Не тревожь мне душу скрипка.
Мы замечаем, что жизнь проходит.
Внезапно в мире наступил покой
И на землю снизошло забвенье.
Но сверху кто-то помахал рукой
И попросил он своего прощенья.
Всего мгновенье длился стон,
То задыхаясь, то взлетая.
Но вскоре захлебнулся он,
Как будто в горы улетая.
Кому понадобилось это покаянье,
Кто он, который нам махал рукой?
Остались горькие воспоминанья,
Которые нам грезились порой.
Во сне мы слышим этот крик,
Не понимая, что в мире происходит.
Но просыпаемся во тьме на миг
И замечаем, что жизнь проходит.
Мой последний в жизни стих.
Порой мне кажется, что не живу,
Что сердце в груди остановилось.
И смысл этого я вижу, как наяву,
А может, всё это мне приснилось.
Приснились краски солнечного дня
И дым костров от путешествий.
Во сне, сейчас, ты не буди меня,
Чтоб не было потом последствий.
Кривя душой от всех видений,
От пустоты, что поселилась во мне.
Я написал свой стих последний,
Оставив его алой кровью на стене.
Послание оставив, для потомков,
Чтобы не повторяли мою судьбу.
И не забывали жизненных уроков,
Где Добро со Злом ведёт борьбу.
Дороги часто выбираю там.
Секунды дней, минут года,
Нам не измерить жизнью.
Но верим мы, что никогда,
Не окажемся мы пылью.
Дороги часто выбирают нас,
Ведут в неведомые дали.
Словно у них на нас заказ
И им обещаны медали.
Короткий путь всегда длинней,
Но мы идём, впёрёд, не уставая.
И жизнь нам кажется светлей,
Хотя она совсем уже другая.
Секунды дней, года веков,
В одно мгновение промчались.
И не сносить нам тех оков,
С душою мы уже расстались.
Судьба, как колесница.
Вот идёт блондинка
С сумкой на плече,
А в волосах кувшинка
И слёзы на щеке.
Она вздыхает тяжко,
Не поднимая глаз.
Словно та портняжка
Не выполнив заказ.
Дома детки малые
И пьяный муженек.
А глаза усталые,
Померк в них огонёк.
Вот идёт блондинка
С думкой в голове.
А в душе грустинка
О вчерашнем дне.
В нём было всё отлично,
И ромашки на окне.
А в жизни всё привычно,
Да пятна на стене.
Судьба, как колесница,
Её нельзя догнать.
Проснись душа-сестрица,
Не стоит унывать.
Со временем наладится
Всё в твоей семье.
Не стоит убиваться,
Присевши на скамье.
Спешит домой блондинка,
В сердце, заглушив печаль.
Она, как та пушинка,
Которую мне очень жаль.
Железный сундук.
Я словно умираю, глядя на тебя,
Как ты страдаешь милая моя.
Как жилы рвёшь, крутясь по дому,
Чтоб угодить тому другому.
Чтоб жилось ему, как в сказке,
Он улыбается тебе, как Ласке.
Но в голове его бардак,
Он смотрит косо на чердак.
Там стоит сундук железный,
Ведь, для тебя, он бесполезный.
На нём лишь кроме паутины,
Больше нет там никакой картины.
Он с сундука не сводит глаз,
Словно в нём большой алмаз.
А на тебя не обращает взгляда,
Ведь, для него, ты не Невада.
В ночи внезапно крик раздался,
Как дикий зверь в поля умчался.
Сундук внутри совсем пустой,
А муженек остался с бородой.
Я тихо наблюдаю за тобой,
Хотя идёшь ты стороной.
В глазах твоих лучится свет
И я знаю на него ответ.
Солнце спряталось за тучку.
Солнце спряталось за тучку,
А кошка съела петушка.
Даже свечечка потухла
Не сыскать и огонька.
Мы вчера смотрели долго,
Как затухал вдали закат.
А сегодня на полянке,
Нам дождик лужицу припас.
