А его даль-птица — не пони в парке, чтобы катать детей. Кроме того, она нуждается в отдыхе и еде. Ты же не хочешь, чтобы из-за твоих капризов она осталась голодной?
— Нет, но…
— В таком случае эту тему мы считаем закрытой.
— Ну, можно хоть помогу её покормить?
— Изволь, — смягчился отец. — Кстати, уважаемые гости, хочу заверить — птицу, как всегда, обиходят с наивозмозжным тщанием. Я сразу распорядился.
— Благодарю вас, — кивнул Егор. — И вот, возьмите, пожалуйста. Письмо, которое вы так ждали.
Он протянул герцогу конверт из плотной бумаги. Зачарованная печать со сложным оттиском-вензелем переливалась на солнце всеми цветами радуги. Герцог, поколебавшись, убрал письмо во внутренний карман пиджака:
— Прочту в кабинете, без суеты. А сейчас вы ведь не откажетесь разделить с нами трапезу? Будет телятина в винном соусе. И поверьте — нашему повару она удаётся отменно.
— С удовольствием, — ответил Егор. — У нас ещё один рейс, но туда мы успеваем с запасом. Часа на полтора можем задержаться у вас. Так, чтобы отбыть в полвторого.
— Что ж, превосходно. Шлюз-выход, как вы помните, почти рядом, всего в двух милях отсюда. Я передам привратнице, чтобы была готова… Ну а теперь, уважаемые гости, прошу за мной. А то моя дочь уже, наверное, заждалась. Она тоже рвалась сюда, на площадку, но я смог её удержать. Сказал ей, что благовоспитанным юным леди не к лицу носиться по лестницам. Хотя, строго между нами, просто не был уверен, что она одолеет эти ступеньки на своих чудовищных каблуках…
Сын герцога остался на крыше, с птицей, клятвенно заверив отца, что пообедает чуть попозже и съест всё, даже невкусные овощи, которые прилагаются к мясу. Присмотр за мальчиком взял на себя пожилой слуга.
Против ожидания, герцог привёл гостей не в столовую, а на террасу в соседней башне. Пояснил:
— Погода этим летом не балует, всё время дожди, но сегодня — приятное исключение. Вот и пользуемся моментом.
Из-за стола навстречу им поднялась изящная девушка с высокой причёской. На ней была лилейно-белая блуза и узкая тёмно-серая юбка до середины голени. И да, каблуки действительно впечатляли.
— Моя дочь Анна, — представил герцог. — Разговор у нас неформальный, дружеский, так что предлагаю оставить титулование и прочий официоз. Вы все тут, кроме меня, примерно ровесники, и я не вижу урона для этикета, если вы будете обращаться друг к другу по именам.
— Совершенно согласна, папа, — сказала Анна.
— Тогда знакомься с нашими гостями из-за черты. Егор и Аглая, труженики Гильдии Шлюзов.
— Очень приятно! Егор, вы себе представить не можете, как я была раздосадована, когда разминулась с вами в тот раз! Была в отъезде, у тётушки, как назло… А вам, Аглая, очень идёт ваш необычный наряд! Он смелый, но при этом практичный. Я бы и сама так гуляла, но папенька не позволит, потому что жуткий педант…
— Анна, — вмешался герцог, — прекрати делать из меня монстра.
— А ты прекрати командовать! Сам же предложил — без официоза! И вообще, у меня к Аглае куча вопросов, важных и срочных. Так что, пожалуйста, не влезай в девический разговор!
Пользуясь тем, что обед ещё не подали, Анна утянула Аглаю в угол и о чём-то с ней зашепталась. Её отец закатил глаза, но возражать не стал. Налил вина себе и Егору, и они вдвоём отошли к перилам.
Вид открывался великолепный. Этот склон горы был пологим, и на нём пристроился городок — дома из буро-красного кирпича, увитые густейшим плющом, булыжные мостовые, конные экипажи. А у подножья горы, в долине, виднелась деревня с пастбищем, по которому бродили коровы.
