Зачет по выживанию
Феона Павлова
Пальмира Алмазная
- Пальма, не тормози! Первый рабочий день! Опаздываем! - Павлова подгоняет меня, стоя у входной двери, уже одета, накрашена, причесана, собрана, а у меня такое чувство будто я забыла что-то важное.
Меня зовут Пальмира Алмазная для друзей просто Пальма, а самый мой лучший друг – Феона Павлова нас связывает что-то метафизическое…
- Фенька! Не дави на меня! Я как будто что-то забыла…
- Деньги? – перебирает возможные варианты подруга.
- Взяла!
- Телефон?
- Есть!
- Паспорт?
- Чьорт побьери! – лихорадочно роюсь в новой сумке и к своему ужасу понимаю. – Кажется я его потеряла. – падаю на стул в растрепанных чувствах. Это катастрофа в чужом городе посеять где-то удостоверение личности.
- Проверь рюкзак. – Павлова со скоростью компьютера обрабатывает все возможные варианты.
- Сейчас! – рваный рюкзак стоит рядом с мусорным пакетом, я вчера генералила и решила выкинуть весь хлам. Потрошу свой видавший виды вещь мешок и во внутреннем кармашке вуаля - лежит паспорт, а в нем моя заначка на черный день в две тысячи рублей.– Нашла!
- С Богом! – торжественно объявляет Павлова и мы мелкой рысью, насколько позволяют каблуки несемся на автобусную остановку.
У нас сегодня первый рабочий день в новомодном ресторане с охрененными чаевыми, до этого мы подрабатывали промоутерами, распространяя флаеры на улицах около торговых центров. И вот такой карьерный рост!
Первый рабочий день нам удалось начать все-таки без опозданий. Управляющий провел для нас персональную беседу. Сначала на собеседование позвали меня я подписала инструкции по технике безопасности, сдала мед.книжку, вводная беседа о корпоративной этике, правилах и внутреннем распорядке. Павлову пригласили в кабинет последней, не знаю о чем они разговаривали, но Феона вернулась задумчивой. Наша балерина такая – долго думает иногда даже слишком долго, потом делает. У меня техника принятия решений устроена наоборот – сделал и забыл. Мы разные и тем не менее дополняем друг друга.
Завхоз выдала нам униформу, администратор закрепил за нами столики и можно сказать здесь главном зале ресторана началась наша история.
Мы заступили на смену и поначалу работа спорилась, народ приходил приличный, пока в зал не вошла «Золотая рыбка», один в один большеротый губан в нежно розовом костюме от не знаю кого, но явно не китайца Вэньхуя… Ее проводили за Павловский столик, клиентка уже начинала нервничать, а Фионы до сих пор не было. Вот уже к столику нашей дамы подошел молодящейся мужчина средних лет в приличном костюме не толстый и не лысый, для наших широт почти красавец.
Чтобы не доводить ситуацию до конфликта, не успев закончить с обслуживанием своего клиента, дружелюбно улыбаясь подошла принять заказ к Фионовской парочке, меня приняли неласково. Мало того, что на пол зашвырнули салфетку, за салфеткой полетела вилка. Меня назвали коровой и черепахой, словарный запас заканчивался быстро и можно было уже начинать предлагать девушке из меню улиток с белым сухим вином – да, вот такие ассоциации навеяло наше недолгое общение. Пиранья вцепилась в меня мертвой хваткой. Мужчина в склоке не участвовал, лениво разговаривая по телефону о делах семейных. В самый разгар драмы в дверях появилась немного растрепанная Фиона, за спиной которой мнется немного побитый в лицо менеджер.
- Ваша спутница совершенно напрасно предъявляет беспочвенные обвинения этой девушке, - и Фиона кивает в мою сторону. – Ваш столик обслуживаю Я. – Широкая улыбка голливудской телезвезды, царственный жест себе на грудь третьего размера. Делает театральную паузу и объявляет. – И я асексуал.
- Даааа. – кажется это я. Мы знаем друг друга со школы, а подружились после объединения старших классов, но таких подробностей ее биографии раньше не слышала. Управляющий нашего ресторана, большеротый губан и его папик Феону не знают, но тоже в шоке как и я.
