Я мазнула по собравшимся взглядом. Перед глазами все расплывалось, но Мамашу Бо и Дикого Джерри узнать все равно удалось. Еще два типа, которых я точно видела, но имен не припомнила. Женщина лет тридцати с пухлыми губами и выражением лица записной стервы. И… Нет, этого не может быть! Он-то что здесь делает? Изумление было столь велико, что даже разогнало наркотический дурман.
– Вот, мистер Ройс, ваша покупка, – лебезящим тоном обратился к нему Гордон.
Я застонала от отчаяния и прикусила губу. Невозможно, но факт: меня купил Винсент Ройс.
***
Винсент Ройс. Уникум. Единственный, кому удалось подняться из самых низов в высший круг Острова. Бывший гладиатор, поселившийся в Приватном секторе. Меняющий любовниц как носовые платки: использовал – выбросил. Тип, с которым считаются все, не зря Гордон так прогибается перед ним.
Всего три года назад у Винса не было ничего, кроме кулаков и острого ума. И привлекательной внешности, конечно, но таким, как он, красота на Острове скорее помеха, чем преимущество. Красавчиков покупали для постельных утех богатенькие дамочки в годах. Такой участи Ройс благополучно избежал, попал на бои и в буквальном смысле слова выбил себе свободу.
Темные волосы. Зеленые глаза. Нос с горбинкой. Чувственные губы. Фигура такая, что женщины лишаются сна и покоя: годы тренировок бесследно не проходят. Да и в постели, по слухам, настоящая секс-машина. Много, долго, разнообразно.
На торгах ни разу не был замечен. Зачем ему? Девицы просто гроздьями вешаются на шею, выбирай любую. Личное пространство ревностно охраняет, ни одна из многочисленных подружек даже ночевать в его доме ни разу не осталась.
И вот этот человек меня сегодня купил. Знать бы еще – зачем.
***
Кожаная полоска шириной примерно в два пальца надежно обхватила шею. Рабский ошейник, чтоб его. Не просто символ принадлежности хозяину, но и надежное средство укрощения. Не захочешь постоянно корчиться от боли – быстро научишься повиновению. Платье мне швырнули в лицо, и я поспешно его натянула. Не в моем положении изображать гордячку.
– Документы, мистер Ройс. И ключ.
Гордон, непроизвольно сутулясь, протягивал Винсу тоненькую папку.
– Благодарю.
На меня он даже не смотрел. Выходя из кабинета, махнул в мою сторону рукой, без слов приказав следовать за ним. И я пошла.
Попадавшиеся навстречу «быки» почтительно приветствовали Винса. Откуда-то выпорхнула Мира, не допущенная к почетным гостям. Охнула, прижала руку к высокому пышному бюсту.
– О-о, мистер Ройс! Вы у нас в гостях? Какими судьбами?
– Я уже ухожу.
– Но…
Он стремительно прошел мимо, Мира так и осталась с приоткрытым ртом хлопать ресницами.
Конечно же, его кар стоял на вип-парковке. Ярко-красный, двухместный, мощный. Сколько раз я видела его на экране!
– Садись.
Я открыла дверцу, устроилась на светло-кофейном кожаном сиденье. В салоне витал слабый запах одеколона. Цитрусовые и кедр. Винс всегда предпочитал это сочетание. Правда, тогда это были недорогие водички из супермаркета, а теперь – модный парфюм баснословной стоимости от известного кутюрье.
Ройс уселся на водительское место, нажал на кнопку, и кар плавно развернулся, выехал за ворота и рванул вперед. Из динамиков полился хрипловатый женский голос. Элла Скотт. И здесь ничего нового.
– Как тебя зовут?
– Рита.
Разряд. Пока еще слабый – напоминание. Но и его хватает, чтобы мучительной судорогой сжался желудок, а перед глазами потемнело. Я сообразила быстро и добавила:
– Рита, господин.
Винс кивнул.
– Хорошо, Рита. Как обращаться ко мне – ты знаешь.
Знаю, конечно. И теперь уже помню. Здесь и захочешь – не забудешь. Не то что некоторые. Я отвернулась к окну, глотая непрошеные слезы. Он меня не узнал. Он. Меня. Не узнал.
