- Сестра-кастелянша выдаст вам все необходимое и покажет вашу келью. А сейчас я введу вас в курс ваших обязанностей. Вы будете вести уроки в старшей группе, состоящей из пяти шестнадцатилетних девочек. К моему огромному сожалению, никто из наших сестер не способен обучить их этому предмету - увы, но они абсолютно в нем некомпетентны, любой вопрос тут же поставит их в тупик. Как вы понимаете, в силу принятых на себя обетов ни одна из них не общалась с мужчинами слишком близко. Именно поэтому Обитель и вынуждена нанимать светскую учительницу для выпускниц, ведь подобные знания, несомненно, весьма пригодятся девушкам в дальнейшей жизни. Мы стараемся дать нашим подопечным всесторонне образование. Необходимой методической литературой мы вас, конечно же, обеспечим. Но, я полагаю, вы и сами, нейра Сорро, осознаете важную роль благочестия в семейной жизни?
Лишь огромным усилием воли мне удалось подавить удивленное восклицание. Честно говоря, я совсем не могла представить, кому, а главное - с какой целью, могло бы в семейной жизни понадобиться благочестие. Да, вынуждена констатировать, что в предмете, который я должна буду преподавать, я разбираюсь нисколько не лучше сестер, посвятивших свою жизнь служению Благодарной Матери - пусть и по несколько иным причинам. Но не признаваться же в этом Настоятельнице? Полагаю, нейр Лорн с величайшим неодобрением отнесется к моему увольнению в первый же рабочий день.
Некоторый опыт почти семейной жизни у меня имелся, вот только о благочестии задумываться мне тогда не приходилось. Умение готовить и вести хозяйство казалось мне куда как более важным, но свое мнение в данной ситуации лучше не озвучивать.
- Да, - пробормотала я, - благочестие очень важно для семейной жизни.
- Не просто важно, - поучительным тоном заметила Стефания. - Благочестие - основа основ любого аспекта жизни. Подчеркиваю - любого. Увы, но в вашем предмете подробно я могу разобраться лишь теоретически. Да и то, следует заметить, подобные знания являются для служительниц Благодарной Матери абсолютно лишними.
При упоминании своей богини настоятельница прижала правую ладонь к сердцу и слегка поклонилась. Я повторила ее жест.
- Я буду только рада донести эти знания до своих учениц, - заверила я, постаравшись, чтобы в голосе не проскользнула скептическая насмешка.
- Да, вот еще о чем я хотела бы упомянуть, нейра Сорро, - добавила Настоятельница ледяным тоном, - я в курсе ваших затруднительных обстоятельств. Ваша жизнь вне этих стен, разумеется, никоим образом меня не касается. Но все же смею выразить надежду, что во время проведения ваших выходных в Иворно вы все-таки приложите определенные усилия, дабы не уронить честь нашей Обители. Полагаю, что вы способны вести себя благоразумно, ибо слухи о недостойном поведении нашей учительницы - это последнее, что нам нужно. Надеюсь, что мы друг друга поняли. А сейчас ступайте к сестре Веронии.
Из кабинета Матери Стефании я вылетела с горящими щеками, кляня про себя на все лады Особый Отдел, а следом за ним - все наше Управление в целом и лично нейра Алекса Лорна в частности. Помянув неоднократно всех предков последнего до третьего колена, я немного успокоилась и отправилась искать кастеляншу. Впрочем, обнаружилась она довольно быстро. Кругленькая невысокая женщина средних лет с темно-русыми волосами и карими глазами добродушно мне улыбнулась.
- Сейчас я подберу одежду по размеру, а все остальное, включая книги, уже отнесли в келью. Сестра... Ой! Нейра Сорро, - тут же исправилась она. - Привычка, куда деваться.
Я заверила ее, что она может обращаться ко мне так, как ей удобнее. И на "ты" даже предпочтительнее.
- Тогда я буду звать тебя сестра Эва, хорошо? Мне так легче, путаться не буду. Вот, держи, это твое платье, сестра. Сейчас я занята, поэтому твою келью тебе покажет сестра София, а я зайду перед ужином, все проверю, и мы вместе пойдем в трапезную.
