Чёрное Солнце: Миф о Тьме и Возрождении
В глубинах ночи, где звёзды гаснут в страхе,
В бездонном колодце, где время спит во мраке,
Рождается символ, окутанный тайной вечной,
Чёрное Солнце – предвестник силы бесконечной.
Не свет дарящее, но тьму в себе таящее,
Оно – отражение мира, что умирает,
И семя нового, что в пепле прорастает,
Чёрное Солнце – начало, что в конце сияет.
Древние руны вокруг него сплетаются,
В шёпот заклинаний, что в вечность устремляются,
Оно – портал в иные измерения,
Где боги дремлют, храня свои откровения.
Кто взор поднимет к этому светилу тёмному,
Увидит бездну, что в сердце дремлет скромно,
И страх познает, и силу, и безумие,
И тайну жизни, что скрыта в равнодушии.
Чёрное Солнце – не знак погибели и тлена,
Но символ трансформации, что неизбежна,
Оно – очищение огнём, что всё сжигает,
И новое рождение, что в пепле созревает.
Так пусть же тьма его, тебя не устрашает,
Но мудростью древней душу наполняет,
Ибо в Чёрном Солнце, в его бездонной ночи,
Скрыт ключ к познанию, что истину пророчит.
И помни, путник, вглядываясь в эту тьму,
Что свет рождается из мрака, потому
Чёрное Солнце – не конец, а лишь начало,
Новой эры, что в сердце твоём зазвучала.
Богиня Стикс: Река Клятвы и Тьмы
Из чрева Никты, Ночи вечной, рождена,
Богиня Стикс, чья сила не знает дна.
Не просто река, что царство мёртвых омывает,
Но клятва богов, что мир весь скрепляет.
В пещере мрачной, где солнце не бывало,
Струится Стикс, поток неумолимый, ярый.
Вода её черна, как бездна мирозданья,
И шёпот слышен в ней – предвестье наказанья.
Океан, отец, ей дал в удел владенья,
Над клятвами богов, над их предназначеньем.
Когда Олимп дрожит от споров и раздоров,
Клянутся Стикс, чтоб прекратить все ссоры.
И если клятва та нарушена, забыта,
Бог, что её дал, судьбой жестокой битый,
На год лишается нектара и амброзии,
И девять лет изгнан из светлой эйфории.
В войне титанов Стикс на стороне Зевса встала,
И мощь свою ему без колебаний дала.
За это Зевс ей почести великие воздал,
И клятву богов навеки ей в руки отдал.
Её дворец стоит у врат подземного мира,
Где Харон перевозит души, что ушли из мира.
Она свидетельница скорби и страданья,
И вечный страж божественного обещанья.
Богиня Стикс, ты символ вечной клятвы,
И тьмы глубокой, что скрывает тайны.
Твой гнев ужасен, а сила безгранична,
Богиня Стикс, ты вечна и всесильна!
Шеша: Змей Бесконечности
В пучине Космического Океана,
Где тьма клубится, словно вечный сон,
Лежит Шеша, змей без изъяна,
Бесконечный, мудрый, испокон.
Его чешуя – как звёздная пыль,
Сияет во мраке, словно россыпь искр.
Он – ложе Вишну, вечный колыбель,
Где дремлет Бог, готовя новый мир.
Тысяча голов, как горные вершины,
Венчают тело, мощное, как скала.
Из пасти каждой льются откровения,
О тайнах бытия, что тьма скрывала.
Когда Шеша вздыхает еле слышно,
Дрожит Вселенная, рождая звук ОМ.
Он – символ вечности, непостижимый,
Хранитель равновесия, мудрый дом.
На нём покоится Земля, как жемчужина,
В его объятьях – жизнь и вечный сон.
Он – страж порядка, сила нерушимая,
Шеша, змей бесконечности, испокон.
Он – Ананта, Бесконечный, Неизменный,
Опора мира, вечный, как мечта.
И в каждом сердце, ищущем ответы,
Живёт частица мудрости Шеши, змея.
Ананта: Песнь о Бесконечном Змее
Из глубин космических, где тьма клубится вечно,
Где сон творит вселенные, где время спит беспечно,
Восходит Ананта, Змей Бесконечный, Царь Нагов,
На чьих кольцах покоится мир, извечный враг врагов.
Он соткан из молчания, из звёздной пыли, света,
Его дыхание – рождение и гибель всей планеты.
Тысячеглавый, мудрый, он видит сквозь века,
Хранит в себе все тайны, что шепчет нам река.
