Рагнар Кожаные Штаны
Туман над фьордом, словно саван серый,
И волны бьются в берег, как сердца.
В легендах дремлет викинг лихой, смелый,
Рагнар Кожаные Штаны, без конца.
Его глаза, как льдины, холодели,
В них отражались битвы и моря.
Он смерть встречал с улыбкой на лице,
А Валькирии ждали в Вальхалле, горя.
Но шепчут скальды в полумраке ночи,
Что дух его блуждает средь камней.
И слышен звон мечей, и топот мощи,
В местах, где он сражался в давние дни.
Когда луна багряной кровью льётся,
И ветер воет, словно зверь в лесах,
Рагнар Кожаные Штаны вернётся,
В своих штанах из кожи, в небесах.
Он явится, как призрак из тумана,
На драккаре, что соткан из теней.
И зазвучит над миром песнь обмана,
О славе, смерти и о власти дней.
Так слушайте же, смертные, внимательно,
Когда природа в ярости кипит.
Рагнар Кожаные Штаны, вероятно,
Уже стучится в ваш забытый быт.
Царство Куш: Шёпот песков
В песках забвенья, где Нил течёт устало,
Лежит Куш древний, тайной полон.
Там сфинксы спят, храня молчанье скал,
И шепчет ветер имена богов.
Пирамиды черны, как ночи без луны,
В их чреве дремлют души королей.
Иероглифы, как звёздные огни,
Расскажут сказки о былой земле.
Богиня Мут, с глазами из обсидиана,
На троне восседает в сумрачном дворце.
Её дыханье – песчаная буря, рана,
Что вечно кровоточит на лице.
Шакалы воют, луну призывая,
И тени пляшут в свете звёздных глаз.
Куш помнит славу, Куш ждёт, не угасая,
Когда проснется древний, грозный час.
И путник, что забредёт в эти земли,
Услышит шёпот песков, зов веков.
Увидит призраки, что в вечности застыли,
И ощутит дыханье мёртвых богов.
Остерегись, путник! Куш не прощает,
Кто тайны его дерзко потревожит.
Лишь тишина здесь вечно обитает,
И смерть в песках, что душу уничтожит.
Мероэ: Песнь Песка и Тени
В песках забвенья, где Нил уснул в дремоте,
Мероэ восстаёт, как призрак в позолоте.
Пирамиды остры, как зубы древних богов,
Хранят молчание веков, и шёпот голосов.
Здесь львы из камня стерегут покой цариц,
Иероглифы пляшут в лучах багряных лиц.
Богиня Исида, с крыльями из тьмы,
Над городом парит, храня его мечты.
В ночи безлунной, когда песок поёт,
Дух Аманиторе, царицы, восстаёт.
Она ведёт свой народ сквозь мрак и забытьё,
И шепчет тайны звёзд, что видят лишь её.
В колодцах древних, где плещется вода,
Скрываются пророчества, что ждут лишь часа.
И если путник смелый в Мероэ забредёт,
Он тайну вечную, быть может, обретёт.
Но помни, путник, здесь время не течёт,
Здесь прошлое и будущее в танце вечном ждёт.
И если ты не чист душой, и сердцем не готов,
Мероэ поглотит тебя, как песок из снов.
Так слушай шёпот ветра, и смотри в глаза львам,
И ощути дыхание богов, что правят там.
В Мероэ, городе теней, в стране песка и грёз,
Ты найдешь то, что ищешь, или пропадешь всерьёз.
Царь Натакамани: Песнь Песков и Теней
В песках Мероэ, где солнце злой тиран,
Восстал из тени царь Натакамани.
Не плоть и кровь, а призрак, соткан странно,
Из шёпота ветров, из древней ткани.
Корона змей, из золота и тьмы,
На челе мерцает, словно уголь тлеет.
В глазах бездонных, холодных, как зимы,
История забытая, что сердце леденит.
Он бродит по руинам пирамид,
Где фрески шепчут о былой величье.
И слышит эхо погребальных тризн,
И видит тени, что хранят обличье
Жрецов и воинов, цариц и рабынь,
Что пали жертвой времени и праха.
Он помнит всё, он знает каждый миг,
И боль его – бездонная, как плаха.
Он ищет ключ, потерянный давно,
К вратам, что в мир иной ведут бесстрашно.
Чтоб разорвать проклятия полотно,
И душу обрести, что так отчаянно
Стремится к свету, к вечному покою.
Но пески времени, как саван, душат.
