ПРОЛОГ
Торжественные звуки органа раздавались под древними сводами часовни, наполняя радостью и ликованием сердца собравшихся. И как не радоваться особенно в такой день как сегодня? Как не гордиться тем, что живешь в Инверари - самом прекрасном замке Бригии?
Крепки его стены, глубоки рвы, высоки башни, могуч гарнизон, непобедимы рыцари. Спокойна жизнь в тени его стен. Но не это наполняет гордостью и ликованием сердца людей, а его хозяйка - леди Элен Арклоу, герцогиня Балеарская. Добрый ангел, ласточка, посланная Всевышним во славу свою. Никто в округе иначе и не называл ее светлость. Даже шутка у местных появилась. Мол, кто сказал, что ласточка - птичка мелкая? Наша грознее ястреба будет. Крылья замок укрывают, от зоркого глаза никому не скрыться, наповал стазисом разит, промаха не знает.
Ну а если серьезно, то при ее светлости совсем другая жизнь у людей началась. Сыто и спокойно стало в Инверари, а уж до чего интересно. На полях да в теплицах заморские редкости произрастают, а над ними пчелки жужжат. На птичнике агромадные пангейки прохаживаются. Благодать райская. И будто мало того, леди грозится на Новогодье всех накормить со своего стола мясом заморским да другими разносолами. А уж если она чего скажет, ни в жизнь не передумает.
Вон как по осени насильника наказала, не поглядела ни на благородную кровь, ни на гонор рыцарский. Как есть великая женщина! И так во всем. Взять хоть деток ее - птенчиков малых. Ведь сразу двоих родила. Девочку, стало быть, да мальчика. Имена им сам король выбрал и в кафедральном соборе огласил, представил племянников Всевышнему. Мальцу огромную честь оказал - свое имя пожаловал, а сестричку его Рикардой нарек. Чтоб каждый в королевстве знал, что отроки сии помазанником божьим отмечены.
Жаль, что герцога Балеарского при сем великом дне дома не случилось. Как увел он войско свое в Морию проклятую, так и не возвернулся пока. Бьется там во славу королевскую, проливает кровь на чужую землю. А сам небось домой рвется. К жене и деткам малым. Верные люди говорят, что письма да подарки он своей леди чуть не каждую седьмицу шлет. И это правильно. Такую жену нужно холить и лелеять, а то ведь и увести могут. Желающие косяком ходят. Нарезают круги вокруг герцогинюшки.
- Менуэты танцуют (хороводы водят по-нашему), - разделывая пангейку, всякий раз сетовала Айрис (повариха). - Медом им тут намазано.
- С брассики душистый медок получился, - облизывались поварята, далекие от сердечных страстей и мук.
- Балует вас ее светлость, - покачала головой повариха. - Жалеет пострелят.
- Пусть едят, - по-доброму улыбнулась на это заглянувшая на кухню экономка. - Леди Элен разрешила. А знаешь, куда госпожа медку велела отправить?
- В аббатство святой Катарины? - невинно предположила Айрис. - Неужели леди Элен решила подсластить Нэвилше заточение?
- Думай, что говоришь, - рассердилась миз Локхарт (фамилие экономки, если кто забыл). - Не станет ее светлость подставляться из желания отомстить сопернице. Неужели ты не понимаешь, что Нэвилша тут же нашим медком отравится мало не на смерть? Не упустит муха белобрысая возможности оклеветать Ласточку.
- Значит, свекровушку уважить медком решила леди Элен? - подумав над словами экономки, выдала Айрис.
- Обратно, нет, - поджала губы ее собеседница. - Пойми ты, простая душа, миледи никогда не даст этим людям оружие против себя. Передай она медок королеве-матери, та враз занедужит, а виноватой наша госпожа останется.
- Угу-угу, - на это раз повариха задумалась всерьез. - Неужели мужа дорогого наша герцогинюшка порадовала?
- Его самого, - подтвердила миз Локхарт. - Он ей, стало быть, сорок аршин лучшего даэронского кружева, а она ему горшочек медку целебного.