Сестра София оказалась миловидной брюнеткой лет двадцати - двадцати двух, белокожей, с слегка раскосыми зелеными глазами и пухлыми розовыми губами. Стройная, гибкая, с внушительной грудью, которую не мог скрыть даже бесформенный коричневый балахон, который кастелянша почему-то считала платьем, София пользовалась бы немалым успехом у мужчин, живи она в столице. И каким только ветром занесло эту красотку в Обитель? Мысленно я сделала себе пометку разузнать об этой девушке побольше.
- Привет, - улыбнулась она. - А ты новая учительница, да? Нейра Сорро? Ничего, что я на "ты"?
- Ничего, - я вернула ей улыбку. - Можешь звать меня Эвой.
- А ты тогда зови меня просто Софией, без "сестра", - предложила мне спутница, понизив голос. - Но только когда никого из этих жаб нет поблизости, а то мигом доложат главной гадюке. А она страсть как наказывать любит. Либо в карцер посадит на хлеб и воду, либо на ночь в молельню отправит, на коленях на ледяном полу стоять. Сама не знаю, что хуже. Тебя-то она не тронет, а вот мне не поздоровится.
Да уж, первое мое впечатление о Матери Стефании оказалось верным - она имела определенное сходство с нейром Лорном, о котором по Управлению ходили пугающие слухи. Нет, в карцер или молельню он сотрудников, естественно, не отправлял, но вот жизнь испортить мог основательно. А вот первые выводы о красавице Софие я сделала. Она недолюбливает Настоятельницу, а еще не прочь нарушить правила.
- А сестрам разве запрещают общаться с учительницей? - спросила я.
- Нет, не запрещают, но вот дружеские отношения заводить нельзя - можно "заразиться мирской греховностью", - фыркнула София. - От нейры Варион, что преподавала до тебя, заразиться можно было разве что хроническим насморком. А вот рассказывать тебе о Благодарной Матери и о нашей Обители я вполне могу. Это дело полезное, богоугодное. Просветительством считается. Так что если кто спросит - мы говорили именно об этом.
- Разумеется, об этом, - с самым серьезным видом подтвердила я. - А что ты можешь сказать о сестре Веронии? Какая она?
- Никакая, - моя спутница смешно сморщила хорошенький носик. - Самая обычная клуша. Глупая курица, которая только и знает, что кудахтать над имуществом обители. "Сестры, сестры, осторожнее, не порвите покрывало!" "Аккуратнее с этой чашей, ей уже триста лет!" - передразнила она кастеляншу.
Да, пожалуй с Софией следовало бы попробовать подружиться. Но при этом тщательно следить за каждым своим словом, поскольку новая знакомая явно не обладала умением держать язык за зубами.
- Пришли! - тем временем объявила девушка. - Вот и твоя келья. Как же я тебе завидую!
И София подавила вздох, а я - желание хорошенько потереть глаза, поскольку в поле моего зрения не обнаружилось решительно ничего, чему можно было бы позавидовать. Напротив, увиденное в крохотной комнатушке скорее уж давало повод для расстройства. В столь непритязательной обстановке мне еще жить не доводилось. Даже в студенческие годы мы с подругами снимали гораздо более удобные меблированные комнаты. А здесь же... Узенькая каморка с расположенным почти под потолком окошком, сквозь которое почти не проникает солнечный свет. Грубо сколоченная мебель: шкаф, кровать, на которой толком не повернуться, стул, неудобный даже на вид, стол, под одной ножкой которого просунут свернутый лист картона для устойчивости. На столе самая примитивная лампа без абажура и стопка книг - должно быть, те самые учебные материалы.
- Ты будешь жить одна, - пояснила моя собеседница. - У нас свои кельи есть только у гадюки - то есть Матери Стефании - и у ключницы, остальные живут по двое. У меня соседка - сестра Марта, так она храпит жутко. Стены, наверное, дрожат от ее храпа. Я выспаться не могу, а меня сестра Верония потом ругает, что на утренней молитве имею недостаточно бодрый вид. Слушай, а ты в кого веришь? Ведь не в Благодарную Мать же?
Я с трудом подавила искушение заявить, что поклоняюсь Демону-Мстителю и посмотреть на выражение лица Софии при этом известии. Потрясающая новость имела в таком случае все шансы мигом разлететься по Обители, а передо мной замаячила бы перспектива увольнения после проваленного с треском задания. Мысленно прикинув, какой ответ покажется наиболее соответствующим легенде, я сказала, что в столице ходила в храм Богов-Близнецов. Культ распространенный, правила несложные, так что ничего удивительного в выборе этого верования не было. Да и я с легкостью смогла бы ответить на любые вопросы по этому поводу, поскольку моя близкая подруга как раз в Богов-Близнецов и верила. У сотрудников же Управления был свой покровитель, но вот о нем в данном месте упоминать как раз не стоило.
