В сенях что-то упало, покатилось с грохотом.
Яромила поморщилась и, подперев щеку рукой, печально уставилась на экран смартфона. Опять Леший приперся. С какой-нибудь очередной фигней. Жаних! Чтоб ему вкусно спалось на болотах… с лягушками.
— Мила, я это, по-соседски решил заглянуть, ты, смотрю, уже позавтракала? На гулянку-то не собираешься? — в кухню ввалился Леший. Высокий, жилистый мужик в камуфляже лесной окраски. Оглядел комнату, снял с головы бейсболку и, пригладив рыжеватые, с легкой зеленцой, волосы, уселся на скамью напротив. Прищурил ореховые глаза в обрамлении длинных ресниц.
Яромила вздохнула, привычно махнула по экрану пальцем, оживляя смартфон. Вспыхнув заставкой, он показал пустые иконки. Ни звонков, ни сообщений. Ничего.
Открыла службу знакомств. Поблизости никого. Оно и ясно. Тут и сеть-то есть на десяток локтей от избы Яромилы, и то потому что усилитель сигнала стоит на самой верхушке избы. Изменила запрос «Москва, Московская область, Санкт-Петербург» и тут же посыпалось. Один краше другого. Или не краше. Но тоже ничего. Уголовников в сторону. Их сразу видно. А этот чужую фотку поставил, тоже лесом...
— Сегодня наши все собираются, — не выдержал Леший. — Ты-то пойдешь? Али как? Не соскучилась еще по мне? Больше месяца не виделись.
— Нет уж, спасибо, — фыркнула Яромила. Мало ли где носило этого шатуна. За всеми что ли следить?
— А чего нет-то?
— Что я там не видела? Опять упьетесь как упыри в ночь после Радуницы. И пойдете местных пугать. А они и так лишний раз вздохнуть боятся.
— Костя обещал быть, он-то порядок блюдет. И наши все будут. Ты, Мил, что-то совсем плохая стала. Сидишь как сычиха дома, глаза как у энтих… хипер… хипстер… тьфу, этих, московских, тырнетных. — Леший потянулся к смартфону. Но даже кончиком пальцев его коснуться не успел. Глаза Яромилы таким ведьминским пламенем полыхнули, будто посягнули на ее метлу.
— Не дури… — смартфон скрылся в кармане джинсов. — Никуда я не пойду. Мне и без вас есть чем заняться. Что я там не видела за столько-то веков. Можно подумать, присутствие Кости сделает вечер незабываемым. От тоже жениха нашел.
— А ты что, жениха ищешь? — тут же заинтересовался Леший.
— Чего ищу, того тебе знать не надобно, — недовольно нахмурилась Яромила. — Ишь любопытный.
— Я, может, тоже жених хоть куда!
— Ты-то? — хмыкнула Яромила. — Как я сразу-то не поняла! Мхом порос… жених. Все мозги в лесу оставил, — она презрительно фыркнула и про себя еще раз повторила. — Жених… вот, блин.
— А спорим? — Леший сверкнул на Милу рыжим глазом и ухмыльнулся в окладистую бороду. — Мозги не мозги, а не хуже других, а в чем-то лучше. Например, в том, что знаю тебя как облупленную, а ты, Яга, как была дура, так и осталась! Замена паспорта и имени вопрос не решила.
— Спорить? С тобой? На что?
— Проспоришь, замуж за меня пойдешь. На пятьдесят лет, минимум. Без развода и прочей бабьей дури.
— А если ты проспоришь?
— Так я не собираюсь проигрывать. Ты вот чего сама-то хочешь?
— А принеси-ка ты мне, коль проспоришь, цветочек аленький… Имею в виду тот, который не у чудовища надо похищать. Такое будет уже слишком — на что мне чудище заморское сдалось? На цепь если только посадить заместо собаки. Добудь мне лучше цветок папоротника. Что, слабо?
Леший снова ухмыльнулся, потер ладонь о штаны и протянул ее Яге.
— По рукам, красавица, по рукам. Коль поцелуешь меня сама и по доброй воле, быть тебе за мной замужем. А проспорю я — принесу тебе цветочек… аленький.