— Люблю эту панораму, — признался герцог. — Хотя, вероятно, вам, Егор, она представляется банальной и скучной. Вы видели столько разных миров…
— Нет, ну почему — скучной? Мне тоже нравится, когда вот такой обзор. Другое дело, что техника у вас тут — немного забавная для меня. Мой родной мир в этом отношении ушёл далеко вперёд. Зато, к примеру, Аглая от ваших паровозов в восторге. У неё-то мир вообще пасторальный, шлюз — буквально в лесу. Вот она бы тут поселилась, по-моему, с радостью, если бы могла выбирать.
— Полагаете? — Герцог оглянулся на девушек. — Гм, это любопытно…
Тут подали-таки телятину, и все уселись за стол. Герцог с дочерью виртуозно владели навыками застольной беседы — даже Аглаю в конце концов сумели разговорить. Она перестала дичиться и поведала, что у неё на родине до сих пор пашут на волах, а про паровые машины никто и слыхом не слыхивал. Зато природная магия — обычное дело, и при дворе у каждого удельного князя есть чародей-стихийник…
Когда они перешли к фруктовому пудингу, герцог поинтересовался:
— А куда, если не секрет, вы теперь направитесь? В какой мир? В один из осевых, может быть? Если это конфиденциальная информация, то вопрос, разумеется, отзываю.
— Нет, не в осевой, — покачал головой Егор. — Снова в периферийный. Мирок своеобразный, с уклоном в технику.
— А я вот всегда жалею, — сказала Анна, — что сведения о периферийных мирах — такие отрывочные. Попадаются любительские брошюрки, не всегда вызывающие доверие. Готовится, по слухам, энциклопедия, но когда она выйдет? А в остальном приходится полагаться на рассказы опытных путешественников — таких, как вы двое, например.
— Это Егор у нас — опытный, — возразила Аглая, — а я у шлюза всё время. Ещё меньше вашего про всё это знаю. Хорошо хоть проезжие делятся со мной книжками иногда. А то, бывает, и на заказ привозят…
— Тут всё довольно просто, — сказал Егор. — Пять осевых миров — это те, которые в твоём атласе. Между ними есть стационарные переходы и возможен большой поток пассажиров. А остальные — периферийные, туда только на даль-птицах.
Он бросил взгляд на часы:
— Уважаемые хозяева, благодарим за тёплый приём, но нам пора отправляться.
— Обязательно прилетайте ещё! — попросила Анна. — Даже без малейшего повода, просто в гости. И лично вас, Аглая, это тоже касается! Считайте, что у вас от меня — бессрочное персональное приглашение. Ты ведь не возражаешь, папа?
— Ну что ты. Поддерживаю целиком и полностью.
Герцог проводил путешественников обратно на крышу. Даль-птица щурилась лениво и благодушно — её тоже накормили, а заодно почистили перья. Егор быстро проверил сбрую. Хозяин замка тем временем о чём-то тихо заговорил с Аглаей — она выслушала несколько озадаченно, но кивнула.
— Ну, — сказал Егор, — в путь. До свидания, ваша светлость. Может, ещё увидимся.
Аглая влезла следом за ним на птицу, обхватила его руками. Взмах крыльев, туманный свет — и они поднялись над башней. Герцог с сыном и пожилым слугой махали им вслед.
Даль-птица пронеслась над склоном горы. Под её крылом промелькнули улочки городка, а затем и деревенские домики. Один из домов стоял на отшибе — и над ним как раз открывался вход в вихревой тоннель. Местная привратница постаралась.
Егор поднял руку с латунным перстнем и сконцентрировался, задавая координаты выхода. Птица с седоками нырнула в шлюз — и через десяток секунд, наполненных завыванием пространства, выскочила с другой стороны.
Теперь внизу была степь — плоская, как стол, и выцветшая на солнце. Блёкло серебрился ковыль, и сухие волны катились под жарким ветром. Но вся эта лирика отступала на задний план по сравнению с циклопическим механизмом, который целеустремлённо пёр тем же курсом, что и даль-птица.
Механизм этот смахивал на стальную сороконожку. Шарнирные «ноги» — по два десятка с каждого борта — двигались равномерно и слаженно, поблёскивая на солнце. «Туловище» же, если присмотреться, опознавалось как сильно вытянутый вагон с застеклённой кабиной спереди.
— Это что за чудовище? — пролепетала Аглая.
