Апофис: Песнь о Змее из Бездны
В небесах, где звезды спят вечным сном,
В холодной тьме, за гранью мирозданья,
Родился Змей, с огненным хвостом,
Апофис, вестник скорби и страданья.
Он вырвался из плена ледяных оков,
Проклятьем древним, вырвавшись на волю,
И мчится в танце яростных ветров,
К Земле, что спит в неведенье и боли.
Боги Олимпа в ужасе застыли,
Увидев Змея, что летит на Землю,
Их храмы дрогнули, их силы иссякли,
Предвестник гибели, что несет он с собою.
Апофис, Змей, что тьму в себе несет,
Дыханьем огненным плавит мирозданье,
Он жаждет крови, он жаждет слез,
И в хаосе видит свое ликованье.
Но есть надежда, искра в темноте,
Герои встанут, с мечами и щитами,
Они отринут страх, отринут смерть,
И встретят Змея с гордо поднятыми знаменами.
Они воздвигнут щит из веры и любви,
Из мужества и жертвенной отваги,
И в битве страшной, в огненной крови,
Повергнут Змея, что несет лишь трагедию.
И если падут, то падут как герои,
За Землю, за жизнь, за светлое грядущее,
Их подвиг вечный, в памяти людской,
Останется навеки, как символ всемогущий.
Но даже если Змей одержит верх,
И Землю поглотит в пламени и пепле,
То в новой жизни, в новом мире, вверх,
Поднимется надежда, как росток на пепле.
Ибо даже в самой темной бездне,
Живет искра света, что не угаснет никогда,
И Змей Апофис, в вечной борьбе,
Не сможет тьму навеки воцарить тогда.
Так пусть же помнят люди эту песнь,
О Змее из Бездны, о страхе и надежде,
И пусть их сердца будут полны чести,
Чтобы встретить судьбу, с гордо поднятой одеждой.
Песнь о Хвостатой Богине
Из бездны звёздной, где спит Хаос древний,
Рождается дева, в огне облачённая.
Небесный скиталец, посланник забвенья,
Комета Галлея, судьбой наречённая.
Её лик являлся лишь раз в поколенье,
Предвестником смут, перемен и сражений.
В глазах её – пепел далёких сожжений,
И шёпот пророчеств, исполненных трепета.
Когда она в небе свой путь пролагает,
Драконы просыпаются в древних пещерах.
Короли теряют короны, рыдают,
И боги взирают с небес безучастно.
Её огненный хвост – то дыхание смерти,
Что сеет раздор и безумие в сердцах.
Но в пламени этом есть искра бессмертья,
Надежда на новую жизнь в пепельных прахах.
Она – Хвостатая Богиня, владычица судеб,
Что пишет историю огненным почерком.
И каждый, кто видел её в ясном небе,
Навеки отмечен её прикосновением.
Когда же она вновь вернётся из мрака,
Что принесёт с собой – радость иль горе?
Лишь звёзды безмолвно хранят эту тайну,
И ждут возвращения Хвостатой Богини.
Ода Оумуамуа: Страннику из Дальних Звезд
Из бездны межзвездной, где дремлют боги,
Явился странник, вестник дальней тьмы.
Не пламень он, не лед, не прах дороги,
Но тайна, что затмила наши сны.
Оумуамуа! Имя, словно шепот ветра,
Сквозь космос пронеслось, как дивный зов.
Небесный скиталец, без дома, без ответа,
Он пробудил в сердцах и страх, и кровь.
Легенды шепчут, будто он осколок
Разбитой цивилизации древней.
Империи, что пала, словно колос,
Под гнетом звезд, в пучине забвения.
Другие верят, что он – семя жизни,
Заброшенное ветром мирозданья.
Посланник света, в вечной круговерти,
Несущий искру нового сознанья.
Он мчался, словно призрак скорый,
Не замедляя бег, не оглянувшись.
И наши взоры, полные укора,
Встречали лишь отчужденность.
Оумуамуа! Ты – загадка вечная,
Начертанная звездной пылью в небе.
Твой путь далек, и тайна бесконечна,
И нам лишь остается верить в небыль.
Быть может, когда мы станем старше,
И мудрость звезд откроет нам свой лик,
Мы разгадаем тайну этого марша,
И смысл его поймем, хоть на миг.
А пока, Оумуамуа, странствуй дальше,
Сквозь мрак и свет, сквозь время и пространство.
