Ее внешний вид, манера держаться и даже походка, выдавали властность ее характера. Но меня больше удивила реакция Арутра, сильно сжавшего мою руку.
- Леди Вудхаус, - поприветствовал подошедшую дедушка Элис.
- Мистер Стаут, - любезно улыбнулась та в ответ, - разрешите забрать у Вас Артура, мне необходимо сказать ему несколько слов. – При этом леди Вудхаус очень выразительно посмотрела на сына. Артуру очень повезло, что он был на балу, и леди Вудхаус не могла открыто высказать все, что она думает о его выходке с объявлением меня невестой. С тяжелым вздохом, Артур последовал за ней, а я последовала за ним, потому что он все еще держал мою за руку.
- Артур, может быть мы не будем посвящать посторонних в дела семьи? – произнесла леди Вудхаус и снова посмотрела на сына своим особым взглядом. Она могла вообще ничего не говорить, настолько он был выразительным.
- Я скоро вернусь, - пообещал Артур и ушел.
Я оглянулась назад. Брайан что-то оживленно рассказывал Элис, та робко жалась к дедушке. А мистер Стаут лишь посмеивался в усы, глядя на этих двоих. Мешать им не хотелось, и я решила найти укромное место и отсидеться там до возвращения Артура или до того момента, когда можно будет покинуть бал. Но каким-то невероятным образом постоянно движущийся поток людей вынес меня к Шарпу. Было непривычно видеть его в темно-зеленом с золотым шитьем мундире.
- Привет, - отсалютовал детектив бокалом вина. – Симпатичное колечко.
Почему-то из всех произошедших со мной изменений он заметил только это.
- Спасибо, - поблагодарила я, торопливо закрыв кольцо второй рукой.
- Как думаешь, после скольких бокалов парик того франта окончательно свалится? – Шарп указал на пятидесятилетнего субтильного мужчину, на голове которого красовался черный блин парика, призванного скрыть лысину на макушки. Франт был уже порядочно пьян и не замечал, что нашлепка сдвинулась вбок, повиснув над ухом.
- Два бокала, - хихикнула я.
- Я тоже так думаю, - рука Шарпа сама потянулась к карману брюк, где обычно лежал блокнот. Но вспомнив, что оставил его дома, он раздосадовано взъерошил и без того прибывавшие в беспорядке волосы.
- Как же скучно, - пожаловался Шарп и сделал глоток вина, - игристое Лессора – единственное, почему я все еще хожу на эти приемы.
«Его светлость лорд Фрэнсис Теобальд Торнтон и леди Элизабет Фредерика Ньюмен» - возвестил распорядитель, и вновь все присутствующие повернулись ко входу в зал. Всем хотелось видеть третьего наследника престола. Того самого, что дважды пересек пустыню с кочевниками, переплыл океан в утлой лодчонке, устраивал разгульные пьянки в имении, и который больше десяти лет не появлялся при дворе. Но там был только Стоун в праздничном темно-синем мундире.
- Разве это…? – я растерянно посмотрела на Шарпа, ожидая подтверждение моей догадки. Но тот не слушал и выглядел обеспокоенным.
- Что она здесь делает? – пробормотал он, нахмурившись. Проследив за его взглядом, я наконец заметила молодую женщину, державшуюся за локоть Стоуна. Алое платье подчеркивало алебастровую белизну ее кожи, рыжие локоны рассыпались по обнаженным плечам. Она походила на яркий цветок, привлекавший восхищенные взгляды. Я никогда не ревновала к женской красоте, но сейчас мне почему-то стало грустно. Спутница Стоуна, вернее Торнтона, была настоящей принцессой этого вечера.
- Кто она? – спросила, не отрывая взгляд от их пары.
- Та, из-за которой он все еще не женат, - туманно ответил Шарп.
Словно почувствовав, что мы говорим о нем, Стоун повернул голову в нашу сторону. В первое мгновение он не узнал меня, а потом на его лице мелькнуло удивление и, кажется, досада. Я склонила голову и сделала реверанс. Для меня и для всех остальных он больше не был Стоуном. Он – один из трех претендентов на престол, его светлость Френсис Теобальд Торнтон. Когда я вновь подняла голову, Стоун разговаривал с каким-то толстячком.