— Без паники, — успокоил Егор. — Всего-навсего местный транспорт. Ну, считай, тоже поезд. Хотя дизайн — на любителя, это да, и вообще мирок несколько упоротый…
— Чего-чего? Объясни нормально!
— Суеты здесь, говорю, много! Техномагия процветает, а народ слишком непоседливый. Но при этом не злой, не бойся.
— Тебе легко говорить…
«Сороконожку» птица обогнала с некоторым трудом. Машинист в кабине отсалютовал уважительно, приложив два пальца к фуражке. А там, куда направлялись путники, уже вздымался, блестел призывно город из бетона и стали.
Когда даль-птица пересекала городскую черту, Егор обернулся и подмигнул попутчице ободряюще. Глаза у Аглаи были огромные, круглые, словно блюдца, взгляд — ошалелый.
Переплетение улиц напоминало паноптикум, разве что экспонаты были не живые, а механические. Некоторые из них катились на обычных колёсах, другие передвигались на шарнирных «ногах», третьи скользили по сверкающим рельсам, которые шли то горизонтально, то почти вертикально вверх, ныряли под мосты-путепроводы или вовсе уходили под землю. Лязгали железные сочленения, грохотали массивные кузова, ревели клаксоны.
Егор разминулся с гипертрофированной дрезиной, которая мчалась по эстакаде, облетел решётчатую конструкцию высотой с жирафа, ползущую в сторону перекрёстка, и приземлился на выступающем козырьке между этажами громадного железобетонного здания.
Едва он спешился и помог спуститься Аглае, дверь в стене отъехала в сторону, и на козырёк шагнул парень в комбинезоне с многочисленными карманами. Он приветственно взмахнул циркулем и гаркнул:
— Ну, наконец-таки! Дружище Егор, где вообще твоя совесть? Куда ты её засунул, в какое место? У нас работа стоит, а чертежи застряли вместе с тобой непонятно где…
— Не нагнетай, Эрик, — сказал Егор. — Ты сам мне назначил срок, в который я уложился. Точнее, прибыл на целых пять минут раньше, так что цени. И познакомься с Аглаей, она из другого мира.
— Милая фройляйн! — Эрик всплеснул руками. — Тысяча извинений, я был несколько несдержан! И позвольте заявить со всей прямотой — ваша красота натуральна и совершенна, как завиток фрактала! Разрешите пригласить вас в нашу обитель инженеров первой ступени — скромных, но не лишённых таланта, смею надеяться…
Видя, что Аглая вот-вот впадёт в окончательную прострацию, Егор взял её за руку и завёл в помещение. Попутно вручил Эрику длинный чертёжный тубус, который был до этого приторочен рядом с седлом.
Полкомнаты занимал здоровенный стол, на котором были разбросаны листы ватмана с зубодробительными эскизами, клеёнчатые тетради, выдранные страницы с каракулями, таблицы с формулами, справочники в унылых обложках, две раскрытые готовальни, карандаши и ластики, линейки и транспортиры.
Над столом склонилась худосочная девушка с короткими волосами и без косметики на лице. Она тоже носила комбинезон, только не такой мешковатый, как у её напарника.
— Элиза! — воззвал к ней Эрик, потрясая свежеприобретённым тубусом. — Вернись в реальность немедленно! Егор доставил нам схему дельта-сигма-конвертера! И привёз, между прочим, гостью!
Элиза подняла голову и некоторое время смотрела на них отсутствующим взглядом. Затем встряхнулась и потёрла глаза:
— А, Егор, здравствуй. И тебе привет, лохматая прелесть из туманных буколических далей. Позволь гипотезу — феодально-магический биотоп? Коэффициент примерно ноль-восемь по шкале Альтмайера-Гольдентрихтера? Впрочем, не отвечай, тут всё очевидно… Перекусить хотите? Нам вроде приносили экспресс-обед…
— Спасибо, — сказал Егор, — но мы уже пообедали. На предыдущей станции, всего полчаса назад.
— Как знаете. А я, пожалуй, всё-таки да. Восполню запас калорий, а то голова уже не соображает.