И пусть твой путь, как факел, ярко вспыхнет,
Напоминая нам о вечном постоянстве.
Баллада о Городском Пожирателе
В бездонной тьме, где звёзды – пыль,
В холодной пустоте вселенной,
Родился ужас, древний быль,
Астероид, судьбой презренный.
Не просто камень, мёртвый груз,
Не странник тихий, одинокий,
Он нёс в себе смертельный вкус,
И гнев богов, жестокий, строгий.
Звали его – Городской Пожиратель,
Имя шепталось в звёздных ветрах,
Предвестник гибели, разрушитель,
Владыка боли, страха, праха.
Он рос, питаясь тьмой веков,
Вбирая ярость мирозданья,
И ждал, когда придёт свой срок,
Исполнить древнее предзнанье.
И вот, пронзив эфир лучом,
Он устремился к нашей тверди,
К земле, что снилась сладким сном,
Чтоб в прах её навеки ввергнуть.
Внизу, в городах, кипела жизнь,
Любовь, надежда, смех и песни,
Не ведая, что близок тризн,
Что скоро мир их станет тесен.
Но в небе вспыхнула звезда,
Нежданный гость, зловещий, яркий,
И дрогнула людская душа,
Предчувствуя удар коварный.
И вот, свершилось! Грохот, взрыв!
Земля содрогнулась в страшной муке,
Города вмиг исчезли, сгиб,
Оставив лишь дымящиеся руины.
Городской Пожиратель ликовал,
Над пеплом, над могилой мира,
Он жадно смертью пировал,
И тьма его лишь укрепила.
Но помните, смертные, урок!
В безбрежном космосе таится,
Не только свет, но и порок,
И ужас, что готов пролиться.
И может быть, в грядущий час,
Когда забудете про страх,
Вернётся он, чтоб покарать вас,
Городской Пожиратель, в прах!
Комета-Жнец: Баллада о Падении Динозавров
В небе лазурном, где звезды мерцали,
В эпоху гигантов, что Землю топтали,
Жила раса древняя, мощная, гордая,
Динозавров эра, судьбой благородная.
Но в космосе темном, в бездонной пучине,
Рождалась угроза, в ледяной кручине.
Комета-скиталица, странник бездомный,
Несла в себе гибель, рок неумолимый.
Она приближалась, все ближе, все ближе,
Холодным дыханием, все громче и ниже.
Сквозь звездные россыпи, мчалась без страха,
К планете зеленой, готовя расплату.
И вот, в час роковой, когда солнце сияло,
Комета-Жнец в Землю с грохотом пала.
Взрыв ослепительный, пламя и пепел,
Мир содрогнулся, в ужасе слепом.
Земля задрожала, моря взбушевались,
Леса загорелись, горы обрушались.
Дым заслонил солнце, тьма воцарилась,
Эпоха динозавров навеки разбилась.
Гиганты могучие, в панике бежали,
Но смерть настигала, их силы слабели.
Трава пожухла, реки иссякли,
Голод и холод, их души терзали.
И вот, в тишине, что пришла после бури,
Лежат кости древние, в пыли и лазури.
Комета-Жнец выполнила дело,
Эпоху динозавров навеки истлела.
Но в пепле и прахе, надежда зародилась,
Новая жизнь, из руин появилась.
И помнит Земля, о комете-убийце,
И шепчет легенду, о падении динозавров, в тиши.
Багряный Жнец Везувия
В ночи, когда виноград созрел на склонах,
И лунный серп купался в синем море,
Богиня Лара, стражница Помпей,
Уснула, убаюканная тихим вздохом.
Но в небесах, где звезды вечный танец
Плели, явилось знамение зловещее.
Не просто свет, не искра, не зарница,
А багряный жнец, с косой огненной, блестящей.
То не звезда упала, то не метеор,
То дух возмездия, из бездны вырвавшийся.
Комета, посланная гневом древних сил,
Над спящим городом зловеще нависала.
Ее дыхание – ядовитый серный дым,
Ее взгляд – расплавленный, как лава в жерле.
Она несла погибель, смерть и страх,
В своем огненном, неумолимом теле.
Везувий, дремавший веками, пробудился,
От прикосновения небесного клинка.
И заревел, как зверь, израненный в сердце,
Извергнув пепел, пламя и тоску.
Помпеи, город жизни, город грез,
В мгновение ока стал могилой каменной.
Любовь и радость, смех и звонкий стих,
Поглощены были лавой раскаленной.
