Аристократ и торговка цветами. Что общего может быть у этих людей? Конечно же, ничего. Граф Леандро де Скорси и предположить не мог, что дрожащая от холода худенькая и невзрачная девушка, сжимающая в руках старую корзину с фиалками, оставит глубокий след в его жизни…
— Месье, купите цветы!
Улыбка мужчины казалась искренней, но он покачал головой, заметив надежду, вспыхнувшую на лице юной торговки.
— Нет, милая, мне не нужны твои цветы. Да и никому здесь они не нужны в такую погоду. Но дам тебе один совет. Сегодня представление в опере. Всего-то в квартале отсюда. Скоро оно закончится. Кто знает, не захочет ли кто-нибудь купить букет для своей дамы?..
Подняв воротник пальто и спрятав руки в карманы, мужчина отвернулся от девушки и пошел прочь, улыбаясь своим мыслям.
Звезды сошлись. Все будет так, как предсказано, и Крошка Мари теперь точно окажется в нужное время в нужном месте, даже не подозревая, что послужит послушным орудием в руках провидения… и тех, кто умеет использовать его в своих целях.
В этот день в Парижской опере давали «Максимилиана» Дариюса Мийо. Постановка небесспорная, но она пришлась по вкусу графу де Скорси, несмотря на негативные отзывы критиков. Леандро понравилось либретто, а остальное… нет, шедевром остальное не было, но вполне органично вплеталось в авторский замысел.
Борьба за независимость государства — нетривиальный сюжет для оперы, но весьма занимательный. История принца Максимилиана, провозглашенного императором Мексики, а после расстрелянного повстанцами. Бедняга оказался жертвой собственных заблуждений и пешкой в чужой игре, за что заплатил жизнью… Все это было не ново, но оттого не теряло актуальности...
— Леандро, не будьте букой!
Капризный голос мадемуазель Бенуа заставил графа отвлечься от представления. Тонкие изящные пальцы девушки провели по рукаву его пиджака.
— Мы с вами пришли в оперу затем, чтобы несколько часов молча смотреть на сцену? — Женевьева надула губки, раздраженно теребя в руках театральную сумочку.
Граф приподнял бровь.
— Разумеется, нет, Жани, — ответил он, стараясь сохранять самое серьезное выражение лица. — Мы прибыли сюда нарочно затем, чтобы обсудить последние новости на бирже и результаты скачек на Приз Триумфальной арки. Зачем еще ходить в оперу?
— Вы опять шутите? — девушка изобразила еще большую обиду, отчего ее хорошенькое личико приобрело совсем уж детское выражение.
— Боже меня упаси, Жани, как я могу?..
Леандро опять повернулся к сцене. Представление близилось к концу. Принц Максимилиан размышлял перед казнью о своих ошибках и пел арию одиночества. Слушая его, де Скорси невольно вспомнил время, когда ему самому пришлось выступить палачом для заблудшего правителя. Как же невероятно давно это случилось…
В такое трудно поверить, но блестящему испанскому аристократу Леандро де Лари графу де Скорси, две недели назад прибывшему в Париж по делам, в конце минувшего августа сравнялось вовсе не тридцать три года, как все считали, а на несколько веков больше. Но… об этом знали лишь немногие избранные. И он предпочел бы, чтобы все так и оставалось.
— Леандро, вы давно не дарили мне цветы! — капризно-кокетливый голос Женевьевы сейчас казался навязчивым комариным писком.
— Да, Жани… — Леандро взглянул на часы. — С тех пор прошло целых три часа.
— Вы серьезно? Букет хризантем? Считаете, что это цветы?
— Не только я страдаю этим заблуждением, — невозмутимо отозвался Леандро, по-прежнему следящий за действом на сцене. — Сегодня днем продавщица из магазина на Ла Файет утверждала, что хризантемы считаются именно цветами.
— Но это точно не цветы для девушки нашего круга, — обиженно фыркнула Жани, поморщив свой хорошенький носик.
— И как же выглядят цветы для девушки нашего круга? — поинтересовался Леандро.
— Корзина алых роз или белые лилии вполне бы подошли. Но, в любом случае, приличный букет не должен дешево стоить.