Ночь пройдёт и солнце встанет,
А кошка мордочку умыв,
Позовет нас на крылечко,
Да хозяйку мышкой угостит.
На душе вдруг станет легче
И мы ей молочка нальём.
Да посадим кошечку на печку
И вместе песенку споём.
Не тревожь мне душу скрипка.
Не тревожь мне душу скрипка,
Грусть тоску не наводи.
Мне в стократ хватила риска,
Что остался где-то позади.
Я выбросил из жизни злое,
Которое мешало мне в любви.
А вместе с ним и всё чужое,
Что намешано в моей крови.
Теперь скитаясь по дорогам,
Понимаю, что ещё живой.
А по ночам общаясь с Богом,
В душе своей ищу покой.
Не тревожь мне душу скрипка,
На сердце грусть не нагоняй,
Я человек, а не мартышка
И никому не буду подражать.
Каша без масла.
Ну, вот опять нам промывают мозги
И не дают спокойно жить, крича с экрана.
А после выборов мы получаем розги
И спину гнём на своего царька-султана.
Они с трибун нам обещают горы,
Да сладость жизни без оглядки.
Но нами продолжают править воры,
А мы носами уткнулись в грядки.
Живём, как мыши, не покидая норки,
Накапливая злость на всё в округе.
И в нищете жуём мы хлеба корки,
Да существуем в своём лишь круге.
Нам жизнь такая опостылела по горло,
Хотим мы вкусно есть, и спать спокойно.
Но наступила власть на наше горло
И отвечает нам словами нецензурно.
Закрывшись в бункерах, пируют всласть,
Не замечая, как народ страдает.
Они кричат: - Мы господа, мы власть,
А те, кто против, пусть умирают!
Кряхтит и стонет люд простой,
Да спины гнут, батрача на бояр.
И не понять нам этот строй,
Зачем тогда освобождали Бабий яр.
Нам снова на уши вешают лапшу,
Что скоро все заживём, как в сказке.
А мы, по-прежнему, готовим кашу,
Которая без масла липнет к ложке.
Нам бы вернуться в СССР
И насладиться прежней жизнью.
Да не называть соседа - сэр
И плевать в его лицо полынью.
Белая ворона.
Пронзённый стрелой Амура,
Стоишь часами под окном.
Но знаешь, это всё халтура
И закончится всё это сном.
Я вчера увидел на балконе,
Красавица, почти что, в неглиже.
Она играла в своём смартфоне,
И прибывала, как будто, в мираже.
А я смотрел, широко разинув рот,
Да хлопал глазками, как в классе.
И в судьбе моей случился поворот,
Словно я, во сне, гоню по трассе.
Забилось сердце у меня в груди,
Я понял, это моя девчонка,
И размечтался, что впереди,
Она подарит мне ребёнка.
Стрелой пронзённый, я стоял,
Как в стае белая ворона.
И ничего в душе так не понял,
Когда она ушла с балкона.
Нам лишь досталась могильная ограда.
Нас жизнь, как фраеров бросала
И гнула, словно ветви на ветру.
А после, в омут с головою окунала,
Я вам друзья-товарищи не вру.
Мы кровью харкали в окопах
И замерзали сто раз на дню.
А те, кто в золотых погонах,
Подачку нам бросали по рублю.
Сто грамм мы выпивали фронтовые
И в бой бежали с криками - Ура!
А комиссары наши борзо-молодые,
Свои качали за столом права.
Пришла весна и долгожданная победа,
Врагов прогнали, мы со своей земли.
Но нам досталась всего одна надежда,
Да карточки, что суки-власти завели.
Где справедливость наша и награда,
За подвиг и людскую честь?
Нам лишь досталась могильная ограда,
Где вчетвером за стол не сесть.
Я разгадал судьбы кроссворд.
Я разгадал кроссворд,
Где засекречена судьба.
И узнал, что с сотней орд,
Нам предстоит борьба.
Под топотом чужих копыт,
Стоны наша издаёт земля.
И, как огнём, вода горит,
Словно пожелтевшие поля.