Богиня Лара, пробудившись в ужасе,
Бессильно наблюдала за концом.
И слезы горькие, как пепел, падали,
На город, ставший жертвой небесного жнеца.
И в вечной тьме, под слоем пепла, спит
Помпеи, город, память о былом.
А в небесах, комета, багряный жнец,
Напоминает смертным о гневе роковом.
Так помните, о смертные, о силе звезд,
И о возмездии, что может с неба пасть.
И чтите богов, и будьте справедливы,
Чтоб не постигла вас Помпеи страшная участь.
Падение Зверя Огненного: Тунгусская Легенда
В глуши сибирской, где тайга молчит,
Где духи леса в сумраке живут,
В день летний, жаркий, небо закричит,
И Зверь Огненный явится тут.
Не птица, не зверь, не дух лесной,
А гнев небесный, посланный богами,
Спустился с грохотом, с яростью слепой,
Сжигая землю огненными клыками.
Тунгусский шаман, старейшина седой,
Увидел знамение в небесах багряном,
И понял: гнев богов над головой,
И жертва нужна, чтоб умилостивить пламя.
Но жертва не спасла, и лес упал,
Как скошенный косой, в едином стоне,
И ветер огненный по тайге гулял,
Оставив выжженную рану на склоне.
С тех пор прошло немало лет и зим,
И тайга залечила раны свои,
Но помнит лес, как Зверь Огненный был зрим,
И шепчет сказки о небесной крови.
И говорят, что в центре той земли,
Где Зверь упал, лежит осколок тайны,
И ждет он часа, чтобы вновь явить,
Свою небесную, огненную память.
Так слушайте, потомки, тишину тайги,
И помните о гневе небосвода,
И чтите духов, что хранят ее круги,
Ибо Зверь Огненный может вернуться снова.
Песнь о Расколе и Лунном Осколке
Во тьме предвечной, где боги дремали,
Блуждала странница, огненный зверь.
Комета-разрушитель, в чьем сердце пылали
Миры нерожденные, боль и теперь.
Земля, юная дева, в зелени нежной,
Встретила гостью с тревогой в груди.
И в миг столкновения, яростный, грешный,
Раскололся мир, что был впереди.
Взметнулись в небо осколки горящие,
Кровь магмы брызнула, пламя и дым.
И в танце хаоса, в ярости мстящей,
Рождалась Луна, осколок один.
Она, как свидетель былого сражения,
Взирает на Землю с небесной высоты.
Хранит в себе память о том разрушении,
И шепчет легенды о древней мечты.
Боги скорбели, видя трагедию,
Но в хаосе новом узрели свой план.
Луна, как дитя, что родилось в победе,
Навеки связала Землю и мрак.
И с тех пор, в ночи серебристом сиянии,
Луна напоминает о боли и силе.
О том, как из пепла, из тьмы и страдания,
Рождается новое, то, что мы чтили.
Так слушайте, смертные, песнь о Расколе,
О комете-убийце, о Лунном осколке.
И помните вечно, в каждом восходе,
Что даже из боли рождается колдовство.
Прометей – Похититель Огня
В пещерах мрачных, где титаны спали,
И мир тонул в беспросветной мгле,
Родился Прометей, душой пылавший,
С любовью к смертным, что влачили дни в земле.
Он видел их, дрожащих от холода,
Бессильных перед дикою природой.
И сердце Прометея, полное гордости,
Восстало против воли грозного Кронида.
Зевс, царь богов, огонь сокрыл от смертных,
Боясь, что знание их возвысит,
Но Прометей, презрев его запреты,
Решил судьбу людскую изменить.
Он взобрался на Олимп, в обитель света,
И, словно вор, крадущий драгоценность,
Унес искру божественного пламени,
Скрыв ее в полом стебле тростника.
И вот, огонь зажегся на земле,
Рассеяв тьму, даря тепло и свет,
Люди научились ковать и строить,
И Прометей увидел свой триумф, победу.
Но Зевс, узнав о дерзком преступлении,
В ярости обрушил свой гнев на титана,
Приковал его к скале, в горах Кавказа,
И обрек на вечные мучения и страдания.
Орел, посланный Зевсом, клевал печень,
Что вновь и вновь чудесно возрождалась,
И каждый день, в невыносимой муке,
Прометей проклинал богов, но не сдавался.
Он знал, что жертва его не напрасна,
Что пламя знаний, им подаренное людям,
Разгорится ярко, и мир преобразится,
И память о нем в веках не будет стерта.
