ПОПАСТЬ ЗАМУЖ
Аня думала, что расставание с женихом и увольнение с высокооплачиваемой должности - худшее, что могло с ней случиться. Ох, как же она ошибалась! Незнакомый мир, чужое тело и помолвка с человеком, о котором ходит дурная слава - вот что приготовила ей судьба. Но настоящая женщина из самого кислого лимона сумеет сделать вкусный лимонад. Надо только взяться за дело с умом...
- Да провались оно все! – бормотала я, размахивая сумочкой. – Ну ее, такую жизнь!
От жалости к себе на глазах выступили слезы, и я всхлипнула. Четыре часа назад меня уволили, и все эти четыре часа я провела в ближайшем к бывшему месту службы баре, методично уничтожая разнообразные напитки. Бармен, как мне показалось, косился неодобрительно, но молча смешивал коктейли, а затем и просто наливал в стопки и бокалы разноцветное содержимое многочисленных бутылок. А я размазывала по щекам тушь, вспоминая утренние события…
- Вы ведь понимаете, Анна Николаевна, - растерянно бубнил Геннадий Ильич, мой непосредственный начальник, именуемый за глаза Генашей, вручая мне свежеподписанный приказ, - тяжелые времена, сокращение штатов. Мне жаль, очень жаль.
Разумеется, я все понимала. Более того, уже успела повидать «замену». Девица лет двадцати – двадцати двух. Укладка из дорогого салона, острые ногти – с ума сойти! – со стразами (и как только печатать собирается?), длинные ровные загорелые ноги с тонкими щиколотками, бюст размера эдак четвертого, декольте и юбка по типу «широкий пояс». У нее точно нет моих знаний и опыта общения с клиентами, зато этот самый опыт в иных делах определенно имеется. Нет, Генаше, бедолаге, конечно же, жаль расставаться со мной. Нормально работать этакая красотка точно не умеет, зато корчить из себя великого специалиста непременно примется. Это ведь не его, Генашин, каприз и не его решение. Девочку прислали сверху. Очередная «лапочка» Большого Босса решила заделаться бизнес-леди, вот для нее и освободили тепленькое местечко. Интересно, что она станет делать, когда через два месяца приедут японцы? Впрочем, «лапочке» до проблем еще долго можно изображать из себя деловую даму, а вот мне новую работу надо бы начинать искать уже завтра. Или хотя бы в понедельник – если завтрашний день отвести на переживания. А до понедельника можно отоспаться. Наконец-то, ведь прежде у меня такой возможности не имелось.
И мешать никто не станет. Кирилл ушел три недели назад, заявив, что устал жить с ненормальной карьеристкой. Я еще ехидно посоветовала тогда найти себе домашнюю клушу, которая будет варить ему супы и гладить рубашки. Дура, как есть дура, даром что тридцать два в прошлом месяце стукнуло, а ума так и не нажила. Наговорили мы друг другу на прощание столько всяких гадостей, что до сих пор вспоминать неловко. Я узнала, что со мной и в люди-то выйти стыдно, ведь я прямо за столом за телефон схватиться могу и приняться обсуждать деловые вопросы. И что хозяйка аховая, только и способна, что готовую еду в микроволновку сунуть. И в постели – бревно бревном.
На этом воспоминании я опять всхлипнула и заказала:
- Еще текилы!
Бармен покачал головой, но послушно потянулся за бутылкой.
Тротуар отчего-то оказался неровным. Редкие прохожие сторонились меня, брезгливо отворачивались, но мне не было до них дела – не упасть бы на косо положенной плитке.
- Вот гадство! – пробормотала я, споткнувшись. – Надоело! Собачья жизнь!
Попробовала сделать шаг и тут же плюхнулась на землю. Беглый осмотр выявил очередную проблему – отлетевший каблук. Я держала стянутый с ноги сапог в руке и не знала, что с ним делать. Лишенная обуви ступня мгновенно замерзла. Это оказалось последней каплей, и я провыла, задрав лицо к небу:
- Не хочу-у! Пусть я усну, проснусь – а ничего этого не бу-у-удет! На… такую жизнь!
К сожалению, меня услышали.
