Вчерашнее ненастье прошло, и в узкие окна кухни светило яркое солнце. На обеденном столе меня ждал кристалл. Вскипятив в котелке воды, я наспех позавтракала, после чего отправилась осматривать замок. В нём по-прежнему было грязно, с потолка свисала паутина, а по залам гулял сквозняк, но они уже не вызывали во мне прежнего страха. Возможно, проливной дождь, усталость и голод сделали меня излишне впечатлительной и заставили мрачно смотреть на своё будущее. Сегодня же всё было иначе: я была сыта, бодра, а сквозь грязные стёкла витражей в залы замка пробивался пусть и немного тусклый, но всё-таки солнечный свет. К тому же я находилась в замке примерно сутки и, в отличие от несчастного господина Роко и сопровождавших его гоблинов, всё ещё была жива, что в целом вселяло определённую надежду.
Я снова оказалась возле дверей главного входа в замок. Немного осмотревшись, я решила подняться на второй этаж. Причиной тому послужило большое окно над площадкой между первым и вторым этажами, через которое на лестницу лился дневной свет, от чего та казалась не такой мрачной, как тёмные коридоры, разбегавшиеся в разные стороны из главного зала.
Я прошла мимо высоких колон, подпиравших изогнутые балки высокого, точно в храме, сводчатого потолка, и начала осторожно подниматься по лестнице. И понятно же, что виденное вчера тело мужчины со сломанной шеей было всего лишь наглядным пособием, но я всё равно жалась к перилам и постаралась поскорее проскочить тот отрезок, где лежал труп.
Поднявшись на второй этаж, я замерла в нерешительности. По обе стороны от меня оказалось два длинных коридора. Я хотела пойти в правый, но тихий голосок внутри меня нашёптывал, чтобы я выбрала левый. И я послушалась. Меня вдруг охватило невероятное волнение, я шла вперёд. По дороге попадались двери, но я даже не подумала заглянуть за них, посмотреть, куда они ведут. Я ждала. «Здесь», – шепнул всё тот же голос. Сердце пропустило удар и бешено пустилось вскачь. Подрагивающими от нетерпения пальцами взялась за дверную ручку и потянула на себя. В открывшейся мне комнате царил мрак из-за плотно задёрнутых гардин. Через узкий зазор между ними и в проеденные молью дыры пробивались лучи солнца, в которых точно снежинки кружились частички пыли. То и дело натыкаясь на разные предметы, я на ощупь добралась до окна и рывком раздвинула шторы. Хлынувший в комнату свет ослеплял. Я обернулась и едва не вскрикнула от неожиданности, прямо передо мной кто-то стоял. Я дёрнулась в сторону, вставав так, чтобы между нами оказалось кресло. Незнакомец не шелохнулся. Я несколько раз моргнула, прогоняя плясавшие перед глазами разноцветные круги, и рассмеялась. На противоположной стене висела картина с запечатленной на ней в полный рост девушкой. Она-то меня и напугала. Я приблизилась, желая хорошенько её рассмотреть. От времени краски потемнели и облупились, но всё же я смогла различить черты лица девушки: овальное лицо, прямой нос, пухлые губы и тёмно-карие глаза. Волосы незнакомки с портрета были спрятаны под кружевную накидку, но я могла поспорить, что они были тёмные, как вороново крыло. Что-то в лице девушки казалось странным, даже неуловимо знакомым, но я не могла сказать, что именно. Оставив бесплодные попытки разгадать загадку портрета, я переместила своё внимание на комнату, которая когда-то, и в том не было сомнений, принадлежала женщине. Всё в ней: поблекшие цветочные узоры обивки стен, тонкие резные ножки у столиков, диванчиков и кресел, статуэтки, вазочки и прочие безделушки на каминной полке – буквально всё являлось свидетельством тонкого женского вкуса.
«Ты жила в ней когда-то?» – спросила я у девушки с портрета, но та, разумеется, мне не ответила. Я ещё раз пробежалась взглядом по комнате и не нашла в ней ничего особенного. Самая обычная комната аристократки. Но что-то же привело меня сюда, а своей интуиции я привыкла доверять.
