На хозяина он, при всем своем страстном желании, все равно не тянул. Слишком уж много угодливости было в его манерах и подобострастия в речах, чтобы кто-либо из тех, кто мог позволить себе провести вечер в клубе, принял его за равного себе. Настоящего же хозяина заведения знал, наверное, только сам Колин Уильямс - но ни словом ни разу не обмолвился, кто именно этот таинственный тип.
По кабинету управляющего никто никогда бы не догадался о роде занятий хозяина помещения. Подобная обстановка наводила мысли о крупных сделках или запутанных делах адвоката, но никак не о легкомысленной обстановке развлекательного заведения. Ничего удивительного, хороший управляющий - прежде всего делец.
- Лайза! - тепло встретил меня Уильямс. - Присаживайся, дорогая. Желаешь выпить?
Я с подозрением оглядела невысокую кряжистую фигуру управляющего, его круглое лицо со слегка обвисшими щеками, мясистым носом в багровых прожилках и тонкими, кривившимися сейчас в улыбке, губами. Джинджер сказала, что Уильямс пребывал в ярости, когда меня не разыскали сразу же, и я ожидала, что он будет рвать и метать, а не угощать меня выпивкой.
- Благодарю, мистер Уильямс, но нет. Мне еще к выступлению готовиться.
- Благоразумна, как всегда, - хрипло рассмеялся управляющий. - Как новый номер? Готово?
- Еще нет, мистер Уильямс. Но осталось совсем немного. Завтра-послезавтра покажу его вам.
- Хорошо, дорогая. Можешь не спешить.
Его слова насторожили меня еще сильнее. Чрезмерной снисходительностью Уильямс никогда не славился.
- Джинджер сказала, что вы разыскивали меня.
- Да, разумеется, да, - словно бы рассеянно пробормотал мой собеседник и принялся вертеть в пальцах ручку с золотым пером.
Его тон меня не обманул. К тому же все работники клуба прекрасно знали, что Уильямс принимается вертеть ручку, когда готовится сказать какую-нибудь пакость, так что я приклеила на лицо самую ласковую и невинную улыбку, которую только могла изобразить. Мне казалось, что я готова к любым неприятностям, вплоть до того, что меня выгонят с работы (зато совесть не будет донимать из-за того, что обманываю Мета), но слова управляющего оказались полной неожиданностью.
- Вчера для тебя доставили букет, Лайза.
И он позвал меня из-за этой ерунды? Да все девочки, и певицы, и танцовщицы, и даже фокусница Рогнеда получали время от времени букеты, записки с признаниями, коробки конфет, а иногда и более ценные подарки. Более того, Уильямс никогда не препятствовал свиданиям в комнатах наверху. Предполагалось, что они предназначены для пришедших в клуб парочек, но все прекрасно знали, что некоторые из актерок поднимаются туда с кавалерами. Не все, конечно же, но многие. Уильямс смотрел на их поведение сквозь пальцы - лишь бы кавалеры исправно платили. Открыто подобное поведение не поощрялось, но и не запрещалось.
- Это не просто небольшой букетик, - заметил мое замешательство Уильямс. - Сто алых роз, а в центре - черная лилия. Что скажешь?
- Что у пославшего плохой вкус, - как можно спокойнее заметила я.
Управляющий побарабанил пальцами по столу.
- Ну да, ну да. А еще я слышал, что позавчера ты уехала после выступления на мобиле.
Я никак не могла понять, к чему он клонит.
- Шел дождь, и я воспользовалась любезным приглашением. Вы переживаете за мой нравственный облик, мистер Уильямс?
Он оставил пущенную в его адрес шпильку без внимания.
- У тебя появился богатый поклонник, Лайза. Эксцентричный. Мобиль у входа каждый вечер, роскошный букет. Крупная рыба, очень крупная.
Так вот в чем дело! Управляющий просто пытается прикинуть возможную прибыль. Я расслабилась.
- Увы, мистер Уильямс, но таинственный незнакомец не пожелал появиться передо мной лично. В мобиле был только шофер. И ни одной записки от неизвестного богача мне не передавали.