Мила прищурилась, разглядывая довольного лесного хозяина. Знакомы-то они были пару тысячелетий, если не больше. Пару веков он за ней ухлестывал упорно, но безрезультатно, а тут вон на спор пошел, и ухмылка его очень уж паскудной сделалась. Видно, что-то затеял. И Костя еще на праздник явится. Тот еще выдумщик.
Тяжело быть единственной дамой в этом мужском притоне... Водяной пламенно булькает в своем омуте и подстерегает у моста через реку, чтобы всучить венок поникших кубышек. Полевик целый луг уже оборвал, а его цветами Яромила корову который год кормит. Домовые… Ох, там совсем все плохо. Как только русалии, так эти начинаются выеживаться друг перед другом. Редкий год, когда без драки обходится. А дерутся домовые не на живот, а на смерть. Ох и летят тогда клочки по закоулочкам. На другую ночь к избе Яромилы целая очередь из травмированных мужиков выстраивается. Селяне аж диву даются — откуда берется столько незнакомцев в этих глухих местах, и что это они там все делают, в этой удаленной избушке. Не ведают, наивные, что это вовсе не незнакомцы — а очень даже местная нечисть, пострадавшая в баталиях. И не подпольный бордель, как считают пошлые селяне.
Но Леший… Этот долгое время вел себя как джентльмен. Еще бы, его жена, кикимора Лизавета, за любой косой взгляд могла поленом по виновной голове приложить. А как померла, траур прошел, из запоя вышел, так с каждым годом все настойчивей начал домогаться руки и сердца Яромилы. Вот тоже, Дон Жуан нашелся, статуей командора ему по башке.
— Слышь, Леший, шел бы ты, делами занялся, — Яромила почти силой вытолкала гостя за порог. Тот не сопротивлялся, иначе вряд ли ей бы это удалось. Леший вообще был тихий, если не выпьет лишнего.
Смартфон в кармане дзынькнул доставленным сообщением. Яромила с радостью нырнула в виртуальную вселенную. После появления интернета в их глухомани она подсела на сайты знакомств. Ну а чем еще заниматься? Тут и комплименты, и вообще простое человеческое внимание. А Мила еще огого. Блондинка, красавица, ну нос чуть великоват, но ведь нельзя быть идеальной, это скучно. А так у нее изюминка есть. Даже на свидания ходила как леди. Туфли, макияж, платье. Театр, кино, общение, пусть даже и приходилось для этого ездить за тридевять земель — в Москву или в Питер.
Последний трофей оказался очень забавным: москвич, ламберсексуал* (*Ламберсексуал — мужчина-горожанин, придерживающийся нарочито грубого стиля в одежде и прическе: толстые свитера, фланелевые рубашки, рабочие ботинки, борода; хипстер, прикидывающийся дровосеком. Прим. авт.), очень похожий на знаменитую модель, со светлыми глазами и сочными губами и, что самое главное, с благородной светло-каштановой бородой, форму которой придавали, скорее всего, в лучшем столичном барбершопе* (*Барбершоп — сугубо мужская парикмахерская под классическую цирюльню. Присутствие женщин в барбершопах исключено по определению. Прим. авт.). До свидания еще не дошло. Но фотографии впечатляли.
А как он общался... сказочный герой! Иван-царевич старой закалки. Такого не грех и в баньке попарить и яствами накормить. А потом съесть… шутка, конечно. Таких мужиков по назначению надо использовать.
«Отрада и свет очей моих, — значилось в сообщении на сайте знакомств. Это был он, тот самый, с бородой из барбершопа. У Милы аж сердце екнуло — хорош, хорош, чертяка, — желаю видеть вас, краса неземная, этой ночью в клубе Sixties на Арбате. Выпьем чарочку пива темного, развеем грусть, печаль. Нет силы жить в одном городе с такой дивной женщиной и ни разу не пригласить ее на свидание».
Яромила подскочила и нервно заходила по комнате. Это было очень и очень плохо. К вечеру до столицы ей не добраться даже в ступе. Вот… дернул нечистый написать место жительства «Москва». А отказываться от свидания с таким мужчиной… Но что же делать? Пришлось написать:
«Очень бы хотела увидеть вас сегодня, но, к сожалению, нахожусь в гостях в Костромской области. Увы. Встретимся в другой раз?»
