны, древние, как мир.
Там тени прошлого танцуют без умолку,
И шепчут имена, что время позабыло.
Под звёздным пологом, в лунном серебре,
Встают из праха воины-призраки.
Их стрелы, выпущенные в вечность,
Звенят в ночи, как эхо чьей-то мести.
Здесь кровь царей впиталась в землю жадно,
И каждый камень помнит их паденье.
Здесь боги древние, забытые и гордые,
Сквозь пелену веков являют своё мщенье.
В оазисах, где жизнь едва теплится,
Слышны молитвы, обращённые к луне.
И жрицы древние, с глазами полными тайны,
Пытаются разгадать судьбу в песчаной мгле.
Не трогай, путник, спящие руины,
Не буди духов, что в них обитают.
Иначе гнев Парфии обрушится на плечи,
И ты исчезнешь в песках, как тень, растаяв.
Ведь Парфия жива, хоть и лежит в руинах,
Её дыхание чувствуется в каждом вздохе ветра.
И если ты прислушаешься внимательно,
Услышишь шёпот песков, что помнят имена.
Шёпот Дал Риады
В тумане сером, где вереск цветёт,
Дал Риада дремлет, тайны хранит.
На камнях древних, что время грызёт,
Эхо сражений давно уж звучит.
В долинах глубоких, где тени живут,
Шепчут деревья о древних богах.
Их голоса ветер в траве разнесёт,
В легендах забытых, в старых стихах.
Над озером тёмным, где лунный свет спит,
Плывут силуэты ушедших времён.
Король Фергус Мак Эрк, чей дух не забыт,
Взирает на землю с небесных сторон.
В руинах замков, где ветер гуляет,
Слышны стоны битв и звон мечей.
И кровь, что когда-то здесь землю питала,
Впиталась в гранит, в сердца людей.
Остерегись путник, вступая сюда,
В мир духов и магии, древних сил.
Дал Риада откроет тебе навсегда,
Свою красоту, что туманом укрыл.
Но помни, что тайны её глубоки,
И сердце должно быть чистым и смелым.
Иначе навеки останешься ты,
В плену у легенд, что шепчет Дал Риада.
Король Фергус Мак Эрк
Король Фергус Мак Эрк, чьё имя шепчет ветер,
Чей взгляд, как сталь, пронзал туманный брег,
Он правил землями, где древний дух заметен,
Где кельтский шёпот слышен до сих пор, вовек.
Он помнил сказки, что рассказывала мать,
О феях дивных, что танцуют в лунном свете,
О друидах мудрых, что умели предсказать,
И о проклятьях, что таятся в темном цвете.
Однажды ночью, в час, когда луна красна,
Он заблудился в чаще, древней и густой.
И услыхал он песню, странную весьма,
Что пела дева с волосами, как листвой.
Она звала его в свой мир, где нет забот,
Где вечно длится пир, и льётся сладкий мёд.
Но Фергус знал, что это дьявольский приход,
И что за этой красотой, лишь вечный лёд.
Он выхватил свой меч, сверкнувший в темноте,
И прокричал заклятье, что знал наизусть.
И дева сгинула, оставив в пустоте
Лишь запах тлена и предчувствие, что грусть
Навеки поселится в его душе теперь,
Ведь он увидел то, что смертным видеть грех.
И будет помнить он, как в сумрачной кутерьме,
Его пытался соблазнить потусторонний смех.
Король Фергус Мак Эрк, он выжил в ту ночь,
Но тень её осталась с ним навек.
И даже солнце не могло ему помочь,
Забыть тот взгляд, тот голос, тот зловещий брег.
Антигона: Тень и Закон
Луна, как древний глаз, глядит с небес,
На Фивы, спящие в объятьях тьмы.
Антигона, в трауре одежд,
Идёт, ведомая лишь зовом крови.
Закон царя – стена из камня, гнёт,
Запрет на погребение брата-врага.
Но в сердце девушки огонь живёт,
В сумраке вечном, где звёзды молчат,
На нити луны, серебром перевитой,
Весы Двух Земель, как два сердца стучат,
Судьбу мирозданья вершиной сокрытой.
На чаше одной – прах забытых богов,
Эхо молитв, что в песках растворились,
И тени ушедших, безмолвных шагов,
В бездонную пропасть навек провалились.
