На узких ночных улочках Венеции привычно пахло морем и влажной древесиной. В каналах еле слышно плескалась вода.
       Взрывы пьяного хохота раздавались то тут, то там. Одновременно с этим где-то вдалеке играла музыка и красивый женский голос пел серенаду.
       Жизнь в этом городе не утихала никогда, и в темное время суток она была не менее бурной, чем днем. Подвыпившие гуляки, куртизанки, выставляющие напоказ свои достоинства, влюбленные и любовники, скрывающиеся в тенях и тихих двориках… И что за печаль, если после очередной ночи снова найдут десяток растерзанных тел? Кого этим удивишь? Человек смертен, а потому следует жить так, будто каждый день — последний.
       Тихие шаги графа Леандро де Скорси не привлекали особенного внимания. Черный плащ, черная одежда, маска, боевая трость, скрывающая острый клинок из толедской стали, чехол у пояса с флейтой гамельнского крысолова… Слишком строгая одежда выдавала в Леандро иностранца, а чужак в Венеции — почти неприкасаемый. Город тщательно и бережно хранил свои тайны от чужеземцев. Только графу не было ни малейшего дела до этих тайн. Уверенным шагом он направлялся к месту полночной встречи, не глядя на красивые палаццо и портики домов, на фонтаны и скульптуры в нишах, на прелести шлюх, которым и Сатана не казался настолько страшной угрозой, чтобы отказаться от промысла.
       Леандро не любил этот город — слишком много неприятных воспоминаний было с ним связано. Слишком много крови впитали эти улицы и площади. Слишком много разнузданности и разврата видели эти равнодушные камни. Слишком велика была здесь власть денег, и слишком невысока стоимость человеческой жизни…
       Эта ночь была особой — ночь накануне Дня Всех Святых. Время, когда слишком тонка грань между миром мертвых и миром живых. В этот день умершие приходят посмотреть на тех, кого любили при жизни.
       Графу де Скорси было кого вспоминать в своих молитвах. И меньше всего он хотел оказаться сейчас так далеко от дома. Увы, обстоятельства сложились так, что он не успел вернуться в замок Саградо-Корасон, и теперь не мог провести ночь в склепе у гробницы женщины, память о которой уже больше десятка лет служила путеводной звездой. Леандро был весьма раздосадован этим обстоятельством, а оттого Венеция казалась еще менее привлекательной, чем обычно.
       — Не желает ли благородный синьор вкусить сладость любви? — и откуда только взялась эта девица.
       — С меня довольно и ее горечи, — ответил граф, с интересом глядя на отнюдь не бедный наряд куртизанки.
       Должно быть, она была из «благородных», как здесь называли лучших из представительниц древней профессии. Оставалось лишь удивляться тому, что она вдруг надумала искать клиента на улице. Пышное светло-голубое платье девушки украшала затейливая вышивка. Корсаж не столько скрывал красивую белоснежную грудь, сколько приподнимал ее, подчеркивал совершенство форм, а изящный золотой медальон лежал в ложбинке между двумя холмиками, против воли привлекая внимание. Завитые золотистые волосы были уложены в сложную прическу, которую венчала кокетливая шляпка с перьями. Мушки на правой щеке и под губой придавали образу то самое несовершенство, которое лишь подчеркивает красоту.
       — Синьор в Венеции. Это город счастья и веселья. Здесь не принято тосковать, — девушка призывно улыбнулась.
       Словно подтверждая ее слова, из ближайшей подворотни донесся радостный девичий визг и мужской хохот.
       — Неужели у такой красивой синьорины нет достойного покровителя? — прищурил глаза Леандро.
       — Возможно, эта роль отведена вам?
       — Едва ли, — эти слова граф шепнул девушке на ухо, обнимая ее за талию. — Так кто вас отправил за мной? — добавил он еще тише.
       — А если я здесь по собственному желанию? — кокетливый взгляд из-под густых черных ресниц скользнул по скрытому маской лицу мужчины.
       — Мы теряем время, синьорина, меж тем я тороплюсь.
       Со стороны, должно быть, казалось, что двое любовников вот-вот отправятся в укромное место. Леандро притянул к себе девушку еще ближе и заглянул в ее умные и лукавые карие глаза.