- Повезло тебе, Боги-Близнецы ничего особого от своих почитателей не требуют: ни поста, ни воздержания, ни даже частых молитв. Знай носи им цветы в храм и все. Ну, еще пожертвования, но это ведь добровольно? А нейра Варион, что была до тебя, молилась Радостной Деве. Почему-то, - девушка опять понизила голос до шепота, - у нас давно уже не было светских учительниц, разделявших нашу веру. Я слышала, как сестра Веролия говорила, что на ее памяти бывали только иноверки.
Сказанное Софией меня не удивило. Культ Благодарной Матери, как я уже упоминала, приходил в упадок, и в крупных городах толком не осталось адептов этой богини. Лишь кое-где в провинции чудом уцелели некоторые Обители.
- А ты сама как здесь оказалась? - спросила я, осторожно приступая к выполнению своего задания.
- Родители отдали, - пожала она плечами. - Я - младшая дочь, семья у меня была бедная, на еду-то хватало не всегда, а про приданое и говорить нечего. Да здесь и неплохо, во всяком случае, дома мне было куда хуже. Кормят каждый день, постель своя, пусть даже соседка по келье и храпит, к работе я привычная. А главное, спасибо родителям, что решили сюда, в Обитель, отдать. Им ведь за меня деньги предлагали. Много, золото, я знаю. Одна дамочка из большого города проездом в нашей деревне была, меня как увидала - сразу к матери с отцом направилась. Они ее взашей вытолкали, так она меня потом сманить пыталась. Сулила богатую праздную жизнь, поклонников, свою квартиру. Как же, нашла дуру!
Я почувствовала жалость к бедной девушке. Подумать только, мне неприятна сама мысль о том, что я вынуждена буду провести в Обители довольно ограниченное время, а ей предстоит прожить здесь всю жизнь - и это для нее даже не наихудший вариант.
- Мне пора, - с сожалением сказала София. - Надеюсь, нам еще удастся как-нибудь поболтать.
Закрывая за ней дверь, я обратила внимание на отсутствие засова. Это обстоятельство мне очень не понравилось. Не то, чтобы я чего-то опасалась, но имея возможность запереться, я, несомненно, чувствовала бы себя куда увереннее.
Оставшись в одиночестве, я сначала хотела посмотреть столь любезно предоставленные мне "методические пособия", но потом передумала. Времени до ужина оставалось не так уж и много, так что увлекательному занятию составления учебных планов решено было предаться потом, а пока я приступила к разбору потрепанного саквояжа, с которым заявилась в обитель. Почти все вещи я предусмотрительно распорядилась доставить на постоялый двор в Иворно, прекрасно понимая, что ни наряды, ни украшения, ни духи, ни различные женские безделушки мне в Обители не пригодятся. С собой же захватила самое необходимое: несколько смен белья, теплую ночную рубашку и халат, шерстяную шаль, носки и мягкие тапочки, еще одно купленное накануне уродливое платье, на сей раз серого цвета, плащ и кое-какие мелочи, без которых была неспособна обойтись. Развесив одежду в шкаф, я развернула полученный от кастелянши сверток и с отвращением уставилась на коричневый балахон, который сестра Верония по недоразумению, не иначе, назвала платьем. А я-то еще вчера наивно полагала, что хуже купленного мной на барахолке специально для поездки в Обитель убожества уже ничего не может быть. Да, оказывается, мои покупки еще могли претендовать на изящную одежду - во всяком случае, в сравнении с форменным нарядом учительницы. Натянув на себя эту гадость, я с наслаждением распустила волосы, отлично, однако, понимая, что ходить по Обители с такой прической мне никто не позволит и в самом скором времени мне придется опять сооружать ненавистный пучок. Потом вытащила из саквояжа баночки с кремами и некоторое время раздумывала, куда бы их поставить, поскольку никакого туалетного столика в келье, само собой, предусмотрено не было. В результате эти баночки и еще несколько склянок отправились в ящик письменного стола. В соседнем ящике поселились средства для волос, а еще ниже - прихваченные из столицы книги и журналы. Окинув еще раз взглядом свое временное жилище, я решила, что жить в столь скромной обстановке для меня вовсе не обязательно. Пожалуй, надо будет прикупить кое-каких симпатичных мелочей в Иворно. Жаль только, что нельзя отправить чеки сразу в Управление - это все равно, что сразу известить весь город о цели своего здесь пребывания. Но я уж как-нибудь смогу найти способ заставить родную организацию возместить мне все расходы.