***
Конечно, он ее узнал. В то же мгновение, как вспыхнул свет в клетушке для товара. Узнал и едва не поперхнулся коллекционным виски, которым Гордон угощал важных клиентов. Вот так и поверишь в судьбу.
Он не собирался на торги: что ему там делать? Но с самого утра назойливым москитом билось в голове странное беспокойство, гнавшее из дома. Он поехал на заброшенный пляж, куда любил прежде приходить после самых тяжелых боев. Суровые утесы, выдававшиеся глубоко в ярко-синюю гладь океана, почему-то действовали на него успокаивающе, помогали снять ярость, приводили в порядок мысли. Но не сегодня.
Он слонялся по Острову, заглянул в ресторанчик на набережной, прошелся по опасному кварталу вольноотпущенников: никто не посмел его затронуть, репутация Винсента Ройса слишком хорошо известна. Долго ездил бесцельно по полупустым дорогам. И в конце концов очутился перед домом Гордона Лоу. Вспомнил, что сегодня день торгов, и решил развлечься.
Она изменилась. Не могла не измениться за те семь лет, что они не виделись. Стала более женственной. Налилась упругая высокая грудь, округлились бедра. Немного потемнели золотистые волосы. Взгляд ярко-синих глаз никак не мог сфокусироваться на чем-то одном, постоянно плыл. Весь Остров знал, что Гордон перед началом торгов накачивает новичков какой-то дрянью. Со старожилами в наркоте не было необходимости: они прекрасно знали, как себя вести, если их хозяевам вдруг приходило в голову перепродать их на аукционе.
Маргарита Лавен. Его чертова первая любовь. Разве такое забывается? Он дышать не смел в ее сторону, тенью ходил за ней по пятам, рисовал ее портреты в школьных тетрадках. И чуть не рехнулся от счастья, когда в выпускном классе она обратила на него внимание.
Они строили планы. Давали друг другу трогательные смешные клятвы. Целовались на последнем ряду кинотеатра. Сбегали с уроков и шатались по окрестностям Дрейтауна, покупали один рожок мороженого на двоих и откусывали от него по очереди. Удирали на реку и сидели у заводи, держась за руки.
Первые несмелые ласки. «Только выше пояса, хорошо? И через блузку, ладно?» Спустя две недели чертова блузка все-таки полетела в траву. Потом дошла очередь и до того, что ниже пояса. Он не торопил ее с Самым Главным. Понимал, что станет первым, и сам немного робел. У него-то опыт имелся. Не слишком солидный, но все же. А потом – ее восемнадцатилетие. Законные уже коктейли, шумная вечеринка. «А теперь моя очередь сделать тебе подарок, Винс. Только будь осторожен, пожалуйста. Не слишком быстро». О да, он был осторожен. И нежен – насколько сумел. И очень старался сделать все медленно. И, кажется, ей даже не было больно. Во всяком случае, она так уверяла.
Их счастье длилось целую неделю. Для того, что рухнуть, хватило четверти часа.
Ничего, теперь Маргарита Лавен в его руках. И он наконец-то отыграется за все. Заставит ее пожалеть о том, что сделала. Стерва.
Приватный сектор – закрытая зона. Отсюда не ведется прямая трансляция, лишь иногда камеры скользят по воздуху, захватывая его сверху. Тогда на экранах возникают белые особняки с ярко-голубыми крышами, прямые линии проспектов, яркие пятна цветников и синие – бассейнов. Здесь живут те, кто оплатил участие в игре. Кое-кого из золотой молодежи сбагрили на Остров любящие родственники, кто-то сам захотел развлечься столь экзотическим образом. Винсент Ройс – исключение. Впрочем, об этом я уже упоминала.
Приватный сектор окружен двухметровым забором – богатеям не нужны проблемы. Автоматические ворота пропускают только своих. Даже службы доставки вынуждены оставлять пакеты и коробки: их потом развозит по домам местная обслуга. У всех работающих на территории красуются на шеях кожаные полоски. Такие же, как у меня.