«Сейчас узнаем, что ты скрываешь», – по-прежнему обращаясь к портрету, я достала кристалл.
Карие глаза безучастно смотрели на то, как я поставила кристалл на стол, как дотронулась до «лепестков» и отошла на несколько шагов, затаив дыхание в ожидании. В какой-то момент мне показалось, что я ошиблась, что в комнате нет ничего необычного, но тут с хрустального лепестка сорвалась полупрозрачная капля, которая, достигнув пола, рассыпалась, превратившись в туман, белую дымку, в которой я разглядела очертания призрачного тела девушки. Ещё миг и оно обрело краски. Первое, что я заметила, был воткнутый в грудь девушки нож. Второе – она улыбалась, точно была рада подобному концу. А третье… Я резко выпрямилась, сделала шаг назад и, запнувшись о край ковра, плюхнулась на пол. Да так и осталась сидеть. У девушки были золотистые волосы и голубые, точно льдинки, глаза. Но если не брать в расчёт мою рыжую копну волос, зелёные глаза и беспорядочно разбросанные веснушки, то это было моё лицо. На меня смотрело моё мёртвое улыбающиеся лицо. И тут меня точно молния поразила. Я перевела взгляд на портрет девушки. Я наконец-то поняла, что с ним не так. Да, время сыграло со мной злую шутку, стерев краски, сделав неузнаваемыми её черты, но теперь я видела, что она моя точная копия.
Всё ещё не веря в происходящее, я переводила взгляд с картины на призрачное тело. Нет, это не была одна и та же девушка. Если судить по одежде, ту, что была на картине, отделяло от той, что навсегда застыла в учебном кристалле, добрых лет сто, если не больше.
«Не может быть», – прошептала я, точно заворожённая, поднимаясь и подходя к картине. Я протянула руку, касаясь шероховатой поверхности холста. Что-то с тихим стуком упало мне под ноги. На полу, переливаясь гранями черного бриллианта, лежала подвеска. Она была точной копией той, что красовалась на шее девушки с картины. Но как она здесь оказалась? Возможно, подвеска была спрятана за рамой и выпала, когда я дотронулась до картины.
Я долго смотрела на украшение, потом всё-таки решилась до него дотронуться, но тут же отдёрнула руку, точно бриллиант мог меня укусить или обжечь. Но камень оказался приятно-прохладным. Отбросив сомнения, я подняла подвеску и, повинуясь всё тому же внутреннему голосу, застегнула цепочку на шее.
«Вам идёт», – раздался за спиной бархатистый мужской голос. Я вскрикнула от неожиданности и резко обернулась, обводя взглядом комнату. Никого. Лишь небольшое свечение возле кресла.
– Простите, я напугал Вас, – из кресла поднялся едва различимый при свете дня призрак.
– Я не ожидала кого-то здесь встретить, – пролепетала я.
– Я понимаю. Разрешите представиться, – призрак запнулся, точно позабыл своё имя, – Барт, да. Можете звать меня Барт.
Расположившись в тени, так что его очертания стали заметней, призрак учтиво склонил голову и протянул мне руку. Призрак выглядел как высокий, крепкий мужчина лет двадцати пяти, если у призраков вообще есть возраст.
– Дэгни Киган, – представилась я и, немного поколебавшись, протянула руку в ответ. Мои пальцы прошли сквозь пальцы призрака, почувствовав лёгкое покалывание.
– Ох уж эта бестелесность, вечно о ней забываю. Зато не приходится заботиться о закрытых дверях, – пошутил Барт.
– А давно вы умерли? – спросила я и тут же одёрнула себя, ведь мой вопрос мог показаться Барту оскорбительным. Кто знает, возможно он тот самый мужчина с лестницы, а может одна из многочисленных жертв замка, о которых говорил Шон. – Простите.
– Ничего страшного. Дело в том, что я и сам не помню, когда и как умер.
– О! Скорее всего вы умерли раньше, чем в замок пришёл господин Роко, – заметила я. – Возможно, вы видели, кто его убил?
– Кто? – недоумённо переспросил Барт.
– Гном. Он пришёл в замок с тремя гоблинами примерно месяц назад.
