Сюжет книги основан на художественной интерпретации реальных событий и содержит выдержки из настоящего уголовного дела.
Выражаю огромную благодарность специалисту по судебной медицине и психологии Ольге Александровне Чернышовой. Ее участие позволило проанализировать рапорты полиции и судебных медиков 19 века, а затем восстановить вероятную картину произошедшего, чтобы на ее базе написать альтернативную версию истории. Ольга — мой собственный доктор Коваль!
— Александр Васильевич просили передать, что завтракать не изволят, — сообщил Тихон, которого отправили за Сашей.
Отец помрачнел. Мать нервно поставила чашку на блюдце. Фарфор громко звякнул. Но ни слова не было произнесено.
Саша уже второй день ничего не ел. В его отказе спуститься не было ничего неожиданного, но все же… Больно было смотреть, как он себя изводит.
— Я поговорю с ним, — решилась Ксения на еще одну попытку.
— Не поможет, — сухо ответила мать.
Отец сокрушенно покачал головой.
— Я попробую… — пообещала Ксения.
В прихожей требовательно зазвонил колокольчик. Тихон пошел открывать. Вскоре со стороны вестибюля донеслись громкие мужские голоса.
— Барин… — только и успел сказать слуга, прежде чем его отодвинул в сторону дюжий жандарм.
— Титулярный советник Александр Васильевич Можаров? — в столовую шагнул широкоплечий и дородный мужчина в черной шинели, наверное, судебный пристав.
— Нет, — ответил отец, которому был адресован вопрос.
— Это я, — увидев жандармов из окна, Саша и не подумал бежать, а напротив — спустился к ним. Сейчас на его лице читалось странное облегчение, словно он только и ждал, когда за ним явятся.
— Титулярный советник Александр Васильевич Можаров, — сурово повторил пристав, — вы арестованы по подозрению в убийстве Луизы Дюваль. — Саше протянули бумагу с печатью, но он даже не взглянул на нее. Сам шагнул жандармам навстречу, заведя руки за спину.
Ни прощального взгляда на родных. Ни попытки оправдаться хоть перед семьей. Словно Саша знал, что виноват и уже смирился с неизбежностью воздаяния.
Последним ушел пристав. Словно ворон в ночи, растворился он в темном дверном проеме, оставив за собой запах ночи, мокрого сукна и опавших листьев.
Ксения бросилась к окну и увидела, как ее брата усадили в черный экипаж. Она растерянно оглянулась на родителей. Те даже не шелохнулись.
— Папа! — обратилась она к отцу, сделав ударение на последний слог. — Вы должны что-то сделать! Саша не виноват! — Отец отвел взгляд. — Матушка!
Тишина.
— Тихон, принеси перо и бумагу! — опомнился хозяин дома. — Отнесешь письмо Юрьеву. Знаешь, где он живет?
— Да, барин, — поклонился Тихон.
— Юрьеву? Адвокату? — удивилась Ксения. — Вы, что же, верите, что Саша убил Лиззи?
— Помолчи, — раздраженно шикнул на нее отец и добавил: — Не твоего ума дело!
Почти все утро Ксения металась по кабинету брата, не в силах успокоиться. Да и как, скажите на милость, успокоишься? Судьба словно задалась целью уничтожить все, что Ксения любила. Может, то был знак свыше, и сразу после гибели Мити ей следовало уйти в монастырь, чтобы не навлекать еще большие беды на близких?
Уже в третий раз девушка выдвинула ящик письменного стола. Зачем-то снова заглянула в него… с неизменным результатом, но чему удивляться? Во флигеле, где до несчастия с Луизой жил брат Ксении, провели целых три обыска — еще до того, как явились арестовывать Сашу. Следователь велел забрать все письма и блокноты, заодно прихватил с какой-то целью два ферентийских кинжала.
Глупо было надеяться, что хоть одна тайна укрылась от внимания полиции. Но Ксения с отчаянным упрямством искала подсказку. Хоть какую-нибудь. И все без малейшего результата. А Лиззи с портрета на стене, словно живая, с грустной улыбкой смотрела на бесплодные старания прежней подруги и наперсницы.
