Сложилось в моей жизни так, что осталась я одна с пятилетним сыном на руках, и жить негде, и податься не к кому. Накопления кое-какие остались, но на квартиру этих денег не хватало, а спускать их на съём не хотелось. Приютила нас подруга, но понятно жить мы у неё долго не могли, и начала я активно штудировать объявления о продаже жилья. И однажды наткнулась на объявление с подозрительно низкой ценой. Договорилась о встрече с представителем и вот стоим мы с Антошкой по адресу, дожидаемся заветной минуты, когда попадём в квартиру.
Риелтор провернула ключ в железной двери и та со скрежетом начала самостоятельно открываться, будто бы приглашая нас войти.
— Проходите — пригласила женщина. Мы переступили через порог, в нос ударил терпкий, обжигающий запах старости.
— Фу — среагировал Антошка, прикрыв лицо рукой.
— Тише сынок — прошептала я, взглянув на него с укором.
— Проходите, проходите — повторила риелтор. Я крепче сжала в руке пухлую ручку сына и не решительно двинулась вперёд. Старые половицы заскрипели под ногами. Обшарпанные стены, деревянные совдеповские окна были законопачены серой ватой, из старых матрасов и заклеены пожелтевшими от времени газетами.
Мы прошли в единственную комнату в квартире, и я замерла, задержавшись на пороге. На центральной стене находилось зеркало внушительных размеров. И оно непросто висело, а являлось неотъемлемой частью стены и было буквально впечатано в бетон.
— О-о-о-о — всё, что смогла выразить я на тот момент.
— У каждого свои причуды — пожала плечами риелтор и невинно улыбнулась.
— Вот как-то так — подвела она итог нашей экскурсии. Цена за квартиру была очень низкой, и причина небывалой щедрости, гложила меня всё это время.
— А почему цена такая, ну прям даром? — спросила я, подозрительно взглянув на риелтора.
— Ну так не ремонта в ней, не пластика, сами же видите, в каком состоянии квартира.
— Бабушка в ней жила. Я так поняла, никому из детей она была не нужна, так и померла в одиночестве, а теперь и квартира не нужна, быстрей хотят продать да деньги поделить вот и вся причина — недовольно бросила женщина.
— Так, она, что в этой квартире умерла — насторожилась я и поёжилась от неприятного холода, пробежавшего по коже. Показалось, что вонь усилилась, и я неприязненно поморщилась.
— Ну ничего же в этом страшного нет, дела житейские, помоете, проветрите, обои поклеите и красота — воодушевлённо затараторила риелтор, уводя меня от мыслей о мёртвой старушке.
«Ну и действительно, что это я, зато цена какая, как раз наших накоплений хватает, а так когда ещё такой шанс выпадет. Сейчас откажусь, и сегодня же её кто-нибудь другой купит, а я опять останусь у разбитого корыта». «Нет, надо брать, однозначно надо» — подумала я.
Оформив все документы, мы с Антошкой заехали в квартиру. Комнату с зеркалом, мы шуточно прозвали Зазеркалье, как раз на тот момент, мы читали с сыном книгу, «Алиса в стране чудес». Зеркало это никак не давало покоя, всё время мне в нём кто-то мерещился, оно постоянно издавало непонятный скрежет, а потом и вовсе стали на нём появляться капли, вроде как плакало оно, что ли, слышались отголоски стонов. Страшно до жути, но в то же время манило меня к нему непонятной силой, манило настолько, что хотелось прилипнуть к нему и позволить себя поглотить. Страшно по-настоящему мне стало, когда вдруг однажды, Антошка вылетел пулей с воплями из этой комнаты и, вцепившись в меня, начал истерично рассказывать, про бабку, которая вдруг вылезла из зеркала и, схватив его за руку, хотела утянуть с собой. Было принято решение закрасить зеркало в цвет стен. Вычитала в интернете, если полотно повреждено, то и портал закрывается и всякая нечисть не может не зайти, не выйти. Вообще, я не верила во все эти оккультные штуки, ну как здесь уже не поверишь, когда это происходит с тобой, в твоей квартире. Покраску назначили на выходные.
Отработав пятницу, я забрала Антошку из садика, и мы пошли домой. Заходя во двор ещё издалека, я увидела кучку мальчишек, они мучили чёрного котёнка, он вырывался и истошно мяукал. Когда ему удавалось спастись, он рьяно бежал к подъезду, пытаясь расцарапать дверь и пробраться внутрь, но они вновь его ловили, и пытка продолжалась. Дальше они начали топить его в глубокой луже. Я, конечно же, не могла пройти мимо и, поругав ребят, забрала у них малыша, занесла в подъезд и спрятала под батареей. Мягкий замученный комочек, смотрел на меня с надеждой синими, мокрыми глазками, но забрать его к себе, к сожалению, я не могла. У сына была сильная аллергия на животных.