– Ах, гном! Нет, я не видел, кто его убил, зато помню целую армию следователей, нахлынувших в замок после.
– Жалко, что не видели, – расстроилась я. Глупо было надеяться так легко разгадать тайну, над которой бьётся не одно поколение магов и следователей.
– Жалко, – согласился призрак. – Послесмертие странная штука, особенно если оно длится долго. Слишком уж похоже на сон, так что порой и сам не знаешь, происходило ли что-то в действительности, или оно тебе просто приснилось. Хм, – призрак в задумчивости потёр подбородок и с сомнением пробормотал, – а тот светловолосый паренёк пришёл до гнома или после?
– Какой паренёк?
– Который живёт в замке.
– Шон?
– Да.
– Шон приехал после господина Роко, – утвердительно сказала я.
– Если Вы так в этом уверены, то так оно и есть. Хотя… Нет, глупости. Во всём виновато моё призрачное восприятие времени. Некоторые люди могут жить рядом со мной годами, но для меня их жизнь подобна мотыльку. А некоторые заглядывают всего на день, а мне кажется, что они со мной вечность. Видимо, Ваш друг из последних. Надеюсь, Вы тоже.
Я не нашлась, что ответить.
– Вы же с ним недавно познакомились? Он довольно странный, не находите?
– Пожалуй, немного.
– Но почему же мне кажется, что он находился в замке до гнома, – пробормотал под нос Барт и после обратился ко мне, – Вы ему доверяете?
– Я…
– На вашем месте, я бы не доверял. Знаете…– призрак хотел ещё что-то сказать, но тут в коридоре раздался голос Шона: «Огонёк!»
– Не говорите ему обо мне, – шепнул призрак прежде, чем раствориться.
– Тёмных, Огонёчек, – радостно поприветствовал меня появившийся на пороге комнаты Шон. Одет он был в свободную чёрную рубашку, чёрные штаны и сапоги. Через плечо перекинута охотничья сумка.
– И тебе тёмных, – отозвалась я. – Как ты меня нашёл?
– По запаху.
– В смысле? – нахмурилась я, но парень пропустил мой вопрос мимо ушей:
– Ты заметила, что она на тебя похожа? – ткнул он в картину.
– Как и она, – я отошла в сторону, давая ему возможность увидеть лежащее на полу тело.
– Ничего себе, – присвистнул Шон. Он посмотрел на тело, на меня, потом на портрет и снова на меня. – Действительно одно лицо. Но только на внешности сходство не заканчивается.
– Эй, ты чего! – возмутилась я, отталкивая потянувшуюся ко мне руку.
– Не бойся, Огонёчек, я просто хочу проверить, – он осторожно перехватил мою руку и отвёл в сторону.
– Проверить что?
– Тихо, – шикнул Шон, поднеся открытую ладонь к висевшей у меня на груди подвеске. Он даже чуть склонил голову на бок, точно прислушивающийся к неровному дыханию пациента лекарь.
– Вроде бы обычное украшение, – был вынесен вердикт. – Где ты его взяла?
– На полу под портретом, – пробормотала я, пытаясь скрыть своё смущение от действий Шона.
– Ладно, хватит на сегодня, идём, – Шон забрал со стола кристалл, по-хозяйски взял меня за руку и повёл прочь из комнаты.
– Что значит хватит, тебя что, совсем не интересует, почему те девушки так похожи на меня, кто они такие и что с ними случилось? Если ты не заметил, одна из них была убита! – возмутилась я. – Не знаю как тебе, а мне не по себе.
– Разумеется волнует! – Шон остановился и серьёзно посмотрел на меня. – Обещаю, что мы обязательно со всем разберёмся, но только после обеда.
– После обеда, – передразнила я, плетясь за ним. – Где ты вообще полдня пропадал? Бросил меня одну.
– Во-первых, я тебя не бросал, а был поблизости. Как только услышал, что ты кричала – сразу же прибежал. Говорю же, у драконов прекрасный слух. Кстати, а чего ты кричала?
– Испугалась.
– Чего?