Не хотелось отправлять это сообщение, но пришлось. И каково же было удивление Яромилы, когда она получила ответ:
«Если гора не идет к Магомету, то Магомет согласится сегодня вылететь самолетом в Кострому».
Мила и слыхом не слыхивала, чтобы в Костроме был аэропорт. Как он там собрался приземляться? Не удержалась, спросила. На что получила еще более потрясающий ответ.
«Я на частном самолете. Посадка в Сокерино. Где вас искать в самой области? Вы в Костроме, душа моя?»
«Нет, рядом с городом Галич», — ответила Яромила, испытывая сильный внутренний трепет. Какой мужчина! Готов сделать почти невозможное.
«Отлично. Встретимся ближе к вечеру. К 21.00 должен успеть. Лечу в прямом смысле на крыльях любви.»
Яромила дрожащими руками выключила смартфон, вышла в сени. До встречи осталось еще около девяти часов, но красота спешки не терпит.
— Костя! Костя! Выходи! — Яромила нервничала. Такси уже стояло у дороги, но предупредить своих следовало. Ламберсексуал или нет, а простой человек. Как его к нечисти потащишь? Разве только зельем потом опоить, чтобы память отшибло начисто.
— Чего тебе? — Кащей, наконец, соизволил выйти на крыльцо.
— На праздник я приду не одна, а с мужчиной, — Яромила смутилась и покраснела. — Он не из наших. Так что постарайтесь там без лишних своих этих ваших… ну ты понимаешь. Можем же мы хоть разок отпраздновать как люди, а не как… — она замялась.
— Не как мы? — нахмурился Кащей. — А чем мы хуже?
— Местные привычные, а ты хоть Карлуше скажи, чтобы в дракона не перекидывался и огнем не дышал. А то и травка не поможет. В психушку сдавать придется мужика. Жалко…
— А на что ты его вообще тащишь? Нешто своих мужиков нет? Чего в лес с дровами-то ходить?
— Именно! Вы все, как дрова, бесчувственные чурбаны. Только полевик и водяной еще более или менее — цветочки дарят. А остальные... — Яромила махнула рукой с французским маникюром и, развернувшись, пошла к такси.
— Сделаем, так и быть, — буркнул ей в спину Кащей и хлопнул дверью, прячась в своей избе.
Вот ведь, вроде и не девочка уже, а перед встречей тряслась Яромила как школьница на первом свидании. Она не сразу и поняла, что вертолет, пролетевший над ее головой, привез на своем борту того самого… Алекса из барбершопа.
Вскоре зазвонил смартфон. Мила сняла трубку. Голос Алексея звучал уверенно. Красивый такой голос. Под стать бороде и остальному. На заднем фоне что-то грохотало. Только сейчас до Яромилы и дошло — вертолет.
— Душа моя, я только что приземлился в славном Галиче. Сейчас быстро завершу некоторые формальности и к вам. Где вас искать?
— Около памятника в центре города. Вы найдете?
— Конечно.
Мила задумчиво смотрела на памятник. В голове крутились дурацкие мысли. Будучи взрослой нечистью, она понимала, что ведет себя как девчонка-несмышленыш. Выглядело это совсем сомнительным с точки здравомыслия, но как же упоительно вспомнить это чудесное чувство влюбленности, когда бабочки в животе и в голове полное отсутствие умных мыслей...
— Кхе-кхе, — раздалось у Милы за спиной. Она повернулась и увидела прямо перед собой букет: фиолетово-желтые цветы ивана-да-марьи обрамляли огромную охапку красных и лиловых маков. Нежные лепестки трепетали на летнем вечернем ветерке, напоминая крылья тропических бабочек. — Я взял на себя смелость выбрать этот букет, несмотря на некоторую его нетипичность. На аватарке у вас брошка в виде мака. Очевидно, что эти цветы вам нравятся.
Мила прикрыла на секунду глаза, чувствуя, как замирает сердце. Ноздри уловили запах мужского парфюма. Верхние нотки — базилик и лаванда. Нижние — тяжелый сандал. Она боялась поднять голову, опасаясь, что очарование исчезнет. Но не была бы она Ягой, если бы продолжила сидеть дальше в неизвестности.
