Стих о Сыне Звезды и Человека
В тени олив, под небом опаленным,
Родился Сын, судьбой предрешенным.
Не царь в палатах, не воин в доспехах,
А в яслях скромных, в пещере бедной, ветхой.
Звезда сияла, путь волхвам указывая,
Несла весть миру, о чуде возвещая.
И ангелов хор, в небесах разливаясь,
Славил рожденье, в мир новый вторгаясь.
Он рос средь смертных, учился и трудился,
Но в сердце тайна, что свыше открылась.
Он исцелял больных, изгонял демонов,
И словом мудрым, сердца преобразовывал.
Он говорил о Царстве, что не от мира сего,
О любви безмерной, о прощении всего.
Он призывал к добру, к состраданию, к вере,
И сеял зерна истины, в души людские сея.
Но тьма восстала, против света ясного,
И зависть змеиная, плела коварство опасное.
Преданный другом, оклеветанный ложно,
Он принял муки, за грехи людские сложно.
На кресте распят, под градом насмешек,
Он отдал жизнь, за прощение грешных.
И тьма сгустилась, земля задрожала,
Когда душа Сына, в небеса воспарила.
Но смерть не властна, над Сыном Звезды,
Он воскрес из мертвых, разрушив оковы судьбы.
И ныне Он правит, в Царстве небесном,
Надежда и вера, в сердце воскресшем.
И эхом легенды, сквозь время летит,
О Сыне Звезды, что мир искупил.
И каждый, кто верит, в Его воскресенье,
Обретет спасение, и вечное блаженство.
Арес: Багряный Бог Раздора
Из чрева ночи, где спят кошмары,
Рожденный Герой, но сердцем зверь,
Восстал Арес, в доспехах алых,
Владыка битвы, смерти дверь.
Его дыханье – крик сражений,
Его улыбка – блеск клинков,
Он жаждет крови, разрушений,
И слышит зов своих богов.
Не мудрость тактики, не слава,
Влечет его в кровавый пир,
А дикий гнев, что рвется яро,
И жажда власти, что мир кумир.
Он скачет в бой на колеснице,
За ним Фобос и Деймос мчат,
И страх, и ужас в каждой птице,
Когда его знамена парят.
Земля дрожит под поступью коней,
И реки кровью обагрены,
Арес ликует средь теней,
Где души в муках рождены.
Он презираем мудрой Афиной,
Не понят Зевсом, грозным царем,
Но в сердце воина, в сердце сильном,
Он – бог, он – сила, он – закон.
И пусть Олимп его не любит,
И смертные его боятся,
Арес живет, Арес все губит,
Пока сердца еще стучатся.
Ведь в каждом сердце, даже слабом,
Таится искра той войны,
И ждет Арес, с усмешкой злобной,
Когда она разгорится вновь.
Афина Паллада: Песнь о Мудрости и Войне
Из чрева Зевса, громовержца властного,
В шлеме златом, с копьем в руке, явилась,
Афина Паллада, дева прекрасная,
Мудрости свет, что в сердце зародился.
Не знала мать, ни ласки материнской,
Лишь отчий ум, да сила громовая,
Впитала в себя мощь небес великих,
И справедливость, что сердца питает.
Олимпа гордость, воительница смелая,
Защитница градов, искусств покровительница,
Ткачиха дивная, в трудах умелая,
И стратег мудрый, в битвах победительница.
Взор серый, острый, видит суть вещей,
Сквозь ложь и лесть, сквозь козни и обманы.
Она советчик царей и мудрецов,
И вдохновительница для дерзких планов.
Ее любимый город – Афины славные,
Где Парфенон, как символ, возвышается,
В честь девы мудрой, вечно прославляемой,
Искусством, знанием, что в мире умножается.
Не ищет брака, не стремится к власти,
Ее любовь – к труду, к познанью мира.
Она – пример для юности прекрасной,
Что мудрость – сила, а знание – лира.
Так славься, Афина, дева вечная,
Защитница правды, света и добра!
Твой дух бессмертный, в веках отмеченный,
В сердцах людских горит, как искра серебра!
Марс, Багряный Бог Войны
Из хаоса и звездной пыли рожденный,
Марс, Багряный Бог, в небеса вознесенный.
Планета ярости, пылающий взор,
Он смотрит свысока на смертный наш спор.
В колеснице огненной, запряженной страхом,
Он мчится по небу, развевая прахом
Надежды слабых, сея семена раздора,
И слышит лишь звон мечей, да крики укора.