- Может не все так плохо, - довольно хмыкнул Шарп. Я так и не поняла, к чему относилось его замечание.
«Глава пятого отделения, личный советник императора, его светлость лорд Родерик Этельберг Роквульд и леди Анабель Сирин»
Сердце кольнуло недоброе предчувствие. Отец стоял у входа в зал. Он ни капли не изменился с момента нашей последней встречи. Темно-синий мундир подчеркивал его выправку. Через правое плечо шла голубая лента с орденами. Я решила не повторять своей ошибки и сразу обратила внимание на его спутницу. Ей было не больше двадцати. Невысокая и худенькая, с копной золотистых волос и пронзительно-голубыми глазами, она казалась волшебным существом в своем светло-розовом платье. Я смотрела на нее и чувствовала, как подо мной разверзлась бездна, и я падаю в нее все быстрее и быстрее. На шее девушки звездочками бриллиантов горело и переливалось мамино колье, то самое с портрета. Нет, все не так! Это мое колье, мое платье и это я должна стоять рядом с отцом. Так почему? Почему она, а не я? Ответ пришел сам – отец решил жениться во второй раз.
- Разрешите пригласить Вашу даму на танец?
Я с ужасом посмотрела на человека, произнесшего эти слова. Так и есть, Родерик Роквульд спрашивал у Шарпа разрешения танцевать со мной.
- Если она не против, - ответил Шарп.
Я была против. Я не хотела с ним танцевать, говорить и даже видеть. Но придумать вескую причину для отказа самому советнику императора не получилось.
- Прошу оказать мне честь, - предложил руку отец.
Мне ничего не оставалось, как вложить свою ладонь в его. Мы вышли в центр зала, занимая место рядом с другими парами. Зазвучали первые ноты вальса Старне, одного из самых сложных танцев со множеством поворотов и переходов. Отец танцевал великолепно, и я старалась соответствовать ему. Видела бы меня сейчас мадмуазель Жув, точно бы прослезилась от гордости.
- Вижу, твоя детская мечта сбылась, и ты попала на бал, - в одной этой фразе, в интонации, с которой она была произнесена, – все недовольство отца, что видит меня здесь.
- Вас тоже можно поздравить, Ваша спутница очаровательна, - пытаюсь не отстать от него в колкостях. Но разве можно соперничать с самим лордом Роквульдом.
- Это не твое дело мои отношения с леди Сирин, - эта фраза как ушат холодный воды. Действительно, не мое. И никогда не было и не будет моим. Что я знала об отце, о его жизни? Ничего. Да и была ли я частью этой жизни. Он всегда поступал так, как считал нужным, и сейчас ему нужна молодая жена, способная родить детей без изъяна. Детей, которыми можно гордиться и, не боясь, вывести в свет. Удивительно, что такая мысль не пришла ему в голову еще десять лет назад.
- Вы правы, - мой голос прозвучал глухо, от сдавивших горло слез. Все, что я могла сделать, чтобы спрятать свои чувства и не расплакаться, это не думать, совсем, полностью сосредоточившись на танце. Мне показалось, что я превратилась в куклу – фарфоровую куклу со стеклянными глазами, с которой я так любила играть в детстве. Кажется, отец понял мое состояние и ничего не говорил, а может, ему больше нечего было сказать.
Музыка закончилась, и, проводив меня к Шарпу, отец ушел.
- Советник сказал тебе что-то неприятное? – сразу же поинтересовался детектив.
- Обычный разговор, - самый обычный для меня с отцом. – Детектив Шарп, я… мне нужно… я скоро вернусь.
Я задыхалась. Задыхалась в этой толпе знатных, хорошо одетых, но таких чужих мне людей. Да, моя мечта сбылась, я как настоящая принцесса из далекой страны попала на бал. Вот только никому нет до нее дело. Им все равно, что у нее есть красивое платье, и что ей очень хочется болтать о пустяках, шутить и улыбаться. И чтобы люди улыбались ей в ответ. Им все равно. Она здесь чужая и никогда не станет своей.
