ПРОЛОГ
Холодное зимнее утро. Темное. Промозгло-дрожащее.
В воздухе как всегда в этот час витал сильный запах сырой земли, угля, креозота и паровозной копоти.
До боли сжимая в руках темно-красную папку, мисс Лорен Стаутон торопливо шла по узким извилистым улочкам к станции, боясь опоздать на поезд.
Второй класс. Третий вагон. Третье купе. Каждый божий день в восемь двенадцать утра.
Мистер Фергюс настаивал, чтобы Лорен ездила только этим поездом, в это время, именно в этом вагоне и купе. Таково было условие приема на работу. Чудовищно странное. Но Лорен выбирать не приходилось. Когда у тебя отец отнюдь не богат, а в семье целых четверо дочерей, то на выгодное замужество рассчитывать не стоит. Остается во всем полагаться на свои силы.
Звонкие каблучки девушки выстукивали быструю дробь по мостовой. Цок-цок-цок. Конечно, бежать сломя голову — неприлично, но и опоздать немыслимо, ведь от этого зависит ее место у мистера Фергюса.
— Доброе утро, мисс Стаутон! — поздоровался с ней пышнотелый и румяный пекарь мистер Рид, который, сняв ставни со своей булочной, теперь вешал пышный венок из остролиста на дверь.
— Доброе утро! — ответила ему Лорен, немного замедлив шаг.
— Что-то вы нынче припозднились, — заметил пекарь, совершенно не обратив внимание на то, что Лорен торопится.
— После вечерних чтений у миссис Уильямс почти невозможно проснуться вовремя, — улыбнулась ему девушка и спешно продолжила свой путь, хотя мистер Рид явно хотел пообщаться.
Билет у мисс Стаутон уже был. Она всегда покупала его с вечера.
Подошла к платформе, и тотчас вдали показался дым паровоза. Успела.
Лорен хорошо знала, где остановится ее вагон. Она ездила этим маршрутом уже три недели.
Окутав платформу клубами дыма, прибыл поезд в Ландерин. Мисс Стаутон зашла в третье купе. Место у окна было занято пожилой леди. Лорен села напротив, радуясь, что в который уже раз не приходится ехать с джентльменами. Мистер Фергюс сразу дал понять — ему нет дела до того, с кем и с какими удобствами будет добираться его секретарь. Главное, чтобы она обязательно ехала вторым классом, в третьем вагоне и третьем купе…
В первое время всякое бывало. Но вот уже неделю в третьем купе постоянно оказывались только леди. И мисс Стаутон прекрасно понимала, кому именно обязана своим везением.
Поезд тронулся. Через некоторое время вошел мистер Сэнд, кондуктор.
— Доброе утро, мисс Стаутон! — поздоровался он с девушкой.
Как постоянный пассажир этого вагона, Лорен уже успела с ним познакомиться и знала, что у него двое дочерей, одна из которых ее ровесница. Может, поэтому мистер Сэнд и относился к ней с особой заботой.
Лорен протянула билет, кондуктор его пробил, потом с улыбкой кивнул и ушел дальше.
Папку, а в этот день она была красная, мисс Стаутон держала в руках. Еще одно странное условие мистера Фергюса. Вечером Лорен забирала домой из конторы очередную приготовленную для нее папку, утром — отвозила ее обратно.
Девушке категорически запрещалось заглядывать в бумаги, что хранились внутри. Да и как? Печать на сургуче надежно защищала тайны Фергюса. А он так и сказал: «Увижу, что пытались открыть — уволю сразу же с самыми худшими рекомендациями. Потом вам ни одно агентство работу не сыщет!»
Рисковать местом не хотелось, и Лорен молча возила разноцветные папки. Вечером — домой, утром — в контору, совершенно не понимая, зачем это делает.
Фергюс требовал безоговорочного подчинения и казался всеведующим. Во всяком случае, когда в самом начале своей работы мисс Стаутон села в другое купе, потому что в третьем ехали джентльмены, он устроил ей серьезный выговор, едва девушка появилась в конторе. С того раза Лорен больше не пыталась нарушать инструкции своего нанимателя.
