Его звали Робус. А был он обыкновенным микробом, жившим в маленькой дырке от зуба в окружении тысячи близких и сотни тысяч дальних родственников.
Их занятие было довольно простым — пожирать пищу, попадавшую в дырку, избавляя человека от необходимости самому чистить зубы.
С утра начиналась трясучка, и это было сигналом к подъёму — человек ел, а все микробы ждали своей доли. И если в дырку попадала пища, вся армия родственников набрасывалась на угощение, искренне благодаря хозяина — так звали человека между собой микробы — за неустанную заботу об их благе. Покончив с едой, все возвращались на свои места в ожидании следующей партии.
Так повторялось несколько раз в день, а ночью уставшие от дневных забот микробы укладывались спать с мечтами о завтрашнем дне. Всё вокруг укутывалось зубным налётом, мягким и тёплым, как зимнее одеяло. Ах, как приятно было, кутаясь в эту влажную пелену, сладко заснуть с мыслью: ради этого стоит жить!
В свободное время микробы общались друг с другом, передавали разные новости, в общем, жили нормальной микробной жизнью. Но Робусу не хватало настоящего общения — все родственники казались ему серыми и скучными, разговоры сводились к пище: что было сегодня, что будет завтра и так далее. Нет, это было не то, чего он хотел, и такие мысли сильно отравляли его жизнь.
Однажды языком случайно занесло в дупло чужака. Многочисленные родственнички отнеслись к нему с нескрываемым недовольством. «Ходят тут всякие! Самим еды не хватает! Что, у нас проходной зуб, что ли?» — ворчали микробы, но чужак не обращал на них никакого внимания.
Узнав о его появлении, Робус протиснулся к новичку и попросил рассказать о том, что творится вокруг. Чужак охотно исполнил его просьбу и стал описывать всё, что видел, попутно вставляя одну и ту же фразу: «не то, что у вас, в глухомани». Робус узнал, что их пещера — всего лишь маленькое тёмное пятнышко на зубе, а целая шеренга таких зубов занимается переработкой пищи, причём руководит всей этой работой язык, подавая куски то туда, то сюда. «Вот где больше всего нашего брата, — закончил с самодовольством чужак. — Нам на языке лучше всего живётся».
Тогда Робус совсем расстроился. Оказывается, там, снаружи, течёт интересная жизнь, а он тут, среди кучки простых пожирателей, не думающих ни о чём, кроме своего насыщения.
«Я передохну здесь пару деньков, — сказал чужак, — и при случае отправлюсь обратно. Там с друзьями поговорить, потолкаться и повеселиться можно, а не то, что у вас здесь — убогая дырчонка!» — «Да, — грустно согласился Робус, — здесь, конечно, не житьё. Может, возьмёшь меня с собой?» — «Взять-то я бы тебя взял, но ты слишком неопытен, чтобы жить наверху. Ещё попадёшь в пространство и погибнешь. Если бы ты знал, каким ледяным холодом несёт временами оттуда, из пространства! Нет, браток, лучше оставайся здесь. У вас спокойно, ничто не угрожает, не пропадёшь, да и с голоду не подохнешь». — «Но тут так мало нас, не хватает размаха для жизни», — пожаловался Робус. — «А вы сами виноваты в этом, — возразил чужак. — Разве в вашей халупе может быть много народу? Вот если бы вы расширили свою дырку, в ней можно было бы уместить больше микробов». — «Расширить? Как?» — удивился Робус. — «Да очень просто: берёшь и грызёшь стенки зуба, вот он и расширится. Я такие, браток, дупла видел — по сравнению с ними ваша дырка — ничто».
Так и закончился разговор, а вскоре чужак исчез, видно отправился к своим друзьям-язычникам. А Робус совсем сник, но затем вспомнил слова чужака. «А что, если попробовать расширить наше жильё? Больше будет нас — веселее жить!» И он начал грызть. Вначале было довольно тяжко, и Робус даже про себя поругивать чужака за его идиотскую идею. Однако через неделю узкий тоннель, который Робус пробивал в эмали, вывел его к совершенно новому слою. Новая зубная порода оказалась такой рыхлой, что зуб легко поддавался и за день Робус прошёл значительно дальше, чем за все прошедшие дни.
Но в этот самый момент многочисленная родня обратила внимание на работягу. Правда, не то внимание, которого он ожидал.
