Когда на земли Айриады опускается зима, и тяжелые тучи затягивают небо, кажется, что конца и края не будет вечному холоду. Люди прячутся в теплых домах, зажигают огни и остерегаются выходить на улицу. Духи ледяной стужи, неслышимые и невидимые, спускаются с небес по хрустальным снежинкам. Обжигающе холодные, ослепительно белые. Их смех, подобный звенящим колокольцам, сковывает землю и воду, сплетается с мелодией вьюги. Попадется на дороге заплутавший путник - закружат ему голову, собьют с пути. Сколько таких по весне находят вдоль трактов. Застывших. Превращенных в вечные статуи самим себе. Они не добрые и не злые - духи ледяной стужи. Они холодные. Не чувствуя ни боли, ни страха, ни любви, ни злости, они не ведают и жалости. Вечно сущие со времен сотворения мира, они не ведают смерти и не ценят жизнь. Так было всегда. Так будет и впредь.
Но в самом начале зимы, в канун Халька - дня, когда духи стужи на долгие три месяца воцаряются на земле, - старики рассказывают сказку о том, как однажды растаяло ледяное сердце...
Это случилось давно. Когда деды наших прадедов бегали по двору в детских рубашонках. Первый год, когда среди теплого лета на день воцарилась зима. Первый раз, когда духи ледяной стужи пробудились не к сроку. Никто не знает, почему так вышло. Мудрецы говаривают - заветы предков не соблюдали, вот боги и выдумали наказание непослушным смертным.
В тот погожий летний день небесную лазурь скрыли темные облака. Предвидя ненастье, попрятались лесные звери. Травы поникли к земле. Люди прервали работу в полях и вернулись в дома. Духи земли и жизни насторожились, чуя угрозу. Быстро темнело. Облака превратились в угрюмые тучи и спустились к земле, почти касаясь макушек деревьев. Не удержалась, сорвалась одна снежинка, а вслед за ней началась настоящая пурга. В завываниях метели был слышен смех духов ледяной стужи. Хлопья снега облепляли хрупкие листья растений. Замерзали нежные цветы. Слепые духи кореньев устремились в свое убежище. Туда, где горит огонь самой Гайи - богини земли.
Лишь один из хранителей остался на поверхности. Лун - дух пшеничных полей. Он знал, что без урожая люди, младшие любимые дети Гайи, погибнут.
Ступая хрустальными туфельками, по снежной лестнице вниз спустилась Нея, дочь вьюги. Так ее звали. Хотя откуда людям знать имена духов? Белоснежное платье Неи переливалось всеми оттенками северных сияний, кристаллы льда алмазами сверкали в ее сережках и ожерелье, а голубые глаза казались отражением морозного неба. Крошечные снежинки тихо звенели под ее ногами.
Нея ступила на землю и засмеялась, увидев перед собой странного уродливого духа. Таких она видела впервые. Ноги его были как корни, тело чем-то напоминало людское, но выступающие жилы на плечах и руках казались переплетениями стеблей пшеницы. Черные неухоженные волосы, полные земли и кореньев, крупными завитками падали на плечи и лоб, отчасти скрывая глаза... Слепые глаза без зрачков и радужки. Белые, как сама зима.
Нея не испугалась. Духи стужи не умеют бояться. Холодный смех серебряными колокольчиками повис в воздухе, осыпался льдинками на замерзающую землю. Лун не видел ее - духи кореньев слепы. Им не нужны глаза в вечной темноте. Но он слышал смех. Хрустальный смех. Чистый, звенящий, будто вода в горном ручье. За всю свою жизнь он не слышал ничего прекрасней этого смеха. Духи кореньев спят всю зиму. Откуда было знать Луну о том, что смех духов стужи не приносит добра?
— Какой забавный… - донесся до него звенящий голос. - Что ты такое?
В лицо духу пшеничных полей пахнуло холодом.
— Меня зовут Лун, - ответил он, пугаясь и стыдясь своего хриплого глухого баса. - Я дух кореньев и пшеничных полей.
— Зачем ты здесь? - Нея оглядывала странное существо, ходила кругами, а земля под ее хрустальными туфельками покрывалась коркой льда.