К приходу кастелянши я как раз успела заплести волосы в косу, решив, что к ужину можно выйти и в несколько неформальном виде.
- Как ты обустроилась, сестра Эва? - спросила Верония, когда я открыла дверь на ее стук. - Тебе понравилась твоя келья?
Интересно, как такое могло бы мне понравиться? Но вслух я сказала совсем иное:
- Да, сестра. Здесь очень, очень... чисто, - ну вот, нашла, за что похвалить. - Но у меня есть вопрос: могу ли я немного изменить убранство моего жилища по своему вкусу? Например, половичок какой-нибудь положить?
- Разумеется, сестра Эва. Для тебя принятая в Обители аскеза обязательной не является. Можешь купить в Иворно коврик, вязаные салфетки, новую лампу - все, что сочтешь нужным. Сама понимаешь, у нас таких вещей не водится. В свою очередь хотела бы узнать у тебя, намерена ли ты посещать нашу молельню или предпочтешь молиться в своей комнате.
Я повторила версию про Богов-Близнецов.
Кастелянша вздохнула.
- Да, не получается у нас найти светскую учительницу, что разделяла бы нашу веру. Вот паломницы, те да, прибывают, хоть и нечасто. Но ты не подумай, что это я в упрек тебе, сестра. Напротив, я очень рада твоему приезду.
А уж я-то как рада, не передать. Ума не приложу, что с такой радостью делать.
- А сестра София не докучала тебе? - спросила Верония. - Я знаю, что она может быть несколько надоедливой. Болтушка, но безобидная. Хотя некоторые паломницы на нее жаловались, говорили, что пристает с расспросами.
- Вовсе нет, она мне не надоедала, - заверила я. - Напротив, мне было бы весьма полезно пообщаться с кем-нибудь, кто уже давно живет в Обители и мог бы мне все показать. Так что я буду только рада обществу сестры Софии.
- Хорошо, - после некоторого раздумья согласилась собеседница. - Я завтра дам распоряжение сестре Софии показать тебе Обитель и рассказать о здешних порядках. Однако сейчас нам пора в трапезную, если только мы не желаем остаться голодными.
Трапезная оказалась узким, но вместительным помещением, в котором стояли составленные в два длинных ряда столы. Женщины, сидевшие на неудобных лавках за ними, тут же устремили на меня любопытные взгляды.
Лишь огромным усилием воли мне удалось подавить удивленное восклицание. Честно говоря, я совсем не могла представить, кому, а главное - с какой целью, могло бы в семейной жизни понадобиться благочестие. Да, вынуждена констатировать, что в предмете, который я должна буду преподавать, я разбираюсь нисколько не лучше сестер, посвятивших свою жизнь служению Благодарной Матери - пусть и по несколько иным причинам. Но не признаваться же в этом Настоятельнице? Полагаю, нейр Лорн с величайшим неодобрением отнесется к моему увольнению в первый же рабочий день.
Некоторый опыт почти семейной жизни у меня имелся, вот только о благочестии задумываться мне тогда не приходилось. Умение готовить и вести хозяйство казалось мне куда как более важным, но свое мнение в данной ситуации лучше не озвучивать.
- Да, - пробормотала я, - благочестие очень важно для семейной жизни.
- Не просто важно, - поучительным тоном заметила Стефания. - Благочестие - основа основ любого аспекта жизни. Подчеркиваю - любого. Увы, но в вашем предмете подробно я могу разобраться лишь теоретически. Да и то, следует заметить, подобные знания являются для служительниц Благодарной Матери абсолютно лишними.
При упоминании своей богини настоятельница прижала правую ладонь к сердцу и слегка поклонилась. Я повторила ее жест.
- Я буду только рада донести эти знания до своих учениц, - заверила я, постаравшись, чтобы в голосе не проскользнула скептическая насмешка.