— Вот как? А вы разбираетесь в этом вопросе? — граф на мгновение отвлекся от представления, чтобы взглянуть на свою спутницу. — И сколько же должен стоить букет для девушки нашего круга?
— Никак не меньше ста франков! — заявила Женевьева с торжествующей улыбкой.
— Спасибо! Теперь я буду знать.
На сцене шел заключительный акт оперы. Принца Максимилиана расстреляли и начались народные ликования.
Леандро задумался, погрузившись в воспоминания о давно минувших событиях и родной Альвароссе. Сейчас уже никто даже не подозревал о существовании такого государства. Его территория ныне была неотъемлемой частью Испании — Ватикан не мог допустить, чтобы люди знали, как под носом у наместника Святого Петра возникло и процветало королевство чернокнижников. Из исторических хроник было изъято все, что касалось этой страны. Ныне об Альвароссе помнил лишь граф де Скорси да несколько его слуг из числа таких же, как он, нелюдей.
— Леандро, дорогой, нам пора. Отец передавал, что ждет вас сегодня за ужином, — не унималась мадемуазель Бенуа.
Граф вздохнул. Женевьева никогда не знала, когда следует помолчать. Дочь успешного промышленника, она мнила себя дамой самого высокого света и порой бывала совершенно невыносима. Если бы не деловые отношения с отцом Жани, Леандро придумал бы способ избавиться от ее общества, но, увы, дипломатия требовала жертв. Давнее партнерство с месье Бенуа в настоящее время переживало расцвет, а два дня назад граф де Скорси и вовсе случайно узнал о собственной близкой свадьбе с Женевьевой. Это не вписывалось в планы самого Леандро, однако до поры приходилось делать вид, что он ни о чем не подозревает.
Погода в конце ноября не радовала. Накрапывал дождь. Граф галантно раскрыл зонт над своей спутницей, когда они спускались по ступеням театра к ожидающей их машине.
— Месье, купите букет фиалок! — раздался рядом с ними тихий, надтреснутый голос.
Леандро обернулся и увидел юную девушку. Короткие темные волосы и хрупкая тонкая фигурка делали ее похожей на мальчишку. Старое серое пальто было не по размеру велико и уже насквозь промокло.
Огромные серо-зеленые глаза смотрели жалобно, а все тело сотрясала мелкая дрожь, которую девушка старательно пыталась скрыть. Оставалось лишь гадать, что заставило бедняжку выйти торговать в такую промозглую погоду.
— У меня самые лучшие фиалки…
— Пойдемте, Леандро, — недовольно произнесла Женевьева, плотнее запахивая меховой воротник своего пальто.
Граф отвел спутницу к машине, усадил ее в теплый салон, но сам остался стоять на улице.
— Дорогой, куда вы? — спросила его Жани, отчаянно хлопая ресницами.
— Я скоро, — Леандро посмотрел на своего шофера. — Антонио, подождите меня здесь.
Захлопнув дверь, де Скорси вернулся на ступени. Туда, где все еще стояла похожая на озябшего воробушка девушка с огромной корзиной, полной мокрых фиалок. Крупные капли воды усыпали листья и лепестки цветов, переливались в свете фонарей, и казалось, будто это самые настоящие алмазы.
Леандро поднял зонт над дрожащей от холода цветочницей. Достав из портмоне купюру в сто франков, он попросил дать один букет. Девушка испуганно посмотрела на него и призналась:
— У меня нет сдачи.
Граф улыбнулся.
— Мне не нужна сдача. Мне нужен букет фиалок за сто франков.
— Но это слишком много за букет фиалок. За это вы можете купить всю мою корзину.
— Вы видели мадемуазель, с которой я шел? — Леандро посмотрел в сторону машины.
Цветочница кивнула.
— Она считает, что девушке из хорошего общества не пристало принимать букеты дешевле ста франков. Теперь понимаете?
На лице цветочницы появилась слабая и неуверенная улыбка.
— Кажется, понимаю.
— Вы ведь сможете потом подтвердить, что эти цветы стоили мне сто франков? — Леандро не глядя взял из корзинки один из букетов.
