Я погреюсь там. И бесстрастною
Я уеду на свой вокзал.
Напомни мне тебе не верить.
Когда сменяют стрелки сутки,
Когда уходят предрассудки,
А люди закрывают двери.
Напомни мне тебе не верить.
Под шум воскресных улиц гулких,
Когда шагами переулки
Так хорошо неспешно мерить.
Напомни мне тебе не верить,
Чтоб мне словами не бросаться,
Так страшно ведь себе признаться,
Что сам боишься лишь потери.
А впрочем, делай как желаешь.
Поставь мне на запястье точку,
Чтоб не забыла эту строчку,
Уж если не напоминаешь.
Напомни мне тебе не верить.
Средь сумрачных многоэтажек городских,
Среди густой кофейной сладкой гущи
Сплетенье судеб и дорог людских
Осилит только лишь на свет идущий.
И в этой нас гнетущей пустоте
Встречаемся с тобой опять нечаянно,
Когда все люди, кажется, не те,
Когда мотив навзрыд поет отчаяние.
По нитям фраз и призрачных огней,
Фонарных отсветов и ломаных мечтаний
Узна?ю я тебя, всего скорей,
И мир твой вдруг еще прекрасней станет.
Ну а пока почти я не дышу,
Я не спешу на зов, на шум вокзала.
Я знаю, сбудешься, ведь я тебя вчера,
В закатном солнце стоя, загадала.
Сигаретным дымом обволакивая,
Шепчет кто-то тихо:
«Прекрати».
Мы с тобою, знаешь, одинаковые.
Или…
Слишком разные, прости.
От немого вздоха возгорается,
Тлеет красный уголек —
нехитро.
Знаешь, я хочу тебя…
Мне это нравится.
Я хочу тебя…
Курить до фильтра.
Развожу радиомосты
Со своими словами и смыслами.
Всё. Пора.
И ответы просты.
Так банальны
и, знаешь, бессмысленны.
Все останется мне.
На короткой волне
Я транслирую мыслей лавины.
«Я тебя так люблю».
А в ответ — тишина.
Просто ты принимаешь на длинных.
2017
Если долго ходить по Городу в самый пасмурный день, где-то между остановкой Молодежной и Рынком, если повезет, то можно встретить одного из духов старого Б.
Точнее, даже не самого Б., а одного из его районов — Бежицы. Тем более что именно в этом районе Города случаются самые необычные и волшебные вещи, заметные только тем, кто дружит с Б.
Скорее всего, вы пройдете мимо и не обратите внимание на человека с легкой полуулыбкой, задумчивого и идущего совершенно без направления.
Как он выглядит? Всегда по-разному, но любимое его обличье таково: волосы цвета мокрого асфальта, светлые джинсы, футболка с надписью, которую вы все равно никогда не сможете прочитать, разобрать, а тем более запомнить, словно это — сон. А во сне тексты редко читаемы.
Единственное, что отличает его от других — глаза цвета самого светлого и безоблачного зимнего неба, которое, по собственному желанию, он может изъявить в любом уголке небосвода, относящегося к Б.
Да, вы можете не узнать его при встрече, но точно заметите, что небо над головой стало немножко и на секунду светлее, а дождь прекратился.
И вот, вы закрываете свой зонт, который почему-то оказывается сухим, даже если шел дождь, и просто идете дальше… На секунду Город Б. замирает, погружаясь в тишину, машины останавливают свой бег — а вы совершенно не понимаете, что произошло.
Да и не поймете, скорее всего. Просто настроение улучшится.
Дни стали резко- и светло-длиннее,
Воздух стекольный звенит в полудреме.
Думаю, где ты, весна? Ну скорее!
Жизнь на изломе.
Блеском манят снова старые крыши,
Стены домов отражают молчанье.
Ну-ка, зима, уходи! Еле слышно.
Вместе с печалью.
Есть у меня еще с детства примета —
Если закат вновь ласкает мне стены,
Значит, не так далеко и до лета,
Значит, я выживу. Да. Непременно.
Не подгружается страница жизни. Год.
Опять одолевая поворот,
Ищу себя я среди стен и неба…
Я с теми, кто со мной ни разу не был.
И, кажется, вот-вот произойдет
Простое чудо,
и все будет гладко.
И будет темный лес, закат, палатка,
Ну, или в окнах свет,
в которых кто-то ждет.
Ну а пока что есть? Две сотни ровных строчек.
Моя квартира. Город. Одиночек
Несметный полк.
