— Беги, — шепнул я Оксане. — Я их задержу.
— Гражданин Игнатьев? — ко мне подошел полицейский. — Капитан Фролов, — он козырнул мне и бросил взгляд в сторону Оксаны, которая исчезла за углом. — Надо, чтобы вы проехали с нами в отделение. Гражданочка ваша, нам не интересна.
Это хорошо, выдохнул я про себя.
— По какому поводу, — спросил я, усаживаясь в машину.
— По поводу убийства двух ваших собутыльников в лесном массиве, вчера ночью, — на моих руках щелкнули наручники. — Вам есть, что сказать, гражданин Игнатьев?
Огромный волк мчался по лесу. Мощные лапы отталкивались от земли и подбрасывали черное тело высоко в воздух. Ярость переполняла его душу. Задрав голову вверх, он громко завыл на луну, на бегу перепрыгивая через большой овраг. Черный нос ловил множество запахов животных, которые, красно— желтыми пятнами разбегались перед ним в разные стороны. Но они его не интересовали. Ему нужен был двуногий, но особенный. Его враг не был теплокровным, потому, что был мертв. Ярость снова накатила на оборотня, глаза сверкнули красным светом, и он снова сделал огромный прыжок в воздух через овраг. Уже десятый круг, но Кир не мог успокоиться. Он снова и снова, без устали, наматывал круги по лесу, пытаясь успокоить в себе бушевавшую ярость. Неожиданно, он заметил маленький огонек и развернулся в его сторону. Огромными прыжками он выскочил на край поляны, где около костра сидела девушка. Она обнимала руками себя за плечи и тихо плакала. Кровь отхлынула от глаз оборотня, и он осторожно подошел к девушке сзади.
— Папа, — всхлипнула Оксана. Волк осторожно положил свою огромную голову ей на плечо и тихо фыркнул.
— Я не знала, что так будет, я не хотела, чтоб мама умерла.
Кир обошел Оксану и лег около костра. В его глаза заплясали огоньки пламени.
— Папа, вернись, ты мне нужен, — всхлипнула она. — Мы должны убить Горана.
Услышав знакомое имя, оборотень поднял торчком уши и угрожающе заворчал.
Оксана встала на колени и обняла волка за толстую шею. Зарывшись лицом в густой черный мех, она тихо прошептала ему в ухо.
— Папа, я очень тебя люблю.
Послышался хруст костей, тело волка начало изменять форму. Оксана отпрянула и потянулась за одеждой отца.
— Горан силен, — с трудом произнес Кир, когда его тело снова привыкало к человеческому облику. — Сенат не даст добро на возмездие, если не будет весомых доказательств.
— А Сергей, он же все видел.
— Слово человека не будет иметь веса среди оборотней и вампиров. Мария исчезла без следа, а если нет трупа, нет дела.
Оксана молча смотрела, как отец одевается.
— Отпечаток руки Марии будет считаться доказательством ее смерти?
Кир заинтересованно посмотрел на дочку.
— О чем ты говоришь?
— У Сергея на руке обожженный отпечаток ладони мамы, который она оставила ему, перед тем как умереть,
— Где он сейчас?
— Его забрали в полицию, в связи с убийством двух вампиров, которых убила я. Решили свалить все на него, я слышала из— за угла дома, когда они сажали его в машину.
— Сенат зачищает следы, — нахмурился Кир. — А я предупреждал тебя, что он влипнет.
— Его надо спасти, и он сможет дать показания в сенате.
— Это сложно, сенат не подчиняется мне или Горану. Придется подключать людей.
От сильного толчка в спину, я влетел в обезьянник. С металлическим звоном за мной захлопнулась решетка и зазвенели ключи. Фролов благодушно потер перевязанную кисть правой руки и пригрозил мне пальцем.
— Влип ты Сережа, по самые не балуйся. Два трупа на тебе, с твоими отпечатками пальцев. Сейчас тобой будет заниматься сам генерал.
— Я не виноват, — я бросился к решетке и схватился за нее руками. — Отпустите меня.
Опер неожиданно переменился в лице, увидев мою перебинтованную руку.
— Тебя тоже укусили? Ты из какого клана?
