Плач о Падении Звёзд
О, звёзды, что некогда вели меня к славе,
Искрились в небе, словно лезвия мечей!
Где ваша мощь, что предвещала право
Мне, Митридату, покорить мир людей?
Я помню, как, младенцем, в ночь рожденья,
Увидел вас, пылающих огнём.
И жрецы, дрожа от благоговенья,
Пророчили мне царство под луной.
Я пил отраву, чтобы смерть презреть,
И закалял свой дух в жестоких войнах.
Я строил флот, чтоб Рим в пучину ввергнуть,
И верил в вас, небесные светила!
Но что я вижу ныне? Звёзды гаснут!
Их свет дрожит, как пламя на ветру.
Удача отвернулась, силы тают,
И Римский волк грызёт мою страну.
Где боги ваши, что меня хранили?
Где Зевс-громовержец, Аполлон златой?
Неужто вы меня навек забыли,
Оставив на растерзание судьбе злой?
Я проиграл сраженья, потерял друзей,
Предан сыном, проклят и забыт.
Но даже в час последний, средь теней,
Я не склонюсь! Мой дух не будет сбит!
Пусть звёзды гаснут, пусть боги молчат,
Пусть Рим ликует, празднуя победу!
Я, Митридат, царь Понта, буду ждать,
Когда восстанет мщение из пепла!
Ариарат: Песнь о Царе-Соколе
В горах Каппадокийских, где ветер поёт,
Родился Ариарат, соколом взлёт.
От крови царей, от земли и небес,
В нём мудрость и сила, и яростный блеск.
Он вырос средь скал, под присмотром богов,
Услышал он шёпот древнейших лесов.
Орёл белокрылый ему другом был дан,
И тайны вселенной ему были отданы.
Когда трон осиротел, и смута пришла,
Он меч свой поднял, и тьму прогнала.
Ариарат, царь, справедливый и смелый,
Народ свой сплотил, и врагов одолел умело.
Он строил города, и храмы воздвиг,
И знание чтил, как священный родник.
Он мудро правил, и землю любил,
И Каппадокию во славе явил.
Но зависть змеёй в сердцах затаилась,
И тьма предательства в ночи проявилась.
Враги подкрались, как тени ночные,
И жизнь оборвали, как нити золотые.
Но дух Ариарата не сломлен, не сгиб,
Он в памяти вечной, как сокол, парит.
И имя его, как звонкое эхо в горах,
Звучит, напоминая о доблести в прах.
И если ты путник, в Каппадокию войдёшь,
Прислушайся к ветру, и ты услышишь:
!Ариарат! Ариарат! Царь-Сокол бессмертный!
Он в сердце народа, навеки воскреснет!»
Каппадокийская Песнь Камня и Ветра
В сердце Анатолии, где время спит в песках,
Встают Каппадокийские горы, венчанные в облаках.
Не гордые пики, как Альпы, вздымаются ввысь,
Но сказочные башни, где древняя тайна таится.
Когда-то здесь жили драконы, чешуёй искрясь,
Их вздохи творили долины, в камень превращаясь.
Их гнев высекал каньоны, глубокие и тёмны,
А слёзы рождали реки, что в землю ушли, смиренные.
Богиня Луны, Селена, любила эти края,
И в ночи серебристой, танцуя, творила чудеса.
Касаясь скал нежно, дарила им формы дивные,
Грибы каменные, шпили, колонны причудливые.
Ветер, слуга Эола, здесь вечно играет в игру,
Шлифуя, и точит камень, творя неземную красу.
Он шепчет легенды древние, о битвах и о любви,
О людях, что в скалах жили, молитвы свои вознесли.
В пещерах, что вырыты в камне, монахи нашли приют,
Иконы писали святые, в молитвах души поют.
Их вера, как пламя свечи, в темноте веков горит,
Напоминая о вечном, о том, что внутри нас хранит.
И ныне, когда солнце встаёт над долиной роз,
Каппадокия дышит легендой, впитавшей и боль, и мороз.
И каждый, кто здесь побывает, почувствует сердцем своим,
Что магия древняя жива, и мир этот неповторим.
Пусть ветер поёт тебе сказки, о драконах и о Луне,
О камне, что помнит молитвы, и о вечной, святой тишине.
Каппадокия ждёт тебя, путник, раскрой свою душу ей,
И тайны её откроются, в свете грядущих дней.
Меч Митридата
Из звёздной кузни, в горниле богов,
Рождён клинок, что страх несёт врагам.