Где орды дикие прошли,
Как в поле знойный ветер.
И страх с собою принесли,
Оставив грязь и пепел.
Мы за злато жизнь меняли,
Не зная, что нас ждёт потом.
И многих в плен они угнали,
Стегая по дороге всех кнутом.
Нам не забыть те имена,
Которых смерть забрала в жертву.
Мы будем помнить времена,
Когда все поднялись на битву.
Куда мы торопимся так беспечно.
Если не знаешь, к кому обратиться,
Выбери время и в церковь сходи.
Там ты покайся и не забудь помолиться
И лучшая жизнь тебя ждёт впереди.
Мы забываем земные законы,
Те, что природа в жизнь принесла.
Да критикуем чужие романы,
Узнав, что чужая жена понесла.
Время бежит, как вода из-под крана,
То затихая, а то быстрой струёй.
А в судьбе не хватает нам урагана,
Который в жизни нам будет судьёй.
Мы вспоминаем, что время не вечно,
Когда прозвенит последний звонок.
Куда мы торопимся так беспечно,
Не выучив Бога заветный урок.
Страна, поднявшаяся из руин.
Страна, поднявшись из руин,
Да сбросив с плеч ярмо чужое,
Давно не видела таких картин,
Когда порушили мы всё родное.
Забыли те, кто на вершине,
Ведь под ногами тоже грязь.
И уж не вспомнится отныне,
Что с землёю наша связь.
Кричат ораторы с трибуны
И глотки свои рвут, как трубачи.
А на плакатах те же руны,
Да с голоду все пухнут на печи.
Где когда-то колосилась рожь,
Давно уже растёт трава.
А мы их видим сытость рож,
Которым всё трын-трава.
Страна, поднявшись из руин
И с плеч стряхнув ярмо чужое.
Жизнь свою узнала из картин,
Когда пришло кино немое.
Двадцать девятое число.
Двадцать девятое уже число
И на дворе стоит сентябрь.
А я трезвый, как стекло,
Хоть на носу уже октябрь.
Летят года, как в песне строчки,
Их не исправить и не убрать уже.
И подрастают милые сыночки,
Да дочка ползает в неглиже.
Работа - дом и вновь работа,
Деньки бегут их не вернуть.
А мне пожить ещё охота,
Да на страну свою взглянуть.
Она осталась где-то за горами,
Там много смеха и вина.
А здесь земля усыпана снегами
И это вовсе не моя вина.
Придут друзья, за стол мы сядем,
Да вспомним молодость свою.
И только утром спать мы ляжем,
Когда про Родину я им спою.
И вновь дела, и вновь работа,
Нам это никуда уже не деть.
А мне пожить друзья охота,
Да милой ночью песню спеть.
Прижаться к ней душой и телом,
Чтоб в сердце заиграла кровь.
И на доске, как в школе мелом,
Написать: «Ты моя любовь!»
Детская хлопушка.
Висит на ёлочке игрушка,
Ни шарик, звёздочка, морковка,
А настоящая хлопушка
И снизу у неё торчит шнуровка.
Её вчера повесил мой отец,
Чтоб утром я её заметил.
И шалостям пришёл конец,
Когда её я вдруг приметил.
Схватив игрушку за шнурок,
Её я дёрнул, что было мочи.
И сразу свой получил урок,
Словно проснулся среди ночи.
Из глаз вдруг искры полетели,
Да нос распух, как у пяточка.
И словно поздней осенью метели,
Сорвали птенчика с сучка.
Крича и прыгая, словно шут,
Я стал размахивать руками.
И по спине, как толстый прут,
Отец прошёлся по мне словами.
Стуча и топая ногами,
Я завизжал, что было сил.
И закатился вмиг слезами,
Хоть и был отец мне мил.
Я получил урок всей жизни,
Не тронь бес проса, что висит.
И помню всё это поныне,
Хотя лицо давно и не болит.
Запомни миленький дружок,
Это вовсе не милая хлопушка.
Хоть и похожа на пирожок,
Но опасная в руках игрушка.
