Когда-то, в далекие детские годы, я, насмотревшись исторических боевиков, изготовил себе лук. На мое счастье, упражнения с ним не закончились ничьими выбитыми глазами или еще более серьезными потерями. Увлечение продолжалось не очень долго, но навыки, как ни странно, остались. Тогда я мастерил все сам - в том числе, и стрелы. Я долго не мог понять, как приделывать к ним наконечники, но, увидев в музее проржавевшие остатки возле не менее древнего колчана, догадался… Разумеется, настоящие отлить не удалось - попытки расплавить свинец и залить его в форму хоть и оправдали себя, но зато сам наконечник был слишком мягким, к тому же - тяжелым. Собственно, я знал только два вида наконечников, до которых додумался самостоятельно.
Это был либо гвоздь, наполовину утопленный в древке стрелы, либо кусок жести от консервной банки. Первый делался намного легче и казался эффективнее - чего проще, чем выпилить серединку в древке, вставить сам гвоздь, обмотать все это хозяйство крепкой шелковой нитью с клеем и подождать, пока высохнет. Насчет "убойности" при проверке показал весьма страшную способность (по моим, тогда еще детским понятиям!) Даже в руках двенадцатилетнего летнего мальчишки, всаживающего стрелы в мишень на расстоянии в тридцать шагов, стрела пробивала двухсантиметровую доску насквозь. При этом очень редко когда ломалась. И мне это казалось верхом технической мысли, тем более что тогда найти какой либо самоучитель по изготовлению стрел и наконечников нельзя было и в помине. Однако, издырявив кучу досок и смотанных пальто, я стал задумываться и о самой форме острия. Во всех фильмах, которые довелось посмотреть, стрелы обладали широкими наконечниками, наподобие удлиненного треугольника. Мои наконечники-гвозди, выглядевшие как обычное шило, на это никак не подходили. Кроме того, где то вычитал, что широкое лезвие балансирует саму стрелу в полете, придавая ей большую точность. Ну и там типа, что острые края наконечника приносят охотнику больше пользы, так как сильно шокируют дичь болевым шоком. Там же узнал и про первый способ, который более подходил для пробивания доспехов, но раны оставлял не настолько смертельные. В мальчишечьей голове все это отложилось, и на следующий день я взялся за изготовление наконечников широких. Легко сказать, взялся... В магазинах их не купить (мне живо надрали бы одно место за сам лук!) а выточить из металла не по силам. Но я нашел способ, как мне кажется, совершенно случайно - и лишь годы спустя узнав об этом на всевозможных форумах и сайтах, которых в мое время просто не существовало. Помог случай. Мне с приятелем нравилась сгущенка, и иногда мы вскладчину покупали ее и обжирались, благо одной банки хватало с избытком на обоих "стрелков". Вот и тогда, открыв очередную, мы слопали ее содержимое, после чего друг стал мять банку в руках, демонстрируя свою силу. Пока он бахвалился, я невольно смотрел - и вдруг сообразил! Отняв банку, аккуратно вырезал крышку до конца, свернул ее в виде конуса и ткнул приятеля в бок. Тот отскочил - острие получилось весьма крепким, а укол болезненным. Почти сразу и он догадался, какие мысли обуревают боевого товарища - и мы, уже вместе, стали корпеть над оружием. Оказалось, что если под определенным углом свернуть жесть, она становится гораздо более крепкой, и вполне годится для производства наконечников совсем иного рода. Путем проб и ошибок пришли к выводу - использовать можно. Но само изготовление оказалось намного сложнее. Следовало сворачивать жесть так, чтобы древко с трудом входило внутрь конуса, кроме того - вырезать в жести полоски, которые крепились к древку. Ну, а если еще залить в сам конус немного клея - наконечник стыковался с древком намертво. После этого широкие края конуса очень аккуратно отбивались молотком - и приобреталась такая знакомая форма, имеющая все очертания настоящей стрелы. Не пожалев несколько тыкв, с приятельского огорода, мы провели испытания. Однако, пробивная мощь у новой стрелы оказалась на порядок меньше, чем у прежней. Но и положительные качества присутствовали тоже. Первая пронзала плод насквозь, но и входное и выходное отверстие оставались небольшими, ровно под саму толщину древка. Второе тоже пробивало тыкву, но при этом практически взламывало ее при входе, словно был нанесен удар кувалдой... Зато при стрельбе в дерево, жесть хоть и вонзалась, но после этого становилась непригодной, иными словами - стрела была утеряна безвозвратно. Вскоре мы поняли - второй способ, из жести, более, если можно так сказать, "кровав", и ближе к реальности. Но первый вроде как легче и предпочтительнее. А потом наши робин-гудовские стрельбища сами собой прекратились, и мы с успехом позабыли, о луках, стрелах и прочих мальчишечьих радостях… Тем не менее, то, что я вынес из детства, сразу вспомнилось, и сейчас я решил прошлые опыты перенести на новую почву.
