И я, будто, наяву увидела, что он сейчас сделает с ничего не подозревающим капитаном то, что до этого сделал с гвардейцами, оставив на земле их бесчувственные тела. И уж это наверняка лишит меня возможности уплыть подальше от сумасшедшего.
Поэтому я машинально шагнула вперёд, не дав совершить капитану роковой шаг. За что сразу же поплатилась, попавшись на пути молниеносного графа, реакцию которого я безошибочно угадала. В попытке хоть как-то смягчить столкновение с мощным телом, я попыталась загородиться руками. Но всё равно не сдержала болезненного вскрика, сильно приложившись всей своей небольшой тушкой об него. Жадные руки, не дали мне, оглушённой болью, упасть, тот час же распластавшись на спине, скрытой тёплым плащом.
- Уже соскучилась?- шёпот в серебристый мех шапки около виска,- Вот ты и попалась, маленькая моя.
А я не могла даже ответить и начать сопротивляться, чувствуя тупую боль в запястье и с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать. О том, что происходит вокруг нас я попросту забыла, морщась от боли, переведя взгляд с голой груди графа на свою правую руку, на уровне его плеча.
Глаза, невольно, расширились, уставившись на запястье, до сих пор сжимающее подаренный отцом клинок, теряющийся в складках сюртука. Но не это вызвало у меня ужас, а тёмное пятно, расползающееся под моей рукой и пачкающее подрагивающие пальцы.
Это было настолько невероятно и ужасающе, что я без сил обмякла в объятиях графа. Но провалиться в спасительный обморок он мне не дал, ощутимо тряхнув и прижав к себе ещё теснее.
- Ну что же ты, княжна? Это всего лишь кровь,- пробормотал насмешливо, губами касаясь моей бледной щеки,- Если это плата за то, чтобы держать тебя в своих объятиях, я с готовностью её заплачу.
С негодованием подняв на него затуманенный не пролитыми слезами взор, я зло прошептала:
- Ты и вправду ненормальный. Хоть я тебя и ненавижу, но не хотела ранить,- и снова в ужасе уставилась на стилет, продолжавший торчать чуть ниже плеча, даже после того, как я его выпустила из безвольной руки.
- Я знаю,- выдохнул около губ, и я отшатнулась, насколько позволили его руки на моей спине, задав так мучивший меня вопрос.
- Ты меня отпустишь?- угрюмо взглянула изподлобья.
- Отпущу..за поцелуй,- его голубые глаза, казалось, проникали в самую душу, безошибочно находя мои слабые стороны и страхи.
Кто-то настойчиво звал меня, спорил и вообще, чем-то недовольный, общался на повышенных тонах. Но я не реагировала, как кролик на удава уставившись на Ольховского и отрицательно мотая головой. В то же время понимая, что если уж он вбил себе что-нибудь в голову, то и спрашивать не станет, сделает, как заблагорассудится его свихнувшейся Светлости.
- Покажи, как сильно ты хочешь сбежать от меня, Анечка,- слишком серьёзный тон, слишком пристальный, жаркий взгляд.
И вот что мне было делать, кроме как, ругать, будто, спятившее сердце, бившееся также громко, как и его. Да пытаться утихомирить надрывное дыхание, заставляющее задыхаться от паники..
А от паники ли?.
- Тебе к врачу надо,- тряхнула головой, через силу сбрасывая наваждение.
- Непременно, заботливая моя, но чуть позже,- и, больше не давая времени на раздумья, своей большой лапой он обхватил сзади мою голову, не давая уклониться от захватнических губ, взявших в плен мои дрожащие.
Восемнадцатый век на дворе, а меня алчно целуют среди толпы мужчин! На языке так и вертелись нецензурные слова. Жаль, что высказать их я не могла, издавая лишь невнятное негодование навязанным жёстким поцелуем, терзавшим губы.
Вдруг, неожиданно, пытка прекратилась. Меня, оттолкнули от графа, и я еле удержалась на ногах, подхваченная за талию кем-то позади. Хотела обернуться, но не смогла оторваться от происходящего передо мной.