       — Пойдемте, здесь не самое лучшее место для бесед, — алые губы незнакомки тронула призывная улыбка. Холеная белоснежная рука скользнула по спине графа. — И для всего остального тоже.
       — Увы, милая синьорина, я тороплюсь на встречу, которую нельзя отложить, — покачал головой Леандро, размыкая объятия.
       — Уже не торопитесь. Встреча состоялась, — девушка взяла мужчину за руку.
       — Я хорошо знаю, с кем должен встретиться, и это не вы, — насторожился граф, внимательно прислушиваясь ко всему, что происходило вокруг. У него были основания опасаться ловушки.
       — Синьор Алонзо не сможет прийти на условленное место. Он... мертв, — нежным голосом мурлыкнула куртизанка на ухо Леандро, весьма недвусмысленно прильнув к нему. — Идемте, синьор де Скорси, времени у нас и впрямь не так уж и много.
       Немного поколебавшись, граф решил принять это странное приглашение, хотя у него и не было никаких причин доверять незнакомке.
       — И как же зовут вас, прекрасная синьорина? — спросил он.
       — Лукреция. Сегодня меня зовут именно так, — прозвучал загадочный ответ.
       Девушка вывела его к каналу, где их уже ждала черная гондола с тусклым фонарем на носу.
       Леандро вдохнул соленый морской воздух. Бледная луна, покоясь на перине черных облаков, сонно подсвечивала верхушки невысоких деревьев, фонтаны во дворах, мосты, ажурные перила балконов. С запада ползли тяжелые тучи, угрожая вскоре закрыть бархатное темно-синее небо, украшенное бесконечно чистыми и далекими звездами.
       Порыв ветра принес запах близкого дождя. Успеть бы до того, как зарядит. Неприятно ходить в мокрой одежде, но теперь уже стало не до подобных мелочей. Если Лукреция сказала правду, то дела обстояли хуже некуда. Алонзо был одним из хранителей тайных знаний, заключенных в древних Изумрудных скрижалях. В последнем письме он сообщил, что напал на след еще одной копии Книги мертвых и просил о встрече в Венеции почему-то именно в эту ночь. Если его убили, то домой Леандро попадет еще нескоро.
       Темная гондола тенью скользила по каналу. Установленный на носу фонарь и черные борта придавали ей подобие лодки Харона, рассекающей воды Стикса. Было в этом что-то… символичное.
       Лукреция сидела, закутавшись в плащ, поглядывала на своего спутника и загадочно улыбалась. Она нисколько не боялась.
       Меж тем гондола выскользнула из канала в воды Венецианской лагуны. Когда по правую руку остались подсвеченные сотней факелов собор Сан-Марко и Дворец Дожей, граф спросил:
       — Куда мы направляемся?
       — Наберитесь терпения, — прозвучал ответ.
       Однако когда они миновали величественную базилику на острове Сан-Джорджо-Маджоре, Леандро не выдержал.
       — Впереди не так-то много островов. Смею надеяться, путь наш лежит не за пределы лагуны. Быть может, вы развлечете меня рассказом о том, зачем и куда мы направляемся?
       — А вы боитесь? — рассмеялась девушка, показывая хорошенькие белоснежные зубки.
       — Не путайте осторожность со страхом, — Леандро вернул ей столь же широкую улыбку. — Вы знаете, кто я, знаете, с кем у меня была назначена встреча… А что еще вам обо мне известно?
       Лукреция откинула полы своего плаща и придвинулась к графу.
       — Не так уж и много. Но у нас есть время, чтобы узнать друг друга получше, — шепнула она ему на ухо, а потом, чуть опустив голову, легонько и игриво укусила мужчину за шею. — Вы вкусно пахнете, синьор де Скорси, — острые клыки слегка кольнули кожу Леандро. — Если бы мне не приказали доставить вас в целости и невредимости, я бы с удовольствием вас… попробовала.
       — Главное, чтобы мне не захотелось попробовать вас, — невозмутимо ответил граф, рукой отстраняя девушку. — Но я стараюсь быть деликатным с дамами. Во всяком случае, пока они оставляют мне выбор.
       Посмотрев на него с некоторым удивлением, Лукреция звонко рассмеялась.
       — Вы очень смелый или… безумный?
