Надеюсь, вы понимаете, что ваш отказ от демина неизменно приведет вас обеих, я подчеркиваю, обеих, к мучительной смерти. Милосердней было бы усыпление, но оно запрещено нашим законом,- да, мне стало действительно страшно после ее слов, я словно приросла к полу, едва дыша.
Наставница крепко обняла, желая поддержать. Я не плакала, накатило какое-то безразличное отупение, и я просто замерла в ее объятиях, широко распахнув карие глаза.
Я позволила вколоть себе все, что они сочли нужным, даже не поморщилась. Потом они ушли, а наставница Иза уложила меня на мягкую кровать в моей комнате с лиловыми стенами и детскими рисунками на них, заботливо укрыла одеялом и еще долго безмолвно сидела рядом, всматриваясь в сгущающиеся за окном сумерки.
А я лежала и не могла уснуть, даже в своей комнате перестав чувствовать себя в безопасности.
Они приходили на следующий день. Проверяли мое состояние до и после еды и снова что-то кололи. Да, на несколько часов мне становилось легче, но, когда действие лекарств заканчивалось, я начинала чувствовать себя еще хуже. Ничего конкретного не болело, стонал весь организм, как будто я подхватила респираторный вирус. Вот только надежды на выздоровление у меня не было без демина. Но я упрямо держалась, стискивала зубы, свернувшись в позу эмбриона на кровати, и терпела тупую ноющую боль в теле. Я не имела права сдаться и тем самым безоговорочно согласиться с планами чужих людей. Нет, если это и случиться, то на моих условиях, где я буду полноправным участником, а не бессловесной тенью.
Особняк четы Содбиш.
- Госпожа, вашей дочери значительно лучше, чем леди Тае,- обрадовала женщина в синем, складывая лекарства в кейс.
Потирая место укола, я откинулась в удобном кресле и прикрыла глаза. Да, я чувствовала себя вполне сносно. А вот этой Тае сейчас явно паршиво.
- Ну естественно, ведь у нее нет поддержки. Упрямая девчонка понятия не имеет, какую силу дает семья, в которой есть демины,- мама, как всегда была высокомерна и элегантна, вольготно расположившись на диване.
- Тянуть дольше мы не имеем права,- снова эта скучная женщина,- Через два дня наступит кризис. Вы же понимаете, что и вашей дочери грозит..
- Действуйте, согласно правилам,- перебила ее мамуля сухо, - Комната для нее давно готова. Когда отпадет надобность в ее согласии, привозите, мы примем ее с распростертыми объятиями.
Скептическое хмыканье от окна было ей ответом, но она и бровью не повела, бросив лениво через плечо:
- Ты смеешь мне дерзить, дорогой?
- Ну что ты, мамуль, простудился, наверно,- не пытаясь скрыть насмешку, ехидничает Дэн.
- Ну, видишь, как все удачно сложилось, сейчас тебя тоже подлечат,- не осталась в долгу мамуля.
- Да нет, спасибо, как-нибудь сам,- брат, на подоконнике, аж подобрался. Не смотря на самоуверенность и дерзость в свои двадцать лет, он небезосновательно побаивался нашей мамы.
- Но ты же не врач, милый. Пусть этим занимаются специалисты,- и столько в этом было ядовитой заботы, что Дэн уже пожалел о своей несдержанности.
Ну да, когда мама не в духе, ее лучше не трогать, она сама тронет так, что мало не покажется. А сейчас она была и без того очень нервной из-за упрямства моего демина, ведь совсем не предполагала такую негативную реакцию от безродной девчонки.
Люди в синем с недоумением наблюдали эту совсем не дружескую перепалку между матерью и сыном, и молча ожидали дальнейших распоряжений.
Услышав, наконец, от Дэна извинения, она милостливо кивнула, отпуская их.
На третий день меня безбожно трясло, поднялась температура. Эти в синих костюмах пытались облегчить мои страдания, но я продолжала гореть, как в лихорадке и упрямиться. Пусть эта Мири сама приходит, если ей так надо, ведь и ей сейчас несладко, а я ничего, потерплю.