И царь Натакамани, в вечном строю,
Обречён бродить, пока пески не рушат
Последний камень, последний след его.
И лишь тогда, в забвении глубоком,
Утихнет боль, и не услышит никто
О царе-призраке, в песках жестоком.
Царица Аманиторе: Песнь Песков и Луны
Песок, как время, сквозь пальцы течёт,
И шепчет тайны древней земли.
Аманиторе, царица ночи,
Взирает с трона, где звёзды сплелись.
Её глаза – два осколка луны,
В них отражается Нила теченье.
В её короне – дыханье пустыни,
И сила древних богов откровение.
Она повелевала ветрам и пескам,
И знала язык забытых камней.
Её жрецы читали по звёздам,
Судьбу Куша, что в сердце её дней.
Ночами, когда луна в зените,
Она спускалась в тайные склепы.
Там, в лабиринтах теней и гранита,
Искала ответы вечные, трепетные.
Говорят, она видела духов царей,
И слышала шёпот богов Амона.
И знала секрет, как открыть врата дней,
И вечную жизнь обрести без урона.
Но тайна её, как песок, ускользнула,
Растворилась в веках, в пыли и забвенье.
Лишь ветер поёт о царице Куша,
И луна хранит её смутное зренье.
И если ты ночью в пустыне один,
Прислушайся к шёпоту древних камней.
Возможно, услышишь ты голос царицы,
Аманиторе, властительницы теней.
Тень на Вересковой Пустоши
Туман ползёт, как саван по земле,
Где вереск цветёт багряным, как кровь.
И шепчет ветер древние слова,
Забытые богами и людьми.
Над камнем друидов, луна висит,
Как глаз слепой, глядящий в никуда.
И тень крадется, там, где свет молчит,
Неясная, как память навсегда.
То дух ли это, что блуждает здесь,
Ища покой, утраченный давно?
Иль просто эхо позабытых мест,
Где магия жила, как в сердце дно?
Вдали, костёр мерцает, словно знак,
Призыв из тьмы, зовущий в свой плен.
И сердце бьётся, чувствуя испуг,
Перед тайной, что скрывает этот день.
Не приближайся к вересковой пустоши,
Когда луна багряна, словно медь.
Ибо там, где тень танцует в тиши,
Легко навеки душу потерять.
Лангар: Шёпот древних стен
В Лангаре, где скалы смотрят ввысь,
Где ветер шепчет сказки вековые,
Сквозь пыль веков и времени кулис,
Встают легенды, словно сны живые.
Здесь духи гор танцуют в лунном свете,
И шепчут тайны древние чинары.
В пещерах скрыты знаки, словно дети,
Забытых богов, что правили когда-то.
Над головой, как страж, стоит Хазрати,
И смотрит вдаль, сквозь дымку облаков.
Он помнит всё: и радости, и утраты,
И шёпот молитв, и звон колоколов.
В ночи, когда костёр трещит устало,
И тени пляшут, словно в диком сне,
Ты слышишь зов, что где-то прозвучало,
И чувствуешь, что ты не одинок в луне.
Здесь время спит, и прошлое не мертво,
Оно живёт в камнях, в ветвях деревьев.
И если ты откроешь сердце для него,
Лангар откроет тайны, что он лелеет.
Но помни, путник, будь здесь осторожен,
Не разбуди уснувших древних сил.
Ведь Лангар – это мир, что так тревожен,
И кто войдёт в него, тот будет им храним.
Стримон Кинана: Шёпот древних вод
Стримон Кинана, змеящаяся лента,
В объятьях гор, где дремлет вечный мрак.
Твои воды хранят молчанье склепа,
И шёпот духов, что не знает враг.
Луна, как призрак, в зеркале играет,
И тени пляшут на твоих берегах.
Здесь эхо битв давно отзвучало,
Лишь стон ветров в заброшенных лугах.
В твоих глубинах, говорят, сокрыты
Сокровища, что жаждет алчный взгляд.
Но страж их – дух, что вечно бдит и злится,
И в омут тянет тех, кто виноват.
Когда туман над Стримоном клубится,
И воет ветер, словно дикий зверь,
То души павших к берегу стремятся,
И ищут пристань, потеряв теперь
Надежду на покой, на свет небесный.
Их голоса в журчании воды,
В шептании тростника, в листве древесной,
Звучат как скорбь, как отголоски тьмы.
Стримон Кинана, река забвенья,
Ты помнишь всё, что мир давно забыл.
