Он поймал меня за руку.
— Не вздумай сбегать. Догоню. И на этот раз отлуплю по заднице, — зло пообещал он.
Я раздражeнно дeрнула плечом.
— Я не шучу. Если ты ещё не поняла, Лихолесье — опасное место. — Ещё чуть-чуть и лоскотухи тебя на дне до костей обглодали, или стала бы новой утопшей подруженькой мавок.
— Почему они сразу на дно не утащили? — мрачно буркнула я.
— Потому что сил у тебя надолго не хватило бы, и ты сама благополучно бы утопла. Рано или поздно. А когда законную добычу из-под носа уводят, сама понимаешь, неприятно.
Понимаю.
— Вот ещё что, — он вдруг замер, прищурился и заправил мне влажную прядь волос за ухо. — Ты можешь мне объяснить, почему ты только что совсем не пахла ведьмой, а стоило тебя намочить — пожалуйста... Или без штанов оставить?..
— Ты что, опять меня обнюхиваешь?! — возмутилась я, сознательно обходя тему потери штанов в глубине болот. За последнее время это максимально идиотское положение, в котором я побывала: истеричка, мокрая, в тине, в одной пижамной рубашке, благо на три размера большей, чем нужно, и надёжно прикрывающей пятую точку.
— В каком смысле — опять? — изогнул бровь он, продолжая держать за плечо, а я закатила глаза.
— Ты же мне всё равно не поверишь.
— Попробуй, а вдруг?
— Я не знаю почему.
— М-да, не слишком убедительно.
— Ну вот, я же говорила. Кстати, а почему ты не пахнешь хм... — я демонстративно повела носом у него за ухом, — мокрой шерстью? Когда тебя намочили.
— Ходишь по грани... — усмехнулся он. — Мокрой шерстью. Дипломат непуганый.
— Твоя тактичность тоже не выдерживает критики, — сбросила я с плеча его руку. — Скажи лучше, почему лоскотухи меня не слушались, как черти? — вдруг осенило меня.
— А вот это, и в самом деле, интересно. Когда и что ты им приказала?
— Я вспомнила, что могу приказать, когда ты начал меня доставать, они за ноги принялись дёргать, а потом штаны стащили, я и… Вот же ж кошолки лягушачьи! Они ключ украли! И госпожой меня Афанасий стал звать после того, как Джаред ключ дал... — бормотал себе под нос я. — А ведь получается, ключ меня ото всех прячет, как ведьму, а я могла всех тварей Запределья разогнать, а не прыгать с Максом по коридорам... Не обманул, значит, Аристарх-то Семёнович, сильная вещь...
— Запределье? Так стоп! Макс? Давай по порядку. И про Макса подробнее.
— Расскажу. Если поможешь ключ вернуть.
— Хорошо, помогу.
— Сначала ключ!
Оборотень закатил глаза.
— Даю слово, достанем твой ключ. Рассказывай.
— Ты уверена, что его звали Максом? Опиши, как он выглядел, — несколько резковато потребовал Ян: после моего рассказа он выглядел взволнованным.
— Волосы светлые, глаза разные: один карий, другой голубой, одет...
— Ты уверена?! — он с такой силой вцепился в мои запястья, что я едва не вскрикнула. — Извини.
— Абсолютно уверена.
— Что сказал Владыка?
— Что отпускает Макса, мол, тот испил чашу до дна. И разрешает мне взять Макса с собой. Но нас разбросало... Или не вышло.
— Так, ладно. Давай разберемся с ключом, мало времени. Просто так они не его отдадут, сразу предупреждаю. Придумают какое-нибудь задание. Не самое приятное.
— Попрошу вернуть штаны.
— Сомневаюсь, что они не прочухали ключ.
— Поглядим.
Со штанами, в принципе, вышло относительно просто.
Одна из обитательниц болота сразу откликнулась на зов оборотня, кокетливо пожимая плечами и пряча глаза за зеленоватыми прядями чёлки, сообщила, что пижама моя им даром не сдалась, и выразительно бросила взгляд за наши спины.
Мы подняли головы и убедились: ближе к самой макушке берёзы реяли на ветру мои пижамные штаны. Мавки мерзко похихикивали и перешёптывались, время от времени тыча в меня пальцем, оборотень с величайшим трудом сдерживал улыбку. Мне отчаянно хотелось всем им дать по башке и гордо удалиться.