В очередной раз очнувшись, сквозь туман забытья, услышала взволнованный голос наставницы.
- Мадам, я прошу вас, ей очень плохо,- она разговаривала по телефону, чуть ли не плача, и я даже догадывалась с кем,- Уже температура, потом начнутся судороги. Умоляю вас, пожалейте девочку.
Выслушав ответ, она отошла куда-то к окну и тихо заплакала. Немного успокоившись, прошла к двери и уже оттуда прошептала скорее себе:
- Ну нет, я это так не оставлю,- затихающий стук каблуков вскоре затерялся в длинном, извилистом коридоре.
* * *
Я смутно помню, как меня одевали, потом долго куда-то вели на заплетающихся ногах, поддерживая с двух сторон, чтобы не упала. От вечерней прохлады меня пробрал озноб.
- Ей будет только хуже,- услышала я справа голос подруги,- Она так дрожит, а сама горяченная.
- Помолчи,- приказала Иза Ланеевна, и я все же подняла свинцовые веки.
Вокруг был наш парк, подсвеченный множеством фонарей, с лавочками под раскидистыми деревьями, аккуратно подстриженными лужайками и цветущими газонами. Сквозь затуманенное температурой сознание он воспринимался мной, как нереальное, сказочное место. Так необычно. Увлекаемая куда-то вперед, я не переставала медленно крутить головой по сторонам.
Потом меня посадили в какую-то машину, и я сразу же завалилась на сидения, подложив руки под голову, отстраненно слушая:
- Я не смогу,- шептала Лина, шмыгая носом.
- Ты должна, иначе она умрет. Ты этого хочешь? – почему-то сердится наставница.
- Лучше вызвать врачей.
- Ты сама видишь, от них нет толка. У них, видите ли, чертовы инструкции, а то, что Тая погибает, им наплевать.
- А если нас остановят? – Лину уже, наверно, колотит так же, как и меня.
- Делай так, как я велела, и все получиться,- чувствую, наставница очень злится.
- Лучше вы сами,- жалобно всхлипывает подруга, и Иза срывается:
- Лина, я не имею на это права, как бы сильно не хотела помочь Тае. Ты это понимаешь? На мне еще шестьдесят семь детей, которых я также люблю и желаю только лучшего. И если я вмешаюсь, пойду против желания этой упрямицы, то строгим выговором не ограничусь. Меня посадят в тюрьму и сюда, к детям, я больше не вернусь. Ясно тебе?
- Но меня ведь тоже накажут,- шепчет Лина.
- Тебя – нет. Даже, если станет известно, что ты помогла подруге, тебе вынесут просто предупреждение. Но ты всегда можешь сказать, что боялась за жизнь Таи, поэтому и поступила, как будущий врач. Возможно, еще и похвалят. Все хватит сомневаться,- заработал мотор и, перекрикивая его шум, наставница, добавила напоследок, - Убедись, что ее забрали в дом, только потом уезжай.
- Хорошо,- с обреченностью в голосе соглашается подруга, а потом я чувствую приятную прохладу, прижавшуюся к горячей щеке.
- Упрямица ты моя,- ласковый шепот наставницы Изы, невольно вызывает улыбку,- Теперь все будет хорошо,- ее чуть подрагивающая рука скользит по моим волосам, губы прижимаются к горячему лбу, а голос дрожит от слез,- Девочка моя любимая, я буду очень скучать.
- Я вас тоже очень люблю,- бормочу по нос, воспринимая происходящее, как сон, в который и погружаюсь, едва машина плавно двигается с места.
* * *
- Тая, просыпайся,- безжалостно вклинилась Лина в мой беспокойный сон,- Мы приехали, тебе нужно идти.
- Лин, отстань, сегодня нет занятий,- отмахнулась от нее, не желая открывать свинцовые веки.
- Я знаю, но наставница Иза сказала, что ты должна идти туда.
Даже не смотря на отвратительное самочувствие, мне стало интересно, куда же «туда» я должна идти и почему. Общими усилиями мы, наконец, вытащили меня из машины, и я привалилась к Лине, пережидая приступ дурноты. Темнота в глазах начала медленно светлеть.