Она взяла плоскую коробку, которая стояла в углу на тумбочке, и примостилась с ней у стола, подвинув бумаги. Под картонной крышкой в коробке обнаружилась полупрозрачная плёнка. Элиза содрала её, обнажив ячейки-углубления из фольги, в которых сразу что-то запузырилось и зашипело.
Пока Элиза, взяв вилку, ковырялась в ячейках, Эрик углубился в чертёж, извлечённый из тубуса. Расстелив его на столе, он сосредоточенно водил пальцем по линиям и бормотал невнятно себя под нос.
Аглая прошептала Егору:
— По-моему, они тут все сумасшедшие…
— Самую малость. Я же предупреждал.
— А тебя это, я смотрю, и не волнует совсем. Как можно вообще к такому привыкнуть, не понимаю…
Она повела рукой, и этот жест как будто вобрал в себя все окрестные странности — от хозяйской квартиры и до окраин лязгающего города. Егор же пожал плечами:
— Каждый сходит с ума по-своему. Ну а местная техника меня не столько пугает, сколько смешит. Мой-то мир ещё дальше по той шкале.
— У вас там железяк ещё больше? Кошмар кошмарный…
— Вообще-то нет. В быту у нас — тренд на минимализм. Техника по возможности незаметная, чтобы не вторгаться в природу. Акцент на космическую экспансию. Государства объединились давно, осваивают Солнечную систему. Сам я на Цереру хотел, но у меня нашли противопоказания. Сказали — работа исключительно на Земле, никакого космоса…
— Я не поняла почти ничего, — призналась Аглая, — но ты не расстраивайся, пожалуйста. У тебя сейчас служба — просто мечта, по-моему. Как ты вообще на ней оказался?
— Когда на Цереру меня не взяли — психанул и уехал в глушь. И там как-то поутру увидел с холма золотую нитку, как у тебя над домом…
Он прервался на полуслове, посмотрел на часы:
— Кстати, о птичках. Эрик!
— А? — встрепенулся тот. — Чего ты хотел?
— Нам лететь пора. Забронируешь коридор?
— Не вопрос. На какое время?
— Давай минут через десять.
Эрик шагнул к настенному телефону, снял трубку, покрутил диск:
— Алло, шлюзовая? Хочу заказать шлюз-выход на четырнадцать-двадцать. Коридор свободен? Ага, отлично, спасибо…
Гости попрощались с хозяевами. Эрик с энтузиазмом пожал руку Егору, а Аглае отвесил ещё один витиеватый математический комплимент. Элиза, продолжая жевать, отсалютовала вилкой.
Выйдя из квартиры, Егор сверился со своей интерактивной дорожной картой и удовлетворённо кивнул. Путешественники влезли на птицу и взмыли в воздух. Замельтешили, сменяясь, механические кварталы внизу.
— А теперь куда? В какой мир? — спросила Аглая.
— У меня осталась одна доставка, но туда нет прямой дороги. Три или четыре промежуточных шлюза. Есть маршруты на выбор — в том числе и через твой лес.
Она, поколебавшись, сказала:
— Знаешь, мне для первого раза, пожалуй, хватит. Голова идёт кругом. Завези меня домой, ладно?
— Само собой. Не волнуйся, мы уже рядом.
Движение через шлюз, работающий на выход, было здесь строго регламентировано. Имелась дополнительная конструкция — исполинское кольцо из металла, полсотни метров в диаметре. Когда птица подлетела, воздух внутри кольца пошёл рябью и завихрился. Тоннель был готов к использованию.
— Держись!
Они нырнули в воронку.
Вода в реке всё так же сверкала, лес хранил прохладную зелень. За те часы, что путешественники отсутствовали, здесь ничего, по сути, не изменилось — разве что солнце сдвинулось к западу.
— Тебя возле дома высадить? — уточнил Егор. — Или как?
— А ты очень спешишь? Я бы у реки посидела, там хорошо.
— Давай. Минут двадцать можно.
Они приземлились на берегу, Аглая выбрала место. Старая ива, клонясь к воде, давала густую тень. Трава была невысокая, и можно было расположиться с комфортом.
— Ух, — сказала Аглая, — как же тут тихо! Прям душа отдыхает после того дурацкого города…
— Да, — согласился он, — твой деревенский быт имеет свои приятные стороны. Зато можешь теперь сравнить.