Его дыхание – вихри красной пыли,
Его поступь – землетрясения, что мир крушили.
Он брат Ареса, бога битв и брани,
Но в Марсе – холод, расчет и планы тайные.
Он видит слабость в каждом смертном сердце,
И искушает властью, что может разорваться.
Он шепчет о победе, о славе и чести,
Но забирает души, не оставляя вести.
В его храмах – жертвы, кровь и пепел тлеющий,
Молитвы воинов, о смерти не жалеющих.
Он слышит их мольбы, но не дарует милость,
Лишь закаляет волю, дарует силу дикую.
Но даже в ярости его есть красота,
В багряном зареве, что льется с высоты.
Он – символ мужества, отваги и силы,
И даже в поражении – он непобедимый.
Так помните о Марсе, Багряном Боге Войны,
Когда в сердце закипает пламя злобы и вины.
Он ждет вас в битвах, в сражениях и спорах,
И заберет вас в вечность, в багряных коридорах.
Громовержец и Лилия: Песнь о Небесной Страсти
С Олимпа златого, где вечность царит,
Взирал Зевс на землю, на смертных людей.
И взгляд его, молнией яркой пронзит,
Упал на долину, где лилия цвела.
Не лилия белая, что в росах дрожит,
А дева земная, что краше зари.
Её имя шептали ветра и дожди,
И звали её нимфой, что в сердце горит.
Увидев её, Громовержец забыл
Про гнев свой и власть, про богов и дела.
В душе его пламя любви закипело,
И жажда коснуться земного тепла.
Он спустился с небес, в обличье орла,
И кружил над долиной, где дева жила.
Она, испугавшись, от страха застыла,
Но в сердце её что-то странное жгло.
Затем он предстал перед ней, как пастух,
С улыбкой лукавой и взглядом огня.
И дева забыла про страх и испуг,
В его голосе слышала песню дождя.
Он пел ей о звездах, о ветре в горах,
О силе любви, что способна творить.
И в сердце девичьем растаял весь страх,
И чувства, как ростки, начали прорастать.
Но боги Олимпа, увидев любовь,
Во гневе завыли, грозя ей бедой.
Ведь смертной не место в небесной крови,
И Зевс должен помнить про долг свой святой.
Но Зевс, опьяненный земною красой,
Не слушал ни гнева, ни криков богов.
Он выбрал любовь, что сияла звездой,
И бросил вызов небесным оковам.
И долго они были вместе, вдали
От глаз всевидящих, от злобных речей.
Но счастье не вечно, как капли росы,
И боги нашли их, в объятьях ночей.
Разгневанная Гера, супруга его,
Обрушила гнев свой на деву земную.
И лилия белая, что цвела так давно,
Увяла под взглядом, полным колдовства.
Зевс плакал, как смертный, над телом её,
И клялся, что месть его будет страшна.
Но время не властно над горем его,
И память о ней в его сердце жива.
И с тех пор, когда громы над миром гремят,
И молнии небо пронзают лучом,
То Зевс вспоминает о деве своей,
И плачет о ней, под небесным дождем.
И лилия белая, символ любви,
Растет на земле, напоминая всем нам,
Что даже бессмертный, владыка небес,
Может быть сломлен земною любовью.
Гнев Морского Владыки
Из пены морской, из глубин бездонных,
Восстал Посейдон, владыка соленый.
Трезубец сверкнул, как молния в туче,
И волны взметнулись, яростны, жгучи.
Он правил морями, от края до края,
И каждый корабль пред ним замирает.
Дельфины играли, как верные слуги,
А нимфы морские плели ему круги.
Но гнев его страшен, как буря ночная,
Когда он услышит обиду случайную.
Тогда содрогается твердь под ногами,
И волны вздымаются, словно цунами.
Он помнит обиды, он помнит предательства,
И месть его будет жестока, карательна.
Разрушит он стены, потопит он земли,
И крики отчаянья в небо взметнутся.
Но если почтите его, властелина,
Приносите жертвы, дары из глубин.
Тогда он смилуется, бурю утихнет,
И море лазурное снова затихнет.
И будет вам ветер попутный и свежий,
И рыбы богатый, обильный улов.
Но помните, смертные, силу морскую,
И гнев Посейдона, владыки морского!
Владыка морей и дева земная
В лазурных глубинах, где волны поют,
Владыка морей, Посейдон, обитал.