Оборотень ловко взобрался на дерево и через пару минут уже сбросил мне сверху штаны. Я первым делом проверила карманы: естественно, ключа там не было.
— А вот за ключ мы велим, чтобы ты подарила поцелуй. Не мне, разумеется, — хитро прищурилась зеленоволосая, сделала паузу, чтобы оценить всю гамму чувств, отразившуюся на моём лице, а нежить за её спиной противно захихикала и забулькала. — Стражу, — и стрельнула глазками на спускающегося с берёзы Яна.
— Какому ещё стражу? — возмутилась я, облачаясь в штаны. — Что вы всякую ерунду выдумываете?
Нет, хорошо, конечно, что не к лягушке с поцелуями лезть...
— Тому самому, что добычу нашу отнял.
Я покосилась на оборотня: тот с профессиональным покерфейсом спокойно глядел на мавку.
— То есть, он добычу вашу отнял, а ему ещё подарки делать, так что ли? Не улавливаю логики.
— А ты не раздумывай, делай, коли вещь свою назад получить желаешь.
Желаю. Но блин...
Смотреть оборотню в глаза было страшно неловко. Нет, просто страшно. Что он вообще на тему заказных поцелуев думает? Неприятное задание, да? Жесть...
Была не была. Ключ мне нужен. А Ян дал слово, что поможет мне его вернуть.
Я сделала шаг навстречу оборотню и нервно дрожащие руки положила ему на плечи.
А он, как назло, внимательно смотрит своими серо-зелеными глазами и стоит столбом. Ждёт.
Хуже, чем есть, уже точно не будет.
Встала на цыпочки, подалась Яну навстречу и едва коснулась краешка его губ своими. Дыхание сбилось: не ожидала, что это будет так волнительно. Хотела формально подарить, что просят, а формально почему-то не выходит. Сначала он даже не пошевелился, будто статую обнимаю за шею и целую. Потом вдруг ответил настоящим непионерским поцелуем и притянул меня к себе за талию.
Меня бросило в жар. Было в этом поцелуе что-то стыдное с одной стороны, потому что вот так для зрителей, но... через секунду это перестало меня волновать. Потому что с другой... Так целоваться на заказ нечестно и неправильно, ведь я-то уже по-настоящему отдалась процессу, и совсем забыла, что оборотень этот бесит меня... и вообще.
— Кхм... — раздалось вдруг за нашими спинами.
Ян нехотя отстранился, не выпуская меня из рук, и обернулся.
— Макс?!
— Макс!
Вышло почти хором: у меня радостно, а у Яна удивленно. Нет, потрясённо.
Кроме Макса (с моим фамильным подмышкой, конечно же), к болоту прибыли уже знакомый мой недоубийца Алексей с темноволосой девушкой воинственного вида, одетой в похожую форму(?), что и парни. Эти двое в отличие от Макса с немым изумлением уставились на нас, будто стали свидетелями первого контакта с инопланетным разумом.
Затем брюнетка совладала с собой и обожгла меня таким взглядом, что пижама на мне не задымилась только чудом. А Алексей продолжал таращиться на обнимающихся до сих пор нас с Яном, как баран на новые ворота.
Мавки хохотали в голос.
То есть, имели удовольствие полюбоваться нашим поцелуем не только мавки. Выторговала себе ключ, называется.
— Так значит вы... — с улыбкой начал Макс.
— Нет!
— Нет.
Всё также дружно запротестовали мы с Яном и переглянулись. Я высвободилась из его рук и смущённо отвернулась.
— Долго объяснять. Но выглядело это, наверняка, как нечто большее, чем есть на самом деле.
— Конечно-конечно, — сладко согласился Макс.
— Макс, поверить не могу, что ты вернулся...
Они обнялись и принялись возбуждённо обсуждать подробности Максового путешествия сюда.
Я решила не откладывать вопрос, ставший причиной всей поцелуйной кутерьмы: присела возле топи и вытянула вперёд руку.
— Ключ верните, — грозно потребовала я у зеленоволосой.