Ольховского пытались скрутить несколько матросов и охранники крепости. Но даже раненого графа не удавалось одолеть. Он, со свойственной ему манерой, четко и выверено наносил удары, заставляя нападавших корчиться от боли.
А потом меня попытались увести на корабль, потянув за травмированную руку, на что я зашипела рассерженной змеёй, разворачиваясь к неосторожному спасителю. Но капитан корабля, видимо, воспринял моё недовольство по-своему и, как игрушку, закинув на плечо, поспешил подняться на борт.
Ставил на палубу он уже наполовину бессознательную тушку, недоумевая, с чего мне вдруг стало плохо. Но я довольно быстро пришла в себя и, вцепившись в поручни, смогла увидеть графа, стоявшего чуть согнувшись и зажимающего раненное плечо, а вокруг него, на обледеневшем причале, лежали те, кто вступил с ним в схватку.
А ещё кровавые следы, отчётливо видные даже с палубы. Они были повсюду, ярко алея на снегу и вызывая тошноту.
"Это его кровь", озарило меня, "Он единственный здесь без оружия".
Сама не понимая, с чего вдруг распереживалась за душегуба, я запальчиво крикнула:
- Ольховский, дурак упёртый, уходи! Найди врача!
- К чему бежать, если так переживаешь? Может, сама займёшься раной, которую нанесла?-разнеслось над пристанью издевательски,- Неужели ты не чувствуешь удовлетворения, видя, как я истекаю кровью? Я же убил этого восторженного дурака Волынского.
- Да катись ты ко всем чертям!- заговорил во мне гнев, и, отвернувшись, я пошла к другому борту, ворча под нос, - Идиот несчастный. Жаль, что в сердце не попала. Попрыгал бы тогда.
- Да вы кровожадная, сударыня,- послышалось слева, и я, неверяще, уставилась на своего охранника, капитана Дементьева.
- Какими судьбами вы здесь? Я думала, что больше вас не увижу,- обратилась уже к двум гвардейцам, которые сопровождали меня в Петропавловскую крепость.
Мужчины отвели глаза. Да и что они могли сказать? В случае с Ольховским победитель был только один, без вариантов.
- Этот граф просто дьявол, - воскликнул поручик Хитров, но, наткнувшись на острый взгляд непосредственного начальника, стушевался, - Простите.
- Да уж. Теперь мы втроём отвечаем за вашу жизнь,- угрюмо изрёк капитан Дементьев, глядя в сторону.
И тут только я заметила его бледность. И что, стоя вполоборота ко мне, он постоянно хмурится и украдкой потирает бок.
- Вы ранены?- в ужасе распахнула глаза, подходя ближе.
Как же я этого боялась. Это ведь в двадцать первом веке проблема заражения крови решалась с помощью лекарств и грамотных специалистов. А здесь и сейчас, выздоровление было, скорее, делом случая, чем заслугой врачей.
- Не имеет значения,- "И чего он такой недовольный, будто я его оскорбила?"
Резко тормознув, я с неудовольствием уставилась на него.
- Не надо так легкомысленно относиться к своему здоровью,- проговорила сдержанно, начиная заводиться.
" Я тут за него волнуюсь, а он с чего-то злится".
- Это мои проблемы. Не извольте беспокоиться, сударыня,- "Что за неуважение, разговаривать, смотря куда-то в сторону?" - Шли бы вы лучше в каюту. Мы отплываем.
И я, напрочь забыла о своём раздражении. Оглядевшись по сторонам, обратила внимание на еле заметное движение каменных стен за бортом. Взгляд, помимо воли, метнулся в сторону пристани, и ноги сами понесли меня вперёд, оставив недоумевающих собеседников за спиной.
Меня, словно магнитом влекло в последний раз увидеть человека, превратившего мою жизнь в кошмар. Лавируя между экипировкой корабля и суетящимися матросами, послушными приказам капитана, я подошла к левому борту.
