А сам подумал, что может ещё передумает на счёт невозвращения. Однако то, что если сейчас приняться давить и уговаривать, сестра только утвердится в принятом решении, Алишер ощущал превосходно.
- А может и тебе самому захотелось в войнушку поиграть? – она подначивающее пихнула его плечом в бок. - По взрослому-то. А, кстати, мне говорили, ты уже отличиться успел. Даже медаль какую-то на тебя навесить успели.
- Инженерных войск и я там был такой не один, - пренебрежительно скривился Алишер, хотя медалью гордился. – Но в битву лезть меня не тянет.
- А меня тянет, - сказала она задумчиво. – Не то, чтобы ввязаться в кровавую заваруху, я бы вообще предпочла, чтобы великие мира сего как-нибудь разрешили дело миром, но вот поучаствовать в наведении порядка охота. И мне почему-то кажется, что я там буду небесполезна.
Она говорила об этом так спокойно и рассудочно, а между тем у Алишера вставала перед глазами картина «после боя», которую ему однажды довелось наблюдать. И стремление сестры поучаствовать в этом, было настолько непонятно, что он заподозрил нехорошее.
- Скажи, ты упоминала о том, что для того, чтобы задействовать местные артефакты, тебе часто приходилось напевать «про себя»?
- Часто? Да постоянно! – увидела его полные недоверия глаза и поправилась: - Нет, ну на земле только время от времени и если кто-то был поблизости. А то из-за привычки что-нибудь тихонько напевать ко мне прилипла кличка «птичка певчая», - на лицах брата и сестры появилось одинаковое, брезгливое, выражение. – Зато во время длительных патрулирований, на всякий случай, чтобы артефактные крылья не отказали, подолгу припоминала разные мелодии. Мысленно. Да в полёте особенно не поговоришь и уж тем более не попоёшь.
- Знаешь… ты постарайся больше не делать этого…
- Почему? – она так удивилась, что даже вывернулась из-под его руки, чтобы вопросительно заглянуть в лицо. Алишер досадливо поморщился: кое-какие теоретические вопросы, касающиеся управления Талантом ей не преподавали. И, как выяснилось: зря.
- Потому, что воздействие всегда имеет направление. И если ты не направляешь его вовне, оно идёт внутрь.
Алишер
Когда во время позднего завтрака к нему за столик подсело сразу двое Мастеров, Алишер понял, что серьёзного и, скорее всего неприятного, разговора не избежать. Он отодвинул от себя блюдо с сырными хлебцами и сполоснул руки в стоявшей тут же, при столике, чаше с тёплой водой – почему-то с пальцами, вымазанными маслом и специями, он чувствовал себя в наименее выигрышной позиции.
- Высокого неба.
Они расселись, даже не усомнившись в своём праве распоряжаться его временем здесь и сейчас. Да Алишер, в общем-то, и не возражал – странно, что с выяснением этого важного вопроса они тянули так долго. Деликатничали.
- Вам высокого неба, - он постарался улыбнуться как можно более вежливо. – Мне-то зачем?
- А что у вас принято желать в таком случае? Вдохновения? Настроения? – проявил любопытство Мастер Езекиил.
- Просто «хорошего дня». У нас вдохновения, или удачи в творчестве желать не принято. Мы, Творцы, – народ суеверный, - ответил он даже с некоторой гордостью. – Так о чём вы хотели поговорить? – Алишер перевёл испытывающий взгляд с одного лица на другое.
- О планах и перспективах, - буркнул Мастер Азорра. – Твоих и ваших общих с сестрой.
- Что касается планов Шерил, то их пока нет, она ещё вне себя от счастья, что всё-таки вернулась, - «не понял» смысла вопроса Алишер. – А я, вернусь к Полуденным Вратам, попробую их опять «закрыть». Появились кое-какие идеи, как повысить температуру таянья льда.
- Это ближние перспективы, - настойчиво возразил Мастер Азорра. – Как на счёт дальних?
- Дальние – дело будущего, - привычным (знакомым! по пластике Шерил) жестом он пожал одним плечом. - Может быть, я вернусь домой, может быть, она останется здесь. В любом случае, насильно я её туда не потащу. Возможностей не имею, да и желания, если честно - тоже.
- Желания? Я бы в подобной ситуации особо и не спрашивал: в охапку, домой, а там уже разберёмся, - прокомментировал Мастер Азорра, стянул с блюда сырный хлебец, с сомнением оглядел его со всех сторон и сунул в рот.
- А она точно не захочет от нас уйти? – Мастер Езекиил сцепил пальцы в замок и чуть заметно нахмурил густые брови. – Сомнительно мне как-то это её желание остаться.
Алишер тяжко вздохнул, покосился на выход и почти дословно повторил прочитанную Шерил недавно, буквально вчера утром, лекцию по теории влияний.