— Могу, — кивнула девушка, глядя на него своими ясными и слегка испуганными глазами.
— Значит, договорились, — граф посмотрел на дрожащую цветочницу, не выдержал и спросил: — Вы далеко живете?
— Нет… не очень, — ответила она, потупившись.
— Садитесь в машину, — приказал Леандро. — Объясните шоферу, куда вас отвезти.
— Спасибо, месье, но…
— Вы уже замерзли, можете заболеть. Идемте! — граф почувствовал некоторое раздражение, направленное не на девушку, а на ситуацию в целом. — Ко всему прочему, иначе вы не сможете подтвердить, что этот букет фиалок стоит сто франков. Я заплачу вам еще столько же, если вы мне поможете.
Поколебавшись немного, маленькая цветочница несмело пошла вместе с Леандро, который по-прежнему держал над нею раскрытый зонт. Усадив ее вперед, рядом с Антонио, граф сел к Женевьеве.
— Что это, дорогой мой?! — мадемуазель Бенуа была исполнена негодования. — Зачем вы впустили в авто… торговку?!
— Вы упрекали меня в том, что я давно не дарил вам цветы, — сказал де Скорси и протянул Жани букетик фиалок, стянутых черными нитками. — Исправляю свою ошибку, — граф и не думал оправдываться.
— Это?! Цветы?! — возмутилась девушка, с отвращением глядя на мокрые фиалки.
— Вы утверждали, что приличный букет не должен стоить менее ста франков, — сказал Леандро, пристально глядя на Жани. — Этот букет стоит сто франков.
— Но это же… это же фиалки! — фыркнула мадемуазель Бенуа. — Цветы для бедноты!
— В первый раз слышу. Жаль, моя покойная матушка об этом не знала. Ей так нравились фиалки, — притворно вздохнул Леандро.
— Вы не шутите? — тут же поумерила пыл Жани.
— Отнюдь. Отец часто дарил ей именно эти цветы.
— Боже, как романтично, — ахнула мадемуазель и уже более благосклонно посмотрела на скромный букетик.
На переднем сидении зашлась в сильном кашле цветочница.
— Леандро, я не желаю ехать в одной машине с уличной торговкой! — не выдержала Жани. — Она мне мешает!
— Так жаль, — задумчиво произнес де Скорси, глядя через залитое дождем стекло на серые дома, мимо которых они сейчас ехали.
— И это все, что вы можете сказать?!
— Нет, отчего же, могу повеселить вас какой-нибудь историей…
— Леандро! — окончательно разозлилась Женевьева. — Я хочу, чтобы она немедленно вышла из нашего авто!
— Как хорошо, что у вас так много желаний, Жани, — граф потихоньку терял терпение, но все еще мог держать себя в руках.
Он заранее знал, что так будет, но бросить замерзшую цветочницу под дождем оказалось выше его сил. Да, эта девушка не была одной из тех, кого он поклялся хранить и защищать, но она все равно нуждалась в помощи. И, ради всего святого, неужели такая мелочь вообще требовала обсуждения?
Насупившись, Женевьева отодвинулась от графа и лишь время от времени неодобрительно косилась на заходящуюся в кашле пассажирку на переднем сидении. Судя по всему, помощь Леандро опоздала, и маленькая цветочница уже не на шутку заболела.
Автомобиль остановился на грязной и узкой улочке между мрачных серых домов. Антонио вышел, раскрыл зонт и распахнул дверь машины, выпуская девушку. Проигнорировав вопросительно-негодующий взгляд Женевьевы, Леандро также шагнул под дождь, оставив мадемуазель Бенуа клокотать от возмущения.
Пока они ехали, разразился настоящий ливень. Тугие струи дождя хлестали по земле так, словно небо всерьез решило затопить Париж.
— Я обещал, что дам вам еще сто франков за помощь, — сказал Леандро, заходя под зонт и доставая еще одну купюру.
— Я вам не помогла. Вы справились сами, — цветочница прижала к губам носовой платок.
— Но вы готовы были помочь. Берите, — граф заставил упрямицу взять деньги.
— Почему вы это делаете? — серо-зеленые глаза с опаской смотрели на Леандро.