Мы замечаем, что жизнь проходит.
Внезапно в мире наступил покой
И на землю снизошло забвенье.
Но сверху кто-то помахал рукой
И попросил он своего прощенья.
Всего мгновенье длился стон,
То задыхаясь, то взлетая.
Но вскоре захлебнулся он,
Как будто в горы улетая.
Кому понадобилось это покаянье,
Кто он, который нам махал рукой?
Остались горькие воспоминанья,
Которые нам грезились порой.
Во сне мы слышим этот крик,
Не понимая, что в мире происходит.
Но просыпаемся во тьме на миг
И замечаем, что жизнь проходит.
***
Мой последний в жизни стих.
Порой мне кажется, что не живу,
Что сердце в груди остановилось.
И смысл этого я вижу, как наяву,
А может, всё это мне приснилось.
Приснились краски солнечного дня
И дым костров от путешествий.
Во сне, сейчас, ты не буди меня,
Чтоб не было потом последствий.
Кривя душой от всех видений,
От пустоты, что поселилась во мне.
Я написал свой стих последний,
Оставив его алой кровью на стене.
Послание оставив, для потомков,
Чтобы не повторяли мою судьбу.
И не забывали жизненных уроков,
Где Добро со Злом ведёт борьбу.
***
Дороги часто выбираю там.
Секунды дней, минут года,
Нам не измерить жизнью.
Но верим мы, что никогда,
Не окажемся мы пылью.
Дороги часто выбирают нас,
Ведут в неведомые дали.
Словно у них на нас заказ
И им обещаны медали.
Короткий путь всегда длинней,
Но мы идём, впёрёд, не уставая.
И жизнь нам кажется светлей,
Хотя она совсем уже другая.
Секунды дней, года веков,
В одно мгновение промчались.
И не сносить нам тех оков,
С душою мы уже расстались.
***
Судьба, как колесница.
Вот идёт блондинка
С сумкой на плече,
А в волосах кувшинка
И слёзы на щеке.
Она вздыхает тяжко,
Не поднимая глаз.
Словно та портняжка
Не выполнив заказ.
Дома детки малые
И пьяный муженек.
А глаза усталые,
Померк в них огонёк.
Вот идёт блондинка
С думкой в голове.
А в душе грустинка
О вчерашнем дне.
В нём было всё отлично,
И ромашки на окне.
А в жизни всё привычно,
Да пятна на стене.
Судьба, как колесница,
Её нельзя догнать.
Проснись душа-сестрица,
Не стоит унывать.
Со временем наладится
Всё в твоей семье.
Не стоит убиваться,
Присевши на скамье.
Спешит домой блондинка,
В сердце, заглушив печаль.
Она, как та пушинка,
Которую мне очень жаль.
***
Железный сундук.
Я словно умираю, глядя на тебя,
Как ты страдаешь милая моя.
Как жилы рвёшь, крутясь по дому,
Чтоб угодить тому другому.
Чтоб жилось ему, как в сказке,
Он улыбается тебе, как Ласке.
Но в голове его бардак,
Он смотрит косо на чердак.
Там стоит сундук железный,
Ведь, для тебя, он бесполезный.
На нём лишь кроме паутины,
Больше нет там никакой картины.
Он с сундука не сводит глаз,
Словно в нём большой алмаз.
А на тебя не обращает взгляда,
Ведь, для него, ты не Невада.
В ночи внезапно крик раздался,
Как дикий зверь в поля умчался.
Сундук внутри совсем пустой,
А муженек остался с бородой.
Я тихо наблюдаю за тобой,
Хотя идёшь ты стороной.
В глазах твоих лучится свет
И я знаю на него ответ.
***
Солнце спряталось за тучку.
Солнце спряталось за тучку,
А кошка съела петушка.
Даже свечечка потухла
Не сыскать и огонька.
Мы вчера смотрели долго,
Как затухал вдали закат.
А сегодня на полянке,
Нам дождик лужицу припас.
Ночь пройдёт и солнце встанет,
А кошка мордочку умыв,
Позовет нас на крылечко,
Да хозяйку мышкой угостит.