Ксения достала принесенную с собой гадальную колоду. Она и до того гадала на произошедшее, но карты упорно отказывались с ней говорить с того самого дня, когда она увидела... Когда она увидела… Девушка зажмурилась, отгоняя затаившийся в душе страх. Не время. Ее дар был, пусть и слабой, но все же единственной надеждой получить совет, и он не мог совсем уж пропасть. Надо стараться.
Минувшей ночью сделала еще попытку и, пусть и не так явно, как хотела, но все же получила совет — начать с флигеля. Мужчина, Дом. Что это еще могло быть?
Сев в кресло, Ксения наугад вытянула карту, задав первый вопрос:
— По какой причине с Лиззи случилось несчастье?
Змея. Ключ. Крыса.
Предательство. Удар в спину… ревность. Последнее — то самое, в чем обвиняют Сашу. Но причем здесь ключ?
— Кто убил?
Мужчина. Змея. Лиса.
Коварный лицемер, предатель. Это может быть кто угодно, но не Саша! Да, сейчас многие ставили ему в вину умение виртуозно блефовать. Александр Можаров прекрасно актерствовал за карточным столом. Но сейчас был не тот случай, и речь шла не о картах. Саша действительно скорбел по Луизе. Он места себе не находил уже несколько дней! Ксения даже полагала, что арест случился к лучшему — все эти дни она боялась за брата, ведь он мог в помрачении рассудка наложить на себя руки. Оружия для этого у него было в достатке…
— За что убили Луизу?
Тучи. Змея. Ключ.
Тучи — ссора, скандал или что-то скрытое. Змея. Снова и снова эта карта. Луизу предали или предала она? Или опять ревность? Неужто все же Саша? Но Ключ… Может, она о чем-то знала? О чем-то, связанном с Сашей? Тайна. Здесь какая-то зловещая тайна.
Ксения поежилась, потом решительно тряхнула головой — нет, исключено. Саша горяч нравом. В речах и суждениях резок — все так, оттого и врагов у него много. Силен и быстр — тоже правда. Порой хитер и осторожен — что есть, то есть. Но руку поднять на Лиззи… Да еще и так... Словно лютый безжалостный зверь. Нет-нет. Невозможно такое!
— Какова роль Саши в смерти Лиззи? — спросила Ксения, возвращаясь к картам.
Змея. Дом. Ребенок.
Снова и снова выпадала карта Змея, хотя колоду тщательно перемешала. Неужто все-таки… Ах, если б Саша хоть отрицал свою вину. Но нет — с того вечера, как принесли известие о гибели Луизы, он почти ни с кем не говорил. Сидел в своей комнате, смотрел на горящую свечу и ничего не отвечал даже на вопросы Ксении. И почти ничего не ел. В комнате, где он ночевал уже после несчастия, было очень душно. Слуги приносили свечи целыми коробками. Догорала одна, Саша брал другую. Зажигал и смотрел, смотрел в пламя, словно видел там какие-то картины. И, что страшнее всего, он все время бормотал нечто неразличимое. Словно лишился рассудка.
— Змея, Дом, Ребенок, — произнесла вслух Ксения, пытаясь не думать о том, что даже карты считают Сашу убийцей. Неужто все же он убил Луизу у себя дома, во флигеле, в порыве ревности, как утверждает полиция? Некстати вспомнились собственные упреки, когда Саша завел очередной роман. Она ведь еще тогда говорила брату: «Ты потеряешь Лиззи и будешь жалеть!»
Саша порой вел себя как ребенок, падкий до красивых игрушек… Но убийство… Ах, если бы Ксении досталось больше дедовской силы. Но нет, карты упорно молчали.
— Как мне помочь Саше?
Еще три карты.
Всадник. Собака. Башня. Просто карты. Просто сочетания и значения, но никакой картинки.
Всадник — движение, стремительность. Собака — верность, друг. Башня — защита. Взять спасение Саши в свои руки? Но что может сделать Ксения?
— С чего мне начать? — вырвался очередной вопрос.
Башня. Книга. Крысы.