Могучий трезубец держал он в руках,
И бури, и штормы ему подчинялись.
Но сердце владыки, как тихая гладь,
Томилось в безмолвии, жаждало чувств.
И взгляд его, полный тоски и надежд,
На берег земной устремился однажды.
Там дева прекрасная, словно заря,
Гуляла по кромке прибрежных песков.
Ее имя звучало как шепот волны,
А волосы вились, как солнечный луч.
Посейдон, плененный земной красотой,
Забыл о величье, о власти своей.
Он принял облик смертного юноши,
И к деве несмело приблизился он.
«О, дева прекрасная, кто ты, скажи?
И что ищешь ты здесь, у бурных морей?»
Она улыбнулась, и вмиг засиял,
Весь мир вокруг них, словно в сказочном сне.
И долго они говорили вдвоем,
О звездах, о солнце, о жизни земной.
Посейдон скрывал свое царское имя,
Боясь, что испугом наполнится взгляд.
Но сердце девичье не знает преград,
И чувства возникли, как робкий цветок.
Она полюбила в нем душу и свет,
Не зная, что рядом – властитель морей.
И вот, на закате, когда тишина
Спустилась на землю, укрыв все вокруг,
Посейдон открылся, явил свою суть,
И трезубец сверкнул в его сильной руке.
Она не испугалась, лишь в сердце зажглась
Любовь еще ярче, сильнее огня.
Ведь знала она, что истинный бог
Не станет обманом губить красоту.
И вместе они ушли в глубины морские,
Где ждал их дворец из кораллов и жемчуга.
И правила дева земная морями,
Любима владыкой, сильна и мудра.
Так встретились небо и твердь, и любовь
Связала навеки владыку морей
И деву земную, что сердцем своим
Достойна была править мирами богов.
Молот Грома, Сердце Бури
В чертогах Асгарда, где злато сияет,
Тор, сын Одина, мощью своей восседает.
Взор его ясен, как молния в небе,
Сердце пылает, как пламя в кузне.
Он – защитник Мидгарда, оплот против зла,
Когда Йотунхейм тьмой на мир нанесла.
Сквозь радужный мост, Биврёст, он летит,
Гром грохочет впереди, земля дрожит.
Мьёльнир, молот священный, в руке его крепок,
Удар его страшен, и враг его слеп.
Разрушит твердыни, расколет скалу,
И силу небес принесет он в войну.
Сражался с Ёрмунгандом, змеем морским,
Что мир обвивает кольцом своим злым.
Кровь чудища брызгала, волны вздымались,
Но Тор устоял, и силы собрались.
Он пил из рога, что Хрунгнир держал,
И горы вина в нем он осушал.
Сразил великана, что землю топтал,
И Мидгард от гибели он удержал.
Он – бог грозы, бог силы и чести,
В его руках судьба мира, поверьте.
Когда буря бушует, и молнии бьют,
То Тор в небесах свой дозор несет тут.
Так славься же, Тор, сын Одина славный,
Защитник людей, герой величавый!
Пусть гром твой гремит, и Мьёльнир сверкает,
И Мидгард под мощью твоей процветает!
Немейский Лев: Песнь о Первом Подвиге Геракла
Восстал Геракл, Зевса сын могучий,
Предстал пред Эврисфеем, царем трусливым.
И тот, дрожа, как лист осенний,
Вручил ему задачу, злую и немилую.
«В Немейской роще, - прошептал он, -
Лев обитает, шкура - сталь и камень.
Ни стрелы, ни копья его не тронут,
Он сеет смерть и ужас повсеместно».
Геракл, не дрогнув, взял свой лук и стрелы,
И дубину, что сам он вырвал с корнем.
Отправился в Немею, в рощу темную,
Где смерть дышала в каждом шелесте.
Три дня искал он зверя, рык его слыша,
Как гром небесный, сотрясающий землю.
И вот, в пещере мрачной, укрытой тенью,
Увидел льва, глаза его горели гневом.
Натянул Геракл тетиву тугую,
Пустил стрелу, но та отскочила, словно от скалы.
Копье метнул, но лев лишь рассмеялся злобно,
И бросился на героя, ярость изрыгая.
Тогда Геракл отбросил лук и стрелы,
И дубину поднял, тяжелую и мощную.
Встретил льва в бою, лицом к лицу,
И обрушил удар, сокрушительный и грозный.