— Чтобы защитить пшеничные поля от духов стужи.
— А как ты это сделаешь? - до слуха Луна вновь донесся мелодичный смех.
— Встану у них на пути.
Ответ позабавил Нею. Чудовище было очень наивным.
— Допустим, ты встал у них на пути и что же дальше?
— Я не позволю убить пшеницу.
— Зачем тебе это? - спросила Нея. - Люди сделали тебя таким… страшным и некрасивым. Они не ценят добро. Погляди на меня, я прекрасна… - она осеклась, вспомнив, что ее собеседник слеп.
— Я хотел бы. Только не могу, - покачал головой Лун. - Но я слышу твой голос. Он отдается теплом в моем сердце.
— Что может отдаваться в сердце, полном кореньев и земли? Как может лед отдаваться теплом? - засмеялась Нея.
— В моем сердце нет земли и кореньев. В нем часть огня Гайи, - промолвил Лун, все еще не понимая, с кем он говорит.
— Но как ты собираешься остановить духов стужи?
— Люди - любимые младшие дети Гайи. Без пшеницы они не смогут выжить. Я не позволю духам стужи пройти. В моем сердце древний огонь. Его немного, но хватит, чтобы спасти от холода хотя бы часть посевов.
— Ты и меня не пропустишь? - хрупкая девичья рука с белоснежной кожей и длинными пальцами дотронулась до щеки Луна и тотчас отдернулась. - Горячо… - удивленно сказала Нея.
— Как холодно, - эхом отозвался Лун. - Ты замерзла?
— Я?! - засмеялась Нея. Слепой дух был жалок, глуп и смешон. С ним было забавно играть. - Замерзла?! Хотя… пожалуй, замерзла. Но что можно сделать в день, когда на землю спустились духи стужи?
— Дай мне свои руки, - Лун протянул ладони туда, откуда доносился голос Неи.
Дочь вьюги помедлила. Она помнила, что кожа духа пшеничных полей была горяча как летний день. Но духи стужи не знают страха. Вокруг Неи сгустился морозный воздух. Обжигающий лед притронулся к подземному огню. От этого прикосновения густой туман накрыл земли Айриады. Люди смотрели в окна и молили богов о спасении, глядя на непроглядное марево за окном.
С удивлением смотрела дочь вьюги на свою нежную кожу. Та утратила ослепительную белизну и начала розоветь, будто впитывая в себя летнее тепло. Зато темные руки стража пшеничных полей покрылись инеем и побелели. Но он не разжимал ладони, щедро делясь жаром Гайи. Нея не выдержала первой. Случилось что-то странное и страшное - в груди раздался стук, будто там поселилось живое существо. Впервые она испугалась. Вырвав свои ладони из рук Луна, Нея отбежала от него на несколько шагов. Теперь этот дух не казался ей забавным. Он был опасен. Очень опасен.
— Куда ты ушла? - раздался низкий хриплый голос Луна. Уродливый слепец смотрел прямо на Нею, но увидеть, конечно же, не мог. - Я не успел тебя согреть.
— Я дух стужи, ты не сможешь меня согреть.
Слова эти повисли в морозном воздухе, рассыпались на миллионы крошечных ледяных искр.
— Я знаю, - ответил Лун. Его уродливое лицо не дрогнуло. - Но я слышал стук твоего сердца.
— У меня нет сердца, - почти крикнула испуганная Нея.
— Оно есть у всех. Даже у детей стужи. Дай мне руку, я помогу тебе его отогреть...
Ответа он так и не дождался. Только лестница из снежинок зазвенела под быстрыми ударами хрустальных туфелек.
К утру духи стужи ушли из земель Айриады. Вернулось лето. Люди вышли из домов и увидели нетронутые пшеничные поля среди занесенных снегом дорог и обочин. Обрадованные, они принесли щедрые дары богам. Не обошли и Луна. Деревенский умелец изваял идола, которого утвердили на капище, приравняв к богам духа, сотворившего чудо.
Слепое некрасивое лицо Луна теперь было обращено к людям, приносящим ему жертвы.
— Дед, а почему он такой некрасивый? - беззастенчиво спросила маленькая девочка, дернув за руку старика, с которым была на капище. - Почему он слепой?