Вопреки ожиданиям, мой собеседник вовсе не огорчился. Напротив, он улыбнулся, будто ребенок, которому показали большую конфету.
- А ты бы хотела познакомиться с ним, Лайза?
Я пожала плечами.
- Не знаю. К чему гадать, если сей таинственный господин предпочитает остаться неузнанным?
Уильямс уставился мне прямо в лицо. Я спокойно выдержала его взгляд, гадая, чем может обернуться этот странный разговор. Но все мои догадки оказались неверными, потому что через несколько мгновений управляющий вздохнул и сказал:
- Хорошо, Лайза, ступай готовиться к выступлению.
Уже покинув кабинет, я пробормотала едва слышно:
- И что это было?
Я бы солгала, сказав, что личность таинственного поклонника не интересует меня. В действительности я сначала изнывала от любопытства. Мне очень хотелось узнать, кто именно присылает за мной мобиль, но здравый смысл подсказывал, что некоторые загадки разгадывать не стоит - себе дороже выйдет. К мобилю в позавчерашний ливень я приближалась в предвкушении: вот сейчас раскроется тайна! И почувствовала даже укол обиды от того, что незнакомец предпочел не объявляться лично. К лучшему, конечно. Хватало и чрезмерной осведомленности его шофера. Мысли о слежке не покидали мою голову, но я надеялась, что неизвестный не желает мне зла. В конце концов, раз уж он знает мой адрес (так же как, несомненно, мою настоящую внешность - наверняка видел, как я выхожу за покупками), то уже столько раз мог бы воспользоваться этим знанием. Но нет, таинственный поклонник оставался в тени. А теперь еще и этот букет... Странное сочетание. Какой-то намек? С лилией все понятно, но почему именно алые розы в таком количестве? Прежде были разные цветы, но ничего экстраординарного мне не доставляли. Интересно, то, что букет появился после того, как я воспользовалась любезно предоставленным мобилем - совпадение? Или все же нет?
Подарок ждал меня в гримерке, и я в очередной раз порадовалась, что не держу в ней ничего важного. Раз уж помещение можно открыть запасным ключом, то не следует подвергать нежданных визитеров соблазну найти нечто неожиданное или ценное.
- Лайза? - сунулась внутрь неугомонная Джинджер. - Ого, вот это оранжерея!
Она восхищенно присвистнула. Однако же служащие, притащившие букет, поступили весьма оригинально, рассовав розы в два ведра, а лилию поставив в одиночестве на туалетный столик.
- Хочешь взять себе?
- А можно?
- Да сколько угодно. Подумай сама, куда мне столько? Все равно домой я это великолепие не донесу.
- Дорогие, - заметила Джинджер, вытащив одну розу из ведра. - Сорт "Кровь королевы". Недавно вывели.
Джинджер, дочь цветочника, знала, о чем говорила. Мне опять стало не по себе. "Кровь королевы" и черная лилия. Совпадение или все же жуткий намек?
- Я возьму пятнадцать штук, ты не против? - трещала между тем Джинджер. - Покажу девочкам, они умрут от зависти. Решат, что это мне подарили.
Она снимала квартиру на паях еще с тремя девушками. Две из них, посредственные певички, перебивались случайными заработками, а еще одна работала продавщицей в универмаге и со своими соседками почти не общалась. Джинджер полагала, из-за ханжеских взглядов.
- Бери двадцать пять, - великодушно позволила я.
Моя собеседница взвизгнула от радости и бросилась меня обнимать.
- Спасибо, Лайза, спасибо!
- Скажи, - задумчиво спросила я, едва Джинджер оставила меня в покое и бросилась выбирать самые пышные розы, - а ты не видела Марион? Она уже пришла?
- Нет, ее сегодня не было. И вчера тоже. Вроде бы заболела. Айзек так сказал.
И хотя оснований для беспокойства не было, тревожное предчувствие вновь сжало сердце. Хотя Марион действительно могла простыть, прогулявшись под ливнем.