Лев зарычал, но дубина не дрогнула,
Снова и снова Геракл бил без устали.
И вот, под натиском силы нечеловеческой,
Лев Немейский пал, поверженный героем.
Но шкура льва была тверже стали,
Ни нож, ни меч ее не брали.
Когда Геракл, умом своим блистая,
Использовал когти льва, чтоб шкуру снять.
На плечи накинул шкуру львиную,
Как доспех непробиваемый и страшный.
И с головой льва, как шлем ужасный,
Вернулся Геракл к Эврисфею, победоносный.
Царь, увидев льва, в ужасе забился,
В кувшин бронзовый спрятался, дрожащий.
Так завершился первый подвиг Геракла,
Начало славы, что вовек не угаснет!
Лернейская Гидра: Второе Испытание Геракла
Зевс, громовержец, в гневе бросил взгляд,
На Геракла, сына смертной плоти.
«Искупишь грех, что кровью был запятнан,
Двенадцать подвигов - твоя дорога к богам».
И вот, второй, как ядовитый змей,
Встал пред героем, испытание злое.
Лернейская Гидра, в сумраке долин,
Дышала смертью, в логове своем.
Девять голов, извиваясь в темноте,
Шипели ядом, жаждущие крови.
И каждая, отрубленная в бою,
Рождала две, с утроенною злобой.
Геракл, в броне, что Гефест ковал,
С мечом в руке, как молния сверкал.
Он головы рубил, с яростью в глазах,
Но Гидра множилась, вселяя страх.
Иолай, племянник, верный друг и брат,
Пришел на помощь, в час, когда Геракл пал.
Он факелом пылающим клеймил
Обрубки шей, чтоб росту преградил.
Огонь и сталь, союз смертельный,
Сломили Гидру, чудовище презренное.
Последняя глава, бессмертная, в земле,
Под камнем тяжким, обрела забвение.
Геракл победил, но яд ее коварный,
Стрелы пропитал, для будущих сражений.
И этот подвиг, вписанный в века,
Напомнит миру, что сила духа крепка.
И пусть боги взирают с высоты,
На сына Зевса, что идет к мечте.
Двенадцать подвигов - его судьба,
И слава ждет его, сквозь времена!
Медный Крик Стимфалийских Птиц
Вновь Эврисфей, дрожащий от испуга,
Грозит герою, словно жалкий трус.
«Стимфалийские птицы! Вот заслуга!
Их медный крик пронзает даже грудь».
И Геракл, сжимая лук из тиса,
Вздохнул устало, вспомнив прошлый бой.
Не льва задушить, не Лернейскую гидру
Сразить птиц, но долг есть долг, герой!
Стимфалийское озеро, как зеркало,
В лесной глуши таило смертный страх.
Там птицы жили, с перьями из металла,
И клювами, что превращали в прах.
Они летали стаей, словно буря,
И медный крик, как звонкий смертный стон,
В сердца вселял лишь ужас и безумие,
И сеял смерть, где только слышен он.
Геракл стоял, вглядываясь в чащу,
И думал, как же птиц оттуда гнать.
Не стрелами ж их всех перепахать,
И как же медный крик тот обуздать?
Тогда Афина, мудрая богиня,
Явилась в блеске, словно луч зари.
«Вот трещотки, Геракл, возьми их ныне,
И громким звоном птиц ты разбуди».
Герой послушно трещотки взял в руки,
И зазвенел, как будто гром гремит.
И птицы, взмыв от неожиданного звука,
Встревожено над озером кружит.
И Геракл, лук натягивая туго,
Стрелу за стрелой в небо посылал.
И падали, сраженные недугом,
Металлические птицы, словно град.
Одни бежали, в страхе улетая,
Другие пали, смерть свою найдя.
И озеро, от крови заалев,
Вздохнуло облегченно, как дитя.
Вернулся Геракл, подвиг совершивший,
И Эврисфей, от страха чуть живой,
Вновь отвернулся, злобно прошипевший:
«Иди, герой, тебя ждет подвиг новый».
Но Геракл знал, что долг его священен,
И подвиги его - бессмертный след.
И пусть судьба его порой изменчива,
Он Геракл, герой на много лет!
Четвертый подвиг Геракла: Керинейская лань
В Аркадии, в тени лесов густых,
Где нимфы водят хоровод игривый,
Жила лань Керинейская, златорогая,
Быстрая, как ветер, неуловимая.