— А зачем ему глаза? - пожал плечами ее сопровождающий.
— Чтобы он мог видеть, конечно, - ответила девочка.
— Лун живет под землей, средь кореньев. На что ж ему смотреть?
— А разве он никогда не выходит на поверхность?
— Не нужна ему поверхность. Пусть хранит коренья. А будут глаза, как знать, не уйдет ли прочь, - проворчал прагматичный старик.
Девочка нахмурилась, услышав его ответ.
— Но разве не Лун спас нас всех? Разве не он защитил наши посевы? Почему мы не можем его отблагодарить, подарив хотя бы глаза? - спросила она, упрямо поджав губы.
— Незачем ему глаза, - снова повторил старик. - И полно тебе глупости выдумывать.
Бежали дни. Поспевала пшеница. Лун оберегал посевы. Но никак не мог забыть хрустальный смех Неи. Он слышал его в журчании подземных ручьев, в щебете птиц, в каплях дождя. Наступила осень. Был собран богатый урожай. И вновь люди принесли жертвы Луну. От их даров пламя Гайи в его сердце окрепло, усилилось.
Перелетные птицы собирались в стаи, улетая в край вечного лета. Лун слушал их прощальные крики. Прочие духи земли уже давно грелись у огня Гайи, но дух пшеничных полей все еще оставался здесь, у самой поверхности. Иногда он выходил наружу, напряженно вслушиваясь в шелест сухих листьев, скрип старых деревьев. Об одном лишь мечтал Лун - услышать хотя бы еще раз хрустальный смех Неи. И не так важно, будет ли она смеяться над его уродливой внешностью или же просто потому, что любит слышать звук своего голоса.
Люди начали топить печи. Непогода не выпускала их из домов. Но однажды ночью на окраине деревни скрипнула дверь. Под хлесткие плети дождя вышла маленькая девочка. В руках она сжимала уголек. Девочка быстро, почти бегом, поспешила к капищу, где суровыми стражами стояли темные от воды деревянные идолы. Лицо Луна находилось очень высоко, куда там дотянуться? Но девочка была настойчива. Цепляясь за выступы на идоле, она залезла на самый верх и, чуть не падая, нарисовала на лице Луна два черных глаза. Спускаясь вниз, она поскользнулась, но не шлепнулась в лужу - ее подхватила чья-то сильная рука и бережно опустила на землю. Подняв голову, девочка отшатнулась в ужасе. Перед нею стоял сам Лун. Все такой же уродливый, но больше не слепой. Два черных глаза смотрели на девочку с добротой и теплом.
— Спасибо, - промолвил дух.
— Ой, - только и смогла ответить девочка.
— Я провожу тебя, - сказал Лун и медленно зашагал в сторону деревни.
— Мне дедушка сказал, что ты живешь только под землей, а на поверхность не выходишь.
— Не выхожу, - тихо отозвался Лун, подхватывая девочку, которая опять поскользнулась в луже.
— А почему же ты здесь?
— Жду.
— Кого?
— Не знаю, - ответил Лун. - Я не спросил, как ее зовут.
— А зачем же ты ее ждешь, если даже имени не знаешь?
— Потому что не могу иначе.
— Я и не знала, что духи умеют любить, - совсем по-взрослому вздохнула девочка.
— Любить?
— Да. Ты ведь, кажется, любишь ту, которую ждешь. Я видела, мой брат вот точно так же за Нисими ходил. Встречал ее как будто случайно у колодца и на дороге. А потом они поженились. Ну все, мне пора, - сказала девочка, когда они подошли к границе деревни. - Ты только не замерзни. Скоро наступит зима, - сказала она на прощание.
Он сидел на сухой траве и смотрел на север. Тяжелые тучи медленно ползли по небу в земли Айриады. Упала первая снежинка. Вторая. Третья. Лун услышал серебристый смех. Хрустальные башмачки прозвенели по снежной лестнице. И остановились, когда Нея встретилась взглядом с Луном.
— Ты… - выдохнула она, схватившись за грудь. Она боялась еще раз услышать страшный стук своего ледяного сердца.
— Я ждал тебя, - Лун смотрел на Нею и не мог оторвать взгляд, каждую секунду благословляя девочку, подарившую ему глаза.
