АННОТАЦИЯ
В скором времени я буду вынуждена поступить в мужскую магическую академию «Шипа и клинка» и благополучно сдать экзамены в первом полугодии, чтобы доказать своему отцу, что я лучше безответственного брата, который ничего не смыслит в правлении королевством. Ничего, что мне придется жить в одной комнате с мужчинами, заново обучаться магии, развивать свою физическую выносливость и изменять свой облик, чтобы никто не понял, что я девушка, победа и трон все равно будут моими. Моя цель оправдывает средства, пусть и придётся очень много лгать и выкручиваться.
ГЛАВА 1
Меня зовут Анариэль, что дословно можно перевести как дочь солнца.
Я всегда любила тепло и нежно ласкающие мою светло-персиковою, можно сказать, бледную кожу первые солнечные лучи. Однако, чаще я любовалась ими из своего домика на дереве. Хоть моя раса и быстро развивалась, наши мужчины владели многим ремеслом и неустанно выстраивали каменные дома и крепости, наша семья до сих пор предпочитала обитать в лесу.
Мой отец Халлон - король солнечного королевства в небольшом городке Солар-эквелибриум, где обитают в основном эльфы, феи, вампиры, иногда можно встретить и колдунов, обычно они в наших краях оказываются путешествуя в поисках новых предметов для артефактов или необычных, балансирующих на рвущейся границе с абсурдом и нормальностью историй для своих потомков, ну и, конечно, все они ищут подвигов.
Только вот все монстры в наших краях перевелись, ну как перевелись, их безжалостно истребили дроу вместе с лунными эльфами, а кому удалось уцелеть - сбежали в соседние поселения, где им ничего не угрожало, кроме несварения после употребления хромого пьянчушки с букетом неизлечимых и очень заразных болезней.
Отец часто пропадал в своем королевстве, сколько он не предлагал нам переселиться, мама наотрез отказывалась, мотивируя свое упрямство счастливой молодостью, которая связана с каждым деревом и травинкой в колдовском лесу.
Так его прозвали далеко не из-за эльфов, которые уже много столетий его населяли. Изначально он звался болотной чащей, пока там не поселилась одна старушка, промышлявшая алхимией и колдовством. Всего за несколько лет болота сменились ровной и богатой черноземом почвой, а деревья разрослись. Что стало с этой женщиной неизвестно, но поговаривают, что окружающие ее домик растения замуровали своими цепкими ветвями все окна и дверь, и она так и погибла, не сумев выбраться. А ее неупокоенный дух так и продолжает бродить в лесу. Но мне кажется, что нет тут никакой мистики, смерть от старости звучит не так красиво и загадочно, как деревья-убийцы, но зато более разумно.
Зато мой брат Тирон давно рвался покинуть наш дом, он вечно ныл, то ему слишком жарко, то, наоборот, холодно и мебель неудобная. Еще бы, он ведь должен был стать следующим правителем после моего отца, поэтому старался всячески всем показать свой мерзкий нрав, списывая свои юношеские капризы на бушующую в нем королевскую кровь.
С братом мы были схожи только внешне, его тонкие длинные пальцы излучали изящество больше чем мои, его походка была более женственной и плавной, я же ходила так, словно, по нашему городку пробегал ураган. Я постоянно куда-то спешила, если мне поручали что-то важное, я обязательно опаздывала и умудрялась сломать то, что, казалось, испортить было невозможно. Сколько себя помню, у меня все валилось из рук. Я не могла составить красивую композицию из цветов и элегантно заплести волосы, зато почти никогда не промахивалась, стреляя из лука. Я быстро бегала и умела сливаться с природой, но приготовить обед для меня было каторгой. Зато волшебный посох и меч я уверено держала в руке. Но моего отца мало интересовало мое рвении обучаться наравне с мужчинами, а меня тошнило от всех этих женских штучек, поэтому платья я обычно носила по принуждению матери, и то, когда происходило что-то особенное, как сегодня, когда отец собирал нас в замке. В остальные же дни я предпочитала свободные мужские штаны и удобную, свободную тунику.