— Не теряй больше, в другой раз такую усладу не задумаю, — пообещала она, вытянула из-под воды ключик и протянула мне. Я покраснела до корней волос, выхватила ключ и вскочил на ноги, планируя, пока все заняты Максом, тихонько испариться. Не вышло.
— Майя, — Макс отодвинул Яна, ринулся ко мне и стиснул в объятьях. — Спасибо тебе, век не забуду. А блюдо с собой заберу, ему здесь нельзя, извини.
— Я очень рада, что тебя удалось достать оттуда. Врагу не пожелаешь... — кивнула я и шмыгнула носом.
— Макс, это правда ты?! — Алексей оттёр меня от чудом спасшегося друга и принялся обнимать его, ощупывать и оглядывать.
Я отошла в сторону. Теперь домой.
Сунула руку в карман и стиснула в кулаке ключ.
Нет. Не так.
Зажмурилась и прижала ладони к вискам. Нужно просто проснуться. Вот, тупица! Давно можно было так сделать!
Господи Боже, какая забористая микстура. Или... это больная фантазия у меня, да? Ну и бредятина. Какое счастье, что это был сон!
Я лежала в собственной постели со сбившимися влажными простыней, одеялом и глядела в потолок. Мокрая насквозь пижама, сама вся в испарине, но по ощущениям совершенно здоровая.
Из соседней комнаты доносился Федькин безмятежный храп под дивный аккомпанемент имперского марша.
Как оказалось, у чудодейственной микструры есть серьёзная побочка — уже второй день кряду у меня болела голова, не переставая. Хотя и после — не значит из-за, но… Про горячечный бред вообще промолчу. Я решила, что анализ моего ночного приключения облегчения не принесёт: выводы напрашиваются неутешительные. Федька же не проникся моими страданиями, лишь жестокосердно убедился, что по простудной части я однозначно поправилась, но обещал доложить обстановку бабушке и взять у неё что-то для моей головы. А мучится сомнениями относительно своего душевного здоровья оставил в одиночестве.
Жанну ещё вчера забрал и увёз в неизвестном направлении её обожаемый оборотень, а мне ничего не оставалось, кроме как заняться хозяйственной прозой жизни. Нет, не нужно подозревать во мне повышенную трудовую сознательность. Я честно хотела бы накрыться простынёй и тихо помирать себе от головной боли сутки напролёт, но побоялась, что усну, а мне опять будет снится всякое. Поэтому мужественно загрузила бельё в стиральную машину, навела порядок и отправилась в магазин — проветриться.
На обратном пути уже у самого дома стало понято — случилось нечто страшное. Возле подъезда стояла Олимпиада и, собрав вокруг себя небольшую толпу из благодарных и не очень зрителей, с самым воинственным видом вещала в массы очередную жилищно-бытовую драму. Вроде бы, ничего нового, но у меня внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия.
— Ну, наконец-то, явление Христа народу!
— Здравствуйте. А что, собственно, произошло? — я двинулась в подъезд, не сбавляя скорости и игнорируя любопытные взгляды зрителей.
— Произошло! — мерзкая пенсионерка решительно направилась за мной. — Испорчен мой ремонт в ванной!
Ремонт? Да там ванная видела ремонт последний раз при царе Горохе.
— А я-то тут при чём?— При том! Ты меня топишь!
— Как топлю? — похолодела я и взметнулась вверх по лестнице, а ретивая Олимпиада ни на шаг не отставала.
Она же меня судебными исками со свету сживет, если это правда! Я бросила пакеты под ноги и, немного повозившись с замком, распахнула дверь. В тандеме с соседкой мы ворвались в квартиру.
— Да чтоб тебя!.. — шёпотом опечалилась сразу я.
Закинула сливной шланг от стиральной машины в ванну, и с досадой оглядела пенное великолепие под ногами. Пейзаж выдался что надо: воды по щиколотку, а из угла в угол ванной комнаты неторопливо плывёт полупустая упаковка с гелем для душа в виде крокодильчика. Бассейн с крокодилами. Я покосилась на торжествующее лицо пострадавшей, с каким-то нездоровым удовольствием любовавшейся открывшимся её взору видом.
— Олимпиада Андреевна, извините, я возмещу затраты...