Про призрака рассказывать не хотелось, но и помня о способности различать правду этого воплощения всех рас Тёмной империи, постаралась ответить как можно честнее.
– Испугалась, когда увидела портрет. В первый момент подумала, что за мной кто-то стоит.
Шон кивнул:
– Так вот, во-первых, я тебя не бросал. А во-вторых, я охотился на наш обед. У нас сегодня рагу из зайчатины, – Шон гордо похлопал по охотничьей сумке.
– Я не умею готовить рагу из зайчатины, – со стыдом призналась я.
– Тебе и не надо, Огонёчек, я сам всё сделаю.
– Я же просила, называй меня Дэгни.
– Не нравится быть Огоньком, тогда может Искорка?
– Нет.
– Солнышко?
– Нет.
– Звездочка?
– Нет.
– Лучик? – продолжал сыпать предложениями Шон, испытывая моё терпение.
– Нет.
– Цветочек аленький?
– Нет.
– Зорька?
– Я тебе корова что ли?
– Тогда – свет души моей?
Я остановилась и хмуро посмотрел на Шона.
– Ты права, последнее немного через чур. Давай просто остановимся на Огоньке?
– Нет.
– Ты ужасно несговорчивая, когда голодная, – хмыкнул Шон.
Мы уже спустились на первый этаж и шли в направлении кухни, когда он вдруг резко остановился и замер.
– Ты чего?
– Кажется, у нас гости.
Мы вернулись к главному входу. На улице, у подножья лестницы стоял мастер Рорран. В руках дровосек держал широкую корзину, содержимое которой было заботливо укрыто вышитым рушником.
– Мастер Рорран! – обрадовалась я, подбежав к оборотню. – Как я рада вас видеть.
Дровосек улыбнулся мне в ответ:
– Как ты тут де…вонька, – вдруг его улыбка стала напряжённой, крылья ноздрей нервно дрогнули, а зрачки расширились, заполнив почти всю радужку глаза.
Я проследила за взглядом оборотня, тот неотрывно смотрел на спускающегося по лестнице Шона.
– Мастер Рорран, познакомьтесь, Шон – адепт школы Искусства Смерти. Его тоже прислали на практику, – пояснила я.
– Рад знакомству, – протянул руку Шон.
Рорран бросил быстрый взгляд на протянутую ему руку, по-волчьи повёл носом, принюхиваясь, а после ответил крепким рукопожатием. Мужчины молча буравили друг друга взглядом, потом вдруг кивнули, точно пришли к соглашению.
– Я тоже, – произнёс оборотень, разрывая рукопожатие.
– Не ожидала, что вы так скоро приедете, – произнесла я, стараясь сгладить неловкий момент.
– Не успел я вчера домой вернуться, как Калли пристала. Отвези, говорит, гостинца, да, отвези. Вот и корзинку тебе собрала.
– Я возьму, – с готовностью забрал у дровосека его ношу Шон.
– Пожалуйста, – с не меньшей радостью избавился от тянувшего руки груза оборотень. Похоже я была единственной, кто испытывала неловкость.
– Да я бы и без её гостинцев сегодня бы вернулся. Ты ж ненамного старше нашей Марийки. Как подумаю, что она, как ты, – одна, в незнакомом краю, да ещё в этом проклятом замке, так сердце от страха сжимается. Не мог я не приехать. Но вижу, у тебя всё хорошо. Вон и компания сыскалась. Ладно, поеду.
– Я Вас провожу, – вызвалась я.
Мы зашагали по брусчатке двора.
– Если парнишка вздумает тебя обижать, обязательно скажи мне, я с ним поговорю по-мужски, – после недолгого молчания бросил Рорран.
– Почему он должен меня обижать? – я оглянулась на стоящего у подножия лестницы Шона. – Думаете, он плохой?
– Не плохой, – усмехнулся дровосек, – точнее сказать, странный. Он вроде стряпни моей Калли. Бывает, так много всего в начинку пирога напихает, что и не сразу разберёшься с чем он.
– Понятно, – я остановилась у кованных ворот. Вернее, меня остановили – я точно в невидимую стену упёрлась.