Максимиллиан Родвиг, придворный маг, провел рукой по зеркалу. Гладкая поверхность подернулась рябью, а когда снова очистилась, то вместо собственного отражения мейн Родвиг увидел женское лицо.
- Выбрал? – требовательно спросила женщина.
- Еще нет, - ответил Максимиллиан.
Его собеседница нахмурилась.
- Ты слишком беспечен, - попеняла она. – Знаешь ведь, что времени осталось мало, но все равно тянешь.
Маг усмехнулся.
- Мне подойдет любая. Хотя бы вот…
Он протянул руку к небрежно сложенным на краю стола папкам и снял верхнюю. Раскрыл и прочитал:
- Мейни Анита ан дел Солто. Почему нет?
Но женщина в зеркале все еще выглядела встревоженной.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - прошептала она.
Мейн Варн ан дел Солто осмотрел конверт с тяжелой гербовой печатью и потянулся за ножом для бумаги.
- Интересно, что понадобилось от меня этому типу? – проворчал он, вскрывая письмо.
Пробежав глазами содержимое, мейн Варн замер, потер лоб, поморгал и принялся перечитывать написанное вслух. Потом, словно не веря своим глазам, позвал сына и велел прочесть и ему.
- Ну, что скажешь? – поторопил мейн Варн остолбеневшего наследника.
Тот перевел на отца растерянный взгляд и внезапно широко улыбнулся.
- Скажу, что нам крупно повезло. Теперь осталось лишь позаботиться о том, чтобы моя взбалмошная сестрица не натворила глупостей.
- Анита, девочка, просыпайся, - прозвучал где-то совсем рядом встревоженный женский голос.
Голова болела нестерпимо, словно ее сдавили стальным обручем. Горло пересохло, глаза при попытке открыть их резануло так, что выступили слезы. «Вот это я вчера набралась, - промелькнула мысль. – И как еще домой дошла?» И тут же сообразила, что в моей квартире никак не могла оказаться посторонняя тетка, да еще и именующая меня отчего-то Анитой.
А незнакомка между тем принялась всхлипывать.
- Девочка моя, да что же это такое? Как ты могла, Анита? Как только осмелилась на подобное?
- М-м-м, - промычала я.
- Тара! – тут же завопила неизвестная, и я поморщилась от усилившейся головной боли. – Тара, она пришла в себя!
Раздались грузные шаги, чья-то прохладная рука пощупала мой лоб, легла на запястье.
- Жить будет, - произнес скрипучий голос. – Только вы следите за ней получше, мейни. Не дай Вейна Милосердная, еще раз такое учудит – что тогда делать будете? Где деньги возьмете, чтобы мейну Родвигу вернуть? Он-то вам уже уплатил за невесту, об этом вся округа судачит.
Странно. Тара, Вейна, Родвиг, какие-то мейны и мейни, плата за невесту... Наверное, я брежу. Или мне снится сон. И с этой мыслью я опять погрузилась в благословенную пустоту, где не было ни красок, ни звуков, ни донимавшей меня головной боли.
Когда я опять пришла в сознание и открыла все-таки глаза, то мне показалось, будто я сплю. И вижу красочный сон из серии «мечты девичьи, романтические». Потому что такие комнаты мне доводилось прежде видеть только в фильмах о принцессах. Высокий потолок, расписанный облаками и звездами, обои в бело-розовую полоску, золотистые занавески на окнах. Кровать, в которой я лежала, запросто вместила бы человек пять – и еще осталось бы место. Постельное белье украшала изящная вышивка.
Я попыталась приподняться и тут же рухнула обратно, морщась от резкой боли. Левый висок словно пронзили тупым раскаленным гвоздем, к горлу подступила тошнота.
- Мейни! – раздался женский голос.
Я осторожно скосила глаза и увидела молоденькую темноволосую девушку в длинном синем платье, застывшую в дверном проеме. В руках незнакомка держала кувшин с высоким узким горлом.
- Мейни Анита! – повторила она. – Вы очнулись? Радость-то какая!
- М-м-м, - только и смогла промычать я. Пересохшее горло и не желавший двигаться язык отказывались издавать другие звуки.
