Где-то в другом мире.
Стук в дверь раздался чертовски не вовремя. Коулу в кои-то веки приснился хороший сон. Нормальный. Мирный. Не кровь, бой и дым коромыслом, а красивая баба. Вернее дама. Ибо черноглазая, пышногрудая чаровница, призывно раскинувшаяся на алом шелке простыней, бабой явно не являлась. Алебастрово-белая кожа ее сияла в полумраке спальни словно перламутр, нежные губы улыбались, тонкие пальчики манили...
- Кого там черти несут? - рявкнул принудительно разбуженный.
- Виноват, ваше высокоблагородь! - вытянулся во фрунт денщик. - Да только кличут вас.
- Кто? - проглотил ругательства Коул. В конце концов Жан - парень не глупый, понапрасну не станет тревожить командира. Наверняка причина серьезная: срочная депеша из штаба или еще какая беда. Хвала богам прорыва вражеских войск можно не опасаться. Бельтранской гадине перерубили хребет, (имеется в виду полное поражение войск Бельтрана) капитуляция не за горами. И он - Коул Кресли, командир третьего рейтарского гвардейского его величества Дэзмонда III полка внес свою лепту в эту победу.
- Жрица местная, - верный Жан вжал голову в плечи, зная грозный нрав командира. - Ну не мог я ей отказать, ваше высокоблагородь, - выдал скороговоркой. - Жрице Илиры (богиня, покровительствующая браку и деторождению) не отказывают, сами знаете.
- И чего надо этой... уважаемой женщине? - скрипнул зубами Коул, понимая, что продолжения сна про красотку ему не видать, как своих ушей.
- Не могу знать, - сделал морду кирпичом ординарец. - Но говорит, что дело важное, и никак не можно погодить.
- Иду, - смирился с неизбежным Кресли. Ссориться со служителями мстительной, как и все женщины Илиры, в самом деле не стоило. К тому же главнокомандующий в последней депеше велел оказывать всемерную помощь мирному населению. Вольно ж ему в ставке мудрить, небось забыл уже, каково приходится полевым командирам. Впрочем, это нытье, а приказы командования не обсуждаются.
- Ну и где она? - выглянув в коридор полковник не застал никого кроме верного Жана и мальчишки-послушника.
- Так в святилище уже, - сусликом пискнул парнишка. - Мать Марида испросила для вас высшего благословения у Великой. Надо бы поторопиться.
- Святые помидоры, - скривился Коул, далекий от великих таинств и прочей мистической мути. - Ну, веди тогда.
- И я с вами, - не спрашивая позволения, следом за командиром увязался Жан. - Мало ли чего, может я подсобить смогу.
Лэрд Кресли лишь плечом дернул. Мол, твое дело. А ординарцу только того и надо. Не гонят и спасибочки. Стало быть, и поворчать можно. Чтоб, значится, напомнить отцу-командиру, что от некоторых храмов подальше держаться надобно, когда на постой встаешь. Особенно от тех, в коих бабы заправляют. Знаем-знаем их благословения, небось денег простить на храм станут или того хуже - невесту из местных подсунут.
- Сглазишь, в зубы дам, - среагировал на тихий бубнеж Коул. - Ишь, волю взял.
- Дак я... - расстроился Жан.
- Пришли, - прервал нарождающуюся дискуссию служка. - Преклоните головы перед величием Илиры! - торжественно провозгласил он, распахивая двери в главное святилище и пропуская аттилийцев внутрь.
Древний храм был... уютным. Коул почувствовал это всей душой. На минуту суровому кирасиру почудилось, что он вернулся домой. Не в смысле доставшегося от батюшки имения, а в глобальном, всеобъемлющем. Словно пришел туда, где тебе всегда рады.
- Подойди ближе, доблестный воин, - подала голос сгорбленная старуха, надо полагать, та самая мать Марида и поманила его точь-в-точь как давешняя красотка из сна.
Аттилиец хоть и поморщился, но не дрогнул. Чеканя шаг, прошагал по выложенной алым камнем дорожке и остановился перед статуей богини.