— Меня не кусали, я просто ранен, — я спрятал руку за спину и зашептал оперу. — Я знаю о вас. Позовите сюда Кира, он мне поможет.
Опер отпрянул от решетки и покачал головой.
— Это дело плохо пахнет, а я человек маленький. Пускай с этим генерал разбирается.
Он кивнул дежурному за стеклом.
— Я к начальнику.
Тот нажал кнопку и опер, схватившись за ручку двери, еще раз обернулся и посмотрел на меня.
— Это дело плохо пахнет, — он втянул носом спертый запах полицейского участка. — Как бы не встрять между кланами.
Я обессилено опустился на деревянную скамейку и обхватил руками голову. Мать с отцом наверно волнуются. Если они узнают, что меня за убийство хотят посадить, их вообще «Кондратий хватит».
Внезапно, громко хлопнула входная дверь и в дежурной части послышались быстрые шаги.
— Вот ты где, солнце мое, — перед решеткой появился запыхавшийся Эммануил Леопольдович. Генеральный был одет в стильную коричневую курточку, которая едва прикрывала его обтянутую брючками задницу. — Два дня в моей фирме, а уже столько приключений на мою задницу.
Он подошел к дежурному и протянул какую— то бумагу.
— Я его забираю.
Дежурный за стеклом недоуменно посмотрел на него.
— Его только привезли, — он взял бумагу и одел очки. — Странно, подпись генерала.
Он поднял глаза на генерального.
— Я должен ему позвонить.
— Звони, красавчик, — хмыкнул Эммануил Леопольдович и дежурный покраснел.
— Это просто моя обязанность.
Не слушая его, генеральный повернулся ко мне.
— Сережа, мы едем ко мне домой. Сутки домашнего ареста, у меня дома, тебе не помешают.
Я попятился.
— Я лучше за убийство сяду.
— Не дури, — генеральный прижался лицом к решетке и прошептал. — Я от Кира.
— Странно, никто не берет трубку, — дежурный растерянно посмотрел на Эммануила Леопольдовича.
— И что ты будешь делать теперь, а? — генеральный наклонился к окошку и плотоядно посмотрел на него. — Звонить своей мамочке?
Тот отшатнулся от него.
— Забирай его и проваливай, — дежурный вышел из комнаты и открыл обезьянник. — Чтоб духу вас обоих тут не было.
— А жаль красавчик, я бы с тобой поиграл, — генеральный подхватил меня под руку и потащил к выходу.
— Вон, — дежурный вытер холодный пот со лба и посмотрел вслед вихляющейся попки генерального. — Чертовы педики.
Фролов сидел напротив генерала с возмущенным лицом.
— Что значит его заберут? А как же дело? Мы должны его допросить.
Владимир Викторович откинулся на спинку кресла.
— Раз я сказал, что его заберут, значит заберут. Не забывай, что ты скоро станешь оборотнем. Ты в стае и должен делать все, что тебе скажет вожак. А вожак здесь я.
Опер потер укушенную руку.
— Это ничем не отличается от людей. Перед тем как укусить, вы мне сказали, что оборотни стоят выше людей в эволюции, а на деле оказывается одно и тоже.
— А кому сейчас легко, — вздохнул генерал. — Жизнь — чертовски сложная штука. Сейчас, ты еще человек, но все поймешь, когда наступит полнолуние и ты обернешься первый раз.
Он посмотрел на внутренний телефон, который внезапно громко зазвонил.
— Вы не будете брать? — спросил его Фролов.
— Все идет по плану, — генерал бросил обеспокоенный взгляд на темноту за окном. — Все идет по плану.
— Это не правильно, — снова сказал опер. — Если он убил двух вампиров, то здесь он будет в большей безопасности, чем на улице.
Телефон брякнул в последний раз, и в кабинете наступила тишина.
— Все, его забрали, — произнес облегченно Владимир Викторович. — Одной проблемой меньше.
— Нет, я не могу так просто оставить это дело. Я должен вернуть его, — опер вскочил и бросился на выход.
— По— моему, я его рано укусил, — с сожаление подумал генерал. — Надеюсь, он умрет по дороге, не успев обернуться.
Внедорожник на огромной скорости летел по дороге. Генеральный до упора утопил ногу в педаль газа и посмотрел в зеркало заднего вида.
