– Торопишься? – ухмыльнулся самозваный король Артур.
– Стирка, глажка, уборка. Куда без этого порядочной женщине!
– Иди. Дорогу найдешь?
– Найдем. Ты ведь не думаешь, что я одна пойду? Разрешите пройти? – она перевесилась через окно.
Андрей помог ей взобраться, а потом и спуститься с оконного проема.
– К слову, этот замок не был разрушен временем, – передислокация не мешала рождению исторической правды. – Последний бой крепость приняла в тысяча шестьсот сорок четвертом году. Тогда она была захвачена и разрушена трансильванцами. С тех пор замок не отстраивался. – Он широко повел рукой. – Руины – результат военных действий. Дорогие дамы, почувствуйте атмосферу Средневековья, какое оно было без прикрас.
– Мрачное и страшное, – буркнула Яна и полезла через пролом.
– Мне Средневековье рисуется совсем другим, – нежным голосом отозвалась Ника. – Время отважных рыцарей, прекрасных дам, охот с выездом, богатых балов, красочных турниров…
– … и кровавых крестовых походов, – автоматически закруглила Яна. Виновато встрепенулась: – Черт знает что! Само выходит.
– Прекрасные дамы, – грохнул прямо в ухо голос Андрея, – встречаемся в ресторане в восемь тридцать вечера.
Яна подпрыгнула от неожиданности, рванула в сторону и угодила в круглую яму, полную каменных обломков, где едва не наступила на бедняжку Чуева.
– Войтовская, опять ты, – пропыхтел Толик, успевший вздремнуть под чахлым кустиком.
– Колодец! – откуда-то сверху объявил Галл. – Диаметр три с половиной метра.
– Неужели? – развеселилась Яна. – И всем этим дурьим метражом предки пробивались через жерло вулкана в поисках воды!
– Думать так и не научилась. Только говорить, а? – вежливо осведомился невидимый Галл.
– В колодце хранили дождевую воду, – не дал развернуться перепалке Андрей. – Сейчас он полузасыпан, останки, по сути.
Возле колодца собрались все одноклассники. Носком кроссовки Толик лениво ковырял камешки на дне колодца, в несбыточной надежде добыть упомянутую дождевую воду. Рядом с ним, на краю древнего гидросооружения, сидела Луиза, терпеливо выгуливая слабого подопечного. Чуть подальше пристроилась усталая Ника. В руках она держала туфельку, из которой вытряхивала то ли песок, то ли щебенку, но процесс длился. Было ясно, что подобная участь постигнет и вторую туфлю, пока модельные ножки не отдохнут и не будут в состоянии преодолеть отрезок замок-пансионат.
Герман и Полина держались чуть поодаль: их чувства полыхали пламенем, они с удовольствием ругались. Борис забрался на одну из стен, ведя съемку школьного сообщества. Выглядел швейцарский доктор бодро и свеженько, будто вылез из-под душа. Яне подумалось, что такого здорового лося надо гонять и гонять – предпочтительна вышеупомянутая охота с выездом, и одним замком тут не обойтись. Вот на пятом, возможно, на шестом историческом объекте Галл сломается, вырубится и потеряет видеокамеру.
Распахнутый чемодан валялся посреди комнаты. Скрестив ноги по-турецки, Яна сидела на коврике и занималась укладкой вещей. В одной руке она держала фен, в другой – пустую коробку.
– Нам повезло, что погромщик в аффекте не порезал одежду, не побил технику и не выпил бар, – глубокомысленно заметила она. – Хочется поблагодарить его за это.
– Даже не знаю, кого предпочесть: злобного и неизвестного маньяка или недоброго, но все-таки знакомого одноклассника, – с этим словами Оля вышла из ванной комнаты, где второй раз за день выставляла на полку мыло, гели и шампуни. – Зачем скинул на пол? Зубную пасту ногой раздавил. Только не пойму, чья была паста.
– Боюсь, что и он не понял. Глядел на сплошные дубли и не понимал. Эти загадочные русские женщины!
Яна закинула коробку с феном в чемодан, отправила туда книжку, зонтик и несколько пакетов с вещами, затем поднялась с коврика, устало потянулась.
