«Ух ты, что-то новенькое» — вот какой была первая осознанная мысль Алины Акулиной после исчезновения портала.
Удивление ее было полностью оправданно. За достаточно короткое время девушку изрядно помотало по всевозможным мирам. Причем портал, как назло, имел обыкновение открываться обязательно в каком-нибудь г... кхм... интересном месте. Но вот чтобы сразу посреди пентаграммы, это в первый раз... Или не в первый? Ну вот, допутешествовалась до того, что собственные экстремальные приключения смешались в одну кучу.
Ладно, не суть. Сейчас главное определить: все плохо, или очень плохо. Помещение, где располагалась пентаграмма, было теплым и просторным. Правда, из-за слабого освещения разглядеть его подробней не удавалось, но все равно это безусловный плюс. То, что прямо сейчас ее никто не пытается сожрать, тоже.
А вот толкущиеся возле пентаграммы люди — где-то с десяток пожилых мужчин в длинных платьеобразных одеяниях — внушали справедливые опасения. Одеяния навевали мысль о монахах, а пентаграмма — о призыве демона. Логическая цепочка как-то сама достроилась до суккуба. Совсем не хорошо!
Но, в любом случае, с местным населением, стоило попытаться наладить контакт.
— Здрав-ствуй-те, — громко и четко поприветствовала Алина собравшихся.
Собравшиеся переглянулись и синхронно отступили на пару шагов. В глазах у них отчего-то плескался первобытный страх. Интересное дело, сами призвали, а теперь боятся. В попытке определить причину такой реакции, Алина кинула взгляд вниз, на свои ноги. Вопль ужаса зародился где-то в районе желудка, куда за секунду до этого ухнула душа, и вышел поистине богатырским:
— И-и-и-го-го-го-го!!!
— ААААААА!!! — подхватили инициативу мужики.
Теперь-то Алина их понимала. Не каждый день встречаешь говорящую лошадь.
Черт побери! Лошадь! Серая, в яблоках! Вот это уже перебор!
Ну почему не белая?! Или, хотя бы, не вороная?! И хвост отвратительного мышастого цвета!
Давненько Алина так не истерила. Хотя она в принципе была особой спокойной и уравновешенной, не впадающей в буйство эмоций, но такое преображение кого хочешь доведет до ручки. Алине хотелось домой, киевский тортик и мартини, и совсем не хотелось торчать в непонятной пентаграмме в облике лошади дурацкой расцветки. О чем она и оповестила общественность.
— И-и-и-го-го-го-го!!!
— ААААААА!!! — вторили ей благодарные слушатели.
— Успокойтесь! Пожалуйста, успокойтесь! — вклинился в какофонию новый голос.
Голос был странным. Гласные звуки растягивались, согласные немилосердно проглатывались. Что-то это сильно напоминало... И звучал голос примерно на том же уровне.
Чтобы подтвердить свои умозаключения Алина снова кинула взгляд на пол, в район источника звука. После чего в первый раз в жизни (Или не в первый? Да не суть!) лишилась чувств. В свете недавних потрясений говорящий кот ее доконал.
***
— Спокойствие, только спокойствие. Все будет хорошо, — приговаривал кот ученый, обмахивая Алину веером.
Выглядел он при этом так, что сразу становилось понятно: приговаривает он по большей части ради своего успокоения.
— Со мной все уже хорошо, — заверила его Алина.
Она уже пришла в себя, хотя не чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы совладать с недавно обретенными четырьмя ногами с копытами. Еще ей было стыдно за проявленную слабость: вон товарищу явно много хуже, и ничего, держит себя в рамках приличий.
На кота было смотреть откровенно жалко: шерсть дыбом торчит, левый глаз подергивается и хвост обвис. Алина устыдилась еще сильнее и немедленно принялась выяснять, в чем дело. Вдруг, сможет чем помочь зверушке?
— Мы, понимаете ли, вызывали Сивку-бурку, — охотно пустился в объяснения кот. — Вы, я так полагаю, все-таки не он.
— Точно нет, — подтвердила Алина.