- Ну и правильно, - одобрила повариха. - За что боролся... - женщина многозначительно покачала ножом, - на то и напоролся.
- То-то и оно, - горько усмехнулась экономка. - Ладно, заболтались мы с тобой, а работа сама себя не сделает.
- Это точно, одни приготовления к празднику чего стоят, - Айрис вернулась к осмотру пангейки.
- Ух и погуляем, - поддержали начальство поварята.
Кухарка хотела было одернуть пострелят да махнула рукой. Пусть их. Хорошие ведь мальчишки, проворные, работящие. Настоящей опорой станут новорожденному хозяину. Верными псами у ног его лягут. Всех порвут. Да и не только они. Каждый в замке за хозяйку и ее деток жизнь отдать готов.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Рождество Всевышнего Елена Павловна отмечала дома. Со своими людьми. ‘Негоже в такой день тащиться в аббатство,’ - рассудила она. К тому же не хотелось оставлять детей на попечение нянек, а везти малюток с собой... Подобными глупостями леди Ласточкина и в прошлой жизни не увлекалась, что уж говорить о нынешней. Ей еще тогда претила манера юных и не очень яжемамочек тягать за собой крохотных деток на выставки, в кафе, кино. Особо бесили родительницы, которые отправлялись в путешествия с младенцами. Ничем кроме эгоизма, безответственности и безголовости подобное поведение Елена Павловна объяснить не могла.
Ребенок должен находиться в безопасных, комфортных условиях. Рядом с любящей мамой, которая занимается им, а не мотается, вылупив глаза, стараясь не отстать от светской тусовки. Слава богу в Бригии с этим было строго. Родила - сиди дома и занимайся детьми. Никаких визитов, особенно в отсутствие мужа. Детей посторонним не показывали до полугода. Во избежание. Подарки роженицам тоже не полагались. Чествовались отцы-молодцы. Мамочкам следовало скромно стоять в сторонке. Желательно потупившись. Дабы всем своим видом транслировать скромность и готовность к новым свершениям на ниве демографии.
Елену Павловну такое положение вещей устраивало полностью. Меньше всего сейчас ей хотелось устраивать приемы и чаепития. Посторонние в замке ей нужны были как прошлогодний снег. Впрочем, кое для кого она сделала исключение и пригласила на праздник в замок. И это отнюдь не отец, мачеха и братья. Они вот уже несколько месяцев как переселились Инверари.
Ну как переселились... Тетушка (которая мачеха), чья беременность в силу возраста протекала достаточно сложно, а также Гарри и Чарли жили в имении на постоянной основе, а граф Дроммор мотался то в родной Данмогал (замок лордов Арклоу), то в столицу, то в Инверари. Удивительно, но столь активный образ жизни пошел ему на пользу. Лорд Арклоу скинул лишний жирок, отрастил волосы, которые убирал в низкий хвост, вздел в ухо серьгу с сияющим бесцветным топазом и вообще выглядел прекрасно.
- Ты помолодел, - всякий раз при виде мужа выговаривала графиня. - Выглядишь словно лихой пират, а не почтенный глава семейства.
- Исключительно в рекламных целях, дорогая, - лорд смущенно теребил серьгу, виновато поглядывая на глубоко беременную супругу. - Торгую лицом на старости лет.
- Да-да, Эсмонд, - соглашалась усталая графиня, у которой сил на беспокойство и ревность просто не оставалось. Все они уходили на бьющегося под сердцем ребенка.
Бедной женщине почти все время было нехорошо. Отеки, боли в спине, странные вкусовые предпочтения... Малыш доставался тяжело.
- Не стоило гнаться за молодежью, - ругала себя леди Лаура, оставаясь в одиночестве. - Чай не девочка уже, детей вынашивать.