– Меня откровенно ненавидят двое: Вероника и Чуев, – она застегнула замок и поставила чемодан возле шкафа. – Луиза – нудна и высокомерна, но делить нам нечего. Галл полон сюрпризов. Впрочем, и Ника тоже. Ты бы смогла на таких каблуках три часа бродить по горам?
Ольга отрицательно мотнула головой.
– Вот видишь. Я ее недооценила. Она – хитрая и сильная женщина, в Андрея вцепилась мертвой хваткой. Глазом моргнуть не успеем, как потащит его под венец.
– Он не входит в список подозреваемых? – уточнила подруга.
– Не входит, – твердо заявила Яна. – Хотя туда-сюда бегали все.
– Правильно. И Герман убегал с веранды, и Полина, и Андрей.
– Шесть, – покосилась на скептически настроенную соседку, – ладно, семь подозреваемых.
Яна вышла на свою веранду, перегнулась через широкие перила и внимательно изучила поросший травой и кустарником, практически отвесный склон оврага. Скрипнула дверь, рядом появилась Оля.
– Объясни, как можно сюда забраться? – спросила Яна.
– Но забрался же! – парировала та. – Среди бела дня залезть в чужой дом и устроить там погром. Он отчаянно рисковал. Здесь нужны железные нервы. Не-ет, это не Чуев.
– Тогда Галл. У хирургов, знаешь, какие нервы? Канаты стальные! Если узнает, что Грааль у меня, полоснет по горлу скальпелем и грубо захохочет.
Подружка замотала головой, не желая представлять сумасшедшего доктора.
– Не он это.
– Тогда кто?
Они помолчали, пристально вглядываясь в темно-зеленую глубину оврага.
– Я знаю! – торжественно произнесла Яна. – Человек-паук!
Женский смех взорвал сиреневые сумерки, прокатился по оврагу и затих в тени соседской веранды.
Острые шпильки вязли в мягкой земле. Яна чертыхнулась, выдернула каблуки и, встав на носочки, забавно побежала вслед за подругой. В свете луны ее светло-зеленое одеяние призрачно выделялась на фоне гнетущей темноты. Легкий шифоновый шарфик, скромно драпировавший шикарный вырез горловины, поддался налетевшему ветерку и плавно упорхнул с плеч, найдя пристанище в дебрях колючего шиповника. Она ахнула и ринулась во тьму разыскивать летучую деталь гардероба.
– День сегодня непутевый, – ныла Яна, освещая мобильным телефоном ближайший куст. – Куда ты делся?
Ольга стояла на мостике и следила за светлой блузкой подруги. Блузка со стенаниями нападала на живую изгородь.
– Что у тебя опять случилось?
– Улетел, гад!
– Кто? – Оля бросила взгляд на светящийся экран мобильника. – Не спеши. Уже все равно на сорок минут опоздали. – Она облокотилась на перила мостика. – Значения не имеет, пятью минутами раньше или позже...
– …Луиза съест нас с потрохами, и с этим неладным шарфом. Ой, колется! Вот ты где. Нашла! – Яна сняла с ветки шарф и помахала им над головой.
Женщины поднимались по ступенькам, причем Яна всю дорогу разговаривала с шарфиком.
– Куда ты убегаешь? Ведь красиво лежал. Опять этот ветер!
– Вяжи крепче, – вздохнула подруга.
– Морским узлом?
Они вышли на дорожку, вымощенную каменной плиткой. В ночном безмолвии дробный перестук каблучков прозвучал оглушительной гаммою и заставил женщин ускорить темп. Вдоль стен пансионата подруги уже почти бежали, с надеждой посматривая в сторону узких окон. Бархатные вишневые портьеры прятали тайны постояльцев, а заодно не пускали на улицу электрический свет.
Подруги остановились у входа, чтобы привести себя в порядок и отдышаться. Сейчас строгий фасад здания, темные аллеи, сплетающиеся в клубок у фонтана, и едва слышная музыка вызвали у Яны абсолютно противоположные чувства. Она неожиданно сорвала с груди лелеемый шарфик и закружилась в вальсе.
– Будем танцевать! – выкрикнула она и была остановлена рукой подруги.