— Ох, какая жалость, какая жалость. Мы так надеялись на его помощь. Хотя бы советом...
— А что, для его вызова необходима пентаграмма, — удивилась Алина. — Я думала, достаточно позвать «Сивка-бурка, вещая каурка...» и дальше по тексту.
Впервые (Пожалуй, что правда впервые) она имела некоторые представления об актуальном для жителей чужого мира вопросе (примерно на уровне начальной школы) и это только подстегивало ее любопытство.
— Не совсем, но он кое-что задолжал еще моему деду, поэтому должен был откликнуться. А пентаграмма так, на всякий случай. Сам я его никогда не видел, но поговаривают, что характер у него... сложный.
Тут Алина склонна была согласиться. Она отчетливо помнила, что на этот раз во время перемещения слышала не то хохот, не то конское ржание. Тогда она решила, что это слуховые галлюцинации, но сейчас, при наличии более полной информации, напрашивался другой вывод. Похоже, ей делегировали полномочия.
— А зачем вам этот Сивка-бурка понадобился? — спросила Алина. — Я, конечно, не он, но вдруг смогу помочь.
— Чем же вы поможете, барышня, — сокрушался кот. — Лучшие умы всего мира уже который год бьются над этой проблемой, и все без толку. Сильнейшие витязи пытались решить дело силой, все сгинули!
Но все же принялся рассказывать. Видно было, что ему очень хотелось выговориться. Оказалось, что уже десять лет как неизвестная хворь превращает людей в кровожадных мертвецов. Сильнейшие из волхвов, прозорливейшие из мудрецов ничего не смогли поделать, поэтому с болезнью боролись с помощью топоров, вил и кос. Тут главное было не допустить заразного укуса.
Сходились лучшие умы мира только на источнике заразы, а шла она от калинова моста, резиденции мирового зла: Кащея Бессмертного и Змея Горыныча. Немало богатырей, да и просто добрых воинов отправилось туда, никто не вернулся. Даже один царевич на поиски приключений сбежал, младший, правда, и не великого ума, от него тоже ни ответа, ни привета.
— И вот решил я взять дело в свои лапы, так ведь дальше продолжаться не может, и собрал всех царей, королей и прочих видных политических деятелей на симпозиум, чтобы как-то все решить сообща, а Сивка-бурка, скотина непарнокопытная, возьми и не явись...
— Без паники! — скомандовала Акулина.
Теперь, когда ей обозначили проблему, она чувствовала прилив кипучей энергии. Некогда разлеживаться, когда миру грозит опасность!
— Где там сейчас твои важные политические деятели? — теперь, когда кот поведал ей свои горести, он стал ей как родной и называть его на «вы» больше было не удобно.
— Так уже второй час пируют на весь мир. Я их пиром сюда и заманил.
— Ясно. Как думаешь, сильно набрались?
— Еще не успели, культурные люди все-таки. Вот на четвертом часу будут в дрова.
— Понятно. Тогда идем скорее, устроим симпозиум, пока они в нужной кондиции.
Сказано это было таким тоном, что возразить кот ученый не посмел.
***
С кондицией Алина и кот не прогадали. Политические деятели, они же хор вопящих мужиков, были уже веселы и благодушны, но еще не утратили способности стоять более-менее прямо, изъясняться почти внятно и кое-как, но соображать. Плюс, симпозиум решили проводить не выходя из пиршеского зала, где Алина вкусно пообедала.
На этом плюсы, собственно, и закончились, и начались сложности. Самым сложным неожиданно оказалось заставить их обсуждать цель симпозиума. Видным политическим деятелям было на нее плевать. Какая там хворь, если у царя Дадона из Тридевятого царства кто-то спер жар-птицу, у царя Гвидона из Тридесятого увели табун златогривых кобылиц, а у царя Евстегнея, название государства, где он числился монархом, было настолько мудреным, что все называли его по-простому — Некоторое, в теплице выкопали яблоню с молодильными яблоками.
В кражах лучшие умы этого мира подозревали друг друга. Несколько раз подозрения, возможно и не безосновательные, вылились в потасовки.