— Зачем? Сейчас мое время. Твои поля в безопасности.
— Я хотел услышать твой смех.
— Уходи. Твои сородичи давно спят в недрах земли.
— Я тебя дождался, - упрямо ответил Лун. - И не уйду.
— Тогда ты замерзнешь.
— Пусть. Я хочу услышать твой смех.
— И тогда ты уйдешь?
— Да.
Нея через силу улыбнулась. Но рассмеяться не смогла. Ей не было ни легко, ни смешно. Этот уродливый дух что-то сделал с нею. Еще тогда, в первый раз. Все это время Нея гнала мысли о нем. Боялась дотронуться до обжигающе горячих рук Луна, боялась услышать звук собственного сердца, но теперь… Теперь ей не хотелось, чтобы он уходил. А его глаза… такие умные и такие добрые смотрели на нее с ожиданием чуда.
— Согрей меня, - шепнули холодные губы, и две белоснежные ладошки потянулись к Луну, укрываясь в его широких горячих руках.
Этот мир доселе никогда не видел такого плотного тумана. Люди не могли и подумать о том, чтобы выйти из дома. Сквозь белое марево не было видно даже собственную руку. Отойти от двери означало бесследно пропасть.
Иней застыл на черных локонах Луна. Руки его стали почти белыми, прежде чем кожа Неи слегка порозовела. Это было время духов стужи, и огонь Гайи в теле Луна был почти бессилен. Но вот тревожным набатом раздался удар сердца. Один, второй, третий. На побледневших губах хранителя пшеничных полей появилась слабая улыбка.
— Я же говорил, что сердце есть у всех, - сказал он тихо.
— Ты совсем замерз, - отозвалась Нея. - Уходи.
— Я не услышал, как ты смеешься.
— Мне не смешно. Уходи же!
— Нет, - покачал головой Лун. - Я хочу запомнить твой смех на целый год.
Серебристые колокольчики смеха зазвучали в морозном воздухе. Нея смеялась, а по щекам катились слезы. Они касались ледяной кожи, замерзали и падали вниз кристалликами льда. Духи стужи не плачут и не ведают горя. Их застывшие сердца не бьются.
Старики говорят, никогда ранее не было такой мягкой зимы как в тот год. Снег теплым покрывалом укутывал поля, защищая их от мороза. Дети без страха лепили снеговиков и катались на санках. Духи стужи обходили деревню стороной. И лишь однажды маленькая девочка увидела ледяную красавицу в заснеженном поле. Голубые глаза дочери вьюги встретились с зелеными глазами застывшего от испуга ребенка. Над полем разнесся хрустальный смех, но красавица осталась стоять на своем месте, и лишь чуть позже девочка услышала: “Спасибо!”. Помахав рукой, дочь вьюги исчезла из вида. Тогда-то подруга Луна и поняла, кого так упорно ждал дух пшеничных полей. Поняла, но никому не сказала.
Снова они встретились лишь в самом начале весны. С первой капелью Лун покинул убежище в земле и вышел на поверхность. Нея уже ждала его.
— Мне пора уходить, - сказала она, глядя ввысь на голубое весеннее небо.
— Мне пора возвращаться, - эхом отозвался Лун.
— Зима была мягкая. Поля хорошо выспались, - улыбнулась Нея. - Урожай будет хороший.
— Спасибо.
— Я вернусь с первым снегом, - пообещала Нея.
— Я буду ждать первого снега, - пообещал ей Лун.
— Ты… согреешь меня? - попросила дочь вьюги.
Вместо ответа хранитель пшеничных полей взял ее руки в свои. В этот раз ладони Неи быстро порозовели, а Лун почти не замерз. Наступало его время. Холодное сердце уютно билось в груди дочери вьюги. Осмелев, Лун склонил голову и коснулся своими губами губ Неи. Ледяное дыхание морозным огнем опалило грудь хранителя пшеничных полей. Лютый холод до конца выжег пламя Гайи в его сердце. Лун упал на землю. Его горячее сердце больше не билось.
Вскрикнув в ужасе, Нея бросилась к нему. Хранитель пшеничных полей был мертв.