В тени олив, под небом опаленным,
Родился Сын, судьбой предрешенным.
Не царь в палатах, не воин в доспехах,
А в яслях скромных, в пещере бедной, ветхой.
Звезда сияла, путь волхвам указывая,
Несла весть миру, о чуде возвещая.
И ангелов хор, в небесах разливаясь,
Славил рожденье, в мир новый вторгаясь.
Он рос средь смертных, учился и трудился,
Но в сердце тайна, что свыше открылась.
Он исцелял больных, изгонял демонов,
И словом мудрым, сердца преобразовывал.
Он говорил о Царстве, что не от мира сего,
О любви безмерной, о прощении всего.
Он призывал к добру, к состраданию, к вере,
И сеял зерна истины, в души людские сея.
Но тьма восстала, против света ясного,
И зависть змеиная, плела коварство опасное.
Преданный другом, оклеветанный ложно,
Он принял муки, за грехи людские сложно.
На кресте распят, под градом насмешек,
Он отдал жизнь, за прощение грешных.
И тьма сгустилась, земля задрожала,
Когда душа Сына, в небеса воспарила.
Но смерть не властна, над Сыном Звезды,
Он воскрес из мертвых, разрушив оковы судьбы.
И ныне Он правит, в Царстве небесном,
Надежда и вера, в сердце воскресшем.
И эхом легенды, сквозь время летит,
О Сыне Звезды, что мир искупил.
И каждый, кто верит, в Его воскресенье,
Обретет спасение, и вечное блаженство.
***
Арес: Багряный Бог Раздора
Из чрева ночи, где спят кошмары,
Рожденный Герой, но сердцем зверь,
Восстал Арес, в доспехах алых,
Владыка битвы, смерти дверь.
Его дыханье – крик сражений,
Его улыбка – блеск клинков,
Он жаждет крови, разрушений,
И слышит зов своих богов.
Не мудрость тактики, не слава,
Влечет его в кровавый пир,
А дикий гнев, что рвется яро,
И жажда власти, что мир кумир.
Он скачет в бой на колеснице,
За ним Фобос и Деймос мчат,
И страх, и ужас в каждой птице,
Когда его знамена парят.
Земля дрожит под поступью коней,
И реки кровью обагрены,
Арес ликует средь теней,
Где души в муках рождены.
Он презираем мудрой Афиной,
Не понят Зевсом, грозным царем,
Но в сердце воина, в сердце сильном,
Он – бог, он – сила, он – закон.
И пусть Олимп его не любит,
И смертные его боятся,
Арес живет, Арес все губит,
Пока сердца еще стучатся.
Ведь в каждом сердце, даже слабом,
Таится искра той войны,
И ждет Арес, с усмешкой злобной,
Когда она разгорится вновь.
***
Афина Паллада: Песнь о Мудрости и Войне
Из чрева Зевса, громовержца властного,
В шлеме златом, с копьем в руке, явилась,
Афина Паллада, дева прекрасная,
Мудрости свет, что в сердце зародился.
Не знала мать, ни ласки материнской,
Лишь отчий ум, да сила громовая,
Впитала в себя мощь небес великих,
И справедливость, что сердца питает.
Олимпа гордость, воительница смелая,
Защитница градов, искусств покровительница,
Ткачиха дивная, в трудах умелая,
И стратег мудрый, в битвах победительница.
Взор серый, острый, видит суть вещей,
Сквозь ложь и лесть, сквозь козни и обманы.
Она советчик царей и мудрецов,
И вдохновительница для дерзких планов.
Ее любимый город – Афины славные,
Где Парфенон, как символ, возвышается,
В честь девы мудрой, вечно прославляемой,
Искусством, знанием, что в мире умножается.
Не ищет брака, не стремится к власти,
Ее любовь – к труду, к познанью мира.
Она – пример для юности прекрасной,
Что мудрость – сила, а знание – лира.
Так славься, Афина, дева вечная,
Защитница правды, света и добра!
Твой дух бессмертный, в веках отмеченный,
В сердцах людских горит, как искра серебра!
***
Марс, Багряный Бог Войны
Из хаоса и звездной пыли рожденный,
Марс, Багряный Бог, в небеса вознесенный.
Планета ярости, пылающий взор,
Он смотрит свысока на смертный наш спор.
В колеснице огненной, запряженной страхом,
Он мчится по небу, развевая прахом
Надежды слабых, сея семена раздора,
И слышит лишь звон мечей, да крики укора.