Но особенно остро стояла проблема участившихся в последнее время похищений царских дочерей, не обошедшая ни одного монарха.
— А Василиса! Где Василисушка моя, ироды?!
— Скрали-и-и Глашеньку, свет очей мои-и-их! Признавайтесь, засранцы, откель сватов ждать, а не то на всех войной пойду-у-у!
— Аннушка, кровиночка любимая!
— Ох, Иванушка, Иванушка! Сынок меньшой, отрада сердца стариковского.
Или почти не одного. У царя Ивана дочерей не было, зато в наличии имелся сын. Вот он и пропал. Ну, как пропал, в надежде найти лекарство от хвори, пустился на поиски приключений. И ожидаемо не вернулся.
Остальные цари почему-то сочувствовать коллеге не спешили.
— Чего твоему лосю будет! Нагуляется и приползет, в первый раз, что ли?
— Ты б его, что ли, взаперти держал, а то ведь позорит престиж государства.
— Да откуда у ихнего государства престиж возьмется?
— И то верно. Сынок-то в папашу. Шолопутная семейка...
— Наверное он Гла-а-ашеньку и скра-а-ал!
— Да твою Глашеньку сахарным петушком со двора сманить можно. Ванька да Глашка, счастья полная баклажка. Два сапога пара.
И так по замкнутому кругу. Кражи, царевны, Иван. Кражи, царевны, Иван. Между актуальными темами хаотически вклинивались политика и экономика. А вот Алине с котом это никак не удавалось.
Во время очередной потасовки Акулина не выдержала.
— Ти-и-и-и-ихо!
Не понятно, что подействовало: возглас, не менее звучный, чем приветственное «И-и-и-го-го-го-го», или то, как эффектно при этом Алина стала на дыбы, но все затихли.
Явно, не надолго, но и этого было достаточно:
— Как победить хворь?! — рявкнула она. — Мысли?! Предложения?!
— А чего тут предлагать, — хмыкнул царь Иван. — Все, что сами могли, уже измыслили, ничего не помогает. К Бабе-Яге надо идти, я давно говорил, если кто чего и посоветует, то только она.
Вот тут стало по-настоящему тихо. Настолько тихо, что даже привязавшийся к Алине овод перестал жужжать.
— Во-о-от, а я что говорил?! Опасные сумасброды что отец, что сын, — высказался кто-то, но на него зашикали.
— А ведь верно, — хлопнул себя по лбу кот ученый. — Про Бабу-Ягу я и не подумал. Нужно снарядить экспедицию.
Уже тогда, оглядев собравшихся, Алина четко поняла, кто войдет в ее состав. Судя по мордам лиц, видные политические деятели поняли друг друга без слов и были солидарны с Акулиной в этом вопросе. Впрочем, мгновенно принятое решение не помешало самодержцам засесть за обсуждениями еще на три часа.
***
«У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том, и днем, и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом...» — вспомнила Алина слова великого русского поэта. В детстве она считала Пушкина садистом: как же, посадил котика на цепь. Теперь же Акулина подозревала, что сильно погорячилась с выводами.
Она уже несколько часов тащилась по тракту в сторону Темного леса, предположительного ареала обитания Бабы-Яги. На нее была навьючена поклажа: провизия, котелок, дрова (не самому же котику хворост собирать), книги, карты, запас чернил и пергамента (котик изволит вести путевые заметки) и черти что еще. Сам «котик» возлежал на поклаже и поминутно раздавал ценные указания:
— Плавнее иди, меня укачивает. И помедленней, я записываю.
В общении с Алиной кот тоже перешел на «ты». Неудобно «выкать» тому, кого ежеминутно поучаешь.
Делился наблюдениями:
— Погода сегодня — загляденье. На термометре двадцать градусов, облака похожи на барашков и гуси низко летают, значит в Африкании хорошо уродятся бананы. Примета такая
Занимался просветительской деятельностью:
— Справа ты можешь видеть вековую ель, достигающую в высоту сорок пять метров (Алина вяло порадовалась, что оказалась знакома с местной системой исчисления. Хотя ожидала чего-то вроде «верст» и «аршинов»). Это хвойное дерево относится к семейству сосновых...