Митридата меч, из древних снов,
Закалён в битвах, освящён богами.
Рукоять из кости дракона, что пал,
В бою с героем, в эпоху былую.
Клинок из стали, что космос ковал,
Хранит в себе силу, мощь неземную.
На лезвии руны, что шепчут пророчества,
О славе и крови, о смерти и чести.
Меч помнит паденья великих отечеств,
И взлёты империй, в безудержной спешке.
Он видел, как Понт возвышался над миром,
И как угасал, под натиском Рима.
Он чувствовал яд, что тёк по жилам,
И волю к победе, неукротимую.
Когда Митридат поднимал этот меч,
Враги трепетали, как листья на ветру.
Он был его верой, его щитом, его речью,
И символом власти, что правил страну.
Но меч не всесилен, и царь не бессмертен,
И даже клинок, что кован богами.
Не смог уберечь от предательства смерти,
И Понт утонул в кровавом цунами.
Теперь спит он в гробнице, вместе с царем,
Меч Митридата, легенда и сила.
И ждёт он момента, когда под дождём,
Воскреснет герой, что Понт возродил бы.
Лугальзагеси: Песнь о Ветре и Земле
Ветры Эшкура, дыхание Энлиля,
Вздымались над Кишем, над Уммой, над Лагашем.
Земля Шумера, иссохшая жаждой,
Молила о влаге, о милости божьей.
И в Умме, городе споров и распрей,
Восстал Лугальзагеси, сын жреца,
Чей взгляд был подобен палящему солнцу,
А воля, как камень, что гору дробит.
Он видел страдания, слышал мольбы,
И сердце его наполнилось гневом священным.
«Доколе! - кричал он, – братья мои,
Будем мы грызться за жалкие клочки земли?»
И призвал он к единству, к силе единой,
Чтоб землю Шумера от бед избавить.
И поднялись воины, копья сверкая,
Под знаменем Лугальзагеси, царя-жреца.
Он прошёл огнём и мечом по земле,
Смиряя гордыню, ломая преграды.
Киш пал пред ним, Лагаш склонился,
И Урук, город Гильгамеша, признал его власть.
От Нижнего Моря до Верхнего Моря,
Простерлась империя, им сотворенная.
Он правил мудро, законы даруя,
И храмы богам воздвигал, прославляя.
Он видел, как Тигр и Евфрат сливаются,
В единый поток, что жизнь дарует.
И понял он, что сила Шумера в единстве,
В согласии с богами, в труде и молитве.
Но гордость, как змея, обвила его сердце,
И начал он мнить себя равным богам.
Забыл он о милости, о справедливости,
И тень пала на землю, им покорённую.
И тогда, боги, разгневавшись на гордыню,
Послали Аккад, с Саргоном во главе.
И пал Лугальзагеси, поверженный в битве,
И империя его рассыпалась в прах.
Но память о нём, о царе-жреце,
Осталась в легендах, в песнях и сказаниях.
Как символ единства, как предостережение,
О том, что гордыня ведёт к падению.
И ветер Эшкура, дыхание Энлиля,
Всё так же вздымается над землёй Шумера,
Напоминая о славе и горе,
О Лугальзагеси, царе, что мечтал о мире.
Ветер Эшкура: Шёпот древних камней
В землях, где солнце палит без пощады,
Где скалы хранят молчанье веков,
Рождается ветер, чьи песни – загадки,
Чей лик – отраженье суровых богов.
Его имя – Эшкур, дыханье пустыни,
Он – ярость песков, что в пляске кружат,
Он – шёпот камней, что в ночи не остынут,
Он – гнев, что в сердцах у людей ворожат.
Он мчится, не зная ни страха, ни жалости,
Срывает с деревьев листву и дома,
Он – вестник войны, предвещающий ярость,
И в каждом порыве – предчувствие тьмы.
Но в нём есть и сила, что землю питает,
Что семена вглубь песков занесёт,
И в знойной пустыне оазис вздыхает,
Когда Эшкур влагу с небес принесёт.
Так слушайте ветер, что в скалах рыдает,
В его голосе древняя мудрость живёт.
Эшкур – это жизнь, что в пустыне пылает,
И смерть, что в песках навсегда заберёт.
Дыхание Энлиля
В безбрежной тьме, где не было ни звёзд, ни дня,
Лишь Хаос древний, спящий без огня,
Родился Энлиль, владыка бурь и ветра,
Из лона Аншар, небесного рассвета.