- Подождите меня в переулке,- попросила подруга водителя и повела меня вперед. Снова обретя способность видеть, я тут же остановилась, переводя не понимающий взгляд с подруги на высокую стену аккуратно подстриженной живой изгороди.
Но она не ответила на мой невысказанный вопрос и, не давая время на раздумья, схватила за руку, увлекая вперед, прямо на сплошную стену кустарников.
Я только и успела вскрикнуть и прикрыть лицо свободной рукой, ныряя в зеленый хаос вслед за спятившей подругой, и тут же оказалась на подстриженной просторной лужайке, далеко убегающей прямо к роскошному трехэтажному особняку, большая часть которого терялась в зелени деревьев.
В других обстоятельствах я бы возмутилась, накричала на нее, за то, что вломилась на чужую территорию, да еще и меня прихватила. Но в данный момент меня не переставала терзать ломота, и ноющая боль в теле. Холодный, липкий озноб пробирал до костей, и я тщетно пыталась согреться, кутаясь в легкую кофту.
Лина принялась оглядываться по сторонам. Запоздало заметив ее нервозность, я почему-то шепотом спросила:
- Лина, а мы где?
- Дома,- ответила она почти зло и потащила меня в тень под деревья, куда свет фонарей почти не проникал, создавая неуютный полумрак. Я попыталась воспротивиться и вырвать руку, но из-за слабости не смогла. Мне оставалось лишь сосредоточенно смотреть под ноги, чтобы не упасть, почти бегом следуя за неугомонной подругой.
Когда до особняка оставалось не больше десяти метров, дорогу нам преградил не широкий, но длинный пруд, засаженный разными растениями и красиво подсвеченный. Попасть на другой берег можно было по ажурному мостику, но для этого пришлось бы снова выйти на освещенный газон, что Лина и сделала, придерживая шатающуюся меня, чтобы, засмотревшись на эту красоту, я не упала в воду.
Сразу за прудом, левее, была беседка, увитая цветами, а еще так и манившие присесть парковые скамейки, на одну из которых меня и пристроили. Дальше был, непосредственно, сам огромный дом, куда и направилась Лина, оставив меня трястись от озноба в позе эмбриона на вожделенной скамейке.
Я никак не могла уловить смысл ее поступков. «Зачем мы здесь? Что вообще происходит? И для чего она поднялась на открытую террасу чужого дома и настойчиво стучит в стеклянные, двустворчатые двери, а потом убегает под деревья?»
А я вынуждена лежать, не в силах подняться, и, с трудом держа глаза открытыми, смотреть, как двери распахиваются, являя стройного элегантного блондина в темных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. Я воспринимаю его, как очередной горячечный бред или скорее, как приятный сон.
Вот сказочный блондин выходит на террасу, с недоумением оглядывается по сторонам и, небрежно пожав плечами, поворачивает обратно.
«Как и все? Постой, не уходи», хочется крикнуть вдогонку, но я лишь горестно вздыхаю, закрывая глаза и снова уплывая в терзающий жар.
Вольготно расположившись на диване в гостиной с выходом в сад, я списывался с друзьями. Плохое настроение мамочки порядком достало, поэтому вечером я планировал снять напряжение в клубе.
Раздавшийся стук в дверь со стороны улицы явился полной неожиданностью и сильно насторожил. «Кого там нелегкая носит?» Проигнорировав сообщение, я нехотя поднялся с дивана и откинул с окна плотную занавеску.
На улице никого не было. Распахнув двери, я вышел на террасу, с недоумением осмотрелся. «Что за глупые шутки? Кому захотелось поиграть с огнем? Периметр напичкан камерами, так что вычислить идиота не составит труда».
Раздражаясь все больше, повернул обратно. Но тут взгляд зацепился за парковую скамью чуть в стороне. На ней кто-то был, вернее лежал. Не глядя под ноги я пересек террасу, легко сбежал по ступенькам и, приблизившись к скамье, с недоверием уставился на спящую девушку.
А через мгновенье злобно выругался, узнав знакомые черты вредной сестрицы в бессознательном создании передо мной.