Взгляд сразу выхватил высокую фигуру на берегу, не спускающую пристальный взгляд с корабля. Он стоял, зажимая рану на плече, будто, с немым укором, напоминая о том, что это сделала я. Не крепкие, здоровые дядьки, а маленькая бестолковая я, каким-то чудом сумевшая вырвать себе свободу.
Вокруг него, немногочисленные солдаты, оставшиеся на ногах, ощетинились шпагами, уже не пытаясь приблизиться. А он их не замечал, жадно вглядываясь в суетящихся на палубе людей.
Наконец, увидев меня, он подошёл к самому краю пристани, за которым плескалась Нева, и с затаённой улыбкой на губах, отвесил лёгкий поклон.
Я лишь сильнее вцепилась в отполированное дерево, застыв неестественно прямо.
"Граф Ольховский". Как много боли сосредоточилось в этом словосочетании. Перед глазами пронеслась первая встреча с этим человеком.. Сменилась безобразной сценой принуждения в его загородном имении.. Потом было нападение в театре, на императорском балу.. Пострадавшие друзья и знакомые.. Раненый отец.. Убитый Павел!..
Неконтролируемый гнев вылился в злобный крик:
- Прощай, убийца! Желаю тебе испытать ту же боль, что ты причинил другим!
- Я найду тебя быстрее, чем ты думаешь,- усмехнулся он.
- Не мечтай! Мир слишком большой. Быстрее постареешь.
Он молчал, хищным взглядом провожая корабль, отплывающий всё дальше. Я, словно приросла к палубе, не в силах сдвинуться с места.
- Думаешь, это было простое лекарство? - неожиданно донеслось напоследок,- То, что течёт в твоих жилах, приведёт меня к тебе. До встречи, Анна!
Когда смысл сказанного дошёл до меня, дыхание сбилось. Накатила жуткая паника, грозя захлестнуть с головой волной удушья. Цепляясь за борт, на подрагивающих ногах я сползла на палубу, запутавшись в плаще. И, как заведённая, зашептала, уткнувшись в колени:
- Боже, нет! За что?..
Конец первой книги
Поэтому я машинально шагнула вперёд, не дав совершить капитану роковой шаг. За что сразу же поплатилась, попавшись на пути молниеносного графа, реакцию которого я безошибочно угадала. В попытке хоть как-то смягчить столкновение с мощным телом, я попыталась загородиться руками. Но всё равно не сдержала болезненного вскрика, сильно приложившись всей своей небольшой тушкой об него. Жадные руки, не дали мне, оглушённой болью, упасть, тот час же распластавшись на спине, скрытой тёплым плащом.
- Уже соскучилась?- шёпот в серебристый мех шапки около виска,- Вот ты и попалась, маленькая моя.
А я не могла даже ответить и начать сопротивляться, чувствуя тупую боль в запястье и с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать. О том, что происходит вокруг нас я попросту забыла, морщась от боли, переведя взгляд с голой груди графа на свою правую руку, на уровне его плеча.
Глаза, невольно, расширились, уставившись на запястье, до сих пор сжимающее подаренный отцом клинок, теряющийся в складках сюртука. Но не это вызвало у меня ужас, а тёмное пятно, расползающееся под моей рукой и пачкающее подрагивающие пальцы.
Это было настолько невероятно и ужасающе, что я без сил обмякла в объятиях графа. Но провалиться в спасительный обморок он мне не дал, ощутимо тряхнув и прижав к себе ещё теснее.
- Ну что же ты, княжна? Это всего лишь кровь,- пробормотал насмешливо, губами касаясь моей бледной щеки,- Если это плата за то, чтобы держать тебя в своих объятиях, я с готовностью её заплачу.
С негодованием подняв на него затуманенный не пролитыми слезами взор, я зло прошептала:
- Ты и вправду ненормальный. Хоть я тебя и ненавижу, но не хотела ранить,- и снова в ужасе уставилась на стилет, продолжавший торчать чуть ниже плеча, даже после того, как я его выпустила из безвольной руки.