— Естественно! Куда ты денешься? Имей в виду, я вызвала экспертов, чтобы зафиксировать ущерб!
— Кто бы сомневался, — пробормотала я.
— Вот-вот, и не сомневайся! Как романы с несколькими мужиками враз крутить она первая, а как за квартирой смотреть — не дождешься! И Жанка такая же!
— Олимпиада Андреевна, побойтесь бога! С какими мужиками?
И куда только девается её интеллигентность, когда она погружается в тему чужой личной жизни?! Оплот нравственности, блин, всемирного масштаба. Сразу какие-то простонародные выражения в речь вставляет, и ещё эта хабалистая интонация появляется. Как базарная баба, в самом деле!
— А не надо меня божьей карой пугать! — гневно свела нарисованные брови Олимпиада. — Я что вижу, то и говорю! Сначала этот ваш пронырливый Фёдор, который и днём, и ночью таскается, так и зыркает своим цыганским глазом, как бы чего умыкнуть. А теперь ещё второй дежурит под подъездом, тебя дожидается. Смотри, пропадет у меня что, с тебя спрошу!
Я только тяжело вздохнула, возражать ей было бесполезно: она не слушала, а по обыкновению наслаждалась процессом. Совсем из ума выжила. Кому нужно её бесценное барахло? Психушка по ней плачет.
— С чего вы взяли, что это меня кто-то дожидается?
— А кого ж еще? Тебя колченогую привёз неизвестно откуда, видать, после кувырканий с ним захромала. А потом ходит тут, поджидает.
— Чего? Каких кувырканий? Да просто ногу подвернула, а он подвeз до дому! — и зачем я оправдываюсь? Всё равно не поверит.
Стоп!
Ян приезжал сюда? Когда это?
— Олимпиада Андреевна, вы ничего не путаете? Может, это не он был и не меня поджидал?
— Я никогда ничего не путаю, — оскорбилась она. — Он самый и был, я его хорошо запомнила. И номер машины «вэ, ноль, ноль, один, вэ, вэ», — подняв глаза к потолку, отчеканила старушенция. — А вчера полдня тут торчал, видно, сильно ему понравилось кувыркаться с тобой, — потерпевшая резко замолчала, прислушиваясь к шуму на лестнице. — Ой, это комиссия из ЖЭКа, наверное, приехала! — озабоченно всплеснула руками она и метнулась к выходу. — Ну, Майка, смотри у меня, придешь ремонт делать, — уже более миролюбивым тоном на прощанье выдала Олимпиада и, погрозив мне пальцем, поспешила к себе для оценки разрушений.
— Приду-приду, — хмуро пообещала я.
Сидя на полу и вычерпывая ковшом воду, я вяло размышляла.
Ян? Зачем он приезжал? Если эта полоумная карга не врёт, конечно. Наверняка врёт, с неё станется! А ведь нас вчера, действительно целый день дома не было... В кино с Федькой ходили и вообще… Ну, и что? Это не значит, что Ян меня здесь подкарауливал. При мысли о том, что он был здесь, вспотели ладони: я взволнованно вскочила, заметалась в крокодильем бассейне, затем села обратно и с ещё большим энтузиазмом принялась за осушение. Почему меня это так вывело из равновесия? К моему стыду, не от страха или опасения, что он задумал что-то против меня. А от потенциальной возможности снова увидеть его.
Масла в огонь подливало воображение, красочно рисующее поцелуйные сцены горячечного сна.
Бассейн вычерпан, а новые нелёгкие думы, усугубились старыми: подруга занята личной жизнью, до меня ей почти нет дела. Перебрасываемся парой фраз, и она уже спешит умчаться. Иногда охватывало ощущение, что её стало тяготить общение со мной. Стало чем-то вроде обязанности. Я, конечно, понимаю, что влюбленные вокруг себя ничего не замечают, и это простительно, но всё равно обидно. А однажды вообще поймала себя на мысли, что немного ревную подругу к её оборотню.
Вот, ещё один повод отвлечь себя продуктивной деятельностью. Пока, желательно, не слишком интеллектуальной. Жизнь должна продолжаться, невзирая на ревность, болезненные фантазии и вспышки на солнце.
А ведь на горизонте маячит дипломная...
— Не вздумай сбегать. Догоню. И на этот раз отлуплю по заднице, — зло пообещал он.