Двойной эспрессо, новости и песни,
Пять сигарет. Но не найду, хоть тресни,
Я здесь себя.
Но было бы гораздо интересней,
Вот если бы я знала — всё не зря.
Меня мутит от липких резких слов,
Условных взглядов, глупости оков,
Ненужных сплетен, чувств несовершенных,
Не совершённых действий и людей,
Корыстных целей и плохих идей,
От очерствения и внутреннего смрада…
Так рада я — иль я совсем не рада, —
Что в этой искаженной кем-то призме
Не прогружается моя страница жизни.
Сонный город вдаль уносит облака
Цвета неба, цвета «в осень»,
Не жалеет и не просит.
Всё. Пока.
До свидания, мой яркий и смешной.
Очень жалко, правда жалко:
не нашлось
Места мне в твоей обители и снах.
Город милый, где родители.
В мечтах
буду грезить о тебе я
в звоне дней,
Будешь помнить ты меня всего скорей.
Я любила? Даже больше —
я жила.
В унисон дуэтом пела,
как могла.
Ты беречь меня, я чувствую, устал…
Значит, всё, пакую вещи.
Город, знаешь, время лечит.
Как всегда, мой сон был вещим…
В бесконечность, в бесконечность
Отправляется с платформы мой состав.
Привет, мой друг.
Пишу из края я,
Где солнце падает стремительно за гору.
Как жизнь твоя?
Проблем решаешь ворох,
Пытаясь убежать сам от себя?
Как демоны твои?
Покуда здесь
Шумят ветра, листвой играя в шутку,
Ты мерзнешь там, в прокуренных маршрутках,
Как будто дни твои навеки сочтены.
Сосчитаны. Да что мы всё с тобой
О грустном? Расскажи свои печали.
С кем жизнь тебя разводит и венчает,
Во что опять уходишь с головой?
Как черный кот?
Как мама? Как твой дом?
Как общие друзья? Какие сплетни?
А я хочу вернуться в вечер летний,
Где мы с тобой гуляли под зонтом.
И вечерами думаю о том,
Что в сказочной стране мне одиноко.
Ты приходи, побудь со мной немного
Хотя бы светлым зыбким странным сном.
Снова утро, а спать ведь совсем не хочется.
Может, кофе в постель
из разбитой, но солнечной кружки?
Наша звездная пыль мне в окно так и просится,
Рассыпая искристую тень по подушке.
Выхожу покурить на балкон в рваной старенькой куртке,
Что хранит дух костра и какого-то дикого леса.
Улетают, сияя, от нас золотые окурки,
Темнота накрывает все принципы, словно завеса.
Ты красивый, смешной и глаза у тебя фисташковые…
Это все я уже где-то все-таки слышала.
Жаль, что ты не читал и, наверно, не любишь поэзии.
Так уж вышло.
А давай мы не будем с тобой говорить и заискивать?
А давай мы напишем историю — ровно в три строчки.
Были счастливы. Живы. Немного бессмысленны.
И ушли вдаль, к луне, взявшись за руки.
Всё этой ночью.
Так аспириново тяжко и муторно.
В глотке стоят и вода, и табачный дым.
Хочется встать в том году, в позапрошлое раннее утро,
Ощутив себя кем-то и с кем-то другим.
Ощутить, что по венам несется неистовой искрою
Не кровавый поток, а густая и злая смола.
С кем-то стать слишком странною, яркою, близкою.
Только бьется под ребрами птица едва.
Только сны предрассветные дальние, сизые
Мне расскажут о том, как ветра в ночь уносят печаль.
Как бродили с тобой, как по тропам кривым карнизами.
Как, бывало, в осколки всё — и ничего нам не жаль.
Как-то зябко и, слышишь меня ты, неласково
Нас встречает полночных бегущих окошек экспресс.
Может, спишем на осень, погоду ненастную?
Или на злополучный, по жилам несущийся стресс?
Может, хватит? Прощаться пора.
И немыслимо,
Что друг другу в красивой обертке вручили мы боль.
В этом мире, где всё безнадежно бессмысленно,
Стоя пьют — и, не чокаясь, за любовь.
Город мокнет, декабрь, полдень.
Полузимние лезут мысли.
Серой краской опять наполнен
Каждый жизни избитый пиксель.
Звон в ушах на четыре такта:
Раз-два-три… И визжат колеса.
Может быть, доживем до антракта,
Но поставлю здесь знак вопроса.
Жду зимы как второго пришествия…
Ты придешь? Не прошу остаться.