- Значит, - подытожил Мастер Езекиил, - она сама себя заколдовала, когда для себя пела. А назад отколдовать – никак?
- Не заколдовала, что вы! Изменила. Как меняются люди естественно, по ходу жизни, с течением времени. Только наша магия делает это быстро, плавно и незаметно для объекта воздействия, особенно если этот объект - ты сам. В то время Шерька пыталась подстроиться под этот мир, адаптироваться, стать своей хотя бы отчасти, как это, наверное, делал бы любой приезжий, намеревающийся остаться здесь надолго. Но она ко всему к этому добавила сознательно ни на что толком не направленную магию и та впиталась в желания и намерения, начав менять её личность. И теперь мы имеем в своём распоряжении крылатую, убеждённую в том, что эти горы её вторая родина. Повторюсь, это могло произойти и вполне естественным образом, но не за полгода-год, а, скажем, лет за пять-десять.
- Выглядит это..., - Мастер Азорра побарабанил пальцами по столу, подбирая нужное слово, - … опасным. Это, получается, с самим собой нечаянно, что угодно сделать можно. И как так получилось, что такую важную часть техники безопасности ей не преподавали?
- Потому, что направленное внутрь себя творчество у нас не то, что не распространено, его просто не бывает. Зачем? Вокруг большой и яркий мир, готовый его заметить. Это только поставленная в исключительные условия Шерька могла додуматься до такого извращения.
- Глупости! Если есть опасность, о её существовании нужно знать!
- Нельзя знать всем всего, - настойчиво, как будто пропечатывая каждое слово жирным шрифтом, проговорил Алишер. - Чтобы по-настоящему овладеть хоть чем-то, от всего остального приходится отказываться. Высокая, и по большей части абстрактная, теория влияний, бывает нужна только тем, кто использует в своём творчестве гармоники высоких порядков. А Шерька никогда дальше самых простейших продвинуться не могла, - он запнулся, потому как по жизни, в родном мире привык защищать способности сестры, а не принижать её достоинства. – Правда, ими, она владела превосходно и умела виртуозно применять для решения практических задач.
- Да-да, - ещё больше оживился мастер Езекиил. – она как-то демонстрировала фокус с укреплением ткани. У нас даже был проект прикрепить звучание ваших гармоник к нашим рунным печатям.
- Наши девчонки этим фокусом колготки «подклеивают», - хмыкнул Алишер. – И вообще, после полугодовых скитаний по чужому, и не обижайтесь на мои слова, дикому миру, я пришёл к выводу, что простейшие гармоники несут гораздо больше практической пользы, чем высокое искусство.
Мастера переглянулись: для них было очевидно, что упомянутое выше высокое искусство бывает затребовано обществом в сравнительно благополучные годы. Не в те времена, когда стоит вопрос о выживании. Тогда, чаще всего, погибает и творец и его творение, и чудо ещё, что это парень смог добраться до них живым, целым и в своём уме.
- А как так получилось, что вы с ними не знакомы? Я ведь не ошибаюсь и от смены мира не зависит педагогический принцип: от простого к сложному?
- Знаком, - Алишер хмыкнул. – Шапочно. Когда-то давно изучал, но основательно подзабыл.
- Как так можно? Ведь не забываем же мы алфавит, однажды в детстве научившись писать?! – расчетливо прищурился Масиер Езекиил. Боги Нижнего Мира с ними, с высокими гармрниками, они действительно могут быть использованы только прирождёнными Творцами и менестрелями, а вот простейшие, те другое дело. Теми, возможно, удастся воспользоваться и им, народу крылатых мастеров.
- Я бы сравнил гармоники не с алфавитом, а с правилами написания, - попробовал разъяснить некоторые основы Алишер. - В детстве мы их изучаем, пробуем применять, а потом по большей части забываем и остаётся лишь навык грамотного письма, да чувство языка, когда знаешь, что вот так правильно, а в каком правиле это прописано, давно забыл.
Сравнение было скорее точным, чем поэтическим. И потому, наверное, понятным его слушателям.
Шерил
То, что её позвали на большой совет, с участием глав правительств двух держав удивило, пожалуй, только одну Шерил.
- Но зачем я там? – спрашивала она, пока Юджин, которому поручили это тонкое дело, вёл её к залу переговоров. В прочем, девушка особенно и не упиралась – не отошла ещё от обретения собственных крыльев и всенародной гулянки по этому поводу. – Я не дипломат, у меня нет ни званий, ни полномочий. Да я вообще чужачка в этом мире!
- Зато ты достаточно долго жила и там и тут, знаешь и их и нас. И достаточно бесцеремонна, чтобы не промолчать, если тебе есть что сказать, - а уж «шероховатостей», рождённых несхожестью менталитетов равнинных и горных жителей за те несколько дней что шли переговоры, накопилось предостаточно. - Будешь сглаживать и разъяснять.