- Прими милость Илиры, - проскрипела старуха, устав ждать проявления каких-либо слов со стороны мужчины. - Ибо Великая отметила тебя, а взамен...
- То есть прекраснейшая из богинь что-то от меня нужно? - правильно растолковал посыл старой жрицы Коул.
- Самая малость, - мать Марида прожила долгую жизнь и осознавала, кто стоит перед ней. Заносчивый, но честный, благородный, беспощадный к врагам, рано повзрослевший мальчик. Сколько ему исполнилось? Пятьдесят? Шестьдесят? А он уже который год воюет. Виски посеребрила седина. У губ легла жесткая складка.
Впрочем, это все лирика. Не для того она пустила в святая святых врага, чтоб предаваться жалости. Отнюдь. Будь ее воля захватчик не покинул бы святилище живым. Увы, но пресветлая Илира возжелала отметить аттилийца своей милостью. Мариде остается только подчиняться. Хотя кто запретит ей поторговаться? Вот именно, никто!
- Взамен на милость Великой ты не позволишь своим головорезам грабить город, - потребовала старуха и остолбенела, услышав веселый смех избранного богиней.
- Ха-ха-ха, - от души потешался он. - Мы стоим в Газали третий день, а ты все ждешь погромов, старая? Да будет тебе известно, Дэзмонд III велел щадить жителей Бельтрана, и вам ничего не угрожает. Хотя будь моя воля, вы ответили бы за каждую каплю иттилийской крови.
- Что ж, враг мой, сын моего врага, возрадуйся, мне не о чем больше просить тебя.
- Отлично, обрадовался, - Коул. - Так я пойду?
- А как же милость Илиры? - остановила его Марида. - Возрадуйся, смертный, сейчас ты узришь свою судьбу! - торжественно возгласила жрица.
- Не стоит, - торопливо отказался убежденный холостяк.
- Вау, - одновременно с ним восхитился Жан. - Повезло вам, высокоблагородь! Истинная... Про такое только сказки сказывают. Вроде является она своему суженому сразу с фамильяром и магическим помощником. И вся из себя такая...
- Какая? - невольно заинтересовался Кресли.
- Самая лучшая, словно под тебя скроенная. - Вон хоть у жрицы спросите. Она подтвердит.
- Верно, - спрятала улыбку в уголках губ Марида.
- Я, конечно, слышал о подобном. Вроде бы супруга дедушки нашего короля была из призванных, но это было давно. К тому же все так неожиданно... Одним словом, я не готов... - мямлил, не узнавая сам себя, грозный кирасир. Ну не готов он жениться. Тем более так - с размаху.
- Поздно, - мстительно уронила старуха. - Богиня уже отметила тебя своей милостью. Узри же! - с этими словами Марида взмахнула руками словно собиралась взлететь под самый купол святилища. Туда, где рождался огненный смерч.
- Что за черт?.. - только и выдавил из себя счастливый по самые помидоры избранный.
Одновременно с этим. Москва, Россия.
- Ну вот и все, - бодрый мужской голос донесся до Алисы словно сквозь вату. - Можете закрыть рот и открыть глаза.
- Шпафибо, дохфор, - прошамкала женщина, покрепче прикусывая ватный тампон. - Можшно идти?
- Нужно, - обрадовал страдалицу стоматолог, только что удаливший ей верхнюю левую пятерку. - Идите, милейшая Алиса Михайловна, но помните, что через три дня я вас жду. Будем обтачивать зубы и делать слепок.
- Да, - корпулентные достоинства не помешали женщине ласточкой слететь со стоматологического кресла и ринуться на выход.
- Два часа не есть и не пить, - суровый окрик эскулапа догнал Алису Михайловну уже в дверях.
- Конешшно, - нетерпеливо причмокнула она - взявшаяся наркозом левая половина лица мешала разговаривать.
- Можно вопрос? - не унимался стоматолог, которого страшно развлекала эта пациентка. Не раздражала, нет. Она никак не мешала лечебным манипуляциям, но так ‘вкусно’ пугалась, что просто невозможно было удержаться от шуток. Достаточно деликатных, но все же...