- У нее новый кавалер? - повинуясь непонятному порыву, спросила я.
- С чего ты взяла? - Джинджер подняла на меня взгляд, оторвавшись наконец от букета. - Нет у нее никого с тех пор, как она расплевалась со своим Люком.
Я припомнила недвусмысленные стоны, доносившиеся из гримерки Марион. Но в больших карих глазах отражалась безмятежная уверенность в собственной правоте - Джинджер действительно ничего не знала. Впрочем, с чего бы Марион откровенничать с ней?
- Подумалось почему-то. Ладно, Джин, буду готовиться выступлению.
Джинджер понятливо кивнула и выскользнула за дверь, прихватив с собой отобранные розы. А я задвинула щеколду и тщательно зашторила окно, прежде чем стянуть каштановый парик. Возможно, эта мера предосторожности и могла показаться смешной, но мне отчего-то было спокойнее от знания, что никто не видел моих собственных белокурых локонов. Хватало и того, что глаза золотистого цвета никак не спрятать. Хорошо, что никто из посетителей не мог разглядеть их странного цвета из зала, а работники клуба никаких вопросов не задавали. Тщательно прикрепив черный парик, я занялась дальнейшим созданием образа Черной Лилии, хрупкого и притягательного цветка дьявола. Кружевная черная полумаска скрыла верхнюю половину лицу, алая помада тут же притянула все внимание к губам. Белая пудра сделала меня еще бледнее. Теперь летящая черная юбка, напоминающая крупные лепестки, и плотный корсаж - и я готова.
Образ Черной Лилии пришел мне в голову в порыве вдохновения и оказался на редкость удачным. Посетители "Райской птицы", избалованные множеством чувственных танцев и фривольных песен, неожиданно прониклись трагической постановкой из нервных ломаных движений. На контрасте с полуобнаженными танцовщицами мой полностью закрытый наряд смотрелся экзотично, а если вдруг якобы случайно обнажалась щиколотка или рука до локтя - шум в зале стоял неимоверный. Правда, подобным зрелищем я радовала публику нечасто, чтобы никто не заподозрил умысел.
Первое время меня заваливали букетами, подарками и приглашениями, но постепенно стало понятно, что Черная Лилия в знакомствах с мужчинами не заинтересована. И меня почти оставили в покое. Изредка в мою гримерку доставляли букет или коробку конфет. А по запискам можно было безошибочно вычислить приезжих. Я вздохнула с облегчением, но продлилось мое спокойствие недолго. Сначала появился мобиль. А теперь вот - странный букет, несомненно, безвкусный, зато подчеркнуто роскошный и дорогой. Чего же ждать дальше?
Выступление, как обычно, сорвало овации. Обессилено привалившись к стене коридора и закрыв глаза, я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Схлынувшее волнение танца оставило после себя усталость, такую, что хотелось просто лечь и лежать трупом. Нет, слишком мрачное сравнение! "Что-то в последнее время тягостное настроение никак не желает оставить меня", - про себя усмехнулась я.
- Лайза! - ко мне спешил Айзек. - Великолепно, как всегда! Восхитительно!
- Чего ты хочешь? - не открывая глаз, спросила я.
- Похвалить тебя, - ничуть не смутившись, солгал помощник Уильямса.
- Твоя лесть никогда не бывает бесцельной. Денег не займу, самой не хватает.
Он сделал вид, будто оскорбился.
- Как тебе подобное только в голову пришло?
Не пришло бы, не знай я, что Айзек время от времени одалживает разные суммы - и всегда забывает их возвращать. Но вместо ответа я пожала плечами - пусть понимает как знает.
- У меня к тебе просьба от самого мистера Уильямса, - последние три слова Айзек произнес очень торжественно, будто речь шла по меньшей мере о Правителе, а не об управляющем "Райской птицей". - Марион, дрянь этакая, так и не появилась. Сможешь отработать еще один номер?
От неожиданности я распахнула глаза и выпрямилась.
