— Вот уж глупость какая! Зачем бы он предлагал тебе встречаться?
— Откуда я знаю? Может, наврал, чтобы я с ним переспала.
Мы помолчали, думая каждая о своём.
— Ясно. Трусишь. Но подумай, лучше сделать и жалеть, чем рыдать тут под знакомые песенки.
Я пожала плечами.
— А знаешь, чего я боюсь больше всего? Что отказала ему, и сама никогда в жизни не почувствую больше такого.
— Хочешь, я поговорю с ним?
— Нет! Пожалуйста, не надо. И Филу не говори. Пусть это останется между нами, — я умоляюще на неё посмотрела.
— Хорошо, — вздохнула Жанна.
Подруга подошла ко мне, и мы обнялись. Мне сразу стало как-то легче после этого разговора. Я сказала ей то, в чем не признавалась даже себе — мне до смерти хотелось отношений с Яном — но это тупиковая ситуация. И я не знаю, чего он хочет на самом деле. Чем дальше я зайду, тем больнее мне будет потом, даже если он говорил правду. Хотя и очень хотелось броситься в омут головой, идя на поводу у своих чувств.
Вечером Федька, злой как чёрт, явился с пустыми руками.
— Не спрашивай, — с порога буркнул он. — Фигня в стиле статей в Википедии. И с тем же уровнем достоверности источников.
— Как ты думаешь, может, твоя бабушка что-нибудь знает? — я вопросительно поглядела на друга.
— Поедем и спросим её.
В квартире Ангелины пахло травами, свежей выпечкой и детским неконтролируемым бедламом. Таким, какой привносят в атмосферу любимые внуки, едва переступив порог дома. Как оказалось, кроме нас нанести визит бабушке решила Федькина двоюродная сестра Лада со своими четырехлетними близнецами Ярополком и Светозаром, которые обожали дядю Федю. Что мало приводило обожаемого в восторг. Вообще у Закревских (а их, надо сказать, целая толпа!) есть такой всеобщий небольшой бзик семейного масштаба — называть детей славянскими именами разной степени старинности, и только, наверное, один Федькин папа выбивался из общего строя своим византийским (благодаря его матери Ангелине, пришедшей из другого рода и единожды настоявшей на своём) и сына нарёк греческим. А могло бы повезти меньше. Был бы Казимиром или каким-нибудь Огнияром. Или Звенизадом. А так Федька.
— А нам на день рождения машинки подарили! — весело затараторил Светозар. — Во-о-от такой торт был!
— И четыре свечки! — поддержал брата Ярополк.
— Ух ты, клёво, — вяло отозвался дядя.
— Только ёлку нам почему-то не поставили, — горестно вздохнул Светозар.
— Так ёлку на Новый год наряжают.
— А… ну тогда ладно.
— Федь, Федь, а эта как называется? — сунул под нос машинку Ярополк.
— Хаммер.
— А эта?
— Мини купер.
— Мики пукер?! Мама, мама! А Федя сказал пукер! Пукер — это плохое слово? — заорали наперебой близнецы.
— Тихо! Федя сказал купер. А купер — это хорошее слово. А ну, марш в комнату, тут взрослые разговаривают! — шикнула на близнецов Лада, и они шумно утараканились с кухни вон.
— Ребят, вы ешьте пироги, ешьте!
— Ба, мы ф Майкой фотели фебя... — начал Федька, запихивая себе в рот кусок пирога.
— Спросить про Лютичей, — закончила я за него. — А ты прожуйся сначала.
— Зачем это вам? — удивилась Ангелина.
— Надо! — хором выдали мы и переглянулись.
— Зачем?
— Ну, ба! Спрашиваем, значит надо!
— Ну, хорошо. Только с Лютичами… аккуратнее.
— Почему? — опять хором удивились мы, только я шёпотом, а Федька — во всё горло.
— Ты гляди, какое взаимопонимание, — хмыкнула Лада, но на неё никто не обратил внимания: мы с Закревским полностью обратились в слух, и коллективная ушная раковина была настроена исключительно на Федькину бабушку.