Я раздражeнно дeрнула плечом.
— Я не шучу. Если ты ещё не поняла, Лихолесье — опасное место. — Ещё чуть-чуть и лоскотухи тебя на дне до костей обглодали, или стала бы новой утопшей подруженькой мавок.
— Почему они сразу на дно не утащили? — мрачно буркнула я.
— Потому что сил у тебя надолго не хватило бы, и ты сама благополучно бы утопла. Рано или поздно. А когда законную добычу из-под носа уводят, сама понимаешь, неприятно.
Понимаю.
— Вот ещё что, — он вдруг замер, прищурился и заправил мне влажную прядь волос за ухо. — Ты можешь мне объяснить, почему ты только что совсем не пахла ведьмой, а стоило тебя намочить — пожалуйста... Или без штанов оставить?..
— Ты что, опять меня обнюхиваешь?! — возмутилась я, сознательно обходя тему потери штанов в глубине болот. За последнее время это максимально идиотское положение, в котором я побывала: истеричка, мокрая, в тине, в одной пижамной рубашке, благо на три размера большей, чем нужно, и надёжно прикрывающей пятую точку.
— В каком смысле — опять? — изогнул бровь он, продолжая держать за плечо, а я закатила глаза.
— Ты же мне всё равно не поверишь.
— Попробуй, а вдруг?
— Я не знаю почему.
— М-да, не слишком убедительно.
— Ну вот, я же говорила. Кстати, а почему ты не пахнешь хм... — я демонстративно повела носом у него за ухом, — мокрой шерстью? Когда тебя намочили.
— Ходишь по грани... — усмехнулся он. — Мокрой шерстью. Дипломат непуганый.
— Твоя тактичность тоже не выдерживает критики, — сбросила я с плеча его руку. — Скажи лучше, почему лоскотухи меня не слушались, как черти? — вдруг осенило меня.
— А вот это, и в самом деле, интересно. Когда и что ты им приказала?
— Я вспомнила, что могу приказать, когда ты начал меня доставать, они за ноги принялись дёргать, а потом штаны стащили, я и… Вот же ж кошолки лягушачьи! Они ключ украли! И госпожой меня Афанасий стал звать после того, как Джаред ключ дал... — бормотал себе под нос я. — А ведь получается, ключ меня ото всех прячет, как ведьму, а я могла всех тварей Запределья разогнать, а не прыгать с Максом по коридорам... Не обманул, значит, Аристарх-то Семёнович, сильная вещь...
— Запределье? Так стоп! Макс? Давай по порядку. И про Макса подробнее.
— Расскажу. Если поможешь ключ вернуть.
— Хорошо, помогу.
— Сначала ключ!
Оборотень закатил глаза.
— Даю слово, достанем твой ключ. Рассказывай.
***
— Ты уверена, что его звали Максом? Опиши, как он выглядел, — несколько резковато потребовал Ян: после моего рассказа он выглядел взволнованным.
— Волосы светлые, глаза разные: один карий, другой голубой, одет...
— Ты уверена?! — он с такой силой вцепился в мои запястья, что я едва не вскрикнула. — Извини.
— Абсолютно уверена.
— Что сказал Владыка?
— Что отпускает Макса, мол, тот испил чашу до дна. И разрешает мне взять Макса с собой. Но нас разбросало... Или не вышло.
— Так, ладно. Давай разберемся с ключом, мало времени. Просто так они не его отдадут, сразу предупреждаю. Придумают какое-нибудь задание. Не самое приятное.
— Попрошу вернуть штаны.
— Сомневаюсь, что они не прочухали ключ.
— Поглядим.
Со штанами, в принципе, вышло относительно просто.
Одна из обитательниц болота сразу откликнулась на зов оборотня, кокетливо пожимая плечами и пряча глаза за зеленоватыми прядями чёлки, сообщила, что пижама моя им даром не сдалась, и выразительно бросила взгляд за наши спины.
Мы подняли головы и убедились: ближе к самой макушке берёзы реяли на ветру мои пижамные штаны. Мавки мерзко похихикивали и перешёптывались, время от времени тыча в меня пальцем, оборотень с величайшим трудом сдерживал улыбку. Мне отчаянно хотелось всем им дать по башке и гордо удалиться.