Как Земфира, хочу целоваться
С четверга и до сумасшествия…
Сесть у барной стойки
И смотреть на двери,
Что ведут на холод
И в ночную муть.
Сесть у барной стойки,
Мысли поумерить
И тянуть коктейли…
Может, в этом суть?
И смотреть на город
Сквозь стекло и сырость,
Чтобы, как из душа,
Дождь на фонари.
И тихонько слушать,
Что тебе на ушко
Тихий, полусонный
Город говорит.
Может, станет легче
И гораздо проще?
И, собравшись с духом,
Ты попросишь счет.
И вдруг станешь тоньше,
Как листва на ощупь…
«Бармен, дайте жизни,
Дайте мне еще!»
Когда пройдут сто лет тоски —
Покину город я зеленый,
Влюбленный в Вас. В меня влюбленный,
Но зажимающий в тиски.
Я перестану рифмовать
И петь,
и пить опять без меры.
Я успокою свои нервы и
Ночью буду просто спать.
Я буду говорить о том,
Что мне приснился сон о людях,
Которых так безумно любишь,
Но вместо трех заветных слов
Комок у горла.
«Улыбнись!»
(В ответ сухой надрывный кашель).
Все хорошо. Да нет, не страшно…
Ну все. Пока. И чаще снись.
Подкатывает к горлу нервным хохотом
Все то, о чем не скажешь даже шепотом.
О том, как, разверзаясь с адским грохотом,
Звучат стихи.
О том, как мне, такой приличной телочке
Наколки снятся, только не заколочки.
О том, как ты одет опять с иголочки…
Пришел ко мне? Ну что ж теперь? Смотри!
Я покажу, как ветер на три стороны
Меня мотает. Как смеются вороны
И обороны нет. Прощай? До скорого!
И тень от губ моих ты с губ сотри.
Я расскажу тебе: всю ночь на улицах
Влюбленные опять, опять целуются…
А, впрочем, знаешь, милый, образуется!
И, может быть, умножится
на три.
Под сенью городских аллей и сквера круглого
Опять весна. И ею я напугана.
Иду вперед — и всем котам подруга я.
Смотри в глаза. Не отводи свой взгляд. Смотри.
Оглавление
Я уеду на свой вокзал.
***
Напомни мне тебе не верить.
Когда сменяют стрелки сутки,
Когда уходят предрассудки,
А люди закрывают двери.
Напомни мне тебе не верить.
Под шум воскресных улиц гулких,
Когда шагами переулки
Так хорошо неспешно мерить.
Напомни мне тебе не верить,
Чтоб мне словами не бросаться,
Так страшно ведь себе признаться,
Что сам боишься лишь потери.
А впрочем, делай как желаешь.
Поставь мне на запястье точку,
Чтоб не забыла эту строчку,
Уж если не напоминаешь.
Напомни мне тебе не верить.
***
Средь сумрачных многоэтажек городских,
Среди густой кофейной сладкой гущи
Сплетенье судеб и дорог людских
Осилит только лишь на свет идущий.
И в этой нас гнетущей пустоте
Встречаемся с тобой опять нечаянно,
Когда все люди, кажется, не те,
Когда мотив навзрыд поет отчаяние.
По нитям фраз и призрачных огней,
Фонарных отсветов и ломаных мечтаний
Узна?ю я тебя, всего скорей,
И мир твой вдруг еще прекрасней станет.
Ну а пока почти я не дышу,
Я не спешу на зов, на шум вокзала.
Я знаю, сбудешься, ведь я тебя вчера,
В закатном солнце стоя, загадала.
***
Сигаретным дымом обволакивая,
Шепчет кто-то тихо:
«Прекрати».
Мы с тобою, знаешь, одинаковые.
Или…
Слишком разные, прости.
От немого вздоха возгорается,
Тлеет красный уголек —
нехитро.
Знаешь, я хочу тебя…
Мне это нравится.
Я хочу тебя…
Курить до фильтра.
***
Развожу радиомосты
Со своими словами и смыслами.
Всё. Пора.
И ответы просты.
Так банальны
и, знаешь, бессмысленны.
Все останется мне.
На короткой волне
Я транслирую мыслей лавины.
«Я тебя так люблю».
А в ответ — тишина.
Просто ты принимаешь на длинных.
2017
Если долго ходить по Городу в самый пасмурный день, где-то между остановкой Молодежной и Рынком, если повезет, то можно встретить одного из духов старого Б.