В общем, со стороны Александра Сергеевича было очень гуманно посадить кота на цепь. Как по отношению к прочим жителям Лукоморья, так и к самому коту.
Несколько раз им встречались жертвы болезни, точь в точь зомби из ужастиков. Кот успел прочесть об этих существах пространную лекцию, да и кинематограф настраивал на определенный лад, поэтому их поведение стало для Акулиной сюрпризом. Зомби попыток нападать не делали, наоборот, старались как можно быстрее скрыться из виду. А максимальным проявлением агрессии с их стороны было порыкивание издали.
Алина какое-то время ломала голову над этим вопросом и пришла к выводу, что дело здесь в бронебойном котином бубнеже. Видимо, у зомби еще не атрофировался инстинкт самосохранения, поэтому они, спасая не до конца сгнившие головы от кипения и последующего взрыва, разбегались от «оружия массового поражения» куда глаза глядят. Акулина никуда убежать не могла, но и голова у нее была покрепче, поэтому легкая смерть ей не грозила.
Встречались им и здоровые местные жители. Реже, чем зомби, зато крупными группами. Вооруженные до зубов средствами профилактики хвори, с раскрашенными лицами и в чем-то вроде маскарадных костюмов. Кот объяснил, что это такой способ отогнать зомби. Не шибко действенный, но народу нравилось. Кот при приближении людей замолкал, Алина тоже не рвалась налаживать социальные связи. Выглядели потенциальные знакомые чересчур нервно.
Часов пять спустя путники выбрели к окраине какого-то селения.
Прода от 14.03.2020, 13:25
— Деревня Некрупные кабаны, наконец-то! — сверившись с картой, возликовал кот. — Сюда-то нам и надо. Тут неподалеку в лесу должен быть камень-указатель, наймем проводника из местных, чтобы скорее его найти.
Алина к этой идее отнеслась несколько скептически: за время пути успела подметить, что к людям товарищ относится еще более настороженно, чем к ожившим мертвецам. Явно не без причины. Самой Акулиной тоже было тревожно. Она подозрительно много знала об этом мире. Тут тебе и воплотившиеся народные сказки, и зомби. Следующими на ум пришли, и уходить упорно не желали, костры, но которых озлобленная толпа сжигает всякого, заподозренного в колдовстве. И говорящие животные, если подумать, вполне под эту категорию подходили.
Впрочем, кот — коренной житель этого мира, лучше знакомый с его порядками, к тому же, существо исключительно разумное, к его словам стоит прислушиваться. Проводник, так проводник.
Они свернули с тракта и двинулись изучать местный сельский быт. То есть, на изучение настроилась Алина, кот явно и так был в курсе. По меркам Акулиной, когда-то проводившей школьные каникулы у бабушки в населенном пункте аналогичной категории, деревня была и не деревней вовсе, а поселком. Городского типа, поскольку добротные, деревянные дома ничем особенно не отличались от виденных ею в столице, откуда и началось их с котом путешествие.
Улицы, правда, в отличие от городских, были не мощеными, что стало для Акулиной неприятным сюрпризом. На днях случился ливень и грязи было ей по колено.
Был еще один повод для беспокойства.
— Тебе не кажется, что здесь слишком тихо, — поинтересовалась Акулина в конце первой улицы.
Конечно, безлюдность улиц можно было объяснить нежеланием населения принимать грязевые ванны, но и во дворах было пустынно и тихо. Нигде ни хлопнет дверь, ни раздастся человеческого голоса.
— Кажется, — встревожено согласился кот.
Периодически тишину разбавляла домашняя живность. То корова печально замычит, то цепной пес заскулит, то петух прокукарекает (зловеще).
Алина все больше склонялась к мысли, что нужно рвать отсюда когти и искать камень своими силами. В конце концов, сказочные герои как-то обходились без провожатых. Вроде бы. Она высказала свои умозаключения коту, но тот был категорически против.