Оборотень ловко взобрался на дерево и через пару минут уже сбросил мне сверху штаны. Я первым делом проверила карманы: естественно, ключа там не было.
— А вот за ключ мы велим, чтобы ты подарила поцелуй. Не мне, разумеется, — хитро прищурилась зеленоволосая, сделала паузу, чтобы оценить всю гамму чувств, отразившуюся на моём лице, а нежить за её спиной противно захихикала и забулькала. — Стражу, — и стрельнула глазками на спускающегося с берёзы Яна.
— Какому ещё стражу? — возмутилась я, облачаясь в штаны. — Что вы всякую ерунду выдумываете?
Нет, хорошо, конечно, что не к лягушке с поцелуями лезть...
— Тому самому, что добычу нашу отнял.
Я покосилась на оборотня: тот с профессиональным покерфейсом спокойно глядел на мавку.
— То есть, он добычу вашу отнял, а ему ещё подарки делать, так что ли? Не улавливаю логики.
— А ты не раздумывай, делай, коли вещь свою назад получить желаешь.
Желаю. Но блин...
Смотреть оборотню в глаза было страшно неловко. Нет, просто страшно. Что он вообще на тему заказных поцелуев думает? Неприятное задание, да? Жесть...
Была не была. Ключ мне нужен. А Ян дал слово, что поможет мне его вернуть.
Я сделала шаг навстречу оборотню и нервно дрожащие руки положила ему на плечи.
А он, как назло, внимательно смотрит своими серо-зелеными глазами и стоит столбом. Ждёт.
Хуже, чем есть, уже точно не будет.
Встала на цыпочки, подалась Яну навстречу и едва коснулась краешка его губ своими. Дыхание сбилось: не ожидала, что это будет так волнительно. Хотела формально подарить, что просят, а формально почему-то не выходит. Сначала он даже не пошевелился, будто статую обнимаю за шею и целую. Потом вдруг ответил настоящим непионерским поцелуем и притянул меня к себе за талию.
Меня бросило в жар. Было в этом поцелуе что-то стыдное с одной стороны, потому что вот так для зрителей, но... через секунду это перестало меня волновать. Потому что с другой... Так целоваться на заказ нечестно и неправильно, ведь я-то уже по-настоящему отдалась процессу, и совсем забыла, что оборотень этот бесит меня... и вообще.
— Кхм... — раздалось вдруг за нашими спинами.
Ян нехотя отстранился, не выпуская меня из рук, и обернулся.
— Макс?!
— Макс!
Вышло почти хором: у меня радостно, а у Яна удивленно. Нет, потрясённо.
Кроме Макса (с моим фамильным подмышкой, конечно же), к болоту прибыли уже знакомый мой недоубийца Алексей с темноволосой девушкой воинственного вида, одетой в похожую форму(?), что и парни. Эти двое в отличие от Макса с немым изумлением уставились на нас, будто стали свидетелями первого контакта с инопланетным разумом.
Затем брюнетка совладала с собой и обожгла меня таким взглядом, что пижама на мне не задымилась только чудом. А Алексей продолжал таращиться на обнимающихся до сих пор нас с Яном, как баран на новые ворота.
Мавки хохотали в голос.
То есть, имели удовольствие полюбоваться нашим поцелуем не только мавки. Выторговала себе ключ, называется.
— Так значит вы... — с улыбкой начал Макс.
— Нет!
— Нет.
Всё также дружно запротестовали мы с Яном и переглянулись. Я высвободилась из его рук и смущённо отвернулась.
— Долго объяснять. Но выглядело это, наверняка, как нечто большее, чем есть на самом деле.
— Конечно-конечно, — сладко согласился Макс.
— Макс, поверить не могу, что ты вернулся...
Они обнялись и принялись возбуждённо обсуждать подробности Максового путешествия сюда.
Я решила не откладывать вопрос, ставший причиной всей поцелуйной кутерьмы: присела возле топи и вытянула вперёд руку.
— Ключ верните, — грозно потребовала я у зеленоволосой.
— Не теряй больше, в другой раз такую усладу не задумаю, — пообещала она, вытянула из-под воды ключик и протянула мне. Я покраснела до корней волос, выхватила ключ и вскочил на ноги, планируя, пока все заняты Максом, тихонько испариться. Не вышло.