Жители сектора вправе привозить с собой гостей и устраивать вечеринки. Вот только ни один гость не должен покидать дом пригласившего и самостоятельно бродить, где заблагорассудится. Если поймают – выпишут крупный штраф. В лучшем случае.
Двухэтажный особняк Винсента стоял на первой, пляжной, линии. Белые стены, голубая крыша – брат-близнец остальных домов. Соседей не видно – участок большой, усажен деревьями. Перед домом – кусты алых роз.
Винс толкнул незапертую дверь, вошел внутрь, не оборачиваясь, уверенный, что я последую за ним.
– Жить будешь на первом этаже. Здесь гостевая спальня, санузел, гостиная, кухня. На второй этаж не поднимайся. Понятно?
– Да, господин.
На сей раз я не стала дожидаться удара током. Молодчина, Рита, быстро обучаешься!
– Готовить умеешь?
– Да, господин.
– Отлично. Надоела еда на заказ. Значит, твои обязанности: готовить еду, следить за поддержанием порядка. Ну, и выполнять иные мои распоряжения. Все, что велю.
В низу живота потяжелело, приятно заныло. Прошло семь лет, а я все еще помнила. Загорелые руки на моей груди, горячие губы, осторожные прикосновения, тяжесть мужского тела, чувство распирания и наполненности. Сладкие спазмы оргазма. Он намекает на секс? Или нет?
– Завтракаю я в семь. К тому моменту, когда спущусь, на столе должны быть кофе и омлет с грибами.
– Хорошо, господин.
– В гостиной коммуникатор. Закажешь все, что нужно. Любые продукты. И себе вещи.
– Спасибо, господин.
– Да, Рита, и еще… белье можешь не заказывать. Носить его я тебе запрещаю.
Колени ослабли. Точно намекает! Нет – говорит прямо! Ох! Я напряглась в ожидании прикосновения, но Винс меня удивил. Он отвернулся и пошел к лестнице, бросив через плечо:
– Ужин сегодня привезут. К выполнению обязанностей приступай с завтрашнего утра. И не вздумай халтурить – пожалеешь.
***
Гостевая спальня оказалась просторной и светлой, с видом на сад. Два больших окна, двуспальная кровать, шкаф, письменный стол, мягкое кресло и офисный стул. На прикроватной тумбочке – бутылка с водой и электронная книга для любителей почитать перед сном. Проверять, что в нее закачали, я не стала – успеется. Везде чисто – ни пылинки. Постельное белье нашлось в шкафу, там же висел и халат. Даже тапочки прилагались. В душевой стопкой лежали махровые полотенца, на полочке стояли флакончики и баночки. Как в отеле очутилась.
Вымылась я с наслаждением: казалось, будто смываю с себя липкие сальные взгляды посетителей торгов. Высушила волосы и отправилась прямо в халате (из других вещей все равно только выданное в доме Гордона платье) в гостиную. Заказывать продукты и одежду.
Комната отражала вкусы Винса, прекрасно знакомые мне по прежней жизни. Ничего лишнего, ничего вычурного. Мягкий бежевый ковер, в котором утопают ноги. Диван и кресла цвета кофе с молоком. Одна стена полностью прозрачная. На противоположной – огромный экран. Коммуникатор на журнальном столике. Никаких картин, статуэток, прочих безделушек.
Вещей я поназаказывала, пользуясь щедростью Ройса, много. Подумав, добавила в корзину белье: мало ли. Набрала продуктов, дождалась доставку, разобрала пакеты. И почувствовала, как накатила усталость. Глаза опять слипались. «Полежу полчасика и встану», - подумала я, забираясь под одеяло. И уснула. Да так крепко, что проснулась, когда в окно уже били лучи утреннего солнца.