— Кажется, никого, — произнес он и посмотрел на меня. — Ты как себя чувствуешь, солнце мое?
— Нормально, — я потер, ноющую от ожога, руку. — Вы знаете про кланы?
— Хочешь жить, умей вертеться, Сережа, — он сбавил скорость и включил радио.
В салоне, из динамиков, раздался бархатный голос Моисеева:
— Боже мой, какое счастье быть с тобой.
Я вжался в спинку кресла.
— Точно Кир послал за мной?
— Не сомневайся, солнце мое, — генеральный бросил на меня ласковый взгляд. — Иначе, откуда бы я узнал, где ты.
— Тогда вы должны знать, что Оксана моя девушка.
— Это грустная весть, — качнул головой Эммануил Леопольдович. — Я надеялся, что эта сумасбродная девчонка вернется к Горану.
Он замолчал и уставился на дорогу.
— Ночь — не время суток, где я теряю свой рассудок.
— Ночь — это жизнь, я — это ночь.
Моисеев продолжал страдать вместе с генеральным, рассказывая о своих чувствах к темному времени суток.
Неожиданно, перед машиной, в свете фар, мелькнула тень. Громко завизжали тормоза, когда генеральный вывернуть руль в сторону, уворачиваясь от препятствия.
— Что это было? — крикнул я, всматриваясь в зеркало заднего вида. — На дороге никого нет.
— Не знаю, может олень перебегал дорогу, — генеральный снова прижал педаль газа к полу. — Дома, у меня, будем в безопасности. Нам там ждут.
Сверху послышался удар, словно кто— то приземлился на внедорожник, и на его крыше появилась огромная вмятина.
Машина вильнула в сторону, но генеральный сумел вернуться на дорогу.
— Какого черта? — Эммануил Леопольдович поднял глаза вверх. — Мы так не договаривались.
Последовали сильные удары по крыше и раздался вой.
— Это Горан, — заорал в ужасе я. — Он как то узнал обо мне.
— Этого не может быть, — ответил генеральный. — Это оборотень. Кому ты успел насолить?
— Я не знаю, — в голове промелькнули события последних часов. — Если только не опер из полиции, как его, Фролов. Он пытается повесить на меня убийство двух вампиров.
— Ах, солнце мое, всем ты нужен, — генеральный резко нажал на тормоз и тяжелое тело слетело с машины и покатилось перед ними. Вскочив на лапы, освещенный фарами, перед нами стоял огромный волк. Он щелкнул пастью и медленно сделал шаг вперед.
Эммануил Леопольдович резко выжал педаль газа и бросил машину вперед, сбивая бампером волка. Раздался визг, когда колеса внедорожника, попрыгивая, переехали оборотня.
— Мы убили его? — я обернулся назад, где на дороге неподвижно лежал волк. — За убийство полицейского дают больше.
— Оборотня не так просто убить, — хмыкнул генеральный. — Но на какое время он от нас отстанет.
Впереди замаячили огни домов.
— Почти приехали, — облегченно выдохнул он, выруливая на стоянку перед домом.
— Одинокая ночь, одинокий стон. Одинокая страсть, влажная ладонь.
— Три минуты любви, чтоб себя воспеть. И к утру умереть.
Эммануил Леопольдович заглушил двигатель, оборвав на полуслове страдания Моисеева.
— Идем, солнце мое, еще немного и все закончится, — он вышел из машины, ожидая меня.
Ночь встретила нас осенней прохладой. Слегка накрапывал дождик. Я вздохнул свежий воздух полной грудью и улыбнулся. Я свободен.
Квартира Эммануила Леопольдовича встретила нас тишиной. Включив свет в коридоре, он подтолкнул меня в комнату, где уже горел тусклый ночник.
— Кир, Оксана, — я бросился в комнату. — За мной охотится Горан. Он знает мой запах.
В кресле шевельнулась темная тень. Щелкнул выключатель и комната осветилась мягким светом, исходящим от галогенных ламп.
— Вот мы и познакомились, — в кресле сидел блондин с длинными волосами. Он встал, отряхнул свой, без единой пылинки, костюм и протянул мне руку. — Я Горан, — произнес он и его глаза свернули красным блеском. — Да ты уже сам об этом догадался.