Точнее, даже не самого Б., а одного из его районов — Бежицы. Тем более что именно в этом районе Города случаются самые необычные и волшебные вещи, заметные только тем, кто дружит с Б.
Скорее всего, вы пройдете мимо и не обратите внимание на человека с легкой полуулыбкой, задумчивого и идущего совершенно без направления.
Как он выглядит? Всегда по-разному, но любимое его обличье таково: волосы цвета мокрого асфальта, светлые джинсы, футболка с надписью, которую вы все равно никогда не сможете прочитать, разобрать, а тем более запомнить, словно это — сон. А во сне тексты редко читаемы.
Единственное, что отличает его от других — глаза цвета самого светлого и безоблачного зимнего неба, которое, по собственному желанию, он может изъявить в любом уголке небосвода, относящегося к Б.
Да, вы можете не узнать его при встрече, но точно заметите, что небо над головой стало немножко и на секунду светлее, а дождь прекратился.
И вот, вы закрываете свой зонт, который почему-то оказывается сухим, даже если шел дождь, и просто идете дальше… На секунду Город Б. замирает, погружаясь в тишину, машины останавливают свой бег — а вы совершенно не понимаете, что произошло.
Да и не поймете, скорее всего. Просто настроение улучшится.
***
Дни стали резко- и светло-длиннее,
Воздух стекольный звенит в полудреме.
Думаю, где ты, весна? Ну скорее!
Жизнь на изломе.
Блеском манят снова старые крыши,
Стены домов отражают молчанье.
Ну-ка, зима, уходи! Еле слышно.
Вместе с печалью.
Есть у меня еще с детства примета —
Если закат вновь ласкает мне стены,
Значит, не так далеко и до лета,
Значит, я выживу. Да. Непременно.
***
Не подгружается страница жизни. Год.
Опять одолевая поворот,
Ищу себя я среди стен и неба…
Я с теми, кто со мной ни разу не был.
И, кажется, вот-вот произойдет
Простое чудо,
и все будет гладко.
И будет темный лес, закат, палатка,
Ну, или в окнах свет,
в которых кто-то ждет.
Ну а пока что есть? Две сотни ровных строчек.
Моя квартира. Город. Одиночек
Несметный полк.
Двойной эспрессо, новости и песни,
Пять сигарет. Но не найду, хоть тресни,
Я здесь себя.
Но было бы гораздо интересней,
Вот если бы я знала — всё не зря.
Меня мутит от липких резких слов,
Условных взглядов, глупости оков,
Ненужных сплетен, чувств несовершенных,
Не совершённых действий и людей,
Корыстных целей и плохих идей,
От очерствения и внутреннего смрада…
Так рада я — иль я совсем не рада, —
Что в этой искаженной кем-то призме
Не прогружается моя страница жизни.
***
Сонный город вдаль уносит облака
Цвета неба, цвета «в осень»,
Не жалеет и не просит.
Всё. Пока.
До свидания, мой яркий и смешной.
Очень жалко, правда жалко:
не нашлось
Места мне в твоей обители и снах.
Город милый, где родители.
В мечтах
буду грезить о тебе я
в звоне дней,
Будешь помнить ты меня всего скорей.
Я любила? Даже больше —
я жила.
В унисон дуэтом пела,
как могла.
Ты беречь меня, я чувствую, устал…
Значит, всё, пакую вещи.
Город, знаешь, время лечит.
Как всегда, мой сон был вещим…
В бесконечность, в бесконечность
Отправляется с платформы мой состав.
***
Привет, мой друг.
Пишу из края я,
Где солнце падает стремительно за гору.
Как жизнь твоя?
Проблем решаешь ворох,
Пытаясь убежать сам от себя?
Как демоны твои?
Покуда здесь
Шумят ветра, листвой играя в шутку,
Ты мерзнешь там, в прокуренных маршрутках,
Как будто дни твои навеки сочтены.
Сосчитаны. Да что мы всё с тобой
О грустном? Расскажи свои печали.
С кем жизнь тебя разводит и венчает,
Во что опять уходишь с головой?
Как черный кот?
Как мама? Как твой дом?
Как общие друзья? Какие сплетни?
А я хочу вернуться в вечер летний,
Где мы с тобой гуляли под зонтом.
И вечерами думаю о том,
Что в сказочной стране мне одиноко.
Ты приходи, побудь со мной немного
Хотя бы светлым зыбким странным сном.
***
Снова утро, а спать ведь совсем не хочется.