***
Завтрак Винс съел молча, отставил тарелку и ушел. Опять поднялся к себе на второй этаж. Я пожала плечами, сгрузила посуду в моющую машинку, подумала и сварила кофе и себе. А что? Собственность хозяина тоже надо кормить, а то еще ноги протянет. Раз уж Винс не отдал распоряжений о том, чем мне питаться, решу сама. И ограничивать себя не стану. Залезла в холодильник, вытащила сыр, паштет из гусиной печени. Поджарила в тостере хлебцы, с наслаждением впилась зубами. М-м-м, вкусно. После голодной недели скитаний мне и сухая корка показалась бы пищей богов, не то что деликатесы, которыми я накануне забила холодильник. По поводу трат, кстати, Винс тоже ничего не сказал. Не сердится? Привык к большим расходам? Или еще не видел счет?
Трусики я, кстати, все-таки надела. Решила, что узкую полоску под широкой юбкой не видно, а мне без белья как-то неудобно. Вот бюстгальтер не рискнула.
Звонок в дверь раздался, когда я уже закончила завтракать, привела кухню в порядок и раздумывала над тем, чем себя занять. На пороге обнаружилась ослепительная красотка в коротком топе и юбке до середины бедра. Рыжие волосы, безупречная кожа, большие карие глаза, пухлые губы. Несоразмерно большой бюст, длинные загорелые ноги. Элис Картер. Дочурка владельца огромного концерна. Судя по последним увиденным мною еще на Материке сериям – новая подружка Винса. Прибыла на Остров месяц назад специально с целью захомутать Ройса. И куда только папочка смотрит?
Что там с папочкой – неизвестно, а вот непутевая доченька сейчас разглядывала меня. Пристально так разглядывала, и взгляд ее не показался бы добрым даже в сравнении со взглядом голодного аллигатора. Элис презрительно искривила губы и процедила:
– Значит, ты и есть новая рабыня Винса? Та, о которой со вчерашнего дня гудит весь Остров? Глупый каприз! Ладно, я позабочусь о том, чтобы он от тебя избавился. А сейчас – прочь с дороги!
Ссориться с двадцатилетней дурочкой в мои планы не входило, и я сделала шаг в сторону.
– Винс! Милый! – завизжала Элис.
Он спускался по лестнице. Белая тенниска, бежевые брюки. Волосы чуть влажные: похоже, принимал душ. Общий вид: хоть сейчас на обложку журнала. Женщины слюной изойдут.
Элис бросилась к нему, повисла на шее. Впилась в губы голодным поцелуем. У меня внутри все перевернулось.
Семь лет. Семь долбанных лет. Я думала, что все давно отгорело. Что даже пепла не осталось, не то что искры. Ошибалась. Внутри все еще бушевал пожар. И ведь видела его с другими, когда смотрела шоу на Материке. Видела, как он их целует – и не только целует. Любовные похождения Винсента Ройса Приватным сектором не ограничивались, к тому же многие его пассии охотно соглашались на секс под камерами. Вот только одно дело – видеть на экране, а совсем другое – вживую, рядом. На Материке я успешно убеждала себя, что мне просто неприятны публичные проявления чувств. Здесь это не работало.
Злость и ревность кислотой вскипали в крови. Разъедали и отравляли. Винс и его подружка скрылись в гостиной, а я прислонилась к стене и закрыла глаза. Вдох. Медленный, глубокий. Выдох. Задержать дыхание. И опять: вдох-выдох-задержка дыхания. Успокоиться. Взять себя в руки. Не выдавать своих чувств.
Слабо дернул ошейник: вызов. Хозяин потянул за поводок. Я поспешила в гостиную и замерла на пороге. Понадобились все силы, чтобы не измениться в лице, не заорать, не затопать ногами.
Рыжая избалованная стерва устроилась на коленях Винса. Розовый топ валялся на ковре. Элис закрыла глаза, запрокинула голову, глухо постанывала. Обнаженную грудь мяли и тискали крепкие мужские ладони, сжимали между пальцами коричневые соски.
– Господин?
Как мне это удалось? Должно быть, на пределе сил. Голос равнодушный, будто хозяин и его гостья в шахматы играют, а не устраивают это… это… это мерзкое представление.
Элис даже не соизволила отрыть глаза, а Винс равнодушным тоном распорядился:
– Принеси мне кофе. Латте. И печенье.