- Да, вот еще о чем я хотела бы упомянуть, нейра Сорро, - добавила Настоятельница ледяным тоном, - я в курсе ваших затруднительных обстоятельств. Ваша жизнь вне этих стен, разумеется, никоим образом меня не касается. Но все же смею выразить надежду, что во время проведения ваших выходных в Иворно вы все-таки приложите определенные усилия, дабы не уронить честь нашей Обители. Полагаю, что вы способны вести себя благоразумно, ибо слухи о недостойном поведении нашей учительницы - это последнее, что нам нужно. Надеюсь, что мы друг друга поняли. А сейчас ступайте к сестре Веронии.
Из кабинета Матери Стефании я вылетела с горящими щеками, кляня про себя на все лады Особый Отдел, а следом за ним - все наше Управление в целом и лично нейра Алекса Лорна в частности. Помянув неоднократно всех предков последнего до третьего колена, я немного успокоилась и отправилась искать кастеляншу. Впрочем, обнаружилась она довольно быстро. Кругленькая невысокая женщина средних лет с темно-русыми волосами и карими глазами добродушно мне улыбнулась.
- Сейчас я подберу одежду по размеру, а все остальное, включая книги, уже отнесли в келью. Сестра... Ой! Нейра Сорро, - тут же исправилась она. - Привычка, куда деваться.
Я заверила ее, что она может обращаться ко мне так, как ей удобнее. И на "ты" даже предпочтительнее.
- Тогда я буду звать тебя сестра Эва, хорошо? Мне так легче, путаться не буду. Вот, держи, это твое платье, сестра. Сейчас я занята, поэтому твою келью тебе покажет сестра София, а я зайду перед ужином, все проверю, и мы вместе пойдем в трапезную.
Сестра София оказалась миловидной брюнеткой лет двадцати - двадцати двух, белокожей, с слегка раскосыми зелеными глазами и пухлыми розовыми губами. Стройная, гибкая, с внушительной грудью, которую не мог скрыть даже бесформенный коричневый балахон, который кастелянша почему-то считала платьем, София пользовалась бы немалым успехом у мужчин, живи она в столице. И каким только ветром занесло эту красотку в Обитель? Мысленно я сделала себе пометку разузнать об этой девушке побольше.
- Привет, - улыбнулась она. - А ты новая учительница, да? Нейра Сорро? Ничего, что я на "ты"?
- Ничего, - я вернула ей улыбку. - Можешь звать меня Эвой.
- А ты тогда зови меня просто Софией, без "сестра", - предложила мне спутница, понизив голос. - Но только когда никого из этих жаб нет поблизости, а то мигом доложат главной гадюке. А она страсть как наказывать любит. Либо в карцер посадит на хлеб и воду, либо на ночь в молельню отправит, на коленях на ледяном полу стоять. Сама не знаю, что хуже. Тебя-то она не тронет, а вот мне не поздоровится.
Да уж, первое мое впечатление о Матери Стефании оказалось верным - она имела определенное сходство с нейром Лорном, о котором по Управлению ходили пугающие слухи. Нет, в карцер или молельню он сотрудников, естественно, не отправлял, но вот жизнь испортить мог основательно. А вот первые выводы о красавице Софие я сделала. Она недолюбливает Настоятельницу, а еще не прочь нарушить правила.
- А сестрам разве запрещают общаться с учительницей? - спросила я.
- Нет, не запрещают, но вот дружеские отношения заводить нельзя - можно "заразиться мирской греховностью", - фыркнула София. - От нейры Варион, что преподавала до тебя, заразиться можно было разве что хроническим насморком. А вот рассказывать тебе о Благодарной Матери и о нашей Обители я вполне могу. Это дело полезное, богоугодное. Просветительством считается. Так что если кто спросит - мы говорили именно об этом.
- Разумеется, об этом, - с самым серьезным видом подтвердила я. - А что ты можешь сказать о сестре Веронии? Какая она?
- Никакая, - моя спутница смешно сморщила хорошенький носик. - Самая обычная клуша. Глупая курица, которая только и знает, что кудахтать над имуществом обители. "Сестры, сестры, осторожнее, не порвите покрывало!" "Аккуратнее с этой чашей, ей уже триста лет!" - передразнила она кастеляншу.
Да, пожалуй с Софией следовало бы попробовать подружиться. Но при этом тщательно следить за каждым своим словом, поскольку новая знакомая явно не обладала умением держать язык за зубами.
- Пришли! - тем временем объявила девушка. - Вот и твоя келья. Как же я тебе завидую!