Когда усталость одолевает Вишну, Бога-Творца,
Он ложится на Ананту, забыв про бремя венца.
И Змей, как колыбель, его нежно укрывает,
Пока во сне творец миры новые созидает.
Его чешуя – алмазы, что в космосе мерцают,
Его яд – лекарство жизни, что души исцеляет.
Он символ вечного цикла, начала и конца,
Бесконечного движения, что не знает конца.
Когда мир погрязнет в скверне, когда злоба возобладает,
Ананта, пробудившись, свой гнев миру являет.
Он сбросит бремя мира, и в танце разрушенья,
Очистит всё от скверны, для нового рожденья.
Молитесь Ананте, Змею Бесконечному,
Храните в сердце веру, в его могущество вечное.
Ибо он – основа мира, его опора и щит,
Ананта, Змей Бесконечный, во тьме веков сокрыт.
Ашваттхаман: Эхо Бессмертия
В ночи кромешной, где луна в крови,
Среди костров, что догорают тлея,
Бредет Ашваттхаман, сын Дроны, воин-бог,
Проклятый вечностью, судьбе своей не веря.
Он видел славу, слышал звон побед,
Стоял плечом к плечу с отцом великим,
Но жажда мести, ярость, чёрный гнев,
В нём разбудили зверя, что был диким.
Он преступил закон, он осквернил алтарь,
Убил спящих воинов, детей невинных,
И Кришна, грозный, в гневе, словно царь,
Проклял его на муки беспрерывные.
На лбу его зияет вечная язва,
Напоминанье о грехе кровавом,
И нет ему покоя, нет ему отказа,
В скитаньях вечных, в одиночестве упрямом.
Он ищет смерти, но она бежит,
Он просит прощенья, но его не слышат,
Лишь эхо битвы в памяти звучит,
И шепчет ветер: «Ты навеки лишний».
Ашваттхаман, бессмертный, но живой ли?
Он тень былого, призрак на дороге,
Он помнит славу, помнит дни былые,
И вечно платит за свои пороги.
Он бродит лесом, он бредёт пустыней,
Он ищет знака, ищет избавленья,
Но лишь луна, свидетель злодеяний,
Взирает, молча, на его мученья.
И так он будет жить, пока земля кружится,
Пока горит последний уголёк надежды,
Ашваттхаман, проклятый, будет мучиться,
Эхо бессмертия, в вечной тьме невежды.
Дрона: Эхо Стали и Долга
В утробе Ганги, в лоне мудреца,
Рождён без матери, лишь волей небес.
Дрона, сын Бхарадваджи, воин без конца,
Впитал в себя знание, как губка лес.
Он рос в нищете, но дух его был крепок,
Стремился к мудрости, к искусству владения.
У Парашурамы, грозного, как ветер,
Он принял знание, что стоит спасения.
Но долг превыше жажды личной славы,
Он к Дхрупаде пошёл, к другу юных лет.
Забыв о клятве, о дружбе старой, правой,
Дхрупада Дрону встретил как презренный плебс.
И боль обиды, словно яд змеиный,
Вползла в его сердце, отравив покой.
Он поклялся отомстить, судьбой единый,
И стал наставником, чтоб править войной.
Он обучил Пандавов, Кауравов тоже,
Искусству боя, владению мечом.
Арджуна стал любимцем, всех дороже,
За преданность, за ум, за зоркий взгляд лучом.
Но долг учителя, как тяжкое бремя,
Лежал на плечах, не давая дышать.
Он должен был учить, не зная время,
И правду, и обман, чтоб войну решать.
И вот Курукшетра, поле страшной битвы,
Где брат идёт на брата, сын на отца.
Дрона, великий воин, в сердце молитвы,
Стоит во главе войска, до самого конца.
Он знал, что проиграет, что правда не на нём,
Но долг перед царем, как цепи, держал.
Он бился яростно, в огне стальном,
Пока обман не сломил его, не удержал.
Услышав ложь о смерти Ашваттхамы,
Сын его любимый, пал духом Дрона.
Он бросил оружие, в печали самой,
И принял смерть, как горькую корону.
Дрона, учитель, воин, мудрец и друг,
Заложник долга, жертва обмана и лжи.
Его имя в веках, как эхо вокруг,
Напоминает нам, как важно жить.
И помнить, что правда, как солнце, сияет,
И ложь, как тень, рано или поздно умрёт.
А долг, что сердце нам разрывает,
Лишь испытание, что душу вознесёт.