— Род Лютичей всегда процветал и славился своими детьми, весьма талантливыми, надо сказать... и сильными.— Ангелина изящным жестом поправила выбившуюся из аккуратной прически прядь. — Если начать из глубины веков...
— Давай из глубины, но не очень глубоко, — не выдержал Федька.
— Говорят, что когда-то давно в Карпатах один славный муж, и звали его… — торжественно начала Ангелина.
— Чей муж? — тут же перебил её внук, на секунду перестав жевать.
— Мужчина имеется в виду, — закатила глаза я. — Не перебивай.
— Ааа… Угу, и как его там звали?
— Звали его Жиромир...
Федька подавился пирогом и закашлялся от смеха. Ангелина качнула головой и с лёгкой укоризной улыбнулась, воздержавшись от комментариев: в Федькином запущенном случае они были совершенно бессмысленны. А я не воздержалась — размахнулась и приложила пострадавшего по могучей хребтине. Он, возмущенно косясь в мою сторону, подавил последний приступ «кашля».
— Прошло? — участливо поинтересовалась я.
— Чуть всё не вышло, — вместо благодарности пропыхтел Фёдор и снова как ни в чём не бывало плутовато заулыбался. — Жиромир...
— Всегда пожалуйста, — отозвалась я, а он уже повернулся к сестре:
— Вот, Ладка, кхе-кхе... будет у тебя ещё один потомок, можешь назвать его Жиромир, ты только вслушайся, как круто звучит...
— Вот родишь своего, — сестра отвесила ему лёгонький подзатыльник, — и называй, как хочешь. Хоть Тутанхамоном.
— Ты только вслушайся, как круто звучит: Тутанхамон Фёдорович! — поддержала Ладу я, и мы дружно захихикали.
— Ладно ба, не обращай внимания на этих дурочек, перебивают только, — взяв ещё один кусок пирога, Федька сунул его в рот и одобрительно замычал: рассказывай, мол, дальше.
— ...Жиромир Лют открыл в себе необычные способности. У него была очень тесная связь с природой, он умел тонко чувствовать потоки силы и умел их направлять, не нарушая гармонии. В то время Жиромир был юн, любопытен и дерзок. Говорили даже, что умение это досталось ему чуть ли не божественных предков. Знания он доверял не каждому и учил одного из своих братьев, который учеником оказался прилежным и очень способным. Возмужав и обзаведясь многочисленным потомством, Лют принял решение основать новый род. Так появились Лютичи. Многие его близкие и даже некоторые дальние родичи предпочли встать под его начало, поскольку слыл он мужем мудрым и справедливым.
— Пока все прям до зубовного скрежета благообразно, — нетерпеливо поморщился Федька, не переставая при этом активно жевать. — Когда будет ложка дёгтя?
— Да не перебивай ты! — шикнула на него я.
Ангелина улыбнулась краешком рта, совсем по-фёдоровски, и продолжила:
— Так вот. Род Лютичей рос и набирал силу. Они ревностно хранили и множили знания и древние практики. Очень гордые и своевольные одарённые. А один случай в своё время породил между нашими родами не то чтобы вражду… вооружённый нейтралитет. Кто-то что-то не поделил, обвинили друг друга: один в пропаже, другой в навете… Дела давно минувших дней, век с лишним прошло, однако, как говорится, ложечки нашлись, но осадочек остался.
— А что пропало-то?
— Невеста. А с ней и некоторые тайны рода.
— Неожиданный поворот, — ухмыльнулся Федька. — Юбку не поделили.
— Не всё так однозначно. История странная, придумывать подробностей не стану. С тех пор Лютичи — род самый закрытый из всех, что я знаю.
— То есть, что они там у себя мутят — материя тёмная, науке неизвестная.
— Скажу так. Силой Лютичи владеют немалой, применяют её умело, вот и некоторым хочется видеть несколько иное объяснение такой успешности. С другой стороны, кто его знает...
— А я слышала, болтают, будто Лютичи наплодили упырей, — мистическим тоном вставила свои пять копеек Лада.
— Каких ещё упырей? — внезапно охрипшим голосом спросила я.