- Поэтому гусеница губошлеп может спокойно возвращаться и дожевывать свой листок салата – ее денежное дерево я трясти не планирую… Мои намерения чисты и прозрачны: донести до вип-клиента его заказ не снижая планки сервиса и обслуживания лучшего заведения экстро-класса по-мнению ресторанного критика N1 Resto_Max.
Представительный мужчина проходит на свое место, садится напротив скандалистки, которая тут же затихает, и пристально наблюдает за Павловой. Кажется наша прима сейчас дотанцуется. Интуиция простреливает мне холодным потом в ладошки и поднос с блюдом от шеф-повора дрожит мелкой рябью, я понимаю, в этом заведении общепита я и Павлова даем последнее представление.
- А денежное дерево стало быть это я? – интересуется спутник девушки в розовом.
- Это значит большой облом для управляющего, здесь никто не собирается жертвовать либеральными ценностями ради сомнительных обвинений в харасменте. – Феона отточенным движением фокусника являет миру планшет и готовность принять заказ у ее скорее всего последних клиентов. Лицо преисполнено искренним желанием исполнить самые сокровенные гастрономические желания двух богатеньких гурманов.
В этом вся Павлова – вещь в себе как ее не тряси, правды не добьешься. Королева блистательной лжи, а мы все здесь собравшиеся массовка. И самое неприятное, статисты догадываются, кто здесь королева, к гадалке не ходи, быть революции, пролетариат в лице администратора будет мстить. Похоже их разговор с Феоной не заладился с самого начала. Неужели этот глист к ней приставал?
На Феону обращают внимание гости за соседними столиками и чтобы переключить интерес на высокую кухню поднимаю поднос повыше и с пафосом, глубоким сильным голосом заслуженного конферансье объявляю:
- Блюдо от шеф-повара нашего ресторана! – А что, иногда и я могу блеснуть! Так, мой столик соседний. Работаем! Уверена, мы с Феоной самое прекрасное, что когда-нибудь снисходило до этой богодельни. Главное отточенные жесты, плавные и резкие, я факир огня – все заворожено вглядываются в мою сторону.
Большеротый губан тоже округлил глаза и начал напоминать трогательного персонажа японских аниме. Да, смотри, милая и учись! Так что там у нас на подносе? Как эта беда у нас называется, дай Бог памяти?
- Венское шоколадное сабле от Пьера Эрмлэ. – представляю артиста публике и надеюсь уползти на кухню уже вместе с Павловой.
Каким-то чудом после ползанья под столами сабле еще живо. Спешу поставить тарелку перед точной копией нашего большерота, красотки просто родные сестры близнецы, разлученные в младенческом возрасте, но одинаковой судьбы. Современная косметическая хирургия творит чудеса.
Вообще здесь в столице, все сказочники, особенно кондитеры. После моего представления Венскому шоколадному остается только аплодировать стоя, а мне уступить сцену примадонне. Но золотая рубка в этот раз подводит с тремя желаниями: только пучит глаза и хлопает ртом. А вот ее бой-френд молчать не собирается и обращается к Фионе доброжелательно и покровительственно.
- Девушка, вы чем-то недовольны, если так, предлагаю после обеда пройти в мой кабинет. – мужчина лениво оборачивается в сторону Фионы. – переводит скучающий взгляд на меня. – Вас это тоже касается.
Вопрос вроде бы закрыт, мы спокойно работаем минут сорок, когда нас просят подняться двумя этажами выше в офис хозяина. Нас встречает личный секретарь, худощавая женщина средних лет и просит подождать, когда Адольф Карлович освободится. (Генрих Карлович)
- Немец? – одними губами предполагает Павлова.
- Гитлер. – поправляю я.
Ждем в приемной еще полчаса. Беседа начинается с резкой отповеди, смысл которой можно передать одним пунктом должностной инструкции: персонал ресторана должен боготворить клиента, ибо забота о желаниях и самочувствии потребителя - это есть основополагающий базис сферы услуг.
На что Фиона резонно заметила, а не перепутал ли уважаемый услуги общепита с какими-то другими услугами? И не кажется ли ему аморальным обвинять младший обслуживающий персонал в некачественном обслуживании, если этот самый персонал был задержан своим непосредственным руководителем в неоднозначном месте весьма непристойным предложением?