Курукшетра: Эхо Грозы
Земля дрожала под стопами войска,
Кровавый горизонт багрянец лил.
Курукшетра, поле скорби близкой,
Судьбы клубок здесь каждый день крутил.
Арджуна, воин, духом сокрушённый,
Стрелу натягивал, но сердце ныло.
Перед ним стояли братья, кровь и корень,
И долг сражаться, что его манило.
Кришна, возничий, мудрость изрекая,
Развеял мрак сомнений и тревог.
«Не бойся смерти, Арджуна, играя
Свою лишь роль, что предначертал Бог».
И грянул бой! Мечи звенели яро,
Копья пронзали плоть и щиты.
Сражались девы, матери и старцы,
За правду, честь, за светлые мечты.
Бхима, могучий, дубиной сокрушая,
Врагов ряды, как колосья, косил.
Юдхиштхира, правдивый, уповая,
На справедливость, что он так просил.
Дурйодхана, гордый и надменный,
Власть удержать стремился любой ценой.
Завистью, злобой, тьмой ослеплённый,
Он сеял хаос, смерть неся с собой.
И пали герои, словно листья осенью,
Под градом стрел, под натиском мечей.
Курукшетра, поле, кровью орошённое,
Впитало боль утраченных речей.
Но в этой битве, в пламени и горе,
Рождалась истина, как феникс из огня.
Что долг превыше личного, что вскоре
Восстанет правда, тьму навек гоня.
И эхо битвы, сквозь века летящее,
Напоминает нам о выборе пути.
Курукшетра – поле, вечно зовущее,
К добру и свету, к правде чтоб идти.
Юдхиштхира: Песнь о Долге и Потере
В Хастинапуре, где трон из слоновой кости,
Сидел Юдхиштхира, с душой, полной скорби.
Справедливый царь, чьё сердце – чистый свет,
Но тень сомнений омрачала его рассвет.
Он знал закон, он чтил богов завет,
Но жребий брошен, и пути назад уж нет.
Игра в кости, коварный замысел врагов,
Лишил его царства, чести и богов.
Драупади, царица, гордость и краса,
Унижена, оскорблена, в слезах.
И братья, клятву верности храня,
Сжимали кулаки, в огне негодования.
«О, Дхармараджа, почему ты терпишь зло?
Зачем молчишь, когда все рухнуло, ушло?»
Шептали тени, искушая его ум,
Но он молчал, в раздумьях погружён, угрюм.
«Долг превыше страсти, правда – мой маяк,
Пусть даже тьма сгущается вокруг, как мрак.
Я не предам закон, не стану мстить в ответ,
Ибо лишь в справедливости – победы свет».
Но в сердце боль, как рана глубока,
Он видел страдания, слышал крики издалека.
И знал, что выбор сделан, путь предрешён,
И на долгие годы изгнания обречён.
В лесах дремучих, под палящим солнцем дня,
Он нёс свой крест, не ропща, не кляня.
Искал ответы в молитвах и тиши,
Как сохранить достоинство, не сломить души.
Он знал, что битва грядёт, неизбежна,
И кровь прольётся, и земля будет грешна.
Но верил он, что правда восторжествует в конце,
И справедливость воссияет, как солнце.
Юдхиштхира, царь-философ, царь-мудрец,
Чья жизнь – урок, чья воля – образец.
Он выбрал долг, он выбрал правду и закон,
И в этом выборе – его бессмертный трон.
Хастинапура: Эхо Древней Славы
Встает над Гангой, словно призрак вещий,
Хастинапура, город древних дней.
Там, где Куру-род взрастил могущество,
Где боги с смертными сплелись в судьбе своей.
Здесь, на земле, пропитанной легендой,
Ступали Бхишма, Дрона и Видур.
Здесь Дхритараштра, слепой и гордый,
Власть удержать пытался, словно хрупкий хрусталь.
Здесь Юдхиштхира, праведный и мудрый,
В кости играл, судьбу свою губя.
Здесь Драупади, царица пяти братьев,
В бесчестье пала, взывая к небесам.
Здесь Арджуна, стрелок непобедимый,
С Кришной беседовал, познавая суть бытия.
Здесь Бхима, сильный, яростный и верный,
Кровь Духшасаны пролил, долг свой исполняя.
Здесь Накула и Сахадева, близнецы прекрасные,
Смиренно ждали часа своего.
Здесь Карна, сын солнца, отвергнутый и гордый,
В битве пал, судьбу свою приняв.