И в тишине ночной, в твоём теченье,
Скрывается тайна, что не постигнуть сил.
Пердикка: Тень на Троне
В долинах Эмафии, где тень Олимпа дремлет,
Родился царь, чья кровь хранила тайну древнюю.
Пердикка, сын ветров и шёпота пророчеств,
Взошёл на трон, судьбой отмеченный жестоко.
Он видел сны, где боги в ярости плясали,
И слышал зов земли, что помнила титанов.
В его глазах горел огонь, не знавший страха,
Но в сердце жил холод, как в склепе мрачном.
Он правил твердо, словно скала, незыблемо,
Но тень сомнений кралась за его плечами.
Ведь древний род его, проклятый и могучий,
Хранил секрет, что мог разрушить мир грядущий.
В ночи безлунные, когда стихали ветры,
Он видел призраков, что звали в мир загробный.
И шёпот их, как яд, просачивался в душу,
Толкал к безумию, к власти непослушной.
Пердикка, царь-пророк, властитель и безумец,
В лабиринтах судьбы искал он искупленья.
Но тень проклятья, словно саван ледяной,
Окутала его, лишив его навек покоя.
И в час последний, когда солнце угасало,
Он понял, что судьба его предрешена.
Пердикка пал, как лист, сорвавшийся с ветки,
Оставив тень свою на троне Македонии.
И до сих пор, в ночной тиши, когда луна
Освещает древние руины Эмафии,
Слышен шёпот ветра, словно вздох Пердикки,
Напоминающий о власти и проклятье.
Родогуна: Немытая Богиня Победы
В пыли дорог, под солнцем опалённым,
Где кровь и пот сплетаются в узор,
Являюсь я, победой окрыленная,
Но лик мой скрыт под грязью и позором.
Не ждите нимб, не ждите белых риз,
Не ждите лир, и сладостных речей.
Я – Родогуна, богиня из низин,
Владычица сломленных мечей.
Мои ладони помнят запах стали,
И крики тех, кто пал, не устояв.
Я видела, как царства умирали,
И слышала предсмертный волчий вой.
Не омываю я лицо в росе,
Не умащаю тело миррой сладкой.
Моя стихия – ярость в голосе,
И поступь твердая, как камень гладкий.
Я – та, кто шепчет воину в бою:
«Держись! Взгляни! Победа близко, верь».
И в час, когда он падает в бою,
Я забираю душу в вечный склеп.
Не ждите благодарности, мольбы,
Не ждите почестей и пышных жертв.
Я – Родогуна, богиня судьбы,
И мой удел, лишь пепел и смерть.
Но знайте, смертные, в час тяжких бед,
Когда надежда тает, словно дым,
Я приду к вам, как призрачный рассвет,
И дам вам силы, чтобы победить.
И пусть мой лик нечист, и голос груб,
И пусть мой путь усеян черепами,
Я – Родогуна, ваш последний друг,
Немытая богиня над врагами.
Принцесса Пинъян: Лунный Шёлк и Тень Дракона
В шелковых покоях, где луна гость незваный,
Принцесса Пинъян, бледная, как снег,
Взирает в сад, где тени танцуют странно,
И слышит шёпот, что приносит вечный грех.
Её глаза – два озера бездонных, тёмных,
Хранят секреты древних, спящих сил.
В них отражается дракон, в небе звёздном,
Что в сердце девы вечную тоску вселил.
Он обещал ей власть, богатство и бессмертие,
Лишь только душу в жертву принесёт.
И в лунном свете, полном лицемерия,
Принцесса Пинъян ждёт, когда он придёт.
В её руках – веер из костей драконьих,
На нём – узоры, сплетенные из тьмы.
И взмах – как вздох предсмертный, стонущий,
Как эхо проклятой, забытой старины.
В саду расцветают чёрные хризантемы,
Их аромат, как запах тлена и тоски.
Принцесса Пинъян, жертва древней темы,
В плену у лунного, драконьего клинка.
И в час, когда луна затмится чёрной тенью,
Дракон придёт, чтоб душу забрать в свой плен.
Принцесса Пинъян, в вечном заточенье,
Останется лишь тенью, среди лунных стен.
Нянцзыцзюнь
В шелковых сумерках, где лунный свет дрожит,
В садах забытых, где время не спешит,
Блуждает призрак, сотканный из мглы,
Нянцзыцзюнь, чьи очи холодны.
Её кимоно, как саван, белоснежный,
В нём шёпот ветра, что звучит безбрежно.