У нас с Тироном волосы были примерно одной длины, мои заканчивались на пояснице, его чуть выше. У обоих они были холодного, пепельного оттенка, его на свету слегка отдавали платиной. Зелёные глаза и выразительные губы достались от мамы, от отца - густые светло-коричневые брови, ровный маленький нос и вытянутое лицо. Хоть брат и хвастался своей фигурой, но его мышцы не сильно отличались от моих, зато нездоровая худоба и высокий рост сразу бросались в глаза, наряду с его более светлой кожей с едва заметным синем оттенком.
Наша мать Лобелия уже суетилась на кухне, собирая с собой перекус, словно до королевства было идти не пару часов, а несколько дней.
- Опять, наверное, не успел пообедать, нужно еще фруктов и овощей не забыть взять, вечно весь в делах, а про свой желудок забывает, - женщина обиженно прикусила губу, отправляя глиняный горшочек в плетеную из прутиков ивы корзинку, по бокам уложила овощи и зафиксировала все плотной тканью, чтобы ничего не перевернулось и не перелилось.
- А то у него там еды нет, кухарка, наверно, просто так свои серебряные получает, - я выхватила у матери корзинку, выкладывая половину провизии, чтобы легче было нести.
На что она издала протяжный вопль, закрывая её грудью и уже повысив голос, стала спорить, - Так вкусно готовить, как это делает любящая жена, не сумеет и самая лучшая кухарка или повариха.
Мама задрала подбородок, и я поняла, что смысла что-то ей сейчас говорить было бы столько же, если бы я пыталась рыть землю зимой еще и деревянной ложкой.
Брат как назло молчал, хотя, обычно это он ввязывался в семейные ссоры, а я стояла в стороне, на этот раз он со спокойным, совершенно незаинтересованным выражением лица, спустился по стволу дуба вниз. А я так и осталась чувствовать себя виноватой, осматривая наш уютный домик с четырьмя комнатами, где все было с любовью вырезано и смастерено из светлого дерева еще нашим дедушкой.
Тут я с мамой была согласно, камень не был таким живым и теплым как это место. И пускай там в сто раз было удобнее, мое мнение не изменится. Некоторые эльфы, вообще, на воде или даже под землей живут, и я никогда не слышала, чтобы они начали жаловаться и массово покидать свое пристанище, если им не грозила опасность, конечно. Тут каждая зарубка напоминала о моем детстве, а какой вид был из окна, а запах.
Помню, как я раньше залазила на крышу и любовалась едва заметной звездной россыпью, как следила за плывущей над верхушками деревьев луной, когда выходила на пробежку, чтобы в очередной раз доказать отцу, что мою физическая подготовка лучше, чем у брата. Но сейчас у меня было такое неприятное чувство, что я прощаюсь с этим счастливым местом, возможно, навсегда.
Мама всегда могла считывать мою печаль не только по лицу, даже если я отворачивалась, она все равно понимала, что меня что-то тревожит. Это было ее даром, она легко распознавала переживания других эльфов. Вот и сейчас она, оставив корзинку в покое, подошла ко мне и приобняла, ее золотистая прядь длинных волос упала на мой нос, от чего он зачесался, но я не стала ее убирать, запоминая это мгновение, ее темно-зеленые глаза уже смотрели на дверь, словно поторапливая нас, но губы ласково шептали, - Все будет хорошо, я уверена, что твой отец хочет похвастаться очередной удачно возведённой башней.
Мне стало легче, уткнувшись матери в плечо, я вдохнула сладких аромат белой розы и ириса. Еще одно ее выдающееся мастерство, помимо исцеляющей магии. Мама умела создавать дивные, долгоиграющие на коже и одежде ароматы. Этому её тоже научил наш дедушка. А среди каменных сооружений уже сложнее найти нужную травинку и цветок, чем в лесу, мама пока только планировала вырастить там сад, а очередь из юных эльфиек у нее была уже сейчас.