Его дыхание – вихри красной пыли,
Его поступь – землетрясения, что мир крушили.
Он брат Ареса, бога битв и брани,
Но в Марсе – холод, расчет и планы тайные.
Он видит слабость в каждом смертном сердце,
И искушает властью, что может разорваться.
Он шепчет о победе, о славе и чести,
Но забирает души, не оставляя вести.
В его храмах – жертвы, кровь и пепел тлеющий,
Молитвы воинов, о смерти не жалеющих.
Он слышит их мольбы, но не дарует милость,
Лишь закаляет волю, дарует силу дикую.
Но даже в ярости его есть красота,
В багряном зареве, что льется с высоты.
Он – символ мужества, отваги и силы,
И даже в поражении – он непобедимый.
Так помните о Марсе, Багряном Боге Войны,
Когда в сердце закипает пламя злобы и вины.
Он ждет вас в битвах, в сражениях и спорах,
И заберет вас в вечность, в багряных коридорах.
***
Громовержец и Лилия: Песнь о Небесной Страсти
С Олимпа златого, где вечность царит,
Взирал Зевс на землю, на смертных людей.
И взгляд его, молнией яркой пронзит,
Упал на долину, где лилия цвела.
Не лилия белая, что в росах дрожит,
А дева земная, что краше зари.
Её имя шептали ветра и дожди,
И звали её нимфой, что в сердце горит.
Увидев её, Громовержец забыл
Про гнев свой и власть, про богов и дела.
В душе его пламя любви закипело,
И жажда коснуться земного тепла.
Он спустился с небес, в обличье орла,
И кружил над долиной, где дева жила.
Она, испугавшись, от страха застыла,
Но в сердце её что-то странное жгло.
Затем он предстал перед ней, как пастух,
С улыбкой лукавой и взглядом огня.
И дева забыла про страх и испуг,
В его голосе слышала песню дождя.
Он пел ей о звездах, о ветре в горах,
О силе любви, что способна творить.
И в сердце девичьем растаял весь страх,
И чувства, как ростки, начали прорастать.
Но боги Олимпа, увидев любовь,
Во гневе завыли, грозя ей бедой.
Ведь смертной не место в небесной крови,
И Зевс должен помнить про долг свой святой.
Но Зевс, опьяненный земною красой,
Не слушал ни гнева, ни криков богов.
Он выбрал любовь, что сияла звездой,
И бросил вызов небесным оковам.
И долго они были вместе, вдали
От глаз всевидящих, от злобных речей.
Но счастье не вечно, как капли росы,
И боги нашли их, в объятьях ночей.
Разгневанная Гера, супруга его,
Обрушила гнев свой на деву земную.
И лилия белая, что цвела так давно,
Увяла под взглядом, полным колдовства.
Зевс плакал, как смертный, над телом её,
И клялся, что месть его будет страшна.
Но время не властно над горем его,
И память о ней в его сердце жива.
И с тех пор, когда громы над миром гремят,
И молнии небо пронзают лучом,
То Зевс вспоминает о деве своей,
И плачет о ней, под небесным дождем.
И лилия белая, символ любви,
Растет на земле, напоминая всем нам,
Что даже бессмертный, владыка небес,
Может быть сломлен земною любовью.
***
Гнев Морского Владыки
Из пены морской, из глубин бездонных,
Восстал Посейдон, владыка соленый.
Трезубец сверкнул, как молния в туче,
И волны взметнулись, яростны, жгучи.
Он правил морями, от края до края,
И каждый корабль пред ним замирает.
Дельфины играли, как верные слуги,
А нимфы морские плели ему круги.
Но гнев его страшен, как буря ночная,
Когда он услышит обиду случайную.
Тогда содрогается твердь под ногами,
И волны вздымаются, словно цунами.
Он помнит обиды, он помнит предательства,
И месть его будет жестока, карательна.
Разрушит он стены, потопит он земли,
И крики отчаянья в небо взметнутся.
Но если почтите его, властелина,
Приносите жертвы, дары из глубин.
Тогда он смилуется, бурю утихнет,
И море лазурное снова затихнет.
И будет вам ветер попутный и свежий,
И рыбы богатый, обильный улов.
Но помните, смертные, силу морскую,
И гнев Посейдона, владыки морского!
***
Владыка морей и дева земная
В лазурных глубинах, где волны поют,
Владыка морей, Посейдон, обитал.