Пока гудела кофемашина, перемалывая зерна и готовя напиток, мне удалось немного успокоиться. Я – рабыня, вещь. Меня не стесняются и не стыдятся. Меня даже не замечают, пока что-то не понадобится. А я не имею права на чувства. Вот об этом и надо помнить. А еще о том, почему я здесь оказалась.
– Вот, мистер Ройс, ваша покупка, – лебезящим тоном обратился к нему Гордон.
Я застонала от отчаяния и прикусила губу. Невозможно, но факт: меня купил Винсент Ройс.
***
Винсент Ройс. Уникум. Единственный, кому удалось подняться из самых низов в высший круг Острова. Бывший гладиатор, поселившийся в Приватном секторе. Меняющий любовниц как носовые платки: использовал – выбросил. Тип, с которым считаются все, не зря Гордон так прогибается перед ним.
Всего три года назад у Винса не было ничего, кроме кулаков и острого ума. И привлекательной внешности, конечно, но таким, как он, красота на Острове скорее помеха, чем преимущество. Красавчиков покупали для постельных утех богатенькие дамочки в годах. Такой участи Ройс благополучно избежал, попал на бои и в буквальном смысле слова выбил себе свободу.
Темные волосы. Зеленые глаза. Нос с горбинкой. Чувственные губы. Фигура такая, что женщины лишаются сна и покоя: годы тренировок бесследно не проходят. Да и в постели, по слухам, настоящая секс-машина. Много, долго, разнообразно.
На торгах ни разу не был замечен. Зачем ему? Девицы просто гроздьями вешаются на шею, выбирай любую. Личное пространство ревностно охраняет, ни одна из многочисленных подружек даже ночевать в его доме ни разу не осталась.
И вот этот человек меня сегодня купил. Знать бы еще – зачем.
***
Кожаная полоска шириной примерно в два пальца надежно обхватила шею. Рабский ошейник, чтоб его. Не просто символ принадлежности хозяину, но и надежное средство укрощения. Не захочешь постоянно корчиться от боли – быстро научишься повиновению. Платье мне швырнули в лицо, и я поспешно его натянула. Не в моем положении изображать гордячку.
– Документы, мистер Ройс. И ключ.
Гордон, непроизвольно сутулясь, протягивал Винсу тоненькую папку.
– Благодарю.
На меня он даже не смотрел. Выходя из кабинета, махнул в мою сторону рукой, без слов приказав следовать за ним. И я пошла.
Попадавшиеся навстречу «быки» почтительно приветствовали Винса. Откуда-то выпорхнула Мира, не допущенная к почетным гостям. Охнула, прижала руку к высокому пышному бюсту.
– О-о, мистер Ройс! Вы у нас в гостях? Какими судьбами?
– Я уже ухожу.
– Но…
Он стремительно прошел мимо, Мира так и осталась с приоткрытым ртом хлопать ресницами.
Конечно же, его кар стоял на вип-парковке. Ярко-красный, двухместный, мощный. Сколько раз я видела его на экране!
– Садись.
Я открыла дверцу, устроилась на светло-кофейном кожаном сиденье. В салоне витал слабый запах одеколона. Цитрусовые и кедр. Винс всегда предпочитал это сочетание. Правда, тогда это были недорогие водички из супермаркета, а теперь – модный парфюм баснословной стоимости от известного кутюрье.
Ройс уселся на водительское место, нажал на кнопку, и кар плавно развернулся, выехал за ворота и рванул вперед. Из динамиков полился хрипловатый женский голос. Элла Скотт. И здесь ничего нового.
– Как тебя зовут?
– Рита.
Разряд. Пока еще слабый – напоминание. Но и его хватает, чтобы мучительной судорогой сжался желудок, а перед глазами потемнело. Я сообразила быстро и добавила:
– Рита, господин.
Винс кивнул.
– Хорошо, Рита. Как обращаться ко мне – ты знаешь.
Знаю, конечно. И теперь уже помню. Здесь и захочешь – не забудешь. Не то что некоторые. Я отвернулась к окну, глотая непрошеные слезы. Он меня не узнал. Он. Меня. Не узнал.