Окинув еще раз дом грустным взглядом, мы присоединились к Тирону. Мы не знали сколько дней будем гостить в королевстве, но что-то подсказывало, что на этот раз отец не захочет слушать наши аргументы вроде тех, что саблизубики обыкновенные (зубастые пушистые хищники шарообразной формы) голодные в загоне и могут от стресса начать друг друга поедать, а потом перегрызть загон и напасть на эльфов.
ГЛАВА 2
Когда мы пришли, отец восседал на своем троне, взгляд его серых глаз был устремлен в окно. Увидев нас, он, улыбнувшись, привстал, убрал за ухо светло-русые с желтизной пряди волос чуть ниже плеча. Отец не сильно любил длинные волосы, когда он сражался, занимался земледелием или составлением королевских указов, они лезли в лицо, а он слишком ценил свое время, чтобы тратить его на бесполезные действия, которых можно было избежать. Поэтому чаще всего он небрежно собирал их на затылке и перевязывал атласной лентой. Хоть волосы и были символом здоровья и силы, а также гордостью любого эльфа, отец был правителем, поэтому мог сам изменять устоявшиеся правила, а также пожеланию их нарушать. Как он любил говорить, - «Всему рано или поздно приходит конец, нужно пробовать новое, чтобы наша раса не стояла на месте».
- Присядьте, дети мои и жена, - басистый голос водопадом обрушился на и без того переживающих брата с сестрой.
После этого точно хорошего стоило не ждать, когда отец последний раз так начинал свою фразу, мы были вынуждены прятать в своем доме беглецов, насоливших темным эльфам. До сих пор удивляюсь, где тогда были его законы и правосудие, видимо те, кто принимал ванны в нашей купальне, что-то дали золотое и тяжелое отцу, что он был так с ними любезен. Брр... Как только вспомню похотливые взгляды этих темнокожих чернокнижников, промышляющих опасной магией хаоса, до сих пор в дрожь бросает. А столько от них было грязи и мусора, они вели себя как дикари и такое ощущение, что до встречи с нашей семьей, не мылись. Уж слишком они характерный запах, схожий с благоуханием помойной ямы, истощали. А как они бескультурно говорили, я бы могла поспорить, что их тролли воспитывали, совершенно никакого образования. Причем, это было 70 лет назад, мне тогда было всего лишь 130, но я уже тогда знала всю эльфийскую грамматику и уже неплохо владела магией. А эти пещерно-подземельные жители, я уверена, ни одного светлого заклинания не знают.
Я закатила глаза, замотала головой, избавляясь от неприятных воспоминаний.
Словно предчувствуя, Тирон потер ладони и с предвкушением, скалясь, глумливо произнес, - Мы слушаем тебя, отец. Это же касается моего, - он прокашлялся, - я хотел сказать, твоего королевства?
Отец нахмурился, а затем расслабил мышцы лица, виновато поглядывая в мою сторону.
Его строгий голос стал мягче, - Лукавить не буду, ты прав мой сын, я уже давно не молод, пора бы все передать своему приемнику. А так как сын у меня только один, - он понизил голос, опуская взгляд в пол, - хоть и непутевый, - борозды правления скоро перейдут к нему.
Тирон уже бросился к отцу с объятьями, а меня словно пронзили ядовитой стрелой, я вскочила со стула, тут же пошатнулась, чувствуя как в глазах темнеет, я ощутила как меня за поясницу и локоть поддержала мать, помогая мне снова сесть.
- Не спеши, я знаю как ты долго этого ждал, но это не значит, что я не буду иметь прежнюю власть, теперь я буду еще больше за тобой следить, - мужчина повысил голос и яростно постучал кулаком по деревянному подлокотнику, - только попробуй начудачить. Сразу выгоню и лучше передам все, что я так долго строил, Польдо.
- Что? - лицо Тирона исказилось в гримасе отвращения, - этому дурачку, что живет по соседству и только и умеет - что шкуру с добычи снимать, музицировать, да песни свои заунылые напевать?