В руках её – веер, сломанный, резной,
Хранит он тайну, что унесена волной.
Она танцует в тишине ночной,
Под сенью вишни, тронутой луной.
Её движения – печаль и красота,
Забытая мелодия, что вечно не спета.
Кто ты, Нянцзыцзюнь? Дух или тень?
И что за боль скрываешь ты весь день?
Быть может, ты невеста, не дождавшаяся любви,
И бродишь в поисках утраченной земли.
Не приближайся к ней, путник, в час ночной,
Иначе взор её пленит тебя собой.
Забудешь ты и дом, и мир, и свет,
И станешь вечным пленником её бед.
Она исчезнет с первым лучом зари,
Оставив лишь туман и шёпот вдали.
Но в сердце навсегда останется печаль,
И образ Нянцзыцзюнь, что так жаль.
Мавия: Тень Песков
В песках, где шепчет ветер древний сказ,
Явилась тень, как лунный серп остра.
Мавия, королева арабов, глаз
Горит огнём, что не погасит мгла.
Она пришла из сумрака ночей,
Из племени, где кровь кипит, как яд.
В её руках судьба простых людей,
И в сердце боль за каждый свой отряд.
Её шатёр, лишь призрак в мираже,
Её слова, как шёпот злых духов.
Она плетёт интриги в кураже,
И правит, словно демон из песков.
Её кони – тени в лунном свете,
Их топот – эхо древних битв и смут.
Она ведет их к славе и к победе,
Но в сердце, лишь холодный, вечный суд.
Мавия, королева, тень песков,
Ты правишь, словно призрак, в тишине.
И в каждом вздохе слышен зов богов,
Что шепчут имя твоё в лунной мгле.
Кто ты – спасительница или бич?
Иль просто тень, что бродит по земле?
Лишь ветер знает твой печальный клич,
Мавия, королева, в вечной мгле.
Тень Кандаки
В песках забвенья, где шепчет ветер древний,
Стоит Кандаке, чья слава не померкла.
Аманиренас, чьё имя – грозный клич,
Взирает с гордостью на Нила вечный лик.
Луна багряная, как кровь на острие,
Освещает руины, где дремлет забытье.
Там духи воинов, в броню облачены,
Хранят покой царицы, что в вечность заточены.
Её глаза – два уголька в ночной тиши,
В них мудрость древняя и ярость без души.
Она вела войска, как буря по полям,
И римский легион трепетал перед её станом.
Ночь шепчет заклинанья на языке богов,
И тени пляшут в танце у древних очагов.
Аманиренас восстанет из песка,
Когда настанет час, и дрогнет вся земля.
Её голос – эхо битв, что отгремели вдаль,
Её поступь – поступь львицы, что не знает жаль.
Она вернётся, чтобы править вновь и вновь,
И Нубия воспрянет, воспрянет её кровь.
Так слушайте же, смертные, и помните всегда,
Что гнев Кандаки страшнее, чем сама беда.
И в лунном свете, в шёпоте песков,
Услышите вы имя: Аманиренас!
Одноглазая Тень Мероэ
В песках забвенья, где шепчет ветер,
Под солнцем, что опаляет лик,
Стоит Мероэ, город древний,
Хранящий тайны в каждом камне.
Там, в тени пирамид изломанных,
В легендах, что живут в крови,
Встаёт Аманиренас, царица,
С одним лишь глазом, полным любви.
И ярости взгляд её пронзает,
Как копьё, летящее во тьму.
Она – львица, что не прощает,
За землю свою, за свой народ.
Её корона – символ власти,
Её сердце – пламя, что горит.
Она видит сквозь пелену страсти,
И волю богов в себе хранит.
В её глазу – отраженье Нила,
И шёпот древних, мудрых змей.
Она – царица, что победила,
И Рим склонил на колени перед ней.
Но тайна скрыта в её взгляде,
В той пустоте, что глаз затмил.
Что видела она в той утрате?
Какой урок судьба ей подарила?
Лишь ветер знает, что шепчет песок,
Лишь звёзды помнят её имя.
Аманиренас, царица-рок,
В легендах Нубии – неугасима.
Мать Люя
В долине теней, где шепчет лишь ветер,
Стоит одинокий, заброшенный дом.
Там мать Люя, в саване смерти одета,
Ждёт сына, ушедшего в сумрачный гром.
Её глаза – два уголька тлеющих страхов,
В них память о сыне, как призрак жива.
Она слышит шаги в полуночных оврагах,
Туман над фьордом, словно саван серый,
И волны бьются в берег, как сердца.