Пожилая леди всю дорогу молчала. Пару раз в купе заглядывали пассажиры. Женщины оставались, а джентльменам мистер Сэнд всякий раз находил другие места.
До места доехали без приключений. Попрощавшись с кондуктором, мисс Стаутон вышла из вагона и направилась к выходу из вокзала, даже не подозревая, что ее ждет буквально через пару минут…
ГЛАВА 1 — Девушка из третьего вагона
Модингем. Восемь часов пятьдесят шесть минут утра. Экспресс в Дарт остановился у платформы. Минутой позже на соседний путь должны были подать встречный поезд, идущий в Ландерин.
Капитан Даниэль де Моле точно знал, что там, в окне третьего вагона, он опять увидит молодую девушку с белокурыми волосами и в коричневой шляпке, украшенной бежевыми перьями. Она всегда в это время сидела на одном и том же месте. Во всяком случае, так продолжалось уже две недели, что Даниэль ездил по утрам в Хайленд к своему другу, полковнику Беккету.
Наблюдение за девушкой сделалось своеобразным ритуалом. Нет, капитана де Моле отнюдь не пленила красота незнакомки, но загадка о ее пристрастии к третьему вагону хорошо отвлекала его от боли в ногах, которые еще не оправились после недавних ранений и страшно ныли на перемены в погоде. Кроме того, Даниэль де Моле не любил необъяснимые странности. В Ифрикии за такими вещами почти всегда скрывалась смертельная опасность. Любое отклонение от заведенного порядка вещей означало ловушку и могло дорого обойтись. В старой доброй Альбии, конечно, не то, но капитан вернулся на родину меньше месяца назад и поневоле мыслил привычными мерками.
Судя по одежде, а точнее, той ее части, что была видна в окне, девушка происходила из небогатой семьи, но тот факт, что она каждый день ездила в Ландерин вторым классом, а не третьим, уже вызывал вопросы, даже если обратно она добиралась как-то иначе. Второй класс, конечно, не первый, но в месяц, должно быть, набегала изрядная сумма. Родственница кондуктора? Вряд ли — в конце пути все равно придется сдавать билет и уже не кондуктору.
Кроме лица, шляпки и платья иногда в окне можно было разглядеть уголок папки или, возможно, портфеля, который девушка держала в руках. Цвет этого уголка различался в разные дни. Капитан уже видел синий, зеленый и, как раз вчера, красный. На дамскую сумочку точно непохоже и не гармонирует с цветом платья. Значит, либо девушка помогает отцу, либо служит у кого-то секретарем или стенографисткой. Если бы помогала отцу, то, вероятно, и ездила бы вместе с ним, а, насколько Даниэль мог разглядеть, в одном купе с девушкой все время находились разные люди и, как правило, дамы. Значит, скорее всего, секретарь или, что вернее, стенографистка. Возможно, возит домой стенограммы и там расшифровывает. Но почему вторым классом и папки разных цветов?
Казалось бы, мелочь, а покоя не давала. В пору хоть оставайся у Беккета на ночь, чтобы утром сесть в тот же самый поезд и получить ответ на все вопросы.
Паровоз медленно протащил первый вагон, второй, третий — тот самый…
Капитан мысленно выругался — девушки не было. Неправильность происходящего стала еще более отчетливой и раздражающей. Словно с глухим лязгом захлопнулся капкан или раздался крик нападающих из засады буров.
Может, заболела. Или не успела на поезд. Или осталась на ночь в Ландерине. Или уехала в гости. Или вышла замуж. Объяснением могло быть что угодно. Но Даниэля «что угодно» не устраивало. Хотя, если подумать, то какое ему дело? Здесь ведь не Ифрикия.
Вызвав кондуктора, Даниэль потребовал газету и уткнулся в нее, старательно убеждая себя не брать в голову подобные мелочи. Однако интуиция — та самая сверхъестественная интуиция капитана де Моле, о которой сослуживцы слагали легенды, упорно подсказывала, что исчезновение девушки случилось не просто так. А как? И что с этим можно сделать? И нужно ли?
Раздался свисток главного кондуктора. Потом поезд медленно тронулся, заскрипев сцепками.