— Лада! Ну что ты детей пугаешь? Глупости какие-то повторяешь за сплетниками, — нахмурилась Ангелина.
— Так я ж говорю — болтают, — Лада невозмутимо откусила пирог с зеленым луком и весело посмотрела на «детей», — а что, Феденьке и Майечке боязно стало?
— Ха-ха, Лада-то у нас юмористка, — пихнул меня в бок Федька. — Ладно, ба, нам пора. Пошли, Майка. Спасибо за пироги, интересный рассказ, и отдельное спасибо сестрице за аттракцион ужасов. Планирую всю ночь промучиться кошмарами.
— Приходите ещё, — радостно отозвалась Лада.
— С собой пирогов возьмите! — забеспокоилась Ангелина.
— Возьмем, — милостиво согласился внук.
По дороге домой много думала, да так ничего и не придумала.
Мрак. Про упырей, конечно, брехня, но, как говорится, нет дыма без огня, и слухи на пустом месте не возникают, и вполне может оказаться, что мой отец — «кровавый». Узнать это наверняка, можно только, поймав его за руку. Или прямо спросить.
Если это окажется правдой, я в довольно сложной ситуации. Конечно, откажусь от покровительства его рода, но оставит ли он меня в покое? Не знаю.
Не раздумывая, я сняла браслет, подаренный мне Ярославом.
Полторы недели мы с Жанной помимо учёбы были заняты подготовкой к свадьбе. Выбрали потрясающее свадебное платье цвета слоновой кости с изящным кружевом в стиле ретро, которое необыкновенно ей шло — в нём она выглядела как неземное существо. Фата, туфли и прочие мелочи тоже дождались своего часа. Не забыли и пляжном гардеробе Жанны — сразу после свадьбы молодожёны собирались укатить на райский остров на краю света.
Для меня мы тоже приобрели божественный и неприлично дорогой для моего кошелька вечерний наряд: платье из натурального шёлка длиной в пол с кружевным верхом (реверанс в сторону невесты), цвета какао, спереди целомудренно закрытое, с ромбовидным вырезом сзади, открывающим практически всю спину, но при этом не делающим его вульгарным. В общем, моё появление не должно пройти незамеченным. Федька, когда увидел меня в полной экипировке при макияже и замысловатой прическе, проворчал, что теперь придётся не развлекаться на празднике, а отбиваться от моих потенциальных кавалеров. Я решила считать это наивысшей оценкой.
Всё это время меня не покидала мысль, что на свадьбе я увижу его. Официально я была свидетельницей Жанны, а Ян — жениха, но вряд ли нам грозило тесное общение: у оборотней свои свадебные традиции, и для Жанны оставили только бросание букета и подвязки для чулок. По-моему, так она была рада избавиться от таких непременных атрибутов наших свадеб, как выкуп невесты, конкурсы и пьяная драка.
С предсвадебными заботами время пролетело быстро, и я несколько отвлеклась от мыслей об объявившемся отце и его потенциальной «кровавости».
Вот и настал день свадьбы. Жанна выглядела как ангел, сошедший с небес, но очень волновалась, для приведения подруги в чувство пришлось чередовать дилетантские сеансы психотерапии с валерьянкой. При этом что-то мне подсказывало, что эти методы совсем скоро потребуются и мне...
Наталья Петровна беспрестанно смахивала набежавшие слёзы умиления и хлопотливо помогала в сборах. Алексей Николаевич — Жаннин отец — уехал проверить в снятое для свадьбы целое «поместье» с огромным домом недалеко от города, всё ли готово к регистрации и торжеству. Пока он был с нами, я заметила, что и он очень взволнован, хотя всегда был очень уравновешенным мужчиной. Конечно, не каждый день выдаешь дочь замуж! Тем более за оборотня. Но они, естественно, о Филе таких подробностей не знали.