Впрочем, это было детство. Сейчас «консервный» вариант не годился. Не по мишеням я собирался стрелять… То, что загадочные звери не пустились за нами в погоню, еще ничего не значило. Рано или поздно, мы все равно должны будем встретиться, и я желал подготовиться к этой встрече заблаговременно… Для этого следовало сделать мои стрелы стали по-настоящему, «убойными». И я приступил к производству…
Для наконечников вновь использовал гвозди - те самые, которые обнаружил в подсобке. Пересчитал - ровных и слегка изогнутых оказалось двести восемьдесят штук. Если не шиковать - хватит надолго. Я нагревал их в очаге до покраснения, добиваясь некоторой мягкости, после чего рубил на части - нудная и самая тяжелая часть труда. Потом слегка отбивал с одной стороны, придавая заготовке форму типа трехгранника. Выдержав острую часть в огне, еще раз плющил ее обухом топорика, придавая совсем плоскую форму. После этого "гвоздь" затачивался на камне. Технология укрепления наконечников осталась прежней - как и с ножом на копье. Выпиливал в древке продольный паз, вставлял в него гвоздь, все щедро намазывал клеем и обматывал тоненькой бечевой. После высыхания наконечник держался как влитой. Как бы там ни было, после окончательной доводки все это казалось довольно грозным оружием… Будь хотя бы инструмент! Вместо оперения использовались жесткие кусочки пластика. На это пошло несколько ящиков, как раз отлитых из этого материала. Для самих же стрел тоже ящики, но уже из дощечек. Пришлось разобрать всю свою «постель» - иного материала под рукой не имелось. Выбирал самые длинные - на всю длину руки с припуском. Расщеплять пришлось ножом, проводя длинные и глубокие бороздки. После того, как закончил с оперением и насадкой наконечников, тщательно обработал древки стекло, добиваясь полной гладкости… Окончательной доводкой стало лакирование - я не капли не жалел все те ценности из женской косметики, что в изобилии свалил в одном из углов. Цвет, после этого, у всех стрел стал разным и радужным, что тоже пошло на пользу - не потеряются! Из футляра, слегка переделав, смастерил колчан - теперь стрелы помещались в аккуратном хранилище и не путались. Всего помещалось почти сорок штук. Вполне достаточно, чтобы держать на расстоянии любого, кто попытается покуситься на нас или наше имущество. Детские ли навыки или врожденный талант - но буквально, с первых выстрелов, стрелы стали попадать в мишень. Если учесть, что дерево, служившее для этого, находилось на расстоянии все тех же тридцати шагов, а сам круг, вырезанный из нескольких сбитых досок, не превышал размеров крышки от большой кастрюли - очень неплохо! Может, они и уступали настоящим наконечникам, из стали, но и с таким оружием я чувствовал себя намного увереннее. Конечно, эта форма не позволяла им удержаться в теле «мишени», но нанести ей серьезное увечье - очень даже способны! Пока я мог рассчитывать только на то, что стрела, пущенная моей рукой, может пробить врага чуть ли не насквозь. В этом сомнений не возникало - они пробивали мишень не то, что за тридцать - за пятьдесят шагов! Далее я не старался - не был уверен, что попаду.
Если с луком все ясно - я тренировался с утра до вечера и очень быстро достиг неплохих результатов - то с мечом намного сложнее. Он находился у меня на спине, я легко мог выхватить его… и не более того. Нигде и никогда мне не приходилось учиться столь сложному делу, как фехтование. И вряд ли кто-нибудь мог меня этому научить. Но и оставлять такое замечательное оружие дома я не хотел - одна только мысль, что оно со мной, уже наполняла уверенностью и самоуважением. И все же я старался, припоминая хоть какие-нибудь приемы, проводить бой с тенью или воображаемым противником.