— Прости, солнце мое, — произнес за спиной Эммануил Леопольдович. — Хочешь жить, умей вертеться.
Черный ягуар молнией летел по дороге. Кир любил дорогие машины и скорость. Он, вообще, любил все дорогое и красивое. Машины, женщины, золото. Иметь много денег для него не было проблем. За пару столетий, Кир выстроил свою империю, которая приносила ему баснословный доход. Начиная с грабежей городов в 18 веке, он легализировался в 21. Получаемая прибыль, позволяла ему кормить свой клан и смело смотреть в будущее. Если бы не Горан...
Он бросил взгляд на спидометр. Стрелка застыла на цифре 250, ненадолго заколебалась и двинулась дальше.
— Пап, мы разобьемся, — Оксана почти лежала на сидение рядом. — Не то, что бы я тебе не доверяла, но смерть только на руку Горану.
Кир бросил молчаливый взгляд на дочь и отпустил педаль газа. Скорость упала и Оксана облегченно выдохнула. Лес за окном перестал сливаться одним сплошным пятном и она уже могла различать деревья.
— Я позвонил в отделение. Владимир Викторович уже ждет. Забираем Сергея и собираем сенат, — сказал Кир. — Вы точно не пара?
Оксана немного промолчала.
— Я сама так сказала, чтобы его не убили, за то, что он узнал про нас.
— Это плохо, доча, очень плохо. Даже, если сенат примет его показания против Горана, то что, они сделают с ним потом?
Неожиданно, на панели завибрировал мобильный.
— Слушаю, — он включил громкую связь.
— Привет Кир, это Борис Николаевич, прокурор.
— Узнал, что случилось?
— Твой генерал слил информацию о парне Горану. И его уже везут ему.
— Какого черта? — Кир резко нажал на тормоза и машина юзом пошла по скользкой от дождя дороге. — Он же оборотень, почему он это сделал?
— Он слишком долго жил среди нас, вампиров, не забывай об этом. Горан мог промыть ему мозги.
— А ты?
— А я у вас неплохо пожил, — хмыкнул прокурор. — Не люблю, когда играют за моей спиной. Знаешь адрес сутенера, Эммануила Леопольдовича?
— Да, — коротко ответил Кир.
— Удачи, — по салону разнеслись короткие гудки.
Оксана изумленно посмотрела на отца.
— Не иначе, мир сошел с ума. Оборотни стучат вампирам, а вампиры оборотням.
— Это сенат, детка, — проворчал Кир. — Они слишком долго жили автономно и возомнили себя богами, думающими, что могут управлять всем, — он нажал педаль газа и вывернул руль на 90 градусов. Машина, визжа шинами, развернулась на месте.
— Мы едем домой к Эммануилу Леопольдовичу. — Надеюсь, Сергей еще жив.
Холодные пальцы вампира сжимали мою шею как стальной капкан. Я попытался вздохнуть воздух легкими, но ничего не вышло.
Горан приблизил свое лицо ко мне и стал разглядывать меня как какое— то насекомое.
— Оксана будет страдать, если что— то случиться с тобой? — глаза вампира сверкнули безумным блеском и я увидел острые клыки, прорезающие его тонкие губы.
Я дернулся ногами в воздухе, пытаясь достать до пола. В глазах потемнело, и вокруг меня стала опускаться ночь. Говорят, что перед смертью проноситься вся твоя жизнь, но у меня в голове пел Моисеев.
— Одинокая ночь, одинокий стон. Одинокая страсть, влажная ладонь.
Словно в ответ, где— то вдалеке, я услышал голос генерального.
— Горан, ты же обещал его не убивать. Только для сексуальных утех.
Стальной капкан чуть ослаб и я с шумом сделал глоток воздуха. Этот гад, оказывается, у меня за спиной, моей жопой торговал.
Вампир недоуменно посмотрел на Эммануила Леопольдовича.
— Мало ли, что я обещал. Я тебя и бессмертным обещал сделать.
Эммануил Леопольдович покачал головой.
— Это неправильно, сенату это не понравится.
Вампир захохотал.
— Сенату? Я придумал этот сенат, смертный. И так же могу его распустить, если захочу. А теперь проваливай, если хочешь жить.