Нас услышали, посочувствовали юношеской горячности, а после мы получили исчерпывающий ответ, что каждый сам для себя определяет свое место и должен выполнять полагающиеся этому месту обязанности. Соответственно большеротый губан все делала правильно и наш администратор, мерзкий глист был в своем праве менеджера среднего звена, а вот мы… мягко говоря совершили непростительную ошибку, потому что попутали свое место, устроив скандал. И у нас есть несколько путей решения проблемы, чтобы все исправить. Например, Фионе занять место гусеницы, тогда я, ее подруга спустя неделю стажировки с положительным отзывом и характеристикой могу рассчитывать на место главного глиста.
- А можно уточнить? – тянет руку Павлова. Хочется предупредить любителя прекрасного как-нибудь так: «Держитесь, Адольф Гитлерович, сейчас вам устроят ледовое побоище прямо в замке Мордора», но стою, молчу и улыбаюсь.
Мужчина кивнул.
- А, большеротый губан вам кто? – уточняет свои возможные будущее место и обязанности Фиона.
- Анжелика моя любовница. Это же должно быть очевидно для таких умненьких девушек.
- В чем очевидность? На мой взгляд, она может являться с таким же успехом и вашей сиделкой.
- Анжеликааа. Маркиза агелов, как вариант! – выдала я.
- Ваша мачеха? – Фиона. – Десятая молодость вашего папеньки, седина в бороду бес в ребро, любви все возрасты покорны - тоже очень стройная версия! – у нас с Павловой в школьной волейбольной команде были самые лучшие пасы.
- Но может быть и дочь. У вас черты лица похожи, особенно губы. – задумчиво уже я. Не могу вспомнить поговорку что-то со скалкой связано. Закатать!
- Ежемесячное содержание восемьсот тысяч. – Адольф Карлович, благодетель наносит ответный удар.
- Евро? – Фиона любит ясность. Но почему сразу евро, а не тугрик? Она у нас сегодня оптимист? А с утра было совсем не заметно.
- Боливаров? – приземляю нашу балерину я. У меня прекрасно развита интуиция, по глазам видно – жмот.
- Это что-то монгольское? – отвлекается на меня подруга.
- Денежная единица Венесуэлы, Балда, что-то ты не тянешь на характеристику умненькой девушки? Теперь не возьмут тебя в любовницы. – ехидничаю я.
Что толку зубоскалить за спинами мужчин? Это неприлично, во-первых. И так как сейчас гораздо драйвовее. Что поделать, «Камеди клаб» наложило свой отпечаток на петросянщину героев нашего времени, чем успешнее человек, тем заметнее насколько больнО его чувство юмора. Ирония – признак образования и успешности человека. Кто вам сказал, что последний аргумент официанта плюнуть в суп? Хотя он и безопаснее, не спорю, но поступи мы тогда так, не случилось бы всей нашей дальнейшей истории.
- Искушаете? – балерина провинциального театра осматривается в новых декорациях. Фиона хладнокровна. Она всегда цинично равнодушна с вечно холодными руками, мне кажется, ее вечное зубоскальство – проверенное средство пустить по венам ток адреналина и не замерзнуть окончательно.
- Делаю выгодное предложение и если, Фиона, у вас есть мозги, в чем я уже сильно сомневаюсь вы дадите себе труд его как следует обдумать.
Павлова налепляет на физиономию рабочую улыбку, плавно подходит к руководителю, осторожно берет его за руку, изучает кожу как фирменную сумку, поглаживая подушечками пальцев, и выдает.
- Пигментные пятна. – обращает наше внимание ценитель всего прекрасного на явное отклонение от гостовских стандартов вечной молодости и божественной красоты.
- Что? – переспрашивает удивленный Гитлер.
- Говорю, у вас появились пигментные пятна, а еще на ощупь вы не очень. К сожалению вынуждена отказать – мы не можем быть вместе. – в глазах Павловой вселенская печаль и тут она решается утешить стареющего ловеласа, хотя лучше бы промолчала. – Но часы у вас шикарные.
Адольф Карлович достает простую пластиковую папку, в которой личное дело Фионы, свои документы я должна была отдать сегодня. Ее стук по рабочей поверхности стола звучит как наш приговор.