Большой топор однозначно решил заменить маленьким - я не желал оставаться совсем без топора, он всегда требовался при рубке дров, в походе. «Томагавк», как я его в шутку называл, носить намного удобнее и легче. Кроме того, набив руку в метании, я легко мог всадить его почти из любого положения во что угодно - как настоящий индеец. Окончательно остался дома и большой нож - хватало одного, более узкого и остро заточенного, висевшего на груди. Теперь я совсем стал походить на дикаря из каменного века - одетый, словно по последней моде тех времен, и вооруженный, пожалуй, даже лучше, чем они. Брился раз в неделю, а то и реже. Скоблить быстро отраставшую щетину лень, да и нечем - одноразовые станки выходили из строя, а заниматься этим в походах - не с руки. Но, когда я находился дома, в подвале, то всегда старался выглядеть опрятно. Мне уже следовало чем-то заменить свою одежду - зимний вариант не годился для усиливающегося весеннего тепла. Интересно, как те же дикари носили кожу? Ладно, зимой - а летом? Не очень удобно…
Среди множества различных плотных и легких тканей попадались всякие - от искусственного меха до очень тонкого ситца. Все это хорошо - если не отсутствие швейной машинки. Я со вздохом чинил порванные вещи и мечтал, что когда-нибудь, все-таки отыщу склад готовой одежды.
Да, я полагал, что это уже весна, хотя, если считать по отмеченным мною дням - до нее оставался еще не один день. Но уж больно все вокруг говорило о том, что состояние, в котором находился город, как-то не вяжется с зимой… Я окончательно выбросил все свои «приборы» - часы и компас. Либо, они достались мне уже сломанными, либо - все, что показывали, больше не соответствовало действительности. И последнее мне казалось более вероятным. Если изменилась вся география, если существует такой Провал, день удлинился на несколько часов, а погода выкидывает фортели – то, как им можно доверять? Земля стала иной…
Оружие словно прибавило сил. Мне не сиделось. Мы провели в подвале несколько суток, и я опять начал маяться, и искать выход своей энергии. Но отправляться больше на ту сторону реки не собирался - не нарываться же на неприятности? Подумав, что ответный визит столь же возможен, натянул возле наших тропинок несколько хитрых проволочек - если кто-нибудь решится подойти незаметно, звон пустых банок поднимет нас даже среди ночи. Но еще больше полагался на чутье верного пса и свое собственное, уже проверенное временем.
Мне еще раз захотелось разглядеть, что же виднелось на юге. Что это за скалы или горы просвечивали сквозь темные тучи на горизонте? Я не боялся заблудиться - со мной теперь пес, и можно отважиться на предприятие, которое раньше могло окончиться плохо. После того как я прошелся вдоль русла реки, примерно представил расположение всего края и нанес его на карту. В отличие от города, где белых пятен осталось совсем мало, там они изобиловали. Единственная изученная линия - берег. И то, только до речного порта и разрушенного поселка, где я обрел своего друга.
Тренировки, постоянное пребывание на воздухе, длительные переходы - все это столь сильно закалило мой организм, что я стал относиться к пребыванию вне подвала, словно к чему-то само собой разумеющемуся. В привычку вошло оставлять подвал в таком состоянии, что возвращение не должно требовать лишних хлопот - прежде всего дрова и вода. Мало ли, каким придется вернуться? Прошлая болезнь научила предусмотрительности. Я орудовал топором, будто с ним родился. У меня не имелось пилы, и все бревна приходилось рубить. Это трудно и отнимало много времени - но, обладая приобретенной силой, я практически всегда справлялся с любым стволом. Почти все деревья, валявшиеся возле холма, уже были переработаны и перетасканы внутрь, заняв целую секцию. Правда, я стал замечать, что с мышцами творится какая-то ерунда - иной раз я с легкостью поднимал любое бревно, а через несколько минут - едва мог сдвинуть его с места. Словно их кто-то накачивал мощью, а затем внезапно эта мощь пропадала. Контролировать ее я не мог. Это мне не нравилось и сильно озадачивало.