Впрочем, подобную слабость она позволяла себе нечасто. Обычно графиня бодрилась, как могла, не хотела расстраивать близких. К тому же постоянное присутствие сильного целителя, возможность пользоваться последними наработками в области магии, поддержка мужа и сыновей давали силы. А еще все время рядом была Элен. Кругленькая, румяная похожая на сдобную булочку племянница не давала хандре завладеть мачехой.
Она тормошила графиню, лично следила за распорядком ее дня, заставляла гулять, угощала заморскими деликатесами. Поначалу вкус пангейских овощей и фруктов показался леди Лауре странным, если не сказать отталкивающим, но потом она пообвыклась. Распробовала салат с помидорами. Полюбила фаршированный перец и кабачковые оладушки. Приохотилась к горячему тягучему шоколаду со щепоткой жгучего перца. А уж ананасы... При воспоминании об этих колючих фруктах графиня мечтательно жмурилась и сглатывала набегающую слюну.
Праздничного пира будущая мамочка ждала с особым нетерпением. Элен обещала подать на стол фаршированных белыми грибами пангеек, а к ним...
- Картошечки молодой накопаем, - сулила племянница. - С топленым маслицем подадим, с чесночком... Салатиков наделаем с майонезом, - мечтательно закатывала глаза, нагоняя на окружающих жуткий аппетит. - Тортик испечем...
- Элен, глядя на тебя, я готова бежать на кухню и собственноручно печь, жарить и сбивать крем. Ты так вкусно рассказываешь, что снова хочется пообедать.
- Так это же прекрасно, матушка, - радовалась та. - Вот и сеньор Бернардо оценил томаты.
- Главным образом он оценил Беренгарию, остальное второстепенно, - качала головой графиня. - Поглядишь, уведет знойный кабальеро у нас главную огородницу.
- Скорее к нам переселится. Тетушка из Инверари не уедет, да и сеньор Бернардо тут прижился.
- Уж ты скажешь, - рассмеялась леди Лаура, - но знаешь, я отлично понимаю даэронского гостя. Взять хоть нас. Посмотри на братьев, как им тут нравится. Они так выросли, возмужали.
- Настоящие рыцари...
- Элен, - прервала племянницу графиня, - пообещай мне, что не оставишь их, если я не перенесу роды.
- Само собой, - даже не поморщилась герцогиня. Она по себе знала, что спорить с беременными вредно для здоровья. Своего и их. - Только с вами ничего не случится.
- И все же я боюсь, - призналась леди. - Глупо, конечно... По уму это мне следует поддерживать тебя, а получается все, наоборот.
- Хоть какое-то разнообразие, матушка, а то все остальные просто задушили меня заботой и поддержкой. Ваше поведение на их фоне просто глоток свежего воздуха.
- Все бы тебе смеяться, ласточка моя, - графиня с нежностью посмотрела на племянницу. - И все же, если что-то случится, не оставь их, - упрямо повторила леди.
***
Похоронное настроение мачехи напрягало Елену Павловну. Не раздражало, нет, скорее настораживало. Вдруг у графини это не бабская блажь, а пророческий дар. Все-таки в магическом мире живем. Всякое может быть, а значит...
Первым делом леди Ласточкина подступила к целителю Оуэну:
- Как вы оцениваете состояние графини Дроммор, учитель? - спросила напрямую.
- Опасности для жизни нет, - правильно понял лекарь. - С матерью и ребенком все в полном порядке. Перспективы благоприятные, - уверенно заключил он.
- Меня беспокоит ее настрой, - не сдавалась Елена Павловна.
- Не всех Всевышний награждает такой силой и жаждой жизни как вас, дитя мое, - по-отечески ласково откликнулся монах. - Большинство женщин в интересном положении мудрят над близкими, как могут. И средство против этого только одно... - смешался целитель.
- Какое? - живо заинтересовалась Елена Павловна.
- Хватит вашему батюшке мотаться туда-сюда. Пора ему уделить внимание супруге. Ну вы меня понимаете, дочь моя, - рубанул правду-матку лекарь.