Подняла голову и улыбнулась. Первое, что бросилось в глаза — это удивительной красоты борода. Завитки на этом чуде брадобрейского искусства лежали как скульптурные. Почти статуя Юпитера. Яромила прикрыла глаза ресницами и скользнула взглядом по джинсам и белой обтягивающей футболке под расстегнутой красной рубашкой в крупную клетку. Ниже тоже все было в порядке — ожившая и доработанная статуя Юпитера.
— Спасибо. Букет милый. Вы угадали, — Яромила с достоинством приняла протянутые цветы. — Вы меня удивили и немного шокировали. Жаль только, что я не могу вас так же поразить и удивить. Здесь живет народ простой, приверженцы старых традиций. Провинция, что поделать. Но у меня тут живут друзья, а время для встречи выбрано удачное — Купальская ночь. Планируются посиделки на природе, танцы и все, что полагается в это время. Вы не против?
— Я в восторге. Это определенно лучше, чем обыденное свидание в баре. Намного романтичней, не так ли? Приказывайте, душа моя. Куда мы отправляемся дальше. Я весь к вашим услугам, — Алекс протянул Миле свою широкую ладонь, помогая встать.
Такси высадило их, сильно не довезя до деревни. Время было позднее.
— Вот здесь, пожалуйста, — попросила Яромила.
Место было глухое. Безлюдное. Лес высился по обе стороны дороги и никаких признаков жилья.
— Ого, мне надо начинать бояться? — хмыкнул Алекс.
— Можешь, если хочешь, но пока, на мой взгляд, рановато, — Мила ухмыльнулась, и пошла вперед по еле заметной в подступающих сумерках тропинке.
Темные ели шевелили ветвями, хотя ветра никакого не было и в помине. Вечерний влажный воздух оседал капельками на одежде, было одновременно и прохладно, и душно. Под ногами шелестела хвоя и листья, иногда хрустели веточки. Что странно — хрустели они только под ногами женщины. Алекс шел совершенно бесшумно.
— Ты умеешь ходить по лесу, — заметила Мила.
— Умею, — подтвердил ее спутник, не выказав желания пояснить, откуда именно он это умеет делать. Здесь, среди деревьев и диких трав, он, как ни странно, казался даже более своим, чем в городе. Впечатление не портили ни красная рубашка, ни белая футболка, казалось бы, совсем не подходящие для прогулок в лесу. Ветви деревьев, казалось, сами пропускают его вперед, не мешая движению.
— Ты служилый что ли? — типично женское любопытство не давало Яромиле покоя и свербело в мозгу как комар над головой, когда забываешь включить на ночь фумигатор.
— Типа того. Далеко нам до места? — Алекс будто поставил себе цель растравить интерес Милы к собственной персоне. И это ему хорошо удавалось.
Вот так сразу и не скажешь, что служилый. Слишком уж ухоженный.
Поляна, где праздновалась Купальская ночь, встретила их гомоном, огнями и танцами. Повсюду то тут, то там, мелькали гуляющие. Мужчин было больше. Женщин — меньше и все нарасхват. Костя принял меры, чтобы праздник не превратился в суровые мужские посиделки на завалинке — пригласил ведьмочек из соседних районов. Мало, конечно, но лучше, чем ничего.
Яромила хозяйским взглядом окинула поляну с высоким костром по центру и несколькими поменьше — ближе к лесу. Столы с напитками и едой стояли в сторонке, над ними были натянуто что-то вроде гирлянд. Вполне по-человечески все выглядело, если не считать того, что гирлянды непонятно где брали энергию, а еще время от времени самопроизвольно взлетали повыше или опускались пониже. Мила одобрительно цокнула языком — устроители праздника натаскали светляков и украсили деревья. Вполне светло и при этом экологично. Оставалось только надеяться, что Алекс не будет задавать лишних вопросов. Мало ли — ну светляки, что ж с того.
Едва заметно пахло гвоздикой, видно кто-то разгонял комаров. Людей хоть и было немного, но хозяева празднества старались их оберегать. Все ж соседи.
Яромила подошла к столу, положила букет.
— И кто ж это у нас пришел-то! — Костя, обряженный в старинный шитый серебром камзол с пышными кружевными манжетами, выглядел хоть и старомодно, но вполне антуражно. — Константин, — гостеприимно улыбаясь, он протянул руку спутнику Яромилы.