- Да, - со вздохом согласилась та. - Для ваш любой каприжш.
- Почему вы всегда так страдальчески морщитесь? Анестезия же лошадиная.
- Потому што страсшно, - обиделась Алиса Михайловна. - Славянский вы, доктор Менгеле, - почти прошептала она, в глубине души надеясь, что жизнерадостный эскулап не расслышит, торопливо вышла в коридор и облегченно привалилась к двери. - Шлавфа боху, - выдохнула счастливо.
Все самое страшное осталось позади. Перетерпеть обточку зубов, посидеть с ментоловым на вкус гипсом (из чего на самом деле изготавливают слепки Алиса Михайловна не знала и не стремилась узнать), подождать несколько дней, и новые красивые зубки готовы. Какое счастье! Она еще раз мечтательно вздохнула и открыла подернутые поволокой глаза.
- Пожвольте, а где штоматологичешкая поликлиника? - возмутилась жертва анестезии.
Между прочим, совершенно справедливо возмутилась. Уютный холл весьма недешевой клиники, лечение в которой Алисе Михайловне оплачивал один из многочисленных племянников, исчез, сменился... да, хрен знает чем, он сменился. Куда занесло добровольную жертву стоматологии? В музей, языческий храм, египетскую гробницу?
Алиса Михайловна, конечно, специалистом в области истории не была, но темный, усыпанный золотыми звездами потолок, лес колонн, светлые, испещренные рисунками стены вызывали ассоциации с Долиной царей, фараонами и прочими скарабеями. Вот и статуя женщины с головой коровы до странности напоминала египетскую Хатор (в египетской мифологии богиня неба, радости, любви, опьянения, материнства, плодородия, веселья и танцев). Впрочем, все это относилось лишь к внешнему убранству помещения, а не к хозяевам окружающей роскошности.
Ни русоволосый здоровяк при мундире и оружии, ни сгорбленная, обряженная в охряную хламиду старушонка на египтян не походили не капельки. Здоровяк так уж точно. Он вообще на добра молодца смахивал. Косая сажень в плечах, русые волосы до плеч, васильковый взор - девичья сухота, а не мужик. Даже Алиса Михайловна загляделась - застыла, прикусив ваточку и чувствуя приятное томление.
Это было странно. Молодые красавчики давно перестали интересовать женщину. По правде сказать, она и в юности их сторонилась.
- Мужчина должен быть немного симпатичнее крокодила, а моей красоты на двоих хватит, - всякий раз, смеясь, заявляла она. И ничуть не лукавила.
Даже сейчас в неполные шестьдесят женщина сохранила остатки былой привлекательности, а уж по молодости мало кто оставался равнодушным к черным глазам красотки Алисы. Взять хоть мужа, тот, бывало, с ума сходил от любви и ревности. Жаль умер молодым, прибрал Господь. После его смерти замуж Алиса Михайловна больше так и не вышла, не сложилось. Любовники, конечно, были, куда без них, но и только.
Зато с детьми повезло, точнее с племянниками. Сестра с мужем пятерых родили и еще столько же усыновили, вот Алиса и возилась с малышней, не деля сорванцов на своих и чужих. Помогала родне чем могла, не потому что просили - самой хотелось. У них в семье всегда так было принято. Испокон друг за друга горой вставали.
Подросшие племянники и племянницы науку старших переняли и несмотря на то, что обзавелись собственными семьями, до сих пор держались вместе. Даже бизнес совместный замутили - эко-отель.
Каждому нашлось в нем работа. Алиса Михайловна тоже в стороне не осталась. Будучи терапевтом, она не только дежурила в гостиничном медпункте, но и занялась изготовлением натуральной косметики. Очень увлекательное дело оказалось, да и востребованное. Шампуни, бальзамы, аромамасла и прочие всякие лосьоны гости отеля не только охотно пользовали во время отдыха, но и с собой с удовольствием покупали. Пришлось даже помощницу в срочном порядке обучать - одна Алиса Михайловна уже не справлялась.