«Вот! Сто лет жили и не тужили, а тут на тебе — из-за какого-то бродяги народ смущается!» — провозгласил кто-то, и вся родня зашумела. Бедняга Робус услышал много нелестного и про «бродяг, пудрящих другим мозги», и про «молодых балбесов, которым делать нечего». Ему советовали прекратить работу, убеждали, грозили.
«Глупцы! — крикнул им Робус в сердцах. — Лучше делайте, как я, расширяйте нашу пещеру, пускай она будет просторнее, пускай здесь живёт больше народу. Ведь так веселее!» Но толпа зашумела ещё сильнее. «Только этого не хватало, — вопили микробы, — чтобы сюда понаехали со всех сторон оглоеды! Своих дураков не хватает, так чужих завезём. Вон один уже побывал, так теперь на целого дурака больше стало!»
Неизвестно, чем бы это всё закончилось для бедного Робуса, но тут началась трясучка, и микробы бросились по своим местам в ожидании пищи. Лишь один Робус продолжал свою работу, ни на кого не обращая внимания.
«Ну, и пускай сдыхает от голода! — кричали родственники. — Нам будет спокойнее». А Робус не слышал их — настолько глубоко он погрузился в прорытый тоннель.
Вдруг он почувствовал тёплое дыхание массы, входящей в его логово. «Вот это да! Это же пища сама нашла меня!» — растрогался Робус и стал пожирать массу, которая вполне естественно стремилась заполнить все пустоты, в том числе и робусовский тоннель. Поедая пищу, он двигался по своему тоннелю в обратном направлении и вскоре столкнулся с соседями, двигавшимися ему навстречу.
«Прости, Робус, мы очень ошибались. Ты делаешь полезную работу», — виновато сказали родственники и начали без промедления помогать ему. А вскоре всё население дупла принялось за работу — каждому хотелось прорыть канал подлиннее, чтобы больше пищи помещалось, — и работа кипела непрерывно.
Робус уже не стал уверять соседей, что цель его была совсем другой. Главное — то, что микробы делали то, что ему было нужно, а остальное — пустяки.
Шли дни, дупло расширялось, население быстро росло, но теперь уже никто не жаловался — пищи хватало всем. Робус стал координировать действия соседей — чтобы работа всех сливалась в общий план: постепенно расширить дупло до максимальных размеров.
Однажды кто-то из микробов вскрикнул: «Скорее сюда!» Сбежавшиеся на призыв родственники и соседи увидали, что дентин кончился, и впереди открылась тёплая и манящая пульпа. Ничто не могла удержать старателей — и микробы бросились в отверстие, чтобы с упоением потонуть в сладком кроваво-гнойном месиве. Делу пришёл конец.
Прибывший сюда Робус пытался отговорить соседей. Он убеждал, что нужно продолжать работу, а пищи и так хватит на всех. Но тщетны были все его увещевания и угрозы — всё прибывавшие и прибывавшие волны микробов втискивались в отверстие, и остановить этот поток было уже невозможно. Поток местных жителей быстро перекрыл поток соседей из других дырок, потом с других зубов. Их становилось всё больше и больше, отверстие ширилось, а поток всё рос…
Несколько дней спустя вокруг всё забурлило, зуб раздулся и долго агонизировал. Началась война. Война с человеком.
Без лишних деликатностей зуб был удалён и навсегда отправлен в пространство вместе с миллиардами микробов, которые на нём находились. Все же остальные дупла, которые отыскали в зубах, быстро обработали, а затем зацементировали — будто установили могильные плиты.
Мало того, с тех пор ежедневно по зубам проходила щётка, опустошая с помощью едкого состава и без того жалкие ряды микробов. А уцелевшие после этого нашествия, как правило, говорили, вздыхая:
— Ох, и напакостил же нам этот негодяй Робус! И чего ему не сиделось на казённых харчах. Надо же было обязательно испортить всем такую райскую жизнь. А теперь каждый день ждёшь, что тебя утащит в пространство это мохнатое чудище.
Кто-нибудь из молодых обязательно возражал:
— Какая же это райская жизнь — есть да спать? Где свобода мысли? Подлинное счастье в радости общения и совместном противостоянии общим невзгодам. Нет, всё же он был прав. А за чужие ошибки он отвечать не должен.
— Как же! — не унимались первые. — Это только сейчас мы живём в подлинном раю, счастье из всех незамазанных щелей прёт неуёмно! Только мы, дураки старые, этого не замечаем. Памятник вашему Робусу поставить надо из зубного камня, чтоб другим дуракам мозги прочистить. Все вы, философы чёртовы, правы. Взять бы вас, правых, да и пустить всех налево.