Башня. Адвокат Юрьев? Вряд ли. Отец уже отправил ему письмо. Здесь ничем не поможешь. А что еще? Девушка вновь принялась ходить по комнате брата, надеясь высмотреть в его вещах хоть какую-то подсказку. На глаза попалась шкатулка с артефактными кристаллами. Ксения открыла ее. Посмотрела на переливающиеся разными цветами драгоценности. Закрыла, поставила на стол. Чудо, что полиция не забрала. Не иначе как побоялись. Как использовать эти кристаллы знал только Саша. А с артефактами шутки плохи. Не тот камень возьмешь, не так его активируешь… всякое случиться может… Вернув шкатулку на место, Ксения вернулась к размышлениям.
Книга.
Книг в комнате Саши было много. При обыске их побросали на пол, но слуги уже навели здесь порядок. Ксения остановилась у шкафа, провела рукой по корешкам. В основном здесь были издания, так или иначе посвященные архитектуре — от учебников до исторических исследований о строителях прошлого. Саша — прекрасный архитектор, талантливый. Совсем недавно ему доверили возглавить реконструкцию самой Брюсовой башни. Его ждало великое будущее… Ждет! Ксения не позволит погубить брата.
Взгляд девушки остановился на знакомой тоненькой обложке, что стыдливо пряталась на верхней полке за двумя толстыми томами энциклопедии. Встав на цыпочки, она достала книгу «Толкования сновидений госпожи Леман». Задумчиво оглядела непритязательное издание, почти брошюру. Ксения хорошо помнила, откуда она взялась — брат купил совсем недавно в одной из лавок на рынке у Брюсовой башни. Сомнительно, что ее писала госпожа Леман. Нынче этим именем кто только не прикрывал свои мистические изыски. И все же Саша купил сонник. Зачем?
Полистав брошюру, девушка наткнулась на страницу с загнутым уголком. Там было много разных сновидений. «Смерть друга», «Смотреться в зеркало», «Убить змею», «Убить собаку», «Укол»… Мало ли что могло привлечь внимание Саши.
Закрыла книгу, убрала ее обратно и задумалась. Может, наведаться к Брюсовой башне, где куплен толкователь снов? Крыс там в избытке. И людей, что ведут себя как крысы, и собственно грызунов. Понять бы только, что искать…
Ксения спрятала карты и выбежала из флигеля. Время было не позднее. Почему бы и не попытать удачи? Даже если ничего не получится — терять-то нечего.
Сбежать из дома оказалось проще простого — отец с матерью куда-то уехали. Отправив слугу за извозчиком, Ксения заявила, что едет в церковь, но на деле велела везти ее к Брюсову рынку.
Ах, маменька пришла бы в ужас, узнав, что ее дочь в одиночестве отправилась в такое место. Не дело это — девице благородного и древнего рода расхаживать по толкучке. С Сашей гулять здесь было и интересно, и не страшно, но…
Пару часов прошли без малейшего результата. Люди толпились, толкались, кричали. Зазывалы оглушительно расхваливали товары. Лавочники хватали за одежду, пытаясь всучить хоть что-то из своего бесконечного изобилия всевозможных вещей.
— Спинджаки из альбийской шерсти! Рубь за два! Купите мужу, не пожалеете! — предлагали ей.
Сердце сжималось, как часто бывало, когда что-то напоминало Митю. Не было у нее мужа. Митя погиб незадолго до свадьбы. Глупо. Бессмысленно. На дуэли, о которой Ксения узнала в тот миг, когда уже ничего нельзя было изменить. Карты показали ей смерть любимого… и с тех пор замолчали.
— Не проходите мимо, барышня! — Кто-то беззастенчиво схватил девушку за руку и потянул в сторону. — Гребни резные! Булавки на любой вкус! Дюжину на гривенник!
Ксения бросила задумчивый взгляд на прилавок — он и впрямь ломился от милых дамскому сердцу мелочей. Чего здесь только не было. Правда, судя по слегка потертому виду вещей, прежде они принадлежали другим хозяевам. Такого товара здесь, на Брюсовском рынке, было предостаточно. Но если уж доверяешь знакам, то доверяй до конца.
Послушно зашла в палатку. Далеко уже не первую сегодня. Без особой охоты оглядела выложенные предметы. Продавец вцепился в новую покупательницу и принялся расхваливать товары. Ксения смотрела, слушала, но все было не то. Булавки. Дешевые броши. Мятые ленты. Гребни — далеко не со всеми уцелевшими зубцами. Обычный ничего не стоящий хлам.