И я побежала, чтобы оказаться от них как можно дальше. Не видеть их лиц, не слышать их смех, их музыку. Дальше! Как можно дальше! Я бежала, пока не оказалась одна в темной комнате. И тут силы покинули меня. Я упала на пол, сотрясаемая рыданиями. Я плакала. Плакала впервые за последние… когда же это было… какая разница… Я плакала, смывая слезами все те годы, что провела в фамильном поместье под присмотром трех гувернанток, но всегда одна; стирая два года пансиона, где каждая считала себя в праве поиздеваться над глупой провинциалкой, пока та не стала показывать зубы, огрызаясь в ответ; стирая навсегда Этель Эмилию Розмарин Роквульд, которой никогда и не было. Есть только Розмарин Рок, жизнь которой всегда казалась мне картонной, ненастоящей, всего лишь ширмой перед той другой, в которую я однажды шагну. Оказалось, что Розмарин Рок самая настоящая – ее жизнь, ее успехи и неудачи, знакомые и друзья, это все что у меня есть.
За спиной послышались шаги, и я вскочила на ноги, торопливо вытирая слезы. Надеюсь, полумрак скроет покрасневшие глаза и распухший нос.
- Звоночек, ты чего в темноте сидишь? – произнес знакомый мужской голос.
- Здравствуйте, Ваше императорское величество, - повернувшись к императору, я сделала реверанс.
- Какой же я тебе величество? – попенял император, - зови как прежде «дядя».
Да, император был для меня дядей. Не настоящим, конечно, но он сам попросил так его называть. Больше десяти лет назад, во время инспекции земель, император остановился в поместье отца, где прогостил больше недели. Так встретились его императорское величество Георг Александр Третий и принцесса далекой страны, а вернее маленький растрепанный пират, книгами о которых я тогда зачитывалась. Встретились и подружились. Удивительно, но императору нравилось мое общество. Он мог часами слушать мои рассказы, что мадмуазель Жув злая волшебница с клюкой, что Пит ябеда, и из-за него мне уже два раза влетало от садовника по рукам крапивой. Больно. И что когда вырасту, обязательно стану прекрасной принцессой.
Император поднял меня, удерживая за плечи и внимательно всмотрелся в лицо.
- Как скажите, дядюшка, - робко улыбнулась я, чувствуя, как между нами рушится стена из дней, минут, секунд тех долгих лет, что мы не виделись.
- Вот и хорошо. Пойдем-ка сядем. Эти придворные совсем загоняли старика.
Но он совсем не выглядел как старик, хоть и разменял сегодня восьмой десяток. Больше двадцати лет назад император овдовел. Детей у них с императрицей не было, и совет настаивал, чтобы император женился во второй раз. Но он отказался, заявив, что у него и так достаточно родственников, чтобы перегрызть друг другу горло за корону. Но я думаю, что император очень сильно любил свою жену и хотел остаться ей верным до конца.
- Что, звоночек, не нравится тебе мой праздник? – поинтересовался его величество, как только мы устроились на диванчике.
- Нет, что Вы, - говорю и тут же закрываю рот ладонью, чтобы громкое Ик не прорвалось наружу.
- Ай-яй-яй, как не стыдно врать императору? Императору врать нельзя, - шутливо пожурил меня император. Он был единственным, кому я рассказала о своем изъяне. Я ожидала насмешек, но император искренне считал меня уникальной и неповторимой.
- Я…Ик…Просто…Ик…голодная, - с трудом выговорила я, безуспешно пытаясь справится с одолевшей меня напастью.
- Как знал, - император протянул тарелочку с пирожными, до этого стоявшую на маленьком столике.
- Спасибо…Ик, - но эту икоту пирожными не заесть, пришлось признаться. – Знаете, Ик… мне действительно немного неуютно на балу.
- Просто они не знают тебя так, как я. А если бы им стало известно, что ты… - император осекся, посмотрев на поникшую меня. – Не сердись на отца, у него свои причины так поступать.
Дядя ласково погладил меня по голове. А я только и смогла, что кивнуть, чувствуя, как снова заслезились глаза.