Он встал, могучий, в облаках одет,
И взор его, как молния, пронзил кромешный свет.
В руках его – Таблицы Судеб, власть и рок,
И голос – гром, что сокрушает горный склон.
Но не войной начал он свой путь,
А тихим вздохом, что заставил мир вздохнуть.
Дыхание Энлиля – первый ветер, робкий, нежный,
Что коснулся Хаоса, спящего, безбрежного.
И там, где ветер этот пролетел,
Зашевелилось что-то, заискрилось, заблестело.
Вода и суша, небо и земля,
В ответ на вздох Энлиля, родились, звеня.
Он выдохнул сильнее, и взметнулись горы ввысь,
И реки хлынули, как слёзы, пролились.
Он выдохнул ещё и лес зазеленел,
И птица первая над миром пролетела, спела
Но в Дыхании Энлиля не только жизнь и свет,
В нём ярость бури, гнев, что не знает бед.
Когда он гневен, ветер превращается в ураган,
Сметает города, как пыль, с лица земли, тиран.
Помните, смертные, дыхание Энлиля – жизнь и смерть,
И милость, и кара, что не избежать, поверьте.
Живите в гармонии с ветром, с небом, с землёй,
Ибо гнев Энлиля – это конец, покой.
Но если будете чтить его, как владыку бурь,
Он защитит вас от невзгод, от бед и хмурых дурь.
И Дыхание Энлиля, лёгкое, как сон,
Принесёт вам мир и благодать, и вечный звон.
Таблица Судеб: Песнь о Нитях и Времени
Вначале был лишь Хаос, безмолвный и слепой,
И Тиамат, Мать-Дракон, владычица морская
Из чрева тьмы родились чудовища и страх,
И мир дрожал, не зная ни формы и ни прав.
Но боги восстали, против Хаоса восстали,
И Мардук, герой юный, в бой вступил вдали.
Он копьём пронзил дракона, рассёк её на части,
И из её останков сотворил небес напасти.
И тогда, из глубин, из сокровищницы древней,
Явилась Таблица Судеб, сияющая, гневная.
На ней начертаны руны, что правят бытиём,
Судьба богов и смертных, заключенная в ней.
Ану, владыка неба, вручил её Мардуку,
Символ власти великой, что не подвластен року.
И Мардук, держа Таблицу, провозгласил закон,
Порядок из хаоса, мир, что был рождён.
На первой строке высечен указ о звёздах,
О движении планет, о небесных гнёздах.
Когда взойдет Сириус, когда луна затмится,
Всё предрешено, ничто не может измениться.
На второй строке – судьба царей и царств,
Войны и мир, богатство и нищета, коварство.
Кто будет править долго, кто падёт в бою,
Всё записано кровью, в вечном забытье.
На третьей строке – жизнь смертных, их рождение и смерть,
Любовь и ненависть, радость и скорбь, поверьте.
Каждый вздох, каждый шаг, каждое слово,
Всё предопределено, от начала до гроба.
Но шепчут древние мудрецы, в тени храмов скрыты,
Что Таблица Судеб – не просто камень литый.
Что есть в ней лазейки, что можно изменить,
Своей волей, своим сердцем, судьбу обмануть, испить.
Но дерзнувший изменить, заплатит страшную цену,
Ибо гнев богов велик, и кара неминуема.
Помни, смертный, Таблица Судеб – закон,
Но в твоём сердце искра, что может сжечь её трон.
И пока Таблица Судеб сияет в небесах,
Мир будет жить по правилам, в страхе и слезах.
Но надежда не умрёт, пока есть воля в нас,
Изменить свою судьбу, в этот предрешенный час.
Саргон Древний: Песнь о Восхождении
Из тростника, из тины речной,
Где мать, скрывая стыд и страх,
В корзине плетеной, смолой залитой,
Пустила дитя по волнам Евфрата.
Не знала она, что боги глядят,
Что Иштар, владычица неба,
Узрит младенца, брошенного в реку,
И судьбу его в руки возьмёт.
Плыла корзина, гонима ветром,
Минуя города, поля и сады.
Пока не нашла её Акки, водонос,
Чьё сердце было добрым и чистым.
Акки поднял корзину, увидел дитя,
И нарек его Саргоном, «Истинным Царем».
Взрастил его, как сына родного,
Научил ремеслу, мудрости и чести.
Но Саргон не был простым водоносом,
В его жилах текла кровь богов.
В его глазах горел огонь амбиций,
В его сердце жила жажда власти.