— А для знатных барышень товар-то у нас есть и получше! — не растерялся торговец и, занырнув за прилавок, вытащил из ящика под ним круглое серебряное зеркальце с затейливой инкрустацией, увидев которое Ксения прикусила губу, чтоб не выдать волнения. Карты не обманули, пусть и не сразу удалось выйти на нужное.
Стараясь держать себя в руках, девушка повертела зеркальце, приметила еле заметную царапину на нем и убедилась, что ошибки нет.
— Где ты его взял? — спросила она.
— Откуда взял, там уж больше нет, — ожидаемо уклонился от ее вопроса торговец.
Стращать торговца городовым не было ни малейшего смысла — ничего противозаконного не совершалось. У кого-то купил, кому-то продает. А если даже и украденное, так поди докажи.
— Мне бы увидеться с тем, кто принес это зеркальце. А я в долгу не останусь, — Ксения вытащила из перчатки пятирублевую купюру и положила ее на прилавок.
Увидев ее маневр, торговец удивленно приподнял брови — еще бы, не каждый раз увидишь благородную барышню, которая мало того что ходит одна по Брюсовскому рынку, так еще и прячет деньги в перчатку. Этому Ксению научил брат — воришек в городе было в достатке, а руки у них не в пример какие ловкие, но поди вытащи купюры из-под тугого манжета. Не слишком удобно так ходить, зато надежно. Что нынче и требовалось.
— И зачем же красивой барышне это понадобилось? — осторожно спросил торговец.
— Дело у меня к прежнему владельцу зеркальца. Выгодное! — Смело сказала Ксения, вспоминая уроки Саши. Брат всегда говорил: «Будешь бояться — люди поймут. Нюх на страх у них не хуже собачьего — слабость чуют и тотчас бросаются».
— И какое же? — лавочник с легкой насмешкой уставился на Ксению.
— Ему и скажу. Или ей. А тебе про то знать не обязательно, — резко и твердо ответила девушка, правда, после запоздало подумала, а не слишком ли увлеклась — вдруг откажется помогать из-за ее грубости.
Торговец подумал. Покачал головой. Потом бросил неохотно:
— Мальчонка один принес. Кто и откуда — не ведаю.
Будь Ксения обычной девушкой — поверила бы. Но крошечная частичка дедовской силы, что досталась ей в наследство, подсказала — врет. Словно фальшивая нота вкралась в стройную мелодию.
— А если пять рублей сверху? — еще одна купюра упала на прилавок.
— Касьяном его зовут, — шепотом проговорил торговец, в мгновение ока прибирая деньги. — Из местных.
— Где его найти?
— А кто ж знает? Я ему не сторож.
— Как выглядит?
— Обыкновенно. Как все. Тощий. Белобрысый… — Ксения выложила на прилавок еще пятирублевую, от души надеясь, что ее хватит. — Вот, разве что, глаза у него разных цветов, — тут же добавил торговец. — Зеленый и карий. И в этот раз одет был прилично. Я не сразу его узнал. Может, в дом какой взяли.
— Он только зеркальце принес?
— Не только. — И многозначительное молчание.
Ксения вздохнула — с собой она взяла всего тридцать рублей. Пятнадцать уже отдала. Хватит ли теперь?
— Дам еще червонец, — решилась девушка. — За все, что принес этот мальчишка. Не нравится — найди тех, кто заплатит больше за ненужный хлам.
— Ну вы-то за этот хлам червонец готовы заплатить, — резонно заметил торговец.
— То я. А ты другого найди, — не смутилась Ксения.
— Синенькую накинуть бы! — глаза торговца загорелись алчностью.
— Рубль сверх обещанного, — Ксения поджала губы, вспомнив, как вел себя Саша. Брат любил под настроение поторговаться. Развлечения для.
— Ну хоть зелененькую*! (*Простонародное название: червонец — 10 рублей, синенькая — 5 рублей, зелененькая — 3 рубля.)
— Не хочешь рубль сверху? Тогда бери один червонец и это последнее слово.
— Рубь сверху и забирай! — сдался торговец.