– А про обижать не бери в голову, просто хочу, чтоб кое-кто знал, что я за тобой приглядываю, – Рорран посмотрел поверх меня на Шона. – Тёмного тебе дня, Дэгни. Я ещё обязательно заеду.
– Спасибо, – я сделала вид, что собираюсь закрыть за дровосеком ворота, и поэтому не пойду проводить его к стоявшей на дороге телеге с лошадкой. Я смотрела на то, как Рорран забрался на козла, как махнул мне рукой.
Я снова оказалась возле дверей главного входа в замок. Немного осмотревшись, я решила подняться на второй этаж. Причиной тому послужило большое окно над площадкой между первым и вторым этажами, через которое на лестницу лился дневной свет, от чего та казалась не такой мрачной, как тёмные коридоры, разбегавшиеся в разные стороны из главного зала.
Я прошла мимо высоких колон, подпиравших изогнутые балки высокого, точно в храме, сводчатого потолка, и начала осторожно подниматься по лестнице. И понятно же, что виденное вчера тело мужчины со сломанной шеей было всего лишь наглядным пособием, но я всё равно жалась к перилам и постаралась поскорее проскочить тот отрезок, где лежал труп.
Поднявшись на второй этаж, я замерла в нерешительности. По обе стороны от меня оказалось два длинных коридора. Я хотела пойти в правый, но тихий голосок внутри меня нашёптывал, чтобы я выбрала левый. И я послушалась. Меня вдруг охватило невероятное волнение, я шла вперёд. По дороге попадались двери, но я даже не подумала заглянуть за них, посмотреть, куда они ведут. Я ждала. «Здесь», – шепнул всё тот же голос. Сердце пропустило удар и бешено пустилось вскачь. Подрагивающими от нетерпения пальцами взялась за дверную ручку и потянула на себя. В открывшейся мне комнате царил мрак из-за плотно задёрнутых гардин. Через узкий зазор между ними и в проеденные молью дыры пробивались лучи солнца, в которых точно снежинки кружились частички пыли. То и дело натыкаясь на разные предметы, я на ощупь добралась до окна и рывком раздвинула шторы. Хлынувший в комнату свет ослеплял. Я обернулась и едва не вскрикнула от неожиданности, прямо передо мной кто-то стоял. Я дёрнулась в сторону, вставав так, чтобы между нами оказалось кресло. Незнакомец не шелохнулся. Я несколько раз моргнула, прогоняя плясавшие перед глазами разноцветные круги, и рассмеялась. На противоположной стене висела картина с запечатленной на ней в полный рост девушкой. Она-то меня и напугала. Я приблизилась, желая хорошенько её рассмотреть. От времени краски потемнели и облупились, но всё же я смогла различить черты лица девушки: овальное лицо, прямой нос, пухлые губы и тёмно-карие глаза. Волосы незнакомки с портрета были спрятаны под кружевную накидку, но я могла поспорить, что они были тёмные, как вороново крыло. Что-то в лице девушки казалось странным, даже неуловимо знакомым, но я не могла сказать, что именно. Оставив бесплодные попытки разгадать загадку портрета, я переместила своё внимание на комнату, которая когда-то, и в том не было сомнений, принадлежала женщине. Всё в ней: поблекшие цветочные узоры обивки стен, тонкие резные ножки у столиков, диванчиков и кресел, статуэтки, вазочки и прочие безделушки на каминной полке – буквально всё являлось свидетельством тонкого женского вкуса.
«Ты жила в ней когда-то?» – спросила я у девушки с портрета, но та, разумеется, мне не ответила. Я ещё раз пробежалась взглядом по комнате и не нашла в ней ничего особенного. Самая обычная комната аристократки. Но что-то же привело меня сюда, а своей интуиции я привыкла доверять.
«Сейчас узнаем, что ты скрываешь», – по-прежнему обращаясь к портрету, я достала кристалл.