Он служил садовником у царя Киша,
Но не склонял головы перед тираном.
Он видел страдания народа,
И в тайне мечтал о справедливости.
Иштар, богиня любви и войны,
Узрев его храбрость и силу духа,
Даровала ему свою благосклонность,
Наделила мудростью и удачей.
Саргон восстал против царя Киша,
Собрал вокруг себя угнетённых и смелых.
В битве жестокой, в схватке кровавой,
Он сверг тирана и освободил народ.
Он стал царем Аккада, города нового,
И повёл свой народ к процветанию и славе.
Он завоевал земли Шумера и Элама,
Объединил народы под своей рукой.
Он построил храмы богам,
Издал законы справедливые и мудрые.
Он торговал с далёкими странами,
И принёс богатство и процветание в Аккад.
Саргон Древний, царь четырех сторон света,
Чьё имя гремело от моря до моря.
Он правил долго и мудро,
И оставил после себя великое наследие.
Но даже великий царь не вечен,
И время берёт своё.
Саргон ушёл в мир иной,
Оставив Аккад своим потомкам.
И хотя прошли тысячелетия,
Память о Саргоне живёт в легендах.
Он символ силы, мудрости и справедливости,
И пример того, как простой человек может стать царем.
Акка, Водонос: Миф о Живой Воде
В тенистых рощах, где шепчутся ручьи,
И горы спят, укрытые туманом,
Жила Акка, дева чистой красоты,
Водонос, хранительница дара.
Не смертная она, не бог небесный,
А дух живой, рождённый из земли,
Из камня серого, изо мха древесного,
Из капли росы, что в травах нашли.
Её кувшин, из лунного металла,
Хранил не просто воду, а саму
Жизнь, что текла по венам мирозданья,
И утоляла вечную тоску.
Когда засуха землю иссушала,
И трещины зияли в полях,
Акка спускалась с гор, печальная,
И воду лила, рассеивая страх.
Её приход встречали с ликованьем,
И птицы пели, радуясь дождю,
И травы зеленели с упоеньем,
И жизнь рождалась, словно по велению.
Но был и враг у Акки, злой и жадный,
Дракон пустыни, имя чье – Забвенье.
Он воду крал, лишая мир отрады,
И сеял смерть, и горе, и презренье.
И вот однажды, в час, когда луна,
Скрывалась в тучах, словно в тёмном гробе,
Дракон напал, и битва началась,
За воду жизни, за надежду в мире.
Акка сражалась, словно львица смелая,
Кувшином била, словом исцеляла,
И капли жизни, словно искры белые,
Дракона тьму навеки рассекали.
И пала тьма, и солнце засияло,
И вновь ручьи запели, как и прежде,
Акка, Водонос, мир спасла от краха,
И подарила новую надежду.
И помнят люди, сквозь века и годы,
О деве Акке, что дарует воду,
И шепчут молитвы, в дни лихой погоды,
Чтоб Акка пришла, и даровала свободу.
Так пусть же льётся чистая вода,
На землю нашу, щедро и обильно,
И помним мы, что Акка – навсегда,
Хранительница жизни, вечно сильна.
Забвенье, Дракон Песков
В багряных дюнах, где миражи танцуют,
Под солнцем мёртвым, что выжгло небеса,
Лежит Забвенье, чей лик пески рисуют,
Дракон пустыни, чья дремлет грозная краса.
Не чешуя его – из золота и стали,
А вихри пыли, что в смерч сплетаются,
Глаза – два кратера, где бури бушевали,
И память мира в них навек теряется.
Он спит, дыханье – шёпот ветра злого,
Что имена стирает с камней древних плит,
И караваны, что идут дорогой долгой,
Забывают цель свою, лишь он заговорит.
Когда он просыпается, дрожит земля сухая,
И песня смерти эхом раздаётся,
Любой, кто встретит взгляд его, не умирая,
В забвенье вечном навсегда останется.
Не ищет он ни золота, ни власти,
Лишь тишины, где прошлое мертво,
Он страж забвения, хранитель вечной пасти,
Где имена и подвиги уходят в ничто.
И если путник, жаждой изнурённый,
Увидит в дымке силуэт его крыла,
Пусть помнит: имя – щит его спасенный,
Иначе Забвенье поглотит его до дна.
Ведь в сердце пустыни, где время не имеет власти,
Дракон Забвенье вечно будет спать,
И лишь легенды, полные печали и напасти,
О, звёзды, что некогда вели меня к славе,
Искрились в небе, словно лезвия мечей!