Феона Павлова
Пальмира Алмазная
- Пальма, не тормози! Первый рабочий день! Опаздываем! - Павлова подгоняет меня, стоя у входной двери, уже одета, накрашена, причесана, собрана, а у меня такое чувство будто я забыла что-то важное.
Меня зовут Пальмира Алмазная для друзей просто Пальма, а самый мой лучший друг – Феона Павлова нас связывает что-то метафизическое…
- Фенька! Не дави на меня! Я как будто что-то забыла…
- Деньги? – перебирает возможные варианты подруга.
- Взяла!
- Телефон?
- Есть!
- Паспорт?
- Чьорт побьери! – лихорадочно роюсь в новой сумке и к своему ужасу понимаю. – Кажется я его потеряла. – падаю на стул в растрепанных чувствах. Это катастрофа в чужом городе посеять где-то удостоверение личности.
- Проверь рюкзак. – Павлова со скоростью компьютера обрабатывает все возможные варианты.
- Сейчас! – рваный рюкзак стоит рядом с мусорным пакетом, я вчера генералила и решила выкинуть весь хлам. Потрошу свой видавший виды вещь мешок и во внутреннем кармашке вуаля - лежит паспорт, а в нем моя заначка на черный день в две тысячи рублей.– Нашла!
- С Богом! – торжественно объявляет Павлова и мы мелкой рысью, насколько позволяют каблуки несемся на автобусную остановку.
Прода от 19.08.2019, 12:34
У нас сегодня первый рабочий день в новомодном ресторане с охрененными чаевыми, до этого мы подрабатывали промоутерами, распространяя флаеры на улицах около торговых центров. И вот такой карьерный рост!
Первый рабочий день нам удалось начать все-таки без опозданий. Управляющий провел для нас персональную беседу. Сначала на собеседование позвали меня я подписала инструкции по технике безопасности, сдала мед.книжку, вводная беседа о корпоративной этике, правилах и внутреннем распорядке. Павлову пригласили в кабинет последней, не знаю о чем они разговаривали, но Феона вернулась задумчивой. Наша балерина такая – долго думает иногда даже слишком долго, потом делает. У меня техника принятия решений устроена наоборот – сделал и забыл. Мы разные и тем не менее дополняем друг друга.
Завхоз выдала нам униформу, администратор закрепил за нами столики и можно сказать здесь главном зале ресторана началась наша история.
Мы заступили на смену и поначалу работа спорилась, народ приходил приличный, пока в зал не вошла «Золотая рыбка», один в один большеротый губан в нежно розовом костюме от не знаю кого, но явно не китайца Вэньхуя… Ее проводили за Павловский столик, клиентка уже начинала нервничать, а Фионы до сих пор не было. Вот уже к столику нашей дамы подошел молодящейся мужчина средних лет в приличном костюме не толстый и не лысый, для наших широт почти красавец.
Чтобы не доводить ситуацию до конфликта, не успев закончить с обслуживанием своего клиента, дружелюбно улыбаясь подошла принять заказ к Фионовской парочке, меня приняли неласково. Мало того, что на пол зашвырнули салфетку, за салфеткой полетела вилка. Меня назвали коровой и черепахой, словарный запас заканчивался быстро и можно было уже начинать предлагать девушке из меню улиток с белым сухим вином – да, вот такие ассоциации навеяло наше недолгое общение. Пиранья вцепилась в меня мертвой хваткой. Мужчина в склоке не участвовал, лениво разговаривая по телефону о делах семейных. В самый разгар драмы в дверях появилась немного растрепанная Фиона, за спиной которой мнется немного побитый в лицо менеджер.
- Ваша спутница совершенно напрасно предъявляет беспочвенные обвинения этой девушке, - и Фиона кивает в мою сторону. – Ваш столик обслуживаю Я. – Широкая улыбка голливудской телезвезды, царственный жест себе на грудь третьего размера. Делает театральную паузу и объявляет. – И я асексуал.
- Даааа. – кажется это я. Мы знаем друг друга со школы, а подружились после объединения старших классов, но таких подробностей ее биографии раньше не слышала. Управляющий нашего ресторана, большеротый губан и его папик Феону не знают, но тоже в шоке как и я.