«Так вот она какая.. демин Мирки..А, собственно, что она забыла здесь, во внутреннем дворе нашего особняка? Вот черт, да ее всю трясет и на щеках нездоровый румянец. ».
- Эй, ты как? – склонившись, тронул ее за плечо,- Как ты сюда попала? – коснулся ее лба и тут же одернул руку. Да у девчонки сильный жар,- Эй, пойдем, я отведу тебя в дом к сестре, тебе станет лучше,- когда реакции не последовало, я встревоженно оглянулся.
Из окон особняка лился теплый свет, приглушенный шторами. Мирка, наверно, у себя в гостиной, а мама в кабинете отца, который в отъезде со вчерашнего дня. Крис, скорее всего, ошивается рядом. К вечеру слуг в доме остается немного.
Задумчивый взгляд вернулся к девушке. «Нда, не было печали..» Нет, я, конечно, знал, что рано или поздно в доме появится новый демин, но был от этого не в восторге. Мне и своего хватало. Да я бы вполне обошелся без этого подхалима, маменькиного любимчика Криса. Вечно он перед ней расстилается, чтобы угодить. Вот на кого она никогда не злится и чуть ли не сюсюкает. А меня он просто бесит. Вечно лыбится, пытаясь всем понравиться. Ладно хоть родительские демины вполне адекватные. Правда, я не замечал, чтобы они сильно ладили друг с другом. Но мама настойчиво сводит их вместе. Те до сих пор упрямятся. В этом споре я поставил бы на родительницу, впрочем, как всегда.
А сейчас передо мной лежала упрямая девчонка, которая посмела бросить вызов моей матери. И на что она вообще надеялась, глупая? Это ей не сойдет с рук, однозначно. Если мама когда-нибудь соблаговолит ее простить, то точно не забудет дерзости. Я не видел смысла в более чем странном поступке девчонки, но за упрямство надо отдать ей должное. Очко в ее пользу.
Странно, но мне не хотелось так сразу отдавать ее на растерзание матери, поэтому, бросив взгляд на окна, я подхватил девушку на руки и понес к дому. Она даже не сделала попытки обнять меня за шею, повиснув тряпичной куклой в моих руках.
Насторожено заглянув в гостиную с улицы, я сразу направился к дивану, когда из коридора донеслась уверенная поступь матери. Не узнавая сам себя, быстро метнулся влево, не слишком аккуратно сгрузил бесчувственную девушку на угловой диван перед экраном, стоящий спинкой ко входу. Скользнул к стене, не стал выключать, а только приглушил освещение вокруг демина, чтобы не вызвать лишних вопросов.
Дверь уже открывалась, когда я, едва не опрокинув низкий стол, схватил телефон и завалился на диван в центре.
- Дэниэль, ну сколько тебе говорить? В вечернее время закрывай двери в сад. Во-первых, не жарко, и потом, пора думать наперед,- передо мной во всей красе предстала недовольная мама,- Ты всех нас подвергаешь опасности. Мало ли, кому взбредет в голову влезть в дом. Завистники, знаешь ли, повсюду, милый мой.,- многозначительный взгляд сказал больше слов.
Я не собирался вступать в дискуссию, опасаясь, что девушка может прийти в себя, и тогда нам обоим не поздоровиться, поэтому, бросив телефон, пошел запирать дверь, стараясь не слишком спешить, чтобы не натолкнуть проницательную родительницу на определённые мысли.
- Мам, ты что-то хотела?- спросил как можно нейтральной,- А то я собирался уходить.
- Опять в клуб свой,- она недовольно скривила губы.
- Наверно. Не знаю пока, сначала встретимся с ребятами, потом решим,- нетерпеливо отмахнулся, направляясь на выход, но раздражающий вопрос, произнесённый с показной брезгливостью, заставил обернуться.
- Опять потащите с собой примитивных? - да, мама у нас ханжа ещё та.
- Ой, только не начинай. Обычные люди ни чуть не хуже нас, и ты это знаешь,- мы с матерью постоянно препирались из-за моих друзей, не нашедших деминов, поэтому тут уж я не смолчал, а зря.