— Потому что вам это нужно, — ответил он. — Идите в дом. Ни к чему мерзнуть дольше. Антонио, проводи.
Развернувшись, он скрылся в машине. Шофер вернулся вскоре после того, как довел девушку до самых дверей дома, где она снимала жилье.
— Симпатичная мышка… Скромница… Люблю таких...
Владелец доходного дома месье Жан увидел, каким взглядом проводил поздний посетитель крошку Мари, обитающую вместе с братом в мансарде.
— Вы поглазеть на моих жильцов явились? — пробормотал владелец дома, недовольный, что его отвлекают от вечерней выпивки.
— Почему бы и нет? — невозмутимо ответил наглец. — Не знаете, она все еще девица или уже нет?
— Понятия не имею. Если вы поболтать сюда пришли, то катитесь к черту и не мешайте мне отдыхать! — начал злиться месье Жан.
— Я решил жилье приглядеть… — заявил незнакомец, а потом причмокнул и добавил, глядя в сторону лестницы, где скрылась Мари. — Эх… нетронутые девицы в цене сейчас. Слышал, три тысячи франков за такую и делай с ней что хочешь. Любые фантазии. Попробовал бы, да вот нет таких денег.
— Свободных комнат нет, вали отсюда! — месье Жан злобно посмотрел на проходимца и, вытолкав его за порог, хлопнул дверью. — Три тысячи франков, — буркнул он, ступая к себе. — Только подумать… и впрямь нетронутые девицы в цене.
— Мари! — маленький Пьер бросился к сестре, едва она открыла дверь в их крошечную комнату, расположенную под самой крышей. — Ты совсем промокла! — охнул мальчик, увидев капли воды, стекающие с мокрого насквозь пальто на темные от старости доски пола. — Зачем ты пошла торговать? Я же говорил, что никто ничего не купит, — добавил он, мельком посмотрев на полную цветов корзину.
— Ты был неправ, — Мари вытащила из кармана двести франков и тут же закашлялась, прижимая ко рту старый платок.
— Откуда это? — округлил глаза мальчик. — Ведь все цветы целы.
— Мне дал эти деньги наш ангел-хранитель, — ответила Мари, гладя брата по голове. — Он спустился с небес, потому что нам это было очень нужно.
— Ангел? — удивился Пьер, широко открыв глаза. — Ты смеешься?
— Нет. Теперь я знаю, что он есть, — серьезно ответила девушка и поцеловала простенький медный крестик, который носила на шее.
Сняв пальто, Мари повесила его на торчащий из стены ржавый гвоздь. Ее сильно знобило. Не приходилось сомневаться — болезнь вернулась и, кто знает, чем все закончится, но… выхода все равно не было. Месье Жан уже не первую неделю обещал прогнать их из этой каморки — Мари и ее брат задолжали ему оплату за целых два месяца. Но другую работу найти не удавалось. Оставались только цветы, от продажи которых можно худо-бедно скопить денег на буханку черного хлеба и небольшой кусочек маргарина. Иногда хватало и на несколько картофелин. А сегодня… целых двести франков. Плата за полтора месяца жилья.
— Пьер… мне надо прилечь.
В комнате было лишь немногим теплее, чем на улице. Мерно капала вода, просачиваясь с крыши в старый, погнутый таз. Мари даже есть уже не хотела — только лечь, закрыть глаза и уснуть. И чтобы маленький Пьер лег рядом — вдвоем не так холодно. Теперь она могла спать со спокойным сердцем — месье Жан не выгонит их на улицу. А что еды по-прежнему нет, так не впервой.
— Хочешь, я принесу тебе горячей воды? — предложил Пьер, стараясь хоть чем-то помочь сестре.
— Да. Хочу, — пробормотала Мари, закрывая глаза и проваливаясь в болезненную дремоту, прерываемую новыми приступами кашля.
Брат вернулся с кружкой, полной кипятка, и не один. Вместе с месье Жаном, которому не терпелось получить деньги за жилье. Владелец дома был крупным мужчиной лет сорока-сорока пяти, с вечно красным лицом и сильной отдышкой. От него постоянно пахло дешевыми сигаретами и кислым вином. Месье Жан редко брился, отчего его заросшая колючей щетиной физиономия приобретала сходство с кабаньим рылом.
