Глава 1
Тысячелетия назад в мире царил Хаос. Его дети, темные боги, бесчинствовали на обитаемых континентах, уничтожая цивилизацию за цивилизацией. Попытки разумных рас воспрепятствовать им провалились с треском. И тогда вмешались их божества-покровители.
Истово молились в их храмах верующие, большими силами обладали боги, но и противостояли им те, кто был куда могущественнее. Много крови пролилось. Человеческой, эльфийской, драконьей, демонической… божественной. Противостоящие Хаосу боги смогли лишь значительно ослабить противников и выкинуть их за Завесу, заперев проход обратно печатями.
Печати эти активны и до сих пор, являясь гарантом спокойствия и благополучия всего мира. А сохранность их берегут Стражи – божества, добровольно ставшие вечными охранниками Завесы, лишенные права отлучиться со своего поста, завести семью, полюбить… лишенные даже памяти – чтобы не возникало соблазна.
Разрушенные города отстроили, основательно прореженные расы снова восстановились, а в честь победы светлых богов сочинили множество хвалебных песен и легенд.
Прошли столетия.
Масштабы катастрофы забылись. Вера в богов ослабла. Уже не взывали к их помощи, прежние деяния не вспоминали за давностью лет. Храмы, которые в первые годы после изгнания темных строили в огромных количествах и украшали драгоценными камнями, пришли в запустение. Красота их поблекла. Ряды истинно верующих редели с каждым десятилетием, а те, что остались, относились к ритуалам поклонения, как к изжившей себя традиции.
Сильнее всего практически полное отсутствие веры сказалось на первых богах – духах природы, элементалях, драконах и – в очень редких случаях – демонах. Ведь когда-то именно вера сделала их богами, наделив божественными силами. Вера сделала их одними из самых могущественных существ мира, но и она же стала их слабостью.
Без веры нет сил. А если у тебя нет сил, то смертные в тебя больше не поверят. Такой вот раздражающий круговорот.
Одни приняли изменения со смирением и вернулись в прежнюю форму – снова стали теми, кем изначально явились в этот мир. Другие смириться не смогли и попытались вернуть былое могущество обратно. Кто-то в этом преуспел, а кто-то навсегда исчез, забытый собственными братьями.
Были и боги, которых почти полное отсутствие веры не затронуло вовсе. Им не нужны были храмы и верующие, чтобы оставаться богами – они изначально появились с силами куда большими, чем есть у всех духов и элементалей вместе взятых. И пусть количество последователей и искренняя вера могли значительно усилить их, эти факторы не являлись основополагающими. Правда, была у таких богов своя специфика…
Слишком узконаправленные таланты.
Боги природы могли заставить зеленеть огромный материк – и это далеко не предел их могущества. Боги войны не знали поражений. От взора богини справедливости не укрывался ни один обман. Боги-кузнецы создавали вещи, становившиеся легендарными. Но… вне пределов их способностей они превращались чуть ли не в пятилетних детей, неспособных даже завтрак приготовить самостоятельно.
Не то, чтобы боги нуждались в человеческой пище, просто… Знаете, это довольно обидно, когда ты – тысячелетняя богиня, повидавшая за свою жизнь рассветы и падения целых стран, а яичница превращается в угольки так же стабильно, как и девять сотен лет назад.
Несолидно как-то.
Правда, вышеперечисленным богам еще повезло, их талантам в быту хотя бы можно найти применение, так или иначе… а что делать богине счастья, богам уюта и домашнего очага, чье предназначение – просто быть? Богине путей, которая тоже персона неоднозначная? Подарила людям способ мгновенно перемещаться через огромные расстояния, сама способна телепортироваться в любое место, независимо от наложенной на него защиты и отдаленности, и… все. На этом ее способности заканчиваются.
Конечно, и такой талант можно использовать – и еще как! Но тут в дело вступает вторая закавыка: чем виртуознее божество использует свою способность, тем сильнее страдают другие сферы. Другими словами, ты можешь метать громы и молнии, одним движением сдвигать горы и образовывать моря, но при этом не в состоянии найти латную перчатку в комнате, вынужден постоянно вспоминать, с какой стороны лево, путаешь соль с перцем и забываешь имена знакомых.
По этой причине к богам, чья сфера деятельности никак не пересекается с проблемой, никогда не обращаются – бесполезно.
Но вернемся к исторической справке.
Вера постепенно угасла. Храмы опустели. И рожденные боги по силам сравнялись с могущественнейшими человеческими архимагами и демоническими лордами средней силы. Божества смешались со смертными, адаптировавшись к новому порядку. Кто-то адаптировался настолько хорошо, что от обычного человека, не считая вечной молодости, отличить было невозможно. Об одной такой богине и ее шебутной семье и пойдет речь…
***
– Инриль, сестра моя! – с драматическим надрывом возопил темноволосый мужчина, простирая к собеседнице руки.
Актриса повернулась к нему с одухотворенным лицом и с придыханием произнесла:
– Говори, брат…
– Я был глупцом и не ведал, что творю… прости меня… Я убираю в ножны меч и голову пред тобой склоняю. Давай же в мире жить. Согласна?