— Гражданин Игнатьев? — ко мне подошел полицейский. — Капитан Фролов, — он козырнул мне и бросил взгляд в сторону Оксаны, которая исчезла за углом. — Надо, чтобы вы проехали с нами в отделение. Гражданочка ваша, нам не интересна.
Это хорошо, выдохнул я про себя.
— По какому поводу, — спросил я, усаживаясь в машину.
— По поводу убийства двух ваших собутыльников в лесном массиве, вчера ночью, — на моих руках щелкнули наручники. — Вам есть, что сказать, гражданин Игнатьев?
Огромный волк мчался по лесу. Мощные лапы отталкивались от земли и подбрасывали черное тело высоко в воздух. Ярость переполняла его душу. Задрав голову вверх, он громко завыл на луну, на бегу перепрыгивая через большой овраг. Черный нос ловил множество запахов животных, которые, красно— желтыми пятнами разбегались перед ним в разные стороны. Но они его не интересовали. Ему нужен был двуногий, но особенный. Его враг не был теплокровным, потому, что был мертв. Ярость снова накатила на оборотня, глаза сверкнули красным светом, и он снова сделал огромный прыжок в воздух через овраг. Уже десятый круг, но Кир не мог успокоиться. Он снова и снова, без устали, наматывал круги по лесу, пытаясь успокоить в себе бушевавшую ярость. Неожиданно, он заметил маленький огонек и развернулся в его сторону. Огромными прыжками он выскочил на край поляны, где около костра сидела девушка. Она обнимала руками себя за плечи и тихо плакала. Кровь отхлынула от глаз оборотня, и он осторожно подошел к девушке сзади.
— Папа, — всхлипнула Оксана. Волк осторожно положил свою огромную голову ей на плечо и тихо фыркнул.
— Я не знала, что так будет, я не хотела, чтоб мама умерла.
Кир обошел Оксану и лег около костра. В его глаза заплясали огоньки пламени.
— Папа, вернись, ты мне нужен, — всхлипнула она. — Мы должны убить Горана.
Услышав знакомое имя, оборотень поднял торчком уши и угрожающе заворчал.
Оксана встала на колени и обняла волка за толстую шею. Зарывшись лицом в густой черный мех, она тихо прошептала ему в ухо.
— Папа, я очень тебя люблю.
Послышался хруст костей, тело волка начало изменять форму. Оксана отпрянула и потянулась за одеждой отца.
— Горан силен, — с трудом произнес Кир, когда его тело снова привыкало к человеческому облику. — Сенат не даст добро на возмездие, если не будет весомых доказательств.
— А Сергей, он же все видел.
— Слово человека не будет иметь веса среди оборотней и вампиров. Мария исчезла без следа, а если нет трупа, нет дела.
Оксана молча смотрела, как отец одевается.
— Отпечаток руки Марии будет считаться доказательством ее смерти?
Кир заинтересованно посмотрел на дочку.
— О чем ты говоришь?
— У Сергея на руке обожженный отпечаток ладони мамы, который она оставила ему, перед тем как умереть,
— Где он сейчас?
— Его забрали в полицию, в связи с убийством двух вампиров, которых убила я. Решили свалить все на него, я слышала из— за угла дома, когда они сажали его в машину.
— Сенат зачищает следы, — нахмурился Кир. — А я предупреждал тебя, что он влипнет.
— Его надо спасти, и он сможет дать показания в сенате.
— Это сложно, сенат не подчиняется мне или Горану. Придется подключать людей.
От сильного толчка в спину, я влетел в обезьянник. С металлическим звоном за мной захлопнулась решетка и зазвенели ключи. Фролов благодушно потер перевязанную кисть правой руки и пригрозил мне пальцем.
— Влип ты Сережа, по самые не балуйся. Два трупа на тебе, с твоими отпечатками пальцев. Сейчас тобой будет заниматься сам генерал.
— Я не виноват, — я бросился к решетке и схватился за нее руками. — Отпустите меня.
Опер неожиданно переменился в лице, увидев мою перебинтованную руку.
— Тебя тоже укусили? Ты из какого клана?
— Меня не кусали, я просто ранен, — я спрятал руку за спину и зашептал оперу. — Я знаю о вас. Позовите сюда Кира, он мне поможет.