Выражаю огромную благодарность специалисту по судебной медицине и психологии Ольге Александровне Чернышовой. Ее участие позволило проанализировать рапорты полиции и судебных медиков 19 века, а затем восстановить вероятную картину произошедшего, чтобы на ее базе написать альтернативную версию истории. Ольга — мой собственный доктор Коваль!
ПРОЛОГ
— Александр Васильевич просили передать, что завтракать не изволят, — сообщил Тихон, которого отправили за Сашей.
Отец помрачнел. Мать нервно поставила чашку на блюдце. Фарфор громко звякнул. Но ни слова не было произнесено.
Саша уже второй день ничего не ел. В его отказе спуститься не было ничего неожиданного, но все же… Больно было смотреть, как он себя изводит.
— Я поговорю с ним, — решилась Ксения на еще одну попытку.
— Не поможет, — сухо ответила мать.
Отец сокрушенно покачал головой.
— Я попробую… — пообещала Ксения.
В прихожей требовательно зазвонил колокольчик. Тихон пошел открывать. Вскоре со стороны вестибюля донеслись громкие мужские голоса.
— Барин… — только и успел сказать слуга, прежде чем его отодвинул в сторону дюжий жандарм.
— Титулярный советник Александр Васильевич Можаров? — в столовую шагнул широкоплечий и дородный мужчина в черной шинели, наверное, судебный пристав.
— Нет, — ответил отец, которому был адресован вопрос.
— Это я, — увидев жандармов из окна, Саша и не подумал бежать, а напротив — спустился к ним. Сейчас на его лице читалось странное облегчение, словно он только и ждал, когда за ним явятся.
— Титулярный советник Александр Васильевич Можаров, — сурово повторил пристав, — вы арестованы по подозрению в убийстве Луизы Дюваль. — Саше протянули бумагу с печатью, но он даже не взглянул на нее. Сам шагнул жандармам навстречу, заведя руки за спину.
Ни прощального взгляда на родных. Ни попытки оправдаться хоть перед семьей. Словно Саша знал, что виноват и уже смирился с неизбежностью воздаяния.
Последним ушел пристав. Словно ворон в ночи, растворился он в темном дверном проеме, оставив за собой запах ночи, мокрого сукна и опавших листьев.
Ксения бросилась к окну и увидела, как ее брата усадили в черный экипаж. Она растерянно оглянулась на родителей. Те даже не шелохнулись.
— Папа! — обратилась она к отцу, сделав ударение на последний слог. — Вы должны что-то сделать! Саша не виноват! — Отец отвел взгляд. — Матушка!
Тишина.
— Тихон, принеси перо и бумагу! — опомнился хозяин дома. — Отнесешь письмо Юрьеву. Знаешь, где он живет?
— Да, барин, — поклонился Тихон.
— Юрьеву? Адвокату? — удивилась Ксения. — Вы, что же, верите, что Саша убил Лиззи?
— Помолчи, — раздраженно шикнул на нее отец и добавил: — Не твоего ума дело!
ГЛАВА 1 — Юрист с внешностью флибустьера
Почти все утро Ксения металась по кабинету брата, не в силах успокоиться. Да и как, скажите на милость, успокоишься? Судьба словно задалась целью уничтожить все, что Ксения любила. Может, то был знак свыше, и сразу после гибели Мити ей следовало уйти в монастырь, чтобы не навлекать еще большие беды на близких?
Уже в третий раз девушка выдвинула ящик письменного стола. Зачем-то снова заглянула в него… с неизменным результатом, но чему удивляться? Во флигеле, где до несчастия с Луизой жил брат Ксении, провели целых три обыска — еще до того, как явились арестовывать Сашу. Следователь велел забрать все письма и блокноты, заодно прихватил с какой-то целью два ферентийских кинжала.
Глупо было надеяться, что хоть одна тайна укрылась от внимания полиции. Но Ксения с отчаянным упрямством искала подсказку. Хоть какую-нибудь. И все без малейшего результата. А Лиззи с портрета на стене, словно живая, с грустной улыбкой смотрела на бесплодные старания прежней подруги и наперсницы.