Аннушка, будучи фармацевтом, теткину науку усвоила с легкостью, взяв на себя добрую половину обязанностей старшей родственницы. Вот Алиса и решила заняться апгрейдом: стрижечку поменять, обновить гардероб, да и зубами давно следовало заняться. Клятая левая пятерка стала ныть под коронкой. Вот и занялась на свою голову.
‘До чего же забористую хрень вколол мне милейший Роман Сергеевич,’ - еще раз оглядев странное святилище и присутствующих в нем людей подумала Алиса Михайловна. - Вон как меня торкнуло.’
- Проштите, пожалуйшта, не могли бы вы подскажать, в каком меште я окажалась? - как можно дружелюбнее заговорила она. Даже во сне, а тем более в таком необычном хорошие манеры не помешают.
- В храме Илиры, - тут же откликнулась старушка, подтверждая аксиому о пользе вежливости. - Всемилостивейшей матери нашей.
- Шпашибо, - прошамкала Алиса Михайловна. - А?..
Договорить она не успела. Под потолком сильно громыхнуло, засверкало, окутало несчастную женщину огнем и так же неожиданно схлынуло, оставив у ее ног тощего кота самого разбойного вида и крохотную трясущуюся собачонку.
- Свершилось! - обрадовалась явлению живности старушка. - Магические помощники обрели свою хозяйку. Внемли же, доблестный воин, - развернулась она к молчаливому красавчику и насмешливо прищурилась, - се судьба твоя!
- Вот это вот моя судьба? - внимательно оглядев толстуху с перекошенным лицом и прижавшихся к ней заморышей, уточнил тот. - Да ты издеваешься, старая?! - гаркнул разгневанно, нависая над служительницей богини. - Кого ты мне подсунула, ведьма? Совсем ума лишилась или жить надоело?
- Не гневи богиню, аттилиец, - надменно выпрямилась та. - Илира каждому посылает его половину, и нет греха больше, чем отказаться от ее милости.
Алиса Михайловна ничего не поняла, но на всякий случай решила затаиться. Мало ли как оно сложится у этих психованных, а ну как переубивают друг друга. А ей оно нужно, крайней оставаться?
- Издеваешься, - догадался красавец. - В игрушечки играешь. Думаешь, сан тебя спасет? - могильным заступом звякнул голос. - Никому не дозволено потешаться над воинами Дэзмонта III, ибо деяние сие карается смертью.
Сказанное моментально отрезвило бабку в красном. Спесь и бесстрашие слетели с нее как по волшебству.
- Пресветлой Илирой клянусь, - рухнула на колени жрица, - нету моего умысла в случившемся. То воля богини.
- Воля говоришь? - бессильно сжал кулаки разгневанный воин. - Что ж, будь по твоему, - с этими словами он безошибочно шагнул к затаившейся в глубокой тени Алисе Михайловне, схватил ее за руку и потащил прочь из храма. - Только не удивляйся, - затормозил он в дверях, - если я не смогу удержать солдат от грабежа. Война, знаешь ли. Всякое бывает.
С тем и вышел, волоча за собой призванную. Пес и кот следовали в арьергарде, стараясь не отставать.
Мужчина шел быстро, и Алисе Михайловне приходилось практически бежать, чтобы поспеть за ним.
- Поштойте! Да поштойте же! - взмолилась жертва зубного протезирования, которую порядком напрягло затянувшееся сновидение.
Никакой реакции.
- Объясните мне, что здесь происходит, - сплюнув надоевшую ваточку, потребовала она.
- Счастливое воссоединение, - зло отозвался мужчина, ускоряя ход.
- И все же я требую подробностей, - принципиально снизила скорость Алиса Михайловна. - И отпустите меня уже, в конце концов вы делаете больно.
Удивительно, но никакого страха перед незнакомцем она не испытывала.
- Я?! - развернувшись на месте, он со злобой уставился на ‘божью милость’. - Впрочем, вы совершенно правы, простите.