       — Всего лишь осведомленный, — граф переложил трость поудобней. — А вы, судя по всему, нет.
       — И о чем же я не осведомлена? — подняла бровь девушка.
       — Тот, кто послал вас за мной, не счел нужным рассказывать об этом. Значит, не так уж вам и доверяет, — Леандро положил ногу на ногу. — Так куда мы направляемся? Сан-Клементе или… Повелья?
       — А если Повелья? — посерьезнела Лукреция.
       — Значит, Повелья, — пожал плечами граф.
       — И вы… опять не боитесь?
       — Видите ли, милая синьорина, я уже давно ничего, никого и ни за кого не боюсь. Так получилось. Простите, если разочаровал.
       — Вы очень странный человек, синьор де Скорси, — проговорила девушка, дотрагиваясь до маски, скрывающей лицо графа. — Можно?
       Леандро пожал плечами.
       — Еще и красивый, — произнесла Лукреция, рассматривая правильные, аристократично-утонченные черты лица своего спутника, вглядываясь в его выразительные темно-карие глаза, очерченные черными густыми ресницами. — У вас есть женщина?
       — Нет, — ответил граф, забирая у девушки свою маску.
       — Если вы останетесь в живых, я подумаю…
       — Не стоит, — ответил ей Леандро весьма категоричным тоном. — Я не говорил, что мне нужна женщина.
       — Предпочитаете мужчин, — во взгляде Лукреции появилась брезгливость.
       — Предпочитаю свободу.
       Девушка тут же смягчилась и даже улыбнулась.
       — Я бы сказала, что вы один из нас, но… в вашем теле нет второй души. Только одна. Ваша...
       — И так будет впредь.
       — Вы уверены?
       — Не сомневаюсь.
       — Жаль, — повела плечиком Лукреция. — Тела смертных так недолговечны. Я бы на вашем месте подумала… Вы мне нравитесь, поэтому обещаю, больно не будет.
       Леандро неопределенно хмыкнул и ничего не ответил, глядя на темную воду за бортом. Море, несмотря на пасмурное небо, по-прежнему было тихим.
       Вопреки ожиданиям, гондола высадила их на острове Сан-Клементе. У развалин старого монастыря.
       Здесь было темно. Ни факела, ни свечи, ни огонька, ни единого следа, что здесь кто-то есть — лишь старые каменные стены с обрушившейся местами кладкой, и пронизывающие сквозняки, вольно гуляющие между строениями.
       — Вы решили полюбоваться руинами? — спросил Леандро, скептически осматривая место, куда они прибыли.
       — Не совсем.
       Девушка уверенно пошла к большому пролому в стене, поддерживая руками платье, ловко взобралась наверх по куче битого кирпича и исчезла из вида. Граф поспешил следом и оказался в запущенном внутреннем дворе монастыря. Груды мусора, кривые чахлые деревья, вездесущая трава… А Лукреция как сквозь землю провалилась.
       — Мои приветствия, синьор де Скорси, — раздался подозрительно знакомый голос.
       Леандро повернул голову к зияющему черному провалу на месте входа в здание монастыря.
       — Лазар Варгоши, — произнес он, узнав шагнувшего из темноты мужчину.
       — Он самый, — улыбнулся морой. — Давно не виделись… барон де Скорси.
       — Граф де Скорси, — исправил его Леандро.
       — Ах да, уже граф… за особые заслуги перед престолом. Наслышан, — театрально всплеснул руками Лазар. — Его величество Филипп V высоко оценил ваше умение правильно выбирать сторону, да и Святая Инквизиция оказалась на редкость лояльна к вам, несмотря на… особые обстоятельства. Почему бы?
       — Так получилось, — пожал плечами Леандро, а потом, оглядев запущенный двор, заметил: — А вот вы, похоже, опять сделали неудачный выбор, Лазар, и пожинаете его плоды. Могу я спросить, как вышло, что вы не превратились в прах вместе с остальными в пиршественных залах графини Батори?