Хастинапура, ты видела величие,
Ты видела предательство и боль.
Ты слышала звон колесниц и крики битвы,
И шёпот молитв, устремлённых в небеса.
Теперь ты дремлешь, город древней славы,
Под слоем пыли, времени и лет.
Но эхо Курукшетры до сих пор звучит,
Напоминая миру о цене побед.
И каждый камень, каждая песчинка,
Хранят в себе историю твою.
Хастинапура, ты – память о былом,
И предостережение для грядущего.
Накула: Сын Ашвинов, Всадник Рассвета
В тени Куру, где судьба плела узор,
Рождён был Накула, сын божественных Ашвинов взор.
Близнецы-целители, всадники зари,
Вложили в сына красоту, что в сердце сохрани.
Прекрасен ликом, статен и силён,
Накула – всадник, чьим коням нет препон.
Он знает травы, тайны исцеления,
И предан братьям, без тени сомнения.
В лесах Камаки, где скитались Пандавы в изгнании,
Он был охотником, добытчиком, в трудном испытании.
Смирён и тих, он редко говорил,
Но в действиях его – сила, что мир покорил.
В игре костей, где Дхарма пала ниц,
Он был заложен, как и братья, без границ.
Но преданность Юдхиштхире, словно сталь крепка,
Он принял жребий, не ропща, наверняка.
В битве Курукшетры, где гром гремел и сталь звенела,
Он сражался яростно, за правду, смело.
С мечом в руке, он мчался в гущу битвы,
Защищая Дхарму, словно молитвы.
И после битвы, когда мир лежал в руинах,
Он правил мудро, в землях своих, единых.
Он помнил братьев, павших в той войне,
И чтил их память, в каждом прожитом дне.
Накула, сын Ашвинов, всадник рассвета,
Чья красота и сила – легендой воспета.
Он символ преданности, мужества и чести,
Имя его в веках, как солнце, блещет!
Камаки: Песнь о Ткачихе Судеб
В начале времён, когда мир был лишь хаосом зыбучим,
Когда звёзды ещё не знали своих орбит летучих,
Во тьме бездонной, где не слышно ни звука, ни вздоха,
Родилась Камаки – Ткачиха, что плетёт нити рока.
Её стан – вселенная, огромная и безграничная,
Её нити – судьбы смертных, сплетённых в ткань различную.
Из лунного шёлка прядёт она нити серебряные,
Для тех, кто рождён под звездой, что светит им избранно.
Из солнечного золота – нити яркие, горячие,
Для воинов, героев, чьи подвиги мир назначит.
Из пепла и тени – нити тёмные, зловещие,
Для тех, кто познает горе, кто в бездну падёт навечно.
Камаки плетёт, не зная ни сна, ни усталости,
Её пальцы ловко скользят, творя узоры радости.
Но горе тому, кто посмеет коснуться её стана,
Кто попытается изменить судьбы, что ею созданы.
Ибо гнев Камаки страшен, как буря в океане,
Её взгляд испепелит, как пламя в древнем вулкане.
Она разорвёт нить судьбы, что держит его в мире,
И бросит в бездну забвения, где нет ни света, ни лиры.
Но мудрые чтят Камаки, Ткачиху Судеб вечную,
Ибо знают, что в её руках – сила бесконечная.
Они молятся ей тихо, прося лишь об одном:
Чтобы нить их судьбы была крепкой светлым днём.
И когда приходит час последний, час расставания,
Камаки бережно обрезает нить их существования.
И уносит её в свой стан, где сплетает с другими,
Создавая новые узоры, новые судьбы отныне.
Так плетёт Камаки вечно, Ткачиха Судеб неустанная,
И её песня звучит в каждом вздохе, в каждом дыхании.
Ибо все мы – лишь нити в её великом полотне,
И судьба наша в руках Камаки, что правит во тьме и во сне.
В тени Куру
В тени Куру, где песок багров,
Где ветер шепчет сказки мёртвых снов,
Стоит забытый, древний, чёрный трон,
И ждёт хозяина, что будет им пленён.
Когда-то здесь кипела битва, гром,
Боги сражались, руша мир кругом.
И кровь, как дождь, лилась на этот край,
Оставив шрамы, что не скроет рай.
Теперь лишь эхо битвы в тишине,
И тени воинов, что бродят в луне.
Они хранят секреты древних лет,
И ждут того, кто сможет дать ответ.
Кто сможет тронуть трон рукой своей,
И пробудить уснувших королей.