— Ты только
— Нет, но…
— В таком случае эту тему мы считаем закрытой.
— Ну, можно хоть помогу её покормить?
— Изволь, — смягчился отец. — Кстати, уважаемые гости, хочу заверить — птицу, как всегда, обиходят с наивозмозжным тщанием. Я сразу распорядился.
— Благодарю вас, — кивнул Егор. — И вот, возьмите, пожалуйста. Письмо, которое вы так ждали.
Он протянул герцогу конверт из плотной бумаги. Зачарованная печать со сложным оттиском-вензелем переливалась на солнце всеми цветами радуги. Герцог, поколебавшись, убрал письмо во внутренний карман пиджака:
— Прочту в кабинете, без суеты. А сейчас вы ведь не откажетесь разделить с нами трапезу? Будет телятина в винном соусе. И поверьте — нашему повару она удаётся отменно.
— С удовольствием, — ответил Егор. — У нас ещё один рейс, но туда мы успеваем с запасом. Часа на полтора можем задержаться у вас. Так, чтобы отбыть в полвторого.
— Что ж, превосходно. Шлюз-выход, как вы помните, почти рядом, всего в двух милях отсюда. Я передам привратнице, чтобы была готова… Ну а теперь, уважаемые гости, прошу за мной. А то моя дочь уже, наверное, заждалась. Она тоже рвалась сюда, на площадку, но я смог её удержать. Сказал ей, что благовоспитанным юным леди не к лицу носиться по лестницам. Хотя, строго между нами, просто не был уверен, что она одолеет эти ступеньки на своих чудовищных каблуках…
Сын герцога остался на крыше, с птицей, клятвенно заверив отца, что пообедает чуть попозже и съест всё, даже невкусные овощи, которые прилагаются к мясу. Присмотр за мальчиком взял на себя пожилой слуга.
Против ожидания, герцог привёл гостей не в столовую, а на террасу в соседней башне. Пояснил:
— Погода этим летом не балует, всё время дожди, но сегодня — приятное исключение. Вот и пользуемся моментом.
Из-за стола навстречу им поднялась изящная девушка с высокой причёской. На ней была лилейно-белая блуза и узкая тёмно-серая юбка до середины голени. И да, каблуки действительно впечатляли.
— Моя дочь Анна, — представил герцог. — Разговор у нас неформальный, дружеский, так что предлагаю оставить титулование и прочий официоз. Вы все тут, кроме меня, примерно ровесники, и я не вижу урона для этикета, если вы будете обращаться друг к другу по именам.
— Совершенно согласна, папа, — сказала Анна.
— Тогда знакомься с нашими гостями из-за черты. Егор и Аглая, труженики Гильдии Шлюзов.
— Очень приятно! Егор, вы себе представить не можете, как я была раздосадована, когда разминулась с вами в тот раз! Была в отъезде, у тётушки, как назло… А вам, Аглая, очень идёт ваш необычный наряд! Он смелый, но при этом практичный. Я бы и сама так гуляла, но папенька не позволит, потому что жуткий педант…
— Анна, — вмешался герцог, — прекрати делать из меня монстра.
— А ты прекрати командовать! Сам же предложил — без официоза! И вообще, у меня к Аглае куча вопросов, важных и срочных. Так что, пожалуйста, не влезай в девический разговор!
Пользуясь тем, что обед ещё не подали, Анна утянула Аглаю в угол и о чём-то с ней зашепталась. Её отец закатил глаза, но возражать не стал. Налил вина себе и Егору, и они вдвоём отошли к перилам.
Вид открывался великолепный. Этот склон горы был пологим, и на нём пристроился городок — дома из буро-красного кирпича, увитые густейшим плющом, булыжные мостовые, конные экипажи. А у подножья горы, в долине, виднелась деревня с пастбищем, по которому бродили коровы.
— Люблю эту панораму, — признался герцог. — Хотя, вероятно, вам, Егор, она представляется банальной и скучной. Вы видели столько разных миров…
— Нет, ну почему — скучной? Мне тоже нравится, когда вот такой обзор. Другое дело, что техника у вас тут — немного забавная для меня. Мой родной мир в этом отношении ушёл далеко вперёд. Зато, к примеру, Аглая от ваших паровозов в восторге. У неё-то мир вообще пасторальный, шлюз — буквально в лесу. Вот она бы тут поселилась, по-моему, с радостью, если бы могла выбирать.