Заготовив в подвале очередной запас топлива, пересмотрел мешок. Щенок, привыкший к обычному рациону, уже не так приставал - он тоже будто понимал, что отъедаться будет дома, а не в походах. Но все равно, длительные вылазки требовали многое нести на себе. Возникла иная необходимость… Пришлось переделать лямки таким образом, чтобы они не мешали выхватить оружие. После едва не случившегося столкновения с неведомым врагом, не хотелось оказаться застигнутым врасплох. Так как ножны меча можно было закрепить на спине, я тщательно подогнал их по размеру. Там же следовало носить колчан со стрелами. В руках оставался лук, но и его стоило убрать - руки желательно держать свободными. Подумав, в поход решил захватить и копье. Не столько для самозащиты, скорее - как посох. Иной раз он меня выручал…
Я все реже брал консервы, стараясь заменить их сухим мясом и лепешкам - они занимали примерно столько же места, но зато были легче, сытнее, а главное - их хватало на гораздо больше время. Порой, двух-трех лепешек мне хватало на весь день. Норма щенка в подвале составляла две банки в день - утром и вечером. В пересчете на пеммикан и «хлеб» - половина того, что требовалось мне самому. Из расчета на десять-двенадцать дней, требующихся на длительную разведку - большую часть мешка составляли именно съестные припасы… Я остро стал осознавать необходимость чем-то восполнять этот рацион. Теперь, когда появился лук, можно попробовать охотится. Но на кого? Та мелочь, которую с успехом находил щенок, как-то не привлекала… Став осторожным, я создавал тайники в городе по всем направлениям - найти их, не зная конкретного места, чужаку невозможно. А мы могли воспользоваться ими в любой момент, остававшись без доступа в подвал, или, задержавшись в дороге.
Погода нам благоприятствовала. Странная, то теплая, то, наоборот, перемежаемая ледяным ветром. Тем не менее, она больше не пугала меня неожиданными порывами налетающих ливней или градом. По календарному - если я не ошибался? - начало весны. Соответствовала ли она этому? Сложно сказать… Днем могло припечь так, что я раздевался до пояса, а ночь приносила такую стужу, что вода, забытая в плошке снаружи, застывала до самого дна. Часто стали повторяться грозы. Огненные шквалы на небосводе прорезали его до самой земли и даже сопровождались взрывами! Я полагал, что в месте удара молнии находились выходы газа - и они взлетали вместе с горами земли. Мой щенок тогда испуганно забивался в ноги, и лишь когда все кончалось, высовывал мордочку - мол, страшно, хозяин! Но видя, что я спокойно смотрю вдаль, успокаивался и храбро выбирался наружу.
Это был либо гвоздь, наполовину утопленный в древке стрелы, либо кусок жести от консервной банки. Первый делался намного легче и казался эффективнее - чего проще, чем выпилить серединку в древке, вставить сам гвоздь, обмотать все это хозяйство крепкой шелковой нитью с клеем и подождать, пока высохнет. Насчет "убойности" при проверке показал весьма страшную способность (по моим, тогда еще детским понятиям!) Даже в руках двенадцатилетнего летнего мальчишки, всаживающего стрелы в мишень на расстоянии в тридцать шагов, стрела пробивала двухсантиметровую доску насквозь. При этом очень редко когда ломалась. И мне это казалось верхом технической мысли, тем более что тогда найти какой либо самоучитель по изготовлению стрел и наконечников нельзя было и в помине. Однако, издырявив кучу досок и смотанных пальто, я стал задумываться и о самой форме острия. Во всех фильмах, которые довелось посмотреть, стрелы обладали широкими наконечниками, наподобие удлиненного треугольника. Мои наконечники-гвозди, выглядевшие как обычное шило, на это никак не подходили. Кроме того, где то вычитал, что широкое лезвие балансирует саму стрелу в полете, придавая ей большую точность. Ну и там типа, что острые края наконечника приносят охотнику больше пользы, так как сильно шокируют дичь болевым шоком. Там же узнал и про первый способ, который более подходил для пробивания доспехов, но раны оставлял не настолько смертельные. В мальчишечьей голове все это отложилось, и на следующий день я взялся за изготовление наконечников широких. Легко сказать, взялся... В магазинах их не купить (мне живо надрали бы одно место за сам лук!) а выточить из металла не по силам. Но я нашел