Опер отпрянул от решетки и покачал головой.
— Это дело плохо пахнет, а я человек маленький. Пускай с этим генерал разбирается.
Он кивнул дежурному за стеклом.
— Я к начальнику.
Тот нажал кнопку и опер, схватившись за ручку двери, еще раз обернулся и посмотрел на меня.
— Это дело плохо пахнет, — он втянул носом спертый запах полицейского участка. — Как бы не встрять между кланами.
Я обессилено опустился на деревянную скамейку и обхватил руками голову. Мать с отцом наверно волнуются. Если они узнают, что меня за убийство хотят посадить, их вообще «Кондратий хватит».
Внезапно, громко хлопнула входная дверь и в дежурной части послышались быстрые шаги.
— Вот ты где, солнце мое, — перед решеткой появился запыхавшийся Эммануил Леопольдович. Генеральный был одет в стильную коричневую курточку, которая едва прикрывала его обтянутую брючками задницу. — Два дня в моей фирме, а уже столько приключений на мою задницу.
Он подошел к дежурному и протянул какую— то бумагу.
— Я его забираю.
Дежурный за стеклом недоуменно посмотрел на него.
— Его только привезли, — он взял бумагу и одел очки. — Странно, подпись генерала.
Он поднял глаза на генерального.
— Я должен ему позвонить.
— Звони, красавчик, — хмыкнул Эммануил Леопольдович и дежурный покраснел.
— Это просто моя обязанность.
Не слушая его, генеральный повернулся ко мне.
— Сережа, мы едем ко мне домой. Сутки домашнего ареста, у меня дома, тебе не помешают.
Я попятился.
— Я лучше за убийство сяду.
— Не дури, — генеральный прижался лицом к решетке и прошептал. — Я от Кира.
— Странно, никто не берет трубку, — дежурный растерянно посмотрел на Эммануила Леопольдовича.
— И что ты будешь делать теперь, а? — генеральный наклонился к окошку и плотоядно посмотрел на него. — Звонить своей мамочке?
Тот отшатнулся от него.
— Забирай его и проваливай, — дежурный вышел из комнаты и открыл обезьянник. — Чтоб духу вас обоих тут не было.
— А жаль красавчик, я бы с тобой поиграл, — генеральный подхватил меня под руку и потащил к выходу.
— Вон, — дежурный вытер холодный пот со лба и посмотрел вслед вихляющейся попки генерального. — Чертовы педики.
Фролов сидел напротив генерала с возмущенным лицом.
— Что значит его заберут? А как же дело? Мы должны его допросить.
Владимир Викторович откинулся на спинку кресла.
— Раз я сказал, что его заберут, значит заберут. Не забывай, что ты скоро станешь оборотнем. Ты в стае и должен делать все, что тебе скажет вожак. А вожак здесь я.
Опер потер укушенную руку.
— Это ничем не отличается от людей. Перед тем как укусить, вы мне сказали, что оборотни стоят выше людей в эволюции, а на деле оказывается одно и тоже.
— А кому сейчас легко, — вздохнул генерал. — Жизнь — чертовски сложная штука. Сейчас, ты еще человек, но все поймешь, когда наступит полнолуние и ты обернешься первый раз.
Он посмотрел на внутренний телефон, который внезапно громко зазвонил.
— Вы не будете брать? — спросил его Фролов.
— Все идет по плану, — генерал бросил обеспокоенный взгляд на темноту за окном. — Все идет по плану.
— Это не правильно, — снова сказал опер. — Если он убил двух вампиров, то здесь он будет в большей безопасности, чем на улице.
Телефон брякнул в последний раз, и в кабинете наступила тишина.
— Все, его забрали, — произнес облегченно Владимир Викторович. — Одной проблемой меньше.
— Нет, я не могу так просто оставить это дело. Я должен вернуть его, — опер вскочил и бросился на выход.
— По— моему, я его рано укусил, — с сожаление подумал генерал. — Надеюсь, он умрет по дороге, не успев обернуться.
Внедорожник на огромной скорости летел по дороге. Генеральный до упора утопил ногу в педаль газа и посмотрел в зеркало заднего вида.