Где ваша мощь, что предвещала право
Мне, Митридату, покорить мир людей?
Я помню, как, младенцем, в ночь рожденья,
Увидел вас, пылающих огнём.
И жрецы, дрожа от благоговенья,
Пророчили мне царство под луной.
Я пил отраву, чтобы смерть презреть,
И закалял свой дух в жестоких войнах.
Я строил флот, чтоб Рим в пучину ввергнуть,
И верил в вас, небесные светила!
Но что я вижу ныне? Звёзды гаснут!
Их свет дрожит, как пламя на ветру.
Удача отвернулась, силы тают,
И Римский волк грызёт мою страну.
Где боги ваши, что меня хранили?
Где Зевс-громовержец, Аполлон златой?
Неужто вы меня навек забыли,
Оставив на растерзание судьбе злой?
Я проиграл сраженья, потерял друзей,
Предан сыном, проклят и забыт.
Но даже в час последний, средь теней,
Я не склонюсь! Мой дух не будет сбит!
Пусть звёзды гаснут, пусть боги молчат,
Пусть Рим ликует, празднуя победу!
Я, Митридат, царь Понта, буду ждать,
Когда восстанет мщение из пепла!
***
Ариарат: Песнь о Царе-Соколе
В горах Каппадокийских, где ветер поёт,
Родился Ариарат, соколом взлёт.
От крови царей, от земли и небес,
В нём мудрость и сила, и яростный блеск.
Он вырос средь скал, под присмотром богов,
Услышал он шёпот древнейших лесов.
Орёл белокрылый ему другом был дан,
И тайны вселенной ему были отданы.
Когда трон осиротел, и смута пришла,
Он меч свой поднял, и тьму прогнала.
Ариарат, царь, справедливый и смелый,
Народ свой сплотил, и врагов одолел умело.
Он строил города, и храмы воздвиг,
И знание чтил, как священный родник.
Он мудро правил, и землю любил,
И Каппадокию во славе явил.
Но зависть змеёй в сердцах затаилась,
И тьма предательства в ночи проявилась.
Враги подкрались, как тени ночные,
И жизнь оборвали, как нити золотые.
Но дух Ариарата не сломлен, не сгиб,
Он в памяти вечной, как сокол, парит.
И имя его, как звонкое эхо в горах,
Звучит, напоминая о доблести в прах.
И если ты путник, в Каппадокию войдёшь,
Прислушайся к ветру, и ты услышишь:
!Ариарат! Ариарат! Царь-Сокол бессмертный!
Он в сердце народа, навеки воскреснет!»
***
Каппадокийская Песнь Камня и Ветра
В сердце Анатолии, где время спит в песках,
Встают Каппадокийские горы, венчанные в облаках.
Не гордые пики, как Альпы, вздымаются ввысь,
Но сказочные башни, где древняя тайна таится.
Когда-то здесь жили драконы, чешуёй искрясь,
Их вздохи творили долины, в камень превращаясь.
Их гнев высекал каньоны, глубокие и тёмны,
А слёзы рождали реки, что в землю ушли, смиренные.
Богиня Луны, Селена, любила эти края,
И в ночи серебристой, танцуя, творила чудеса.
Касаясь скал нежно, дарила им формы дивные,
Грибы каменные, шпили, колонны причудливые.
Ветер, слуга Эола, здесь вечно играет в игру,
Шлифуя, и точит камень, творя неземную красу.
Он шепчет легенды древние, о битвах и о любви,
О людях, что в скалах жили, молитвы свои вознесли.
В пещерах, что вырыты в камне, монахи нашли приют,
Иконы писали святые, в молитвах души поют.
Их вера, как пламя свечи, в темноте веков горит,
Напоминая о вечном, о том, что внутри нас хранит.
И ныне, когда солнце встаёт над долиной роз,
Каппадокия дышит легендой, впитавшей и боль, и мороз.
И каждый, кто здесь побывает, почувствует сердцем своим,
Что магия древняя жива, и мир этот неповторим.
Пусть ветер поёт тебе сказки, о драконах и о Луне,
О камне, что помнит молитвы, и о вечной, святой тишине.
Каппадокия ждёт тебя, путник, раскрой свою душу ей,
И тайны её откроются, в свете грядущих дней.
***
Меч Митридата
Из звёздной кузни, в горниле богов,
Рождён клинок, что страх несёт врагам.