- Сейчас, сейчас, мейни, - захлопотала незнакомка. – Сейчас я напою вас, подождите секундочку. Вот! Осторожно глотайте. Тара предупредила, что вы сначала говорить не сможете и вставать тоже. И велела поить вас водой, соком и бульоном. Вот я вам водички сейчас дам, а чуть позже и сока принесу. Или вы бульона хотите?
Больше всего я хотела узнать, что происходит и где я оказалась, а еще – как меня сюда занесло, где бы это «здесь» ни находилось. Вот только возможности задавать вопросы у меня не имелось. Девушка придерживала мне голову, пока я пила воду из кувшина. Напившись, слегка качнула головой, и незнакомка понятливо отступила от постели.
- Отдыхайте, мейни. Я попозже вернусь, хорошо? Скажу Рите, чтоб цыпленка зарезала.
При этих словах меня замутило. Хоть вегетарианкой я никогда и не была, но выслушивать подробности убоя несчастных животных – увольте. Я попыталась поднять руку, чтобы зажать рот – и удивилась настолько, что разом позабыла и о бульоне, и о несчастном цыпленке, и даже о подкатившей к горлу тошноте. Потому что изящная кисть с длинными тонкими пальцами, овальными розовыми ногтями, белой кожей и хрупким запястьем никак не могла принадлежать мне.
Не заорала я только потому, что голос ко мне еще не вернулся. Только сдавленно захрипела, но незнакомка уже скрылась за дверью и ничего не услышала. А я поднесла руку к глазам, сжала и разжала пальцы, потом моргнула – но ничего не изменилось. У меня была чужая рука.
Охваченная нехорошими подозрениями, я попыталась откинуть одеяло. Несложное движение отняло у меня столько сил, что я долго хватала ртом воздух – не то от слабости, не то от изумления. То, что меня нарядили в чужую ночную рубашку, длинную, светло-персиковую, щедро отделанную кружевом, даже не удивило. Но вот тело под всем этим великолепием тоже оказалось не моим. Высокая грудь размера примерно третьего, тонкая талия, округлые бедра, длинные ноги… Нет, я никогда не считала себя непривлекательной, но понимала, что мне далеко до журнальных красоток. Просто симпатичная женщина с неплохой фигурой, начавшей расплываться из-за перекусов бутербродами наскоро и отсутствия регулярных тренировок. А о том теле, которое я разглядывала сейчас, могла бы мечтать любая дива из глянца. Не веря собственным глазам, я запустила пальцы в волосы – имелась у меня такая дурная привычка, от которой никак не получалось избавиться. Вот только вместо привычной короткой стрижки нащупала длинные шелковистые пряди. Потянула одну, скосила взгляд – блондинка. С ума сойти, я теперь блондинка! Что, спрашивается, со мной происходит?
- Мейни Анита! – вернул меня к жизни возмущенный крик.
Давешняя девица застыла в дверях и смотрела на меня с укором.
- Мейни Анита! – повторила она чуть тише. – Вам ведь лежать надо. Да меня Тара убьет, если узнает, что вы встать пытались. Смерти моей хотите?
Нет, ее смерти я не хотела. Пока, во всяком случае. Потом разберусь, что здесь происходит, и определюсь со своими желаниями поточнее.
- Мейни Анита, - суетилась девица, укрывая меня одеялом и поправляя подушки, - вы лежите спокойненько, а уж я вам подам все, что только потребуется, хорошо?
Я кивнула. Интересно, а как зовут услужливую незнакомку? И в голове само собой тут же всплыло имя: Наина. От неожиданности я даже зажмурилась. Интересно, придумала или угадала? Или… или… вот этот вариант отчего-то пугал больше всего – во мне проснулись чужие воспоминания. Надо полагать, принадлежавшие прежней хозяйке моего тела.