На чаше другой – ростки новой жизни,
Надежда, что брезжит сквозь мрак и сомненья,
И шёпот пророчеств, что в воздухе виснет,
О грядущем рассвете, о новом творенье.
Архангел безликий, с глазами изо льда,
Следит за движением стрелки дрожащей,
И каждое вздох, каждый миг, навсегда
Вплетает в узор, в полотно настоящего.
Когда же равновесие будет достигнуто,
И чаши замрут в тишине абсолютной,
Тогда откроется тайна, что веками укрыта,
И мир обретёт свою истину смутную.
Но помни, путник, вглядываясь ввысь,
Что выбор твой – капля на чаше весов,
И от него зависит, что ждёт впереди,
Свет или тьма, среди вечных лесов.
***
Царь Дугдамми: Песнь Забвения
В песках забвенья, где лишь ветер воет,
Стоит забытый город, словно призрак.
И в сердце его, трон из камня строгий,
Хранит молчанье царь Дугдамми, мрачный лик.
Он правил долго, как легенда шепчет,
Над войском грозным, что дробило кости.
Но алчность тенью пала на его плечи,
И душу съела жажда вечной власти.
Он заключил союз с тенями ночи,
С богами древними, что спят под пеплом.
И в жертву приносил им кровь и очи,
В надежде обмануть костлявую смерть.
Но тьма коварна, и цена велика,
За дар бессмертия, за силу колдовскую.
Дугдамми заплатил, и в миг великий,
Забыл он имя, род, и землю дорогую.
Теперь он страж, не царь, а тень былого,
Блуждает в залах, где лишь эхо бродит.
И шепчет ветер песнь его убогую,
О том, кто вечность в забытьи проводит.
Не приближайся к городу проклятому,
Не буди память царя Дугдамми.
Иначе станешь жертвой, безвозвратною,
В его печальной, вечной, темной драме.
***
Песнь Кимврской Ночи
Когда Луна, как череп древний, взойдет над морем мглистым,
И ветер с севера, как волк, завоет голосисто,
Тогда из сумрака лесов, из топей, где туман,
Встают тени кимвров, забытых богом, племён.
Они идут, как призраки, сквозь рощи вековые,
В руках их копья сломаны, щиты их ледяные.
В глазах, лишь отблеск битвы, что в памяти жива,
Когда земля дрожала под копытами коня.
Их вождь, седой и грозный, с лицом, как камень серый,
Ведёт их сквозь столетия, сквозь мрак, лишенный веры.
Он ищет землю новую, где можно отдохнуть,
Где не услышит больше он проклятий и хулу.
Но нет покоя мёртвым, их души в плену тьмы,
Они обречены скитаться, пока не сгинут мы.
И каждый год, в ночь зимнюю, когда бушует шторм,
Услышьте шёпот кимвров, их вечный, скорбный стон.
Они напомнят смертным, что слава, лишь обман,
Что сила и богатство, лишь пепел и туман.
И только память предков, как факел в темноте,
Ведёт нас сквозь опасности к желанной высоте.
Так слушайте же, люди, песнь кимврской ночи,
И помните о прошлом, чтоб избежать пороков.
Ибо духи древние всегда вокруг нас бродят,
И ждут, когда мы оступимся, и в бездну нас уводят.
***
Саргон II: Песнь Ночи и Звёзд
Я, Саргон, царь четырех сторон света,
Чей меч ковал империи из праха,
Стою один, когда луна одета
В вуаль теней, рождённых в вечном страхе.
Здесь, на зиккурате, где камни помнят
Молитвы древних, шёпот богов забытых,
Я чувствую, как тьма меня объёмлет,
И слышу голоса, в бездну сокрытых.
Звезды, как очи мёртвых, наблюдают,
За каждым вздохом, тайным делом.
Они хранят секреты, что пылают
В сердцах царей, что правили доселе.
Я видел сны, где демоны танцуют
В садах из костей, под луной багряной.
Я слышал песни, что души колдуют,
И видел лица, смертью обуянные.
Иногда мне кажется, что я не властен
Над этой силой, что во мне клокочет.
Что я лишь пешка в игре ужасной,
Где боги ставят на меня, как хотят.
Но я, Саргон, не сдамся этой тьме!
Я буду править, пока бьётся сердце!
И даже в смерти, в вечном полусне,
Я буду помнить, как горело солнце!
Пусть звёзды шепчут, пусть луна глядит,
Я буду царь, пока стоит Ашшур!