способ, как мне кажется, совершенно случайно - и лишь годы спустя узнав об этом на всевозможных форумах и сайтах, которых в мое время просто не существовало. Помог случай. Мне с приятелем нравилась сгущенка, и иногда мы вскладчину покупали ее и обжирались, благо одной банки хватало с избытком на обоих "стрелков". Вот и тогда, открыв очередную, мы слопали ее содержимое, после чего друг стал мять банку в руках, демонстрируя свою силу. Пока он бахвалился, я невольно смотрел - и вдруг сообразил! Отняв банку, аккуратно вырезал крышку до конца, свернул ее в виде конуса и ткнул приятеля в бок. Тот отскочил - острие получилось весьма крепким, а укол болезненным. Почти сразу и он догадался, какие мысли обуревают боевого товарища - и мы, уже вместе, стали корпеть над оружием. Оказалось, что если под определенным углом свернуть жесть, она становится гораздо более крепкой, и вполне годится для производства наконечников совсем иного рода. Путем проб и ошибок пришли к выводу - использовать можно. Но само изготовление оказалось намного сложнее. Следовало сворачивать жесть так, чтобы древко с трудом входило внутрь конуса, кроме того - вырезать в жести полоски, которые крепились к древку. Ну, а если еще залить в сам конус немного клея - наконечник стыковался с древком намертво. После этого широкие края конуса очень аккуратно отбивались молотком - и приобреталась такая знакомая форма, имеющая все очертания настоящей стрелы. Не пожалев несколько тыкв, с приятельского огорода, мы провели испытания. Однако, пробивная мощь у новой стрелы оказалась на порядок меньше, чем у прежней. Но и положительные качества присутствовали тоже. Первая пронзала плод насквозь, но и входное и выходное отверстие оставались небольшими, ровно под саму толщину древка. Второе тоже пробивало тыкву, но при этом практически взламывало ее при входе, словно был нанесен удар кувалдой... Зато при стрельбе в дерево, жесть хоть и вонзалась, но после этого становилась непригодной, иными словами - стрела была утеряна безвозвратно. Вскоре мы поняли - второй способ, из жести, более, если можно так сказать, "кровав", и ближе к реальности. Но первый вроде как легче и предпочтительнее. А потом наши робин-гудовские стрельбища сами собой прекратились, и мы с успехом позабыли, о луках, стрелах и прочих мальчишечьих радостях… Тем не менее, то, что я вынес из детства, сразу вспомнилось, и сейчас я решил прошлые опыты перенести на новую почву.
Впрочем, это было детство. Сейчас «консервный» вариант не годился. Не по мишеням я собирался стрелять… То, что загадочные звери не пустились за нами в погоню, еще ничего не значило. Рано или поздно, мы все равно должны будем встретиться, и я желал подготовиться к этой встрече заблаговременно… Для этого следовало сделать мои стрелы стали по-настоящему, «убойными». И я приступил к производству…
Для наконечников вновь использовал гвозди - те самые, которые обнаружил в подсобке. Пересчитал - ровных и слегка изогнутых оказалось двести восемьдесят штук. Если не шиковать - хватит надолго. Я нагревал их в очаге до покраснения, добиваясь некоторой мягкости, после чего рубил на части - нудная и самая тяжелая часть труда. Потом слегка отбивал с одной стороны, придавая заготовке форму типа трехгранника. Выдержав острую часть в огне, еще раз плющил ее обухом топорика, придавая совсем плоскую форму. После этого "гвоздь" затачивался на камне. Технология укрепления наконечников осталась прежней - как и с ножом на копье. Выпиливал в древке продольный паз, вставлял в него гвоздь, все щедро намазывал клеем и обматывал тоненькой бечевой. После высыхания наконечник держался как влитой. Как бы там ни было, после окончательной доводки все это казалось довольно грозным оружием… Будь хотя бы инструмент! Вместо оперения использовались жесткие кусочки пластика. На это пошло несколько ящиков, как раз отлитых из этого материала. Для самих же стрел тоже ящики, но уже из дощечек. Пришлось разобрать всю свою «постель» - иного материала под рукой не имелось. Выбирал самые длинные - на всю длину руки с припуском. Расщеплять пришлось ножом, проводя длинные и глубокие бороздки. После того, как закончил с оперением и насадкой наконечников, тщательно обработал древки стекло, добиваясь полной гладкости… Окончательной доводкой стало лакирование - я не