Последние тяжелые снежные тучи уходили на север, унося в своих объятиях духов стужи. Первый дождь стучал по ледяному панцирю, разбивая его. Голова Луна покоилась на коленях Неи. Дочь вьюги осталась ждать весну. Ее сердце медленно билось, стряхивая с себя последние следы льда.
— Какая ты красивая, - услышала она детский голос за спиной. Обернувшись, Нея увидела маленькую девочку в теплом полушубке. Смешную, похожую на колобок. - А что с Луном?
Но в самом начале зимы, в канун Халька - дня, когда духи стужи на долгие три месяца воцаряются на земле, - старики рассказывают сказку о том, как однажды растаяло ледяное сердце...
Это случилось давно. Когда деды наших прадедов бегали по двору в детских рубашонках. Первый год, когда среди теплого лета на день воцарилась зима. Первый раз, когда духи ледяной стужи пробудились не к сроку. Никто не знает, почему так вышло. Мудрецы говаривают - заветы предков не соблюдали, вот боги и выдумали наказание непослушным смертным.
В тот погожий летний день небесную лазурь скрыли темные облака. Предвидя ненастье, попрятались лесные звери. Травы поникли к земле. Люди прервали работу в полях и вернулись в дома. Духи земли и жизни насторожились, чуя угрозу. Быстро темнело. Облака превратились в угрюмые тучи и спустились к земле, почти касаясь макушек деревьев. Не удержалась, сорвалась одна снежинка, а вслед за ней началась настоящая пурга. В завываниях метели был слышен смех духов ледяной стужи. Хлопья снега облепляли хрупкие листья растений. Замерзали нежные цветы. Слепые духи кореньев устремились в свое убежище. Туда, где горит огонь самой Гайи - богини земли.
Лишь один из хранителей остался на поверхности. Лун - дух пшеничных полей. Он знал, что без урожая люди, младшие любимые дети Гайи, погибнут.
Ступая хрустальными туфельками, по снежной лестнице вниз спустилась Нея, дочь вьюги. Так ее звали. Хотя откуда людям знать имена духов? Белоснежное платье Неи переливалось всеми оттенками северных сияний, кристаллы льда алмазами сверкали в ее сережках и ожерелье, а голубые глаза казались отражением морозного неба. Крошечные снежинки тихо звенели под ее ногами.
Нея ступила на землю и засмеялась, увидев перед собой странного уродливого духа. Таких она видела впервые. Ноги его были как корни, тело чем-то напоминало людское, но выступающие жилы на плечах и руках казались переплетениями стеблей пшеницы. Черные неухоженные волосы, полные земли и кореньев, крупными завитками падали на плечи и лоб, отчасти скрывая глаза... Слепые глаза без зрачков и радужки. Белые, как сама зима.
Нея не испугалась. Духи стужи не умеют бояться. Холодный смех серебряными колокольчиками повис в воздухе, осыпался льдинками на замерзающую землю. Лун не видел ее - духи кореньев слепы. Им не нужны глаза в вечной темноте. Но он слышал смех. Хрустальный смех. Чистый, звенящий, будто вода в горном ручье. За всю свою жизнь он не слышал ничего прекрасней этого смеха. Духи кореньев спят всю зиму. Откуда было знать Луну о том, что смех духов стужи не приносит добра?
— Какой забавный… - донесся до него звенящий голос. - Что ты такое?
В лицо духу пшеничных полей пахнуло холодом.
— Меня зовут Лун, - ответил он, пугаясь и стыдясь своего хриплого глухого баса. - Я дух кореньев и пшеничных полей.
— Зачем ты здесь? - Нея оглядывала странное существо, ходила кругами, а земля под ее хрустальными туфельками покрывалась коркой льда.
— Чтобы защитить пшеничные поля от духов стужи.
— А как ты это сделаешь? - до слуха Луна вновь донесся мелодичный смех.
— Встану у них на пути.
Ответ позабавил Нею. Чудовище было очень наивным.
— Допустим, ты встал у них на пути и что же дальше?
— Я не позволю убить пшеницу.
— Зачем тебе это? - спросила Нея. - Люди сделали тебя таким… страшным и некрасивым. Они не ценят добро. Погляди на меня, я прекрасна… - она осеклась, вспомнив, что ее собеседник слеп.