Могучий трезубец держал он в руках,
И бури, и штормы ему подчинялись.
Но сердце владыки, как тихая гладь,
Томилось в безмолвии, жаждало чувств.
И взгляд его, полный тоски и надежд,
На берег земной устремился однажды.
Там дева прекрасная, словно заря,
Гуляла по кромке прибрежных песков.
Ее имя звучало как шепот волны,
А волосы вились, как солнечный луч.
Посейдон, плененный земной красотой,
Забыл о величье, о власти своей.
Он принял облик смертного юноши,
И к деве несмело приблизился он.
«О, дева прекрасная, кто ты, скажи?
И что ищешь ты здесь, у бурных морей?»
Она улыбнулась, и вмиг засиял,
Весь мир вокруг них, словно в сказочном сне.
И долго они говорили вдвоем,
О звездах, о солнце, о жизни земной.
Посейдон скрывал свое царское имя,
Боясь, что испугом наполнится взгляд.
Но сердце девичье не знает преград,
И чувства возникли, как робкий цветок.
Она полюбила в нем душу и свет,
Не зная, что рядом – властитель морей.
И вот, на закате, когда тишина
Спустилась на землю, укрыв все вокруг,
Посейдон открылся, явил свою суть,
И трезубец сверкнул в его сильной руке.
Она не испугалась, лишь в сердце зажглась
Любовь еще ярче, сильнее огня.
Ведь знала она, что истинный бог
Не станет обманом губить красоту.
И вместе они ушли в глубины морские,
Где ждал их дворец из кораллов и жемчуга.
И правила дева земная морями,
Любима владыкой, сильна и мудра.
Так встретились небо и твердь, и любовь
Связала навеки владыку морей
И деву земную, что сердцем своим
Достойна была править мирами богов.
***
Молот Грома, Сердце Бури
В чертогах Асгарда, где злато сияет,
Тор, сын Одина, мощью своей восседает.
Взор его ясен, как молния в небе,
Сердце пылает, как пламя в кузне.
Он – защитник Мидгарда, оплот против зла,
Когда Йотунхейм тьмой на мир нанесла.
Сквозь радужный мост, Биврёст, он летит,
Гром грохочет впереди, земля дрожит.
Мьёльнир, молот священный, в руке его крепок,
Удар его страшен, и враг его слеп.
Разрушит твердыни, расколет скалу,
И силу небес принесет он в войну.
Сражался с Ёрмунгандом, змеем морским,
Что мир обвивает кольцом своим злым.
Кровь чудища брызгала, волны вздымались,
Но Тор устоял, и силы собрались.
Он пил из рога, что Хрунгнир держал,
И горы вина в нем он осушал.
Сразил великана, что землю топтал,
И Мидгард от гибели он удержал.
Он – бог грозы, бог силы и чести,
В его руках судьба мира, поверьте.
Когда буря бушует, и молнии бьют,
То Тор в небесах свой дозор несет тут.
Так славься же, Тор, сын Одина славный,
Защитник людей, герой величавый!
Пусть гром твой гремит, и Мьёльнир сверкает,
И Мидгард под мощью твоей процветает!
***
Немейский Лев: Песнь о Первом Подвиге Геракла
Восстал Геракл, Зевса сын могучий,
Предстал пред Эврисфеем, царем трусливым.
И тот, дрожа, как лист осенний,
Вручил ему задачу, злую и немилую.
«В Немейской роще, - прошептал он, -
Лев обитает, шкура - сталь и камень.
Ни стрелы, ни копья его не тронут,
Он сеет смерть и ужас повсеместно».
Геракл, не дрогнув, взял свой лук и стрелы,
И дубину, что сам он вырвал с корнем.
Отправился в Немею, в рощу темную,
Где смерть дышала в каждом шелесте.
Три дня искал он зверя, рык его слыша,
Как гром небесный, сотрясающий землю.
И вот, в пещере мрачной, укрытой тенью,
Увидел льва, глаза его горели гневом.
Натянул Геракл тетиву тугую,
Пустил стрелу, но та отскочила, словно от скалы.
Копье метнул, но лев лишь рассмеялся злобно,
И бросился на героя, ярость изрыгая.
Тогда Геракл отбросил лук и стрелы,
И дубину поднял, тяжелую и мощную.
Встретил льва в бою, лицом к лицу,
И обрушил удар, сокрушительный и грозный.