Может, кофе в постель
из разбитой, но солнечной кружки?
Наша звездная пыль мне в окно так и просится,
Рассыпая искристую тень по подушке.
Выхожу покурить на балкон в рваной старенькой куртке,
Что хранит дух костра и какого-то дикого леса.
Улетают, сияя, от нас золотые окурки,
Темнота накрывает все принципы, словно завеса.
Ты красивый, смешной и глаза у тебя фисташковые…
Это все я уже где-то все-таки слышала.
Жаль, что ты не читал и, наверно, не любишь поэзии.
Так уж вышло.
А давай мы не будем с тобой говорить и заискивать?
А давай мы напишем историю — ровно в три строчки.
Были счастливы. Живы. Немного бессмысленны.
И ушли вдаль, к луне, взявшись за руки.
Всё этой ночью.
***
Так аспириново тяжко и муторно.
В глотке стоят и вода, и табачный дым.
Хочется встать в том году, в позапрошлое раннее утро,
Ощутив себя кем-то и с кем-то другим.
Ощутить, что по венам несется неистовой искрою
Не кровавый поток, а густая и злая смола.
С кем-то стать слишком странною, яркою, близкою.
Только бьется под ребрами птица едва.
Только сны предрассветные дальние, сизые
Мне расскажут о том, как ветра в ночь уносят печаль.
Как бродили с тобой, как по тропам кривым карнизами.
Как, бывало, в осколки всё — и ничего нам не жаль.
Как-то зябко и, слышишь меня ты, неласково
Нас встречает полночных бегущих окошек экспресс.
Может, спишем на осень, погоду ненастную?
Или на злополучный, по жилам несущийся стресс?
Может, хватит? Прощаться пора.
И немыслимо,
Что друг другу в красивой обертке вручили мы боль.
В этом мире, где всё безнадежно бессмысленно,
Стоя пьют — и, не чокаясь, за любовь.
***
Город мокнет, декабрь, полдень.
Полузимние лезут мысли.
Серой краской опять наполнен
Каждый жизни избитый пиксель.
Звон в ушах на четыре такта:
Раз-два-три… И визжат колеса.
Может быть, доживем до антракта,
Но поставлю здесь знак вопроса.
Жду зимы как второго пришествия…
Ты придешь? Не прошу остаться.
Как Земфира, хочу целоваться
С четверга и до сумасшествия…
***
Сесть у барной стойки
И смотреть на двери,
Что ведут на холод
И в ночную муть.
Сесть у барной стойки,
Мысли поумерить
И тянуть коктейли…
Может, в этом суть?
И смотреть на город
Сквозь стекло и сырость,
Чтобы, как из душа,
Дождь на фонари.
И тихонько слушать,
Что тебе на ушко
Тихий, полусонный
Город говорит.
Может, станет легче
И гораздо проще?
И, собравшись с духом,
Ты попросишь счет.
И вдруг станешь тоньше,
Как листва на ощупь…
«Бармен, дайте жизни,
Дайте мне еще!»
***
Когда пройдут сто лет тоски —
Покину город я зеленый,
Влюбленный в Вас. В меня влюбленный,
Но зажимающий в тиски.
Я перестану рифмовать
И петь,
и пить опять без меры.
Я успокою свои нервы и
Ночью буду просто спать.
Я буду говорить о том,
Что мне приснился сон о людях,
Которых так безумно любишь,
Но вместо трех заветных слов
Комок у горла.
«Улыбнись!»
(В ответ сухой надрывный кашель).
Все хорошо. Да нет, не страшно…
Ну все. Пока. И чаще снись.
***
Подкатывает к горлу нервным хохотом
Все то, о чем не скажешь даже шепотом.
О том, как, разверзаясь с адским грохотом,
Звучат стихи.
О том, как мне, такой приличной телочке
Наколки снятся, только не заколочки.
О том, как ты одет опять с иголочки…
Пришел ко мне? Ну что ж теперь? Смотри!
Я покажу, как ветер на три стороны
Меня мотает. Как смеются вороны
И обороны нет. Прощай? До скорого!
И тень от губ моих ты с губ сотри.
Я расскажу тебе: всю ночь на улицах
Влюбленные опять, опять целуются…
А, впрочем, знаешь, милый, образуется!
И, может быть, умножится
на три.
Под сенью городских аллей и сквера круглого
Опять весна. И ею я напугана.
Иду вперед — и всем котам подруга я.
Смотри в глаза. Не отводи свой взгляд. Смотри.
Оглавление