И вот, Геракл, герой великий, сильный,
Пришел, чтобы освободить титана.
Разорвал цепи, убил орла проклятого,
И Прометей, свободный, вновь увидел солнце.
Так помните, люди, о Прометее смелом,
Что жизнь свою отдал за ваше благо,
Он подарил вам огонь, знание и волю,
И в каждом пламени его душа пылает ярко.
Око Сахары: Легенда о Дьявольском Взоре
В песках Сахары, где солнце – палач,
Где ветер – лишь шепот забытых удач,
Лежит Око Дьявола, древний рубеж,
Где явь переходит в безумную ложь.
Когда-то, шептали седые барханы,
Там город стоял, полный жизни и планы.
Богиня пустыни, Танит, им дарила
И воду, и тень, и любовь сохранила.
Но гордость в сердцах, словно змея, вползла,
И жажда богатства их души сожгла.
Забыли молитвы, забыли Танит,
И в злате увидели жизни магнит.
Тогда разгневался Дьявол песков,
И в ярости вырвал свой глаз из оков.
Он бросил его в сердце города, в прах,
И вмиг обратил его в огненный страх.
Земля задрожала, песок закипел,
И город в пучине огня прогорел.
Остался лишь кратер, огромный и злой,
Навеки помеченный дьявольской рукой.
Теперь, кто приблизится к Оку в ночи,
Услышит проклятья, увидит лучи,
Что тянутся к небу, как пальцы скелета,
И шепчут о каре, о гибели света.
Говорят, в центре Ока, в бездонной дыре,
Лежит сам Дьявол, в огненном костре.
Он ждет, когда жадность людская вернется,
И мир в его пламени вновь захлебнется.
Так помните, люди, легенду Сахары,
О Дьявольском Оке, о вечной той каре.
Цените дары, что вам жизнь преподносит,
Иначе и вас Око Дьявола скосит.
Ведь в сердце пустыни, под солнцем палящим,
Лежит напоминание, вечно кричащим.
Гордыня и жадность – смертельный ваш грех,
Око Сахары в погибели вашей забвении всех.
Ткань Мира
Из Хаоса, бездонной тьмы,
Где не было ни света, ни земли,
Рождалась Дева, лик луны,
И Слово первое произнесла в тиши.
И Слово стало нитью золотой,
Что протянулась в пустоте без края,
И Дева, прялкой звездной, молодой,
Ткать начала узор, миры рождая.
Из нитей света, тени и огня,
Сплела она небесный свод высокий,
И землю, где рождаются моря,
И горы, что вздымаются широко.
Но нить судьбы, что в ткани той вилась,
Не только свет и радость приносила,
И Тень, из Хаоса, в узор вплелась,
И скорбь, и боль, и смерть в него вложила.
И Дева плачет, видя свой узор,
Где рядом с красотой живет страданье,
Но прялка крутится, не зная укор,
И Ткань Мира растет, не зная окончанья.
И каждый вздох, и каждый сердца стук,
Вплетаются в узор, неповторимый,
И каждый миг, как золотой лоскут,
Добавит красок в гобелен всесильный.
Так помни, путник, в мире этом ты,
Лишь нить одна в узоре бесконечном,
И от тебя зависят все цветы,
Что расцветут на полотне извечном.
Челябинский Дракон: Миф о Небесном Госте
В Уральских горах, где камень крепок и стар,
Где духи лесов хранят древний свой дар,
Жила тишина, лишь ветер гулял в ветвях,
И звезды мерцали в ночных небесах.
Но в ночь ту, когда луна в дымке плыла,
Земля содрогнулась, как будто вздохнула.
Не ветер то был, не гром вдалеке,
А ярость небес, что неслась налегке.
То Дракон огненный, с чешуей из огня,
Сквозь космос летел, судьбу свою кляня.
Он был изгнанник, из звездных глубин,
За дерзость и гордость, за буйный свой чин.
Он несся к Земле, как стрела из лука,
Оставив за собой лишь огненную муку.
И пал он на землю, в Челябинский край,
Расколов небеса, как будто хрусталь.
Взметнулась волна, оглушительный взрыв,
И дрогнули окна, и лес застыл, тих.
Озеро Чебаркуль приняло его боль,
Осколки дракона, как звездная соль.
С тех пор говорят, что в озере том,
Живет дух дракона, в кристалле одном.