– Да! – еще один глубокий вздох.
Наблюдающая за этим в рядах зрителей шатенка, содрогаясь всем телом, сползла с лавки на землю. Женщина судорожно закрывала рот, стараясь не заржать в голос. Женщину эту звали Инра Фрей. А богиню, которую сейчас уж чересчур старательно изображала актриса – Инриль Тар’Гашефт’Фрейль.
Инра подняла голову к звездному небу и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Вроде, отпустило…
Но как лихо они завернули, ха!
Помнила она сцену, которую разыгрывали в уличном представлении, да так хорошо, словно и не прошло с того момента по меньшей мере лет пятьсот. Собственно, эту сцену половина божеств вспоминала с содроганием – клочки по закоулочкам летели только так.
Инриль была юна и вспыльчива. Ее брат, Тейрон, тоже от нее не отставал, даром, что младше на сто с лишним лет. А родители через пару веков после победы над темными стали Стражами Завесы, так как предыдущие не выдержали нагрузки, да и тяжело им было после полученных на войне ран. В общем, родители самоисключились из воспитательного процесса, стерев себе воспоминания, поэтому помешать р-родственничкам основательно подправить друг другу шкуру не смогла даже бабуля. Точнее, она и не собиралась вмешиваться, со свойственной ее возрасту мудростью позволив подросткам побуянить вдоволь.
Подумаешь, вымершие пару лет как гидры внезапно появились в пустыне. Ну оккупировали гигантские скорпионы одну из эльфийских рощ. Ну завелись в фонтане императорского дворца Ленры – одной из самых развитых стран мира – мутантные золотые рыбки с оскалом в два ряда острых клыков… к ним же ко всем потом приспособились! Так или иначе…
От рыбок вообще одна польза была. Наконец-то сиятельные императоры и их гигантский сонм придворных перестали, основательно накидавшись спиртным на очередном пиршестве, в упомянутые фонтаны сигать. Для монаршей репутации это занятие диво катастрофическое. Особенно, когда выходная мантия где-то на дереве висит, а инкрустированная драгоценными камнями корона в кустах валяется.
К тому же, животных брат и сестра потом вернули на место. Тейрон успокаивал и вылавливал, Инриль перемещала. Ну, кроме рыбок, конечно, которых по особой просьбе тогдашней императрицы оставили. В общем, в итоге для разумных рас мира все закончилось вполне благополучно… а неразумные не жаловались – не умели.
Вот только сцена примирения, которую изображали актеры, кардинально отличалась от действительности. Прощения в тот момент Тейрон не просил, а слова, которые срывались с его языка уж точно нельзя назвать цензурными. Впрочем, сама Инриль ему тоже не высокопарным слогом отвечала. Что с них было взять? Подростковый бунт во всей красе, недостаток внимания родителей и общий непростой характер сказались.
– Уф! – икнув, вытерла дорожки слез, Инра. – Повеселили…
О том, что пошла на представление, о котором мальчишки-газетчики оповестили весь Лоррель – столицу королевства Ленра – она не пожалела ни разу. Посещать мероприятия, на которых с разных сторон освещались исторические события (особенно, если в этих событиях ты принимала непосредственное участие) давно вошло в привычку.
То, как люди с ног на голову переворачивали реальность, забавляло. До некоторых сюжетных поворотов она сама бы в жизни не додумалась. А уж как по-разному представляли их отношения с Тейром… пф-ф! Тут и взаимная ненависть была, и запретная любовь, и дружба до гроба, и зависть. Как-то однажды им чуть пол не поменяли, благо они вовремя заметили и вмешались. Короче, поводы поприкалываться над братцем не переводились никогда.
Стоп.
А это что?
...Взгляд Инры машинально зацепился за темноволосую макушку. Кого-то ей этот актер до ужаса напоминал…
– Да ладно? – прошептала женщина непослушными губами. – Ну засранец!..
И решительно направилась к труппе, как раз уходившей со сцены. Очень ей нужно было поговорить с одним ее представителем. Вот прям невмоготу как!
– Уважаемый лэр, – вцепилась она в руку мужчины, источая улыбкой радушие. – Должна сказать, я в полном восторге! Вы так точно передали характер персонажа, так реалистично сыграли его эмоции… Невероятно! Как вам это удалось?
– Оу, прекрасное создание, – ответил тот похожей ослепительной улыбкой. – Я просто очень… очень тщательно погрузился в его образ, поднял все-все записи… – тут его голос опустился до интригующего шепота: – Если хотите, я их вам покажу… они в моей спальне.
– С удовольствием взгляну, – кокетливо хлопнула ресничками Инра. – На все, что вы захотите мне показать…
Мужчина обольстительно улыбнулся.
Проходившие мимо горожанки, тоже решившие попытать счастья, совершенно случайно столкнувшись с красавцем-актером в тесном переулочке, одарили ее завистливыми взглядами и оскорбленные в лучших чувствах удалились. Самой Инре, впрочем, до их душевного равновесия никакого дела не было, ее голову занимали совершенно другие мысли.