Конечно, я читала книги и видела фильмы о переселении душ. И даже газетные статьи и телепередачи с «рассказами очевидцев» могла бы припомнить. Вот только никогда не относилась к подобным россказням серьезно, полагая их обычными «утками» для привлечения большей аудитории. А вот теперь, получается, саму угораздило переместиться в чужое тело. Или свихнуться – как вариант. Нет, пожалуй, версия переселения мне нравилась больше, хотя тоже казалась не самой приятной. Пусть моя жизнь и пошла наперекосяк, но все равно оставалась привычной и знакомой. Квартира, пусть и купленная в ипотеку, любимая работа… стоп, работы как раз я лишилась. И Кирилл ушел после череды скандалов. Родители остались в провинциальном городке, откуда я сбежала после окончания школы, и разговаривали мы примерно пару раз в месяц по скайпу. Мама сокрушалась, что непутевая дочь никак не родит ей внука или внучку, а еще лучше – сразу двоих. Отец и вовсе заявлял, что я должна вернуться домой, выйти замуж за соседского Петьку и «не дурить больше». Он всегда придерживался правил «трех К», считая, что «баба должна знать свое место». Друзья… а вот друзьями я толком так и не обзавелась. Разве что назвать подругами Лилю из отдела кадров и Натку из бухгалтерии. По пятницам мы вместе «культурно проводили время» - ходили в бар или в пиццерию, выпивали бутылку полусухого красного на троих и перемывали кости знакомым. Хм, получается, мне и жалеть-то толком не о чем, даже кошку или собаку я не завела – некогда было. Вот только тоскливо, если родителей больше не увижу. Пусть и ретрограды, но любимые.
На глазах выступили слезы, причину которых Наина (если это ее настоящее имя, конечно) истолковала по-своему.
- Больно, мейни? – сочувствующе спросила она. – Вы потерпите еще немного, все пройдет. А и то сказать, дешево вы еще отделались. Это ж надо удумать такое: с моста в реку сигануть! Хорошо, рыбаки вас вытянули.
И вот здесь я поняла, что к новой жизни помимо шикарного тела прилагаются еще и неслабые такие неприятности. Причем, похоже, покрупнее оставшихся в прошлом. Во всяком случае, из-за Кирилла или новой фифочки генерального я прыгать с моста точно не собиралась. Поревела бы денек-другой – и дело с концом. А если прежняя хозяйка тела выбрала столь радикальный способ решения проблем, то ее беды явно превышали мои.
К вечеру ко мне начал возвращаться голос. Я все еще хрипела и заходилась то и дело кашлем, но уже могла выдавить из себя несколько слов. Заглянула Тара, высокая грузная женщина с морщинистым загорелым лицом, карими глазами и стянутыми в тугой узел на затылке седыми волосами. Местная ведунья, как услужливо подсказала мне память Аниты. Знахарка и травница. Полное тело скрывал серый балахон – здесь он, видимо, заменял медицинский халат.
Тара послушала пульс на моем запястье, оттянула мне веко и заглянула в глаза, положила прохладную влажную ладонь на лоб.
- Скоро поправитесь, - проворчала она. – Всыпать бы вам хорошенько, мейни, за этакие выкрутасы. Ишь, чего удумали-то. Хоть бы о несчастной матушке своей вспомнили. А то уперлись ослицей, мол, без мейна Алекса и жизнь вам не мила.
Алекс. От этого имени сердце замерло на миг, а потом забилось часто-часто. Перед глазами возник образ изящного белокурого юноши. Высокий лоб, прямой нос, белозубая улыбка, ямочки на щеках. Ох! Похоже, мейни Анита влюбилась в этого красавца без памяти.
А ведь Тара и ее невидимая собеседница упоминали некоего мейна Родвига, уплатившего за невесту внушительную сумму. Стоп! За невесту – это, получается, за меня. Стало быть, моя первоочередная задача – выяснить, кто такой этот мейн Родвиг. И почему Анита предпочла прыжок с моста браку с ним. Вряд ли дело здесь только в красавце Алексе.
Родвиг, Родвиг… Я несколько раз мысленно повторила это имя на разные лады, но память молчала. И лишь когда я раздосадовано прекратила попытки вспомнить хоть что-либо о нежеланном женихе, всплыло само собой: Максимиллиан Родвиг. И еще чувство страха. Вот и все. Ни зрительного образа, ни голоса жениха Анита отчего-то не запомнила. Или же боялась так сильно, что эти воспоминания не передались мне.