Стук в дверь раздался чертовски не вовремя. Коулу в кои-то веки приснился хороший сон. Нормальный. Мирный. Не кровь, бой и дым коромыслом, а красивая баба. Вернее дама. Ибо черноглазая, пышногрудая чаровница, призывно раскинувшаяся на алом шелке простыней, бабой явно не являлась. Алебастрово-белая кожа ее сияла в полумраке спальни словно перламутр, нежные губы улыбались, тонкие пальчики манили...
- Кого там черти несут? - рявкнул принудительно разбуженный.
- Виноват, ваше высокоблагородь! - вытянулся во фрунт денщик. - Да только кличут вас.
- Кто? - проглотил ругательства Коул. В конце концов Жан - парень не глупый, понапрасну не станет тревожить командира. Наверняка причина серьезная: срочная депеша из штаба или еще какая беда. Хвала богам прорыва вражеских войск можно не опасаться. Бельтранской гадине перерубили хребет, (имеется в виду полное поражение войск Бельтрана) капитуляция не за горами. И он - Коул Кресли, командир третьего рейтарского гвардейского его величества Дэзмонда III полка внес свою лепту в эту победу.
- Жрица местная, - верный Жан вжал голову в плечи, зная грозный нрав командира. - Ну не мог я ей отказать, ваше высокоблагородь, - выдал скороговоркой. - Жрице Илиры (богиня, покровительствующая браку и деторождению) не отказывают, сами знаете.
- И чего надо этой... уважаемой женщине? - скрипнул зубами Коул, понимая, что продолжения сна про красотку ему не видать, как своих ушей.
- Не могу знать, - сделал морду кирпичом ординарец. - Но говорит, что дело важное, и никак не можно погодить.
- Иду, - смирился с неизбежным Кресли. Ссориться со служителями мстительной, как и все женщины Илиры, в самом деле не стоило. К тому же главнокомандующий в последней депеше велел оказывать всемерную помощь мирному населению. Вольно ж ему в ставке мудрить, небось забыл уже, каково приходится полевым командирам. Впрочем, это нытье, а приказы командования не обсуждаются.
- Ну и где она? - выглянув в коридор полковник не застал никого кроме верного Жана и мальчишки-послушника.
- Так в святилище уже, - сусликом пискнул парнишка. - Мать Марида испросила для вас высшего благословения у Великой. Надо бы поторопиться.
- Святые помидоры, - скривился Коул, далекий от великих таинств и прочей мистической мути. - Ну, веди тогда.
- И я с вами, - не спрашивая позволения, следом за командиром увязался Жан. - Мало ли чего, может я подсобить смогу.
Лэрд Кресли лишь плечом дернул. Мол, твое дело. А ординарцу только того и надо. Не гонят и спасибочки. Стало быть, и поворчать можно. Чтоб, значится, напомнить отцу-командиру, что от некоторых храмов подальше держаться надобно, когда на постой встаешь. Особенно от тех, в коих бабы заправляют. Знаем-знаем их благословения, небось денег простить на храм станут или того хуже - невесту из местных подсунут.
- Сглазишь, в зубы дам, - среагировал на тихий бубнеж Коул. - Ишь, волю взял.
- Дак я... - расстроился Жан.
- Пришли, - прервал нарождающуюся дискуссию служка. - Преклоните головы перед величием Илиры! - торжественно провозгласил он, распахивая двери в главное святилище и пропуская аттилийцев внутрь.
Древний храм был... уютным. Коул почувствовал это всей душой. На минуту суровому кирасиру почудилось, что он вернулся домой. Не в смысле доставшегося от батюшки имения, а в глобальном, всеобъемлющем. Словно пришел туда, где тебе всегда рады.
- Подойди ближе, доблестный воин, - подала голос сгорбленная старуха, надо полагать, та самая мать Марида и поманила его точь-в-точь как давешняя красотка из сна.
Аттилиец хоть и поморщился, но не дрогнул. Чеканя шаг, прошагал по выложенной алым камнем дорожке и остановился перед статуей богини.