Кто сможет выдержать их гнев и страх,
В глубинах ночи, где звёзды гаснут в страхе,
В бездонном колодце, где время спит во мраке,
Рождается символ, окутанный тайной вечной,
Чёрное Солнце – предвестник силы бесконечной.
Не свет дарящее, но тьму в себе таящее,
Оно – отражение мира, что умирает,
И семя нового, что в пепле прорастает,
Чёрное Солнце – начало, что в конце сияет.
Древние руны вокруг него сплетаются,
В шёпот заклинаний, что в вечность устремляются,
Оно – портал в иные измерения,
Где боги дремлют, храня свои откровения.
Кто взор поднимет к этому светилу тёмному,
Увидит бездну, что в сердце дремлет скромно,
И страх познает, и силу, и безумие,
И тайну жизни, что скрыта в равнодушии.
Чёрное Солнце – не знак погибели и тлена,
Но символ трансформации, что неизбежна,
Оно – очищение огнём, что всё сжигает,
И новое рождение, что в пепле созревает.
Так пусть же тьма его, тебя не устрашает,
Но мудростью древней душу наполняет,
Ибо в Чёрном Солнце, в его бездонной ночи,
Скрыт ключ к познанию, что истину пророчит.
И помни, путник, вглядываясь в эту тьму,
Что свет рождается из мрака, потому
Чёрное Солнце – не конец, а лишь начало,
Новой эры, что в сердце твоём зазвучала.
***
Богиня Стикс: Река Клятвы и Тьмы
Из чрева Никты, Ночи вечной, рождена,
Богиня Стикс, чья сила не знает дна.
Не просто река, что царство мёртвых омывает,
Но клятва богов, что мир весь скрепляет.
В пещере мрачной, где солнце не бывало,
Струится Стикс, поток неумолимый, ярый.
Вода её черна, как бездна мирозданья,
И шёпот слышен в ней – предвестье наказанья.
Океан, отец, ей дал в удел владенья,
Над клятвами богов, над их предназначеньем.
Когда Олимп дрожит от споров и раздоров,
Клянутся Стикс, чтоб прекратить все ссоры.
И если клятва та нарушена, забыта,
Бог, что её дал, судьбой жестокой битый,
На год лишается нектара и амброзии,
И девять лет изгнан из светлой эйфории.
В войне титанов Стикс на стороне Зевса встала,
И мощь свою ему без колебаний дала.
За это Зевс ей почести великие воздал,
И клятву богов навеки ей в руки отдал.
Её дворец стоит у врат подземного мира,
Где Харон перевозит души, что ушли из мира.
Она свидетельница скорби и страданья,
И вечный страж божественного обещанья.
Богиня Стикс, ты символ вечной клятвы,
И тьмы глубокой, что скрывает тайны.
Твой гнев ужасен, а сила безгранична,
Богиня Стикс, ты вечна и всесильна!
***
Шеша: Змей Бесконечности
В пучине Космического Океана,
Где тьма клубится, словно вечный сон,
Лежит Шеша, змей без изъяна,
Бесконечный, мудрый, испокон.
Его чешуя – как звёздная пыль,
Сияет во мраке, словно россыпь искр.
Он – ложе Вишну, вечный колыбель,
Где дремлет Бог, готовя новый мир.
Тысяча голов, как горные вершины,
Венчают тело, мощное, как скала.
Из пасти каждой льются откровения,
О тайнах бытия, что тьма скрывала.
Когда Шеша вздыхает еле слышно,
Дрожит Вселенная, рождая звук ОМ.
Он – символ вечности, непостижимый,
Хранитель равновесия, мудрый дом.
На нём покоится Земля, как жемчужина,
В его объятьях – жизнь и вечный сон.
Он – страж порядка, сила нерушимая,
Шеша, змей бесконечности, испокон.
Он – Ананта, Бесконечный, Неизменный,
Опора мира, вечный, как мечта.
И в каждом сердце, ищущем ответы,
Живёт частица мудрости Шеши, змея.
***
Ананта: Песнь о Бесконечном Змее
Из глубин космических, где тьма клубится вечно,
Где сон творит вселенные, где время спит беспечно,
Восходит Ананта, Змей Бесконечный, Царь Нагов,
На чьих кольцах покоится мир, извечный враг врагов.
Он соткан из молчания, из звёздной пыли, света,
Его дыхание – рождение и гибель всей планеты.
Тысячеглавый, мудрый, он видит сквозь века,
Хранит в себе все тайны, что шепчет нам река.