капли не жалел все те ценности из женской косметики, что в изобилии свалил в одном из углов. Цвет, после этого, у всех стрел стал разным и радужным, что тоже пошло на пользу - не потеряются! Из футляра, слегка переделав, смастерил колчан - теперь стрелы помещались в аккуратном хранилище и не путались. Всего помещалось почти сорок штук. Вполне достаточно, чтобы держать на расстоянии любого, кто попытается покуситься на нас или наше имущество. Детские ли навыки или врожденный талант - но буквально, с первых выстрелов, стрелы стали попадать в мишень. Если учесть, что дерево, служившее для этого, находилось на расстоянии все тех же тридцати шагов, а сам круг, вырезанный из нескольких сбитых досок, не превышал размеров крышки от большой кастрюли - очень неплохо! Может, они и уступали настоящим наконечникам, из стали, но и с таким оружием я чувствовал себя намного увереннее. Конечно, эта форма не позволяла им удержаться в теле «мишени», но нанести ей серьезное увечье - очень даже способны! Пока я мог рассчитывать только на то, что стрела, пущенная моей рукой, может пробить врага чуть ли не насквозь. В этом сомнений не возникало - они пробивали мишень не то, что за тридцать - за пятьдесят шагов! Далее я не старался - не был уверен, что попаду.
Если с луком все ясно - я тренировался с утра до вечера и очень быстро достиг неплохих результатов - то с мечом намного сложнее. Он находился у меня на спине, я легко мог выхватить его… и не более того. Нигде и никогда мне не приходилось учиться столь сложному делу, как фехтование. И вряд ли кто-нибудь мог меня этому научить. Но и оставлять такое замечательное оружие дома я не хотел - одна только мысль, что оно со мной, уже наполняла уверенностью и самоуважением. И все же я старался, припоминая хоть какие-нибудь приемы, проводить бой с тенью или воображаемым противником.
Большой топор однозначно решил заменить маленьким - я не желал оставаться совсем без топора, он всегда требовался при рубке дров, в походе. «Томагавк», как я его в шутку называл, носить намного удобнее и легче. Кроме того, набив руку в метании, я легко мог всадить его почти из любого положения во что угодно - как настоящий индеец. Окончательно остался дома и большой нож - хватало одного, более узкого и остро заточенного, висевшего на груди. Теперь я совсем стал походить на дикаря из каменного века - одетый, словно по последней моде тех времен, и вооруженный, пожалуй, даже лучше, чем они. Брился раз в неделю, а то и реже. Скоблить быстро отраставшую щетину лень, да и нечем - одноразовые станки выходили из строя, а заниматься этим в походах - не с руки. Но, когда я находился дома, в подвале, то всегда старался выглядеть опрятно. Мне уже следовало чем-то заменить свою одежду - зимний вариант не годился для усиливающегося весеннего тепла. Интересно, как те же дикари носили кожу? Ладно, зимой - а летом? Не очень удобно…
Среди множества различных плотных и легких тканей попадались всякие - от искусственного меха до очень тонкого ситца. Все это хорошо - если не отсутствие швейной машинки. Я со вздохом чинил порванные вещи и мечтал, что когда-нибудь, все-таки отыщу склад готовой одежды.
Да, я полагал, что это уже весна, хотя, если считать по отмеченным мною дням - до нее оставался еще не один день. Но уж больно все вокруг говорило о том, что состояние, в котором находился город, как-то не вяжется с зимой… Я окончательно выбросил все свои «приборы» - часы и компас. Либо, они достались мне уже сломанными, либо - все, что показывали, больше не соответствовало действительности. И последнее мне казалось более вероятным. Если изменилась вся география, если существует такой Провал, день удлинился на несколько часов, а погода выкидывает фортели – то, как им можно доверять? Земля стала иной…
Оружие словно прибавило сил. Мне не сиделось. Мы провели в подвале несколько суток, и я опять начал маяться, и искать выход своей энергии. Но отправляться больше на ту сторону реки не собирался - не нарываться же на неприятности? Подумав, что ответный визит столь же возможен, натянул возле наших тропинок несколько хитрых проволочек - если кто-нибудь решится подойти незаметно, звон пустых банок поднимет нас даже среди ночи. Но еще больше полагался на чутье верного пса и свое собственное, уже проверенное временем.