Яромила поморщилась и, подперев щеку рукой, печально уставилась на экран смартфона. Опять Леший приперся. С какой-нибудь очередной фигней. Жаних! Чтоб ему вкусно спалось на болотах… с лягушками.
— Мила, я это, по-соседски решил заглянуть, ты, смотрю, уже позавтракала? На гулянку-то не собираешься? — в кухню ввалился Леший. Высокий, жилистый мужик в камуфляже лесной окраски. Оглядел комнату, снял с головы бейсболку и, пригладив рыжеватые, с легкой зеленцой, волосы, уселся на скамью напротив. Прищурил ореховые глаза в обрамлении длинных ресниц.
Яромила вздохнула, привычно махнула по экрану пальцем, оживляя смартфон. Вспыхнув заставкой, он показал пустые иконки. Ни звонков, ни сообщений. Ничего.
Открыла службу знакомств. Поблизости никого. Оно и ясно. Тут и сеть-то есть на десяток локтей от избы Яромилы, и то потому что усилитель сигнала стоит на самой верхушке избы. Изменила запрос «Москва, Московская область, Санкт-Петербург» и тут же посыпалось. Один краше другого. Или не краше. Но тоже ничего. Уголовников в сторону. Их сразу видно. А этот чужую фотку поставил, тоже лесом...
— Сегодня наши все собираются, — не выдержал Леший. — Ты-то пойдешь? Али как? Не соскучилась еще по мне? Больше месяца не виделись.
— Нет уж, спасибо, — фыркнула Яромила. Мало ли где носило этого шатуна. За всеми что ли следить?
— А чего нет-то?
— Что я там не видела? Опять упьетесь как упыри в ночь после Радуницы. И пойдете местных пугать. А они и так лишний раз вздохнуть боятся.
— Костя обещал быть, он-то порядок блюдет. И наши все будут. Ты, Мил, что-то совсем плохая стала. Сидишь как сычиха дома, глаза как у энтих… хипер… хипстер… тьфу, этих, московских, тырнетных. — Леший потянулся к смартфону. Но даже кончиком пальцев его коснуться не успел. Глаза Яромилы таким ведьминским пламенем полыхнули, будто посягнули на ее метлу.
— Не дури… — смартфон скрылся в кармане джинсов. — Никуда я не пойду. Мне и без вас есть чем заняться. Что я там не видела за столько-то веков. Можно подумать, присутствие Кости сделает вечер незабываемым. От тоже жениха нашел.
— А ты что, жениха ищешь? — тут же заинтересовался Леший.
— Чего ищу, того тебе знать не надобно, — недовольно нахмурилась Яромила. — Ишь любопытный.
— Я, может, тоже жених хоть куда!
— Ты-то? — хмыкнула Яромила. — Как я сразу-то не поняла! Мхом порос… жених. Все мозги в лесу оставил, — она презрительно фыркнула и про себя еще раз повторила. — Жених… вот, блин.
— А спорим? — Леший сверкнул на Милу рыжим глазом и ухмыльнулся в окладистую бороду. — Мозги не мозги, а не хуже других, а в чем-то лучше. Например, в том, что знаю тебя как облупленную, а ты, Яга, как была дура, так и осталась! Замена паспорта и имени вопрос не решила.
— Спорить? С тобой? На что?
— Проспоришь, замуж за меня пойдешь. На пятьдесят лет, минимум. Без развода и прочей бабьей дури.
— А если ты проспоришь?
— Так я не собираюсь проигрывать. Ты вот чего сама-то хочешь?
— А принеси-ка ты мне, коль проспоришь, цветочек аленький… Имею в виду тот, который не у чудовища надо похищать. Такое будет уже слишком — на что мне чудище заморское сдалось? На цепь если только посадить заместо собаки. Добудь мне лучше цветок папоротника. Что, слабо?
Леший снова ухмыльнулся, потер ладонь о штаны и протянул ее Яге.
— По рукам, красавица, по рукам. Коль поцелуешь меня сама и по доброй воле, быть тебе за мной замужем. А проспорю я — принесу тебе цветочек… аленький.