***
Конечно, он ее узнал. В то же мгновение, как вспыхнул свет в клетушке для товара. Узнал и едва не поперхнулся коллекционным виски, которым Гордон угощал важных клиентов. Вот так и поверишь в судьбу.
Он не собирался на торги: что ему там делать? Но с самого утра назойливым москитом билось в голове странное беспокойство, гнавшее из дома. Он поехал на заброшенный пляж, куда любил прежде приходить после самых тяжелых боев. Суровые утесы, выдававшиеся глубоко в ярко-синюю гладь океана, почему-то действовали на него успокаивающе, помогали снять ярость, приводили в порядок мысли. Но не сегодня.
Он слонялся по Острову, заглянул в ресторанчик на набережной, прошелся по опасному кварталу вольноотпущенников: никто не посмел его затронуть, репутация Винсента Ройса слишком хорошо известна. Долго ездил бесцельно по полупустым дорогам. И в конце концов очутился перед домом Гордона Лоу. Вспомнил, что сегодня день торгов, и решил развлечься.
Она изменилась. Не могла не измениться за те семь лет, что они не виделись. Стала более женственной. Налилась упругая высокая грудь, округлились бедра. Немного потемнели золотистые волосы. Взгляд ярко-синих глаз никак не мог сфокусироваться на чем-то одном, постоянно плыл. Весь Остров знал, что Гордон перед началом торгов накачивает новичков какой-то дрянью. Со старожилами в наркоте не было необходимости: они прекрасно знали, как себя вести, если их хозяевам вдруг приходило в голову перепродать их на аукционе.
Маргарита Лавен. Его чертова первая любовь. Разве такое забывается? Он дышать не смел в ее сторону, тенью ходил за ней по пятам, рисовал ее портреты в школьных тетрадках. И чуть не рехнулся от счастья, когда в выпускном классе она обратила на него внимание.
Они строили планы. Давали друг другу трогательные смешные клятвы. Целовались на последнем ряду кинотеатра. Сбегали с уроков и шатались по окрестностям Дрейтауна, покупали один рожок мороженого на двоих и откусывали от него по очереди. Удирали на реку и сидели у заводи, держась за руки.
Первые несмелые ласки. «Только выше пояса, хорошо? И через блузку, ладно?» Спустя две недели чертова блузка все-таки полетела в траву. Потом дошла очередь и до того, что ниже пояса. Он не торопил ее с Самым Главным. Понимал, что станет первым, и сам немного робел. У него-то опыт имелся. Не слишком солидный, но все же. А потом – ее восемнадцатилетие. Законные уже коктейли, шумная вечеринка. «А теперь моя очередь сделать тебе подарок, Винс. Только будь осторожен, пожалуйста. Не слишком быстро». О да, он был осторожен. И нежен – насколько сумел. И очень старался сделать все медленно. И, кажется, ей даже не было больно. Во всяком случае, она так уверяла.
Их счастье длилось целую неделю. Для того, что рухнуть, хватило четверти часа.
Ничего, теперь Маргарита Лавен в его руках. И он наконец-то отыграется за все. Заставит ее пожалеть о том, что сделала. Стерва.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Приватный сектор – закрытая зона. Отсюда не ведется прямая трансляция, лишь иногда камеры скользят по воздуху, захватывая его сверху. Тогда на экранах возникают белые особняки с ярко-голубыми крышами, прямые линии проспектов, яркие пятна цветников и синие – бассейнов. Здесь живут те, кто оплатил участие в игре. Кое-кого из золотой молодежи сбагрили на Остров любящие родственники, кто-то сам захотел развлечься столь экзотическим образом. Винсент Ройс – исключение. Впрочем, об этом я уже упоминала.
Приватный сектор окружен двухметровым забором – богатеям не нужны проблемы. Автоматические ворота пропускают только своих. Даже службы доставки вынуждены оставлять пакеты и коробки: их потом развозит по домам местная обслуга. У всех работающих на территории красуются на шеях кожаные полоски. Такие же, как у меня.
Жители сектора вправе привозить с собой гостей и устраивать вечеринки. Вот только ни один гость не должен покидать дом пригласившего и самостоятельно бродить, где заблагорассудится. Если поймают – выпишут крупный штраф. В лучшем случае.