- Дэниэль, нельзя быть такой бестолочью! Тебе не пять лет.
Наставница крепко обняла, желая поддержать. Я не плакала, накатило какое-то безразличное отупение, и я просто замерла в ее объятиях, широко распахнув карие глаза.
Я позволила вколоть себе все, что они сочли нужным, даже не поморщилась. Потом они ушли, а наставница Иза уложила меня на мягкую кровать в моей комнате с лиловыми стенами и детскими рисунками на них, заботливо укрыла одеялом и еще долго безмолвно сидела рядом, всматриваясь в сгущающиеся за окном сумерки.
А я лежала и не могла уснуть, даже в своей комнате перестав чувствовать себя в безопасности.
Глава 3
Они приходили на следующий день. Проверяли мое состояние до и после еды и снова что-то кололи. Да, на несколько часов мне становилось легче, но, когда действие лекарств заканчивалось, я начинала чувствовать себя еще хуже. Ничего конкретного не болело, стонал весь организм, как будто я подхватила респираторный вирус. Вот только надежды на выздоровление у меня не было без демина. Но я упрямо держалась, стискивала зубы, свернувшись в позу эмбриона на кровати, и терпела тупую ноющую боль в теле. Я не имела права сдаться и тем самым безоговорочно согласиться с планами чужих людей. Нет, если это и случиться, то на моих условиях, где я буду полноправным участником, а не бессловесной тенью.
Особняк четы Содбиш.
- Госпожа, вашей дочери значительно лучше, чем леди Тае,- обрадовала женщина в синем, складывая лекарства в кейс.
Потирая место укола, я откинулась в удобном кресле и прикрыла глаза. Да, я чувствовала себя вполне сносно. А вот этой Тае сейчас явно паршиво.
- Ну естественно, ведь у нее нет поддержки. Упрямая девчонка понятия не имеет, какую силу дает семья, в которой есть демины,- мама, как всегда была высокомерна и элегантна, вольготно расположившись на диване.
- Тянуть дольше мы не имеем права,- снова эта скучная женщина,- Через два дня наступит кризис. Вы же понимаете, что и вашей дочери грозит..
- Действуйте, согласно правилам,- перебила ее мамуля сухо, - Комната для нее давно готова. Когда отпадет надобность в ее согласии, привозите, мы примем ее с распростертыми объятиями.
Скептическое хмыканье от окна было ей ответом, но она и бровью не повела, бросив лениво через плечо:
- Ты смеешь мне дерзить, дорогой?
- Ну что ты, мамуль, простудился, наверно,- не пытаясь скрыть насмешку, ехидничает Дэн.
- Ну, видишь, как все удачно сложилось, сейчас тебя тоже подлечат,- не осталась в долгу мамуля.
- Да нет, спасибо, как-нибудь сам,- брат, на подоконнике, аж подобрался. Не смотря на самоуверенность и дерзость в свои двадцать лет, он небезосновательно побаивался нашей мамы.
- Но ты же не врач, милый. Пусть этим занимаются специалисты,- и столько в этом было ядовитой заботы, что Дэн уже пожалел о своей несдержанности.
Ну да, когда мама не в духе, ее лучше не трогать, она сама тронет так, что мало не покажется. А сейчас она была и без того очень нервной из-за упрямства моего демина, ведь совсем не предполагала такую негативную реакцию от безродной девчонки.
Люди в синем с недоумением наблюдали эту совсем не дружескую перепалку между матерью и сыном, и молча ожидали дальнейших распоряжений.
Услышав, наконец, от Дэна извинения, она милостливо кивнула, отпуская их.
Глава 4
На третий день меня безбожно трясло, поднялась температура. Эти в синих костюмах пытались облегчить мои страдания, но я продолжала гореть, как в лихорадке и упрямиться. Пусть эта Мири сама приходит, если ей так надо, ведь и ей сейчас несладко, а я ничего, потерплю.
В очередной раз очнувшись, сквозь туман забытья, услышала взволнованный голос наставницы.