Лев зарычал, но дубина не дрогнула,
Снова и снова Геракл бил без устали.
И вот, под натиском силы нечеловеческой,
Лев Немейский пал, поверженный героем.
Но шкура льва была тверже стали,
Ни нож, ни меч ее не брали.
Когда Геракл, умом своим блистая,
Использовал когти льва, чтоб шкуру снять.
На плечи накинул шкуру львиную,
Как доспех непробиваемый и страшный.
И с головой льва, как шлем ужасный,
Вернулся Геракл к Эврисфею, победоносный.
Царь, увидев льва, в ужасе забился,
В кувшин бронзовый спрятался, дрожащий.
Так завершился первый подвиг Геракла,
Начало славы, что вовек не угаснет!
***
Лернейская Гидра: Второе Испытание Геракла
Зевс, громовержец, в гневе бросил взгляд,
На Геракла, сына смертной плоти.
«Искупишь грех, что кровью был запятнан,
Двенадцать подвигов - твоя дорога к богам».
И вот, второй, как ядовитый змей,
Встал пред героем, испытание злое.
Лернейская Гидра, в сумраке долин,
Дышала смертью, в логове своем.
Девять голов, извиваясь в темноте,
Шипели ядом, жаждущие крови.
И каждая, отрубленная в бою,
Рождала две, с утроенною злобой.
Геракл, в броне, что Гефест ковал,
С мечом в руке, как молния сверкал.
Он головы рубил, с яростью в глазах,
Но Гидра множилась, вселяя страх.
Иолай, племянник, верный друг и брат,
Пришел на помощь, в час, когда Геракл пал.
Он факелом пылающим клеймил
Обрубки шей, чтоб росту преградил.
Огонь и сталь, союз смертельный,
Сломили Гидру, чудовище презренное.
Последняя глава, бессмертная, в земле,
Под камнем тяжким, обрела забвение.
Геракл победил, но яд ее коварный,
Стрелы пропитал, для будущих сражений.
И этот подвиг, вписанный в века,
Напомнит миру, что сила духа крепка.
И пусть боги взирают с высоты,
На сына Зевса, что идет к мечте.
Двенадцать подвигов - его судьба,
И слава ждет его, сквозь времена!
***
Медный Крик Стимфалийских Птиц
Вновь Эврисфей, дрожащий от испуга,
Грозит герою, словно жалкий трус.
«Стимфалийские птицы! Вот заслуга!
Их медный крик пронзает даже грудь».
И Геракл, сжимая лук из тиса,
Вздохнул устало, вспомнив прошлый бой.
Не льва задушить, не Лернейскую гидру
Сразить птиц, но долг есть долг, герой!
Стимфалийское озеро, как зеркало,
В лесной глуши таило смертный страх.
Там птицы жили, с перьями из металла,
И клювами, что превращали в прах.
Они летали стаей, словно буря,
И медный крик, как звонкий смертный стон,
В сердца вселял лишь ужас и безумие,
И сеял смерть, где только слышен он.
Геракл стоял, вглядываясь в чащу,
И думал, как же птиц оттуда гнать.
Не стрелами ж их всех перепахать,
И как же медный крик тот обуздать?
Тогда Афина, мудрая богиня,
Явилась в блеске, словно луч зари.
«Вот трещотки, Геракл, возьми их ныне,
И громким звоном птиц ты разбуди».
Герой послушно трещотки взял в руки,
И зазвенел, как будто гром гремит.
И птицы, взмыв от неожиданного звука,
Встревожено над озером кружит.
И Геракл, лук натягивая туго,
Стрелу за стрелой в небо посылал.
И падали, сраженные недугом,
Металлические птицы, словно град.
Одни бежали, в страхе улетая,
Другие пали, смерть свою найдя.
И озеро, от крови заалев,
Вздохнуло облегченно, как дитя.
Вернулся Геракл, подвиг совершивший,
И Эврисфей, от страха чуть живой,
Вновь отвернулся, злобно прошипевший:
«Иди, герой, тебя ждет подвиг новый».
Но Геракл знал, что долг его священен,
И подвиги его - бессмертный след.
И пусть судьба его порой изменчива,
Он Геракл, герой на много лет!
***
Четвертый подвиг Геракла: Керинейская лань
В Аркадии, в тени лесов густых,
Где нимфы водят хоровод игривый,
Жила лань Керинейская, златорогая,
Быстрая, как ветер, неуловимая.