Двухэтажный особняк Винсента стоял на первой, пляжной, линии. Белые стены, голубая крыша – брат-близнец остальных домов. Соседей не видно – участок большой, усажен деревьями. Перед домом – кусты алых роз.
Винс толкнул незапертую дверь, вошел внутрь, не оборачиваясь, уверенный, что я последую за ним.
– Жить будешь на первом этаже. Здесь гостевая спальня, санузел, гостиная, кухня. На второй этаж не поднимайся. Понятно?
– Да, господин.
На сей раз я не стала дожидаться удара током. Молодчина, Рита, быстро обучаешься!
– Готовить умеешь?
– Да, господин.
– Отлично. Надоела еда на заказ. Значит, твои обязанности: готовить еду, следить за поддержанием порядка. Ну, и выполнять иные мои распоряжения. Все, что велю.
В низу живота потяжелело, приятно заныло. Прошло семь лет, а я все еще помнила. Загорелые руки на моей груди, горячие губы, осторожные прикосновения, тяжесть мужского тела, чувство распирания и наполненности. Сладкие спазмы оргазма. Он намекает на секс? Или нет?
– Завтракаю я в семь. К тому моменту, когда спущусь, на столе должны быть кофе и омлет с грибами.
– Хорошо, господин.
– В гостиной коммуникатор. Закажешь все, что нужно. Любые продукты. И себе вещи.
– Спасибо, господин.
– Да, Рита, и еще… белье можешь не заказывать. Носить его я тебе запрещаю.
Колени ослабли. Точно намекает! Нет – говорит прямо! Ох! Я напряглась в ожидании прикосновения, но Винс меня удивил. Он отвернулся и пошел к лестнице, бросив через плечо:
– Ужин сегодня привезут. К выполнению обязанностей приступай с завтрашнего утра. И не вздумай халтурить – пожалеешь.
***
Гостевая спальня оказалась просторной и светлой, с видом на сад. Два больших окна, двуспальная кровать, шкаф, письменный стол, мягкое кресло и офисный стул. На прикроватной тумбочке – бутылка с водой и электронная книга для любителей почитать перед сном. Проверять, что в нее закачали, я не стала – успеется. Везде чисто – ни пылинки. Постельное белье нашлось в шкафу, там же висел и халат. Даже тапочки прилагались. В душевой стопкой лежали махровые полотенца, на полочке стояли флакончики и баночки. Как в отеле очутилась.
Вымылась я с наслаждением: казалось, будто смываю с себя липкие сальные взгляды посетителей торгов. Высушила волосы и отправилась прямо в халате (из других вещей все равно только выданное в доме Гордона платье) в гостиную. Заказывать продукты и одежду.
Комната отражала вкусы Винса, прекрасно знакомые мне по прежней жизни. Ничего лишнего, ничего вычурного. Мягкий бежевый ковер, в котором утопают ноги. Диван и кресла цвета кофе с молоком. Одна стена полностью прозрачная. На противоположной – огромный экран. Коммуникатор на журнальном столике. Никаких картин, статуэток, прочих безделушек.
Вещей я поназаказывала, пользуясь щедростью Ройса, много. Подумав, добавила в корзину белье: мало ли. Набрала продуктов, дождалась доставку, разобрала пакеты. И почувствовала, как накатила усталость. Глаза опять слипались. «Полежу полчасика и встану», - подумала я, забираясь под одеяло. И уснула. Да так крепко, что проснулась, когда в окно уже били лучи утреннего солнца.
***
Завтрак Винс съел молча, отставил тарелку и ушел. Опять поднялся к себе на второй этаж. Я пожала плечами, сгрузила посуду в моющую машинку, подумала и сварила кофе и себе. А что? Собственность хозяина тоже надо кормить, а то еще ноги протянет. Раз уж Винс не отдал распоряжений о том, чем мне питаться, решу сама. И ограничивать себя не стану. Залезла в холодильник, вытащила сыр, паштет из гусиной печени. Поджарила в тостере хлебцы, с наслаждением впилась зубами. М-м-м, вкусно. После голодной недели скитаний мне и сухая корка показалась бы пищей богов, не то что деликатесы, которыми я накануне забила холодильник. По поводу трат, кстати, Винс тоже ничего не сказал. Не сердится? Привык к большим расходам? Или еще не видел счет?