В небесах, где звезды спят вечным сном,
В холодной тьме, за гранью мирозданья,
Родился Змей, с огненным хвостом,
Апофис, вестник скорби и страданья.
Он вырвался из плена ледяных оков,
Проклятьем древним, вырвавшись на волю,
И мчится в танце яростных ветров,
К Земле, что спит в неведенье и боли.
Боги Олимпа в ужасе застыли,
Увидев Змея, что летит на Землю,
Их храмы дрогнули, их силы иссякли,
Предвестник гибели, что несет он с собою.
Апофис, Змей, что тьму в себе несет,
Дыханьем огненным плавит мирозданье,
Он жаждет крови, он жаждет слез,
И в хаосе видит свое ликованье.
Но есть надежда, искра в темноте,
Герои встанут, с мечами и щитами,
Они отринут страх, отринут смерть,
И встретят Змея с гордо поднятыми знаменами.
Они воздвигнут щит из веры и любви,
Из мужества и жертвенной отваги,
И в битве страшной, в огненной крови,
Повергнут Змея, что несет лишь трагедию.
И если падут, то падут как герои,
За Землю, за жизнь, за светлое грядущее,
Их подвиг вечный, в памяти людской,
Останется навеки, как символ всемогущий.
Но даже если Змей одержит верх,
И Землю поглотит в пламени и пепле,
То в новой жизни, в новом мире, вверх,
Поднимется надежда, как росток на пепле.
Ибо даже в самой темной бездне,
Живет искра света, что не угаснет никогда,
И Змей Апофис, в вечной борьбе,
Не сможет тьму навеки воцарить тогда.
Так пусть же помнят люди эту песнь,
О Змее из Бездны, о страхе и надежде,
И пусть их сердца будут полны чести,
Чтобы встретить судьбу, с гордо поднятой одеждой.
***
Песнь о Хвостатой Богине
Из бездны звёздной, где спит Хаос древний,
Рождается дева, в огне облачённая.
Небесный скиталец, посланник забвенья,
Комета Галлея, судьбой наречённая.
Её лик являлся лишь раз в поколенье,
Предвестником смут, перемен и сражений.
В глазах её – пепел далёких сожжений,
И шёпот пророчеств, исполненных трепета.
Когда она в небе свой путь пролагает,
Драконы просыпаются в древних пещерах.
Короли теряют короны, рыдают,
И боги взирают с небес безучастно.
Её огненный хвост – то дыхание смерти,
Что сеет раздор и безумие в сердцах.
Но в пламени этом есть искра бессмертья,
Надежда на новую жизнь в пепельных прахах.
Она – Хвостатая Богиня, владычица судеб,
Что пишет историю огненным почерком.
И каждый, кто видел её в ясном небе,
Навеки отмечен её прикосновением.
Когда же она вновь вернётся из мрака,
Что принесёт с собой – радость иль горе?
Лишь звёзды безмолвно хранят эту тайну,
И ждут возвращения Хвостатой Богини.
***
Ода Оумуамуа: Страннику из Дальних Звезд
Из бездны межзвездной, где дремлют боги,
Явился странник, вестник дальней тьмы.
Не пламень он, не лед, не прах дороги,
Но тайна, что затмила наши сны.
Оумуамуа! Имя, словно шепот ветра,
Сквозь космос пронеслось, как дивный зов.
Небесный скиталец, без дома, без ответа,
Он пробудил в сердцах и страх, и кровь.
Легенды шепчут, будто он осколок
Разбитой цивилизации древней.
Империи, что пала, словно колос,
Под гнетом звезд, в пучине забвения.
Другие верят, что он – семя жизни,
Заброшенное ветром мирозданья.
Посланник света, в вечной круговерти,
Несущий искру нового сознанья.
Он мчался, словно призрак скорый,
Не замедляя бег, не оглянувшись.
И наши взоры, полные укора,
Встречали лишь отчужденность.
Оумуамуа! Ты – загадка вечная,
Начертанная звездной пылью в небе.
Твой путь далек, и тайна бесконечна,
И нам лишь остается верить в небыль.
Быть может, когда мы станем старше,
И мудрость звезд откроет нам свой лик,
Мы разгадаем тайну этого марша,
И смысл его поймем, хоть на миг.
А пока, Оумуамуа, странствуй дальше,
Сквозь мрак и свет, сквозь время и пространство.
И пусть твой путь, как факел, ярко вспыхнет,
Напоминая нам о вечном постоянстве.