ПРОЛОГ
— Месье, купите цветы!
Улыбка мужчины казалась искренней, но он покачал головой, заметив надежду, вспыхнувшую на лице юной торговки.
— Нет, милая, мне не нужны твои цветы. Да и никому здесь они не нужны в такую погоду. Но дам тебе один совет. Сегодня представление в опере. Всего-то в квартале отсюда. Скоро оно закончится. Кто знает, не захочет ли кто-нибудь купить букет для своей дамы?..
Подняв воротник пальто и спрятав руки в карманы, мужчина отвернулся от девушки и пошел прочь, улыбаясь своим мыслям.
Звезды сошлись. Все будет так, как предсказано, и Крошка Мари теперь точно окажется в нужное время в нужном месте, даже не подозревая, что послужит послушным орудием в руках провидения… и тех, кто умеет использовать его в своих целях.
ГЛАВА 1 — Девушка с фиалками
В этот день в Парижской опере давали «Максимилиана» Дариюса Мийо. Постановка небесспорная, но она пришлась по вкусу графу де Скорси, несмотря на негативные отзывы критиков. Леандро понравилось либретто, а остальное… нет, шедевром остальное не было, но вполне органично вплеталось в авторский замысел.
Борьба за независимость государства — нетривиальный сюжет для оперы, но весьма занимательный. История принца Максимилиана, провозглашенного императором Мексики, а после расстрелянного повстанцами. Бедняга оказался жертвой собственных заблуждений и пешкой в чужой игре, за что заплатил жизнью… Все это было не ново, но оттого не теряло актуальности...
— Леандро, не будьте букой!
Капризный голос мадемуазель Бенуа заставил графа отвлечься от представления. Тонкие изящные пальцы девушки провели по рукаву его пиджака.
— Мы с вами пришли в оперу затем, чтобы несколько часов молча смотреть на сцену? — Женевьева надула губки, раздраженно теребя в руках театральную сумочку.
Граф приподнял бровь.
— Разумеется, нет, Жани, — ответил он, стараясь сохранять самое серьезное выражение лица. — Мы прибыли сюда нарочно затем, чтобы обсудить последние новости на бирже и результаты скачек на Приз Триумфальной арки. Зачем еще ходить в оперу?
— Вы опять шутите? — девушка изобразила еще большую обиду, отчего ее хорошенькое личико приобрело совсем уж детское выражение.
— Боже меня упаси, Жани, как я могу?..
Леандро опять повернулся к сцене. Представление близилось к концу. Принц Максимилиан размышлял перед казнью о своих ошибках и пел арию одиночества. Слушая его, де Скорси невольно вспомнил время, когда ему самому пришлось выступить палачом для заблудшего правителя. Как же невероятно давно это случилось…
В такое трудно поверить, но блестящему испанскому аристократу Леандро де Лари графу де Скорси, две недели назад прибывшему в Париж по делам, в конце минувшего августа сравнялось вовсе не тридцать три года, как все считали, а на несколько веков больше. Но… об этом знали лишь немногие избранные. И он предпочел бы, чтобы все так и оставалось.
— Леандро, вы давно не дарили мне цветы! — капризно-кокетливый голос Женевьевы сейчас казался навязчивым комариным писком.
— Да, Жани… — Леандро взглянул на часы. — С тех пор прошло целых три часа.
— Вы серьезно? Букет хризантем? Считаете, что это цветы?
— Не только я страдаю этим заблуждением, — невозмутимо отозвался Леандро, по-прежнему следящий за действом на сцене. — Сегодня днем продавщица из магазина на Ла Файет утверждала, что хризантемы считаются именно цветами.
— Но это точно не цветы для девушки нашего круга, — обиженно фыркнула Жани, поморщив свой хорошенький носик.
— И как же выглядят цветы для девушки нашего круга? — поинтересовался Леандро.
— Корзина алых роз или белые лилии вполне бы подошли. Но, в любом случае, приличный букет не должен дешево стоить.
— Вот как? А вы разбираетесь в этом вопросе? — граф на мгновение отвлекся от представления, чтобы взглянуть на свою спутницу. — И сколько же должен стоить букет для девушки нашего круга?