8.12.1991 г.
Их занятие было довольно простым — пожирать пищу, попадавшую в дырку, избавляя человека от необходимости самому чистить зубы.
С утра начиналась трясучка, и это было сигналом к подъёму — человек ел, а все микробы ждали своей доли. И если в дырку попадала пища, вся армия родственников набрасывалась на угощение, искренне благодаря хозяина — так звали человека между собой микробы — за неустанную заботу об их благе. Покончив с едой, все возвращались на свои места в ожидании следующей партии.
Так повторялось несколько раз в день, а ночью уставшие от дневных забот микробы укладывались спать с мечтами о завтрашнем дне. Всё вокруг укутывалось зубным налётом, мягким и тёплым, как зимнее одеяло. Ах, как приятно было, кутаясь в эту влажную пелену, сладко заснуть с мыслью: ради этого стоит жить!
В свободное время микробы общались друг с другом, передавали разные новости, в общем, жили нормальной микробной жизнью. Но Робусу не хватало настоящего общения — все родственники казались ему серыми и скучными, разговоры сводились к пище: что было сегодня, что будет завтра и так далее. Нет, это было не то, чего он хотел, и такие мысли сильно отравляли его жизнь.
Однажды языком случайно занесло в дупло чужака. Многочисленные родственнички отнеслись к нему с нескрываемым недовольством. «Ходят тут всякие! Самим еды не хватает! Что, у нас проходной зуб, что ли?» — ворчали микробы, но чужак не обращал на них никакого внимания.
Узнав о его появлении, Робус протиснулся к новичку и попросил рассказать о том, что творится вокруг. Чужак охотно исполнил его просьбу и стал описывать всё, что видел, попутно вставляя одну и ту же фразу: «не то, что у вас, в глухомани». Робус узнал, что их пещера — всего лишь маленькое тёмное пятнышко на зубе, а целая шеренга таких зубов занимается переработкой пищи, причём руководит всей этой работой язык, подавая куски то туда, то сюда. «Вот где больше всего нашего брата, — закончил с самодовольством чужак. — Нам на языке лучше всего живётся».
Тогда Робус совсем расстроился. Оказывается, там, снаружи, течёт интересная жизнь, а он тут, среди кучки простых пожирателей, не думающих ни о чём, кроме своего насыщения.
«Я передохну здесь пару деньков, — сказал чужак, — и при случае отправлюсь обратно. Там с друзьями поговорить, потолкаться и повеселиться можно, а не то, что у вас здесь — убогая дырчонка!» — «Да, — грустно согласился Робус, — здесь, конечно, не житьё. Может, возьмёшь меня с собой?» — «Взять-то я бы тебя взял, но ты слишком неопытен, чтобы жить наверху. Ещё попадёшь в пространство и погибнешь. Если бы ты знал, каким ледяным холодом несёт временами оттуда, из пространства! Нет, браток, лучше оставайся здесь. У вас спокойно, ничто не угрожает, не пропадёшь, да и с голоду не подохнешь». — «Но тут так мало нас, не хватает размаха для жизни», — пожаловался Робус. — «А вы сами виноваты в этом, — возразил чужак. — Разве в вашей халупе может быть много народу? Вот если бы вы расширили свою дырку, в ней можно было бы уместить больше микробов». — «Расширить? Как?» — удивился Робус. — «Да очень просто: берёшь и грызёшь стенки зуба, вот он и расширится. Я такие, браток, дупла видел — по сравнению с ними ваша дырка — ничто».
Так и закончился разговор, а вскоре чужак исчез, видно отправился к своим друзьям-язычникам. А Робус совсем сник, но затем вспомнил слова чужака. «А что, если попробовать расширить наше жильё? Больше будет нас — веселее жить!» И он начал грызть. Вначале было довольно тяжко, и Робус даже про себя поругивать чужака за его идиотскую идею. Однако через неделю узкий тоннель, который Робус пробивал в эмали, вывел его к совершенно новому слою. Новая зубная порода оказалась такой рыхлой, что зуб легко поддавался и за день Робус прошёл значительно дальше, чем за все прошедшие дни.
Но в этот самый момент многочисленная родня обратила внимание на работягу. Правда, не то внимание, которого он ожидал.
«Вот! Сто лет жили и не тужили, а тут на тебе — из-за какого-то бродяги народ смущается!» — провозгласил кто-то, и вся родня зашумела. Бедняга Робус услышал много нелестного и про «бродяг, пудрящих другим мозги», и про «молодых балбесов, которым делать нечего». Ему советовали прекратить работу, убеждали, грозили.