- Какая же взрослая ты стала, уже и замуж собираешься.
- Это все не по-настоящему.
Кольцо блеснуло на руке.
- Если Артур окажется столь глуп, что отпустит тебя, у нас есть еще два кандидата, - огорошил император.
- А они не будут против? – усмехнулась я, прекрасно понимая, на кого он намекает.
- А кто их спросит? – хитро улыбнулся дядя. – Но уверяю тебя, как только они узнают, какое счастье плывет им в руки – передерутся.
Я рассмеялась, представив, как Уайт и Стоун отвешивают друг другу тумаки и подзатыльники.
- Мне нравится твой смех. Ладно, пойду. А то всполошатся еще, куда это его императорское величество запропастился. Ты кушай пирожные и приходи, скоро будет салют.
Не знаю, сколько я просидела в темной комнате, заедая сладкими пирожными горькие мысли. Но рано или поздно все заканчивается, закончились и пирожные. У меня больше не оставалось причин быть здесь.
Отыскав зеркало, я порадовалась, что не смогла оставить пудру дома. Собственно, только она и поместилась в мой маленький ридикюль. Нет, я не собиралась прятать лицо, теперь оно по-праву принадлежало Розмарин Рок, я хотела скрыть все еще красные глаза и распухший нос.
По пути назад в одном из пустых залов я наткнулась на Артура.
- Вот ты где, а я тебя искал, - улыбнулся он.
- Зачем?
- Хотел пригласить на танец. Оказывается, ты умеешь танцевать, - Артур приглашающе протянул руку.
- Я умею танцевать, но не люблю, - привожу весомый, по-моему мнению, довод.
- Пожалуйста, Розмарин, всего один танец. Считай это компенсацией за мои оттоптанные ноги, - и смотрит так просяще, что я не смогла отказать.
Вкладываю свою руку в его. Артур осторожно, будто боясь, что я растаю, обнял меня за талию. Тихая медленная мелодия долетает до нас сквозь распахнутые двери, и мы делаем первый шаг.
Раз. Два. Три.
- Значит, ты разыграл спектакль с невестой, чтобы позлить маму?
- И да, и нет. Ты обиделась? – заглядывает в глаза Артур.
- Нет. Что-то в этом роде я и предполагала.
Раз. Два. Три.
Мы кружимся в танце, а за большими окнами распускаются цветы фейерверков, расцвечивая темный зал яркими красками.
Раз. Два. Три.
- Ты ужасно танцуешь. Все ноги мне отдавил, - шепчу Артуру, улыбаясь.
- Готов учиться, - прошептал он в ответ, чуть склонившись ко мне.
- Я посоветую тебе хорошую учительницу. Ты будешь доволен.
- Даже не сомневаюсь.
Янтарные глаза так близко от меня. Слишком близко.
«Он меня поцелует?» - мелькнула мысль.
Вдруг раздался звонкий смех, и в зал, держась за руки, вошли Стоун и леди Ньюмен. Мы с Артуром отпрыгнули друг от друга, как две кошки, на которых плеснули воды.
«Кажется, мы помешали», - мелодично произнесла Элизабет.
«Помешали», - Артур взял меня за руку и повел в бальный зал.
- Артур, я хочу вернуться в академию. Пожалуйста, - попросила я, чувствуя невероятную усталость.
- Хорошо, - легко согласился он, за что я была ему очень благодарна.
Я стояла перед зеркалом и с интересом рассматривала свое отражение. Не запудренное лицо казалось мне непривычным, поэтому я состроила рожицу, чтобы убедиться, что оно именно мое.
- Ты гот-ва? – нетерпеливо поторопила Элис. – Нас уже жд’т.
- Да, идем.
«Небольшой праздник только для своих», о котором говорилось в записке Джона, в итоге разросся в настоящее торжество. Когда наша компания оказалась на пороге, там уже было человек пятьдесят, и гости все продолжали прибывать. Громко играла музыка, рассевшись, гости перекрикивались друг с другом через стол, шутили и смеялись.
- Мари! – приветственно помахала я ей рукой, и та сразу же поспешила к нам.