— Никак не меньше ста франков! — заявила Женевьева с торжествующей улыбкой.
— Спасибо! Теперь я буду знать.
На сцене шел заключительный акт оперы. Принца Максимилиана расстреляли и начались народные ликования.
Леандро задумался, погрузившись в воспоминания о давно минувших событиях и родной Альвароссе. Сейчас уже никто даже не подозревал о существовании такого государства. Его территория ныне была неотъемлемой частью Испании — Ватикан не мог допустить, чтобы люди знали, как под носом у наместника Святого Петра возникло и процветало королевство чернокнижников. Из исторических хроник было изъято все, что касалось этой страны. Ныне об Альвароссе помнил лишь граф де Скорси да несколько его слуг из числа таких же, как он, нелюдей.
— Леандро, дорогой, нам пора. Отец передавал, что ждет вас сегодня за ужином, — не унималась мадемуазель Бенуа.
Граф вздохнул. Женевьева никогда не знала, когда следует помолчать. Дочь успешного промышленника, она мнила себя дамой самого высокого света и порой бывала совершенно невыносима. Если бы не деловые отношения с отцом Жани, Леандро придумал бы способ избавиться от ее общества, но, увы, дипломатия требовала жертв. Давнее партнерство с месье Бенуа в настоящее время переживало расцвет, а два дня назад граф де Скорси и вовсе случайно узнал о собственной близкой свадьбе с Женевьевой. Это не вписывалось в планы самого Леандро, однако до поры приходилось делать вид, что он ни о чем не подозревает.
Погода в конце ноября не радовала. Накрапывал дождь. Граф галантно раскрыл зонт над своей спутницей, когда они спускались по ступеням театра к ожидающей их машине.
— Месье, купите букет фиалок! — раздался рядом с ними тихий, надтреснутый голос.
Леандро обернулся и увидел юную девушку. Короткие темные волосы и хрупкая тонкая фигурка делали ее похожей на мальчишку. Старое серое пальто было не по размеру велико и уже насквозь промокло.
Огромные серо-зеленые глаза смотрели жалобно, а все тело сотрясала мелкая дрожь, которую девушка старательно пыталась скрыть. Оставалось лишь гадать, что заставило бедняжку выйти торговать в такую промозглую погоду.
— У меня самые лучшие фиалки…
— Пойдемте, Леандро, — недовольно произнесла Женевьева, плотнее запахивая меховой воротник своего пальто.
Граф отвел спутницу к машине, усадил ее в теплый салон, но сам остался стоять на улице.
— Дорогой, куда вы? — спросила его Жани, отчаянно хлопая ресницами.
— Я скоро, — Леандро посмотрел на своего шофера. — Антонио, подождите меня здесь.
Захлопнув дверь, де Скорси вернулся на ступени. Туда, где все еще стояла похожая на озябшего воробушка девушка с огромной корзиной, полной мокрых фиалок. Крупные капли воды усыпали листья и лепестки цветов, переливались в свете фонарей, и казалось, будто это самые настоящие алмазы.
Леандро поднял зонт над дрожащей от холода цветочницей. Достав из портмоне купюру в сто франков, он попросил дать один букет. Девушка испуганно посмотрела на него и призналась:
— У меня нет сдачи.
Граф улыбнулся.
— Мне не нужна сдача. Мне нужен букет фиалок за сто франков.
— Но это слишком много за букет фиалок. За это вы можете купить всю мою корзину.
— Вы видели мадемуазель, с которой я шел? — Леандро посмотрел в сторону машины.
Цветочница кивнула.
— Она считает, что девушке из хорошего общества не пристало принимать букеты дешевле ста франков. Теперь понимаете?
На лице цветочницы появилась слабая и неуверенная улыбка.
— Кажется, понимаю.
— Вы ведь сможете потом подтвердить, что эти цветы стоили мне сто франков? — Леандро не глядя взял из корзинки один из букетов.
— Могу, — кивнула девушка, глядя на него своими ясными и слегка испуганными глазами.
— Значит, договорились, — граф посмотрел на дрожащую цветочницу, не выдержал и спросил: — Вы далеко живете?