Карие глаза безучастно смотрели на то, как я поставила кристалл на стол, как дотронулась до «лепестков» и отошла на несколько шагов, затаив дыхание в ожидании. В какой-то момент мне показалось, что я ошиблась, что в комнате нет ничего необычного, но тут с хрустального лепестка сорвалась полупрозрачная капля, которая, достигнув пола, рассыпалась, превратившись в туман, белую дымку, в которой я разглядела очертания призрачного тела девушки. Ещё миг и оно обрело краски. Первое, что я заметила, был воткнутый в грудь девушки нож. Второе – она улыбалась, точно была рада подобному концу. А третье… Я резко выпрямилась, сделала шаг назад и, запнувшись о край ковра, плюхнулась на пол. Да так и осталась сидеть. У девушки были золотистые волосы и голубые, точно льдинки, глаза. Но если не брать в расчёт мою рыжую копну волос, зелёные глаза и беспорядочно разбросанные веснушки, то это было моё лицо. На меня смотрело моё мёртвое улыбающиеся лицо. И тут меня точно молния поразила. Я перевела взгляд на портрет девушки. Я наконец-то поняла, что с ним не так. Да, время сыграло со мной злую шутку, стерев краски, сделав неузнаваемыми её черты, но теперь я видела, что она моя точная копия.
Всё ещё не веря в происходящее, я переводила взгляд с картины на призрачное тело. Нет, это не была одна и та же девушка. Если судить по одежде, ту, что была на картине, отделяло от той, что навсегда застыла в учебном кристалле, добрых лет сто, если не больше.
«Не может быть», – прошептала я, точно заворожённая, поднимаясь и подходя к картине. Я протянула руку, касаясь шероховатой поверхности холста. Что-то с тихим стуком упало мне под ноги. На полу, переливаясь гранями черного бриллианта, лежала подвеска. Она была точной копией той, что красовалась на шее девушки с картины. Но как она здесь оказалась? Возможно, подвеска была спрятана за рамой и выпала, когда я дотронулась до картины.
Я долго смотрела на украшение, потом всё-таки решилась до него дотронуться, но тут же отдёрнула руку, точно бриллиант мог меня укусить или обжечь. Но камень оказался приятно-прохладным. Отбросив сомнения, я подняла подвеску и, повинуясь всё тому же внутреннему голосу, застегнула цепочку на шее.
«Вам идёт», – раздался за спиной бархатистый мужской голос. Я вскрикнула от неожиданности и резко обернулась, обводя взглядом комнату. Никого. Лишь небольшое свечение возле кресла.
– Простите, я напугал Вас, – из кресла поднялся едва различимый при свете дня призрак.
– Я не ожидала кого-то здесь встретить, – пролепетала я.
– Я понимаю. Разрешите представиться, – призрак запнулся, точно позабыл своё имя, – Барт, да. Можете звать меня Барт.
Расположившись в тени, так что его очертания стали заметней, призрак учтиво склонил голову и протянул мне руку. Призрак выглядел как высокий, крепкий мужчина лет двадцати пяти, если у призраков вообще есть возраст.
– Дэгни Киган, – представилась я и, немного поколебавшись, протянула руку в ответ. Мои пальцы прошли сквозь пальцы призрака, почувствовав лёгкое покалывание.
– Ох уж эта бестелесность, вечно о ней забываю. Зато не приходится заботиться о закрытых дверях, – пошутил Барт.
– А давно вы умерли? – спросила я и тут же одёрнула себя, ведь мой вопрос мог показаться Барту оскорбительным. Кто знает, возможно он тот самый мужчина с лестницы, а может одна из многочисленных жертв замка, о которых говорил Шон. – Простите.
– Ничего страшного. Дело в том, что я и сам не помню, когда и как умер.
– О! Скорее всего вы умерли раньше, чем в замок пришёл господин Роко, – заметила я. – Возможно, вы видели, кто его убил?
– Кто? – недоумённо переспросил Барт.
– Гном. Он пришёл в замок с тремя гоблинами примерно месяц назад.
– Ах, гном! Нет, я не видел, кто его убил, зато помню целую армию следователей, нахлынувших в замок после.
– Жалко, что не видели, – расстроилась я. Глупо было надеяться так легко разгадать тайну, над которой бьётся не одно поколение магов и следователей.
