Но ее нет. В этом месяце я не смогла написать ни строчки. Буквы и фразы в голове упорно не хотели выстраиваться в идеальные предложения. Я полетела в твой город. В тот, в который собиралась приехать, кажется, столетие назад – именно тогда, когда ты решил распроститься.
Он молчал, ожидая, что она скажет дальше. Она тяжело вздохнула, печально улыбнулась и продолжила:
Я уже пару лет собираюсь порассуждать на бумаге о том, почему испытание километрами подвластно не всем, почему кто-то принимает этот вызов, а кто-то сдается. Казалось бы, мы были рядом всего пару дней. Но мы решили, что выдержим это расстояние, хотя сами, согласись, знали, что победить его не в силах. Так почему вошли в отношения, заранее уверенные в их провале? Для меня всегда это было загадкой. Я хотела написать об этом, чтобы разобраться...
И что в итоге? Получилось?
Кроме рекламных баннеров ты видишь еще что-нибудь на этих страницах?
Нет...
Я даже слетала в твой город! Чтобы закрыть, так сказать, гештальт. Думала, у меня получится. Но все безрезультатно.
Он, сам того не ожидая, выпалил:
Так может быть потому, что еще не все кончено? Ты не можешь писать об этом, потому что потенциально осознаешь, что, как только поставишь точку, вся наша история превратится в вымысел?
Напротив, милый друг, я не боюсь, я этого очень хотела бы. Но вместо точек получаются лишь запятые и многоточия...
Пять дней командировки пролетели намного быстрее, чем он себе представлял. Возможно, оттого, что за это время он снова смог прожить целую жизнь с той, с которой ему никогда не суждено быть вместе. И дело уже далеко не в расстоянии. Оно лишь в том, что такая любовь должна оставаться чем-то неосязаемым. Чем-то волшебным, сказочным и неисполнимым. Чем-то, что не должно покрываться плесенью захлестнувшей бытовухи, чем-то, что не должно зарастать мохнатым ворохом обязанностей. Эта любовь могла существовать только в моменте и на страницах журнала. Ведь она была идеальной для тех, кто ее выдумал.
Месяц спустя он взял в руки свежий выпуск ее журнала. Открыл 34 страницу. Вместо рекламы наверху возвышался заголовок «Сновидение о выдуманной любви». Первые строчки колонки начинались с фразы: «Не стоит давать надежду, если ты не сможешь оправдать ее...»
И многоточия...
Он молчал, ожидая, что она скажет дальше. Она тяжело вздохнула, печально улыбнулась и продолжила:
Я уже пару лет собираюсь порассуждать на бумаге о том, почему испытание километрами подвластно не всем, почему кто-то принимает этот вызов, а кто-то сдается. Казалось бы, мы были рядом всего пару дней. Но мы решили, что выдержим это расстояние, хотя сами, согласись, знали, что победить его не в силах. Так почему вошли в отношения, заранее уверенные в их провале? Для меня всегда это было загадкой. Я хотела написать об этом, чтобы разобраться...
И что в итоге? Получилось?
Кроме рекламных баннеров ты видишь еще что-нибудь на этих страницах?
Нет...
Я даже слетала в твой город! Чтобы закрыть, так сказать, гештальт. Думала, у меня получится. Но все безрезультатно.
Он, сам того не ожидая, выпалил:
Так может быть потому, что еще не все кончено? Ты не можешь писать об этом, потому что потенциально осознаешь, что, как только поставишь точку, вся наша история превратится в вымысел?
Напротив, милый друг, я не боюсь, я этого очень хотела бы. Но вместо точек получаются лишь запятые и многоточия...
***
Пять дней командировки пролетели намного быстрее, чем он себе представлял. Возможно, оттого, что за это время он снова смог прожить целую жизнь с той, с которой ему никогда не суждено быть вместе. И дело уже далеко не в расстоянии. Оно лишь в том, что такая любовь должна оставаться чем-то неосязаемым. Чем-то волшебным, сказочным и неисполнимым. Чем-то, что не должно покрываться плесенью захлестнувшей бытовухи, чем-то, что не должно зарастать мохнатым ворохом обязанностей. Эта любовь могла существовать только в моменте и на страницах журнала. Ведь она была идеальной для тех, кто ее выдумал.
Месяц спустя он взял в руки свежий выпуск ее журнала. Открыл 34 страницу. Вместо рекламы наверху возвышался заголовок «Сновидение о выдуманной любви». Первые строчки колонки начинались с фразы: «Не стоит давать надежду, если ты не сможешь оправдать ее...»
И многоточия...