С погодой очень повезло: стоял ясный солнечный день, в небе — ни единого облачка. Наконец, наступил час икс: прибыл жених со своим свидетелем. У свадьбы был огромный кортеж — за белым лимузином, где разместились невеста с женихом и мы с Яном, ехало ещё с десяток машин. Ян вёл себя по отношению ко мне вежливо-отстранено, но так даже было лучше, и я немного успокоилась. Пока мы ехали, он иногда, когда думал, что я не вижу, смотрел на меня, а я в этот момент старалась не сойти с ума от волнения.
Регистрацию решено было провести там же, где и само торжество, но прямо под открытым небом, как в американских фильмах. Для этого была построена небольшая белая беседка аркой — выглядело это очень элегантно и романтично. Даже тетенька из ЗАГСа оказалась приятной женщиной и общего вида не портила. Регистрация прошла без сучка, без задоринки, речь представителя муниципалитета отличилась лаконичностью и неожиданной проникновенностью, живая музыка... Я даже прослезилась. Когда молодожёны принимали поздравления, и мы с Яном оказались погребены под вручёнными цветами, мне не удалось толком сказать Жанне то, что хотелось. Как я рада за неё, и какая она счастливая. Ладно, потом будет ещё время.
Подавляющее число гостей были оборотнями, что понятно, но волчьи традиции открыто демонстрировать не стали из-за родственников и гостей со стороны невесты, пребывающих, как и её родители, в блаженном неведении относительно видовой принадлежности жениха. Однако когда Филипп надел на Жанну, помимо человеческого атрибута брачного союза в виде кольца, ещё и ажурный «поясок» (не знаю, что это за металл, похож на золото), очень изысканный кстати, лично мне стало понятно, из какой это оперы. В остальном ничего необычного. Короче, после всего этого счастливая Жанна (в том числе и от того, что сменила свою сдобно-кондитерскую фамилию), вместе с не менее счастливым Филиппом, и все гости отправились в особняк для всего остального.
Несмотря на нетрадиционность по человеческим меркам, свадьба внешне мало отличалась от обычной. Зал был украшен по последним модным свадебным тенденциям и имел классическое убранство в тон с платьем невесты, но с яркими акцентами. Во-первых, в виде перемежавших белые розы цветков фуксии, и, соответственно, во-вторых и третьих — такого же цвета (фуксии, понятное дело) нижних скатертей и салфеток, и пирамида из бокалов с розовым брютом. Апофеозом нашей с Жанной скромной дизайнерской мысли явился торт, который мы не избавили от основной цветовой гаммы, и он был выполнен в виде трех кружевных ярусов, повторяющих текстуру ткани платья невесты. С волчьими ягодами. Цвета фуксии. Наталье Петровне мы объяснили, что так сейчас модно.
Родители Фила выглядели счастливыми и, по всей видимости, одобряли выбор сына. Его мама большую часть вечера о чем-то увлечённо беседовала с Жанниными родителями, и это, скорее всего, тоже свидетельствовало о том, что оборотни не имеют ничего против людей в качестве и родственников тоже. Вообще, оказалось, что у Фила довольно многочисленная семья: каждый второй гость являлся как минимум дальним родственником, а как максимум двоюродным братом, сестрой, племянницей, тетей, дядей и так далее. И все свежи, молоды и прекрасны — прямо какой-то конкурс красоты, а не свадьба! И улыбаются белозубыми широкими улыбками (даже не клыкастыми, как ни странно) и даже нам с Федькой. А у него от такого количества шикарных девушек прямо глаза разбегались в разные стороны. Я время от времени призывала его к порядку — вести себя прилично и подобрать слюни, но он, видимо, не мог ничего с собой поделать. В какой-то момент я стала всерьез опасаться, что он в порыве страсти обесчестит какую-нибудь невинную волчицу, а мне потом придется пришивать на место его безмозглую голову.
Не могу сказать, что моё душевное состояние было в идеальном равновесии, но и я получила удовольствие от праздника. Федька развлекал меня шутками-прибаутками, а Жанна хоть и была занята своим счастьем, иногда тихонько меня подбадривала.
Когда все волчьи свадебные традиции были соблюдены, началась танцевально-развлекательная часть. Меня приглашали танцевать даже оборотни, но я всем отказывала — совсем не было желания. Единственным исключением
— Откуда я знаю? Может, наврал, чтобы я с ним переспала.