- Я знаю,- выдохнул около губ, и я отшатнулась, насколько позволили его руки на моей спине, задав так мучивший меня вопрос.
- Ты меня отпустишь?- угрюмо взглянула изподлобья.
- Отпущу..за поцелуй,- его голубые глаза, казалось, проникали в самую душу, безошибочно находя мои слабые стороны и страхи.
Кто-то настойчиво звал меня, спорил и вообще, чем-то недовольный, общался на повышенных тонах. Но я не реагировала, как кролик на удава уставившись на Ольховского и отрицательно мотая головой. В то же время понимая, что если уж он вбил себе что-нибудь в голову, то и спрашивать не станет, сделает, как заблагорассудится его свихнувшейся Светлости.
- Покажи, как сильно ты хочешь сбежать от меня, Анечка,- слишком серьёзный тон, слишком пристальный, жаркий взгляд.
И вот что мне было делать, кроме как, ругать, будто, спятившее сердце, бившееся также громко, как и его. Да пытаться утихомирить надрывное дыхание, заставляющее задыхаться от паники..
А от паники ли?.
- Тебе к врачу надо,- тряхнула головой, через силу сбрасывая наваждение.
- Непременно, заботливая моя, но чуть позже,- и, больше не давая времени на раздумья, своей большой лапой он обхватил сзади мою голову, не давая уклониться от захватнических губ, взявших в плен мои дрожащие.
Восемнадцатый век на дворе, а меня алчно целуют среди толпы мужчин! На языке так и вертелись нецензурные слова. Жаль, что высказать их я не могла, издавая лишь невнятное негодование навязанным жёстким поцелуем, терзавшим губы.
Вдруг, неожиданно, пытка прекратилась. Меня, оттолкнули от графа, и я еле удержалась на ногах, подхваченная за талию кем-то позади. Хотела обернуться, но не смогла оторваться от происходящего передо мной.
Ольховского пытались скрутить несколько матросов и охранники крепости. Но даже раненого графа не удавалось одолеть. Он, со свойственной ему манерой, четко и выверено наносил удары, заставляя нападавших корчиться от боли.
А потом меня попытались увести на корабль, потянув за травмированную руку, на что я зашипела рассерженной змеёй, разворачиваясь к неосторожному спасителю. Но капитан корабля, видимо, воспринял моё недовольство по-своему и, как игрушку, закинув на плечо, поспешил подняться на борт.
Ставил на палубу он уже наполовину бессознательную тушку, недоумевая, с чего мне вдруг стало плохо. Но я довольно быстро пришла в себя и, вцепившись в поручни, смогла увидеть графа, стоявшего чуть согнувшись и зажимающего раненное плечо, а вокруг него, на обледеневшем причале, лежали те, кто вступил с ним в схватку.
А ещё кровавые следы, отчётливо видные даже с палубы. Они были повсюду, ярко алея на снегу и вызывая тошноту.
"Это его кровь", озарило меня, "Он единственный здесь без оружия".
Сама не понимая, с чего вдруг распереживалась за душегуба, я запальчиво крикнула:
- Ольховский, дурак упёртый, уходи! Найди врача!
- К чему бежать, если так переживаешь? Может, сама займёшься раной, которую нанесла?-разнеслось над пристанью издевательски,- Неужели ты не чувствуешь удовлетворения, видя, как я истекаю кровью? Я же убил этого восторженного дурака Волынского.
- Да катись ты ко всем чертям!- заговорил во мне гнев, и, отвернувшись, я пошла к другому борту, ворча под нос, - Идиот несчастный. Жаль, что в сердце не попала. Попрыгал бы тогда.
- Да вы кровожадная, сударыня,- послышалось слева, и я, неверяще, уставилась на своего охранника, капитана Дементьева.
- Какими судьбами вы здесь? Я думала, что больше вас не увижу,- обратилась уже к двум гвардейцам, которые сопровождали меня в Петропавловскую крепость.