- Прими милость Илиры, - проскрипела старуха, устав ждать проявления каких-либо слов со стороны мужчины. - Ибо Великая отметила тебя, а взамен...
- То есть прекраснейшая из богинь что-то от меня нужно? - правильно растолковал посыл старой жрицы Коул.
- Самая малость, - мать Марида прожила долгую жизнь и осознавала, кто стоит перед ней. Заносчивый, но честный, благородный, беспощадный к врагам, рано повзрослевший мальчик. Сколько ему исполнилось? Пятьдесят? Шестьдесят? А он уже который год воюет. Виски посеребрила седина. У губ легла жесткая складка.
Впрочем, это все лирика. Не для того она пустила в святая святых врага, чтоб предаваться жалости. Отнюдь. Будь ее воля захватчик не покинул бы святилище живым. Увы, но пресветлая Илира возжелала отметить аттилийца своей милостью. Мариде остается только подчиняться. Хотя кто запретит ей поторговаться? Вот именно, никто!
- Взамен на милость Великой ты не позволишь своим головорезам грабить город, - потребовала старуха и остолбенела, услышав веселый смех избранного богиней.
- Ха-ха-ха, - от души потешался он. - Мы стоим в Газали третий день, а ты все ждешь погромов, старая? Да будет тебе известно, Дэзмонд III велел щадить жителей Бельтрана, и вам ничего не угрожает. Хотя будь моя воля, вы ответили бы за каждую каплю иттилийской крови.
- Что ж, враг мой, сын моего врага, возрадуйся, мне не о чем больше просить тебя.
- Отлично, обрадовался, - Коул. - Так я пойду?
- А как же милость Илиры? - остановила его Марида. - Возрадуйся, смертный, сейчас ты узришь свою судьбу! - торжественно возгласила жрица.
- Не стоит, - торопливо отказался убежденный холостяк.
- Вау, - одновременно с ним восхитился Жан. - Повезло вам, высокоблагородь! Истинная... Про такое только сказки сказывают. Вроде является она своему суженому сразу с фамильяром и магическим помощником. И вся из себя такая...
- Какая? - невольно заинтересовался Кресли.
- Самая лучшая, словно под тебя скроенная. - Вон хоть у жрицы спросите. Она подтвердит.
- Верно, - спрятала улыбку в уголках губ Марида.
- Я, конечно, слышал о подобном. Вроде бы супруга дедушки нашего короля была из призванных, но это было давно. К тому же все так неожиданно... Одним словом, я не готов... - мямлил, не узнавая сам себя, грозный кирасир. Ну не готов он жениться. Тем более так - с размаху.
- Поздно, - мстительно уронила старуха. - Богиня уже отметила тебя своей милостью. Узри же! - с этими словами Марида взмахнула руками словно собиралась взлететь под самый купол святилища. Туда, где рождался огненный смерч.
- Что за черт?.. - только и выдавил из себя счастливый по самые помидоры избранный.
***
Одновременно с этим. Москва, Россия.
- Ну вот и все, - бодрый мужской голос донесся до Алисы словно сквозь вату. - Можете закрыть рот и открыть глаза.
- Шпафибо, дохфор, - прошамкала женщина, покрепче прикусывая ватный тампон. - Можшно идти?
- Нужно, - обрадовал страдалицу стоматолог, только что удаливший ей верхнюю левую пятерку. - Идите, милейшая Алиса Михайловна, но помните, что через три дня я вас жду. Будем обтачивать зубы и делать слепок.
- Да, - корпулентные достоинства не помешали женщине ласточкой слететь со стоматологического кресла и ринуться на выход.
- Два часа не есть и не пить, - суровый окрик эскулапа догнал Алису Михайловну уже в дверях.
- Конешшно, - нетерпеливо причмокнула она - взявшаяся наркозом левая половина лица мешала разговаривать.
- Можно вопрос? - не унимался стоматолог, которого страшно развлекала эта пациентка. Не раздражала, нет. Она никак не мешала лечебным манипуляциям, но так ‘вкусно’ пугалась, что просто невозможно было удержаться от шуток. Достаточно деликатных, но все же...