И София подавила вздох, а я - желание хорошенько потереть глаза, поскольку в поле моего зрения не обнаружилось решительно ничего, чему можно было бы позавидовать. Напротив, увиденное в крохотной комнатушке скорее уж давало повод для расстройства. В столь непритязательной обстановке мне еще жить не доводилось. Даже в студенческие годы мы с подругами снимали гораздо более удобные меблированные комнаты. А здесь же... Узенькая каморка с расположенным почти под потолком окошком, сквозь которое почти не проникает солнечный свет. Грубо сколоченная мебель: шкаф, кровать, на которой толком не повернуться, стул, неудобный даже на вид, стол, под одной ножкой которого просунут свернутый лист картона для устойчивости. На столе самая примитивная лампа без абажура и стопка книг - должно быть, те самые учебные материалы.
- Ты будешь жить одна, - пояснила моя собеседница. - У нас свои кельи есть только у гадюки - то есть Матери Стефании - и у ключницы, остальные живут по двое. У меня соседка - сестра Марта, так она храпит жутко. Стены, наверное, дрожат от ее храпа. Я выспаться не могу, а меня сестра Верония потом ругает, что на утренней молитве имею недостаточно бодрый вид. Слушай, а ты в кого веришь? Ведь не в Благодарную Мать же?
Я с трудом подавила искушение заявить, что поклоняюсь Демону-Мстителю и посмотреть на выражение лица Софии при этом известии. Потрясающая новость имела в таком случае все шансы мигом разлететься по Обители, а передо мной замаячила бы перспектива увольнения после проваленного с треском задания. Мысленно прикинув, какой ответ покажется наиболее соответствующим легенде, я сказала, что в столице ходила в храм Богов-Близнецов. Культ распространенный, правила несложные, так что ничего удивительного в выборе этого верования не было. Да и я с легкостью смогла бы ответить на любые вопросы по этому поводу, поскольку моя близкая подруга как раз в Богов-Близнецов и верила. У сотрудников же Управления был свой покровитель, но вот о нем в данном месте упоминать как раз не стоило.
- Повезло тебе, Боги-Близнецы ничего особого от своих почитателей не требуют: ни поста, ни воздержания, ни даже частых молитв. Знай носи им цветы в храм и все. Ну, еще пожертвования, но это ведь добровольно? А нейра Варион, что была до тебя, молилась Радостной Деве. Почему-то, - девушка опять понизила голос до шепота, - у нас давно уже не было светских учительниц, разделявших нашу веру. Я слышала, как сестра Веролия говорила, что на ее памяти бывали только иноверки.
Сказанное Софией меня не удивило. Культ Благодарной Матери, как я уже упоминала, приходил в упадок, и в крупных городах толком не осталось адептов этой богини. Лишь кое-где в провинции чудом уцелели некоторые Обители.
- А ты сама как здесь оказалась? - спросила я, осторожно приступая к выполнению своего задания.
- Родители отдали, - пожала она плечами. - Я - младшая дочь, семья у меня была бедная, на еду-то хватало не всегда, а про приданое и говорить нечего. Да здесь и неплохо, во всяком случае, дома мне было куда хуже. Кормят каждый день, постель своя, пусть даже соседка по келье и храпит, к работе я привычная. А главное, спасибо родителям, что решили сюда, в Обитель, отдать. Им ведь за меня деньги предлагали. Много, золото, я знаю. Одна дамочка из большого города проездом в нашей деревне была, меня как увидала - сразу к матери с отцом направилась. Они ее взашей вытолкали, так она меня потом сманить пыталась. Сулила богатую праздную жизнь, поклонников, свою квартиру. Как же, нашла дуру!
Я почувствовала жалость к бедной девушке. Подумать только, мне неприятна сама мысль о том, что я вынуждена буду провести в Обители довольно ограниченное время, а ей предстоит прожить здесь всю жизнь - и это для нее даже не наихудший вариант.
- Мне пора, - с сожалением сказала София. - Надеюсь, нам еще удастся как-нибудь поболтать.
Закрывая за ней дверь, я обратила внимание на отсутствие засова. Это обстоятельство мне очень не понравилось. Не то, чтобы я чего-то опасалась, но имея возможность запереться, я, несомненно, чувствовала бы себя куда увереннее.