АННОТАЦИЯ:
Аня думала, что расставание с женихом и увольнение с высокооплачиваемой должности - худшее, что могло с ней случиться. Ох, как же она ошибалась! Незнакомый мир, чужое тело и помолвка с человеком, о котором ходит дурная слава - вот что приготовила ей судьба. Но настоящая женщина из самого кислого лимона сумеет сделать вкусный лимонад. Надо только взяться за дело с умом...
ПРОЛОГ
- Да провались оно все! – бормотала я, размахивая сумочкой. – Ну ее, такую жизнь!
От жалости к себе на глазах выступили слезы, и я всхлипнула. Четыре часа назад меня уволили, и все эти четыре часа я провела в ближайшем к бывшему месту службы баре, методично уничтожая разнообразные напитки. Бармен, как мне показалось, косился неодобрительно, но молча смешивал коктейли, а затем и просто наливал в стопки и бокалы разноцветное содержимое многочисленных бутылок. А я размазывала по щекам тушь, вспоминая утренние события…
- Вы ведь понимаете, Анна Николаевна, - растерянно бубнил Геннадий Ильич, мой непосредственный начальник, именуемый за глаза Генашей, вручая мне свежеподписанный приказ, - тяжелые времена, сокращение штатов. Мне жаль, очень жаль.
Разумеется, я все понимала. Более того, уже успела повидать «замену». Девица лет двадцати – двадцати двух. Укладка из дорогого салона, острые ногти – с ума сойти! – со стразами (и как только печатать собирается?), длинные ровные загорелые ноги с тонкими щиколотками, бюст размера эдак четвертого, декольте и юбка по типу «широкий пояс». У нее точно нет моих знаний и опыта общения с клиентами, зато этот самый опыт в иных делах определенно имеется. Нет, Генаше, бедолаге, конечно же, жаль расставаться со мной. Нормально работать этакая красотка точно не умеет, зато корчить из себя великого специалиста непременно примется. Это ведь не его, Генашин, каприз и не его решение. Девочку прислали сверху. Очередная «лапочка» Большого Босса решила заделаться бизнес-леди, вот для нее и освободили тепленькое местечко. Интересно, что она станет делать, когда через два месяца приедут японцы? Впрочем, «лапочке» до проблем еще долго можно изображать из себя деловую даму, а вот мне новую работу надо бы начинать искать уже завтра. Или хотя бы в понедельник – если завтрашний день отвести на переживания. А до понедельника можно отоспаться. Наконец-то, ведь прежде у меня такой возможности не имелось.
И мешать никто не станет. Кирилл ушел три недели назад, заявив, что устал жить с ненормальной карьеристкой. Я еще ехидно посоветовала тогда найти себе домашнюю клушу, которая будет варить ему супы и гладить рубашки. Дура, как есть дура, даром что тридцать два в прошлом месяце стукнуло, а ума так и не нажила. Наговорили мы друг другу на прощание столько всяких гадостей, что до сих пор вспоминать неловко. Я узнала, что со мной и в люди-то выйти стыдно, ведь я прямо за столом за телефон схватиться могу и приняться обсуждать деловые вопросы. И что хозяйка аховая, только и способна, что готовую еду в микроволновку сунуть. И в постели – бревно бревном.
На этом воспоминании я опять всхлипнула и заказала:
- Еще текилы!
Бармен покачал головой, но послушно потянулся за бутылкой.
***
Тротуар отчего-то оказался неровным. Редкие прохожие сторонились меня, брезгливо отворачивались, но мне не было до них дела – не упасть бы на косо положенной плитке.
- Вот гадство! – пробормотала я, споткнувшись. – Надоело! Собачья жизнь!
Попробовала сделать шаг и тут же плюхнулась на землю. Беглый осмотр выявил очередную проблему – отлетевший каблук. Я держала стянутый с ноги сапог в руке и не знала, что с ним делать. Лишенная обуви ступня мгновенно замерзла. Это оказалось последней каплей, и я провыла, задрав лицо к небу:
- Не хочу-у! Пусть я усну, проснусь – а ничего этого не бу-у-удет! На… такую жизнь!
К сожалению, меня услышали.