       — Так получилось, — передразнил его Лазар. — Эльза была умной женщиной. Жаль только, не захотела, чтобы я сделал ее равной себе. Какая она была лакомая штучка… Если помните, граф, уходя вместе с вами, она велела всем своим… гостям оставаться «здесь», не уточнив, где именно. Владельца Книги мертвых тоже можно обмануть, а слово «здесь» весьма размыто. Это могут быть пиршественные залы, а может быть — замок или страна. Я всего лишь расширил это значение для себя и спокойно удалился на достаточное расстояние прежде, чем вы уничтожили всех остальных моих… соплеменников.
       — И многие из гостей Эльзы… расширили для себя границы слова «здесь»? — поинтересовался Леандро.
       — Только я, — осклабился Лазар, демонстрируя в улыбке клыки. — Да вы и сами помните, дорогой мой, что там за общество собралось. Зачем нужны эти унылые физиономии? Они порядком надоели мне еще тогда.
       — А здесь, надо думать, вас окружают только лучшие из лучших? — поддел его Леандро.
       — Вам не понравилась Лукреция?! Вы пугаете меня, граф! — всплеснул руками Лазар.
       — Ничего не могу сказать про синьорину Лукрецию. Мы не так много общались, — дипломатично ответил граф де Скорси. — Однако не думаю, что она единственная, кто составляет вам компанию в этом… живописном и гостеприимном месте... Но, — Леандро сузил глаза, — довольно лирики. Вы пригласили меня явно не для того, чтобы поговорить о старых добрых временах. Синьорина Лукреция сказала, что мой друг мертв. Это так?
       — Сожалею, — с лица Лазара Варгоши исчезла ухмылка. — Но никто из мороев в этом не виноват. Точно так же, как никто из нас не убивал людей, найденных у лап Пирейского льва. Нам не нужны проблемы.
       — Вы перешли на поедание овощей и фруктов? — не сдержал иронии Леандро.
       — Разумеется, нет. Но наша… еда нынче кормит нас вполне добровольно. За вознаграждение. Увы, это означает, что с молоденькими девственницами стало тяжко, — Лазар развел руками. — Даже угостить вас нечем.
       — Спасибо, но я предпочитаю другую пищу, — поморщился Леандро.
       — Да, уже понял. Куда мир катится?
       — Лазар, у меня не так много времени, чтобы обсуждать, куда именно катится мир, — граф нетерпеливо повел плечами. — Вы хотели сказать мне, что никто из ваших… приятелей не убивал Марио Алонзо?
       — Да. Но это не все… к сожалению.
       — А что еще? Не заставляйте меня вытягивать из вас каждое слово! — Леандро начал терять терпение.
       — Вы что-нибудь слышали про остров Повелья? Он здесь, совсем рядом, — Лазар махнул рукой куда-то в темноту.
       — Разумеется. Два века назад, когда в Венеции свирепствовала чума, на остров свозили больных людей. Дурное место, — ответил граф де Скорси.
       — Более, чем вы думаете. На острове, еще до чумы, жил один чудак. Книги коллекционировал, — морой со значением посмотрел на Леандро.
       — Вот как?
       — Именно. А когда началась чума, чудак этот умер одним из первых. В те дни было не до книг, так что на его библиотеку никто и не подумал посягать. Большую часть изданий скормили огню, но, судя по всему, где-то в доме остался надежный тайник. С необычной книгой. Одной из тех, за которыми вы охотитесь.
       — И с какой же из них, вам известно? — насторожился граф.
       — Книгой мертвых.
       — Еще одна копия?
       — Да.
       — Теперь я начинаю понимать. И сейчас кто-то пытается добраться до этой книги? — Леандро покрутил маску в руках. Он так и не захотел ее снова надеть.
       — Да. Некто граф Сен-Жермен. Приезжий. То ли испанец, то ли француз, то ли венгр. Никто толком о нем ничего не знает. Даже описывают каждый раз по-разному. То говорят, что он худощав и высок, то — напротив, мелкорослый крепыш. Одно несомненно — он ищет Черную книгу.
       — Черную книгу? — удивленно переспросил Леандро.
       — Да. Так он ее называет, но уверен, что имеется в виду именно Книга мертвых.
       — Лазар, а что же помешало вам и вашим… друзьям отыскать этого Сен-Жермена и… сделать так, чтобы он исчез?
       Голос де Скорси звучал вкрадчиво и слишком уж спокойно. Темные глаза стали внимательными, вдумчивыми.