Ну нет ее и нет.
Все беды от безделья. Отвык он от мирной жизни. Надо снова привыкать, пока ноги не пройдут, а это еще не скоро, как говорят доктора.
Домой, что ли, съездить? К брату в Лейчестер? Но Беккета не оставишь. Если только с собой пригласить, так ведь откажется. Полковнику нынче есть чем заняться в его провинции.
Смысл прочитанных газетных статей проходил мимо сознания. Акции железнодорожных компаний. Интервью с графом Сеймурским: «Возвращение магии — будущее за артефактами». Выставка коллекции древностей маркиза Керби в Королевском музее. Интервью с баронессой Латимер: «Магия возвращается в этот мир. Это необходимо понять, принять и использовать. Маги — не порождения дьявола, а точно такие же люди, как все остальные, и наши таланты можно и нужно применять на благо общества, а для этого…» Даниэль зевнул, прикрыв рот.
Магия… Еще каких-нибудь лет десять назад вся магия исчерпывалась артефактами, а теперь то тут, то там сверхъестественные способности начали появляться и у людей. Даниэль полагал, что и сам, пожалуй, относится к подобным счастливчикам. Правда, ничего эффектного он делать не мог — ни сжигать предметы, как та же баронесса Латимер, ни замораживать воду, ни разговаривать с мертвыми. Его способности были намного скромнее — интуиция, предчувствие. Де Моле не знал события наперед, но умел предугадывать правильные действия, что сыграло свою роль при осаде Мафесанда в Ифрикии. Благодаря своему сверхъестественному дару капитан устраивал такие безумно дерзкие и успешные вылазки в стан противника, что буры в страхе дали ему прозвище Демон, а недавно за то же самое он получил Крест Виктории, высшую боевую награду Альбии, из рук самой королевы.
И уж не интуиция ли сейчас во весь голос вопила, что с исчезнувшей девушкой дела обстоят не так просто, как может казаться на первый взгляд.
Даниэль закрыл газету. Посмотрел в окно. Поезд прибывал в Хайленд. Взяв саквояж и цилиндр, капитан, опираясь на трость, направился к выходу.
Знакомые улочки провинциального городка. Снующие под ногами куры. Лавки, кое-где уже украшенные венками из остролиста. Пара трактиров. Даниэль здесь примелькался и потому почти не привлекал внимания местных жителей.
В небольшой гостинице можно было взять двуколку, но капитан де Моле неизменно ходил пешком до арендованного другом коттеджа — всего-то меньше двух миль, а ноги следовало как можно больше нагружать. Так быстрее поправятся. Врачи считали иначе, но кто их будет слушать?
Время было к десяти, когда Даниэль подошел к дому полковника Беккета. Странное дело — на двери обнаружился красивый венок из остролиста.
Хмыкнув, капитан постучал в дверь. Полковник открыл сам.
— Принес? — спросил он, пропуская друга в дом.
— Само собой, — положив цилиндр на полку, капитан достал из саквояжа бумаги и протянул их Беккету.
— Спасибо! Завтрак готов, — полковник, не оглядываясь, пошел в столовую.
— Венок на двери — неожиданно, — сказал Даниэль, усаживаясь за накрытый служанкой стол.
— Какая-то добрая самаритянка, должно быть, — пожал плечами полковник, вместо завтрака изучая бумаги, привезенные капитаном.
— Я могу у тебя заночевать? — спросил Даниэль, решив в очередной раз довериться интуиции.
— Разумеется, — Беккет позвал служанку, велел ей подготовить гостевую комнату и только потом спросил: — Что-то случилось?
— Предчувствие… — Даниэль положил себе на тарелку пару жареных колбасок и немного бобов.
— Обычно с этого у нас и начинаются проблемы, — хмыкнул полковник. — Рассказывай.
Пришлось выкладывать все начистоту.
Выслушав друга, Беккет некоторое время молчал, раздумывая. Потом произнес:
— Что делать — ты знаешь не хуже меня.
— Знаю. Потому и хочу переночевать здесь. Утром сяду на тот самый поезд. Начну с этого.