— Мам, ну может быть, заберём, ну, посмотри, какой он хорошенький и холодно ему, мокрый весь — канючил Антошка.
— Не можем, Тоша, ты же знаешь, нельзя — твёрдо ответила я, и мы вернулись в квартиру. Поужинав, я крутилась на кухне с посудой, Антошка играл конструктором в коридоре, без меня в «Зазеркалье» он больше не заходил. Внезапно я услышала, будто кто-то царапает в дверь. Выглянув из кухни, посмотрела на сына, он как ни в чём не бывало был увлечён игрой.
«Значит, показалось» — подумала я и вернулась к своим делам. Через некоторое время вновь услышала явное настойчивое царапанье. Я прошла в прихожую, взглянув в дверной глазок. Никого и тихо. Я уже развернулась, чтобы уйти, как вдруг опять услышала скрежет за дверью и тихий, тоненький голосок.
«Домой хочу, домой хочу, впустите меня». Я осторожно приоткрыла дверь. На ступеньках, мокрая и вся дрожа, сидела девушка, в чёрном платье в пол. С тёмных, длинных волос капали грязные капли воды. Увидев меня, она встрепенулась, и её синие глаза с надеждой вцепились в меня мёртвой хваткой.
— Домой, я хочу домой — прошептала она.
В груди защемило от жалости и вспомнив слова из любимого мультфильма «Кошкин дом»
Ну, что поделать! В дождь и снег
Нельзя же быть без крова.
Кто сам просился на ночлег —
Скорей поймёт другого.
Кто знает, как вода,
Как страшен холод лютый,
Тот не оставит никогда
Прохожих без приюта!
Я впустила девушку на кухню и налила ей горячий чай.
— Что с тобой случилось? — поинтересовалась я.
— Мальчишки издевались — ответила она писклявым голоском, будто бы промяукала.
— Да мужики — козлы — отозвалась я и с печалью посмотрела на девушку.
— Может в полицию позвонить или скорую вызвать, — предложила я. Она безмолвно помотала головой.
— Мне нужно домой, завтра дверь закроется.
— Туда — и она, немного отклонившись назад, указала на соседнюю комнату, в которой располагалось зеркало. Стало жутко оттого, что девушка явно была не в себе, а у меня ребёнок в квартире. Я посмотрела на Антошку, он беззаботно продолжал играть, не реагируя на новую знакомую, как будто и не видел.
— А где твой дом? — решила разобраться я и вызвать для неё такси.
— Вот в этой квартире, я здесь с бабушкой жила, а она внезапно ушла туда — и она вновь указала пальцем на соседнюю комнату.
— Я домой хочу, она меня зовёт, слышите, кис-кис-кис, ищет меня — вновь словно промяучила она, и на глазах появились слёзы.
Оцепенев от страха, я выронила из рук чайную ложечку, что крутила, пока разговаривала с девушкой. Немного придя в себя, я наклонилась под стол, чтобы поднять её, и обомлела. Из подола платья по полу елозил чёрный кошачий хвост. Молнией прожгло всё тело, доставая до мозга. Меня затрясло, но я постаралась держать себя в руках и быстро начала прокручивать в голове варианты избавления от этой, как я уже поняла нечисти.
— Домой хочу — вновь повторила она.
— И что тебе мешает? — решила уточнить я.
— Разрешение мне ваше нужно, проводить меня надо, одна не могу войти, маленькая я ещё. Я взглянула на девушку, на вид ей было лет двадцать пять. Здесь же почему-то в голове возник образ котёнка, которого я сегодня, спасла, и пазл сложился.
— Пойдёмте — прошептала она. Я, как под гипнозом поднялась со стула и пошла за девушкой. Она остановилась на пороге и протянула мне руку. Я вся сотрясаясь от страха и сжимая стучащие зубы, обхватила её ладонь дрожащей рукой. Она потянула меня к зеркалу.
— Разрешаете мне войти? — спросила она.
Всё моё тело было сковано всепоглощающим страхом настолько, что я еле выдавила «да». Молниеносно девушка обернулась котёнком и, грациозно прыгнув в гладь зеркала, растворилась в его пространстве. В ужасе я зажмурила глаза и резко развернувшись, рванула в прихожую, достала из шкафа, коричневую краску, что осталась от покраски пола и быстро начала закрашивать полотно.