— Полагаете? — Герцог оглянулся на девушек. — Гм, это любопытно…
Тут подали-таки телятину, и все уселись за стол. Герцог с дочерью виртуозно владели навыками застольной беседы — даже Аглаю в конце концов сумели разговорить. Она перестала дичиться и поведала, что у неё на родине до сих пор пашут на волах, а про паровые машины никто и слыхом не слыхивал. Зато природная магия — обычное дело, и при дворе у каждого удельного князя есть чародей-стихийник…
Когда они перешли к фруктовому пудингу, герцог поинтересовался:
— А куда, если не секрет, вы теперь направитесь? В какой мир? В один из осевых, может быть? Если это конфиденциальная информация, то вопрос, разумеется, отзываю.
— Нет, не в осевой, — покачал головой Егор. — Снова в периферийный. Мирок своеобразный, с уклоном в технику.
— А я вот всегда жалею, — сказала Анна, — что сведения о периферийных мирах — такие отрывочные. Попадаются любительские брошюрки, не всегда вызывающие доверие. Готовится, по слухам, энциклопедия, но когда она выйдет? А в остальном приходится полагаться на рассказы опытных путешественников — таких, как вы двое, например.
— Это Егор у нас — опытный, — возразила Аглая, — а я у шлюза всё время. Ещё меньше вашего про всё это знаю. Хорошо хоть проезжие делятся со мной книжками иногда. А то, бывает, и на заказ привозят…
— Тут всё довольно просто, — сказал Егор. — Пять осевых миров — это те, которые в твоём атласе. Между ними есть стационарные переходы и возможен большой поток пассажиров. А остальные — периферийные, туда только на даль-птицах.
Он бросил взгляд на часы:
— Уважаемые хозяева, благодарим за тёплый приём, но нам пора отправляться.
— Обязательно прилетайте ещё! — попросила Анна. — Даже без малейшего повода, просто в гости. И лично вас, Аглая, это тоже касается! Считайте, что у вас от меня — бессрочное персональное приглашение. Ты ведь не возражаешь, папа?
— Ну что ты. Поддерживаю целиком и полностью.
Герцог проводил путешественников обратно на крышу. Даль-птица щурилась лениво и благодушно — её тоже накормили, а заодно почистили перья. Егор быстро проверил сбрую. Хозяин замка тем временем о чём-то тихо заговорил с Аглаей — она выслушала несколько озадаченно, но кивнула.
— Ну, — сказал Егор, — в путь. До свидания, ваша светлость. Может, ещё увидимся.
Аглая влезла следом за ним на птицу, обхватила его руками. Взмах крыльев, туманный свет — и они поднялись над башней. Герцог с сыном и пожилым слугой махали им вслед.
Даль-птица пронеслась над склоном горы. Под её крылом промелькнули улочки городка, а затем и деревенские домики. Один из домов стоял на отшибе — и над ним как раз открывался вход в вихревой тоннель. Местная привратница постаралась.
Егор поднял руку с латунным перстнем и сконцентрировался, задавая координаты выхода. Птица с седоками нырнула в шлюз — и через десяток секунд, наполненных завыванием пространства, выскочила с другой стороны.
Глава 3
Теперь внизу была степь — плоская, как стол, и выцветшая на солнце. Блёкло серебрился ковыль, и сухие волны катились под жарким ветром. Но вся эта лирика отступала на задний план по сравнению с циклопическим механизмом, который целеустремлённо пёр тем же курсом, что и даль-птица.
Механизм этот смахивал на стальную сороконожку. Шарнирные «ноги» — по два десятка с каждого борта — двигались равномерно и слаженно, поблёскивая на солнце. «Туловище» же, если присмотреться, опознавалось как сильно вытянутый вагон с застеклённой кабиной спереди.
— Это что за чудовище? — пролепетала Аглая.