— Кажется, никого, — произнес он и посмотрел на меня. — Ты как себя чувствуешь, солнце мое?
— Нормально, — я потер, ноющую от ожога, руку. — Вы знаете про кланы?
— Хочешь жить, умей вертеться, Сережа, — он сбавил скорость и включил радио.
В салоне, из динамиков, раздался бархатный голос Моисеева:
— Боже мой, какое счастье быть с тобой.
Я вжался в спинку кресла.
— Точно Кир послал за мной?
— Не сомневайся, солнце мое, — генеральный бросил на меня ласковый взгляд. — Иначе, откуда бы я узнал, где ты.
— Тогда вы должны знать, что Оксана моя девушка.
— Это грустная весть, — качнул головой Эммануил Леопольдович. — Я надеялся, что эта сумасбродная девчонка вернется к Горану.
Он замолчал и уставился на дорогу.
— Ночь — не время суток, где я теряю свой рассудок.
— Ночь — это жизнь, я — это ночь.
Моисеев продолжал страдать вместе с генеральным, рассказывая о своих чувствах к темному времени суток.
Неожиданно, перед машиной, в свете фар, мелькнула тень. Громко завизжали тормоза, когда генеральный вывернуть руль в сторону, уворачиваясь от препятствия.
— Что это было? — крикнул я, всматриваясь в зеркало заднего вида. — На дороге никого нет.
— Не знаю, может олень перебегал дорогу, — генеральный снова прижал педаль газа к полу. — Дома, у меня, будем в безопасности. Нам там ждут.
Сверху послышался удар, словно кто— то приземлился на внедорожник, и на его крыше появилась огромная вмятина.
Машина вильнула в сторону, но генеральный сумел вернуться на дорогу.
— Какого черта? — Эммануил Леопольдович поднял глаза вверх. — Мы так не договаривались.
Последовали сильные удары по крыше и раздался вой.
— Это Горан, — заорал в ужасе я. — Он как то узнал обо мне.
— Этого не может быть, — ответил генеральный. — Это оборотень. Кому ты успел насолить?
— Я не знаю, — в голове промелькнули события последних часов. — Если только не опер из полиции, как его, Фролов. Он пытается повесить на меня убийство двух вампиров.
— Ах, солнце мое, всем ты нужен, — генеральный резко нажал на тормоз и тяжелое тело слетело с машины и покатилось перед ними. Вскочив на лапы, освещенный фарами, перед нами стоял огромный волк. Он щелкнул пастью и медленно сделал шаг вперед.
Эммануил Леопольдович резко выжал педаль газа и бросил машину вперед, сбивая бампером волка. Раздался визг, когда колеса внедорожника, попрыгивая, переехали оборотня.
— Мы убили его? — я обернулся назад, где на дороге неподвижно лежал волк. — За убийство полицейского дают больше.
— Оборотня не так просто убить, — хмыкнул генеральный. — Но на какое время он от нас отстанет.
Впереди замаячили огни домов.
— Почти приехали, — облегченно выдохнул он, выруливая на стоянку перед домом.
— Одинокая ночь, одинокий стон. Одинокая страсть, влажная ладонь.
— Три минуты любви, чтоб себя воспеть. И к утру умереть.
Эммануил Леопольдович заглушил двигатель, оборвав на полуслове страдания Моисеева.
— Идем, солнце мое, еще немного и все закончится, — он вышел из машины, ожидая меня.
Ночь встретила нас осенней прохладой. Слегка накрапывал дождик. Я вздохнул свежий воздух полной грудью и улыбнулся. Я свободен.
Квартира Эммануила Леопольдовича встретила нас тишиной. Включив свет в коридоре, он подтолкнул меня в комнату, где уже горел тусклый ночник.
— Кир, Оксана, — я бросился в комнату. — За мной охотится Горан. Он знает мой запах.
В кресле шевельнулась темная тень. Щелкнул выключатель и комната осветилась мягким светом, исходящим от галогенных ламп.
— Вот мы и познакомились, — в кресле сидел блондин с длинными волосами. Он встал, отряхнул свой, без единой пылинки, костюм и протянул мне руку. — Я Горан, — произнес он и его глаза свернули красным блеском. — Да ты уже сам об этом догадался.