«Глупцы! — крикнул им Робус в сердцах. — Лучше делайте, как я, расширяйте нашу пещеру, пускай она будет просторнее, пускай здесь живёт больше народу. Ведь так веселее!» Но толпа зашумела ещё сильнее. «Только этого не хватало, — вопили микробы, — чтобы сюда понаехали со всех сторон оглоеды! Своих дураков не хватает, так чужих завезём. Вон один уже побывал, так теперь на целого дурака больше стало!»
Неизвестно, чем бы это всё закончилось для бедного Робуса, но тут началась трясучка, и микробы бросились по своим местам в ожидании пищи. Лишь один Робус продолжал свою работу, ни на кого не обращая внимания.
«Ну, и пускай сдыхает от голода! — кричали родственники. — Нам будет спокойнее». А Робус не слышал их — настолько глубоко он погрузился в прорытый тоннель.
Вдруг он почувствовал тёплое дыхание массы, входящей в его логово. «Вот это да! Это же пища сама нашла меня!» — растрогался Робус и стал пожирать массу, которая вполне естественно стремилась заполнить все пустоты, в том числе и робусовский тоннель. Поедая пищу, он двигался по своему тоннелю в обратном направлении и вскоре столкнулся с соседями, двигавшимися ему навстречу.
«Прости, Робус, мы очень ошибались. Ты делаешь полезную работу», — виновато сказали родственники и начали без промедления помогать ему. А вскоре всё население дупла принялось за работу — каждому хотелось прорыть канал подлиннее, чтобы больше пищи помещалось, — и работа кипела непрерывно.
Робус уже не стал уверять соседей, что цель его была совсем другой. Главное — то, что микробы делали то, что ему было нужно, а остальное — пустяки.
Шли дни, дупло расширялось, население быстро росло, но теперь уже никто не жаловался — пищи хватало всем. Робус стал координировать действия соседей — чтобы работа всех сливалась в общий план: постепенно расширить дупло до максимальных размеров.
Однажды кто-то из микробов вскрикнул: «Скорее сюда!» Сбежавшиеся на призыв родственники и соседи увидали, что дентин кончился, и впереди открылась тёплая и манящая пульпа. Ничто не могла удержать старателей — и микробы бросились в отверстие, чтобы с упоением потонуть в сладком кроваво-гнойном месиве. Делу пришёл конец.
Прибывший сюда Робус пытался отговорить соседей. Он убеждал, что нужно продолжать работу, а пищи и так хватит на всех. Но тщетны были все его увещевания и угрозы — всё прибывавшие и прибывавшие волны микробов втискивались в отверстие, и остановить этот поток было уже невозможно. Поток местных жителей быстро перекрыл поток соседей из других дырок, потом с других зубов. Их становилось всё больше и больше, отверстие ширилось, а поток всё рос…
Несколько дней спустя вокруг всё забурлило, зуб раздулся и долго агонизировал. Началась война. Война с человеком.
Без лишних деликатностей зуб был удалён и навсегда отправлен в пространство вместе с миллиардами микробов, которые на нём находились. Все же остальные дупла, которые отыскали в зубах, быстро обработали, а затем зацементировали — будто установили могильные плиты.
Мало того, с тех пор ежедневно по зубам проходила щётка, опустошая с помощью едкого состава и без того жалкие ряды микробов. А уцелевшие после этого нашествия, как правило, говорили, вздыхая:
— Ох, и напакостил же нам этот негодяй Робус! И чего ему не сиделось на казённых харчах. Надо же было обязательно испортить всем такую райскую жизнь. А теперь каждый день ждёшь, что тебя утащит в пространство это мохнатое чудище.
Кто-нибудь из молодых обязательно возражал:
— Какая же это райская жизнь — есть да спать? Где свобода мысли? Подлинное счастье в радости общения и совместном противостоянии общим невзгодам. Нет, всё же он был прав. А за чужие ошибки он отвечать не должен.
— Как же! — не унимались первые. — Это только сейчас мы живём в подлинном раю, счастье из всех незамазанных щелей прёт неуёмно! Только мы, дураки старые, этого не замечаем. Памятник вашему Робусу поставить надо из зубного камня, чтоб другим дуракам мозги прочистить. Все вы, философы чёртовы, правы. Взять бы вас, правых, да и пустить всех налево.
8.12.1991 г.