— Мама, она же коричневая и совсем не подходит под стены — растерянно произнёс Антошка.
— Ничего, сынок, потом перекрасим. Зато сегодня, Тоша, мы будем спать с тобой спокойно и видеть сладкие сны — подмигнула я сыну, плотно закрыв крышку на железной банке с краской.
Риелтор провернула ключ в железной двери и та со скрежетом начала самостоятельно открываться, будто бы приглашая нас войти.
— Проходите — пригласила женщина. Мы переступили через порог, в нос ударил терпкий, обжигающий запах старости.
— Фу — среагировал Антошка, прикрыв лицо рукой.
— Тише сынок — прошептала я, взглянув на него с укором.
— Проходите, проходите — повторила риелтор. Я крепче сжала в руке пухлую ручку сына и не решительно двинулась вперёд. Старые половицы заскрипели под ногами. Обшарпанные стены, деревянные совдеповские окна были законопачены серой ватой, из старых матрасов и заклеены пожелтевшими от времени газетами.
Мы прошли в единственную комнату в квартире, и я замерла, задержавшись на пороге. На центральной стене находилось зеркало внушительных размеров. И оно непросто висело, а являлось неотъемлемой частью стены и было буквально впечатано в бетон.
— О-о-о-о — всё, что смогла выразить я на тот момент.
— У каждого свои причуды — пожала плечами риелтор и невинно улыбнулась.
— Вот как-то так — подвела она итог нашей экскурсии. Цена за квартиру была очень низкой, и причина небывалой щедрости, гложила меня всё это время.
— А почему цена такая, ну прям даром? — спросила я, подозрительно взглянув на риелтора.
— Ну так не ремонта в ней, не пластика, сами же видите, в каком состоянии квартира.
— Бабушка в ней жила. Я так поняла, никому из детей она была не нужна, так и померла в одиночестве, а теперь и квартира не нужна, быстрей хотят продать да деньги поделить вот и вся причина — недовольно бросила женщина.
— Так, она, что в этой квартире умерла — насторожилась я и поёжилась от неприятного холода, пробежавшего по коже. Показалось, что вонь усилилась, и я неприязненно поморщилась.
— Ну ничего же в этом страшного нет, дела житейские, помоете, проветрите, обои поклеите и красота — воодушевлённо затараторила риелтор, уводя меня от мыслей о мёртвой старушке.
«Ну и действительно, что это я, зато цена какая, как раз наших накоплений хватает, а так когда ещё такой шанс выпадет. Сейчас откажусь, и сегодня же её кто-нибудь другой купит, а я опять останусь у разбитого корыта». «Нет, надо брать, однозначно надо» — подумала я.
Оформив все документы, мы с Антошкой заехали в квартиру. Комнату с зеркалом, мы шуточно прозвали Зазеркалье, как раз на тот момент, мы читали с сыном книгу, «Алиса в стране чудес». Зеркало это никак не давало покоя, всё время мне в нём кто-то мерещился, оно постоянно издавало непонятный скрежет, а потом и вовсе стали на нём появляться капли, вроде как плакало оно, что ли, слышались отголоски стонов. Страшно до жути, но в то же время манило меня к нему непонятной силой, манило настолько, что хотелось прилипнуть к нему и позволить себя поглотить. Страшно по-настоящему мне стало, когда вдруг однажды, Антошка вылетел пулей с воплями из этой комнаты и, вцепившись в меня, начал истерично рассказывать, про бабку, которая вдруг вылезла из зеркала и, схватив его за руку, хотела утянуть с собой. Было принято решение закрасить зеркало в цвет стен. Вычитала в интернете, если полотно повреждено, то и портал закрывается и всякая нечисть не может не зайти, не выйти. Вообще, я не верила во все эти оккультные штуки, ну как здесь уже не поверишь, когда это происходит с тобой, в твоей квартире. Покраску назначили на выходные.
Отработав пятницу, я забрала Антошку из садика, и мы пошли домой. Заходя во двор ещё издалека, я увидела кучку мальчишек, они мучили чёрного котёнка, он вырывался и истошно мяукал. Когда ему удавалось спастись, он рьяно бежал к подъезду, пытаясь расцарапать дверь и пробраться внутрь, но они вновь его ловили, и пытка продолжалась. Дальше они начали топить его в глубокой луже. Я, конечно же, не могла пройти мимо и, поругав ребят, забрала у них малыша, занесла в подъезд и спрятала под батареей. Мягкий замученный комочек, смотрел на меня с надеждой синими, мокрыми глазками, но забрать его к себе, к сожалению, я не могла. У сына была сильная аллергия на животных.