– Наш ресторан, – Оля кивнула на окна с мозаикой. – Веди себя прилично.
– То есть? – оскорбилась Войтовская.
– Не провоцируй мальчиков и девочек.
– У-у! Так я до седьмого пришествия не разберусь, кто есть кто, и заслуживает ли избранник Грааль.
Яна с любопытством разглядывала неправильной формы зал, убранство которого было выдержано в стиле рыцарского средневековья. В центре большого помещения располагался внушительный очаг, прикрытый колпаком с широкой трубой. Грубоватые столы темного дерева и стулья с высокими спинками держались на почтительном расстоянии от очага, заполняя углы и ниши слабоосвещенного зала. Роскошные скатерти, мозаичные стекла в окнах и скрещенные алебарды над дверями удачно вписывались в дизайнерскую концепцию тех глухих времен.
Чтобы посадить одноклассников вместе, хозяева ресторана сдвинули четыре столика в один большой квадрат. На импровизированном столе опоздавшие дамы наблюдали легкий разгром: сервировка нарушена, початые бутылки, полупустые тарелки с переворошенными закусками, скомканные салфетки. Зато гости разрумянились и выглядели счастливыми. Даже строгая физкультурница не стала пенять припозднившимся одноклассницам за чудовищный, по ее меркам, проступок.
Яна и Оля присели на стулья с незаполненной стороны квадрата. Ника как-то незаметно примкнула к подружкам, что совершенно не понравилось Войтовской. После драматического выяснения отношений на лесной дороге, она не благоволила к сопернице и подспудно желала видеть ее в роли погромщицы. Хотя навязанный образ худенькой Нике совершенно не подходил.
Возле женщин материализовался услужливый официант, расставляющий горячее и наполняющий бокалы вином.
– Спасибо, – кивнула Яна и огляделась.
Мужчины держались особняком, рассевшись на противоположной стороне стола. По единодушному мнению подруг, они были заняты коварными интригами. Полина сидела боком, глядя исключительно в сторону великого артиста. Луизу всецело поглотили откровения отпустившего себя Толика.
Разведчик постучал ножом по графину и призвал начать официальную церемонию: каждый из присутствующих должен был рассказать биографию, начиная с момента окончания школы и заканчивая сегодняшним днем. Самой смелой оказалась Вероника. Она откинула в сторону салфетку, изящно поднялась и обратилась… к Андрею:
– После окончания школы я уехала из военного городка и поступила в Московскую Академию хореографии, – докладчица выдала ослепительную улыбку. – Закончила учебное заведение с отличием и была приглашена в столичный театр. Отработав полгода, подалась в модельный бизнес…
– Сейчас начнется про волшебный карьерный рост, зарубежные контракты, гонорары в валюте, – шептала Яна подруге. – Теперь представь, следом вылезу я – типичная провинциалка, никакого успеха в карьере…
Одноклассники со вниманием отнеслись к рассказу звезды подиума. Лишь Толик суетился: поглощал водку полными стопками, шумно закусывал, демонстративно гремел тарелками. Яна решила, что ему тоже претит выступать перед изысканным обществом, и бедняжка готовит побег. Правда, способ выбрал не слишком правильный: напьется вдрызг и слушайте ребята автобиографию в деталях.
– После окончания Челябинского пищевого института работала технологом на пивзаводе, – вела жизненную летопись Полина. – Прошло несколько лет, и я…
– …рассказывать, что сто лет замужем, двое детей-оболтусов, шесть соток земли с мутной дачей? И зачем я сюда приехала? – ужаснулась Яна.
– …полгода, как исполнительный директор предприятия. Не замужем, воспитываю дочь, – ловко закруглилась староста и с царственным видом опустилась на стул.
– Кино про Полину сняли, – завистливо вздохнула Яна. – Москва слезам не верит.
– Я смотрела! – взорвалась эмоциями Вероника.
– Хорошая история, жизненная. Согласно сценарию, героиня должна выйти замуж за рабочего в грязных ботинках и с бабкиным самоваром.
– Ты не поняла главного, – вмешалась Оля. – У будущего мужа – золотые руки.