Митридата меч, из древних снов,
Закалён в битвах, освящён богами.
Рукоять из кости дракона, что пал,
В бою с героем, в эпоху былую.
Клинок из стали, что космос ковал,
Хранит в себе силу, мощь неземную.
На лезвии руны, что шепчут пророчества,
О славе и крови, о смерти и чести.
Меч помнит паденья великих отечеств,
И взлёты империй, в безудержной спешке.
Он видел, как Понт возвышался над миром,
И как угасал, под натиском Рима.
Он чувствовал яд, что тёк по жилам,
И волю к победе, неукротимую.
Когда Митридат поднимал этот меч,
Враги трепетали, как листья на ветру.
Он был его верой, его щитом, его речью,
И символом власти, что правил страну.
Но меч не всесилен, и царь не бессмертен,
И даже клинок, что кован богами.
Не смог уберечь от предательства смерти,
И Понт утонул в кровавом цунами.
Теперь спит он в гробнице, вместе с царем,
Меч Митридата, легенда и сила.
И ждёт он момента, когда под дождём,
Воскреснет герой, что Понт возродил бы.
***
Лугальзагеси: Песнь о Ветре и Земле
Ветры Эшкура, дыхание Энлиля,
Вздымались над Кишем, над Уммой, над Лагашем.
Земля Шумера, иссохшая жаждой,
Молила о влаге, о милости божьей.
И в Умме, городе споров и распрей,
Восстал Лугальзагеси, сын жреца,
Чей взгляд был подобен палящему солнцу,
А воля, как камень, что гору дробит.
Он видел страдания, слышал мольбы,
И сердце его наполнилось гневом священным.
«Доколе! - кричал он, – братья мои,
Будем мы грызться за жалкие клочки земли?»
И призвал он к единству, к силе единой,
Чтоб землю Шумера от бед избавить.
И поднялись воины, копья сверкая,
Под знаменем Лугальзагеси, царя-жреца.
Он прошёл огнём и мечом по земле,
Смиряя гордыню, ломая преграды.
Киш пал пред ним, Лагаш склонился,
И Урук, город Гильгамеша, признал его власть.
От Нижнего Моря до Верхнего Моря,
Простерлась империя, им сотворенная.
Он правил мудро, законы даруя,
И храмы богам воздвигал, прославляя.
Он видел, как Тигр и Евфрат сливаются,
В единый поток, что жизнь дарует.
И понял он, что сила Шумера в единстве,
В согласии с богами, в труде и молитве.
Но гордость, как змея, обвила его сердце,
И начал он мнить себя равным богам.
Забыл он о милости, о справедливости,
И тень пала на землю, им покорённую.
И тогда, боги, разгневавшись на гордыню,
Послали Аккад, с Саргоном во главе.
И пал Лугальзагеси, поверженный в битве,
И империя его рассыпалась в прах.
Но память о нём, о царе-жреце,
Осталась в легендах, в песнях и сказаниях.
Как символ единства, как предостережение,
О том, что гордыня ведёт к падению.
И ветер Эшкура, дыхание Энлиля,
Всё так же вздымается над землёй Шумера,
Напоминая о славе и горе,
О Лугальзагеси, царе, что мечтал о мире.
***
Ветер Эшкура: Шёпот древних камней
В землях, где солнце палит без пощады,
Где скалы хранят молчанье веков,
Рождается ветер, чьи песни – загадки,
Чей лик – отраженье суровых богов.
Его имя – Эшкур, дыханье пустыни,
Он – ярость песков, что в пляске кружат,
Он – шёпот камней, что в ночи не остынут,
Он – гнев, что в сердцах у людей ворожат.
Он мчится, не зная ни страха, ни жалости,
Срывает с деревьев листву и дома,
Он – вестник войны, предвещающий ярость,
И в каждом порыве – предчувствие тьмы.
Но в нём есть и сила, что землю питает,
Что семена вглубь песков занесёт,
И в знойной пустыне оазис вздыхает,
Когда Эшкур влагу с небес принесёт.
Так слушайте ветер, что в скалах рыдает,
В его голосе древняя мудрость живёт.
Эшкур – это жизнь, что в пустыне пылает,
И смерть, что в песках навсегда заберёт.
***
Дыхание Энлиля
В безбрежной тьме, где не было ни звёзд, ни дня,
Лишь Хаос древний, спящий без огня,
Родился Энлиль, владыка бурь и ветра,
Из лона Аншар, небесного рассвета.