- Поэтому гусеница губошлеп может спокойно возвращаться и дожевывать свой листок салата – ее денежное дерево я трясти не планирую… Мои намерения чисты и прозрачны: донести до вип-клиента его заказ не снижая планки сервиса и обслуживания лучшего заведения экстро-класса по-мнению ресторанного критика N1 Resto_Max.
Представительный мужчина проходит на свое место, садится напротив скандалистки, которая тут же затихает, и пристально наблюдает за Павловой. Кажется наша прима сейчас дотанцуется. Интуиция простреливает мне холодным потом в ладошки и поднос с блюдом от шеф-повора дрожит мелкой рябью, я понимаю, в этом заведении общепита я и Павлова даем последнее представление.
- А денежное дерево стало быть это я? – интересуется спутник девушки в розовом.
- Это значит большой облом для управляющего, здесь никто не собирается жертвовать либеральными ценностями ради сомнительных обвинений в харасменте. – Феона отточенным движением фокусника являет миру планшет и готовность принять заказ у ее скорее всего последних клиентов. Лицо преисполнено искренним желанием исполнить самые сокровенные гастрономические желания двух богатеньких гурманов.
В этом вся Павлова – вещь в себе как ее не тряси, правды не добьешься. Королева блистательной лжи, а мы все здесь собравшиеся массовка. И самое неприятное, статисты догадываются, кто здесь королева, к гадалке не ходи, быть революции, пролетариат в лице администратора будет мстить. Похоже их разговор с Феоной не заладился с самого начала. Неужели этот глист к ней приставал?
На Феону обращают внимание гости за соседними столиками и чтобы переключить интерес на высокую кухню поднимаю поднос повыше и с пафосом, глубоким сильным голосом заслуженного конферансье объявляю:
- Блюдо от шеф-повара нашего ресторана! – А что, иногда и я могу блеснуть! Так, мой столик соседний. Работаем! Уверена, мы с Феоной самое прекрасное, что когда-нибудь снисходило до этой богодельни. Главное отточенные жесты, плавные и резкие, я факир огня – все заворожено вглядываются в мою сторону.
Большеротый губан тоже округлил глаза и начал напоминать трогательного персонажа японских аниме. Да, смотри, милая и учись! Так что там у нас на подносе? Как эта беда у нас называется, дай Бог памяти?
- Венское шоколадное сабле от Пьера Эрмлэ. – представляю артиста публике и надеюсь уползти на кухню уже вместе с Павловой.
Прода от 21.08.2019, 08:04
Каким-то чудом после ползанья под столами сабле еще живо. Спешу поставить тарелку перед точной копией нашего большерота, красотки просто родные сестры близнецы, разлученные в младенческом возрасте, но одинаковой судьбы. Современная косметическая хирургия творит чудеса.
Вообще здесь в столице, все сказочники, особенно кондитеры. После моего представления Венскому шоколадному остается только аплодировать стоя, а мне уступить сцену примадонне. Но золотая рубка в этот раз подводит с тремя желаниями: только пучит глаза и хлопает ртом. А вот ее бой-френд молчать не собирается и обращается к Фионе доброжелательно и покровительственно.
- Девушка, вы чем-то недовольны, если так, предлагаю после обеда пройти в мой кабинет. – мужчина лениво оборачивается в сторону Фионы. – переводит скучающий взгляд на меня. – Вас это тоже касается.
Вопрос вроде бы закрыт, мы спокойно работаем минут сорок, когда нас просят подняться двумя этажами выше в офис хозяина. Нас встречает личный секретарь, худощавая женщина средних лет и просит подождать, когда Адольф Карлович освободится. (Генрих Карлович)
- Немец? – одними губами предполагает Павлова.
- Гитлер. – поправляю я.
Ждем в приемной еще полчаса. Беседа начинается с резкой отповеди, смысл которой можно передать одним пунктом должностной инструкции: персонал ресторана должен боготворить клиента, ибо забота о желаниях и самочувствии потребителя - это есть основополагающий базис сферы услуг.
На что Фиона резонно заметила, а не перепутал ли уважаемый услуги общепита с какими-то другими услугами? И не кажется ли ему аморальным обвинять младший обслуживающий персонал в некачественном обслуживании, если этот самый персонал был задержан своим непосредственным руководителем в неоднозначном месте весьма непристойным предложением?