В легендах дремлет викинг лихой, смелый,
Рагнар Кожаные Штаны, без конца.
Его глаза, как льдины, холодели,
В них отражались битвы и моря.
Он смерть встречал с улыбкой на лице,
А Валькирии ждали в Вальхалле, горя.
Но шепчут скальды в полумраке ночи,
Что дух его блуждает средь камней.
И слышен звон мечей, и топот мощи,
В местах, где он сражался в давние дни.
Когда луна багряной кровью льётся,
И ветер воет, словно зверь в лесах,
Рагнар Кожаные Штаны вернётся,
В своих штанах из кожи, в небесах.
Он явится, как призрак из тумана,
На драккаре, что соткан из теней.
И зазвучит над миром песнь обмана,
О славе, смерти и о власти дней.
Так слушайте же, смертные, внимательно,
Когда природа в ярости кипит.
Рагнар Кожаные Штаны, вероятно,
Уже стучится в ваш забытый быт.
***
Царство Куш: Шёпот песков
В песках забвенья, где Нил течёт устало,
Лежит Куш древний, тайной полон.
Там сфинксы спят, храня молчанье скал,
И шепчет ветер имена богов.
Пирамиды черны, как ночи без луны,
В их чреве дремлют души королей.
Иероглифы, как звёздные огни,
Расскажут сказки о былой земле.
Богиня Мут, с глазами из обсидиана,
На троне восседает в сумрачном дворце.
Её дыханье – песчаная буря, рана,
Что вечно кровоточит на лице.
Шакалы воют, луну призывая,
И тени пляшут в свете звёздных глаз.
Куш помнит славу, Куш ждёт, не угасая,
Когда проснется древний, грозный час.
И путник, что забредёт в эти земли,
Услышит шёпот песков, зов веков.
Увидит призраки, что в вечности застыли,
И ощутит дыханье мёртвых богов.
Остерегись, путник! Куш не прощает,
Кто тайны его дерзко потревожит.
Лишь тишина здесь вечно обитает,
И смерть в песках, что душу уничтожит.
***
Мероэ: Песнь Песка и Тени
В песках забвенья, где Нил уснул в дремоте,
Мероэ восстаёт, как призрак в позолоте.
Пирамиды остры, как зубы древних богов,
Хранят молчание веков, и шёпот голосов.
Здесь львы из камня стерегут покой цариц,
Иероглифы пляшут в лучах багряных лиц.
Богиня Исида, с крыльями из тьмы,
Над городом парит, храня его мечты.
В ночи безлунной, когда песок поёт,
Дух Аманиторе, царицы, восстаёт.
Она ведёт свой народ сквозь мрак и забытьё,
И шепчет тайны звёзд, что видят лишь её.
В колодцах древних, где плещется вода,
Скрываются пророчества, что ждут лишь часа.
И если путник смелый в Мероэ забредёт,
Он тайну вечную, быть может, обретёт.
Но помни, путник, здесь время не течёт,
Здесь прошлое и будущее в танце вечном ждёт.
И если ты не чист душой, и сердцем не готов,
Мероэ поглотит тебя, как песок из снов.
Так слушай шёпот ветра, и смотри в глаза львам,
И ощути дыхание богов, что правят там.
В Мероэ, городе теней, в стране песка и грёз,
Ты найдешь то, что ищешь, или пропадешь всерьёз.
***
Царь Натакамани: Песнь Песков и Теней
В песках Мероэ, где солнце злой тиран,
Восстал из тени царь Натакамани.
Не плоть и кровь, а призрак, соткан странно,
Из шёпота ветров, из древней ткани.
Корона змей, из золота и тьмы,
На челе мерцает, словно уголь тлеет.
В глазах бездонных, холодных, как зимы,
История забытая, что сердце леденит.
Он бродит по руинам пирамид,
Где фрески шепчут о былой величье.
И слышит эхо погребальных тризн,
И видит тени, что хранят обличье
Жрецов и воинов, цариц и рабынь,
Что пали жертвой времени и праха.
Он помнит всё, он знает каждый миг,
И боль его – бездонная, как плаха.
Он ищет ключ, потерянный давно,
К вратам, что в мир иной ведут бесстрашно.
Чтоб разорвать проклятия полотно,
И душу обрести, что так отчаянно
Стремится к свету, к вечному покою.
Но пески времени, как саван, душат.