- Как вы с Уильямсом себе это представляете? Я не могу показывать один и тот же номер дважды за вечер, публика этого не примет.
- Ты ведь готовила новое выступление, Лайза, - заискивающе произнес Айзек. - Покажи его. Пусть номер еще сырой, вряд ли кто это поймет.
Я на мгновение задумалась.
- Хорошо. Только раздобудь мне алую шаль.
- Все, что скажешь, - просиял Айзек. - Я знал, что на тебя можно положиться. Так и сказал мистеру Уильямсу: давайте попросил Лайзу, она - девушка серьезная, ответственная, не то, что некоторые.
- Не могу сказать, что благодарна тебе, - усмехнулась я.
Помощник Уильямса мгновенно сник, но потом вновь воодушевился.
- Зато ты получишь дополнительный гонорар, Лайза. Здорово ведь, правда?
С этим пришлось согласиться. Деньги у нас с Метью не задерживались: требовалось оплатить аренду домика, купить продукты и одежду, а еще лекарства для Мета. Так что дополнительные средства точно не помешают.
Но когда я, воткнув в волосы алую розу и завернувшись в шаль кровавого оттенка, вновь появилась на сцене, то пожалела о своем решении. Весь танец я чувствовала на себе тяжелый злобный взгляд, от которого холодела спина, а между лопатками выступал противный липкий пот.
- Лайза! Дорогая! - бросился ко мне Уильямс, когда я на дрожащих ногах вышла в коридор. - Ты наша спасительница!
Мне на мгновение показалось, что он вот-вот меня расцелует. Смешная мысль, но ведь никогда прежде я не видела управляющего столь ажиотированным. Больше всего Уильямс напоминал змею, спокойную, расслабленную, но всегда готовую неожиданно укусить. Его кажущееся добродушие давно уже никого в клубе не обманывало, да и цепкое выражение небольших темных глаз выдавало истинный характер управляющего. Но сейчас он только что не приплясывал на месте от возбуждения.
- Двойной гонорар! - восклицал он. - Непременно!
Пораженная столь неслыханной щедростью, я только и смогла, что пробормотать:
- Спасибо.
- А эту поганку, не потрудившуюся даже зателефонировать и сообщить, что не придет, я непременно уволю! Выгоню! С треском! С позором!
Мне стало жаль несчастную Марион. С Уильямса станется оскандалить ее так, что она не сможет больше найти хоть какую-нибудь достойно оплачиваемую работу и скатиться до дешевых заведений, где актеркам вменяется в обязанности еще и особое отношение к клиентам.
- Возможно, с ней случилось что-то нехорошее, мистер Уильямс. Вдруг она серьезно заболела? И как бы она зателефонировала вам?
Но управляющий только отмахнулся.
- Не оправдывай эту бездельницу, Лайза. Ступай, переоденься, а потом загляни ко мне в кабинет. У меня есть к тебе деловое предложение.
Я только удивленно покачала головой. Надо же, Уильямс снизошел до того, что лично встретил меня после выступления и предложил зайти к нему. Чудеса! А предложить, наверное, хочет еще один номер - надо же брать кого-то на место Марион.
Отпирая гримерку, я чувствовала только огромную усталость. Не хотелось ни беседовать с управляющим, ни переодеваться и идти домой по холодным сырым темным улицам. Возникло малодушное желание проверить, не стоит ли у крыльца мобиль, и воспользоваться любезностью неизвестного поклонника. Но как только вспыхнула лампа под потолком, все мысли улетучились из головы, ноги приросли к полу, а изо рта вырвался крик. Потому что прямо напротив входа на зеркале красовалась выведенная алой помадой надпись: "Сдохни, тварь!"
На мой крик сбежалась целая толпа. Облаченные в костюмы для выступлений актерки ахали, охали, теснились в дверях, устраивая суматоху.
- Что происходит? - донесся до меня голос Айзека.