Когда усталость одолевает Вишну, Бога-Творца,
Он ложится на Ананту, забыв про бремя венца.
И Змей, как колыбель, его нежно укрывает,
Пока во сне творец миры новые созидает.
Его чешуя – алмазы, что в космосе мерцают,
Его яд – лекарство жизни, что души исцеляет.
Он символ вечного цикла, начала и конца,
Бесконечного движения, что не знает конца.
Когда мир погрязнет в скверне, когда злоба возобладает,
Ананта, пробудившись, свой гнев миру являет.
Он сбросит бремя мира, и в танце разрушенья,
Очистит всё от скверны, для нового рожденья.
Молитесь Ананте, Змею Бесконечному,
Храните в сердце веру, в его могущество вечное.
Ибо он – основа мира, его опора и щит,
Ананта, Змей Бесконечный, во тьме веков сокрыт.
***
Ашваттхаман: Эхо Бессмертия
В ночи кромешной, где луна в крови,
Среди костров, что догорают тлея,
Бредет Ашваттхаман, сын Дроны, воин-бог,
Проклятый вечностью, судьбе своей не веря.
Он видел славу, слышал звон побед,
Стоял плечом к плечу с отцом великим,
Но жажда мести, ярость, чёрный гнев,
В нём разбудили зверя, что был диким.
Он преступил закон, он осквернил алтарь,
Убил спящих воинов, детей невинных,
И Кришна, грозный, в гневе, словно царь,
Проклял его на муки беспрерывные.
На лбу его зияет вечная язва,
Напоминанье о грехе кровавом,
И нет ему покоя, нет ему отказа,
В скитаньях вечных, в одиночестве упрямом.
Он ищет смерти, но она бежит,
Он просит прощенья, но его не слышат,
Лишь эхо битвы в памяти звучит,
И шепчет ветер: «Ты навеки лишний».
Ашваттхаман, бессмертный, но живой ли?
Он тень былого, призрак на дороге,
Он помнит славу, помнит дни былые,
И вечно платит за свои пороги.
Он бродит лесом, он бредёт пустыней,
Он ищет знака, ищет избавленья,
Но лишь луна, свидетель злодеяний,
Взирает, молча, на его мученья.
И так он будет жить, пока земля кружится,
Пока горит последний уголёк надежды,
Ашваттхаман, проклятый, будет мучиться,
Эхо бессмертия, в вечной тьме невежды.
***
Дрона: Эхо Стали и Долга
В утробе Ганги, в лоне мудреца,
Рождён без матери, лишь волей небес.
Дрона, сын Бхарадваджи, воин без конца,
Впитал в себя знание, как губка лес.
Он рос в нищете, но дух его был крепок,
Стремился к мудрости, к искусству владения.
У Парашурамы, грозного, как ветер,
Он принял знание, что стоит спасения.
Но долг превыше жажды личной славы,
Он к Дхрупаде пошёл, к другу юных лет.
Забыв о клятве, о дружбе старой, правой,
Дхрупада Дрону встретил как презренный плебс.
И боль обиды, словно яд змеиный,
Вползла в его сердце, отравив покой.
Он поклялся отомстить, судьбой единый,
И стал наставником, чтоб править войной.
Он обучил Пандавов, Кауравов тоже,
Искусству боя, владению мечом.
Арджуна стал любимцем, всех дороже,
За преданность, за ум, за зоркий взгляд лучом.
Но долг учителя, как тяжкое бремя,
Лежал на плечах, не давая дышать.
Он должен был учить, не зная время,
И правду, и обман, чтоб войну решать.
И вот Курукшетра, поле страшной битвы,
Где брат идёт на брата, сын на отца.
Дрона, великий воин, в сердце молитвы,
Стоит во главе войска, до самого конца.
Он знал, что проиграет, что правда не на нём,
Но долг перед царем, как цепи, держал.
Он бился яростно, в огне стальном,
Пока обман не сломил его, не удержал.
Услышав ложь о смерти Ашваттхамы,
Сын его любимый, пал духом Дрона.
Он бросил оружие, в печали самой,
И принял смерть, как горькую корону.
Дрона, учитель, воин, мудрец и друг,
Заложник долга, жертва обмана и лжи.
Его имя в веках, как эхо вокруг,
Напоминает нам, как важно жить.
И помнить, что правда, как солнце, сияет,
И ложь, как тень, рано или поздно умрёт.
А долг, что сердце нам разрывает,
Лишь испытание, что душу вознесёт.