***
Максимиллиан Родвиг, придворный маг, провел рукой по зеркалу. Гладкая поверхность подернулась рябью, а когда снова очистилась, то вместо собственного отражения мейн Родвиг увидел женское лицо.
- Выбрал? – требовательно спросила женщина.
- Еще нет, - ответил Максимиллиан.
Его собеседница нахмурилась.
- Ты слишком беспечен, - попеняла она. – Знаешь ведь, что времени осталось мало, но все равно тянешь.
Маг усмехнулся.
- Мне подойдет любая. Хотя бы вот…
Он протянул руку к небрежно сложенным на краю стола папкам и снял верхнюю. Раскрыл и прочитал:
- Мейни Анита ан дел Солто. Почему нет?
Но женщина в зеркале все еще выглядела встревоженной.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - прошептала она.
***
Мейн Варн ан дел Солто осмотрел конверт с тяжелой гербовой печатью и потянулся за ножом для бумаги.
- Интересно, что понадобилось от меня этому типу? – проворчал он, вскрывая письмо.
Пробежав глазами содержимое, мейн Варн замер, потер лоб, поморгал и принялся перечитывать написанное вслух. Потом, словно не веря своим глазам, позвал сына и велел прочесть и ему.
- Ну, что скажешь? – поторопил мейн Варн остолбеневшего наследника.
Тот перевел на отца растерянный взгляд и внезапно широко улыбнулся.
- Скажу, что нам крупно повезло. Теперь осталось лишь позаботиться о том, чтобы моя взбалмошная сестрица не натворила глупостей.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
- Анита, девочка, просыпайся, - прозвучал где-то совсем рядом встревоженный женский голос.
Голова болела нестерпимо, словно ее сдавили стальным обручем. Горло пересохло, глаза при попытке открыть их резануло так, что выступили слезы. «Вот это я вчера набралась, - промелькнула мысль. – И как еще домой дошла?» И тут же сообразила, что в моей квартире никак не могла оказаться посторонняя тетка, да еще и именующая меня отчего-то Анитой.
А незнакомка между тем принялась всхлипывать.
- Девочка моя, да что же это такое? Как ты могла, Анита? Как только осмелилась на подобное?
- М-м-м, - промычала я.
- Тара! – тут же завопила неизвестная, и я поморщилась от усилившейся головной боли. – Тара, она пришла в себя!
Раздались грузные шаги, чья-то прохладная рука пощупала мой лоб, легла на запястье.
- Жить будет, - произнес скрипучий голос. – Только вы следите за ней получше, мейни. Не дай Вейна Милосердная, еще раз такое учудит – что тогда делать будете? Где деньги возьмете, чтобы мейну Родвигу вернуть? Он-то вам уже уплатил за невесту, об этом вся округа судачит.
Странно. Тара, Вейна, Родвиг, какие-то мейны и мейни, плата за невесту... Наверное, я брежу. Или мне снится сон. И с этой мыслью я опять погрузилась в благословенную пустоту, где не было ни красок, ни звуков, ни донимавшей меня головной боли.
***
Когда я опять пришла в сознание и открыла все-таки глаза, то мне показалось, будто я сплю. И вижу красочный сон из серии «мечты девичьи, романтические». Потому что такие комнаты мне доводилось прежде видеть только в фильмах о принцессах. Высокий потолок, расписанный облаками и звездами, обои в бело-розовую полоску, золотистые занавески на окнах. Кровать, в которой я лежала, запросто вместила бы человек пять – и еще осталось бы место. Постельное белье украшала изящная вышивка.
Я попыталась приподняться и тут же рухнула обратно, морщась от резкой боли. Левый висок словно пронзили тупым раскаленным гвоздем, к горлу подступила тошнота.
- Мейни! – раздался женский голос.
Я осторожно скосила глаза и увидела молоденькую темноволосую девушку в длинном синем платье, застывшую в дверном проеме. В руках незнакомка держала кувшин с высоким узким горлом.
- Мейни Анита! – повторила она. – Вы очнулись? Радость-то какая!
- М-м-м, - только и смогла промычать я. Пересохшее горло и не желавший двигаться язык отказывались издавать другие звуки.