Ксения достала принесенную с собой гадальную колоду. Она и до того гадала на произошедшее, но карты упорно отказывались с ней говорить с того самого дня, когда она увидела... Когда она увидела… Девушка зажмурилась, отгоняя затаившийся в душе страх. Не время. Ее дар был, пусть и слабой, но все же единственной надеждой получить совет, и он не мог совсем уж пропасть. Надо стараться.
Минувшей ночью сделала еще попытку и, пусть и не так явно, как хотела, но все же получила совет — начать с флигеля. Мужчина, Дом. Что это еще могло быть?
Сев в кресло, Ксения наугад вытянула карту, задав первый вопрос:
— По какой причине с Лиззи случилось несчастье?
Змея. Ключ. Крыса.
Предательство. Удар в спину… ревность. Последнее — то самое, в чем обвиняют Сашу. Но причем здесь ключ?
— Кто убил?
Мужчина. Змея. Лиса.
Коварный лицемер, предатель. Это может быть кто угодно, но не Саша! Да, сейчас многие ставили ему в вину умение виртуозно блефовать. Александр Можаров прекрасно актерствовал за карточным столом. Но сейчас был не тот случай, и речь шла не о картах. Саша действительно скорбел по Луизе. Он места себе не находил уже несколько дней! Ксения даже полагала, что арест случился к лучшему — все эти дни она боялась за брата, ведь он мог в помрачении рассудка наложить на себя руки. Оружия для этого у него было в достатке…
— За что убили Луизу?
Тучи. Змея. Ключ.
Тучи — ссора, скандал или что-то скрытое. Змея. Снова и снова эта карта. Луизу предали или предала она? Или опять ревность? Неужто все же Саша? Но Ключ… Может, она о чем-то знала? О чем-то, связанном с Сашей? Тайна. Здесь какая-то зловещая тайна.
Ксения поежилась, потом решительно тряхнула головой — нет, исключено. Саша горяч нравом. В речах и суждениях резок — все так, оттого и врагов у него много. Силен и быстр — тоже правда. Порой хитер и осторожен — что есть, то есть. Но руку поднять на Лиззи… Да еще и так... Словно лютый безжалостный зверь. Нет-нет. Невозможно такое!
— Какова роль Саши в смерти Лиззи? — спросила Ксения, возвращаясь к картам.
Змея. Дом. Ребенок.
Снова и снова выпадала карта Змея, хотя колоду тщательно перемешала. Неужто все-таки… Ах, если б Саша хоть отрицал свою вину. Но нет — с того вечера, как принесли известие о гибели Луизы, он почти ни с кем не говорил. Сидел в своей комнате, смотрел на горящую свечу и ничего не отвечал даже на вопросы Ксении. И почти ничего не ел. В комнате, где он ночевал уже после несчастия, было очень душно. Слуги приносили свечи целыми коробками. Догорала одна, Саша брал другую. Зажигал и смотрел, смотрел в пламя, словно видел там какие-то картины. И, что страшнее всего, он все время бормотал нечто неразличимое. Словно лишился рассудка.
— Змея, Дом, Ребенок, — произнесла вслух Ксения, пытаясь не думать о том, что даже карты считают Сашу убийцей. Неужто все же он убил Луизу у себя дома, во флигеле, в порыве ревности, как утверждает полиция? Некстати вспомнились собственные упреки, когда Саша завел очередной роман. Она ведь еще тогда говорила брату: «Ты потеряешь Лиззи и будешь жалеть!»
Саша порой вел себя как ребенок, падкий до красивых игрушек… Но убийство… Ах, если бы Ксении досталось больше дедовской силы. Но нет, карты упорно молчали.
— Как мне помочь Саше?
Еще три карты.
Всадник. Собака. Башня. Просто карты. Просто сочетания и значения, но никакой картинки.
Всадник — движение, стремительность. Собака — верность, друг. Башня — защита. Взять спасение Саши в свои руки? Но что может сделать Ксения?
— С чего мне начать? — вырвался очередной вопрос.
Башня. Книга. Крысы.