- Как и просили, я пришла с друзьями, - указала на Элис и парней. – Найдется у вас место еще для шестерых.
- Леди Вудхаус, - поприветствовал подошедшую дедушка Элис.
- Мистер Стаут, - любезно улыбнулась та в ответ, - разрешите забрать у Вас Артура, мне необходимо сказать ему несколько слов. – При этом леди Вудхаус очень выразительно посмотрела на сына. Артуру очень повезло, что он был на балу, и леди Вудхаус не могла открыто высказать все, что она думает о его выходке с объявлением меня невестой. С тяжелым вздохом, Артур последовал за ней, а я последовала за ним, потому что он все еще держал мою за руку.
- Артур, может быть мы не будем посвящать посторонних в дела семьи? – произнесла леди Вудхаус и снова посмотрела на сына своим особым взглядом. Она могла вообще ничего не говорить, настолько он был выразительным.
- Я скоро вернусь, - пообещал Артур и ушел.
Я оглянулась назад. Брайан что-то оживленно рассказывал Элис, та робко жалась к дедушке. А мистер Стаут лишь посмеивался в усы, глядя на этих двоих. Мешать им не хотелось, и я решила найти укромное место и отсидеться там до возвращения Артура или до того момента, когда можно будет покинуть бал. Но каким-то невероятным образом постоянно движущийся поток людей вынес меня к Шарпу. Было непривычно видеть его в темно-зеленом с золотым шитьем мундире.
- Привет, - отсалютовал детектив бокалом вина. – Симпатичное колечко.
Почему-то из всех произошедших со мной изменений он заметил только это.
- Спасибо, - поблагодарила я, торопливо закрыв кольцо второй рукой.
- Как думаешь, после скольких бокалов парик того франта окончательно свалится? – Шарп указал на пятидесятилетнего субтильного мужчину, на голове которого красовался черный блин парика, призванного скрыть лысину на макушки. Франт был уже порядочно пьян и не замечал, что нашлепка сдвинулась вбок, повиснув над ухом.
- Два бокала, - хихикнула я.
- Я тоже так думаю, - рука Шарпа сама потянулась к карману брюк, где обычно лежал блокнот. Но вспомнив, что оставил его дома, он раздосадовано взъерошил и без того прибывавшие в беспорядке волосы.
- Как же скучно, - пожаловался Шарп и сделал глоток вина, - игристое Лессора – единственное, почему я все еще хожу на эти приемы.
«Его светлость лорд Фрэнсис Теобальд Торнтон и леди Элизабет Фредерика Ньюмен» - возвестил распорядитель, и вновь все присутствующие повернулись ко входу в зал. Всем хотелось видеть третьего наследника престола. Того самого, что дважды пересек пустыню с кочевниками, переплыл океан в утлой лодчонке, устраивал разгульные пьянки в имении, и который больше десяти лет не появлялся при дворе. Но там был только Стоун в праздничном темно-синем мундире.
- Разве это…? – я растерянно посмотрела на Шарпа, ожидая подтверждение моей догадки. Но тот не слушал и выглядел обеспокоенным.
- Что она здесь делает? – пробормотал он, нахмурившись. Проследив за его взглядом, я наконец заметила молодую женщину, державшуюся за локоть Стоуна. Алое платье подчеркивало алебастровую белизну ее кожи, рыжие локоны рассыпались по обнаженным плечам. Она походила на яркий цветок, привлекавший восхищенные взгляды. Я никогда не ревновала к женской красоте, но сейчас мне почему-то стало грустно. Спутница Стоуна, вернее Торнтона, была настоящей принцессой этого вечера.
- Кто она? – спросила, не отрывая взгляд от их пары.
- Та, из-за которой он все еще не женат, - туманно ответил Шарп.
Словно почувствовав, что мы говорим о нем, Стоун повернул голову в нашу сторону. В первое мгновение он не узнал меня, а потом на его лице мелькнуло удивление и, кажется, досада. Я склонила голову и сделала реверанс. Для меня и для всех остальных он больше не был Стоуном. Он – один из трех претендентов на престол, его светлость Френсис Теобальд Торнтон. Когда я вновь подняла голову, Стоун разговаривал с каким-то толстячком.