Он встал, могучий, в облаках одет,
И взор его, как молния, пронзил кромешный свет.
В руках его – Таблицы Судеб, власть и рок,
И голос – гром, что сокрушает горный склон.
Но не войной начал он свой путь,
А тихим вздохом, что заставил мир вздохнуть.
Дыхание Энлиля – первый ветер, робкий, нежный,
Что коснулся Хаоса, спящего, безбрежного.
И там, где ветер этот пролетел,
Зашевелилось что-то, заискрилось, заблестело.
Вода и суша, небо и земля,
В ответ на вздох Энлиля, родились, звеня.
Он выдохнул сильнее, и взметнулись горы ввысь,
И реки хлынули, как слёзы, пролились.
Он выдохнул ещё и лес зазеленел,
И птица первая над миром пролетела, спела
Но в Дыхании Энлиля не только жизнь и свет,
В нём ярость бури, гнев, что не знает бед.
Когда он гневен, ветер превращается в ураган,
Сметает города, как пыль, с лица земли, тиран.
Помните, смертные, дыхание Энлиля – жизнь и смерть,
И милость, и кара, что не избежать, поверьте.
Живите в гармонии с ветром, с небом, с землёй,
Ибо гнев Энлиля – это конец, покой.
Но если будете чтить его, как владыку бурь,
Он защитит вас от невзгод, от бед и хмурых дурь.
И Дыхание Энлиля, лёгкое, как сон,
Принесёт вам мир и благодать, и вечный звон.
***
Таблица Судеб: Песнь о Нитях и Времени
Вначале был лишь Хаос, безмолвный и слепой,
И Тиамат, Мать-Дракон, владычица морская
Из чрева тьмы родились чудовища и страх,
И мир дрожал, не зная ни формы и ни прав.
Но боги восстали, против Хаоса восстали,
И Мардук, герой юный, в бой вступил вдали.
Он копьём пронзил дракона, рассёк её на части,
И из её останков сотворил небес напасти.
И тогда, из глубин, из сокровищницы древней,
Явилась Таблица Судеб, сияющая, гневная.
На ней начертаны руны, что правят бытиём,
Судьба богов и смертных, заключенная в ней.
Ану, владыка неба, вручил её Мардуку,
Символ власти великой, что не подвластен року.
И Мардук, держа Таблицу, провозгласил закон,
Порядок из хаоса, мир, что был рождён.
На первой строке высечен указ о звёздах,
О движении планет, о небесных гнёздах.
Когда взойдет Сириус, когда луна затмится,
Всё предрешено, ничто не может измениться.
На второй строке – судьба царей и царств,
Войны и мир, богатство и нищета, коварство.
Кто будет править долго, кто падёт в бою,
Всё записано кровью, в вечном забытье.
На третьей строке – жизнь смертных, их рождение и смерть,
Любовь и ненависть, радость и скорбь, поверьте.
Каждый вздох, каждый шаг, каждое слово,
Всё предопределено, от начала до гроба.
Но шепчут древние мудрецы, в тени храмов скрыты,
Что Таблица Судеб – не просто камень литый.
Что есть в ней лазейки, что можно изменить,
Своей волей, своим сердцем, судьбу обмануть, испить.
Но дерзнувший изменить, заплатит страшную цену,
Ибо гнев богов велик, и кара неминуема.
Помни, смертный, Таблица Судеб – закон,
Но в твоём сердце искра, что может сжечь её трон.
И пока Таблица Судеб сияет в небесах,
Мир будет жить по правилам, в страхе и слезах.
Но надежда не умрёт, пока есть воля в нас,
Изменить свою судьбу, в этот предрешенный час.
***
Саргон Древний: Песнь о Восхождении
Из тростника, из тины речной,
Где мать, скрывая стыд и страх,
В корзине плетеной, смолой залитой,
Пустила дитя по волнам Евфрата.
Не знала она, что боги глядят,
Что Иштар, владычица неба,
Узрит младенца, брошенного в реку,
И судьбу его в руки возьмёт.
Плыла корзина, гонима ветром,
Минуя города, поля и сады.
Пока не нашла её Акки, водонос,
Чьё сердце было добрым и чистым.
Акки поднял корзину, увидел дитя,
И нарек его Саргоном, «Истинным Царем».
Взрастил его, как сына родного,
Научил ремеслу, мудрости и чести.
Но Саргон не был простым водоносом,
В его жилах текла кровь богов.
В его глазах горел огонь амбиций,
В его сердце жила жажда власти.