Яна уставилась на свои руки. Пришла в себя от пинка по ногам и настойчивого шепота.
– Вставай и рассказывай. Народ ждет.
– Только не говорите, что моя очередь! – испугалась Яна. – После успешного пивзавода моя история вообще никак. А, ладно! – решительно выдохнула и поднялась из-за стола.
Все силы ушли на возвращение голоса, в голове – ни одной путевой мысли. Она забавно поклонилась.
– У меня скромные достижения. После школы я… я струсила и подалась в техникум. И только спустя семь лет, при муже и с детьми, поступила в университет на заочное…
Звон разбитой посуды и рев Толика заставили Яну плюхнуться на стул: ноги подкосились.
– Университеты, институты… вот вы у меня где! – дурным голосом орал скандалист, угрожая кулаком перепуганной Войтовской.
Он враскачку поднялся, потянул за собой скатерть, отшвырнул в сторону кусок хлеба.
– Я академий не заканчивал и получаю побольше вашего! Рабочий четвертого разряда, прошу любить и жаловать. Золотые руки! И меня це-енят! – последнее слово он произнес с дрожью в голосе и хлопнулся на место: Луиза дернула буяна за рукав.
– Закусывай, – она придвинула тарелку и вложила ему в пальцы вилку.
– Неужели Полина выйдет замуж за Толика? – Вероника вытаращила глаза и схватилась за грудь. – Что же это делается, мамочка!
– Судьба играет, – неопределенно высказалась Яна.
Полина же задумчиво баловалась с ножиком, не подозревая о происках насмешливой фортуны, подсовывающей ей одноклассника-золотые ручки на место супруга.
– У Толика комплекс на почве образования. У всех – высшее, а у него – никакого. Его это убивает, – Оля прижимала ко лбу бутылку с холодной минералкой и развлекалась ролью психолога.
– А меня убивает, что уже целый час играет медленная музыка, и никто не приглашает меня танцевать! – возмутилась Ника. – Полине тоже грустно. Еще бы! Перспективы-то сомнительные.
Заскучавшая директорша пивзавода отодвинула в сторону закуску, подперла рукой щеку и со странным выражением рассматривала тупой столовый нож. Сжав оружие в кулаке, она темпераментно атаковала запеченное мясо, после чего уставилась на получившийся натюрморт.
– Эскалибур, черт бы тебя побрал, – процедила она и задохнулась в горячих объятиях навалившейся Вероники.
– Мне катастрофически не хватает мужского внимания, – жаловалась подружка.
– А мне воздуха, – прохрипела Полина, разрывая удушающие цепи. – Видишь, им не до нас. Шепчутся. У них – тайна.
– На свежий воздух …выйдем, Полиночка-а! – тянула Вероника и, взяв за ориентир скрещение двух алебард, пошла к двери.
Бывшая отличница твердо помнила про наикратчайшее расстояние между двумя точками. Проход вышел как на подиуме: ногу она четко ставила перед ногой – этакий заплетающийся шаг, очаг преодолела впритирку, стол был взят на таран, официант отброшен в сторону.
Полина вытащила нож из мяса, аккуратно помассировала горло, смешно подергала шеей, снимая спазм, и лишь тогда отправилась на вечерний променад.
Обиженные невниманием одноклассницы поочередно покинули пансионат, спустились по ступенькам и присели на парапете фонтана, уставившись в черноту аллей. Уютная темнота ночи, пьянящие запахи цветов и некоторая уединенность располагали к дружеским откровениям.
– Хочу замуж, – призналась Вероника. – Сигареты есть? Столько времени потеряла.
– Ты не куришь, – Полина опустила ладонь в воду фонтана, и легонько брызнула на пошедшую в разнос подружку. Та отодвинулась, прикрылась руками и продолжила, прямую, как предыдущий путь, мысль.
– Я дважды была замужем. Оба раза по расчету. Теперь желаю выйти по любви.
– Это хорошо, – улыбнулась Полина в темноту, – что объекты у нас разные.
– Как думаешь, почему он ничего не рассказывает о семье? – Вероника решила хоть с кем-то обсудить наболевшее.
– Стирка, глажка, уборка. Куда без этого порядочной женщине!