***
Баллада о Городском Пожирателе
В бездонной тьме, где звёзды – пыль,
В холодной пустоте вселенной,
Родился ужас, древний быль,
Астероид, судьбой презренный.
Не просто камень, мёртвый груз,
Не странник тихий, одинокий,
Он нёс в себе смертельный вкус,
И гнев богов, жестокий, строгий.
Звали его – Городской Пожиратель,
Имя шепталось в звёздных ветрах,
Предвестник гибели, разрушитель,
Владыка боли, страха, праха.
Он рос, питаясь тьмой веков,
Вбирая ярость мирозданья,
И ждал, когда придёт свой срок,
Исполнить древнее предзнанье.
И вот, пронзив эфир лучом,
Он устремился к нашей тверди,
К земле, что снилась сладким сном,
Чтоб в прах её навеки ввергнуть.
Внизу, в городах, кипела жизнь,
Любовь, надежда, смех и песни,
Не ведая, что близок тризн,
Что скоро мир их станет тесен.
Но в небе вспыхнула звезда,
Нежданный гость, зловещий, яркий,
И дрогнула людская душа,
Предчувствуя удар коварный.
И вот, свершилось! Грохот, взрыв!
Земля содрогнулась в страшной муке,
Города вмиг исчезли, сгиб,
Оставив лишь дымящиеся руины.
Городской Пожиратель ликовал,
Над пеплом, над могилой мира,
Он жадно смертью пировал,
И тьма его лишь укрепила.
Но помните, смертные, урок!
В безбрежном космосе таится,
Не только свет, но и порок,
И ужас, что готов пролиться.
И может быть, в грядущий час,
Когда забудете про страх,
Вернётся он, чтоб покарать вас,
Городской Пожиратель, в прах!
***
Комета-Жнец: Баллада о Падении Динозавров
В небе лазурном, где звезды мерцали,
В эпоху гигантов, что Землю топтали,
Жила раса древняя, мощная, гордая,
Динозавров эра, судьбой благородная.
Но в космосе темном, в бездонной пучине,
Рождалась угроза, в ледяной кручине.
Комета-скиталица, странник бездомный,
Несла в себе гибель, рок неумолимый.
Она приближалась, все ближе, все ближе,
Холодным дыханием, все громче и ниже.
Сквозь звездные россыпи, мчалась без страха,
К планете зеленой, готовя расплату.
И вот, в час роковой, когда солнце сияло,
Комета-Жнец в Землю с грохотом пала.
Взрыв ослепительный, пламя и пепел,
Мир содрогнулся, в ужасе слепом.
Земля задрожала, моря взбушевались,
Леса загорелись, горы обрушались.
Дым заслонил солнце, тьма воцарилась,
Эпоха динозавров навеки разбилась.
Гиганты могучие, в панике бежали,
Но смерть настигала, их силы слабели.
Трава пожухла, реки иссякли,
Голод и холод, их души терзали.
И вот, в тишине, что пришла после бури,
Лежат кости древние, в пыли и лазури.
Комета-Жнец выполнила дело,
Эпоху динозавров навеки истлела.
Но в пепле и прахе, надежда зародилась,
Новая жизнь, из руин появилась.
И помнит Земля, о комете-убийце,
И шепчет легенду, о падении динозавров, в тиши.
***
Багряный Жнец Везувия
В ночи, когда виноград созрел на склонах,
И лунный серп купался в синем море,
Богиня Лара, стражница Помпей,
Уснула, убаюканная тихим вздохом.
Но в небесах, где звезды вечный танец
Плели, явилось знамение зловещее.
Не просто свет, не искра, не зарница,
А багряный жнец, с косой огненной, блестящей.
То не звезда упала, то не метеор,
То дух возмездия, из бездны вырвавшийся.
Комета, посланная гневом древних сил,
Над спящим городом зловеще нависала.
Ее дыхание – ядовитый серный дым,
Ее взгляд – расплавленный, как лава в жерле.
Она несла погибель, смерть и страх,
В своем огненном, неумолимом теле.
Везувий, дремавший веками, пробудился,
От прикосновения небесного клинка.
И заревел, как зверь, израненный в сердце,
Извергнув пепел, пламя и тоску.
Помпеи, город жизни, город грез,
В мгновение ока стал могилой каменной.
Любовь и радость, смех и звонкий стих,
Поглощены были лавой раскаленной.