Девушки дружно заговорили, перебивая друг друга, и разобрать хоть что-нибудь в этом гомоне не представлялось возможным, равно как и протиснуться в мою гримерку сквозь толпу. Я истерически расхохоталась, представив растерянность Айзека, пытавшегося попасть внутрь и выяснить, что случилось.
По кабинету управляющего никто никогда бы не догадался о роде занятий хозяина помещения. Подобная обстановка наводила мысли о крупных сделках или запутанных делах адвоката, но никак не о легкомысленной обстановке развлекательного заведения. Ничего удивительного, хороший управляющий - прежде всего делец.
- Лайза! - тепло встретил меня Уильямс. - Присаживайся, дорогая. Желаешь выпить?
Я с подозрением оглядела невысокую кряжистую фигуру управляющего, его круглое лицо со слегка обвисшими щеками, мясистым носом в багровых прожилках и тонкими, кривившимися сейчас в улыбке, губами. Джинджер сказала, что Уильямс пребывал в ярости, когда меня не разыскали сразу же, и я ожидала, что он будет рвать и метать, а не угощать меня выпивкой.
- Благодарю, мистер Уильямс, но нет. Мне еще к выступлению готовиться.
- Благоразумна, как всегда, - хрипло рассмеялся управляющий. - Как новый номер? Готово?
- Еще нет, мистер Уильямс. Но осталось совсем немного. Завтра-послезавтра покажу его вам.
- Хорошо, дорогая. Можешь не спешить.
Его слова насторожили меня еще сильнее. Чрезмерной снисходительностью Уильямс никогда не славился.
- Джинджер сказала, что вы разыскивали меня.
- Да, разумеется, да, - словно бы рассеянно пробормотал мой собеседник и принялся вертеть в пальцах ручку с золотым пером.
Его тон меня не обманул. К тому же все работники клуба прекрасно знали, что Уильямс принимается вертеть ручку, когда готовится сказать какую-нибудь пакость, так что я приклеила на лицо самую ласковую и невинную улыбку, которую только могла изобразить. Мне казалось, что я готова к любым неприятностям, вплоть до того, что меня выгонят с работы (зато совесть не будет донимать из-за того, что обманываю Мета), но слова управляющего оказались полной неожиданностью.
- Вчера для тебя доставили букет, Лайза.
И он позвал меня из-за этой ерунды? Да все девочки, и певицы, и танцовщицы, и даже фокусница Рогнеда получали время от времени букеты, записки с признаниями, коробки конфет, а иногда и более ценные подарки. Более того, Уильямс никогда не препятствовал свиданиям в комнатах наверху. Предполагалось, что они предназначены для пришедших в клуб парочек, но все прекрасно знали, что некоторые из актерок поднимаются туда с кавалерами. Не все, конечно же, но многие. Уильямс смотрел на их поведение сквозь пальцы - лишь бы кавалеры исправно платили. Открыто подобное поведение не поощрялось, но и не запрещалось.
- Это не просто небольшой букетик, - заметил мое замешательство Уильямс. - Сто алых роз, а в центре - черная лилия. Что скажешь?
- Что у пославшего плохой вкус, - как можно спокойнее заметила я.
Управляющий побарабанил пальцами по столу.
- Ну да, ну да. А еще я слышал, что позавчера ты уехала после выступления на мобиле.
Я никак не могла понять, к чему он клонит.
- Шел дождь, и я воспользовалась любезным приглашением. Вы переживаете за мой нравственный облик, мистер Уильямс?
Он оставил пущенную в его адрес шпильку без внимания.
- У тебя появился богатый поклонник, Лайза. Эксцентричный. Мобиль у входа каждый вечер, роскошный букет. Крупная рыба, очень крупная.
Так вот в чем дело! Управляющий просто пытается прикинуть возможную прибыль. Я расслабилась.
- Увы, мистер Уильямс, но таинственный незнакомец не пожелал появиться передо мной лично. В мобиле был только шофер. И ни одной записки от неизвестного богача мне не передавали.
Вопреки ожиданиям, мой собеседник вовсе не огорчился. Напротив, он улыбнулся, будто ребенок, которому показали большую конфету.