– Иди. Дорогу найдешь?
– Найдем. Ты ведь не думаешь, что я одна пойду? Разрешите пройти? – она перевесилась через окно.
Андрей помог ей взобраться, а потом и спуститься с оконного проема.
– К слову, этот замок не был разрушен временем, – передислокация не мешала рождению исторической правды. – Последний бой крепость приняла в тысяча шестьсот сорок четвертом году. Тогда она была захвачена и разрушена трансильванцами. С тех пор замок не отстраивался. – Он широко повел рукой. – Руины – результат военных действий. Дорогие дамы, почувствуйте атмосферу Средневековья, какое оно было без прикрас.
– Мрачное и страшное, – буркнула Яна и полезла через пролом.
– Мне Средневековье рисуется совсем другим, – нежным голосом отозвалась Ника. – Время отважных рыцарей, прекрасных дам, охот с выездом, богатых балов, красочных турниров…
– … и кровавых крестовых походов, – автоматически закруглила Яна. Виновато встрепенулась: – Черт знает что! Само выходит.
– Прекрасные дамы, – грохнул прямо в ухо голос Андрея, – встречаемся в ресторане в восемь тридцать вечера.
Яна подпрыгнула от неожиданности, рванула в сторону и угодила в круглую яму, полную каменных обломков, где едва не наступила на бедняжку Чуева.
– Войтовская, опять ты, – пропыхтел Толик, успевший вздремнуть под чахлым кустиком.
– Колодец! – откуда-то сверху объявил Галл. – Диаметр три с половиной метра.
– Неужели? – развеселилась Яна. – И всем этим дурьим метражом предки пробивались через жерло вулкана в поисках воды!
– Думать так и не научилась. Только говорить, а? – вежливо осведомился невидимый Галл.
– В колодце хранили дождевую воду, – не дал развернуться перепалке Андрей. – Сейчас он полузасыпан, останки, по сути.
Возле колодца собрались все одноклассники. Носком кроссовки Толик лениво ковырял камешки на дне колодца, в несбыточной надежде добыть упомянутую дождевую воду. Рядом с ним, на краю древнего гидросооружения, сидела Луиза, терпеливо выгуливая слабого подопечного. Чуть подальше пристроилась усталая Ника. В руках она держала туфельку, из которой вытряхивала то ли песок, то ли щебенку, но процесс длился. Было ясно, что подобная участь постигнет и вторую туфлю, пока модельные ножки не отдохнут и не будут в состоянии преодолеть отрезок замок-пансионат.
Герман и Полина держались чуть поодаль: их чувства полыхали пламенем, они с удовольствием ругались. Борис забрался на одну из стен, ведя съемку школьного сообщества. Выглядел швейцарский доктор бодро и свеженько, будто вылез из-под душа. Яне подумалось, что такого здорового лося надо гонять и гонять – предпочтительна вышеупомянутая охота с выездом, и одним замком тут не обойтись. Вот на пятом, возможно, на шестом историческом объекте Галл сломается, вырубится и потеряет видеокамеру.
ГЛАВА 7 - в которой одноклассники рассказывают автобиографию
Распахнутый чемодан валялся посреди комнаты. Скрестив ноги по-турецки, Яна сидела на коврике и занималась укладкой вещей. В одной руке она держала фен, в другой – пустую коробку.
– Нам повезло, что погромщик в аффекте не порезал одежду, не побил технику и не выпил бар, – глубокомысленно заметила она. – Хочется поблагодарить его за это.
– Даже не знаю, кого предпочесть: злобного и неизвестного маньяка или недоброго, но все-таки знакомого одноклассника, – с этим словами Оля вышла из ванной комнаты, где второй раз за день выставляла на полку мыло, гели и шампуни. – Зачем скинул на пол? Зубную пасту ногой раздавил. Только не пойму, чья была паста.
– Боюсь, что и он не понял. Глядел на сплошные дубли и не понимал. Эти загадочные русские женщины!
Яна закинула коробку с феном в чемодан, отправила туда книжку, зонтик и несколько пакетов с вещами, затем поднялась с коврика, устало потянулась.