Он служил садовником у царя Киша,
Но не склонял головы перед тираном.
Он видел страдания народа,
И в тайне мечтал о справедливости.
Иштар, богиня любви и войны,
Узрев его храбрость и силу духа,
Даровала ему свою благосклонность,
Наделила мудростью и удачей.
Саргон восстал против царя Киша,
Собрал вокруг себя угнетённых и смелых.
В битве жестокой, в схватке кровавой,
Он сверг тирана и освободил народ.
Он стал царем Аккада, города нового,
И повёл свой народ к процветанию и славе.
Он завоевал земли Шумера и Элама,
Объединил народы под своей рукой.
Он построил храмы богам,
Издал законы справедливые и мудрые.
Он торговал с далёкими странами,
И принёс богатство и процветание в Аккад.
Саргон Древний, царь четырех сторон света,
Чьё имя гремело от моря до моря.
Он правил долго и мудро,
И оставил после себя великое наследие.
Но даже великий царь не вечен,
И время берёт своё.
Саргон ушёл в мир иной,
Оставив Аккад своим потомкам.
И хотя прошли тысячелетия,
Память о Саргоне живёт в легендах.
Он символ силы, мудрости и справедливости,
И пример того, как простой человек может стать царем.
***
Акка, Водонос: Миф о Живой Воде
В тенистых рощах, где шепчутся ручьи,
И горы спят, укрытые туманом,
Жила Акка, дева чистой красоты,
Водонос, хранительница дара.
Не смертная она, не бог небесный,
А дух живой, рождённый из земли,
Из камня серого, изо мха древесного,
Из капли росы, что в травах нашли.
Её кувшин, из лунного металла,
Хранил не просто воду, а саму
Жизнь, что текла по венам мирозданья,
И утоляла вечную тоску.
Когда засуха землю иссушала,
И трещины зияли в полях,
Акка спускалась с гор, печальная,
И воду лила, рассеивая страх.
Её приход встречали с ликованьем,
И птицы пели, радуясь дождю,
И травы зеленели с упоеньем,
И жизнь рождалась, словно по велению.
Но был и враг у Акки, злой и жадный,
Дракон пустыни, имя чье – Забвенье.
Он воду крал, лишая мир отрады,
И сеял смерть, и горе, и презренье.
И вот однажды, в час, когда луна,
Скрывалась в тучах, словно в тёмном гробе,
Дракон напал, и битва началась,
За воду жизни, за надежду в мире.
Акка сражалась, словно львица смелая,
Кувшином била, словом исцеляла,
И капли жизни, словно искры белые,
Дракона тьму навеки рассекали.
И пала тьма, и солнце засияло,
И вновь ручьи запели, как и прежде,
Акка, Водонос, мир спасла от краха,
И подарила новую надежду.
И помнят люди, сквозь века и годы,
О деве Акке, что дарует воду,
И шепчут молитвы, в дни лихой погоды,
Чтоб Акка пришла, и даровала свободу.
Так пусть же льётся чистая вода,
На землю нашу, щедро и обильно,
И помним мы, что Акка – навсегда,
Хранительница жизни, вечно сильна.
***
Забвенье, Дракон Песков
В багряных дюнах, где миражи танцуют,
Под солнцем мёртвым, что выжгло небеса,
Лежит Забвенье, чей лик пески рисуют,
Дракон пустыни, чья дремлет грозная краса.
Не чешуя его – из золота и стали,
А вихри пыли, что в смерч сплетаются,
Глаза – два кратера, где бури бушевали,
И память мира в них навек теряется.
Он спит, дыханье – шёпот ветра злого,
Что имена стирает с камней древних плит,
И караваны, что идут дорогой долгой,
Забывают цель свою, лишь он заговорит.
Когда он просыпается, дрожит земля сухая,
И песня смерти эхом раздаётся,
Любой, кто встретит взгляд его, не умирая,
В забвенье вечном навсегда останется.
Не ищет он ни золота, ни власти,
Лишь тишины, где прошлое мертво,
Он страж забвения, хранитель вечной пасти,
Где имена и подвиги уходят в ничто.
И если путник, жаждой изнурённый,
Увидит в дымке силуэт его крыла,
Пусть помнит: имя – щит его спасенный,
Иначе Забвенье поглотит его до дна.
Ведь в сердце пустыни, где время не имеет власти,
Дракон Забвенье вечно будет спать,
И лишь легенды, полные печали и напасти,