- Мадам, я прошу вас, ей очень плохо,- она разговаривала по телефону, чуть ли не плача, и я даже догадывалась с кем,- Уже температура, потом начнутся судороги. Умоляю вас, пожалейте девочку.
Выслушав ответ, она отошла куда-то к окну и тихо заплакала. Немного успокоившись, прошла к двери и уже оттуда прошептала скорее себе:
- Ну нет, я это так не оставлю,- затихающий стук каблуков вскоре затерялся в длинном, извилистом коридоре.
* * *
Я смутно помню, как меня одевали, потом долго куда-то вели на заплетающихся ногах, поддерживая с двух сторон, чтобы не упала. От вечерней прохлады меня пробрал озноб.
- Ей будет только хуже,- услышала я справа голос подруги,- Она так дрожит, а сама горяченная.
- Помолчи,- приказала Иза Ланеевна, и я все же подняла свинцовые веки.
Вокруг был наш парк, подсвеченный множеством фонарей, с лавочками под раскидистыми деревьями, аккуратно подстриженными лужайками и цветущими газонами. Сквозь затуманенное температурой сознание он воспринимался мной, как нереальное, сказочное место. Так необычно. Увлекаемая куда-то вперед, я не переставала медленно крутить головой по сторонам.
Потом меня посадили в какую-то машину, и я сразу же завалилась на сидения, подложив руки под голову, отстраненно слушая:
- Я не смогу,- шептала Лина, шмыгая носом.
- Ты должна, иначе она умрет. Ты этого хочешь? – почему-то сердится наставница.
- Лучше вызвать врачей.
- Ты сама видишь, от них нет толка. У них, видите ли, чертовы инструкции, а то, что Тая погибает, им наплевать.
- А если нас остановят? – Лину уже, наверно, колотит так же, как и меня.
- Делай так, как я велела, и все получиться,- чувствую, наставница очень злится.
- Лучше вы сами,- жалобно всхлипывает подруга, и Иза срывается:
- Лина, я не имею на это права, как бы сильно не хотела помочь Тае. Ты это понимаешь? На мне еще шестьдесят семь детей, которых я также люблю и желаю только лучшего. И если я вмешаюсь, пойду против желания этой упрямицы, то строгим выговором не ограничусь. Меня посадят в тюрьму и сюда, к детям, я больше не вернусь. Ясно тебе?
- Но меня ведь тоже накажут,- шепчет Лина.
- Тебя – нет. Даже, если станет известно, что ты помогла подруге, тебе вынесут просто предупреждение. Но ты всегда можешь сказать, что боялась за жизнь Таи, поэтому и поступила, как будущий врач. Возможно, еще и похвалят. Все хватит сомневаться,- заработал мотор и, перекрикивая его шум, наставница, добавила напоследок, - Убедись, что ее забрали в дом, только потом уезжай.
- Хорошо,- с обреченностью в голосе соглашается подруга, а потом я чувствую приятную прохладу, прижавшуюся к горячей щеке.
- Упрямица ты моя,- ласковый шепот наставницы Изы, невольно вызывает улыбку,- Теперь все будет хорошо,- ее чуть подрагивающая рука скользит по моим волосам, губы прижимаются к горячему лбу, а голос дрожит от слез,- Девочка моя любимая, я буду очень скучать.
- Я вас тоже очень люблю,- бормочу по нос, воспринимая происходящее, как сон, в который и погружаюсь, едва машина плавно двигается с места.
* * *
- Тая, просыпайся,- безжалостно вклинилась Лина в мой беспокойный сон,- Мы приехали, тебе нужно идти.
- Лин, отстань, сегодня нет занятий,- отмахнулась от нее, не желая открывать свинцовые веки.
- Я знаю, но наставница Иза сказала, что ты должна идти туда.
Даже не смотря на отвратительное самочувствие, мне стало интересно, куда же «туда» я должна идти и почему. Общими усилиями мы, наконец, вытащили меня из машины, и я привалилась к Лине, пережидая приступ дурноты. Темнота в глазах начала медленно светлеть.