Мила прищурилась, разглядывая довольного лесного хозяина. Знакомы-то они были пару тысячелетий, если не больше. Пару веков он за ней ухлестывал упорно, но безрезультатно, а тут вон на спор пошел, и ухмылка его очень уж паскудной сделалась. Видно, что-то затеял. И Костя еще на праздник явится. Тот еще выдумщик.
Тяжело быть единственной дамой в этом мужском притоне... Водяной пламенно булькает в своем омуте и подстерегает у моста через реку, чтобы всучить венок поникших кубышек. Полевик целый луг уже оборвал, а его цветами Яромила корову который год кормит. Домовые… Ох, там совсем все плохо. Как только русалии, так эти начинаются выеживаться друг перед другом. Редкий год, когда без драки обходится. А дерутся домовые не на живот, а на смерть. Ох и летят тогда клочки по закоулочкам. На другую ночь к избе Яромилы целая очередь из травмированных мужиков выстраивается. Селяне аж диву даются — откуда берется столько незнакомцев в этих глухих местах, и что это они там все делают, в этой удаленной избушке. Не ведают, наивные, что это вовсе не незнакомцы — а очень даже местная нечисть, пострадавшая в баталиях. И не подпольный бордель, как считают пошлые селяне.
Но Леший… Этот долгое время вел себя как джентльмен. Еще бы, его жена, кикимора Лизавета, за любой косой взгляд могла поленом по виновной голове приложить. А как померла, траур прошел, из запоя вышел, так с каждым годом все настойчивей начал домогаться руки и сердца Яромилы. Вот тоже, Дон Жуан нашелся, статуей командора ему по башке.
— Слышь, Леший, шел бы ты, делами занялся, — Яромила почти силой вытолкала гостя за порог. Тот не сопротивлялся, иначе вряд ли ей бы это удалось. Леший вообще был тихий, если не выпьет лишнего.
Смартфон в кармане дзынькнул доставленным сообщением. Яромила с радостью нырнула в виртуальную вселенную. После появления интернета в их глухомани она подсела на сайты знакомств. Ну а чем еще заниматься? Тут и комплименты, и вообще простое человеческое внимание. А Мила еще огого. Блондинка, красавица, ну нос чуть великоват, но ведь нельзя быть идеальной, это скучно. А так у нее изюминка есть. Даже на свидания ходила как леди. Туфли, макияж, платье. Театр, кино, общение, пусть даже и приходилось для этого ездить за тридевять земель — в Москву или в Питер.
Последний трофей оказался очень забавным: москвич, ламберсексуал* (*Ламберсексуал — мужчина-горожанин, придерживающийся нарочито грубого стиля в одежде и прическе: толстые свитера, фланелевые рубашки, рабочие ботинки, борода; хипстер, прикидывающийся дровосеком. Прим. авт.), очень похожий на знаменитую модель, со светлыми глазами и сочными губами и, что самое главное, с благородной светло-каштановой бородой, форму которой придавали, скорее всего, в лучшем столичном барбершопе* (*Барбершоп — сугубо мужская парикмахерская под классическую цирюльню. Присутствие женщин в барбершопах исключено по определению. Прим. авт.). До свидания еще не дошло. Но фотографии впечатляли.
А как он общался... сказочный герой! Иван-царевич старой закалки. Такого не грех и в баньке попарить и яствами накормить. А потом съесть… шутка, конечно. Таких мужиков по назначению надо использовать.
«Отрада и свет очей моих, — значилось в сообщении на сайте знакомств. Это был он, тот самый, с бородой из барбершопа. У Милы аж сердце екнуло — хорош, хорош, чертяка, — желаю видеть вас, краса неземная, этой ночью в клубе Sixties на Арбате. Выпьем чарочку пива темного, развеем грусть, печаль. Нет силы жить в одном городе с такой дивной женщиной и ни разу не пригласить ее на свидание».
Яромила подскочила и нервно заходила по комнате. Это было очень и очень плохо. К вечеру до столицы ей не добраться даже в ступе. Вот… дернул нечистый написать место жительства «Москва». А отказываться от свидания с таким мужчиной… Но что же делать? Пришлось написать:
«Очень бы хотела увидеть вас сегодня, но, к сожалению, нахожусь в гостях в Костромской области. Увы. Встретимся в другой раз?»