— Я хотел бы. Только не могу, - покачал головой Лун. - Но я слышу твой голос. Он отдается теплом в моем сердце.
— Что может отдаваться в сердце, полном кореньев и земли? Как может лед отдаваться теплом? - засмеялась Нея.
— В моем сердце нет земли и кореньев. В нем часть огня Гайи, - промолвил Лун, все еще не понимая, с кем он говорит.
— Но как ты собираешься остановить духов стужи?
— Люди - любимые младшие дети Гайи. Без пшеницы они не смогут выжить. Я не позволю духам стужи пройти. В моем сердце древний огонь. Его немного, но хватит, чтобы спасти от холода хотя бы часть посевов.
— Ты и меня не пропустишь? - хрупкая девичья рука с белоснежной кожей и длинными пальцами дотронулась до щеки Луна и тотчас отдернулась. - Горячо… - удивленно сказала Нея.
— Как холодно, - эхом отозвался Лун. - Ты замерзла?
— Я?! - засмеялась Нея. Слепой дух был жалок, глуп и смешон. С ним было забавно играть. - Замерзла?! Хотя… пожалуй, замерзла. Но что можно сделать в день, когда на землю спустились духи стужи?
— Дай мне свои руки, - Лун протянул ладони туда, откуда доносился голос Неи.
Дочь вьюги помедлила. Она помнила, что кожа духа пшеничных полей была горяча как летний день. Но духи стужи не знают страха. Вокруг Неи сгустился морозный воздух. Обжигающий лед притронулся к подземному огню. От этого прикосновения густой туман накрыл земли Айриады. Люди смотрели в окна и молили богов о спасении, глядя на непроглядное марево за окном.
С удивлением смотрела дочь вьюги на свою нежную кожу. Та утратила ослепительную белизну и начала розоветь, будто впитывая в себя летнее тепло. Зато темные руки стража пшеничных полей покрылись инеем и побелели. Но он не разжимал ладони, щедро делясь жаром Гайи. Нея не выдержала первой. Случилось что-то странное и страшное - в груди раздался стук, будто там поселилось живое существо. Впервые она испугалась. Вырвав свои ладони из рук Луна, Нея отбежала от него на несколько шагов. Теперь этот дух не казался ей забавным. Он был опасен. Очень опасен.
— Куда ты ушла? - раздался низкий хриплый голос Луна. Уродливый слепец смотрел прямо на Нею, но увидеть, конечно же, не мог. - Я не успел тебя согреть.
— Я дух стужи, ты не сможешь меня согреть.
Слова эти повисли в морозном воздухе, рассыпались на миллионы крошечных ледяных искр.
— Я знаю, - ответил Лун. Его уродливое лицо не дрогнуло. - Но я слышал стук твоего сердца.
— У меня нет сердца, - почти крикнула испуганная Нея.
— Оно есть у всех. Даже у детей стужи. Дай мне руку, я помогу тебе его отогреть...
Ответа он так и не дождался. Только лестница из снежинок зазвенела под быстрыми ударами хрустальных туфелек.
К утру духи стужи ушли из земель Айриады. Вернулось лето. Люди вышли из домов и увидели нетронутые пшеничные поля среди занесенных снегом дорог и обочин. Обрадованные, они принесли щедрые дары богам. Не обошли и Луна. Деревенский умелец изваял идола, которого утвердили на капище, приравняв к богам духа, сотворившего чудо.
Слепое некрасивое лицо Луна теперь было обращено к людям, приносящим ему жертвы.
— Дед, а почему он такой некрасивый? - беззастенчиво спросила маленькая девочка, дернув за руку старика, с которым была на капище. - Почему он слепой?
— А зачем ему глаза? - пожал плечами ее сопровождающий.
— Чтобы он мог видеть, конечно, - ответила девочка.
— Лун живет под землей, средь кореньев. На что ж ему смотреть?
— А разве он никогда не выходит на поверхность?
— Не нужна ему поверхность. Пусть хранит коренья. А будут глаза, как знать, не уйдет ли прочь, - проворчал прагматичный старик.
Девочка нахмурилась, услышав его ответ.