- А ты бы хотела познакомиться с ним, Лайза?
Я пожала плечами.
- Не знаю. К чему гадать, если сей таинственный господин предпочитает остаться неузнанным?
Уильямс уставился мне прямо в лицо. Я спокойно выдержала его взгляд, гадая, чем может обернуться этот странный разговор. Но все мои догадки оказались неверными, потому что через несколько мгновений управляющий вздохнул и сказал:
- Хорошо, Лайза, ступай готовиться к выступлению.
Уже покинув кабинет, я пробормотала едва слышно:
- И что это было?
Я бы солгала, сказав, что личность таинственного поклонника не интересует меня. В действительности я сначала изнывала от любопытства. Мне очень хотелось узнать, кто именно присылает за мной мобиль, но здравый смысл подсказывал, что некоторые загадки разгадывать не стоит - себе дороже выйдет. К мобилю в позавчерашний ливень я приближалась в предвкушении: вот сейчас раскроется тайна! И почувствовала даже укол обиды от того, что незнакомец предпочел не объявляться лично. К лучшему, конечно. Хватало и чрезмерной осведомленности его шофера. Мысли о слежке не покидали мою голову, но я надеялась, что неизвестный не желает мне зла. В конце концов, раз уж он знает мой адрес (так же как, несомненно, мою настоящую внешность - наверняка видел, как я выхожу за покупками), то уже столько раз мог бы воспользоваться этим знанием. Но нет, таинственный поклонник оставался в тени. А теперь еще и этот букет... Странное сочетание. Какой-то намек? С лилией все понятно, но почему именно алые розы в таком количестве? Прежде были разные цветы, но ничего экстраординарного мне не доставляли. Интересно, то, что букет появился после того, как я воспользовалась любезно предоставленным мобилем - совпадение? Или все же нет?
Подарок ждал меня в гримерке, и я в очередной раз порадовалась, что не держу в ней ничего важного. Раз уж помещение можно открыть запасным ключом, то не следует подвергать нежданных визитеров соблазну найти нечто неожиданное или ценное.
- Лайза? - сунулась внутрь неугомонная Джинджер. - Ого, вот это оранжерея!
Она восхищенно присвистнула. Однако же служащие, притащившие букет, поступили весьма оригинально, рассовав розы в два ведра, а лилию поставив в одиночестве на туалетный столик.
- Хочешь взять себе?
- А можно?
- Да сколько угодно. Подумай сама, куда мне столько? Все равно домой я это великолепие не донесу.
- Дорогие, - заметила Джинджер, вытащив одну розу из ведра. - Сорт "Кровь королевы". Недавно вывели.
Джинджер, дочь цветочника, знала, о чем говорила. Мне опять стало не по себе. "Кровь королевы" и черная лилия. Совпадение или все же жуткий намек?
- Я возьму пятнадцать штук, ты не против? - трещала между тем Джинджер. - Покажу девочкам, они умрут от зависти. Решат, что это мне подарили.
Она снимала квартиру на паях еще с тремя девушками. Две из них, посредственные певички, перебивались случайными заработками, а еще одна работала продавщицей в универмаге и со своими соседками почти не общалась. Джинджер полагала, из-за ханжеских взглядов.
- Бери двадцать пять, - великодушно позволила я.
Моя собеседница взвизгнула от радости и бросилась меня обнимать.
- Спасибо, Лайза, спасибо!
- Скажи, - задумчиво спросила я, едва Джинджер оставила меня в покое и бросилась выбирать самые пышные розы, - а ты не видела Марион? Она уже пришла?
- Нет, ее сегодня не было. И вчера тоже. Вроде бы заболела. Айзек так сказал.
И хотя оснований для беспокойства не было, тревожное предчувствие вновь сжало сердце. Хотя Марион действительно могла простыть, прогулявшись под ливнем.
- У нее новый кавалер? - повинуясь непонятному порыву, спросила я.