— Я распоряжусь, чтобы завтра за тобой прислали двуколку. Мэри скоро уходит, передам с нею записку в гостиницу, — полковник наконец вспомнил про завтрак и потянулся к сэндвичам.
— А добрая самаритянка, которая повесила на твою дверь рождественский венок, совершенно случайно, не леди Монтгомери, про мужа которой я в последние две недели собираю сведения? — спросил Даниэль.
— Понятия не имею, — невозмутимо ответил Беккет, воздавая должное сэндвичу с ветчиной. — У меня нет с ней романа, если ты именно об этом хотел спросить. А ее муж меня интересует лишь по одной причине — предпочитаю досконально знать, кому именно сломал нос.
— Ты сломал нос барону Монтгомери? — удивился Даниэль.
— Думаю, что сломал, — не стал отрицать полковник.
— И при этом у тебя нет романа с его женой?
— Нет.
— Ох, Беккет, — вздохнул Даниэль. — Даже не знаю, радоваться ли тому, что ты наконец-то начал походить на самого себя, или огорчаться, что ты связался с такой сволочью, как барон Монтгомери. Может, поедем на Рождество в Дар Риад к моему брату?
— Ты когда-нибудь видел, чтобы я прятался от врагов? — приподнял бровь Беккет.
— То были совсем другие враги.
— Верно. Другие. Прежние выглядели куда более достойно.
Даниэль только и мог, что сокрушенно покачать головой. Беккет был в своем репертуаре…
Утром следующего дня капитан де Моле покинул дом друга и в положенное время сел в третий вагон поезда, идущего в Ландерин. На всякий случай Даниэль заглянул во все купе третьего вагона, но незнакомки нигде не оказалось. В третьем купе, том самом, ехала пожилая леди и молодая супружеская чета. Дождавшись в коридоре появления кондуктора, капитан обратился к нему, крутя в пальцах монету номиналом в один кинг.
— Меня интересует девушка, которая до последнего времени ездила в этом купе, — он кивнул в нужную сторону.
— Не понимаю, о чем вы, сэр, — ответил кондуктор, на мгновение отведя взгляд.
— Прекрасно понимаете, — Даниэль посмотрел на него тем самым взглядом, который вызывал оторопь у провинившихся солдат. — Давайте попробуем еще раз.
— Сэр, я знаю только одно — девушка, о которой вы, вероятно, говорите, до недавнего времени по утрам всегда ездила в этом купе…
И опять неосознанная попытка отвести взгляд — врет. Неужели все-таки родственница?
— На какой станции она садилась в поезд? — потребовал Даниэль.
— В Рейнхэме…
— А, знаете, мне становится все интересней, — произнес капитан вкрадчивым голосом. — Почему вы постоянно врете?
— Я не…
— Полноте, любезнейший, меня вам не провести, даже не надейтесь. А теперь скажите правду. В моих намерениях нет ничего опасного или предосудительного, можете не беспокоиться об этом, — заверил его капитан де Моле.
— Она садится в Гринхилле, — сдался кондуктор.
— Но вчера ее не было?
— Да.
— Вы знаете, как ее зовут?
— Нет, — вновь попытался соврать бедняга.
— Знаете! — Утвердительно заявил Даниэль. — Так как ее зовут?
— Мисс Стаутон.
— Вот видите, как просто и легко говорить правду, — усмехнулся капитан. — И выгодно. — Он вручил монету кондуктору и протянул ему билет. — Я сойду в Гринхилле. Если, конечно, мисс Стаутон не решит порадовать нас своим присутствием. А пока скажите, что еще вы о ней знаете и почему так старательно врали, пытаясь меня провести?
Еще половина кинга и заверение в том, что ничего злого против мисс Стаутон не замышляется, склонили чашу весов в пользу капитана де Моле. Впрочем, дополнительно узнать удалось лишь одно — загадочная леди действительно служила стенографисткой в Ландерине. Не много, но этого было вполне достаточно для начала.
Всего через десяток минут поезд остановился в Гринхилле и, поскольку мисс Стаутон так и не появилась, Даниэлю пришлось сойти, чтобы предпринять самостоятельные поиски.
С виду Гринхилл ничем не отличался от Хайленда.