– Меня откровенно ненавидят двое: Вероника и Чуев, – она застегнула замок и поставила чемодан возле шкафа. – Луиза – нудна и высокомерна, но делить нам нечего. Галл полон сюрпризов. Впрочем, и Ника тоже. Ты бы смогла на таких каблуках три часа бродить по горам?
Ольга отрицательно мотнула головой.
– Вот видишь. Я ее недооценила. Она – хитрая и сильная женщина, в Андрея вцепилась мертвой хваткой. Глазом моргнуть не успеем, как потащит его под венец.
– Он не входит в список подозреваемых? – уточнила подруга.
– Не входит, – твердо заявила Яна. – Хотя туда-сюда бегали все.
– Правильно. И Герман убегал с веранды, и Полина, и Андрей.
– Шесть, – покосилась на скептически настроенную соседку, – ладно, семь подозреваемых.
Яна вышла на свою веранду, перегнулась через широкие перила и внимательно изучила поросший травой и кустарником, практически отвесный склон оврага. Скрипнула дверь, рядом появилась Оля.
– Объясни, как можно сюда забраться? – спросила Яна.
– Но забрался же! – парировала та. – Среди бела дня залезть в чужой дом и устроить там погром. Он отчаянно рисковал. Здесь нужны железные нервы. Не-ет, это не Чуев.
– Тогда Галл. У хирургов, знаешь, какие нервы? Канаты стальные! Если узнает, что Грааль у меня, полоснет по горлу скальпелем и грубо захохочет.
Подружка замотала головой, не желая представлять сумасшедшего доктора.
– Не он это.
– Тогда кто?
Они помолчали, пристально вглядываясь в темно-зеленую глубину оврага.
– Я знаю! – торжественно произнесла Яна. – Человек-паук!
Женский смех взорвал сиреневые сумерки, прокатился по оврагу и затих в тени соседской веранды.
Острые шпильки вязли в мягкой земле. Яна чертыхнулась, выдернула каблуки и, встав на носочки, забавно побежала вслед за подругой. В свете луны ее светло-зеленое одеяние призрачно выделялась на фоне гнетущей темноты. Легкий шифоновый шарфик, скромно драпировавший шикарный вырез горловины, поддался налетевшему ветерку и плавно упорхнул с плеч, найдя пристанище в дебрях колючего шиповника. Она ахнула и ринулась во тьму разыскивать летучую деталь гардероба.
– День сегодня непутевый, – ныла Яна, освещая мобильным телефоном ближайший куст. – Куда ты делся?
Ольга стояла на мостике и следила за светлой блузкой подруги. Блузка со стенаниями нападала на живую изгородь.
– Что у тебя опять случилось?
– Улетел, гад!
– Кто? – Оля бросила взгляд на светящийся экран мобильника. – Не спеши. Уже все равно на сорок минут опоздали. – Она облокотилась на перила мостика. – Значения не имеет, пятью минутами раньше или позже...
– …Луиза съест нас с потрохами, и с этим неладным шарфом. Ой, колется! Вот ты где. Нашла! – Яна сняла с ветки шарф и помахала им над головой.
Женщины поднимались по ступенькам, причем Яна всю дорогу разговаривала с шарфиком.
– Куда ты убегаешь? Ведь красиво лежал. Опять этот ветер!
– Вяжи крепче, – вздохнула подруга.
– Морским узлом?
Они вышли на дорожку, вымощенную каменной плиткой. В ночном безмолвии дробный перестук каблучков прозвучал оглушительной гаммою и заставил женщин ускорить темп. Вдоль стен пансионата подруги уже почти бежали, с надеждой посматривая в сторону узких окон. Бархатные вишневые портьеры прятали тайны постояльцев, а заодно не пускали на улицу электрический свет.
Подруги остановились у входа, чтобы привести себя в порядок и отдышаться. Сейчас строгий фасад здания, темные аллеи, сплетающиеся в клубок у фонтана, и едва слышная музыка вызвали у Яны абсолютно противоположные чувства. Она неожиданно сорвала с груди лелеемый шарфик и закружилась в вальсе.
– Будем танцевать! – выкрикнула она и была остановлена рукой подруги.