- Да, - со вздохом согласилась та. - Для ваш любой каприжш.
- Почему вы всегда так страдальчески морщитесь? Анестезия же лошадиная.
- Потому што страсшно, - обиделась Алиса Михайловна. - Славянский вы, доктор Менгеле, - почти прошептала она, в глубине души надеясь, что жизнерадостный эскулап не расслышит, торопливо вышла в коридор и облегченно привалилась к двери. - Шлавфа боху, - выдохнула счастливо.
Все самое страшное осталось позади. Перетерпеть обточку зубов, посидеть с ментоловым на вкус гипсом (из чего на самом деле изготавливают слепки Алиса Михайловна не знала и не стремилась узнать), подождать несколько дней, и новые красивые зубки готовы. Какое счастье! Она еще раз мечтательно вздохнула и открыла подернутые поволокой глаза.
- Пожвольте, а где штоматологичешкая поликлиника? - возмутилась жертва анестезии.
Между прочим, совершенно справедливо возмутилась. Уютный холл весьма недешевой клиники, лечение в которой Алисе Михайловне оплачивал один из многочисленных племянников, исчез, сменился... да, хрен знает чем, он сменился. Куда занесло добровольную жертву стоматологии? В музей, языческий храм, египетскую гробницу?
Алиса Михайловна, конечно, специалистом в области истории не была, но темный, усыпанный золотыми звездами потолок, лес колонн, светлые, испещренные рисунками стены вызывали ассоциации с Долиной царей, фараонами и прочими скарабеями. Вот и статуя женщины с головой коровы до странности напоминала египетскую Хатор (в египетской мифологии богиня неба, радости, любви, опьянения, материнства, плодородия, веселья и танцев). Впрочем, все это относилось лишь к внешнему убранству помещения, а не к хозяевам окружающей роскошности.
Ни русоволосый здоровяк при мундире и оружии, ни сгорбленная, обряженная в охряную хламиду старушонка на египтян не походили не капельки. Здоровяк так уж точно. Он вообще на добра молодца смахивал. Косая сажень в плечах, русые волосы до плеч, васильковый взор - девичья сухота, а не мужик. Даже Алиса Михайловна загляделась - застыла, прикусив ваточку и чувствуя приятное томление.
Это было странно. Молодые красавчики давно перестали интересовать женщину. По правде сказать, она и в юности их сторонилась.
- Мужчина должен быть немного симпатичнее крокодила, а моей красоты на двоих хватит, - всякий раз, смеясь, заявляла она. И ничуть не лукавила.
Даже сейчас в неполные шестьдесят женщина сохранила остатки былой привлекательности, а уж по молодости мало кто оставался равнодушным к черным глазам красотки Алисы. Взять хоть мужа, тот, бывало, с ума сходил от любви и ревности. Жаль умер молодым, прибрал Господь. После его смерти замуж Алиса Михайловна больше так и не вышла, не сложилось. Любовники, конечно, были, куда без них, но и только.
Зато с детьми повезло, точнее с племянниками. Сестра с мужем пятерых родили и еще столько же усыновили, вот Алиса и возилась с малышней, не деля сорванцов на своих и чужих. Помогала родне чем могла, не потому что просили - самой хотелось. У них в семье всегда так было принято. Испокон друг за друга горой вставали.
Подросшие племянники и племянницы науку старших переняли и несмотря на то, что обзавелись собственными семьями, до сих пор держались вместе. Даже бизнес совместный замутили - эко-отель.
Каждому нашлось в нем работа. Алиса Михайловна тоже в стороне не осталась. Будучи терапевтом, она не только дежурила в гостиничном медпункте, но и занялась изготовлением натуральной косметики. Очень увлекательное дело оказалось, да и востребованное. Шампуни, бальзамы, аромамасла и прочие всякие лосьоны гости отеля не только охотно пользовали во время отдыха, но и с собой с удовольствием покупали. Пришлось даже помощницу в срочном порядке обучать - одна Алиса Михайловна уже не справлялась.