- У него хотя бы есть какой-то талант и он чтит искусство, - усмехнулась женщина, специально не желавшая задеть, косившегося теперь на нее исподлобья, сына.
Ко мне наконец-то вернулся дар речи, как только я смогла глубоко дышать, избавившись от боли в грудной клетке и тех образов во что мой братец может превратить наше королевство, я протараторила, уже расхаживая из стороны в сторону, всячески показывая что мне совершенно не нравятся такие перспективы:
- Как ему? Он же только и делает что бочки с вином целыми днями осушает, да ладошки об пышные потаённые места суккубов греет! Это нечестно, он же разорит наше поселение. Да он ни одного нашего закона не знает. Он не выживет в диких условиях, не убьет василиска. Даже трупаки из гремучих топей над ним потешаются, когда он рыбачить ходит.
Брат надул щеки и прежде, чем обрушить на меня шквал протеста, закатил глаза, издав какой-то нечленораздельный звук похожий скорее не на озлобленный рык, а на писк щенка, которому прищемили лапу.
- Зато я окончил великую магическую академию "Шипа и клинка" для настоящих мужчин. Между прочим, был одним из лучших выпускников. Я страдал, пока ты там училась травы друг от друга отличать, да предметы из ничего создавать и оживлять.
Отец закашлялся, скрывая свою улыбку. Мать рассмеялась, наблюдая за нашей перепалкой, казалось, её это забавляло. Как было когда мы ещё в детстве пытались друг на друга ядовитых тварей натравить, а они не желали нам подчиняться, поэтому мы были вынуждены решать все по старинке - кулаками и тумаками. Потом, когда она уже видела, что это может плохо закончится, она нас разнимала, и мы потом полдня слушали о том, как важно быть друг для друга опорой и поддержкой. Но, а какой защите и семейных традициях может идти речь, если младшенькому всегда доставалось все самое лучшее, а меня только и делали, что наказывали и отчитывали, хотя, в большинстве случаев, виноват был именно он.
- Я может быть тоже ее бы закончила даже без помощи отца, но туда принимают лишь мужчин, - потешаясь, пробубнила себе под нос, хотела ещё рожицу состроить, но уловила на себе пристальный взгляд короля.
- А это идея, - отцовские щеки порозовели, а глаза заблестели, как у шаловливого эльфенка, - Давай так, я закрою глаза на то, что ты девушка. Ты любому воину конкуренцию в логике и военному ремеслу составишь. Если ты благополучно закончишь первое полугодие в этой академии и сдашь сама экзамены, то королевство твоё. Я готов подождать. Это совсем не долго, по сравнению с тем, сколько я уже правлю, - он рассмеялся, потирая лоб, - вроде пока что из ума не выжил.
- Но меня же туда не примут, там же учатся одни мужчины, - я обиженно пробубнила, излучавшая всего мгновение свой блеклый свет надежда тут же потухла, она была затоптана тяжелыми "ногами" несправедливости.
- Мне что тебя учить облик менять? - отец изогнул бровь, затем подмигнул мне, широко улыбнувшись, - дочка, я тебя не узнаю.
- А если меня раскроют? - я уже кое-что придумала, но страх ел меня изнутри, затесаться в академии, где одни мужчины, причем разных рас, вот так испытание. Не думаю, что сама судьба была в курсе того, что для меня готовила.
Брат ехидно засмеялся, пряча руки за спиной.
- Он точно не посмеет тебя выдать, - мужчина указал на сына и гневно на него взглянул, от чего тот прижался спиной к стене, - иначе, я наложу на него заклинание могильной тишины, если он проболтается, потом полгода только бекать и метать будет.
Закусив на меня и отца, братец решил резать по больному, этот мелкий проказник до сих пор играл не по правилам, как всегда нападал из-под тяжка, - Когда я стану королем, первым делом, избавлюсь от бесполезной мастерской со всей этой наполовину испорченной и побитой деревянной и глиняной посудой.