– Наш ресторан, – Оля кивнула на окна с мозаикой. – Веди себя прилично.
– То есть? – оскорбилась Войтовская.
– Не провоцируй мальчиков и девочек.
– У-у! Так я до седьмого пришествия не разберусь, кто есть кто, и заслуживает ли избранник Грааль.
Яна с любопытством разглядывала неправильной формы зал, убранство которого было выдержано в стиле рыцарского средневековья. В центре большого помещения располагался внушительный очаг, прикрытый колпаком с широкой трубой. Грубоватые столы темного дерева и стулья с высокими спинками держались на почтительном расстоянии от очага, заполняя углы и ниши слабоосвещенного зала. Роскошные скатерти, мозаичные стекла в окнах и скрещенные алебарды над дверями удачно вписывались в дизайнерскую концепцию тех глухих времен.
Чтобы посадить одноклассников вместе, хозяева ресторана сдвинули четыре столика в один большой квадрат. На импровизированном столе опоздавшие дамы наблюдали легкий разгром: сервировка нарушена, початые бутылки, полупустые тарелки с переворошенными закусками, скомканные салфетки. Зато гости разрумянились и выглядели счастливыми. Даже строгая физкультурница не стала пенять припозднившимся одноклассницам за чудовищный, по ее меркам, проступок.
Яна и Оля присели на стулья с незаполненной стороны квадрата. Ника как-то незаметно примкнула к подружкам, что совершенно не понравилось Войтовской. После драматического выяснения отношений на лесной дороге, она не благоволила к сопернице и подспудно желала видеть ее в роли погромщицы. Хотя навязанный образ худенькой Нике совершенно не подходил.
Возле женщин материализовался услужливый официант, расставляющий горячее и наполняющий бокалы вином.
– Спасибо, – кивнула Яна и огляделась.
Мужчины держались особняком, рассевшись на противоположной стороне стола. По единодушному мнению подруг, они были заняты коварными интригами. Полина сидела боком, глядя исключительно в сторону великого артиста. Луизу всецело поглотили откровения отпустившего себя Толика.
Разведчик постучал ножом по графину и призвал начать официальную церемонию: каждый из присутствующих должен был рассказать биографию, начиная с момента окончания школы и заканчивая сегодняшним днем. Самой смелой оказалась Вероника. Она откинула в сторону салфетку, изящно поднялась и обратилась… к Андрею:
– После окончания школы я уехала из военного городка и поступила в Московскую Академию хореографии, – докладчица выдала ослепительную улыбку. – Закончила учебное заведение с отличием и была приглашена в столичный театр. Отработав полгода, подалась в модельный бизнес…
– Сейчас начнется про волшебный карьерный рост, зарубежные контракты, гонорары в валюте, – шептала Яна подруге. – Теперь представь, следом вылезу я – типичная провинциалка, никакого успеха в карьере…
Одноклассники со вниманием отнеслись к рассказу звезды подиума. Лишь Толик суетился: поглощал водку полными стопками, шумно закусывал, демонстративно гремел тарелками. Яна решила, что ему тоже претит выступать перед изысканным обществом, и бедняжка готовит побег. Правда, способ выбрал не слишком правильный: напьется вдрызг и слушайте ребята автобиографию в деталях.
– После окончания Челябинского пищевого института работала технологом на пивзаводе, – вела жизненную летопись Полина. – Прошло несколько лет, и я…
– …рассказывать, что сто лет замужем, двое детей-оболтусов, шесть соток земли с мутной дачей? И зачем я сюда приехала? – ужаснулась Яна.
– …полгода, как исполнительный директор предприятия. Не замужем, воспитываю дочь, – ловко закруглилась староста и с царственным видом опустилась на стул.
– Кино про Полину сняли, – завистливо вздохнула Яна. – Москва слезам не верит.
– Я смотрела! – взорвалась эмоциями Вероника.
– Хорошая история, жизненная. Согласно сценарию, героиня должна выйти замуж за рабочего в грязных ботинках и с бабкиным самоваром.
– Ты не поняла главного, – вмешалась Оля. – У будущего мужа – золотые руки.