И царь Натакамани, в вечном строю,
Обречён бродить, пока пески не рушат
Последний камень, последний след его.
И лишь тогда, в забвении глубоком,
Утихнет боль, и не услышит никто
О царе-призраке, в песках жестоком.
***
Царица Аманиторе: Песнь Песков и Луны
Песок, как время, сквозь пальцы течёт,
И шепчет тайны древней земли.
Аманиторе, царица ночи,
Взирает с трона, где звёзды сплелись.
Её глаза – два осколка луны,
В них отражается Нила теченье.
В её короне – дыханье пустыни,
И сила древних богов откровение.
Она повелевала ветрам и пескам,
И знала язык забытых камней.
Её жрецы читали по звёздам,
Судьбу Куша, что в сердце её дней.
Ночами, когда луна в зените,
Она спускалась в тайные склепы.
Там, в лабиринтах теней и гранита,
Искала ответы вечные, трепетные.
Говорят, она видела духов царей,
И слышала шёпот богов Амона.
И знала секрет, как открыть врата дней,
И вечную жизнь обрести без урона.
Но тайна её, как песок, ускользнула,
Растворилась в веках, в пыли и забвенье.
Лишь ветер поёт о царице Куша,
И луна хранит её смутное зренье.
И если ты ночью в пустыне один,
Прислушайся к шёпоту древних камней.
Возможно, услышишь ты голос царицы,
Аманиторе, властительницы теней.
***
Тень на Вересковой Пустоши
Туман ползёт, как саван по земле,
Где вереск цветёт багряным, как кровь.
И шепчет ветер древние слова,
Забытые богами и людьми.
Над камнем друидов, луна висит,
Как глаз слепой, глядящий в никуда.
И тень крадется, там, где свет молчит,
Неясная, как память навсегда.
То дух ли это, что блуждает здесь,
Ища покой, утраченный давно?
Иль просто эхо позабытых мест,
Где магия жила, как в сердце дно?
Вдали, костёр мерцает, словно знак,
Призыв из тьмы, зовущий в свой плен.
И сердце бьётся, чувствуя испуг,
Перед тайной, что скрывает этот день.
Не приближайся к вересковой пустоши,
Когда луна багряна, словно медь.
Ибо там, где тень танцует в тиши,
Легко навеки душу потерять.
***
Лангар: Шёпот древних стен
В Лангаре, где скалы смотрят ввысь,
Где ветер шепчет сказки вековые,
Сквозь пыль веков и времени кулис,
Встают легенды, словно сны живые.
Здесь духи гор танцуют в лунном свете,
И шепчут тайны древние чинары.
В пещерах скрыты знаки, словно дети,
Забытых богов, что правили когда-то.
Над головой, как страж, стоит Хазрати,
И смотрит вдаль, сквозь дымку облаков.
Он помнит всё: и радости, и утраты,
И шёпот молитв, и звон колоколов.
В ночи, когда костёр трещит устало,
И тени пляшут, словно в диком сне,
Ты слышишь зов, что где-то прозвучало,
И чувствуешь, что ты не одинок в луне.
Здесь время спит, и прошлое не мертво,
Оно живёт в камнях, в ветвях деревьев.
И если ты откроешь сердце для него,
Лангар откроет тайны, что он лелеет.
Но помни, путник, будь здесь осторожен,
Не разбуди уснувших древних сил.
Ведь Лангар – это мир, что так тревожен,
И кто войдёт в него, тот будет им храним.
***
Стримон Кинана: Шёпот древних вод
Стримон Кинана, змеящаяся лента,
В объятьях гор, где дремлет вечный мрак.
Твои воды хранят молчанье склепа,
И шёпот духов, что не знает враг.
Луна, как призрак, в зеркале играет,
И тени пляшут на твоих берегах.
Здесь эхо битв давно отзвучало,
Лишь стон ветров в заброшенных лугах.
В твоих глубинах, говорят, сокрыты
Сокровища, что жаждет алчный взгляд.
Но страж их – дух, что вечно бдит и злится,
И в омут тянет тех, кто виноват.
Когда туман над Стримоном клубится,
И воет ветер, словно дикий зверь,
То души павших к берегу стремятся,
И ищут пристань, потеряв теперь
Надежду на покой, на свет небесный.
Их голоса в журчании воды,
В шептании тростника, в листве древесной,
Звучат как скорбь, как отголоски тьмы.
Стримон Кинана, река забвенья,
Ты помнишь всё, что мир давно забыл.
И в тишине ночной, в твоём теченье,
Скрывается тайна, что не постигнуть сил.