— Нет… не очень, — ответила она, потупившись.
— Садитесь в машину, — приказал Леандро. — Объясните шоферу, куда вас отвезти.
— Спасибо, месье, но…
— Вы уже замерзли, можете заболеть. Идемте! — граф почувствовал некоторое раздражение, направленное не на девушку, а на ситуацию в целом. — Ко всему прочему, иначе вы не сможете подтвердить, что этот букет фиалок стоит сто франков. Я заплачу вам еще столько же, если вы мне поможете.
Поколебавшись немного, маленькая цветочница несмело пошла вместе с Леандро, который по-прежнему держал над нею раскрытый зонт. Усадив ее вперед, рядом с Антонио, граф сел к Женевьеве.
— Что это, дорогой мой?! — мадемуазель Бенуа была исполнена негодования. — Зачем вы впустили в авто… торговку?!
— Вы упрекали меня в том, что я давно не дарил вам цветы, — сказал де Скорси и протянул Жани букетик фиалок, стянутых черными нитками. — Исправляю свою ошибку, — граф и не думал оправдываться.
— Это?! Цветы?! — возмутилась девушка, с отвращением глядя на мокрые фиалки.
— Вы утверждали, что приличный букет не должен стоить менее ста франков, — сказал Леандро, пристально глядя на Жани. — Этот букет стоит сто франков.
— Но это же… это же фиалки! — фыркнула мадемуазель Бенуа. — Цветы для бедноты!
— В первый раз слышу. Жаль, моя покойная матушка об этом не знала. Ей так нравились фиалки, — притворно вздохнул Леандро.
— Вы не шутите? — тут же поумерила пыл Жани.
— Отнюдь. Отец часто дарил ей именно эти цветы.
— Боже, как романтично, — ахнула мадемуазель и уже более благосклонно посмотрела на скромный букетик.
На переднем сидении зашлась в сильном кашле цветочница.
— Леандро, я не желаю ехать в одной машине с уличной торговкой! — не выдержала Жани. — Она мне мешает!
— Так жаль, — задумчиво произнес де Скорси, глядя через залитое дождем стекло на серые дома, мимо которых они сейчас ехали.
— И это все, что вы можете сказать?!
— Нет, отчего же, могу повеселить вас какой-нибудь историей…
— Леандро! — окончательно разозлилась Женевьева. — Я хочу, чтобы она немедленно вышла из нашего авто!
— Как хорошо, что у вас так много желаний, Жани, — граф потихоньку терял терпение, но все еще мог держать себя в руках.
Он заранее знал, что так будет, но бросить замерзшую цветочницу под дождем оказалось выше его сил. Да, эта девушка не была одной из тех, кого он поклялся хранить и защищать, но она все равно нуждалась в помощи. И, ради всего святого, неужели такая мелочь вообще требовала обсуждения?
Насупившись, Женевьева отодвинулась от графа и лишь время от времени неодобрительно косилась на заходящуюся в кашле пассажирку на переднем сидении. Судя по всему, помощь Леандро опоздала, и маленькая цветочница уже не на шутку заболела.
Автомобиль остановился на грязной и узкой улочке между мрачных серых домов. Антонио вышел, раскрыл зонт и распахнул дверь машины, выпуская девушку. Проигнорировав вопросительно-негодующий взгляд Женевьевы, Леандро также шагнул под дождь, оставив мадемуазель Бенуа клокотать от возмущения.
Пока они ехали, разразился настоящий ливень. Тугие струи дождя хлестали по земле так, словно небо всерьез решило затопить Париж.
— Я обещал, что дам вам еще сто франков за помощь, — сказал Леандро, заходя под зонт и доставая еще одну купюру.
— Я вам не помогла. Вы справились сами, — цветочница прижала к губам носовой платок.
— Но вы готовы были помочь. Берите, — граф заставил упрямицу взять деньги.
— Почему вы это делаете? — серо-зеленые глаза с опаской смотрели на Леандро.
— Потому что вам это нужно, — ответил он. — Идите в дом. Ни к чему мерзнуть дольше. Антонио, проводи.