Не хотелось отправлять это сообщение, но пришлось. И каково же было удивление Яромилы, когда она получила ответ:
«Если гора не идет к Магомету, то Магомет согласится сегодня вылететь самолетом в Кострому».
Мила и слыхом не слыхивала, чтобы в Костроме был аэропорт. Как он там собрался приземляться? Не удержалась, спросила. На что получила еще более потрясающий ответ.
«Я на частном самолете. Посадка в Сокерино. Где вас искать в самой области? Вы в Костроме, душа моя?»
«Нет, рядом с городом Галич», — ответила Яромила, испытывая сильный внутренний трепет. Какой мужчина! Готов сделать почти невозможное.
«Отлично. Встретимся ближе к вечеру. К 21.00 должен успеть. Лечу в прямом смысле на крыльях любви.»
Яромила дрожащими руками выключила смартфон, вышла в сени. До встречи осталось еще около девяти часов, но красота спешки не терпит.
— Костя! Костя! Выходи! — Яромила нервничала. Такси уже стояло у дороги, но предупредить своих следовало. Ламберсексуал или нет, а простой человек. Как его к нечисти потащишь? Разве только зельем потом опоить, чтобы память отшибло начисто.
— Чего тебе? — Кащей, наконец, соизволил выйти на крыльцо.
— На праздник я приду не одна, а с мужчиной, — Яромила смутилась и покраснела. — Он не из наших. Так что постарайтесь там без лишних своих этих ваших… ну ты понимаешь. Можем же мы хоть разок отпраздновать как люди, а не как… — она замялась.
— Не как мы? — нахмурился Кащей. — А чем мы хуже?
— Местные привычные, а ты хоть Карлуше скажи, чтобы в дракона не перекидывался и огнем не дышал. А то и травка не поможет. В психушку сдавать придется мужика. Жалко…
— А на что ты его вообще тащишь? Нешто своих мужиков нет? Чего в лес с дровами-то ходить?
— Именно! Вы все, как дрова, бесчувственные чурбаны. Только полевик и водяной еще более или менее — цветочки дарят. А остальные... — Яромила махнула рукой с французским маникюром и, развернувшись, пошла к такси.
— Сделаем, так и быть, — буркнул ей в спину Кащей и хлопнул дверью, прячась в своей избе.
Вот ведь, вроде и не девочка уже, а перед встречей тряслась Яромила как школьница на первом свидании. Она не сразу и поняла, что вертолет, пролетевший над ее головой, привез на своем борту того самого… Алекса из барбершопа.
Вскоре зазвонил смартфон. Мила сняла трубку. Голос Алексея звучал уверенно. Красивый такой голос. Под стать бороде и остальному. На заднем фоне что-то грохотало. Только сейчас до Яромилы и дошло — вертолет.
— Душа моя, я только что приземлился в славном Галиче. Сейчас быстро завершу некоторые формальности и к вам. Где вас искать?
— Около памятника в центре города. Вы найдете?
— Конечно.
Мила задумчиво смотрела на памятник. В голове крутились дурацкие мысли. Будучи взрослой нечистью, она понимала, что ведет себя как девчонка-несмышленыш. Выглядело это совсем сомнительным с точки здравомыслия, но как же упоительно вспомнить это чудесное чувство влюбленности, когда бабочки в животе и в голове полное отсутствие умных мыслей...
— Кхе-кхе, — раздалось у Милы за спиной. Она повернулась и увидела прямо перед собой букет: фиолетово-желтые цветы ивана-да-марьи обрамляли огромную охапку красных и лиловых маков. Нежные лепестки трепетали на летнем вечернем ветерке, напоминая крылья тропических бабочек. — Я взял на себя смелость выбрать этот букет, несмотря на некоторую его нетипичность. На аватарке у вас брошка в виде мака. Очевидно, что эти цветы вам нравятся.
Мила прикрыла на секунду глаза, чувствуя, как замирает сердце. Ноздри уловили запах мужского парфюма. Верхние нотки — базилик и лаванда. Нижние — тяжелый сандал. Она боялась поднять голову, опасаясь, что очарование исчезнет. Но не была бы она Ягой, если бы продолжила сидеть дальше в неизвестности.