На душе вдруг станет легче
И мы ей молочка нальём.
Да посадим кошечку на печку
И вместе песенку споём.
***
Не тревожь мне душу скрипка.
Не тревожь мне душу скрипка,
Грусть тоску не наводи.
Мне в стократ хватила риска,
Что остался где-то позади.
Я выбросил из жизни злое,
Которое мешало мне в любви.
А вместе с ним и всё чужое,
Что намешано в моей крови.
Теперь скитаясь по дорогам,
Понимаю, что ещё живой.
А по ночам общаясь с Богом,
В душе своей ищу покой.
Не тревожь мне душу скрипка,
На сердце грусть не нагоняй,
Я человек, а не мартышка
И никому не буду подражать.
***
Каша без масла.
Ну, вот опять нам промывают мозги
И не дают спокойно жить, крича с экрана.
А после выборов мы получаем розги
И спину гнём на своего царька-султана.
Они с трибун нам обещают горы,
Да сладость жизни без оглядки.
Но нами продолжают править воры,
А мы носами уткнулись в грядки.
Живём, как мыши, не покидая норки,
Накапливая злость на всё в округе.
И в нищете жуём мы хлеба корки,
Да существуем в своём лишь круге.
Нам жизнь такая опостылела по горло,
Хотим мы вкусно есть, и спать спокойно.
Но наступила власть на наше горло
И отвечает нам словами нецензурно.
Закрывшись в бункерах, пируют всласть,
Не замечая, как народ страдает.
Они кричат: - Мы господа, мы власть,
А те, кто против, пусть умирают!
Кряхтит и стонет люд простой,
Да спины гнут, батрача на бояр.
И не понять нам этот строй,
Зачем тогда освобождали Бабий яр.
Нам снова на уши вешают лапшу,
Что скоро все заживём, как в сказке.
А мы, по-прежнему, готовим кашу,
Которая без масла липнет к ложке.
Нам бы вернуться в СССР
И насладиться прежней жизнью.
Да не называть соседа - сэр
И плевать в его лицо полынью.
***
Белая ворона.
Пронзённый стрелой Амура,
Стоишь часами под окном.
Но знаешь, это всё халтура
И закончится всё это сном.
Я вчера увидел на балконе,
Красавица, почти что, в неглиже.
Она играла в своём смартфоне,
И прибывала, как будто, в мираже.
А я смотрел, широко разинув рот,
Да хлопал глазками, как в классе.
И в судьбе моей случился поворот,
Словно я, во сне, гоню по трассе.
Забилось сердце у меня в груди,
Я понял, это моя девчонка,
И размечтался, что впереди,
Она подарит мне ребёнка.
Стрелой пронзённый, я стоял,
Как в стае белая ворона.
И ничего в душе так не понял,
Когда она ушла с балкона.
***
Нам лишь досталась могильная ограда.
Нас жизнь, как фраеров бросала
И гнула, словно ветви на ветру.
А после, в омут с головою окунала,
Я вам друзья-товарищи не вру.
Мы кровью харкали в окопах
И замерзали сто раз на дню.
А те, кто в золотых погонах,
Подачку нам бросали по рублю.
Сто грамм мы выпивали фронтовые
И в бой бежали с криками - Ура!
А комиссары наши борзо-молодые,
Свои качали за столом права.
Пришла весна и долгожданная победа,
Врагов прогнали, мы со своей земли.
Но нам досталась всего одна надежда,
Да карточки, что суки-власти завели.
Где справедливость наша и награда,
За подвиг и людскую честь?
Нам лишь досталась могильная ограда,
Где вчетвером за стол не сесть.
***
Я разгадал судьбы кроссворд.
Я разгадал кроссворд,
Где засекречена судьба.
И узнал, что с сотней орд,
Нам предстоит борьба.
Под топотом чужих копыт,
Стоны наша издаёт земля.
И, как огнём, вода горит,
Словно пожелтевшие поля.
Где орды дикие прошли,
Как в поле знойный ветер.