– Жалко, – согласился призрак. – Послесмертие странная штука, особенно если оно длится долго. Слишком уж похоже на сон, так что порой и сам не знаешь, происходило ли что-то в действительности, или оно тебе просто приснилось. Хм, – призрак в задумчивости потёр подбородок и с сомнением пробормотал, – а тот светловолосый паренёк пришёл до гнома или после?
– Какой паренёк?
– Который живёт в замке.
– Шон?
– Да.
– Шон приехал после господина Роко, – утвердительно сказала я.
– Если Вы так в этом уверены, то так оно и есть. Хотя… Нет, глупости. Во всём виновато моё призрачное восприятие времени. Некоторые люди могут жить рядом со мной годами, но для меня их жизнь подобна мотыльку. А некоторые заглядывают всего на день, а мне кажется, что они со мной вечность. Видимо, Ваш друг из последних. Надеюсь, Вы тоже.
Я не нашлась, что ответить.
– Вы же с ним недавно познакомились? Он довольно странный, не находите?
– Пожалуй, немного.
– Но почему же мне кажется, что он находился в замке до гнома, – пробормотал под нос Барт и после обратился ко мне, – Вы ему доверяете?
– Я…
– На вашем месте, я бы не доверял. Знаете…– призрак хотел ещё что-то сказать, но тут в коридоре раздался голос Шона: «Огонёк!»
– Не говорите ему обо мне, – шепнул призрак прежде, чем раствориться.
– Тёмных, Огонёчек, – радостно поприветствовал меня появившийся на пороге комнаты Шон. Одет он был в свободную чёрную рубашку, чёрные штаны и сапоги. Через плечо перекинута охотничья сумка.
– И тебе тёмных, – отозвалась я. – Как ты меня нашёл?
– По запаху.
– В смысле? – нахмурилась я, но парень пропустил мой вопрос мимо ушей:
– Ты заметила, что она на тебя похожа? – ткнул он в картину.
– Как и она, – я отошла в сторону, давая ему возможность увидеть лежащее на полу тело.
– Ничего себе, – присвистнул Шон. Он посмотрел на тело, на меня, потом на портрет и снова на меня. – Действительно одно лицо. Но только на внешности сходство не заканчивается.
– Эй, ты чего! – возмутилась я, отталкивая потянувшуюся ко мне руку.
– Не бойся, Огонёчек, я просто хочу проверить, – он осторожно перехватил мою руку и отвёл в сторону.
– Проверить что?
– Тихо, – шикнул Шон, поднеся открытую ладонь к висевшей у меня на груди подвеске. Он даже чуть склонил голову на бок, точно прислушивающийся к неровному дыханию пациента лекарь.
– Вроде бы обычное украшение, – был вынесен вердикт. – Где ты его взяла?
– На полу под портретом, – пробормотала я, пытаясь скрыть своё смущение от действий Шона.
– Ладно, хватит на сегодня, идём, – Шон забрал со стола кристалл, по-хозяйски взял меня за руку и повёл прочь из комнаты.
– Что значит хватит, тебя что, совсем не интересует, почему те девушки так похожи на меня, кто они такие и что с ними случилось? Если ты не заметил, одна из них была убита! – возмутилась я. – Не знаю как тебе, а мне не по себе.
– Разумеется волнует! – Шон остановился и серьёзно посмотрел на меня. – Обещаю, что мы обязательно со всем разберёмся, но только после обеда.
– После обеда, – передразнила я, плетясь за ним. – Где ты вообще полдня пропадал? Бросил меня одну.
– Во-первых, я тебя не бросал, а был поблизости. Как только услышал, что ты кричала – сразу же прибежал. Говорю же, у драконов прекрасный слух. Кстати, а чего ты кричала?
– Испугалась.
– Чего?
Про призрака рассказывать не хотелось, но и помня о способности различать правду этого воплощения всех рас Тёмной империи, постаралась ответить как можно честнее.
– Испугалась, когда увидела портрет. В первый момент подумала, что за мной кто-то стоит.
Шон кивнул:
– Так вот, во-первых, я тебя не бросал. А во-вторых, я охотился на наш обед. У нас сегодня рагу из зайчатины, – Шон гордо похлопал по охотничьей сумке.