Подняла голову и улыбнулась. Первое, что бросилось в глаза — это удивительной красоты борода. Завитки на этом чуде брадобрейского искусства лежали как скульптурные. Почти статуя Юпитера. Яромила прикрыла глаза ресницами и скользнула взглядом по джинсам и белой обтягивающей футболке под расстегнутой красной рубашкой в крупную клетку. Ниже тоже все было в порядке — ожившая и доработанная статуя Юпитера.
— Спасибо. Букет милый. Вы угадали, — Яромила с достоинством приняла протянутые цветы. — Вы меня удивили и немного шокировали. Жаль только, что я не могу вас так же поразить и удивить. Здесь живет народ простой, приверженцы старых традиций. Провинция, что поделать. Но у меня тут живут друзья, а время для встречи выбрано удачное — Купальская ночь. Планируются посиделки на природе, танцы и все, что полагается в это время. Вы не против?
— Я в восторге. Это определенно лучше, чем обыденное свидание в баре. Намного романтичней, не так ли? Приказывайте, душа моя. Куда мы отправляемся дальше. Я весь к вашим услугам, — Алекс протянул Миле свою широкую ладонь, помогая встать.
Такси высадило их, сильно не довезя до деревни. Время было позднее.
— Вот здесь, пожалуйста, — попросила Яромила.
Место было глухое. Безлюдное. Лес высился по обе стороны дороги и никаких признаков жилья.
— Ого, мне надо начинать бояться? — хмыкнул Алекс.
— Можешь, если хочешь, но пока, на мой взгляд, рановато, — Мила ухмыльнулась, и пошла вперед по еле заметной в подступающих сумерках тропинке.
Темные ели шевелили ветвями, хотя ветра никакого не было и в помине. Вечерний влажный воздух оседал капельками на одежде, было одновременно и прохладно, и душно. Под ногами шелестела хвоя и листья, иногда хрустели веточки. Что странно — хрустели они только под ногами женщины. Алекс шел совершенно бесшумно.
— Ты умеешь ходить по лесу, — заметила Мила.
— Умею, — подтвердил ее спутник, не выказав желания пояснить, откуда именно он это умеет делать. Здесь, среди деревьев и диких трав, он, как ни странно, казался даже более своим, чем в городе. Впечатление не портили ни красная рубашка, ни белая футболка, казалось бы, совсем не подходящие для прогулок в лесу. Ветви деревьев, казалось, сами пропускают его вперед, не мешая движению.
— Ты служилый что ли? — типично женское любопытство не давало Яромиле покоя и свербело в мозгу как комар над головой, когда забываешь включить на ночь фумигатор.
— Типа того. Далеко нам до места? — Алекс будто поставил себе цель растравить интерес Милы к собственной персоне. И это ему хорошо удавалось.
Вот так сразу и не скажешь, что служилый. Слишком уж ухоженный.
Поляна, где праздновалась Купальская ночь, встретила их гомоном, огнями и танцами. Повсюду то тут, то там, мелькали гуляющие. Мужчин было больше. Женщин — меньше и все нарасхват. Костя принял меры, чтобы праздник не превратился в суровые мужские посиделки на завалинке — пригласил ведьмочек из соседних районов. Мало, конечно, но лучше, чем ничего.
Яромила хозяйским взглядом окинула поляну с высоким костром по центру и несколькими поменьше — ближе к лесу. Столы с напитками и едой стояли в сторонке, над ними были натянуто что-то вроде гирлянд. Вполне по-человечески все выглядело, если не считать того, что гирлянды непонятно где брали энергию, а еще время от времени самопроизвольно взлетали повыше или опускались пониже. Мила одобрительно цокнула языком — устроители праздника натаскали светляков и украсили деревья. Вполне светло и при этом экологично. Оставалось только надеяться, что Алекс не будет задавать лишних вопросов. Мало ли — ну светляки, что ж с того.
Едва заметно пахло гвоздикой, видно кто-то разгонял комаров. Людей хоть и было немного, но хозяева празднества старались их оберегать. Все ж соседи.
Яромила подошла к столу, положила букет.
— И кто ж это у нас пришел-то! — Костя, обряженный в старинный шитый серебром камзол с пышными кружевными манжетами, выглядел хоть и старомодно, но вполне антуражно. — Константин, — гостеприимно улыбаясь, он протянул руку спутнику Яромилы.