- Может не все так плохо, - довольно хмыкнул Шарп. Я так и не поняла, к чему относилось его замечание.
«Глава пятого отделения, личный советник императора, его светлость лорд Родерик Этельберг Роквульд и леди Анабель Сирин»
Сердце кольнуло недоброе предчувствие. Отец стоял у входа в зал. Он ни капли не изменился с момента нашей последней встречи. Темно-синий мундир подчеркивал его выправку. Через правое плечо шла голубая лента с орденами. Я решила не повторять своей ошибки и сразу обратила внимание на его спутницу. Ей было не больше двадцати. Невысокая и худенькая, с копной золотистых волос и пронзительно-голубыми глазами, она казалась волшебным существом в своем светло-розовом платье. Я смотрела на нее и чувствовала, как подо мной разверзлась бездна, и я падаю в нее все быстрее и быстрее. На шее девушки звездочками бриллиантов горело и переливалось мамино колье, то самое с портрета. Нет, все не так! Это мое колье, мое платье и это я должна стоять рядом с отцом. Так почему? Почему она, а не я? Ответ пришел сам – отец решил жениться во второй раз.
- Разрешите пригласить Вашу даму на танец?
Я с ужасом посмотрела на человека, произнесшего эти слова. Так и есть, Родерик Роквульд спрашивал у Шарпа разрешения танцевать со мной.
- Если она не против, - ответил Шарп.
Я была против. Я не хотела с ним танцевать, говорить и даже видеть. Но придумать вескую причину для отказа самому советнику императора не получилось.
- Прошу оказать мне честь, - предложил руку отец.
Мне ничего не оставалось, как вложить свою ладонь в его. Мы вышли в центр зала, занимая место рядом с другими парами. Зазвучали первые ноты вальса Старне, одного из самых сложных танцев со множеством поворотов и переходов. Отец танцевал великолепно, и я старалась соответствовать ему. Видела бы меня сейчас мадмуазель Жув, точно бы прослезилась от гордости.
- Вижу, твоя детская мечта сбылась, и ты попала на бал, - в одной этой фразе, в интонации, с которой она была произнесена, – все недовольство отца, что видит меня здесь.
- Вас тоже можно поздравить, Ваша спутница очаровательна, - пытаюсь не отстать от него в колкостях. Но разве можно соперничать с самим лордом Роквульдом.
- Это не твое дело мои отношения с леди Сирин, - эта фраза как ушат холодный воды. Действительно, не мое. И никогда не было и не будет моим. Что я знала об отце, о его жизни? Ничего. Да и была ли я частью этой жизни. Он всегда поступал так, как считал нужным, и сейчас ему нужна молодая жена, способная родить детей без изъяна. Детей, которыми можно гордиться и, не боясь, вывести в свет. Удивительно, что такая мысль не пришла ему в голову еще десять лет назад.
- Вы правы, - мой голос прозвучал глухо, от сдавивших горло слез. Все, что я могла сделать, чтобы спрятать свои чувства и не расплакаться, это не думать, совсем, полностью сосредоточившись на танце. Мне показалось, что я превратилась в куклу – фарфоровую куклу со стеклянными глазами, с которой я так любила играть в детстве. Кажется, отец понял мое состояние и ничего не говорил, а может, ему больше нечего было сказать.
Музыка закончилась, и, проводив меня к Шарпу, отец ушел.
- Советник сказал тебе что-то неприятное? – сразу же поинтересовался детектив.
- Обычный разговор, - самый обычный для меня с отцом. – Детектив Шарп, я… мне нужно… я скоро вернусь.
Я задыхалась. Задыхалась в этой толпе знатных, хорошо одетых, но таких чужих мне людей. Да, моя мечта сбылась, я как настоящая принцесса из далекой страны попала на бал. Вот только никому нет до нее дело. Им все равно, что у нее есть красивое платье, и что ей очень хочется болтать о пустяках, шутить и улыбаться. И чтобы люди улыбались ей в ответ. Им все равно. Она здесь чужая и никогда не станет своей.