Развернувшись, он скрылся в машине. Шофер вернулся вскоре после того, как довел девушку до самых дверей дома, где она снимала жилье.
ГЛАВА 2 — Блеск и нищета
— Симпатичная мышка… Скромница… Люблю таких...
Владелец доходного дома месье Жан увидел, каким взглядом проводил поздний посетитель крошку Мари, обитающую вместе с братом в мансарде.
— Вы поглазеть на моих жильцов явились? — пробормотал владелец дома, недовольный, что его отвлекают от вечерней выпивки.
— Почему бы и нет? — невозмутимо ответил наглец. — Не знаете, она все еще девица или уже нет?
— Понятия не имею. Если вы поболтать сюда пришли, то катитесь к черту и не мешайте мне отдыхать! — начал злиться месье Жан.
— Я решил жилье приглядеть… — заявил незнакомец, а потом причмокнул и добавил, глядя в сторону лестницы, где скрылась Мари. — Эх… нетронутые девицы в цене сейчас. Слышал, три тысячи франков за такую и делай с ней что хочешь. Любые фантазии. Попробовал бы, да вот нет таких денег.
— Свободных комнат нет, вали отсюда! — месье Жан злобно посмотрел на проходимца и, вытолкав его за порог, хлопнул дверью. — Три тысячи франков, — буркнул он, ступая к себе. — Только подумать… и впрямь нетронутые девицы в цене.
***
— Мари! — маленький Пьер бросился к сестре, едва она открыла дверь в их крошечную комнату, расположенную под самой крышей. — Ты совсем промокла! — охнул мальчик, увидев капли воды, стекающие с мокрого насквозь пальто на темные от старости доски пола. — Зачем ты пошла торговать? Я же говорил, что никто ничего не купит, — добавил он, мельком посмотрев на полную цветов корзину.
— Ты был неправ, — Мари вытащила из кармана двести франков и тут же закашлялась, прижимая ко рту старый платок.
— Откуда это? — округлил глаза мальчик. — Ведь все цветы целы.
— Мне дал эти деньги наш ангел-хранитель, — ответила Мари, гладя брата по голове. — Он спустился с небес, потому что нам это было очень нужно.
— Ангел? — удивился Пьер, широко открыв глаза. — Ты смеешься?
— Нет. Теперь я знаю, что он есть, — серьезно ответила девушка и поцеловала простенький медный крестик, который носила на шее.
Сняв пальто, Мари повесила его на торчащий из стены ржавый гвоздь. Ее сильно знобило. Не приходилось сомневаться — болезнь вернулась и, кто знает, чем все закончится, но… выхода все равно не было. Месье Жан уже не первую неделю обещал прогнать их из этой каморки — Мари и ее брат задолжали ему оплату за целых два месяца. Но другую работу найти не удавалось. Оставались только цветы, от продажи которых можно худо-бедно скопить денег на буханку черного хлеба и небольшой кусочек маргарина. Иногда хватало и на несколько картофелин. А сегодня… целых двести франков. Плата за полтора месяца жилья.
— Пьер… мне надо прилечь.
В комнате было лишь немногим теплее, чем на улице. Мерно капала вода, просачиваясь с крыши в старый, погнутый таз. Мари даже есть уже не хотела — только лечь, закрыть глаза и уснуть. И чтобы маленький Пьер лег рядом — вдвоем не так холодно. Теперь она могла спать со спокойным сердцем — месье Жан не выгонит их на улицу. А что еды по-прежнему нет, так не впервой.
— Хочешь, я принесу тебе горячей воды? — предложил Пьер, стараясь хоть чем-то помочь сестре.
— Да. Хочу, — пробормотала Мари, закрывая глаза и проваливаясь в болезненную дремоту, прерываемую новыми приступами кашля.
Брат вернулся с кружкой, полной кипятка, и не один. Вместе с месье Жаном, которому не терпелось получить деньги за жилье. Владелец дома был крупным мужчиной лет сорока-сорока пяти, с вечно красным лицом и сильной отдышкой. От него постоянно пахло дешевыми сигаретами и кислым вином. Месье Жан редко брился, отчего его заросшая колючей щетиной физиономия приобретала сходство с кабаньим рылом.