— Мам, ну может быть, заберём, ну, посмотри, какой он хорошенький и холодно ему, мокрый весь — канючил Антошка.
— Не можем, Тоша, ты же знаешь, нельзя — твёрдо ответила я, и мы вернулись в квартиру. Поужинав, я крутилась на кухне с посудой, Антошка играл конструктором в коридоре, без меня в «Зазеркалье» он больше не заходил. Внезапно я услышала, будто кто-то царапает в дверь. Выглянув из кухни, посмотрела на сына, он как ни в чём не бывало был увлечён игрой.
«Значит, показалось» — подумала я и вернулась к своим делам. Через некоторое время вновь услышала явное настойчивое царапанье. Я прошла в прихожую, взглянув в дверной глазок. Никого и тихо. Я уже развернулась, чтобы уйти, как вдруг опять услышала скрежет за дверью и тихий, тоненький голосок.
«Домой хочу, домой хочу, впустите меня». Я осторожно приоткрыла дверь. На ступеньках, мокрая и вся дрожа, сидела девушка, в чёрном платье в пол. С тёмных, длинных волос капали грязные капли воды. Увидев меня, она встрепенулась, и её синие глаза с надеждой вцепились в меня мёртвой хваткой.
— Домой, я хочу домой — прошептала она.
В груди защемило от жалости и вспомнив слова из любимого мультфильма «Кошкин дом»
Ну, что поделать! В дождь и снег
Нельзя же быть без крова.
Кто сам просился на ночлег —
Скорей поймёт другого.
Кто знает, как вода,
Как страшен холод лютый,
Тот не оставит никогда
Прохожих без приюта!
Я впустила девушку на кухню и налила ей горячий чай.
— Что с тобой случилось? — поинтересовалась я.
— Мальчишки издевались — ответила она писклявым голоском, будто бы промяукала.
— Да мужики — козлы — отозвалась я и с печалью посмотрела на девушку.
— Может в полицию позвонить или скорую вызвать, — предложила я. Она безмолвно помотала головой.
— Мне нужно домой, завтра дверь закроется.
— Туда — и она, немного отклонившись назад, указала на соседнюю комнату, в которой располагалось зеркало. Стало жутко оттого, что девушка явно была не в себе, а у меня ребёнок в квартире. Я посмотрела на Антошку, он беззаботно продолжал играть, не реагируя на новую знакомую, как будто и не видел.
— А где твой дом? — решила разобраться я и вызвать для неё такси.
— Вот в этой квартире, я здесь с бабушкой жила, а она внезапно ушла туда — и она вновь указала пальцем на соседнюю комнату.
— Я домой хочу, она меня зовёт, слышите, кис-кис-кис, ищет меня — вновь словно промяучила она, и на глазах появились слёзы.
Оцепенев от страха, я выронила из рук чайную ложечку, что крутила, пока разговаривала с девушкой. Немного придя в себя, я наклонилась под стол, чтобы поднять её, и обомлела. Из подола платья по полу елозил чёрный кошачий хвост. Молнией прожгло всё тело, доставая до мозга. Меня затрясло, но я постаралась держать себя в руках и быстро начала прокручивать в голове варианты избавления от этой, как я уже поняла нечисти.
— Домой хочу — вновь повторила она.
— И что тебе мешает? — решила уточнить я.
— Разрешение мне ваше нужно, проводить меня надо, одна не могу войти, маленькая я ещё. Я взглянула на девушку, на вид ей было лет двадцать пять. Здесь же почему-то в голове возник образ котёнка, которого я сегодня, спасла, и пазл сложился.
— Пойдёмте — прошептала она. Я, как под гипнозом поднялась со стула и пошла за девушкой. Она остановилась на пороге и протянула мне руку. Я вся сотрясаясь от страха и сжимая стучащие зубы, обхватила её ладонь дрожащей рукой. Она потянула меня к зеркалу.
— Разрешаете мне войти? — спросила она.
Всё моё тело было сковано всепоглощающим страхом настолько, что я еле выдавила «да». Молниеносно девушка обернулась котёнком и, грациозно прыгнув в гладь зеркала, растворилась в его пространстве. В ужасе я зажмурила глаза и резко развернувшись, рванула в прихожую, достала из шкафа, коричневую краску, что осталась от покраски пола и быстро начала закрашивать полотно.
— Мама, она же коричневая и совсем не подходит под стены — растерянно произнёс Антошка.
— Ничего, сынок, потом перекрасим. Зато сегодня, Тоша, мы будем спать с тобой спокойно и видеть сладкие сны — подмигнула я сыну, плотно закрыв крышку на железной банке с краской.