– Я не умею готовить рагу из зайчатины, – со стыдом призналась я.
– Тебе и не надо, Огонёчек, я сам всё сделаю.
– Я же просила, называй меня Дэгни.
– Не нравится быть Огоньком, тогда может Искорка?
– Нет.
– Солнышко?
– Нет.
– Звездочка?
– Нет.
– Лучик? – продолжал сыпать предложениями Шон, испытывая моё терпение.
– Нет.
– Цветочек аленький?
– Нет.
– Зорька?
– Я тебе корова что ли?
– Тогда – свет души моей?
Я остановилась и хмуро посмотрел на Шона.
– Ты права, последнее немного через чур. Давай просто остановимся на Огоньке?
– Нет.
– Ты ужасно несговорчивая, когда голодная, – хмыкнул Шон.
Мы уже спустились на первый этаж и шли в направлении кухни, когда он вдруг резко остановился и замер.
– Ты чего?
– Кажется, у нас гости.
Мы вернулись к главному входу. На улице, у подножья лестницы стоял мастер Рорран. В руках дровосек держал широкую корзину, содержимое которой было заботливо укрыто вышитым рушником.
– Мастер Рорран! – обрадовалась я, подбежав к оборотню. – Как я рада вас видеть.
Дровосек улыбнулся мне в ответ:
– Как ты тут де…вонька, – вдруг его улыбка стала напряжённой, крылья ноздрей нервно дрогнули, а зрачки расширились, заполнив почти всю радужку глаза.
Я проследила за взглядом оборотня, тот неотрывно смотрел на спускающегося по лестнице Шона.
– Мастер Рорран, познакомьтесь, Шон – адепт школы Искусства Смерти. Его тоже прислали на практику, – пояснила я.
– Рад знакомству, – протянул руку Шон.
Рорран бросил быстрый взгляд на протянутую ему руку, по-волчьи повёл носом, принюхиваясь, а после ответил крепким рукопожатием. Мужчины молча буравили друг друга взглядом, потом вдруг кивнули, точно пришли к соглашению.
– Я тоже, – произнёс оборотень, разрывая рукопожатие.
– Не ожидала, что вы так скоро приедете, – произнесла я, стараясь сгладить неловкий момент.
– Не успел я вчера домой вернуться, как Калли пристала. Отвези, говорит, гостинца, да, отвези. Вот и корзинку тебе собрала.
– Я возьму, – с готовностью забрал у дровосека его ношу Шон.
– Пожалуйста, – с не меньшей радостью избавился от тянувшего руки груза оборотень. Похоже я была единственной, кто испытывала неловкость.
– Да я бы и без её гостинцев сегодня бы вернулся. Ты ж ненамного старше нашей Марийки. Как подумаю, что она, как ты, – одна, в незнакомом краю, да ещё в этом проклятом замке, так сердце от страха сжимается. Не мог я не приехать. Но вижу, у тебя всё хорошо. Вон и компания сыскалась. Ладно, поеду.
– Я Вас провожу, – вызвалась я.
Мы зашагали по брусчатке двора.
– Если парнишка вздумает тебя обижать, обязательно скажи мне, я с ним поговорю по-мужски, – после недолгого молчания бросил Рорран.
– Почему он должен меня обижать? – я оглянулась на стоящего у подножия лестницы Шона. – Думаете, он плохой?
– Не плохой, – усмехнулся дровосек, – точнее сказать, странный. Он вроде стряпни моей Калли. Бывает, так много всего в начинку пирога напихает, что и не сразу разберёшься с чем он.
– Понятно, – я остановилась у кованных ворот. Вернее, меня остановили – я точно в невидимую стену упёрлась.
– А про обижать не бери в голову, просто хочу, чтоб кое-кто знал, что я за тобой приглядываю, – Рорран посмотрел поверх меня на Шона. – Тёмного тебе дня, Дэгни. Я ещё обязательно заеду.
– Спасибо, – я сделала вид, что собираюсь закрыть за дровосеком ворота, и поэтому не пойду проводить его к стоявшей на дороге телеге с лошадкой. Я смотрела на то, как Рорран забрался на козла, как махнул мне рукой.