— Без паники, — успокоил Егор. — Всего-навсего местный транспорт. Ну, считай, тоже поезд. Хотя дизайн — на любителя, это да, и вообще мирок несколько упоротый…
— Чего-чего? Объясни нормально!
— Суеты здесь, говорю, много! Техномагия процветает, а народ слишком непоседливый. Но при этом не злой, не бойся.
— Тебе легко говорить…
«Сороконожку» птица обогнала с некоторым трудом. Машинист в кабине отсалютовал уважительно, приложив два пальца к фуражке. А там, куда направлялись путники, уже вздымался, блестел призывно город из бетона и стали.
Когда даль-птица пересекала городскую черту, Егор обернулся и подмигнул попутчице ободряюще. Глаза у Аглаи были огромные, круглые, словно блюдца, взгляд — ошалелый.
Переплетение улиц напоминало паноптикум, разве что экспонаты были не живые, а механические. Некоторые из них катились на обычных колёсах, другие передвигались на шарнирных «ногах», третьи скользили по сверкающим рельсам, которые шли то горизонтально, то почти вертикально вверх, ныряли под мосты-путепроводы или вовсе уходили под землю. Лязгали железные сочленения, грохотали массивные кузова, ревели клаксоны.
Егор разминулся с гипертрофированной дрезиной, которая мчалась по эстакаде, облетел решётчатую конструкцию высотой с жирафа, ползущую в сторону перекрёстка, и приземлился на выступающем козырьке между этажами громадного железобетонного здания.
Едва он спешился и помог спуститься Аглае, дверь в стене отъехала в сторону, и на козырёк шагнул парень в комбинезоне с многочисленными карманами. Он приветственно взмахнул циркулем и гаркнул:
— Ну, наконец-таки! Дружище Егор, где вообще твоя совесть? Куда ты её засунул, в какое место? У нас работа стоит, а чертежи застряли вместе с тобой непонятно где…
— Не нагнетай, Эрик, — сказал Егор. — Ты сам мне назначил срок, в который я уложился. Точнее, прибыл на целых пять минут раньше, так что цени. И познакомься с Аглаей, она из другого мира.
— Милая фройляйн! — Эрик всплеснул руками. — Тысяча извинений, я был несколько несдержан! И позвольте заявить со всей прямотой — ваша красота натуральна и совершенна, как завиток фрактала! Разрешите пригласить вас в нашу обитель инженеров первой ступени — скромных, но не лишённых таланта, смею надеяться…
Видя, что Аглая вот-вот впадёт в окончательную прострацию, Егор взял её за руку и завёл в помещение. Попутно вручил Эрику длинный чертёжный тубус, который был до этого приторочен рядом с седлом.
Полкомнаты занимал здоровенный стол, на котором были разбросаны листы ватмана с зубодробительными эскизами, клеёнчатые тетради, выдранные страницы с каракулями, таблицы с формулами, справочники в унылых обложках, две раскрытые готовальни, карандаши и ластики, линейки и транспортиры.
Над столом склонилась худосочная девушка с короткими волосами и без косметики на лице. Она тоже носила комбинезон, только не такой мешковатый, как у её напарника.
— Элиза! — воззвал к ней Эрик, потрясая свежеприобретённым тубусом. — Вернись в реальность немедленно! Егор доставил нам схему дельта-сигма-конвертера! И привёз, между прочим, гостью!
Элиза подняла голову и некоторое время смотрела на них отсутствующим взглядом. Затем встряхнулась и потёрла глаза:
— А, Егор, здравствуй. И тебе привет, лохматая прелесть из туманных буколических далей. Позволь гипотезу — феодально-магический биотоп? Коэффициент примерно ноль-восемь по шкале Альтмайера-Гольдентрихтера? Впрочем, не отвечай, тут всё очевидно… Перекусить хотите? Нам вроде приносили экспресс-обед…
— Спасибо, — сказал Егор, — но мы уже пообедали. На предыдущей станции, всего полчаса назад.
— Как знаете. А я, пожалуй, всё-таки да. Восполню запас калорий, а то голова уже не соображает.
Она взяла плоскую коробку, которая стояла в углу на тумбочке, и примостилась с ней у стола, подвинув бумаги. Под картонной крышкой в коробке обнаружилась полупрозрачная плёнка. Элиза содрала её, обнажив ячейки-углубления из фольги, в которых сразу что-то запузырилось и зашипело.