Нас услышали, посочувствовали юношеской горячности, а после мы получили исчерпывающий ответ, что каждый сам для себя определяет свое место и должен выполнять полагающиеся этому месту обязанности. Соответственно большеротый губан все делала правильно и наш администратор, мерзкий глист был в своем праве менеджера среднего звена, а вот мы… мягко говоря совершили непростительную ошибку, потому что попутали свое место, устроив скандал. И у нас есть несколько путей решения проблемы, чтобы все исправить. Например, Фионе занять место гусеницы, тогда я, ее подруга спустя неделю стажировки с положительным отзывом и характеристикой могу рассчитывать на место главного глиста.
- А можно уточнить? – тянет руку Павлова. Хочется предупредить любителя прекрасного как-нибудь так: «Держитесь, Адольф Гитлерович, сейчас вам устроят ледовое побоище прямо в замке Мордора», но стою, молчу и улыбаюсь.
Мужчина кивнул.
- А, большеротый губан вам кто? – уточняет свои возможные будущее место и обязанности Фиона.
- Анжелика моя любовница. Это же должно быть очевидно для таких умненьких девушек.
- В чем очевидность? На мой взгляд, она может являться с таким же успехом и вашей сиделкой.
- Анжеликааа. Маркиза агелов, как вариант! – выдала я.
- Ваша мачеха? – Фиона. – Десятая молодость вашего папеньки, седина в бороду бес в ребро, любви все возрасты покорны - тоже очень стройная версия! – у нас с Павловой в школьной волейбольной команде были самые лучшие пасы.
- Но может быть и дочь. У вас черты лица похожи, особенно губы. – задумчиво уже я. Не могу вспомнить поговорку что-то со скалкой связано. Закатать!
- Ежемесячное содержание восемьсот тысяч. – Адольф Карлович, благодетель наносит ответный удар.
- Евро? – Фиона любит ясность. Но почему сразу евро, а не тугрик? Она у нас сегодня оптимист? А с утра было совсем не заметно.
- Боливаров? – приземляю нашу балерину я. У меня прекрасно развита интуиция, по глазам видно – жмот.
- Это что-то монгольское? – отвлекается на меня подруга.
- Денежная единица Венесуэлы, Балда, что-то ты не тянешь на характеристику умненькой девушки? Теперь не возьмут тебя в любовницы. – ехидничаю я.
Прода от 01.09.2019, 10:50
Что толку зубоскалить за спинами мужчин? Это неприлично, во-первых. И так как сейчас гораздо драйвовее. Что поделать, «Камеди клаб» наложило свой отпечаток на петросянщину героев нашего времени, чем успешнее человек, тем заметнее насколько больнО его чувство юмора. Ирония – признак образования и успешности человека. Кто вам сказал, что последний аргумент официанта плюнуть в суп? Хотя он и безопаснее, не спорю, но поступи мы тогда так, не случилось бы всей нашей дальнейшей истории.
- Искушаете? – балерина провинциального театра осматривается в новых декорациях. Фиона хладнокровна. Она всегда цинично равнодушна с вечно холодными руками, мне кажется, ее вечное зубоскальство – проверенное средство пустить по венам ток адреналина и не замерзнуть окончательно.
- Делаю выгодное предложение и если, Фиона, у вас есть мозги, в чем я уже сильно сомневаюсь вы дадите себе труд его как следует обдумать.
Павлова налепляет на физиономию рабочую улыбку, плавно подходит к руководителю, осторожно берет его за руку, изучает кожу как фирменную сумку, поглаживая подушечками пальцев, и выдает.
- Пигментные пятна. – обращает наше внимание ценитель всего прекрасного на явное отклонение от гостовских стандартов вечной молодости и божественной красоты.
- Что? – переспрашивает удивленный Гитлер.
- Говорю, у вас появились пигментные пятна, а еще на ощупь вы не очень. К сожалению вынуждена отказать – мы не можем быть вместе. – в глазах Павловой вселенская печаль и тут она решается утешить стареющего ловеласа, хотя лучше бы промолчала. – Но часы у вас шикарные.
Адольф Карлович достает простую пластиковую папку, в которой личное дело Фионы, свои документы я должна была отдать сегодня. Ее стук по рабочей поверхности стола звучит как наш приговор.