- Сейчас, сейчас, мейни, - захлопотала незнакомка. – Сейчас я напою вас, подождите секундочку. Вот! Осторожно глотайте. Тара предупредила, что вы сначала говорить не сможете и вставать тоже. И велела поить вас водой, соком и бульоном. Вот я вам водички сейчас дам, а чуть позже и сока принесу. Или вы бульона хотите?
Больше всего я хотела узнать, что происходит и где я оказалась, а еще – как меня сюда занесло, где бы это «здесь» ни находилось. Вот только возможности задавать вопросы у меня не имелось. Девушка придерживала мне голову, пока я пила воду из кувшина. Напившись, слегка качнула головой, и незнакомка понятливо отступила от постели.
- Отдыхайте, мейни. Я попозже вернусь, хорошо? Скажу Рите, чтоб цыпленка зарезала.
При этих словах меня замутило. Хоть вегетарианкой я никогда и не была, но выслушивать подробности убоя несчастных животных – увольте. Я попыталась поднять руку, чтобы зажать рот – и удивилась настолько, что разом позабыла и о бульоне, и о несчастном цыпленке, и даже о подкатившей к горлу тошноте. Потому что изящная кисть с длинными тонкими пальцами, овальными розовыми ногтями, белой кожей и хрупким запястьем никак не могла принадлежать мне.
Не заорала я только потому, что голос ко мне еще не вернулся. Только сдавленно захрипела, но незнакомка уже скрылась за дверью и ничего не услышала. А я поднесла руку к глазам, сжала и разжала пальцы, потом моргнула – но ничего не изменилось. У меня была чужая рука.
Охваченная нехорошими подозрениями, я попыталась откинуть одеяло. Несложное движение отняло у меня столько сил, что я долго хватала ртом воздух – не то от слабости, не то от изумления. То, что меня нарядили в чужую ночную рубашку, длинную, светло-персиковую, щедро отделанную кружевом, даже не удивило. Но вот тело под всем этим великолепием тоже оказалось не моим. Высокая грудь размера примерно третьего, тонкая талия, округлые бедра, длинные ноги… Нет, я никогда не считала себя непривлекательной, но понимала, что мне далеко до журнальных красоток. Просто симпатичная женщина с неплохой фигурой, начавшей расплываться из-за перекусов бутербродами наскоро и отсутствия регулярных тренировок. А о том теле, которое я разглядывала сейчас, могла бы мечтать любая дива из глянца. Не веря собственным глазам, я запустила пальцы в волосы – имелась у меня такая дурная привычка, от которой никак не получалось избавиться. Вот только вместо привычной короткой стрижки нащупала длинные шелковистые пряди. Потянула одну, скосила взгляд – блондинка. С ума сойти, я теперь блондинка! Что, спрашивается, со мной происходит?
- Мейни Анита! – вернул меня к жизни возмущенный крик.
Давешняя девица застыла в дверях и смотрела на меня с укором.
- Мейни Анита! – повторила она чуть тише. – Вам ведь лежать надо. Да меня Тара убьет, если узнает, что вы встать пытались. Смерти моей хотите?
Нет, ее смерти я не хотела. Пока, во всяком случае. Потом разберусь, что здесь происходит, и определюсь со своими желаниями поточнее.
- Мейни Анита, - суетилась девица, укрывая меня одеялом и поправляя подушки, - вы лежите спокойненько, а уж я вам подам все, что только потребуется, хорошо?
Я кивнула. Интересно, а как зовут услужливую незнакомку? И в голове само собой тут же всплыло имя: Наина. От неожиданности я даже зажмурилась. Интересно, придумала или угадала? Или… или… вот этот вариант отчего-то пугал больше всего – во мне проснулись чужие воспоминания. Надо полагать, принадлежавшие прежней хозяйке моего тела.