Мы помолчали, думая каждая о своём.
— Ясно. Трусишь. Но подумай, лучше сделать и жалеть, чем рыдать тут под знакомые песенки.
Я пожала плечами.
— А знаешь, чего я боюсь больше всего? Что отказала ему, и сама никогда в жизни не почувствую больше такого.
— Хочешь, я поговорю с ним?
— Нет! Пожалуйста, не надо. И Филу не говори. Пусть это останется между нами, — я умоляюще на неё посмотрела.
— Хорошо, — вздохнула Жанна.
Подруга подошла ко мне, и мы обнялись. Мне сразу стало как-то легче после этого разговора. Я сказала ей то, в чем не признавалась даже себе — мне до смерти хотелось отношений с Яном — но это тупиковая ситуация. И я не знаю, чего он хочет на самом деле. Чем дальше я зайду, тем больнее мне будет потом, даже если он говорил правду. Хотя и очень хотелось броситься в омут головой, идя на поводу у своих чувств.
Прода от 03.07.2024, 17:47
***
Вечером Федька, злой как чёрт, явился с пустыми руками.
— Не спрашивай, — с порога буркнул он. — Фигня в стиле статей в Википедии. И с тем же уровнем достоверности источников.
— Как ты думаешь, может, твоя бабушка что-нибудь знает? — я вопросительно поглядела на друга.
— Поедем и спросим её.
В квартире Ангелины пахло травами, свежей выпечкой и детским неконтролируемым бедламом. Таким, какой привносят в атмосферу любимые внуки, едва переступив порог дома. Как оказалось, кроме нас нанести визит бабушке решила Федькина двоюродная сестра Лада со своими четырехлетними близнецами Ярополком и Светозаром, которые обожали дядю Федю. Что мало приводило обожаемого в восторг. Вообще у Закревских (а их, надо сказать, целая толпа!) есть такой всеобщий небольшой бзик семейного масштаба — называть детей славянскими именами разной степени старинности, и только, наверное, один Федькин папа выбивался из общего строя своим византийским (благодаря его матери Ангелине, пришедшей из другого рода и единожды настоявшей на своём) и сына нарёк греческим. А могло бы повезти меньше. Был бы Казимиром или каким-нибудь Огнияром. Или Звенизадом. А так Федька.
— А нам на день рождения машинки подарили! — весело затараторил Светозар. — Во-о-от такой торт был!
— И четыре свечки! — поддержал брата Ярополк.
— Ух ты, клёво, — вяло отозвался дядя.
— Только ёлку нам почему-то не поставили, — горестно вздохнул Светозар.
— Так ёлку на Новый год наряжают.
— А… ну тогда ладно.
— Федь, Федь, а эта как называется? — сунул под нос машинку Ярополк.
— Хаммер.
— А эта?
— Мини купер.
— Мики пукер?! Мама, мама! А Федя сказал пукер! Пукер — это плохое слово? — заорали наперебой близнецы.
— Тихо! Федя сказал купер. А купер — это хорошее слово. А ну, марш в комнату, тут взрослые разговаривают! — шикнула на близнецов Лада, и они шумно утараканились с кухни вон.
— Ребят, вы ешьте пироги, ешьте!
— Ба, мы ф Майкой фотели фебя... — начал Федька, запихивая себе в рот кусок пирога.
— Спросить про Лютичей, — закончила я за него. — А ты прожуйся сначала.
— Зачем это вам? — удивилась Ангелина.
— Надо! — хором выдали мы и переглянулись.
— Зачем?
— Ну, ба! Спрашиваем, значит надо!
— Ну, хорошо. Только с Лютичами… аккуратнее.
— Почему? — опять хором удивились мы, только я шёпотом, а Федька — во всё горло.
— Ты гляди, какое взаимопонимание, — хмыкнула Лада, но на неё никто не обратил внимания: мы с Закревским полностью обратились в слух, и коллективная ушная раковина была настроена исключительно на Федькину бабушку.