— Но разве не Лун спас нас всех? Разве не он защитил наши посевы? Почему мы не можем его отблагодарить, подарив хотя бы глаза? - спросила она, упрямо поджав губы.
— Незачем ему глаза, - снова повторил старик. - И полно тебе глупости выдумывать.
Бежали дни. Поспевала пшеница. Лун оберегал посевы. Но никак не мог забыть хрустальный смех Неи. Он слышал его в журчании подземных ручьев, в щебете птиц, в каплях дождя. Наступила осень. Был собран богатый урожай. И вновь люди принесли жертвы Луну. От их даров пламя Гайи в его сердце окрепло, усилилось.
Перелетные птицы собирались в стаи, улетая в край вечного лета. Лун слушал их прощальные крики. Прочие духи земли уже давно грелись у огня Гайи, но дух пшеничных полей все еще оставался здесь, у самой поверхности. Иногда он выходил наружу, напряженно вслушиваясь в шелест сухих листьев, скрип старых деревьев. Об одном лишь мечтал Лун - услышать хотя бы еще раз хрустальный смех Неи. И не так важно, будет ли она смеяться над его уродливой внешностью или же просто потому, что любит слышать звук своего голоса.
Люди начали топить печи. Непогода не выпускала их из домов. Но однажды ночью на окраине деревни скрипнула дверь. Под хлесткие плети дождя вышла маленькая девочка. В руках она сжимала уголек. Девочка быстро, почти бегом, поспешила к капищу, где суровыми стражами стояли темные от воды деревянные идолы. Лицо Луна находилось очень высоко, куда там дотянуться? Но девочка была настойчива. Цепляясь за выступы на идоле, она залезла на самый верх и, чуть не падая, нарисовала на лице Луна два черных глаза. Спускаясь вниз, она поскользнулась, но не шлепнулась в лужу - ее подхватила чья-то сильная рука и бережно опустила на землю. Подняв голову, девочка отшатнулась в ужасе. Перед нею стоял сам Лун. Все такой же уродливый, но больше не слепой. Два черных глаза смотрели на девочку с добротой и теплом.
— Спасибо, - промолвил дух.
— Ой, - только и смогла ответить девочка.
— Я провожу тебя, - сказал Лун и медленно зашагал в сторону деревни.
— Мне дедушка сказал, что ты живешь только под землей, а на поверхность не выходишь.
— Не выхожу, - тихо отозвался Лун, подхватывая девочку, которая опять поскользнулась в луже.
— А почему же ты здесь?
— Жду.
— Кого?
— Не знаю, - ответил Лун. - Я не спросил, как ее зовут.
— А зачем же ты ее ждешь, если даже имени не знаешь?
— Потому что не могу иначе.
— Я и не знала, что духи умеют любить, - совсем по-взрослому вздохнула девочка.
— Любить?
— Да. Ты ведь, кажется, любишь ту, которую ждешь. Я видела, мой брат вот точно так же за Нисими ходил. Встречал ее как будто случайно у колодца и на дороге. А потом они поженились. Ну все, мне пора, - сказала девочка, когда они подошли к границе деревни. - Ты только не замерзни. Скоро наступит зима, - сказала она на прощание.
Он сидел на сухой траве и смотрел на север. Тяжелые тучи медленно ползли по небу в земли Айриады. Упала первая снежинка. Вторая. Третья. Лун услышал серебристый смех. Хрустальные башмачки прозвенели по снежной лестнице. И остановились, когда Нея встретилась взглядом с Луном.
— Ты… - выдохнула она, схватившись за грудь. Она боялась еще раз услышать страшный стук своего ледяного сердца.
— Я ждал тебя, - Лун смотрел на Нею и не мог оторвать взгляд, каждую секунду благословляя девочку, подарившую ему глаза.
— Зачем? Сейчас мое время. Твои поля в безопасности.
— Я хотел услышать твой смех.
— Уходи. Твои сородичи давно спят в недрах земли.
— Я тебя дождался, - упрямо ответил Лун. - И не уйду.
— Тогда ты замерзнешь.
— Пусть. Я хочу услышать твой смех.
— И тогда ты уйдешь?
— Да.