Конечно, я читала книги и видела фильмы о переселении душ. И даже газетные статьи и телепередачи с «рассказами очевидцев» могла бы припомнить. Вот только никогда не относилась к подобным россказням серьезно, полагая их обычными «утками» для привлечения большей аудитории. А вот теперь, получается, саму угораздило переместиться в чужое тело. Или свихнуться – как вариант. Нет, пожалуй, версия переселения мне нравилась больше, хотя тоже казалась не самой приятной. Пусть моя жизнь и пошла наперекосяк, но все равно оставалась привычной и знакомой. Квартира, пусть и купленная в ипотеку, любимая работа… стоп, работы как раз я лишилась. И Кирилл ушел после череды скандалов. Родители остались в провинциальном городке, откуда я сбежала после окончания школы, и разговаривали мы примерно пару раз в месяц по скайпу. Мама сокрушалась, что непутевая дочь никак не родит ей внука или внучку, а еще лучше – сразу двоих. Отец и вовсе заявлял, что я должна вернуться домой, выйти замуж за соседского Петьку и «не дурить больше». Он всегда придерживался правил «трех К», считая, что «баба должна знать свое место». Друзья… а вот друзьями я толком так и не обзавелась. Разве что назвать подругами Лилю из отдела кадров и Натку из бухгалтерии. По пятницам мы вместе «культурно проводили время» - ходили в бар или в пиццерию, выпивали бутылку полусухого красного на троих и перемывали кости знакомым. Хм, получается, мне и жалеть-то толком не о чем, даже кошку или собаку я не завела – некогда было. Вот только тоскливо, если родителей больше не увижу. Пусть и ретрограды, но любимые.
На глазах выступили слезы, причину которых Наина (если это ее настоящее имя, конечно) истолковала по-своему.
- Больно, мейни? – сочувствующе спросила она. – Вы потерпите еще немного, все пройдет. А и то сказать, дешево вы еще отделались. Это ж надо удумать такое: с моста в реку сигануть! Хорошо, рыбаки вас вытянули.
И вот здесь я поняла, что к новой жизни помимо шикарного тела прилагаются еще и неслабые такие неприятности. Причем, похоже, покрупнее оставшихся в прошлом. Во всяком случае, из-за Кирилла или новой фифочки генерального я прыгать с моста точно не собиралась. Поревела бы денек-другой – и дело с концом. А если прежняя хозяйка тела выбрала столь радикальный способ решения проблем, то ее беды явно превышали мои.
***
К вечеру ко мне начал возвращаться голос. Я все еще хрипела и заходилась то и дело кашлем, но уже могла выдавить из себя несколько слов. Заглянула Тара, высокая грузная женщина с морщинистым загорелым лицом, карими глазами и стянутыми в тугой узел на затылке седыми волосами. Местная ведунья, как услужливо подсказала мне память Аниты. Знахарка и травница. Полное тело скрывал серый балахон – здесь он, видимо, заменял медицинский халат.
Тара послушала пульс на моем запястье, оттянула мне веко и заглянула в глаза, положила прохладную влажную ладонь на лоб.
- Скоро поправитесь, - проворчала она. – Всыпать бы вам хорошенько, мейни, за этакие выкрутасы. Ишь, чего удумали-то. Хоть бы о несчастной матушке своей вспомнили. А то уперлись ослицей, мол, без мейна Алекса и жизнь вам не мила.
Алекс. От этого имени сердце замерло на миг, а потом забилось часто-часто. Перед глазами возник образ изящного белокурого юноши. Высокий лоб, прямой нос, белозубая улыбка, ямочки на щеках. Ох! Похоже, мейни Анита влюбилась в этого красавца без памяти.
А ведь Тара и ее невидимая собеседница упоминали некоего мейна Родвига, уплатившего за невесту внушительную сумму. Стоп! За невесту – это, получается, за меня. Стало быть, моя первоочередная задача – выяснить, кто такой этот мейн Родвиг. И почему Анита предпочла прыжок с моста браку с ним. Вряд ли дело здесь только в красавце Алексе.
Родвиг, Родвиг… Я несколько раз мысленно повторила это имя на разные лады, но память молчала. И лишь когда я раздосадовано прекратила попытки вспомнить хоть что-либо о нежеланном женихе, всплыло само собой: Максимиллиан Родвиг. И еще чувство страха. Вот и все. Ни зрительного образа, ни голоса жениха Анита отчего-то не запомнила. Или же боялась так сильно, что эти воспоминания не передались мне.