Пока Элиза, взяв вилку, ковырялась в ячейках, Эрик углубился в чертёж, извлечённый из тубуса. Расстелив его на столе, он сосредоточенно водил пальцем по линиям и бормотал невнятно себя под нос.
Аглая прошептала Егору:
— По-моему, они тут все сумасшедшие…
— Самую малость. Я же предупреждал.
— А тебя это, я смотрю, и не волнует совсем. Как можно вообще к такому привыкнуть, не понимаю…
Она повела рукой, и этот жест как будто вобрал в себя все окрестные странности — от хозяйской квартиры и до окраин лязгающего города. Егор же пожал плечами:
— Каждый сходит с ума по-своему. Ну а местная техника меня не столько пугает, сколько смешит. Мой-то мир ещё дальше по той шкале.
— У вас там железяк ещё больше? Кошмар кошмарный…
— Вообще-то нет. В быту у нас — тренд на минимализм. Техника по возможности незаметная, чтобы не вторгаться в природу. Акцент на космическую экспансию. Государства объединились давно, осваивают Солнечную систему. Сам я на Цереру хотел, но у меня нашли противопоказания. Сказали — работа исключительно на Земле, никакого космоса…
— Я не поняла почти ничего, — призналась Аглая, — но ты не расстраивайся, пожалуйста. У тебя сейчас служба — просто мечта, по-моему. Как ты вообще на ней оказался?
— Когда на Цереру меня не взяли — психанул и уехал в глушь. И там как-то поутру увидел с холма золотую нитку, как у тебя над домом…
Он прервался на полуслове, посмотрел на часы:
— Кстати, о птичках. Эрик!
— А? — встрепенулся тот. — Чего ты хотел?
— Нам лететь пора. Забронируешь коридор?
— Не вопрос. На какое время?
— Давай минут через десять.
Эрик шагнул к настенному телефону, снял трубку, покрутил диск:
— Алло, шлюзовая? Хочу заказать шлюз-выход на четырнадцать-двадцать. Коридор свободен? Ага, отлично, спасибо…
Гости попрощались с хозяевами. Эрик с энтузиазмом пожал руку Егору, а Аглае отвесил ещё один витиеватый математический комплимент. Элиза, продолжая жевать, отсалютовала вилкой.
Выйдя из квартиры, Егор сверился со своей интерактивной дорожной картой и удовлетворённо кивнул. Путешественники влезли на птицу и взмыли в воздух. Замельтешили, сменяясь, механические кварталы внизу.
— А теперь куда? В какой мир? — спросила Аглая.
— У меня осталась одна доставка, но туда нет прямой дороги. Три или четыре промежуточных шлюза. Есть маршруты на выбор — в том числе и через твой лес.
Она, поколебавшись, сказала:
— Знаешь, мне для первого раза, пожалуй, хватит. Голова идёт кругом. Завези меня домой, ладно?
— Само собой. Не волнуйся, мы уже рядом.
Движение через шлюз, работающий на выход, было здесь строго регламентировано. Имелась дополнительная конструкция — исполинское кольцо из металла, полсотни метров в диаметре. Когда птица подлетела, воздух внутри кольца пошёл рябью и завихрился. Тоннель был готов к использованию.
— Держись!
Они нырнули в воронку.
Эпилог
Вода в реке всё так же сверкала, лес хранил прохладную зелень. За те часы, что путешественники отсутствовали, здесь ничего, по сути, не изменилось — разве что солнце сдвинулось к западу.
— Тебя возле дома высадить? — уточнил Егор. — Или как?
— А ты очень спешишь? Я бы у реки посидела, там хорошо.
— Давай. Минут двадцать можно.
Они приземлились на берегу, Аглая выбрала место. Старая ива, клонясь к воде, давала густую тень. Трава была невысокая, и можно было расположиться с комфортом.
— Ух, — сказала Аглая, — как же тут тихо! Прям душа отдыхает после того дурацкого города…
— Да, — согласился он, — твой деревенский быт имеет свои приятные стороны. Зато можешь теперь сравнить.
— Ты только