— Майя, — Макс отодвинул Яна, ринулся ко мне и стиснул в объятьях. — Спасибо тебе, век не забуду. А блюдо с собой заберу, ему здесь нельзя, извини.
— Я очень рада, что тебя удалось достать оттуда. Врагу не пожелаешь... — кивнула я и шмыгнула носом.
— Макс, это правда ты?! — Алексей оттёр меня от чудом спасшегося друга и принялся обнимать его, ощупывать и оглядывать.
Я отошла в сторону. Теперь домой.
Сунула руку в карман и стиснула в кулаке ключ.
Нет. Не так.
Зажмурилась и прижала ладони к вискам. Нужно просто проснуться. Вот, тупица! Давно можно было так сделать!
Господи Боже, какая забористая микстура. Или... это больная фантазия у меня, да? Ну и бредятина. Какое счастье, что это был сон!
Я лежала в собственной постели со сбившимися влажными простыней, одеялом и глядела в потолок. Мокрая насквозь пижама, сама вся в испарине, но по ощущениям совершенно здоровая.
Из соседней комнаты доносился Федькин безмятежный храп под дивный аккомпанемент имперского марша.
Прода от 13.06.2024, 17:28
Глава одиннадцатая. Крокодилий бассейн, змея и искренние(?) извинения
Как оказалось, у чудодейственной микструры есть серьёзная побочка — уже второй день кряду у меня болела голова, не переставая. Хотя и после — не значит из-за, но… Про горячечный бред вообще промолчу. Я решила, что анализ моего ночного приключения облегчения не принесёт: выводы напрашиваются неутешительные. Федька же не проникся моими страданиями, лишь жестокосердно убедился, что по простудной части я однозначно поправилась, но обещал доложить обстановку бабушке и взять у неё что-то для моей головы. А мучится сомнениями относительно своего душевного здоровья оставил в одиночестве.
Жанну ещё вчера забрал и увёз в неизвестном направлении её обожаемый оборотень, а мне ничего не оставалось, кроме как заняться хозяйственной прозой жизни. Нет, не нужно подозревать во мне повышенную трудовую сознательность. Я честно хотела бы накрыться простынёй и тихо помирать себе от головной боли сутки напролёт, но побоялась, что усну, а мне опять будет снится всякое. Поэтому мужественно загрузила бельё в стиральную машину, навела порядок и отправилась в магазин — проветриться.
На обратном пути уже у самого дома стало понято — случилось нечто страшное. Возле подъезда стояла Олимпиада и, собрав вокруг себя небольшую толпу из благодарных и не очень зрителей, с самым воинственным видом вещала в массы очередную жилищно-бытовую драму. Вроде бы, ничего нового, но у меня внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия.
— Ну, наконец-то, явление Христа народу!
— Здравствуйте. А что, собственно, произошло? — я двинулась в подъезд, не сбавляя скорости и игнорируя любопытные взгляды зрителей.
— Произошло! — мерзкая пенсионерка решительно направилась за мной. — Испорчен мой ремонт в ванной!
Ремонт? Да там ванная видела ремонт последний раз при царе Горохе.
— А я-то тут при чём?— При том! Ты меня топишь!
— Как топлю? — похолодела я и взметнулась вверх по лестнице, а ретивая Олимпиада ни на шаг не отставала.
Она же меня судебными исками со свету сживет, если это правда! Я бросила пакеты под ноги и, немного повозившись с замком, распахнула дверь. В тандеме с соседкой мы ворвались в квартиру.
— Да чтоб тебя!.. — шёпотом опечалилась сразу я.
Закинула сливной шланг от стиральной машины в ванну, и с досадой оглядела пенное великолепие под ногами. Пейзаж выдался что надо: воды по щиколотку, а из угла в угол ванной комнаты неторопливо плывёт полупустая упаковка с гелем для душа в виде крокодильчика. Бассейн с крокодилами. Я покосилась на торжествующее лицо пострадавшей, с каким-то нездоровым удовольствием любовавшейся открывшимся её взору видом.
— Олимпиада Андреевна, извините, я возмещу затраты...