- Подождите меня в переулке,- попросила подруга водителя и повела меня вперед. Снова обретя способность видеть, я тут же остановилась, переводя не понимающий взгляд с подруги на высокую стену аккуратно подстриженной живой изгороди.
Но она не ответила на мой невысказанный вопрос и, не давая время на раздумья, схватила за руку, увлекая вперед, прямо на сплошную стену кустарников.
Я только и успела вскрикнуть и прикрыть лицо свободной рукой, ныряя в зеленый хаос вслед за спятившей подругой, и тут же оказалась на подстриженной просторной лужайке, далеко убегающей прямо к роскошному трехэтажному особняку, большая часть которого терялась в зелени деревьев.
В других обстоятельствах я бы возмутилась, накричала на нее, за то, что вломилась на чужую территорию, да еще и меня прихватила. Но в данный момент меня не переставала терзать ломота, и ноющая боль в теле. Холодный, липкий озноб пробирал до костей, и я тщетно пыталась согреться, кутаясь в легкую кофту.
Лина принялась оглядываться по сторонам. Запоздало заметив ее нервозность, я почему-то шепотом спросила:
- Лина, а мы где?
- Дома,- ответила она почти зло и потащила меня в тень под деревья, куда свет фонарей почти не проникал, создавая неуютный полумрак. Я попыталась воспротивиться и вырвать руку, но из-за слабости не смогла. Мне оставалось лишь сосредоточенно смотреть под ноги, чтобы не упасть, почти бегом следуя за неугомонной подругой.
Когда до особняка оставалось не больше десяти метров, дорогу нам преградил не широкий, но длинный пруд, засаженный разными растениями и красиво подсвеченный. Попасть на другой берег можно было по ажурному мостику, но для этого пришлось бы снова выйти на освещенный газон, что Лина и сделала, придерживая шатающуюся меня, чтобы, засмотревшись на эту красоту, я не упала в воду.
Сразу за прудом, левее, была беседка, увитая цветами, а еще так и манившие присесть парковые скамейки, на одну из которых меня и пристроили. Дальше был, непосредственно, сам огромный дом, куда и направилась Лина, оставив меня трястись от озноба в позе эмбриона на вожделенной скамейке.
Я никак не могла уловить смысл ее поступков. «Зачем мы здесь? Что вообще происходит? И для чего она поднялась на открытую террасу чужого дома и настойчиво стучит в стеклянные, двустворчатые двери, а потом убегает под деревья?»
А я вынуждена лежать, не в силах подняться, и, с трудом держа глаза открытыми, смотреть, как двери распахиваются, являя стройного элегантного блондина в темных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. Я воспринимаю его, как очередной горячечный бред или скорее, как приятный сон.
Вот сказочный блондин выходит на террасу, с недоумением оглядывается по сторонам и, небрежно пожав плечами, поворачивает обратно.
«Как и все? Постой, не уходи», хочется крикнуть вдогонку, но я лишь горестно вздыхаю, закрывая глаза и снова уплывая в терзающий жар.
Глава 5
Вольготно расположившись на диване в гостиной с выходом в сад, я списывался с друзьями. Плохое настроение мамочки порядком достало, поэтому вечером я планировал снять напряжение в клубе.
Раздавшийся стук в дверь со стороны улицы явился полной неожиданностью и сильно насторожил. «Кого там нелегкая носит?» Проигнорировав сообщение, я нехотя поднялся с дивана и откинул с окна плотную занавеску.
На улице никого не было. Распахнув двери, я вышел на террасу, с недоумением осмотрелся. «Что за глупые шутки? Кому захотелось поиграть с огнем? Периметр напичкан камерами, так что вычислить идиота не составит труда».
Раздражаясь все больше, повернул обратно. Но тут взгляд зацепился за парковую скамью чуть в стороне. На ней кто-то был, вернее лежал. Не глядя под ноги я пересек террасу, легко сбежал по ступенькам и, приблизившись к скамье, с недоверием уставился на спящую девушку.
А через мгновенье злобно выругался, узнав знакомые черты вредной сестрицы в бессознательном создании передо мной.
«Так вот она какая.. демин Мирки..А, собственно, что она забыла здесь, во внутреннем дворе нашего особняка? Вот черт, да ее всю трясет и на щеках нездоровый румянец. ».