И даже если ад меня собой манит,
Я буду помнить свой священный пурпур!
***
Зиккурат
Вздымается к небу каменная груда,
Ступенями в вечность, в сумрак и туман.
Зиккурат древний, тайнами окутан,
Хранитель снов, забытых всеми стран.
На каждой террасе – шёпот поколений,
Молитвы жрецов, что ушли в никуда.
Здесь боги внимали людским моленьям,
И кровь лилась, как горная вода.
Луна серебрит его грани угрюмо,
И тени танцуют, сплетаясь в кошмар.
Внутри зиккурата – бездонная дума,
И эхо шагов, что слышны, словно дар.
Кто смеет подняться на эту вершину,
Где ветер поёт о былом величии?
Узрит он портал в иную картину,
И тайну познает, что скрыта в молчании.
Но помни, путник, ступивший на камень,
Зиккурат не терпит незваных гостей.
Он может даровать, а может и ранить,
И душу навеки пленить в сети теней.
Так стой же внизу, и смотри с благоговением,
На каменный символ ушедших времён.
Зиккурат – загадка, что ждёт откровения,
Но лишь для того, кто душой просветлён.
***
Ашшур: Песнь Древней Тени
В песках забвенья, где шепчет ветер злой,
Лежит Ашшур, забытый, неживой.
Лишь лунный серп, как лезвие ножа,
Скользит по камням, память сторожа.
Когда-то град, могучий и гордый,
Владыка мира, волей твёрдой.
Теперь лишь призрак, в дымке миражей,
Хранит секреты ушедших дней.
Здесь духи бродят, в саванах песка,
И шепчут имена древнего божка.
Ашшур, чьё имя – гром среди небес,
В чьих жилах текла кровь древних чудес.
В руинах храмов, где тьма царит,
Слышны молитвы, что ветер хранит.
О жертвах, войнах, о власти слепой,
О боге, что правил железной рукой.
И если путник, в час поздний, один,
Забредет в этот край, где песок – господин,
Пусть помнит: здесь спит древняя сила,
И тень Ашшура ещё не остыла.
Она ждет часа, когда вновь восстать,
И мир содрогнется, услышав её звать.
Ашшур, Ашшур, в песках погребённый,
В сердцах забытых, но не побеждённый.
***
Урмия. Шёпот Соли
В объятьях гор, где дремлет древний страх,
Лежит Урмия, в соляных слезах.
Когда-то море, ныне призрак бледный,
Хранит секреты, ветром перепеты.
Над гладью мёртвой, в зареве багряном,
Танцуют тени, призраки туманны.
Здесь духи соли, в кристаллах сплетены,
Поют о царствах, в пучине погребены.
В безмолвии ночном, когда луна взойдёт,
Из глубины Урмия голос подает.
То шёпот боли, то зов забытых дней,
О том, как жизнь ушла, оставив лишь солей.
И птицы, что когда-то здесь парили,
Теперь лишь эхом в пустоте застыли.
Лишь ветер воет, над соляной землёй,
Храня Урмии сон, печальный и немой.
Не тронь её покой, путник случайный,
И не буди её секрет отчаянный.
Иначе соль прожжёт твою ладонь,
И в вечной скорби ты навек утонешь.
Урмия спит, под небом равнодушным,
Храня в себе проклятье неразрушимое.
И лишь луна, свидетель вековой,
Над солью мёртвой льёт свой свет немой.
***
Китеж
В озёрах тихих, в сумраке лесном,
Где шепчут сосны, древние сказанья,
Скрыт город дивный, светом озарён,
В пучине вод, забытый мирозданьем.
Не слышен звон колоколов его,
Не видно башен, в небо устремлённых.
Лишь иногда, в молчанье рокового,
Всплывают искры, тайною пленённых.
Там души праведных, в молитвах вечных,
Хранят святыни, веру не предав.
И ангелы, в одеждах белоснежных,
Поют псалмы, от бед оберегая.
Когда над Русью тучи нависают,
И злоба мир пытается сломить,
Из вод Китеж, как призрак, восстаёт,
Надежду в сердце страждущих вселяет.
Но лишь чистейшим, сердцем непорочным,
Откроется завеса тайных вод,
И узрит он сиянье полуночное,
И услышит ангельский народ.