Мужчины отвели глаза. Да и что они могли сказать? В случае с Ольховским победитель был только один, без вариантов.
- Этот граф просто дьявол, - воскликнул поручик Хитров, но, наткнувшись на острый взгляд непосредственного начальника, стушевался, - Простите.
- Да уж. Теперь мы втроём отвечаем за вашу жизнь,- угрюмо изрёк капитан Дементьев, глядя в сторону.
И тут только я заметила его бледность. И что, стоя вполоборота ко мне, он постоянно хмурится и украдкой потирает бок.
- Вы ранены?- в ужасе распахнула глаза, подходя ближе.
Как же я этого боялась. Это ведь в двадцать первом веке проблема заражения крови решалась с помощью лекарств и грамотных специалистов. А здесь и сейчас, выздоровление было, скорее, делом случая, чем заслугой врачей.
- Не имеет значения,- "И чего он такой недовольный, будто я его оскорбила?"
Резко тормознув, я с неудовольствием уставилась на него.
- Не надо так легкомысленно относиться к своему здоровью,- проговорила сдержанно, начиная заводиться.
" Я тут за него волнуюсь, а он с чего-то злится".
- Это мои проблемы. Не извольте беспокоиться, сударыня,- "Что за неуважение, разговаривать, смотря куда-то в сторону?" - Шли бы вы лучше в каюту. Мы отплываем.
И я, напрочь забыла о своём раздражении. Оглядевшись по сторонам, обратила внимание на еле заметное движение каменных стен за бортом. Взгляд, помимо воли, метнулся в сторону пристани, и ноги сами понесли меня вперёд, оставив недоумевающих собеседников за спиной.
Меня, словно магнитом влекло в последний раз увидеть человека, превратившего мою жизнь в кошмар. Лавируя между экипировкой корабля и суетящимися матросами, послушными приказам капитана, я подошла к левому борту.
Взгляд сразу выхватил высокую фигуру на берегу, не спускающую пристальный взгляд с корабля. Он стоял, зажимая рану на плече, будто, с немым укором, напоминая о том, что это сделала я. Не крепкие, здоровые дядьки, а маленькая бестолковая я, каким-то чудом сумевшая вырвать себе свободу.
Вокруг него, немногочисленные солдаты, оставшиеся на ногах, ощетинились шпагами, уже не пытаясь приблизиться. А он их не замечал, жадно вглядываясь в суетящихся на палубе людей.
Наконец, увидев меня, он подошёл к самому краю пристани, за которым плескалась Нева, и с затаённой улыбкой на губах, отвесил лёгкий поклон.
Я лишь сильнее вцепилась в отполированное дерево, застыв неестественно прямо.
"Граф Ольховский". Как много боли сосредоточилось в этом словосочетании. Перед глазами пронеслась первая встреча с этим человеком.. Сменилась безобразной сценой принуждения в его загородном имении.. Потом было нападение в театре, на императорском балу.. Пострадавшие друзья и знакомые.. Раненый отец.. Убитый Павел!..
Неконтролируемый гнев вылился в злобный крик:
- Прощай, убийца! Желаю тебе испытать ту же боль, что ты причинил другим!
- Я найду тебя быстрее, чем ты думаешь,- усмехнулся он.
- Не мечтай! Мир слишком большой. Быстрее постареешь.
Он молчал, хищным взглядом провожая корабль, отплывающий всё дальше. Я, словно приросла к палубе, не в силах сдвинуться с места.
- Думаешь, это было простое лекарство? - неожиданно донеслось напоследок,- То, что течёт в твоих жилах, приведёт меня к тебе. До встречи, Анна!
Когда смысл сказанного дошёл до меня, дыхание сбилось. Накатила жуткая паника, грозя захлестнуть с головой волной удушья. Цепляясь за борт, на подрагивающих ногах я сползла на палубу, запутавшись в плаще. И, как заведённая, зашептала, уткнувшись в колени:
- Боже, нет! За что?..
Конец первой книги