***
Пердикка: Тень на Троне
В долинах Эмафии, где тень Олимпа дремлет,
Родился царь, чья кровь хранила тайну древнюю.
Пердикка, сын ветров и шёпота пророчеств,
Взошёл на трон, судьбой отмеченный жестоко.
Он видел сны, где боги в ярости плясали,
И слышал зов земли, что помнила титанов.
В его глазах горел огонь, не знавший страха,
Но в сердце жил холод, как в склепе мрачном.
Он правил твердо, словно скала, незыблемо,
Но тень сомнений кралась за его плечами.
Ведь древний род его, проклятый и могучий,
Хранил секрет, что мог разрушить мир грядущий.
В ночи безлунные, когда стихали ветры,
Он видел призраков, что звали в мир загробный.
И шёпот их, как яд, просачивался в душу,
Толкал к безумию, к власти непослушной.
Пердикка, царь-пророк, властитель и безумец,
В лабиринтах судьбы искал он искупленья.
Но тень проклятья, словно саван ледяной,
Окутала его, лишив его навек покоя.
И в час последний, когда солнце угасало,
Он понял, что судьба его предрешена.
Пердикка пал, как лист, сорвавшийся с ветки,
Оставив тень свою на троне Македонии.
И до сих пор, в ночной тиши, когда луна
Освещает древние руины Эмафии,
Слышен шёпот ветра, словно вздох Пердикки,
Напоминающий о власти и проклятье.
***
Родогуна: Немытая Богиня Победы
В пыли дорог, под солнцем опалённым,
Где кровь и пот сплетаются в узор,
Являюсь я, победой окрыленная,
Но лик мой скрыт под грязью и позором.
Не ждите нимб, не ждите белых риз,
Не ждите лир, и сладостных речей.
Я – Родогуна, богиня из низин,
Владычица сломленных мечей.
Мои ладони помнят запах стали,
И крики тех, кто пал, не устояв.
Я видела, как царства умирали,
И слышала предсмертный волчий вой.
Не омываю я лицо в росе,
Не умащаю тело миррой сладкой.
Моя стихия – ярость в голосе,
И поступь твердая, как камень гладкий.
Я – та, кто шепчет воину в бою:
«Держись! Взгляни! Победа близко, верь».
И в час, когда он падает в бою,
Я забираю душу в вечный склеп.
Не ждите благодарности, мольбы,
Не ждите почестей и пышных жертв.
Я – Родогуна, богиня судьбы,
И мой удел, лишь пепел и смерть.
Но знайте, смертные, в час тяжких бед,
Когда надежда тает, словно дым,
Я приду к вам, как призрачный рассвет,
И дам вам силы, чтобы победить.
И пусть мой лик нечист, и голос груб,
И пусть мой путь усеян черепами,
Я – Родогуна, ваш последний друг,
Немытая богиня над врагами.
***
Принцесса Пинъян: Лунный Шёлк и Тень Дракона
В шелковых покоях, где луна гость незваный,
Принцесса Пинъян, бледная, как снег,
Взирает в сад, где тени танцуют странно,
И слышит шёпот, что приносит вечный грех.
Её глаза – два озера бездонных, тёмных,
Хранят секреты древних, спящих сил.
В них отражается дракон, в небе звёздном,
Что в сердце девы вечную тоску вселил.
Он обещал ей власть, богатство и бессмертие,
Лишь только душу в жертву принесёт.
И в лунном свете, полном лицемерия,
Принцесса Пинъян ждёт, когда он придёт.
В её руках – веер из костей драконьих,
На нём – узоры, сплетенные из тьмы.
И взмах – как вздох предсмертный, стонущий,
Как эхо проклятой, забытой старины.
В саду расцветают чёрные хризантемы,
Их аромат, как запах тлена и тоски.
Принцесса Пинъян, жертва древней темы,
В плену у лунного, драконьего клинка.
И в час, когда луна затмится чёрной тенью,
Дракон придёт, чтоб душу забрать в свой плен.
Принцесса Пинъян, в вечном заточенье,
Останется лишь тенью, среди лунных стен.
***
Нянцзыцзюнь
В шелковых сумерках, где лунный свет дрожит,
В садах забытых, где время не спешит,
Блуждает призрак, сотканный из мглы,
Нянцзыцзюнь, чьи очи холодны.
Её кимоно, как саван, белоснежный,
В нём шёпот ветра, что звучит безбрежно.