И страх с собою принесли,
Оставив грязь и пепел.
Мы за злато жизнь меняли,
Не зная, что нас ждёт потом.
И многих в плен они угнали,
Стегая по дороге всех кнутом.
Нам не забыть те имена,
Которых смерть забрала в жертву.
Мы будем помнить времена,
Когда все поднялись на битву.
***
Куда мы торопимся так беспечно.
Если не знаешь, к кому обратиться,
Выбери время и в церковь сходи.
Там ты покайся и не забудь помолиться
И лучшая жизнь тебя ждёт впереди.
Мы забываем земные законы,
Те, что природа в жизнь принесла.
Да критикуем чужие романы,
Узнав, что чужая жена понесла.
Время бежит, как вода из-под крана,
То затихая, а то быстрой струёй.
А в судьбе не хватает нам урагана,
Который в жизни нам будет судьёй.
Мы вспоминаем, что время не вечно,
Когда прозвенит последний звонок.
Куда мы торопимся так беспечно,
Не выучив Бога заветный урок.
***
Страна, поднявшаяся из руин.
Страна, поднявшись из руин,
Да сбросив с плеч ярмо чужое,
Давно не видела таких картин,
Когда порушили мы всё родное.
Забыли те, кто на вершине,
Ведь под ногами тоже грязь.
И уж не вспомнится отныне,
Что с землёю наша связь.
Кричат ораторы с трибуны
И глотки свои рвут, как трубачи.
А на плакатах те же руны,
Да с голоду все пухнут на печи.
Где когда-то колосилась рожь,
Давно уже растёт трава.
А мы их видим сытость рож,
Которым всё трын-трава.
Страна, поднявшись из руин
И с плеч стряхнув ярмо чужое.
Жизнь свою узнала из картин,
Когда пришло кино немое.
***
Двадцать девятое число.
Двадцать девятое уже число
И на дворе стоит сентябрь.
А я трезвый, как стекло,
Хоть на носу уже октябрь.
Летят года, как в песне строчки,
Их не исправить и не убрать уже.
И подрастают милые сыночки,
Да дочка ползает в неглиже.
Работа - дом и вновь работа,
Деньки бегут их не вернуть.
А мне пожить ещё охота,
Да на страну свою взглянуть.
Она осталась где-то за горами,
Там много смеха и вина.
А здесь земля усыпана снегами
И это вовсе не моя вина.
Придут друзья, за стол мы сядем,
Да вспомним молодость свою.
И только утром спать мы ляжем,
Когда про Родину я им спою.
И вновь дела, и вновь работа,
Нам это никуда уже не деть.
А мне пожить друзья охота,
Да милой ночью песню спеть.
Прижаться к ней душой и телом,
Чтоб в сердце заиграла кровь.
И на доске, как в школе мелом,
Написать: «Ты моя любовь!»
***
Детская хлопушка.
Висит на ёлочке игрушка,
Ни шарик, звёздочка, морковка,
А настоящая хлопушка
И снизу у неё торчит шнуровка.
Её вчера повесил мой отец,
Чтоб утром я её заметил.
И шалостям пришёл конец,
Когда её я вдруг приметил.
Схватив игрушку за шнурок,
Её я дёрнул, что было мочи.
И сразу свой получил урок,
Словно проснулся среди ночи.
Из глаз вдруг искры полетели,
Да нос распух, как у пяточка.
И словно поздней осенью метели,
Сорвали птенчика с сучка.
Крича и прыгая, словно шут,
Я стал размахивать руками.
И по спине, как толстый прут,
Отец прошёлся по мне словами.
Стуча и топая ногами,
Я завизжал, что было сил.
И закатился вмиг слезами,
Хоть и был отец мне мил.
Я получил урок всей жизни,
Не тронь бес проса, что висит.
И помню всё это поныне,
Хотя лицо давно и не болит.
Запомни миленький дружок,
Это вовсе не милая хлопушка.
Хоть и похожа на пирожок,
Но опасная в руках игрушка.