И я побежала, чтобы оказаться от них как можно дальше. Не видеть их лиц, не слышать их смех, их музыку. Дальше! Как можно дальше! Я бежала, пока не оказалась одна в темной комнате. И тут силы покинули меня. Я упала на пол, сотрясаемая рыданиями. Я плакала. Плакала впервые за последние… когда же это было… какая разница… Я плакала, смывая слезами все те годы, что провела в фамильном поместье под присмотром трех гувернанток, но всегда одна; стирая два года пансиона, где каждая считала себя в праве поиздеваться над глупой провинциалкой, пока та не стала показывать зубы, огрызаясь в ответ; стирая навсегда Этель Эмилию Розмарин Роквульд, которой никогда и не было. Есть только Розмарин Рок, жизнь которой всегда казалась мне картонной, ненастоящей, всего лишь ширмой перед той другой, в которую я однажды шагну. Оказалось, что Розмарин Рок самая настоящая – ее жизнь, ее успехи и неудачи, знакомые и друзья, это все что у меня есть.
За спиной послышались шаги, и я вскочила на ноги, торопливо вытирая слезы. Надеюсь, полумрак скроет покрасневшие глаза и распухший нос.
- Звоночек, ты чего в темноте сидишь? – произнес знакомый мужской голос.
- Здравствуйте, Ваше императорское величество, - повернувшись к императору, я сделала реверанс.
- Какой же я тебе величество? – попенял император, - зови как прежде «дядя».
Да, император был для меня дядей. Не настоящим, конечно, но он сам попросил так его называть. Больше десяти лет назад, во время инспекции земель, император остановился в поместье отца, где прогостил больше недели. Так встретились его императорское величество Георг Александр Третий и принцесса далекой страны, а вернее маленький растрепанный пират, книгами о которых я тогда зачитывалась. Встретились и подружились. Удивительно, но императору нравилось мое общество. Он мог часами слушать мои рассказы, что мадмуазель Жув злая волшебница с клюкой, что Пит ябеда, и из-за него мне уже два раза влетало от садовника по рукам крапивой. Больно. И что когда вырасту, обязательно стану прекрасной принцессой.
Император поднял меня, удерживая за плечи и внимательно всмотрелся в лицо.
- Как скажите, дядюшка, - робко улыбнулась я, чувствуя, как между нами рушится стена из дней, минут, секунд тех долгих лет, что мы не виделись.
- Вот и хорошо. Пойдем-ка сядем. Эти придворные совсем загоняли старика.
Но он совсем не выглядел как старик, хоть и разменял сегодня восьмой десяток. Больше двадцати лет назад император овдовел. Детей у них с императрицей не было, и совет настаивал, чтобы император женился во второй раз. Но он отказался, заявив, что у него и так достаточно родственников, чтобы перегрызть друг другу горло за корону. Но я думаю, что император очень сильно любил свою жену и хотел остаться ей верным до конца.
- Что, звоночек, не нравится тебе мой праздник? – поинтересовался его величество, как только мы устроились на диванчике.
- Нет, что Вы, - говорю и тут же закрываю рот ладонью, чтобы громкое Ик не прорвалось наружу.
- Ай-яй-яй, как не стыдно врать императору? Императору врать нельзя, - шутливо пожурил меня император. Он был единственным, кому я рассказала о своем изъяне. Я ожидала насмешек, но император искренне считал меня уникальной и неповторимой.
- Я…Ик…Просто…Ик…голодная, - с трудом выговорила я, безуспешно пытаясь справится с одолевшей меня напастью.
- Как знал, - император протянул тарелочку с пирожными, до этого стоявшую на маленьком столике.
- Спасибо…Ик, - но эту икоту пирожными не заесть, пришлось признаться. – Знаете, Ик… мне действительно немного неуютно на балу.
- Просто они не знают тебя так, как я. А если бы им стало известно, что ты… - император осекся, посмотрев на поникшую меня. – Не сердись на отца, у него свои причины так поступать.
Дядя ласково погладил меня по голове. А я только и смогла, что кивнуть, чувствуя, как снова заслезились глаза.
- Какая же взрослая ты стала, уже и замуж собираешься.
- Это все не по-настоящему.