Яна уставилась на свои руки. Пришла в себя от пинка по ногам и настойчивого шепота.
– Вставай и рассказывай. Народ ждет.
– Только не говорите, что моя очередь! – испугалась Яна. – После успешного пивзавода моя история вообще никак. А, ладно! – решительно выдохнула и поднялась из-за стола.
Все силы ушли на возвращение голоса, в голове – ни одной путевой мысли. Она забавно поклонилась.
– У меня скромные достижения. После школы я… я струсила и подалась в техникум. И только спустя семь лет, при муже и с детьми, поступила в университет на заочное…
Звон разбитой посуды и рев Толика заставили Яну плюхнуться на стул: ноги подкосились.
– Университеты, институты… вот вы у меня где! – дурным голосом орал скандалист, угрожая кулаком перепуганной Войтовской.
Он враскачку поднялся, потянул за собой скатерть, отшвырнул в сторону кусок хлеба.
– Я академий не заканчивал и получаю побольше вашего! Рабочий четвертого разряда, прошу любить и жаловать. Золотые руки! И меня це-енят! – последнее слово он произнес с дрожью в голосе и хлопнулся на место: Луиза дернула буяна за рукав.
– Закусывай, – она придвинула тарелку и вложила ему в пальцы вилку.
– Неужели Полина выйдет замуж за Толика? – Вероника вытаращила глаза и схватилась за грудь. – Что же это делается, мамочка!
– Судьба играет, – неопределенно высказалась Яна.
Полина же задумчиво баловалась с ножиком, не подозревая о происках насмешливой фортуны, подсовывающей ей одноклассника-золотые ручки на место супруга.
– У Толика комплекс на почве образования. У всех – высшее, а у него – никакого. Его это убивает, – Оля прижимала ко лбу бутылку с холодной минералкой и развлекалась ролью психолога.
– А меня убивает, что уже целый час играет медленная музыка, и никто не приглашает меня танцевать! – возмутилась Ника. – Полине тоже грустно. Еще бы! Перспективы-то сомнительные.
Заскучавшая директорша пивзавода отодвинула в сторону закуску, подперла рукой щеку и со странным выражением рассматривала тупой столовый нож. Сжав оружие в кулаке, она темпераментно атаковала запеченное мясо, после чего уставилась на получившийся натюрморт.
– Эскалибур, черт бы тебя побрал, – процедила она и задохнулась в горячих объятиях навалившейся Вероники.
– Мне катастрофически не хватает мужского внимания, – жаловалась подружка.
– А мне воздуха, – прохрипела Полина, разрывая удушающие цепи. – Видишь, им не до нас. Шепчутся. У них – тайна.
– На свежий воздух …выйдем, Полиночка-а! – тянула Вероника и, взяв за ориентир скрещение двух алебард, пошла к двери.
Бывшая отличница твердо помнила про наикратчайшее расстояние между двумя точками. Проход вышел как на подиуме: ногу она четко ставила перед ногой – этакий заплетающийся шаг, очаг преодолела впритирку, стол был взят на таран, официант отброшен в сторону.
Полина вытащила нож из мяса, аккуратно помассировала горло, смешно подергала шеей, снимая спазм, и лишь тогда отправилась на вечерний променад.
ГЛАВА 8 - в которой Яну обвиняют в краже Грааля
Обиженные невниманием одноклассницы поочередно покинули пансионат, спустились по ступенькам и присели на парапете фонтана, уставившись в черноту аллей. Уютная темнота ночи, пьянящие запахи цветов и некоторая уединенность располагали к дружеским откровениям.
– Хочу замуж, – призналась Вероника. – Сигареты есть? Столько времени потеряла.
– Ты не куришь, – Полина опустила ладонь в воду фонтана, и легонько брызнула на пошедшую в разнос подружку. Та отодвинулась, прикрылась руками и продолжила, прямую, как предыдущий путь, мысль.
– Я дважды была замужем. Оба раза по расчету. Теперь желаю выйти по любви.
– Это хорошо, – улыбнулась Полина в темноту, – что объекты у нас разные.
– Как думаешь, почему он ничего не рассказывает о семье? – Вероника решила хоть с кем-то обсудить наболевшее.