В руках её – веер, сломанный, резной,
Хранит он тайну, что унесена волной.
Она танцует в тишине ночной,
Под сенью вишни, тронутой луной.
Её движения – печаль и красота,
Забытая мелодия, что вечно не спета.
Кто ты, Нянцзыцзюнь? Дух или тень?
И что за боль скрываешь ты весь день?
Быть может, ты невеста, не дождавшаяся любви,
И бродишь в поисках утраченной земли.
Не приближайся к ней, путник, в час ночной,
Иначе взор её пленит тебя собой.
Забудешь ты и дом, и мир, и свет,
И станешь вечным пленником её бед.
Она исчезнет с первым лучом зари,
Оставив лишь туман и шёпот вдали.
Но в сердце навсегда останется печаль,
И образ Нянцзыцзюнь, что так жаль.
***
Мавия: Тень Песков
В песках, где шепчет ветер древний сказ,
Явилась тень, как лунный серп остра.
Мавия, королева арабов, глаз
Горит огнём, что не погасит мгла.
Она пришла из сумрака ночей,
Из племени, где кровь кипит, как яд.
В её руках судьба простых людей,
И в сердце боль за каждый свой отряд.
Её шатёр, лишь призрак в мираже,
Её слова, как шёпот злых духов.
Она плетёт интриги в кураже,
И правит, словно демон из песков.
Её кони – тени в лунном свете,
Их топот – эхо древних битв и смут.
Она ведет их к славе и к победе,
Но в сердце, лишь холодный, вечный суд.
Мавия, королева, тень песков,
Ты правишь, словно призрак, в тишине.
И в каждом вздохе слышен зов богов,
Что шепчут имя твоё в лунной мгле.
Кто ты – спасительница или бич?
Иль просто тень, что бродит по земле?
Лишь ветер знает твой печальный клич,
Мавия, королева, в вечной мгле.
***
Тень Кандаки
В песках забвенья, где шепчет ветер древний,
Стоит Кандаке, чья слава не померкла.
Аманиренас, чьё имя – грозный клич,
Взирает с гордостью на Нила вечный лик.
Луна багряная, как кровь на острие,
Освещает руины, где дремлет забытье.
Там духи воинов, в броню облачены,
Хранят покой царицы, что в вечность заточены.
Её глаза – два уголька в ночной тиши,
В них мудрость древняя и ярость без души.
Она вела войска, как буря по полям,
И римский легион трепетал перед её станом.
Ночь шепчет заклинанья на языке богов,
И тени пляшут в танце у древних очагов.
Аманиренас восстанет из песка,
Когда настанет час, и дрогнет вся земля.
Её голос – эхо битв, что отгремели вдаль,
Её поступь – поступь львицы, что не знает жаль.
Она вернётся, чтобы править вновь и вновь,
И Нубия воспрянет, воспрянет её кровь.
Так слушайте же, смертные, и помните всегда,
Что гнев Кандаки страшнее, чем сама беда.
И в лунном свете, в шёпоте песков,
Услышите вы имя: Аманиренас!
***
Одноглазая Тень Мероэ
В песках забвенья, где шепчет ветер,
Под солнцем, что опаляет лик,
Стоит Мероэ, город древний,
Хранящий тайны в каждом камне.
Там, в тени пирамид изломанных,
В легендах, что живут в крови,
Встаёт Аманиренас, царица,
С одним лишь глазом, полным любви.
И ярости взгляд её пронзает,
Как копьё, летящее во тьму.
Она – львица, что не прощает,
За землю свою, за свой народ.
Её корона – символ власти,
Её сердце – пламя, что горит.
Она видит сквозь пелену страсти,
И волю богов в себе хранит.
В её глазу – отраженье Нила,
И шёпот древних, мудрых змей.
Она – царица, что победила,
И Рим склонил на колени перед ней.
Но тайна скрыта в её взгляде,
В той пустоте, что глаз затмил.
Что видела она в той утрате?
Какой урок судьба ей подарила?
Лишь ветер знает, что шепчет песок,
Лишь звёзды помнят её имя.
Аманиренас, царица-рок,
В легендах Нубии – неугасима.
***
Мать Люя
В долине теней, где шепчет лишь ветер,
Стоит одинокий, заброшенный дом.
Там мать Люя, в саване смерти одета,
Ждёт сына, ушедшего в сумрачный гром.
Её глаза – два уголька тлеющих страхов,
В них память о сыне, как призрак жива.
Она слышит шаги в полуночных оврагах,