— Прости, солнце мое, — произнес за спиной Эммануил Леопольдович. — Хочешь жить, умей вертеться.
Черный ягуар молнией летел по дороге. Кир любил дорогие машины и скорость. Он, вообще, любил все дорогое и красивое. Машины, женщины, золото. Иметь много денег для него не было проблем. За пару столетий, Кир выстроил свою империю, которая приносила ему баснословный доход. Начиная с грабежей городов в 18 веке, он легализировался в 21. Получаемая прибыль, позволяла ему кормить свой клан и смело смотреть в будущее. Если бы не Горан...
Он бросил взгляд на спидометр. Стрелка застыла на цифре 250, ненадолго заколебалась и двинулась дальше.
— Пап, мы разобьемся, — Оксана почти лежала на сидение рядом. — Не то, что бы я тебе не доверяла, но смерть только на руку Горану.
Кир бросил молчаливый взгляд на дочь и отпустил педаль газа. Скорость упала и Оксана облегченно выдохнула. Лес за окном перестал сливаться одним сплошным пятном и она уже могла различать деревья.
— Я позвонил в отделение. Владимир Викторович уже ждет. Забираем Сергея и собираем сенат, — сказал Кир. — Вы точно не пара?
Оксана немного промолчала.
— Я сама так сказала, чтобы его не убили, за то, что он узнал про нас.
— Это плохо, доча, очень плохо. Даже, если сенат примет его показания против Горана, то что, они сделают с ним потом?
Неожиданно, на панели завибрировал мобильный.
— Слушаю, — он включил громкую связь.
— Привет Кир, это Борис Николаевич, прокурор.
— Узнал, что случилось?
— Твой генерал слил информацию о парне Горану. И его уже везут ему.
— Какого черта? — Кир резко нажал на тормоза и машина юзом пошла по скользкой от дождя дороге. — Он же оборотень, почему он это сделал?
— Он слишком долго жил среди нас, вампиров, не забывай об этом. Горан мог промыть ему мозги.
— А ты?
— А я у вас неплохо пожил, — хмыкнул прокурор. — Не люблю, когда играют за моей спиной. Знаешь адрес сутенера, Эммануила Леопольдовича?
— Да, — коротко ответил Кир.
— Удачи, — по салону разнеслись короткие гудки.
Оксана изумленно посмотрела на отца.
— Не иначе, мир сошел с ума. Оборотни стучат вампирам, а вампиры оборотням.
— Это сенат, детка, — проворчал Кир. — Они слишком долго жили автономно и возомнили себя богами, думающими, что могут управлять всем, — он нажал педаль газа и вывернул руль на 90 градусов. Машина, визжа шинами, развернулась на месте.
— Мы едем домой к Эммануилу Леопольдовичу. — Надеюсь, Сергей еще жив.
Холодные пальцы вампира сжимали мою шею как стальной капкан. Я попытался вздохнуть воздух легкими, но ничего не вышло.
Горан приблизил свое лицо ко мне и стал разглядывать меня как какое— то насекомое.
— Оксана будет страдать, если что— то случиться с тобой? — глаза вампира сверкнули безумным блеском и я увидел острые клыки, прорезающие его тонкие губы.
Я дернулся ногами в воздухе, пытаясь достать до пола. В глазах потемнело, и вокруг меня стала опускаться ночь. Говорят, что перед смертью проноситься вся твоя жизнь, но у меня в голове пел Моисеев.
— Одинокая ночь, одинокий стон. Одинокая страсть, влажная ладонь.
Словно в ответ, где— то вдалеке, я услышал голос генерального.
— Горан, ты же обещал его не убивать. Только для сексуальных утех.
Стальной капкан чуть ослаб и я с шумом сделал глоток воздуха. Этот гад, оказывается, у меня за спиной, моей жопой торговал.
Вампир недоуменно посмотрел на Эммануила Леопольдовича.
— Мало ли, что я обещал. Я тебя и бессмертным обещал сделать.
Эммануил Леопольдович покачал головой.
— Это неправильно, сенату это не понравится.
Вампир захохотал.
— Сенату? Я придумал этот сенат, смертный. И так же могу его распустить, если захочу. А теперь проваливай, если хочешь жить.