Богиня Лара, пробудившись в ужасе,
Бессильно наблюдала за концом.
И слезы горькие, как пепел, падали,
На город, ставший жертвой небесного жнеца.
И в вечной тьме, под слоем пепла, спит
Помпеи, город, память о былом.
А в небесах, комета, багряный жнец,
Напоминает смертным о гневе роковом.
Так помните, о смертные, о силе звезд,
И о возмездии, что может с неба пасть.
И чтите богов, и будьте справедливы,
Чтоб не постигла вас Помпеи страшная участь.
***
Падение Зверя Огненного: Тунгусская Легенда
В глуши сибирской, где тайга молчит,
Где духи леса в сумраке живут,
В день летний, жаркий, небо закричит,
И Зверь Огненный явится тут.
Не птица, не зверь, не дух лесной,
А гнев небесный, посланный богами,
Спустился с грохотом, с яростью слепой,
Сжигая землю огненными клыками.
Тунгусский шаман, старейшина седой,
Увидел знамение в небесах багряном,
И понял: гнев богов над головой,
И жертва нужна, чтоб умилостивить пламя.
Но жертва не спасла, и лес упал,
Как скошенный косой, в едином стоне,
И ветер огненный по тайге гулял,
Оставив выжженную рану на склоне.
С тех пор прошло немало лет и зим,
И тайга залечила раны свои,
Но помнит лес, как Зверь Огненный был зрим,
И шепчет сказки о небесной крови.
И говорят, что в центре той земли,
Где Зверь упал, лежит осколок тайны,
И ждет он часа, чтобы вновь явить,
Свою небесную, огненную память.
Так слушайте, потомки, тишину тайги,
И помните о гневе небосвода,
И чтите духов, что хранят ее круги,
Ибо Зверь Огненный может вернуться снова.
***
Песнь о Расколе и Лунном Осколке
Во тьме предвечной, где боги дремали,
Блуждала странница, огненный зверь.
Комета-разрушитель, в чьем сердце пылали
Миры нерожденные, боль и теперь.
Земля, юная дева, в зелени нежной,
Встретила гостью с тревогой в груди.
И в миг столкновения, яростный, грешный,
Раскололся мир, что был впереди.
Взметнулись в небо осколки горящие,
Кровь магмы брызнула, пламя и дым.
И в танце хаоса, в ярости мстящей,
Рождалась Луна, осколок один.
Она, как свидетель былого сражения,
Взирает на Землю с небесной высоты.
Хранит в себе память о том разрушении,
И шепчет легенды о древней мечты.
Боги скорбели, видя трагедию,
Но в хаосе новом узрели свой план.
Луна, как дитя, что родилось в победе,
Навеки связала Землю и мрак.
И с тех пор, в ночи серебристом сиянии,
Луна напоминает о боли и силе.
О том, как из пепла, из тьмы и страдания,
Рождается новое, то, что мы чтили.
Так слушайте, смертные, песнь о Расколе,
О комете-убийце, о Лунном осколке.
И помните вечно, в каждом восходе,
Что даже из боли рождается колдовство.
***
Прометей – Похититель Огня
В пещерах мрачных, где титаны спали,
И мир тонул в беспросветной мгле,
Родился Прометей, душой пылавший,
С любовью к смертным, что влачили дни в земле.
Он видел их, дрожащих от холода,
Бессильных перед дикою природой.
И сердце Прометея, полное гордости,
Восстало против воли грозного Кронида.
Зевс, царь богов, огонь сокрыл от смертных,
Боясь, что знание их возвысит,
Но Прометей, презрев его запреты,
Решил судьбу людскую изменить.
Он взобрался на Олимп, в обитель света,
И, словно вор, крадущий драгоценность,
Унес искру божественного пламени,
Скрыв ее в полом стебле тростника.
И вот, огонь зажегся на земле,
Рассеяв тьму, даря тепло и свет,
Люди научились ковать и строить,
И Прометей увидел свой триумф, победу.
Но Зевс, узнав о дерзком преступлении,
В ярости обрушил свой гнев на титана,
Приковал его к скале, в горах Кавказа,
И обрек на вечные мучения и страдания.
Орел, посланный Зевсом, клевал печень,
Что вновь и вновь чудесно возрождалась,
И каждый день, в невыносимой муке,
Прометей проклинал богов, но не сдавался.
Он знал, что жертва его не напрасна,
Что пламя знаний, им подаренное людям,
Разгорится ярко, и мир преобразится,
И память о нем в веках не будет стерта.