Нея через силу улыбнулась. Но рассмеяться не смогла. Ей не было ни легко, ни смешно. Этот уродливый дух что-то сделал с нею. Еще тогда, в первый раз. Все это время Нея гнала мысли о нем. Боялась дотронуться до обжигающе горячих рук Луна, боялась услышать звук собственного сердца, но теперь… Теперь ей не хотелось, чтобы он уходил. А его глаза… такие умные и такие добрые смотрели на нее с ожиданием чуда.
— Согрей меня, - шепнули холодные губы, и две белоснежные ладошки потянулись к Луну, укрываясь в его широких горячих руках.
Этот мир доселе никогда не видел такого плотного тумана. Люди не могли и подумать о том, чтобы выйти из дома. Сквозь белое марево не было видно даже собственную руку. Отойти от двери означало бесследно пропасть.
Иней застыл на черных локонах Луна. Руки его стали почти белыми, прежде чем кожа Неи слегка порозовела. Это было время духов стужи, и огонь Гайи в теле Луна был почти бессилен. Но вот тревожным набатом раздался удар сердца. Один, второй, третий. На побледневших губах хранителя пшеничных полей появилась слабая улыбка.
— Я же говорил, что сердце есть у всех, - сказал он тихо.
— Ты совсем замерз, - отозвалась Нея. - Уходи.
— Я не услышал, как ты смеешься.
— Мне не смешно. Уходи же!
— Нет, - покачал головой Лун. - Я хочу запомнить твой смех на целый год.
Серебристые колокольчики смеха зазвучали в морозном воздухе. Нея смеялась, а по щекам катились слезы. Они касались ледяной кожи, замерзали и падали вниз кристалликами льда. Духи стужи не плачут и не ведают горя. Их застывшие сердца не бьются.
Старики говорят, никогда ранее не было такой мягкой зимы как в тот год. Снег теплым покрывалом укутывал поля, защищая их от мороза. Дети без страха лепили снеговиков и катались на санках. Духи стужи обходили деревню стороной. И лишь однажды маленькая девочка увидела ледяную красавицу в заснеженном поле. Голубые глаза дочери вьюги встретились с зелеными глазами застывшего от испуга ребенка. Над полем разнесся хрустальный смех, но красавица осталась стоять на своем месте, и лишь чуть позже девочка услышала: “Спасибо!”. Помахав рукой, дочь вьюги исчезла из вида. Тогда-то подруга Луна и поняла, кого так упорно ждал дух пшеничных полей. Поняла, но никому не сказала.
Снова они встретились лишь в самом начале весны. С первой капелью Лун покинул убежище в земле и вышел на поверхность. Нея уже ждала его.
— Мне пора уходить, - сказала она, глядя ввысь на голубое весеннее небо.
— Мне пора возвращаться, - эхом отозвался Лун.
— Зима была мягкая. Поля хорошо выспались, - улыбнулась Нея. - Урожай будет хороший.
— Спасибо.
— Я вернусь с первым снегом, - пообещала Нея.
— Я буду ждать первого снега, - пообещал ей Лун.
— Ты… согреешь меня? - попросила дочь вьюги.
Вместо ответа хранитель пшеничных полей взял ее руки в свои. В этот раз ладони Неи быстро порозовели, а Лун почти не замерз. Наступало его время. Холодное сердце уютно билось в груди дочери вьюги. Осмелев, Лун склонил голову и коснулся своими губами губ Неи. Ледяное дыхание морозным огнем опалило грудь хранителя пшеничных полей. Лютый холод до конца выжег пламя Гайи в его сердце. Лун упал на землю. Его горячее сердце больше не билось.
Вскрикнув в ужасе, Нея бросилась к нему. Хранитель пшеничных полей был мертв.
Последние тяжелые снежные тучи уходили на север, унося в своих объятиях духов стужи. Первый дождь стучал по ледяному панцирю, разбивая его. Голова Луна покоилась на коленях Неи. Дочь вьюги осталась ждать весну. Ее сердце медленно билось, стряхивая с себя последние следы льда.
— Какая ты красивая, - услышала она детский голос за спиной. Обернувшись, Нея увидела маленькую девочку в теплом полушубке. Смешную, похожую на колобок. - А что с Луном?