- Эй, ты как? – склонившись, тронул ее за плечо,- Как ты сюда попала? – коснулся ее лба и тут же одернул руку. Да у девчонки сильный жар,- Эй, пойдем, я отведу тебя в дом к сестре, тебе станет лучше,- когда реакции не последовало, я встревоженно оглянулся.
Из окон особняка лился теплый свет, приглушенный шторами. Мирка, наверно, у себя в гостиной, а мама в кабинете отца, который в отъезде со вчерашнего дня. Крис, скорее всего, ошивается рядом. К вечеру слуг в доме остается немного.
Задумчивый взгляд вернулся к девушке. «Нда, не было печали..» Нет, я, конечно, знал, что рано или поздно в доме появится новый демин, но был от этого не в восторге. Мне и своего хватало. Да я бы вполне обошелся без этого подхалима, маменькиного любимчика Криса. Вечно он перед ней расстилается, чтобы угодить. Вот на кого она никогда не злится и чуть ли не сюсюкает. А меня он просто бесит. Вечно лыбится, пытаясь всем понравиться. Ладно хоть родительские демины вполне адекватные. Правда, я не замечал, чтобы они сильно ладили друг с другом. Но мама настойчиво сводит их вместе. Те до сих пор упрямятся. В этом споре я поставил бы на родительницу, впрочем, как всегда.
А сейчас передо мной лежала упрямая девчонка, которая посмела бросить вызов моей матери. И на что она вообще надеялась, глупая? Это ей не сойдет с рук, однозначно. Если мама когда-нибудь соблаговолит ее простить, то точно не забудет дерзости. Я не видел смысла в более чем странном поступке девчонки, но за упрямство надо отдать ей должное. Очко в ее пользу.
Странно, но мне не хотелось так сразу отдавать ее на растерзание матери, поэтому, бросив взгляд на окна, я подхватил девушку на руки и понес к дому. Она даже не сделала попытки обнять меня за шею, повиснув тряпичной куклой в моих руках.
Насторожено заглянув в гостиную с улицы, я сразу направился к дивану, когда из коридора донеслась уверенная поступь матери. Не узнавая сам себя, быстро метнулся влево, не слишком аккуратно сгрузил бесчувственную девушку на угловой диван перед экраном, стоящий спинкой ко входу. Скользнул к стене, не стал выключать, а только приглушил освещение вокруг демина, чтобы не вызвать лишних вопросов.
Дверь уже открывалась, когда я, едва не опрокинув низкий стол, схватил телефон и завалился на диван в центре.
Глава 6
- Дэниэль, ну сколько тебе говорить? В вечернее время закрывай двери в сад. Во-первых, не жарко, и потом, пора думать наперед,- передо мной во всей красе предстала недовольная мама,- Ты всех нас подвергаешь опасности. Мало ли, кому взбредет в голову влезть в дом. Завистники, знаешь ли, повсюду, милый мой.,- многозначительный взгляд сказал больше слов.
Я не собирался вступать в дискуссию, опасаясь, что девушка может прийти в себя, и тогда нам обоим не поздоровиться, поэтому, бросив телефон, пошел запирать дверь, стараясь не слишком спешить, чтобы не натолкнуть проницательную родительницу на определённые мысли.
- Мам, ты что-то хотела?- спросил как можно нейтральной,- А то я собирался уходить.
- Опять в клуб свой,- она недовольно скривила губы.
- Наверно. Не знаю пока, сначала встретимся с ребятами, потом решим,- нетерпеливо отмахнулся, направляясь на выход, но раздражающий вопрос, произнесённый с показной брезгливостью, заставил обернуться.
- Опять потащите с собой примитивных? - да, мама у нас ханжа ещё та.
- Ой, только не начинай. Обычные люди ни чуть не хуже нас, и ты это знаешь,- мы с матерью постоянно препирались из-за моих друзей, не нашедших деминов, поэтому тут уж я не смолчал, а зря.
- Дэниэль, нельзя быть такой бестолочью! Тебе не пять лет.