- С чего ты взяла? - Джинджер подняла на меня взгляд, оторвавшись наконец от букета. - Нет у нее никого с тех пор, как она расплевалась со своим Люком.
Я припомнила недвусмысленные стоны, доносившиеся из гримерки Марион. Но в больших карих глазах отражалась безмятежная уверенность в собственной правоте - Джинджер действительно ничего не знала. Впрочем, с чего бы Марион откровенничать с ней?
- Подумалось почему-то. Ладно, Джин, буду готовиться выступлению.
Джинджер понятливо кивнула и выскользнула за дверь, прихватив с собой отобранные розы. А я задвинула щеколду и тщательно зашторила окно, прежде чем стянуть каштановый парик. Возможно, эта мера предосторожности и могла показаться смешной, но мне отчего-то было спокойнее от знания, что никто не видел моих собственных белокурых локонов. Хватало и того, что глаза золотистого цвета никак не спрятать. Хорошо, что никто из посетителей не мог разглядеть их странного цвета из зала, а работники клуба никаких вопросов не задавали. Тщательно прикрепив черный парик, я занялась дальнейшим созданием образа Черной Лилии, хрупкого и притягательного цветка дьявола. Кружевная черная полумаска скрыла верхнюю половину лицу, алая помада тут же притянула все внимание к губам. Белая пудра сделала меня еще бледнее. Теперь летящая черная юбка, напоминающая крупные лепестки, и плотный корсаж - и я готова.
Образ Черной Лилии пришел мне в голову в порыве вдохновения и оказался на редкость удачным. Посетители "Райской птицы", избалованные множеством чувственных танцев и фривольных песен, неожиданно прониклись трагической постановкой из нервных ломаных движений. На контрасте с полуобнаженными танцовщицами мой полностью закрытый наряд смотрелся экзотично, а если вдруг якобы случайно обнажалась щиколотка или рука до локтя - шум в зале стоял неимоверный. Правда, подобным зрелищем я радовала публику нечасто, чтобы никто не заподозрил умысел.
Первое время меня заваливали букетами, подарками и приглашениями, но постепенно стало понятно, что Черная Лилия в знакомствах с мужчинами не заинтересована. И меня почти оставили в покое. Изредка в мою гримерку доставляли букет или коробку конфет. А по запискам можно было безошибочно вычислить приезжих. Я вздохнула с облегчением, но продлилось мое спокойствие недолго. Сначала появился мобиль. А теперь вот - странный букет, несомненно, безвкусный, зато подчеркнуто роскошный и дорогой. Чего же ждать дальше?
Выступление, как обычно, сорвало овации. Обессилено привалившись к стене коридора и закрыв глаза, я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Схлынувшее волнение танца оставило после себя усталость, такую, что хотелось просто лечь и лежать трупом. Нет, слишком мрачное сравнение! "Что-то в последнее время тягостное настроение никак не желает оставить меня", - про себя усмехнулась я.
- Лайза! - ко мне спешил Айзек. - Великолепно, как всегда! Восхитительно!
- Чего ты хочешь? - не открывая глаз, спросила я.
- Похвалить тебя, - ничуть не смутившись, солгал помощник Уильямса.
- Твоя лесть никогда не бывает бесцельной. Денег не займу, самой не хватает.
Он сделал вид, будто оскорбился.
- Как тебе подобное только в голову пришло?
Не пришло бы, не знай я, что Айзек время от времени одалживает разные суммы - и всегда забывает их возвращать. Но вместо ответа я пожала плечами - пусть понимает как знает.
- У меня к тебе просьба от самого мистера Уильямса, - последние три слова Айзек произнес очень торжественно, будто речь шла по меньшей мере о Правителе, а не об управляющем "Райской птицей". - Марион, дрянь этакая, так и не появилась. Сможешь отработать еще один номер?
От неожиданности я распахнула глаза и выпрямилась.
- Как вы с Уильямсом себе это представляете? Я не могу показывать один и тот же номер дважды за вечер, публика этого не примет.