Трусики я, кстати, все-таки надела. Решила, что узкую полоску под широкой юбкой не видно, а мне без белья как-то неудобно. Вот бюстгальтер не рискнула.
Звонок в дверь раздался, когда я уже закончила завтракать, привела кухню в порядок и раздумывала над тем, чем себя занять. На пороге обнаружилась ослепительная красотка в коротком топе и юбке до середины бедра. Рыжие волосы, безупречная кожа, большие карие глаза, пухлые губы. Несоразмерно большой бюст, длинные загорелые ноги. Элис Картер. Дочурка владельца огромного концерна. Судя по последним увиденным мною еще на Материке сериям – новая подружка Винса. Прибыла на Остров месяц назад специально с целью захомутать Ройса. И куда только папочка смотрит?
Что там с папочкой – неизвестно, а вот непутевая доченька сейчас разглядывала меня. Пристально так разглядывала, и взгляд ее не показался бы добрым даже в сравнении со взглядом голодного аллигатора. Элис презрительно искривила губы и процедила:
– Значит, ты и есть новая рабыня Винса? Та, о которой со вчерашнего дня гудит весь Остров? Глупый каприз! Ладно, я позабочусь о том, чтобы он от тебя избавился. А сейчас – прочь с дороги!
Ссориться с двадцатилетней дурочкой в мои планы не входило, и я сделала шаг в сторону.
– Винс! Милый! – завизжала Элис.
Он спускался по лестнице. Белая тенниска, бежевые брюки. Волосы чуть влажные: похоже, принимал душ. Общий вид: хоть сейчас на обложку журнала. Женщины слюной изойдут.
Элис бросилась к нему, повисла на шее. Впилась в губы голодным поцелуем. У меня внутри все перевернулось.
Семь лет. Семь долбанных лет. Я думала, что все давно отгорело. Что даже пепла не осталось, не то что искры. Ошибалась. Внутри все еще бушевал пожар. И ведь видела его с другими, когда смотрела шоу на Материке. Видела, как он их целует – и не только целует. Любовные похождения Винсента Ройса Приватным сектором не ограничивались, к тому же многие его пассии охотно соглашались на секс под камерами. Вот только одно дело – видеть на экране, а совсем другое – вживую, рядом. На Материке я успешно убеждала себя, что мне просто неприятны публичные проявления чувств. Здесь это не работало.
Злость и ревность кислотой вскипали в крови. Разъедали и отравляли. Винс и его подружка скрылись в гостиной, а я прислонилась к стене и закрыла глаза. Вдох. Медленный, глубокий. Выдох. Задержать дыхание. И опять: вдох-выдох-задержка дыхания. Успокоиться. Взять себя в руки. Не выдавать своих чувств.
Слабо дернул ошейник: вызов. Хозяин потянул за поводок. Я поспешила в гостиную и замерла на пороге. Понадобились все силы, чтобы не измениться в лице, не заорать, не затопать ногами.
Рыжая избалованная стерва устроилась на коленях Винса. Розовый топ валялся на ковре. Элис закрыла глаза, запрокинула голову, глухо постанывала. Обнаженную грудь мяли и тискали крепкие мужские ладони, сжимали между пальцами коричневые соски.
– Господин?
Как мне это удалось? Должно быть, на пределе сил. Голос равнодушный, будто хозяин и его гостья в шахматы играют, а не устраивают это… это… это мерзкое представление.
Элис даже не соизволила отрыть глаза, а Винс равнодушным тоном распорядился:
– Принеси мне кофе. Латте. И печенье.
Пока гудела кофемашина, перемалывая зерна и готовя напиток, мне удалось немного успокоиться. Я – рабыня, вещь. Меня не стесняются и не стыдятся. Меня даже не замечают, пока что-то не понадобится. А я не имею права на чувства. Вот об этом и надо помнить. А еще о том, почему я здесь оказалась.