- Так ведь срок большой, - смутилась герцогиня, про себя подумав, что вообще-то в словах отца Оуэна есть смысл. Она и сама в свое время не удержалась бы от близости с Вэлем. Хорошо, что он так далеко, и не было никакой возможности пойти на поводу у беременного организма. А сейчас уж поздно... В смысле рано... То есть прошло слишком мало времени после родов... ‘Не о том я думаю, - нахмурилась Елена Павловна. - Что же касается отца, пусть и правда побудет с женой. Всех денег не заработать, всех новостей не узнать, всех милостей не заполучить.’
Поразмыслив над словами учителя, Елена Павловна признала его правоту. Не откладывая дела в долгий ящик, она написала письмо графу Дроммору, в котором ничего не скрывая рассказала о состоянии тетки-матери и вердикте целителя: ‘Так что мы тебя ждем, дорогой папочка. Приезжай поскорее, соскучились страшно. Любящая тебя Эли.’ Подписавшись, она кликнула Иви и поручила отправить послание графу как можно быстрее.
- Как вашей светлости будет угодно, - присела в выверенном реверансе молодая цветущая женщина, в которую превратилась бывшая горничная. Сейчас никто не узнал бы в ней простушку горничную. Учеба и замужество полностью изменили ее. Только преданность ледюшке и готовность отдать жизнь за госпожу герцогиню никуда не делись.
Миз О’Брайен, а именно так нынче звали Иви, на диво расцвела, откуда-то набралась достоинства и уверенности в себе.
- Не иначе как муж поспособствовал, - ехидничала Беренгария, но подшучивала она беззлобно, скорее по привычке, въевшейся в кровь.
- Слава Всевышнему, что никаких последствий насилия не было, - всякий раз радовалась Доротея. - Я, грешным делом, боялась, что ребенок от этого подонка станет напоминанием о случившемся на всю жизнь...
- К счастью, обошлось, - закончила разговор Беренгария. - И не будем об этом. Не стоит воскрешать темные тени прошлого.
Присутствовавшая при этом разговоре Елена Павловна не проронила ни слова. Да и о чем говорить? Леди рассудили совершенно справедливо. Жаль только, что окончательно забыть эту тварь не получается. Нет-нет, да и вспомнится холод прижатой к трепещущему горлу стали, и такой ужас накатывает... Аж выть хочется. Только нельзя. Не поймут местные подобной слабости. Они тут все цельные и непрошибаемые. Поддержку находят в вере да в верности долгу. Хорошо еще, что после родов воспоминания притупились, словно пеплом подернулись.
Кстати, о них. О родах, в смысле... Елене Павловне в некотором роде даже понравилось. Вот честное слово. Никаких тебе больниц, предродовых палат, застеленных рыжей клеенкой коек, кафельных стен, раковин с чуть теплой водой и стонами рожениц. Никаких понуканий от дерганых, уставших от криков врачей. Никаких швов на живую, потому что новокаин внезапно кончился. Никаких мучений, страха и слез.
Окруженная целителями и повитухами Елена Павловна рожала дома. В родной постели с геральдическими орлами. И ей почти не было больно.
- Я, конечно, могу убрать болевые ощущения полностью, - терпеливо объяснял целитель Оуэн, но тогда картина родов не будет четкой. Придется лишний раз осматривать вашу светлость, накладывая диагностические заклинания. А это, как ни крути, перерасход магии. Случись что, - монах осенил себя святой звездой, - может не хватить сил.
- Уж прям? - поморщилась от накатывающей схватки Елена Павловна. - У вас накопителей, учитель, на полк солдат, не меньше.
- Так-то оно так, - ничуть не смутился лекарь, а только картина родов должна быть ясной. В общем, не спорьте понапрасну, дочь моя, - он упрямо вздернул подбородок, показывая, что мнения своего не изменит.
- Даже и не думала, - с облегчением призналась роженица, пережив первые, не слишком сильные схватки. - Делайте, как считаете нужным. Я вам полностью доверяю.
- Оно и правильно, - обрадованно прогудел целитель.