— Род Лютичей всегда процветал и славился своими детьми, весьма талантливыми, надо сказать... и сильными.— Ангелина изящным жестом поправила выбившуюся из аккуратной прически прядь. — Если начать из глубины веков...
— Давай из глубины, но не очень глубоко, — не выдержал Федька.
— Говорят, что когда-то давно в Карпатах один славный муж, и звали его… — торжественно начала Ангелина.
— Чей муж? — тут же перебил её внук, на секунду перестав жевать.
— Мужчина имеется в виду, — закатила глаза я. — Не перебивай.
— Ааа… Угу, и как его там звали?
— Звали его Жиромир...
Федька подавился пирогом и закашлялся от смеха. Ангелина качнула головой и с лёгкой укоризной улыбнулась, воздержавшись от комментариев: в Федькином запущенном случае они были совершенно бессмысленны. А я не воздержалась — размахнулась и приложила пострадавшего по могучей хребтине. Он, возмущенно косясь в мою сторону, подавил последний приступ «кашля».
— Прошло? — участливо поинтересовалась я.
— Чуть всё не вышло, — вместо благодарности пропыхтел Фёдор и снова как ни в чём не бывало плутовато заулыбался. — Жиромир...
— Всегда пожалуйста, — отозвалась я, а он уже повернулся к сестре:
— Вот, Ладка, кхе-кхе... будет у тебя ещё один потомок, можешь назвать его Жиромир, ты только вслушайся, как круто звучит...
— Вот родишь своего, — сестра отвесила ему лёгонький подзатыльник, — и называй, как хочешь. Хоть Тутанхамоном.
— Ты только вслушайся, как круто звучит: Тутанхамон Фёдорович! — поддержала Ладу я, и мы дружно захихикали.
— Ладно ба, не обращай внимания на этих дурочек, перебивают только, — взяв ещё один кусок пирога, Федька сунул его в рот и одобрительно замычал: рассказывай, мол, дальше.
— ...Жиромир Лют открыл в себе необычные способности. У него была очень тесная связь с природой, он умел тонко чувствовать потоки силы и умел их направлять, не нарушая гармонии. В то время Жиромир был юн, любопытен и дерзок. Говорили даже, что умение это досталось ему чуть ли не божественных предков. Знания он доверял не каждому и учил одного из своих братьев, который учеником оказался прилежным и очень способным. Возмужав и обзаведясь многочисленным потомством, Лют принял решение основать новый род. Так появились Лютичи. Многие его близкие и даже некоторые дальние родичи предпочли встать под его начало, поскольку слыл он мужем мудрым и справедливым.
— Пока все прям до зубовного скрежета благообразно, — нетерпеливо поморщился Федька, не переставая при этом активно жевать. — Когда будет ложка дёгтя?
— Да не перебивай ты! — шикнула на него я.
Ангелина улыбнулась краешком рта, совсем по-фёдоровски, и продолжила:
— Так вот. Род Лютичей рос и набирал силу. Они ревностно хранили и множили знания и древние практики. Очень гордые и своевольные одарённые. А один случай в своё время породил между нашими родами не то чтобы вражду… вооружённый нейтралитет. Кто-то что-то не поделил, обвинили друг друга: один в пропаже, другой в навете… Дела давно минувших дней, век с лишним прошло, однако, как говорится, ложечки нашлись, но осадочек остался.
— А что пропало-то?
— Невеста. А с ней и некоторые тайны рода.
— Неожиданный поворот, — ухмыльнулся Федька. — Юбку не поделили.
— Не всё так однозначно. История странная, придумывать подробностей не стану. С тех пор Лютичи — род самый закрытый из всех, что я знаю.
— То есть, что они там у себя мутят — материя тёмная, науке неизвестная.
— Скажу так. Силой Лютичи владеют немалой, применяют её умело, вот и некоторым хочется видеть несколько иное объяснение такой успешности. С другой стороны, кто его знает...
— А я слышала, болтают, будто Лютичи наплодили упырей, — мистическим тоном вставила свои пять копеек Лада.
— Каких ещё упырей? — внезапно охрипшим голосом спросила я.
— Лада! Ну что ты детей пугаешь? Глупости какие-то повторяешь за сплетниками, — нахмурилась Ангелина.