***
Курукшетра: Эхо Грозы
Земля дрожала под стопами войска,
Кровавый горизонт багрянец лил.
Курукшетра, поле скорби близкой,
Судьбы клубок здесь каждый день крутил.
Арджуна, воин, духом сокрушённый,
Стрелу натягивал, но сердце ныло.
Перед ним стояли братья, кровь и корень,
И долг сражаться, что его манило.
Кришна, возничий, мудрость изрекая,
Развеял мрак сомнений и тревог.
«Не бойся смерти, Арджуна, играя
Свою лишь роль, что предначертал Бог».
И грянул бой! Мечи звенели яро,
Копья пронзали плоть и щиты.
Сражались девы, матери и старцы,
За правду, честь, за светлые мечты.
Бхима, могучий, дубиной сокрушая,
Врагов ряды, как колосья, косил.
Юдхиштхира, правдивый, уповая,
На справедливость, что он так просил.
Дурйодхана, гордый и надменный,
Власть удержать стремился любой ценой.
Завистью, злобой, тьмой ослеплённый,
Он сеял хаос, смерть неся с собой.
И пали герои, словно листья осенью,
Под градом стрел, под натиском мечей.
Курукшетра, поле, кровью орошённое,
Впитало боль утраченных речей.
Но в этой битве, в пламени и горе,
Рождалась истина, как феникс из огня.
Что долг превыше личного, что вскоре
Восстанет правда, тьму навек гоня.
И эхо битвы, сквозь века летящее,
Напоминает нам о выборе пути.
Курукшетра – поле, вечно зовущее,
К добру и свету, к правде чтоб идти.
***
Юдхиштхира: Песнь о Долге и Потере
В Хастинапуре, где трон из слоновой кости,
Сидел Юдхиштхира, с душой, полной скорби.
Справедливый царь, чьё сердце – чистый свет,
Но тень сомнений омрачала его рассвет.
Он знал закон, он чтил богов завет,
Но жребий брошен, и пути назад уж нет.
Игра в кости, коварный замысел врагов,
Лишил его царства, чести и богов.
Драупади, царица, гордость и краса,
Унижена, оскорблена, в слезах.
И братья, клятву верности храня,
Сжимали кулаки, в огне негодования.
«О, Дхармараджа, почему ты терпишь зло?
Зачем молчишь, когда все рухнуло, ушло?»
Шептали тени, искушая его ум,
Но он молчал, в раздумьях погружён, угрюм.
«Долг превыше страсти, правда – мой маяк,
Пусть даже тьма сгущается вокруг, как мрак.
Я не предам закон, не стану мстить в ответ,
Ибо лишь в справедливости – победы свет».
Но в сердце боль, как рана глубока,
Он видел страдания, слышал крики издалека.
И знал, что выбор сделан, путь предрешён,
И на долгие годы изгнания обречён.
В лесах дремучих, под палящим солнцем дня,
Он нёс свой крест, не ропща, не кляня.
Искал ответы в молитвах и тиши,
Как сохранить достоинство, не сломить души.
Он знал, что битва грядёт, неизбежна,
И кровь прольётся, и земля будет грешна.
Но верил он, что правда восторжествует в конце,
И справедливость воссияет, как солнце.
Юдхиштхира, царь-философ, царь-мудрец,
Чья жизнь – урок, чья воля – образец.
Он выбрал долг, он выбрал правду и закон,
И в этом выборе – его бессмертный трон.
***
Хастинапура: Эхо Древней Славы
Встает над Гангой, словно призрак вещий,
Хастинапура, город древних дней.
Там, где Куру-род взрастил могущество,
Где боги с смертными сплелись в судьбе своей.
Здесь, на земле, пропитанной легендой,
Ступали Бхишма, Дрона и Видур.
Здесь Дхритараштра, слепой и гордый,
Власть удержать пытался, словно хрупкий хрусталь.
Здесь Юдхиштхира, праведный и мудрый,
В кости играл, судьбу свою губя.
Здесь Драупади, царица пяти братьев,
В бесчестье пала, взывая к небесам.
Здесь Арджуна, стрелок непобедимый,
С Кришной беседовал, познавая суть бытия.
Здесь Бхима, сильный, яростный и верный,
Кровь Духшасаны пролил, долг свой исполняя.
Здесь Накула и Сахадева, близнецы прекрасные,
Смиренно ждали часа своего.
Здесь Карна, сын солнца, отвергнутый и гордый,
В битве пал, судьбу свою приняв.
Хастинапура, ты видела величие,
Ты видела предательство и боль.