— Естественно! Куда ты денешься? Имей в виду, я вызвала экспертов, чтобы зафиксировать ущерб!
— Кто бы сомневался, — пробормотала я.
— Вот-вот, и не сомневайся! Как романы с несколькими мужиками враз крутить она первая, а как за квартирой смотреть — не дождешься! И Жанка такая же!
— Олимпиада Андреевна, побойтесь бога! С какими мужиками?
И куда только девается её интеллигентность, когда она погружается в тему чужой личной жизни?! Оплот нравственности, блин, всемирного масштаба. Сразу какие-то простонародные выражения в речь вставляет, и ещё эта хабалистая интонация появляется. Как базарная баба, в самом деле!
— А не надо меня божьей карой пугать! — гневно свела нарисованные брови Олимпиада. — Я что вижу, то и говорю! Сначала этот ваш пронырливый Фёдор, который и днём, и ночью таскается, так и зыркает своим цыганским глазом, как бы чего умыкнуть. А теперь ещё второй дежурит под подъездом, тебя дожидается. Смотри, пропадет у меня что, с тебя спрошу!
Я только тяжело вздохнула, возражать ей было бесполезно: она не слушала, а по обыкновению наслаждалась процессом. Совсем из ума выжила. Кому нужно её бесценное барахло? Психушка по ней плачет.
— С чего вы взяли, что это меня кто-то дожидается?
— А кого ж еще? Тебя колченогую привёз неизвестно откуда, видать, после кувырканий с ним захромала. А потом ходит тут, поджидает.
— Чего? Каких кувырканий? Да просто ногу подвернула, а он подвeз до дому! — и зачем я оправдываюсь? Всё равно не поверит.
Стоп!
Ян приезжал сюда? Когда это?
— Олимпиада Андреевна, вы ничего не путаете? Может, это не он был и не меня поджидал?
— Я никогда ничего не путаю, — оскорбилась она. — Он самый и был, я его хорошо запомнила. И номер машины «вэ, ноль, ноль, один, вэ, вэ», — подняв глаза к потолку, отчеканила старушенция. — А вчера полдня тут торчал, видно, сильно ему понравилось кувыркаться с тобой, — потерпевшая резко замолчала, прислушиваясь к шуму на лестнице. — Ой, это комиссия из ЖЭКа, наверное, приехала! — озабоченно всплеснула руками она и метнулась к выходу. — Ну, Майка, смотри у меня, придешь ремонт делать, — уже более миролюбивым тоном на прощанье выдала Олимпиада и, погрозив мне пальцем, поспешила к себе для оценки разрушений.
— Приду-приду, — хмуро пообещала я.
Сидя на полу и вычерпывая ковшом воду, я вяло размышляла.
Ян? Зачем он приезжал? Если эта полоумная карга не врёт, конечно. Наверняка врёт, с неё станется! А ведь нас вчера, действительно целый день дома не было... В кино с Федькой ходили и вообще… Ну, и что? Это не значит, что Ян меня здесь подкарауливал. При мысли о том, что он был здесь, вспотели ладони: я взволнованно вскочила, заметалась в крокодильем бассейне, затем села обратно и с ещё большим энтузиазмом принялась за осушение. Почему меня это так вывело из равновесия? К моему стыду, не от страха или опасения, что он задумал что-то против меня. А от потенциальной возможности снова увидеть его.
Масла в огонь подливало воображение, красочно рисующее поцелуйные сцены горячечного сна.
***
Бассейн вычерпан, а новые нелёгкие думы, усугубились старыми: подруга занята личной жизнью, до меня ей почти нет дела. Перебрасываемся парой фраз, и она уже спешит умчаться. Иногда охватывало ощущение, что её стало тяготить общение со мной. Стало чем-то вроде обязанности. Я, конечно, понимаю, что влюбленные вокруг себя ничего не замечают, и это простительно, но всё равно обидно. А однажды вообще поймала себя на мысли, что немного ревную подругу к её оборотню.
Вот, ещё один повод отвлечь себя продуктивной деятельностью. Пока, желательно, не слишком интеллектуальной. Жизнь должна продолжаться, невзирая на ревность, болезненные фантазии и вспышки на солнце.
А ведь на горизонте маячит дипломная...