— Так я ж говорю — болтают, — Лада невозмутимо откусила пирог с зеленым луком и весело посмотрела на «детей», — а что, Феденьке и Майечке боязно стало?
— Ха-ха, Лада-то у нас юмористка, — пихнул меня в бок Федька. — Ладно, ба, нам пора. Пошли, Майка. Спасибо за пироги, интересный рассказ, и отдельное спасибо сестрице за аттракцион ужасов. Планирую всю ночь промучиться кошмарами.
— Приходите ещё, — радостно отозвалась Лада.
— С собой пирогов возьмите! — забеспокоилась Ангелина.
— Возьмем, — милостиво согласился внук.
По дороге домой много думала, да так ничего и не придумала.
Мрак. Про упырей, конечно, брехня, но, как говорится, нет дыма без огня, и слухи на пустом месте не возникают, и вполне может оказаться, что мой отец — «кровавый». Узнать это наверняка, можно только, поймав его за руку. Или прямо спросить.
Если это окажется правдой, я в довольно сложной ситуации. Конечно, откажусь от покровительства его рода, но оставит ли он меня в покое? Не знаю.
Не раздумывая, я сняла браслет, подаренный мне Ярославом.
Прода от 04.07.2024, 17:58
Глава семнадцатая. Свадьба, букет и не только мой сон
Полторы недели мы с Жанной помимо учёбы были заняты подготовкой к свадьбе. Выбрали потрясающее свадебное платье цвета слоновой кости с изящным кружевом в стиле ретро, которое необыкновенно ей шло — в нём она выглядела как неземное существо. Фата, туфли и прочие мелочи тоже дождались своего часа. Не забыли и пляжном гардеробе Жанны — сразу после свадьбы молодожёны собирались укатить на райский остров на краю света.
Для меня мы тоже приобрели божественный и неприлично дорогой для моего кошелька вечерний наряд: платье из натурального шёлка длиной в пол с кружевным верхом (реверанс в сторону невесты), цвета какао, спереди целомудренно закрытое, с ромбовидным вырезом сзади, открывающим практически всю спину, но при этом не делающим его вульгарным. В общем, моё появление не должно пройти незамеченным. Федька, когда увидел меня в полной экипировке при макияже и замысловатой прическе, проворчал, что теперь придётся не развлекаться на празднике, а отбиваться от моих потенциальных кавалеров. Я решила считать это наивысшей оценкой.
Всё это время меня не покидала мысль, что на свадьбе я увижу его. Официально я была свидетельницей Жанны, а Ян — жениха, но вряд ли нам грозило тесное общение: у оборотней свои свадебные традиции, и для Жанны оставили только бросание букета и подвязки для чулок. По-моему, так она была рада избавиться от таких непременных атрибутов наших свадеб, как выкуп невесты, конкурсы и пьяная драка.
С предсвадебными заботами время пролетело быстро, и я несколько отвлеклась от мыслей об объявившемся отце и его потенциальной «кровавости».
Вот и настал день свадьбы. Жанна выглядела как ангел, сошедший с небес, но очень волновалась, для приведения подруги в чувство пришлось чередовать дилетантские сеансы психотерапии с валерьянкой. При этом что-то мне подсказывало, что эти методы совсем скоро потребуются и мне...
Наталья Петровна беспрестанно смахивала набежавшие слёзы умиления и хлопотливо помогала в сборах. Алексей Николаевич — Жаннин отец — уехал проверить в снятое для свадьбы целое «поместье» с огромным домом недалеко от города, всё ли готово к регистрации и торжеству. Пока он был с нами, я заметила, что и он очень взволнован, хотя всегда был очень уравновешенным мужчиной. Конечно, не каждый день выдаешь дочь замуж! Тем более за оборотня. Но они, естественно, о Филе таких подробностей не знали.