Башня. Адвокат Юрьев? Вряд ли. Отец уже отправил ему письмо. Здесь ничем не поможешь. А что еще? Девушка вновь принялась ходить по комнате брата, надеясь высмотреть в его вещах хоть какую-то подсказку. На глаза попалась шкатулка с артефактными кристаллами. Ксения открыла ее. Посмотрела на переливающиеся разными цветами драгоценности. Закрыла, поставила на стол. Чудо, что полиция не забрала. Не иначе как побоялись. Как использовать эти кристаллы знал только Саша. А с артефактами шутки плохи. Не тот камень возьмешь, не так его активируешь… всякое случиться может… Вернув шкатулку на место, Ксения вернулась к размышлениям.
Книга.
Книг в комнате Саши было много. При обыске их побросали на пол, но слуги уже навели здесь порядок. Ксения остановилась у шкафа, провела рукой по корешкам. В основном здесь были издания, так или иначе посвященные архитектуре — от учебников до исторических исследований о строителях прошлого. Саша — прекрасный архитектор, талантливый. Совсем недавно ему доверили возглавить реконструкцию самой Брюсовой башни. Его ждало великое будущее… Ждет! Ксения не позволит погубить брата.
Взгляд девушки остановился на знакомой тоненькой обложке, что стыдливо пряталась на верхней полке за двумя толстыми томами энциклопедии. Встав на цыпочки, она достала книгу «Толкования сновидений госпожи Леман». Задумчиво оглядела непритязательное издание, почти брошюру. Ксения хорошо помнила, откуда она взялась — брат купил совсем недавно в одной из лавок на рынке у Брюсовой башни. Сомнительно, что ее писала госпожа Леман. Нынче этим именем кто только не прикрывал свои мистические изыски. И все же Саша купил сонник. Зачем?
Полистав брошюру, девушка наткнулась на страницу с загнутым уголком. Там было много разных сновидений. «Смерть друга», «Смотреться в зеркало», «Убить змею», «Убить собаку», «Укол»… Мало ли что могло привлечь внимание Саши.
Закрыла книгу, убрала ее обратно и задумалась. Может, наведаться к Брюсовой башне, где куплен толкователь снов? Крыс там в избытке. И людей, что ведут себя как крысы, и собственно грызунов. Понять бы только, что искать…
Ксения спрятала карты и выбежала из флигеля. Время было не позднее. Почему бы и не попытать удачи? Даже если ничего не получится — терять-то нечего.
Сбежать из дома оказалось проще простого — отец с матерью куда-то уехали. Отправив слугу за извозчиком, Ксения заявила, что едет в церковь, но на деле велела везти ее к Брюсову рынку.
Ах, маменька пришла бы в ужас, узнав, что ее дочь в одиночестве отправилась в такое место. Не дело это — девице благородного и древнего рода расхаживать по толкучке. С Сашей гулять здесь было и интересно, и не страшно, но…
Пару часов прошли без малейшего результата. Люди толпились, толкались, кричали. Зазывалы оглушительно расхваливали товары. Лавочники хватали за одежду, пытаясь всучить хоть что-то из своего бесконечного изобилия всевозможных вещей.
— Спинджаки из альбийской шерсти! Рубь за два! Купите мужу, не пожалеете! — предлагали ей.
Сердце сжималось, как часто бывало, когда что-то напоминало Митю. Не было у нее мужа. Митя погиб незадолго до свадьбы. Глупо. Бессмысленно. На дуэли, о которой Ксения узнала в тот миг, когда уже ничего нельзя было изменить. Карты показали ей смерть любимого… и с тех пор замолчали.
— Не проходите мимо, барышня! — Кто-то беззастенчиво схватил девушку за руку и потянул в сторону. — Гребни резные! Булавки на любой вкус! Дюжину на гривенник!
Ксения бросила задумчивый взгляд на прилавок — он и впрямь ломился от милых дамскому сердцу мелочей. Чего здесь только не было. Правда, судя по слегка потертому виду вещей, прежде они принадлежали другим хозяевам. Такого товара здесь, на Брюсовском рынке, было предостаточно. Но если уж доверяешь знакам, то доверяй до конца.
Послушно зашла в палатку. Далеко уже не первую сегодня. Без особой охоты оглядела выложенные предметы. Продавец вцепился в новую покупательницу и принялся расхваливать товары. Ксения смотрела, слушала, но все было не то. Булавки. Дешевые броши. Мятые ленты. Гребни — далеко не со всеми уцелевшими зубцами. Обычный ничего не стоящий хлам.