Оставшись в одиночестве, я сначала хотела посмотреть столь любезно предоставленные мне "методические пособия", но потом передумала. Времени до ужина оставалось не так уж и много, так что увлекательному занятию составления учебных планов решено было предаться потом, а пока я приступила к разбору потрепанного саквояжа, с которым заявилась в обитель. Почти все вещи я предусмотрительно распорядилась доставить на постоялый двор в Иворно, прекрасно понимая, что ни наряды, ни украшения, ни духи, ни различные женские безделушки мне в Обители не пригодятся. С собой же захватила самое необходимое: несколько смен белья, теплую ночную рубашку и халат, шерстяную шаль, носки и мягкие тапочки, еще одно купленное накануне уродливое платье, на сей раз серого цвета, плащ и кое-какие мелочи, без которых была неспособна обойтись. Развесив одежду в шкаф, я развернула полученный от кастелянши сверток и с отвращением уставилась на коричневый балахон, который сестра Верония по недоразумению, не иначе, назвала платьем. А я-то еще вчера наивно полагала, что хуже купленного мной на барахолке специально для поездки в Обитель убожества уже ничего не может быть. Да, оказывается, мои покупки еще могли претендовать на изящную одежду - во всяком случае, в сравнении с форменным нарядом учительницы. Натянув на себя эту гадость, я с наслаждением распустила волосы, отлично, однако, понимая, что ходить по Обители с такой прической мне никто не позволит и в самом скором времени мне придется опять сооружать ненавистный пучок. Потом вытащила из саквояжа баночки с кремами и некоторое время раздумывала, куда бы их поставить, поскольку никакого туалетного столика в келье, само собой, предусмотрено не было. В результате эти баночки и еще несколько склянок отправились в ящик письменного стола. В соседнем ящике поселились средства для волос, а еще ниже - прихваченные из столицы книги и журналы. Окинув еще раз взглядом свое временное жилище, я решила, что жить в столь скромной обстановке для меня вовсе не обязательно. Пожалуй, надо будет прикупить кое-каких симпатичных мелочей в Иворно. Жаль только, что нельзя отправить чеки сразу в Управление - это все равно, что сразу известить весь город о цели своего здесь пребывания. Но я уж как-нибудь смогу найти способ заставить родную организацию возместить мне все расходы.
К приходу кастелянши я как раз успела заплести волосы в косу, решив, что к ужину можно выйти и в несколько неформальном виде.
- Как ты обустроилась, сестра Эва? - спросила Верония, когда я открыла дверь на ее стук. - Тебе понравилась твоя келья?
Интересно, как такое могло бы мне понравиться? Но вслух я сказала совсем иное:
- Да, сестра. Здесь очень, очень... чисто, - ну вот, нашла, за что похвалить. - Но у меня есть вопрос: могу ли я немного изменить убранство моего жилища по своему вкусу? Например, половичок какой-нибудь положить?
- Разумеется, сестра Эва. Для тебя принятая в Обители аскеза обязательной не является. Можешь купить в Иворно коврик, вязаные салфетки, новую лампу - все, что сочтешь нужным. Сама понимаешь, у нас таких вещей не водится. В свою очередь хотела бы узнать у тебя, намерена ли ты посещать нашу молельню или предпочтешь молиться в своей комнате.
Я повторила версию про Богов-Близнецов.
Кастелянша вздохнула.
- Да, не получается у нас найти светскую учительницу, что разделяла бы нашу веру. Вот паломницы, те да, прибывают, хоть и нечасто. Но ты не подумай, что это я в упрек тебе, сестра. Напротив, я очень рада твоему приезду.
А уж я-то как рада, не передать. Ума не приложу, что с такой радостью делать.
- А сестра София не докучала тебе? - спросила Верония. - Я знаю, что она может быть несколько надоедливой. Болтушка, но безобидная. Хотя некоторые паломницы на нее жаловались, говорили, что пристает с расспросами.
- Вовсе нет, она мне не надоедала, - заверила я. - Напротив, мне было бы весьма полезно пообщаться с кем-нибудь, кто уже давно живет в Обители и мог бы мне все показать. Так что я буду только рада обществу сестры Софии.
- Хорошо, - после некоторого раздумья согласилась собеседница. - Я завтра дам распоряжение сестре Софии показать тебе Обитель и рассказать о здешних порядках. Однако сейчас нам пора в трапезную, если только мы не желаем остаться голодными.
Трапезная оказалась узким, но вместительным помещением, в котором стояли составленные в два длинных ряда столы. Женщины, сидевшие на неудобных лавках за ними, тут же устремили на меня любопытные взгляды.