А грешнику, с душою очернённой,
Лишь тишина ответит ледяная,
И в страхе он отступит, поражённый,
Не смея тронуть таинства святая.
Так спит Китеж, в глубинах сокровенных,
Храня в себе надежду и любовь,
И ждёт он часа, в вечности нетленной,
Когда вернётся к миру вновь и вновь.
***
Рюрик. Шёпот из тумана.
Туман над Ладогой клубится,
Как призрак древнего костра.
В нем шёпот ветра серебрится,
И слышен голос из вчера.
В ладье драконовой, из мрака,
Явился князь, суровый лик.
В глазах – тоска, в душе – разлука,
И в сердце – пламя, что горит.
Он Рюрик, призванный народом,
На землю русскую прийти.
Но кто он был? Загадка родом,
И тайна вглубь веков уйти.
Шлем рогатый, меч из стали,
И взгляд, пронзающий туман.
Он видел то, что мы не знали,
И слышал зов иных пространств.
В его крови – огонь и льдина,
В его руках – судьба земли.
Он правил мудро и невинно,
Но сны его – кошмар несли.
Ему являлись боги древние,
Шептали тайны бытия.
И видел он грядущее скверное,
И боль, и кровь, и смерть, и я.
Туман сгущается над Ладогой,
И шепчет ветер имена.
И Рюрик, призрак одинокий,
В истории застыл навек одна.
Он ждёт, когда туман рассеется,
И правда выйдет из тени.
Когда народ его прозреет,
И вспомнит древние дни.
***
Шёпот камней
Вереск цветёт багряным огнём,
Над древним кругом, где тени живут.
Ветер поёт о забытом былом,
О духах холмов, что вечно бдят.
Лица, что вырезаны в камне сером,
Смотрят сквозь время, сквозь пелену лет.
Глаза их – озера в сумраке скверном,
Хранят тайны, что знает лишь свет.
Здесь кровь земли пропитала корни,
Деревья шепчут про древний обряд.
Здесь барабаны стучат в преисподней,
И духи предков взывают назад.
Луна серебрит вереск и камень,
И тени танцуют в ночной тишине.
Здесь спит колдовство, древнее пламя,
В земле пиктской, в сердце стране.
Кто слышит шёпот камней в ночи,
Тот знает силу, что здесь живёт.
Но берегись, путник, не кричи,
Ибо древний гнев не прощает невзгод.
***
Тень Севера в Ночи
В пурпуре ночи, где звёзды дрожат,
И тень Севера бродит одна,
Император-солдат, чей взгляд был жесток,
Вспоминает былое, как горький урок.
Септимий Север, из Лептис Магны рождён,
Властью и кровью престол утверждён.
Британские земли, пески Парфии, Рим,
Всё помнит он, призрак, неукротимый.
Он слышит легионов далекий марш,
Видит пожары, что гаснут в глазах.
Шёпот пророчеств, что в уши лились,
О будущем Рима, что в прах обратились.
Он чувствует холод, пронзающий кости,
И тяжесть короны, что давит на мозг.
Он ищет покоя, но нет его там,
Где души убитых взывают к богам.
В ночи он блуждает, забытый герой,
Император-солдат, потерявший покой.
И шепчет он ветру, сквозь зубы скрипя:
«Я Рим защищал. Почему же я здесь?»
И эхо в ответ, лишь хохочет вдали,
Над тенью Севера, в вечной пыли.
И звёзды мерцают, как слёзы в ночи,
Над призраком власти, что больше не жди.
***
Лептис Магна: Песнь Песка и Тени
Песок, как саван, город обнимает,
Где Лептис Магна дремлет в забытьи.
Луна, как призрак, в небесах сияет,
И шепчет ветер древние пути.
Когда-то здесь кипела жизнь и слава,
Триумфы, страсти, золото и власть.
Теперь лишь эхо, призрачная лава,
Напоминает, как легко упасть.
Колонны, словно кости великанов,
Торчат из пепла, вглядываясь в ночь.
И в каждом камне, в трещинах и ранах,
Живёт история, которую не прочь
Поведать духи, что блуждают во мраке,
Среди руин, где царствует покой.
Они хранят секреты в каждом знаке,
И шепчут имена, унесенные рекой
Времён. Императоры и куртизанки,
Гладиаторы, что кровь свою лили.
Их тени бродят, как в полупьянке,
В лучах луны, что город озарили.