Ты слышала звон колесниц и крики битвы,
И шёпот молитв, устремлённых в небеса.
Теперь ты дремлешь, город древней славы,
Под слоем пыли, времени и лет.
Но эхо Курукшетры до сих пор звучит,
Напоминая миру о цене побед.
И каждый камень, каждая песчинка,
Хранят в себе историю твою.
Хастинапура, ты – память о былом,
И предостережение для грядущего.
***
Накула: Сын Ашвинов, Всадник Рассвета
В тени Куру, где судьба плела узор,
Рождён был Накула, сын божественных Ашвинов взор.
Близнецы-целители, всадники зари,
Вложили в сына красоту, что в сердце сохрани.
Прекрасен ликом, статен и силён,
Накула – всадник, чьим коням нет препон.
Он знает травы, тайны исцеления,
И предан братьям, без тени сомнения.
В лесах Камаки, где скитались Пандавы в изгнании,
Он был охотником, добытчиком, в трудном испытании.
Смирён и тих, он редко говорил,
Но в действиях его – сила, что мир покорил.
В игре костей, где Дхарма пала ниц,
Он был заложен, как и братья, без границ.
Но преданность Юдхиштхире, словно сталь крепка,
Он принял жребий, не ропща, наверняка.
В битве Курукшетры, где гром гремел и сталь звенела,
Он сражался яростно, за правду, смело.
С мечом в руке, он мчался в гущу битвы,
Защищая Дхарму, словно молитвы.
И после битвы, когда мир лежал в руинах,
Он правил мудро, в землях своих, единых.
Он помнил братьев, павших в той войне,
И чтил их память, в каждом прожитом дне.
Накула, сын Ашвинов, всадник рассвета,
Чья красота и сила – легендой воспета.
Он символ преданности, мужества и чести,
Имя его в веках, как солнце, блещет!
***
Камаки: Песнь о Ткачихе Судеб
В начале времён, когда мир был лишь хаосом зыбучим,
Когда звёзды ещё не знали своих орбит летучих,
Во тьме бездонной, где не слышно ни звука, ни вздоха,
Родилась Камаки – Ткачиха, что плетёт нити рока.
Её стан – вселенная, огромная и безграничная,
Её нити – судьбы смертных, сплетённых в ткань различную.
Из лунного шёлка прядёт она нити серебряные,
Для тех, кто рождён под звездой, что светит им избранно.
Из солнечного золота – нити яркие, горячие,
Для воинов, героев, чьи подвиги мир назначит.
Из пепла и тени – нити тёмные, зловещие,
Для тех, кто познает горе, кто в бездну падёт навечно.
Камаки плетёт, не зная ни сна, ни усталости,
Её пальцы ловко скользят, творя узоры радости.
Но горе тому, кто посмеет коснуться её стана,
Кто попытается изменить судьбы, что ею созданы.
Ибо гнев Камаки страшен, как буря в океане,
Её взгляд испепелит, как пламя в древнем вулкане.
Она разорвёт нить судьбы, что держит его в мире,
И бросит в бездну забвения, где нет ни света, ни лиры.
Но мудрые чтят Камаки, Ткачиху Судеб вечную,
Ибо знают, что в её руках – сила бесконечная.
Они молятся ей тихо, прося лишь об одном:
Чтобы нить их судьбы была крепкой светлым днём.
И когда приходит час последний, час расставания,
Камаки бережно обрезает нить их существования.
И уносит её в свой стан, где сплетает с другими,
Создавая новые узоры, новые судьбы отныне.
Так плетёт Камаки вечно, Ткачиха Судеб неустанная,
И её песня звучит в каждом вздохе, в каждом дыхании.
Ибо все мы – лишь нити в её великом полотне,
И судьба наша в руках Камаки, что правит во тьме и во сне.
***
В тени Куру
В тени Куру, где песок багров,
Где ветер шепчет сказки мёртвых снов,
Стоит забытый, древний, чёрный трон,
И ждёт хозяина, что будет им пленён.
Когда-то здесь кипела битва, гром,
Боги сражались, руша мир кругом.
И кровь, как дождь, лилась на этот край,
Оставив шрамы, что не скроет рай.
Теперь лишь эхо битвы в тишине,
И тени воинов, что бродят в луне.
Они хранят секреты древних лет,
И ждут того, кто сможет дать ответ.
Кто сможет тронуть трон рукой своей,
И пробудить уснувших королей.
Кто сможет выдержать их гнев и страх,