Что этот человек делает в Лорреле? Зачем разыграл это представление? Почему не нашел ее лично, раз так захотелось поговорить? Как долго он здесь находится? Как много о ее жизни в настоящем успел узнать?
Новые и новые вопросы появлялись каждую секунду, а ответа на них оставалось ждать аж до номера в столичной гостинице, где известная, в общем-то, труппа остановилась на ночлег. Некоторые вопросы ни к чему задавать на оживленных улочках. Во избежание неурядиц...
В гостиницу пара пробралась через черный ход, чтобы не привлекать излишнего внимания. Похоже, актер заранее предупредил прислугу, потому что остановить их никто не попытался, да и вообще присутствие старательно игнорировал (кто-то настолько увлекся, что чуть не врезался в стену с ведром в руках – столкновение предотвратили, но образовавшейся куче-мале никто не помешал).
– Милая лэра, прошу, – широким жестом распахнул перед Инрой дверь комнаты мужчина.
Та вошла, с интересом оглядываясь по сторонам.
Обстановка стандартная: небольшая, но хорошо освещенная гостиная, тахта, два кресла по бокам, столик с цветами в простой вазочке, неровная стопка листов, оставленная накануне. Ковер без особых изысков, да камин в углу. И две двери. Одна, по ее опыту, должна вести в ванную, вторая – в спальню.
Актер, от которого пристальный осмотр не укрылся, насмешливо фыркнул за спиной.
– Ита-ак, – в предвкушении протянул он.
– Итак, – повторила Инра, разворачиваясь на носках. – Рассказывай, что ты здесь делаешь, сына?
На мгновение в комнате воцарилось молчание.
– Ну ма-ам, – обиженно нахмурился мужчина, взъерошив волосы на затылке. – Я, между прочим, уже в роль вжился!
Инра закатила глаза.
– Милый, инцест, конечно, дело семейное, но я не собираюсь опускаться до соблазнения собственного ребенка.
Посмеиваясь с моськи старшего из своих детей, женщина подошла к креслу и с присущей ей элегантностью плюхнулась на сидение.
– Рассказывай, Дэн, с чем пожаловал?
Дэнталион, признанный искуснейшим из богов-кузнецов на последнем сборище-пьянке, из-за того, что единственный смог изготовить латные доспехи на фею (зачем они это делали и как богам вообще пришла в голову столь светлая мысль, история, замутненная алкогольными парами, умалчивает) и даже заставить последнюю в них влезть, снова взъерошил волосы.
На этот раз – растерянно.
Ему было что сказать, вы не подумайте. Но слишком много этого было, с какой фразы начать? Да и стоит ли?
Стоит ли изображать обиду из-за того, что мать на несколько столетий оставила семью и, смешавшись с людьми, путешествовала по миру? Стоит ли пытаться добиться хоть какого-то объяснения причин, по которым она самолично уничтожила последнего истово верующего своего жреца, обрекая религию на медленное, но необратимое забвение?
Стоит ли рассказывать, как они с братом и сестрой волновались после ее внезапного исчезновения? Как много раз пытались дозваться? Любыми способами: божественными, смертными… И какое отчаяние их охватывало каждый раз, когда послание оставалось без ответа?
Мама предполагала подобное развитие событий – он не сомневался – но все равно ушла. Значит, причины были существенными? Почему тогда от понимания не чувствуется облегчения? Почему горло до сих пор сжимает обида?
Что за поведение для почти пятисотлетнего бога, в конце концов? Он должен быть сильным, рациональным, мудрым… Но когда дело касалось семьи, реальный возраст не имел значения. Особенно, в случае с мамой.
Он снова станет ей поддержкой и будет защищать от любой угрозы из внешнего мира, как только поймет ее мотивы. Что она их действительно не бросала на произвол Судьбы (хотя, та ведь была их родной тетушкой, так что смысл оборота искажался). Что она по-прежнему любит.
– Почему ты… почему ушла? – он не хотел задавать этот вопрос.
Но тот зудел на подкорке сознания еще с тех пор, как он увидел ее, прогуливающуюся по улицам Лорреля днем. Зудел все время, пока она приветливо здоровалась с патрулирующими город стражниками, как шутливо переругивалась с торговцем, как со смехом подхватила игру шебутной компании ребят…
Почему она оставляла своих детей без ответа?
– Мне нужно было подумать, – отвела взгляд Инра.
Было ли ей стыдно? Да. Бежать от проблем, наплевав на все и вся – такое инфантильное поведение недостойно богини. Она должна была продумать свой уход до мелочей, подготовить к этому событию детей, физически и морально, а не срываться с места, закрываясь от всего. Но иногда даже боги ошибаются, как бы сильно им не хотелось обратного. Слишком ужасны последствия даже самого незначительного промаха. Слишком сложно потом все исправить.
В ее случае, правда, ошибка аукнулась частично (она на это надеялась) испорченными отношениями в семье. Их еще можно будет восстановить – в отличие от потерянных жизней.
Но все, что ей сейчас приходит на ум – глупые оправдания. Оправдания тому, что она не собрала всю семью и не обсудила с ними проблему, перед тем, как исчезнуть. Так было бы благоразумнее, было бы правильнее… вполне в стиле божества.