— А для знатных барышень товар-то у нас есть и получше! — не растерялся торговец и, занырнув за прилавок, вытащил из ящика под ним круглое серебряное зеркальце с затейливой инкрустацией, увидев которое Ксения прикусила губу, чтоб не выдать волнения. Карты не обманули, пусть и не сразу удалось выйти на нужное.
Стараясь держать себя в руках, девушка повертела зеркальце, приметила еле заметную царапину на нем и убедилась, что ошибки нет.
— Где ты его взял? — спросила она.
— Откуда взял, там уж больше нет, — ожидаемо уклонился от ее вопроса торговец.
Стращать торговца городовым не было ни малейшего смысла — ничего противозаконного не совершалось. У кого-то купил, кому-то продает. А если даже и украденное, так поди докажи.
— Мне бы увидеться с тем, кто принес это зеркальце. А я в долгу не останусь, — Ксения вытащила из перчатки пятирублевую купюру и положила ее на прилавок.
Увидев ее маневр, торговец удивленно приподнял брови — еще бы, не каждый раз увидишь благородную барышню, которая мало того что ходит одна по Брюсовскому рынку, так еще и прячет деньги в перчатку. Этому Ксению научил брат — воришек в городе было в достатке, а руки у них не в пример какие ловкие, но поди вытащи купюры из-под тугого манжета. Не слишком удобно так ходить, зато надежно. Что нынче и требовалось.
— И зачем же красивой барышне это понадобилось? — осторожно спросил торговец.
— Дело у меня к прежнему владельцу зеркальца. Выгодное! — Смело сказала Ксения, вспоминая уроки Саши. Брат всегда говорил: «Будешь бояться — люди поймут. Нюх на страх у них не хуже собачьего — слабость чуют и тотчас бросаются».
— И какое же? — лавочник с легкой насмешкой уставился на Ксению.
— Ему и скажу. Или ей. А тебе про то знать не обязательно, — резко и твердо ответила девушка, правда, после запоздало подумала, а не слишком ли увлеклась — вдруг откажется помогать из-за ее грубости.
Торговец подумал. Покачал головой. Потом бросил неохотно:
— Мальчонка один принес. Кто и откуда — не ведаю.
Будь Ксения обычной девушкой — поверила бы. Но крошечная частичка дедовской силы, что досталась ей в наследство, подсказала — врет. Словно фальшивая нота вкралась в стройную мелодию.
— А если пять рублей сверху? — еще одна купюра упала на прилавок.
— Касьяном его зовут, — шепотом проговорил торговец, в мгновение ока прибирая деньги. — Из местных.
— Где его найти?
— А кто ж знает? Я ему не сторож.
— Как выглядит?
— Обыкновенно. Как все. Тощий. Белобрысый… — Ксения выложила на прилавок еще пятирублевую, от души надеясь, что ее хватит. — Вот, разве что, глаза у него разных цветов, — тут же добавил торговец. — Зеленый и карий. И в этот раз одет был прилично. Я не сразу его узнал. Может, в дом какой взяли.
— Он только зеркальце принес?
— Не только. — И многозначительное молчание.
Ксения вздохнула — с собой она взяла всего тридцать рублей. Пятнадцать уже отдала. Хватит ли теперь?
— Дам еще червонец, — решилась девушка. — За все, что принес этот мальчишка. Не нравится — найди тех, кто заплатит больше за ненужный хлам.
— Ну вы-то за этот хлам червонец готовы заплатить, — резонно заметил торговец.
— То я. А ты другого найди, — не смутилась Ксения.
— Синенькую накинуть бы! — глаза торговца загорелись алчностью.
— Рубль сверх обещанного, — Ксения поджала губы, вспомнив, как вел себя Саша. Брат любил под настроение поторговаться. Развлечения для.
— Ну хоть зелененькую*! (*Простонародное название: червонец — 10 рублей, синенькая — 5 рублей, зелененькая — 3 рубля.)
— Не хочешь рубль сверху? Тогда бери один червонец и это последнее слово.
— Рубь сверху и забирай! — сдался торговец.