Аннушка, будучи фармацевтом, теткину науку усвоила с легкостью, взяв на себя добрую половину обязанностей старшей родственницы. Вот Алиса и решила заняться апгрейдом: стрижечку поменять, обновить гардероб, да и зубами давно следовало заняться. Клятая левая пятерка стала ныть под коронкой. Вот и занялась на свою голову.
‘До чего же забористую хрень вколол мне милейший Роман Сергеевич,’ - еще раз оглядев странное святилище и присутствующих в нем людей подумала Алиса Михайловна. - Вон как меня торкнуло.’
- Проштите, пожалуйшта, не могли бы вы подскажать, в каком меште я окажалась? - как можно дружелюбнее заговорила она. Даже во сне, а тем более в таком необычном хорошие манеры не помешают.
- В храме Илиры, - тут же откликнулась старушка, подтверждая аксиому о пользе вежливости. - Всемилостивейшей матери нашей.
- Шпашибо, - прошамкала Алиса Михайловна. - А?..
Договорить она не успела. Под потолком сильно громыхнуло, засверкало, окутало несчастную женщину огнем и так же неожиданно схлынуло, оставив у ее ног тощего кота самого разбойного вида и крохотную трясущуюся собачонку.
- Свершилось! - обрадовалась явлению живности старушка. - Магические помощники обрели свою хозяйку. Внемли же, доблестный воин, - развернулась она к молчаливому красавчику и насмешливо прищурилась, - се судьба твоя!
- Вот это вот моя судьба? - внимательно оглядев толстуху с перекошенным лицом и прижавшихся к ней заморышей, уточнил тот. - Да ты издеваешься, старая?! - гаркнул разгневанно, нависая над служительницей богини. - Кого ты мне подсунула, ведьма? Совсем ума лишилась или жить надоело?
- Не гневи богиню, аттилиец, - надменно выпрямилась та. - Илира каждому посылает его половину, и нет греха больше, чем отказаться от ее милости.
Алиса Михайловна ничего не поняла, но на всякий случай решила затаиться. Мало ли как оно сложится у этих психованных, а ну как переубивают друг друга. А ей оно нужно, крайней оставаться?
- Издеваешься, - догадался красавец. - В игрушечки играешь. Думаешь, сан тебя спасет? - могильным заступом звякнул голос. - Никому не дозволено потешаться над воинами Дэзмонта III, ибо деяние сие карается смертью.
Сказанное моментально отрезвило бабку в красном. Спесь и бесстрашие слетели с нее как по волшебству.
- Пресветлой Илирой клянусь, - рухнула на колени жрица, - нету моего умысла в случившемся. То воля богини.
- Воля говоришь? - бессильно сжал кулаки разгневанный воин. - Что ж, будь по твоему, - с этими словами он безошибочно шагнул к затаившейся в глубокой тени Алисе Михайловне, схватил ее за руку и потащил прочь из храма. - Только не удивляйся, - затормозил он в дверях, - если я не смогу удержать солдат от грабежа. Война, знаешь ли. Всякое бывает.
С тем и вышел, волоча за собой призванную. Пес и кот следовали в арьергарде, стараясь не отставать.
***
Мужчина шел быстро, и Алисе Михайловне приходилось практически бежать, чтобы поспеть за ним.
- Поштойте! Да поштойте же! - взмолилась жертва зубного протезирования, которую порядком напрягло затянувшееся сновидение.
Никакой реакции.
- Объясните мне, что здесь происходит, - сплюнув надоевшую ваточку, потребовала она.
- Счастливое воссоединение, - зло отозвался мужчина, ускоряя ход.
- И все же я требую подробностей, - принципиально снизила скорость Алиса Михайловна. - И отпустите меня уже, в конце концов вы делаете больно.
Удивительно, но никакого страха перед незнакомцем она не испытывала.
- Я?! - развернувшись на месте, он со злобой уставился на ‘божью милость’. - Впрочем, вы совершенно правы, простите.