Мне еще раз захотелось разглядеть, что же виднелось на юге. Что это за скалы или горы просвечивали сквозь темные тучи на горизонте? Я не боялся заблудиться - со мной теперь пес, и можно отважиться на предприятие, которое раньше могло окончиться плохо. После того как я прошелся вдоль русла реки, примерно представил расположение всего края и нанес его на карту. В отличие от города, где белых пятен осталось совсем мало, там они изобиловали. Единственная изученная линия - берег. И то, только до речного порта и разрушенного поселка, где я обрел своего друга.
Тренировки, постоянное пребывание на воздухе, длительные переходы - все это столь сильно закалило мой организм, что я стал относиться к пребыванию вне подвала, словно к чему-то само собой разумеющемуся. В привычку вошло оставлять подвал в таком состоянии, что возвращение не должно требовать лишних хлопот - прежде всего дрова и вода. Мало ли, каким придется вернуться? Прошлая болезнь научила предусмотрительности. Я орудовал топором, будто с ним родился. У меня не имелось пилы, и все бревна приходилось рубить. Это трудно и отнимало много времени - но, обладая приобретенной силой, я практически всегда справлялся с любым стволом. Почти все деревья, валявшиеся возле холма, уже были переработаны и перетасканы внутрь, заняв целую секцию. Правда, я стал замечать, что с мышцами творится какая-то ерунда - иной раз я с легкостью поднимал любое бревно, а через несколько минут - едва мог сдвинуть его с места. Словно их кто-то накачивал мощью, а затем внезапно эта мощь пропадала. Контролировать ее я не мог. Это мне не нравилось и сильно озадачивало.
Заготовив в подвале очередной запас топлива, пересмотрел мешок. Щенок, привыкший к обычному рациону, уже не так приставал - он тоже будто понимал, что отъедаться будет дома, а не в походах. Но все равно, длительные вылазки требовали многое нести на себе. Возникла иная необходимость… Пришлось переделать лямки таким образом, чтобы они не мешали выхватить оружие. После едва не случившегося столкновения с неведомым врагом, не хотелось оказаться застигнутым врасплох. Так как ножны меча можно было закрепить на спине, я тщательно подогнал их по размеру. Там же следовало носить колчан со стрелами. В руках оставался лук, но и его стоило убрать - руки желательно держать свободными. Подумав, в поход решил захватить и копье. Не столько для самозащиты, скорее - как посох. Иной раз он меня выручал…
Я все реже брал консервы, стараясь заменить их сухим мясом и лепешкам - они занимали примерно столько же места, но зато были легче, сытнее, а главное - их хватало на гораздо больше время. Порой, двух-трех лепешек мне хватало на весь день. Норма щенка в подвале составляла две банки в день - утром и вечером. В пересчете на пеммикан и «хлеб» - половина того, что требовалось мне самому. Из расчета на десять-двенадцать дней, требующихся на длительную разведку - большую часть мешка составляли именно съестные припасы… Я остро стал осознавать необходимость чем-то восполнять этот рацион. Теперь, когда появился лук, можно попробовать охотится. Но на кого? Та мелочь, которую с успехом находил щенок, как-то не привлекала… Став осторожным, я создавал тайники в городе по всем направлениям - найти их, не зная конкретного места, чужаку невозможно. А мы могли воспользоваться ими в любой момент, остававшись без доступа в подвал, или, задержавшись в дороге.
Погода нам благоприятствовала. Странная, то теплая, то, наоборот, перемежаемая ледяным ветром. Тем не менее, она больше не пугала меня неожиданными порывами налетающих ливней или градом. По календарному - если я не ошибался? - начало весны. Соответствовала ли она этому? Сложно сказать… Днем могло припечь так, что я раздевался до пояса, а ночь приносила такую стужу, что вода, забытая в плошке снаружи, застывала до самого дна. Часто стали повторяться грозы. Огненные шквалы на небосводе прорезали его до самой земли и даже сопровождались взрывами! Я полагал, что в месте удара молнии находились выходы газа - и они взлетали вместе с горами земли. Мой щенок тогда испуганно забивался в ноги, и лишь когда все кончалось, высовывал мордочку - мол, страшно, хозяин! Но видя, что я спокойно смотрю вдаль, успокаивался и храбро выбирался наружу.