Кольцо блеснуло на руке.
- Если Артур окажется столь глуп, что отпустит тебя, у нас есть еще два кандидата, - огорошил император.
- А они не будут против? – усмехнулась я, прекрасно понимая, на кого он намекает.
- А кто их спросит? – хитро улыбнулся дядя. – Но уверяю тебя, как только они узнают, какое счастье плывет им в руки – передерутся.
Я рассмеялась, представив, как Уайт и Стоун отвешивают друг другу тумаки и подзатыльники.
- Мне нравится твой смех. Ладно, пойду. А то всполошатся еще, куда это его императорское величество запропастился. Ты кушай пирожные и приходи, скоро будет салют.
Не знаю, сколько я просидела в темной комнате, заедая сладкими пирожными горькие мысли. Но рано или поздно все заканчивается, закончились и пирожные. У меня больше не оставалось причин быть здесь.
Отыскав зеркало, я порадовалась, что не смогла оставить пудру дома. Собственно, только она и поместилась в мой маленький ридикюль. Нет, я не собиралась прятать лицо, теперь оно по-праву принадлежало Розмарин Рок, я хотела скрыть все еще красные глаза и распухший нос.
По пути назад в одном из пустых залов я наткнулась на Артура.
- Вот ты где, а я тебя искал, - улыбнулся он.
- Зачем?
- Хотел пригласить на танец. Оказывается, ты умеешь танцевать, - Артур приглашающе протянул руку.
- Я умею танцевать, но не люблю, - привожу весомый, по-моему мнению, довод.
- Пожалуйста, Розмарин, всего один танец. Считай это компенсацией за мои оттоптанные ноги, - и смотрит так просяще, что я не смогла отказать.
Вкладываю свою руку в его. Артур осторожно, будто боясь, что я растаю, обнял меня за талию. Тихая медленная мелодия долетает до нас сквозь распахнутые двери, и мы делаем первый шаг.
Раз. Два. Три.
- Значит, ты разыграл спектакль с невестой, чтобы позлить маму?
- И да, и нет. Ты обиделась? – заглядывает в глаза Артур.
- Нет. Что-то в этом роде я и предполагала.
Раз. Два. Три.
Мы кружимся в танце, а за большими окнами распускаются цветы фейерверков, расцвечивая темный зал яркими красками.
Раз. Два. Три.
- Ты ужасно танцуешь. Все ноги мне отдавил, - шепчу Артуру, улыбаясь.
- Готов учиться, - прошептал он в ответ, чуть склонившись ко мне.
- Я посоветую тебе хорошую учительницу. Ты будешь доволен.
- Даже не сомневаюсь.
Янтарные глаза так близко от меня. Слишком близко.
«Он меня поцелует?» - мелькнула мысль.
Вдруг раздался звонкий смех, и в зал, держась за руки, вошли Стоун и леди Ньюмен. Мы с Артуром отпрыгнули друг от друга, как две кошки, на которых плеснули воды.
«Кажется, мы помешали», - мелодично произнесла Элизабет.
«Помешали», - Артур взял меня за руку и повел в бальный зал.
- Артур, я хочу вернуться в академию. Пожалуйста, - попросила я, чувствуя невероятную усталость.
- Хорошо, - легко согласился он, за что я была ему очень благодарна.
***
Я стояла перед зеркалом и с интересом рассматривала свое отражение. Не запудренное лицо казалось мне непривычным, поэтому я состроила рожицу, чтобы убедиться, что оно именно мое.
- Ты гот-ва? – нетерпеливо поторопила Элис. – Нас уже жд’т.
- Да, идем.
«Небольшой праздник только для своих», о котором говорилось в записке Джона, в итоге разросся в настоящее торжество. Когда наша компания оказалась на пороге, там уже было человек пятьдесят, и гости все продолжали прибывать. Громко играла музыка, рассевшись, гости перекрикивались друг с другом через стол, шутили и смеялись.
- Мари! – приветственно помахала я ей рукой, и та сразу же поспешила к нам.
- Как и просили, я пришла с друзьями, - указала на Элис и парней. – Найдется у вас место еще для шестерых.