Не трогай камни, путник, осторожно,
Не буди спящих, что нашли покой.
Иначе Лептис, город непреложный,
Тебя затянет в свой песок морской.
И ты останешься навеки здесь скитаться,
В рядах теней, что бродят в тишине.
Лишь ветер будет над тобой смеяться,
В пустынной, древней, каменной стране.
***
Пески Парфии шепчут имена
В песках Парфии, где ветер воет дико,
Скрыты тайны, древние, как мир.
Там тени прошлого танцуют без умолку,
И шепчут имена, что время позабыло.
Под звёздным пологом, в лунном серебре,
Встают из праха воины-призраки.
Их стрелы, выпущенные в вечность,
Звенят в ночи, как эхо чьей-то мести.
Здесь кровь царей впиталась в землю жадно,
И каждый камень помнит их паденье.
Здесь боги древние, забытые и гордые,
Сквозь пелену веков являют своё мщенье.
В оазисах, где жизнь едва теплится,
Слышны молитвы, обращённые к луне.
И жрицы древние, с глазами полными тайны,
Пытаются разгадать судьбу в песчаной мгле.
Не трогай, путник, спящие руины,
Не буди духов, что в них обитают.
Иначе гнев Парфии обрушится на плечи,
И ты исчезнешь в песках, как тень, растаяв.
Ведь Парфия жива, хоть и лежит в руинах,
Её дыхание чувствуется в каждом вздохе ветра.
И если ты прислушаешься внимательно,
Услышишь шёпот песков, что помнят имена.
***
Шёпот Дал Риады
В тумане сером, где вереск цветёт,
Дал Риада дремлет, тайны хранит.
На камнях древних, что время грызёт,
Эхо сражений давно уж звучит.
В долинах глубоких, где тени живут,
Шепчут деревья о древних богах.
Их голоса ветер в траве разнесёт,
В легендах забытых, в старых стихах.
Над озером тёмным, где лунный свет спит,
Плывут силуэты ушедших времён.
Король Фергус Мак Эрк, чей дух не забыт,
Взирает на землю с небесных сторон.
В руинах замков, где ветер гуляет,
Слышны стоны битв и звон мечей.
И кровь, что когда-то здесь землю питала,
Впиталась в гранит, в сердца людей.
Остерегись путник, вступая сюда,
В мир духов и магии, древних сил.
Дал Риада откроет тебе навсегда,
Свою красоту, что туманом укрыл.
Но помни, что тайны её глубоки,
И сердце должно быть чистым и смелым.
Иначе навеки останешься ты,
В плену у легенд, что шепчет Дал Риада.
***
Король Фергус Мак Эрк
Король Фергус Мак Эрк, чьё имя шепчет ветер,
Чей взгляд, как сталь, пронзал туманный брег,
Он правил землями, где древний дух заметен,
Где кельтский шёпот слышен до сих пор, вовек.
Он помнил сказки, что рассказывала мать,
О феях дивных, что танцуют в лунном свете,
О друидах мудрых, что умели предсказать,
И о проклятьях, что таятся в темном цвете.
Однажды ночью, в час, когда луна красна,
Он заблудился в чаще, древней и густой.
И услыхал он песню, странную весьма,
Что пела дева с волосами, как листвой.
Она звала его в свой мир, где нет забот,
Где вечно длится пир, и льётся сладкий мёд.
Но Фергус знал, что это дьявольский приход,
И что за этой красотой, лишь вечный лёд.
Он выхватил свой меч, сверкнувший в темноте,
И прокричал заклятье, что знал наизусть.
И дева сгинула, оставив в пустоте
Лишь запах тлена и предчувствие, что грусть
Навеки поселится в его душе теперь,
Ведь он увидел то, что смертным видеть грех.
И будет помнить он, как в сумрачной кутерьме,
Его пытался соблазнить потусторонний смех.
Король Фергус Мак Эрк, он выжил в ту ночь,
Но тень её осталась с ним навек.
И даже солнце не могло ему помочь,
Забыть тот взгляд, тот голос, тот зловещий брег.
***
Антигона: Тень и Закон
Луна, как древний глаз, глядит с небес,
На Фивы, спящие в объятьях тьмы.
Антигона, в трауре одежд,
Идёт, ведомая лишь зовом крови.
Закон царя – стена из камня, гнёт,
Запрет на погребение брата-врага.
Но в сердце девушки огонь живёт,