- Ты ведь готовила новое выступление, Лайза, - заискивающе произнес Айзек. - Покажи его. Пусть номер еще сырой, вряд ли кто это поймет.
Я на мгновение задумалась.
- Хорошо. Только раздобудь мне алую шаль.
- Все, что скажешь, - просиял Айзек. - Я знал, что на тебя можно положиться. Так и сказал мистеру Уильямсу: давайте попросил Лайзу, она - девушка серьезная, ответственная, не то, что некоторые.
- Не могу сказать, что благодарна тебе, - усмехнулась я.
Помощник Уильямса мгновенно сник, но потом вновь воодушевился.
- Зато ты получишь дополнительный гонорар, Лайза. Здорово ведь, правда?
С этим пришлось согласиться. Деньги у нас с Метью не задерживались: требовалось оплатить аренду домика, купить продукты и одежду, а еще лекарства для Мета. Так что дополнительные средства точно не помешают.
Но когда я, воткнув в волосы алую розу и завернувшись в шаль кровавого оттенка, вновь появилась на сцене, то пожалела о своем решении. Весь танец я чувствовала на себе тяжелый злобный взгляд, от которого холодела спина, а между лопатками выступал противный липкий пот.
- Лайза! Дорогая! - бросился ко мне Уильямс, когда я на дрожащих ногах вышла в коридор. - Ты наша спасительница!
Мне на мгновение показалось, что он вот-вот меня расцелует. Смешная мысль, но ведь никогда прежде я не видела управляющего столь ажиотированным. Больше всего Уильямс напоминал змею, спокойную, расслабленную, но всегда готовую неожиданно укусить. Его кажущееся добродушие давно уже никого в клубе не обманывало, да и цепкое выражение небольших темных глаз выдавало истинный характер управляющего. Но сейчас он только что не приплясывал на месте от возбуждения.
- Двойной гонорар! - восклицал он. - Непременно!
Пораженная столь неслыханной щедростью, я только и смогла, что пробормотать:
- Спасибо.
- А эту поганку, не потрудившуюся даже зателефонировать и сообщить, что не придет, я непременно уволю! Выгоню! С треском! С позором!
Мне стало жаль несчастную Марион. С Уильямса станется оскандалить ее так, что она не сможет больше найти хоть какую-нибудь достойно оплачиваемую работу и скатиться до дешевых заведений, где актеркам вменяется в обязанности еще и особое отношение к клиентам.
- Возможно, с ней случилось что-то нехорошее, мистер Уильямс. Вдруг она серьезно заболела? И как бы она зателефонировала вам?
Но управляющий только отмахнулся.
- Не оправдывай эту бездельницу, Лайза. Ступай, переоденься, а потом загляни ко мне в кабинет. У меня есть к тебе деловое предложение.
Я только удивленно покачала головой. Надо же, Уильямс снизошел до того, что лично встретил меня после выступления и предложил зайти к нему. Чудеса! А предложить, наверное, хочет еще один номер - надо же брать кого-то на место Марион.
Отпирая гримерку, я чувствовала только огромную усталость. Не хотелось ни беседовать с управляющим, ни переодеваться и идти домой по холодным сырым темным улицам. Возникло малодушное желание проверить, не стоит ли у крыльца мобиль, и воспользоваться любезностью неизвестного поклонника. Но как только вспыхнула лампа под потолком, все мысли улетучились из головы, ноги приросли к полу, а изо рта вырвался крик. Потому что прямо напротив входа на зеркале красовалась выведенная алой помадой надпись: "Сдохни, тварь!"
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На мой крик сбежалась целая толпа. Облаченные в костюмы для выступлений актерки ахали, охали, теснились в дверях, устраивая суматоху.
- Что происходит? - донесся до меня голос Айзека.
Девушки дружно заговорили, перебивая друг друга, и разобрать хоть что-нибудь в этом гомоне не представлялось возможным, равно как и протиснуться в мою гримерку сквозь толпу. Я истерически расхохоталась, представив растерянность Айзека, пытавшегося попасть внутрь и выяснить, что случилось.