И вот, Геракл, герой великий, сильный,
Пришел, чтобы освободить титана.
Разорвал цепи, убил орла проклятого,
И Прометей, свободный, вновь увидел солнце.
Так помните, люди, о Прометее смелом,
Что жизнь свою отдал за ваше благо,
Он подарил вам огонь, знание и волю,
И в каждом пламени его душа пылает ярко.
***
Око Сахары: Легенда о Дьявольском Взоре
В песках Сахары, где солнце – палач,
Где ветер – лишь шепот забытых удач,
Лежит Око Дьявола, древний рубеж,
Где явь переходит в безумную ложь.
Когда-то, шептали седые барханы,
Там город стоял, полный жизни и планы.
Богиня пустыни, Танит, им дарила
И воду, и тень, и любовь сохранила.
Но гордость в сердцах, словно змея, вползла,
И жажда богатства их души сожгла.
Забыли молитвы, забыли Танит,
И в злате увидели жизни магнит.
Тогда разгневался Дьявол песков,
И в ярости вырвал свой глаз из оков.
Он бросил его в сердце города, в прах,
И вмиг обратил его в огненный страх.
Земля задрожала, песок закипел,
И город в пучине огня прогорел.
Остался лишь кратер, огромный и злой,
Навеки помеченный дьявольской рукой.
Теперь, кто приблизится к Оку в ночи,
Услышит проклятья, увидит лучи,
Что тянутся к небу, как пальцы скелета,
И шепчут о каре, о гибели света.
Говорят, в центре Ока, в бездонной дыре,
Лежит сам Дьявол, в огненном костре.
Он ждет, когда жадность людская вернется,
И мир в его пламени вновь захлебнется.
Так помните, люди, легенду Сахары,
О Дьявольском Оке, о вечной той каре.
Цените дары, что вам жизнь преподносит,
Иначе и вас Око Дьявола скосит.
Ведь в сердце пустыни, под солнцем палящим,
Лежит напоминание, вечно кричащим.
Гордыня и жадность – смертельный ваш грех,
Око Сахары в погибели вашей забвении всех.
***
Ткань Мира
Из Хаоса, бездонной тьмы,
Где не было ни света, ни земли,
Рождалась Дева, лик луны,
И Слово первое произнесла в тиши.
И Слово стало нитью золотой,
Что протянулась в пустоте без края,
И Дева, прялкой звездной, молодой,
Ткать начала узор, миры рождая.
Из нитей света, тени и огня,
Сплела она небесный свод высокий,
И землю, где рождаются моря,
И горы, что вздымаются широко.
Но нить судьбы, что в ткани той вилась,
Не только свет и радость приносила,
И Тень, из Хаоса, в узор вплелась,
И скорбь, и боль, и смерть в него вложила.
И Дева плачет, видя свой узор,
Где рядом с красотой живет страданье,
Но прялка крутится, не зная укор,
И Ткань Мира растет, не зная окончанья.
И каждый вздох, и каждый сердца стук,
Вплетаются в узор, неповторимый,
И каждый миг, как золотой лоскут,
Добавит красок в гобелен всесильный.
Так помни, путник, в мире этом ты,
Лишь нить одна в узоре бесконечном,
И от тебя зависят все цветы,
Что расцветут на полотне извечном.
***
Челябинский Дракон: Миф о Небесном Госте
В Уральских горах, где камень крепок и стар,
Где духи лесов хранят древний свой дар,
Жила тишина, лишь ветер гулял в ветвях,
И звезды мерцали в ночных небесах.
Но в ночь ту, когда луна в дымке плыла,
Земля содрогнулась, как будто вздохнула.
Не ветер то был, не гром вдалеке,
А ярость небес, что неслась налегке.
То Дракон огненный, с чешуей из огня,
Сквозь космос летел, судьбу свою кляня.
Он был изгнанник, из звездных глубин,
За дерзость и гордость, за буйный свой чин.
Он несся к Земле, как стрела из лука,
Оставив за собой лишь огненную муку.
И пал он на землю, в Челябинский край,
Расколов небеса, как будто хрусталь.
Взметнулась волна, оглушительный взрыв,
И дрогнули окна, и лес застыл, тих.
Озеро Чебаркуль приняло его боль,
Осколки дракона, как звездная соль.
С тех пор говорят, что в озере том,
Живет дух дракона, в кристалле одном.