С погодой очень повезло: стоял ясный солнечный день, в небе — ни единого облачка. Наконец, наступил час икс: прибыл жених со своим свидетелем. У свадьбы был огромный кортеж — за белым лимузином, где разместились невеста с женихом и мы с Яном, ехало ещё с десяток машин. Ян вёл себя по отношению ко мне вежливо-отстранено, но так даже было лучше, и я немного успокоилась. Пока мы ехали, он иногда, когда думал, что я не вижу, смотрел на меня, а я в этот момент старалась не сойти с ума от волнения.
Регистрацию решено было провести там же, где и само торжество, но прямо под открытым небом, как в американских фильмах. Для этого была построена небольшая белая беседка аркой — выглядело это очень элегантно и романтично. Даже тетенька из ЗАГСа оказалась приятной женщиной и общего вида не портила. Регистрация прошла без сучка, без задоринки, речь представителя муниципалитета отличилась лаконичностью и неожиданной проникновенностью, живая музыка... Я даже прослезилась. Когда молодожёны принимали поздравления, и мы с Яном оказались погребены под вручёнными цветами, мне не удалось толком сказать Жанне то, что хотелось. Как я рада за неё, и какая она счастливая. Ладно, потом будет ещё время.
Подавляющее число гостей были оборотнями, что понятно, но волчьи традиции открыто демонстрировать не стали из-за родственников и гостей со стороны невесты, пребывающих, как и её родители, в блаженном неведении относительно видовой принадлежности жениха. Однако когда Филипп надел на Жанну, помимо человеческого атрибута брачного союза в виде кольца, ещё и ажурный «поясок» (не знаю, что это за металл, похож на золото), очень изысканный кстати, лично мне стало понятно, из какой это оперы. В остальном ничего необычного. Короче, после всего этого счастливая Жанна (в том числе и от того, что сменила свою сдобно-кондитерскую фамилию), вместе с не менее счастливым Филиппом, и все гости отправились в особняк для всего остального.
Несмотря на нетрадиционность по человеческим меркам, свадьба внешне мало отличалась от обычной. Зал был украшен по последним модным свадебным тенденциям и имел классическое убранство в тон с платьем невесты, но с яркими акцентами. Во-первых, в виде перемежавших белые розы цветков фуксии, и, соответственно, во-вторых и третьих — такого же цвета (фуксии, понятное дело) нижних скатертей и салфеток, и пирамида из бокалов с розовым брютом. Апофеозом нашей с Жанной скромной дизайнерской мысли явился торт, который мы не избавили от основной цветовой гаммы, и он был выполнен в виде трех кружевных ярусов, повторяющих текстуру ткани платья невесты. С волчьими ягодами. Цвета фуксии. Наталье Петровне мы объяснили, что так сейчас модно.
Родители Фила выглядели счастливыми и, по всей видимости, одобряли выбор сына. Его мама большую часть вечера о чем-то увлечённо беседовала с Жанниными родителями, и это, скорее всего, тоже свидетельствовало о том, что оборотни не имеют ничего против людей в качестве и родственников тоже. Вообще, оказалось, что у Фила довольно многочисленная семья: каждый второй гость являлся как минимум дальним родственником, а как максимум двоюродным братом, сестрой, племянницей, тетей, дядей и так далее. И все свежи, молоды и прекрасны — прямо какой-то конкурс красоты, а не свадьба! И улыбаются белозубыми широкими улыбками (даже не клыкастыми, как ни странно) и даже нам с Федькой. А у него от такого количества шикарных девушек прямо глаза разбегались в разные стороны. Я время от времени призывала его к порядку — вести себя прилично и подобрать слюни, но он, видимо, не мог ничего с собой поделать. В какой-то момент я стала всерьез опасаться, что он в порыве страсти обесчестит какую-нибудь невинную волчицу, а мне потом придется пришивать на место его безмозглую голову.
Не могу сказать, что моё душевное состояние было в идеальном равновесии, но и я получила удовольствие от праздника. Федька развлекал меня шутками-прибаутками, а Жанна хоть и была занята своим счастьем, иногда тихонько меня подбадривала.
Когда все волчьи свадебные традиции были соблюдены, началась танцевально-развлекательная часть. Меня приглашали танцевать даже оборотни, но я всем отказывала — совсем не было желания. Единственным исключением