С этими словами он втолкнул её в зал совещаний, а сам отступил за дверь – уж рядовому-то Стражу там точно делать было нечего.
- Чистого Неба, - поздоровалась Шерил со всеми сразу – ей ответили, кто кивками, а кто и вслух.
- Можем начинать, - возгласил главнокомандующий и сам отодвинул для девушки стул. Прежде чем усесться на него, Шерил пробежала взглядом по лицам собравшихся. К её удивлению почти все они оказались ей знакомы: некоторых членов Совета Мастеров она знала ещё с тех времён, когда по поводу интересной пришелицы, с которой взялся работать сам Мастер Езекиил, любопытствовали все кому не лень (а лень у этого народа была делом небывалым), других просто знала в лицо.
И здесь был Лейв. Привычный, обыкновенный. Её мужчина. Но этот мужчина, и это она вдруг осознала с особой остротой, был из прошлой жизни. И с этим нужно было что-то делать.
Лейв Сиятельный
Этим же вечером Шерил спустилась к нему с неба. Вот так просто, когда он стоял на одном из небольших балкончиков, которыми были оборудованы предоставленные ему апартаменты, в небе возникла крылатая тень, его обдало мощным потоком прохладного воздуха и рядом, довольно ловко сманеврировав и сложив крылья, на пол спрыгнула теперь, наверное, уже бывшая наложница.
- Можно? Впустишь?
Он посторонился и пропустил её внутрь, во все глаза рассматривая и подмечая изменения. Днём на совещании она держала себя настолько сдержанно и официально, насколько это вообще для неё было возможно и было трудно понять, много ли в ней осталось от прежней Шерил. Но и сейчас, наедине, она не стала прежней. Что-то появилось в девушке чуждое, непривычное и от того не слишком приятное. И дело даже не в том, что теперь за её плечами возвышалась пара крыльев, смотревшаяся там на редкость органично. Изменилась сама девушка: взгляд, повадка, даже поворот головы - всё стало иным. Лейв запнулся, подбирая про себя слово. Привольным, что ли? Словно распрямилась в ней какая-то ранее сжатая пружина.
- Ты изменилась, - протянул он.
- Правда? – Шерил польщено склонила голову на бок.
- Ты даже разговариваешь по-другому, - протянул он с настороженным недоверием.
- Это ты про акцент? – она не совсем поняла его. – У меня довольно тонкий слух. Врождённый. И чужая манера говорить садится на мозги практически моментально. Полчаса-час разговора и я опять буду говорить так, как разговаривала в Ияннорире.
Он недовольно сморщился, но не пожелал давать дополнительные разъяснения, вместо этого спросил:
- Тебе не попадёт за то, что ты сюда пришла?
- Нет. За что? - она здорово удивилась. – Я свободный человек и имею право ходить в гости, так же как и принимать гостей. А ты здесь находишься по приглашению.
- Я не о том. Мне, пока ты крылья отращивала, - он посмотрел на её дополнительную пару конечностей с каким-то непонятным, но однозначно негативным выражением, - порассказали многое из того, о чём ты умолчала, когда я пытался расспрашивать о тебе.
- Теперь это неважно, - она дёрнула левым крылом, как человек пожал бы плечом. И этот жест, такой для неё привычный опять всколыхнул тёмную горечь на дне его души.
- О да! - Он принялся выхаживать взад-вперёд, как часто это делал в моменты нервного напряжения. - Зато я понял, каким сокровищем тебя здесь считают: чуть ли не всю нашу делегацию пропустили вглубь страны только потому, что я тебя с собой вёз.
- Преувеличиваешь. Я, конечно, кое в чём успела отличиться, но не многим больше, чем прочие стражи Стального Гнезда.
- А знания! – этим он не собирался её попрекать, храня собственную гордость – само вырвалось. – Знания, которые ты передала айям и которые так нужны нам! И не просто так, а для выживания всего народа кхонов. Ты ведь жила у нас, знаешь, насколько это важно, как давно и как остро стоит эта проблема.
- Знаю, - она присела на краешек стола, разведя и растопырив крылья в стороны. – Но я не готова была пожертвовать жизнью на благо твоего народа, а ты слишком правитель, чтобы вот так просто пренебречь возможной выгодой для своей страны, - она откинула с глаз длинную чёлку. - И более того, не нашла той среды, где новое знание могло бы прижиться и пустить корни.
- О чём ты? Какие жертвы? Кто бы посмел тебя тронуть?!
- А отпустили бы? Вот то-то же!
Они помолчали, подбирая аргументы каждый в свою пользу, потом Шерил неожиданно сказала:
- А по поводу будущности своего народа не беспокойся: если этому миру удастся выбраться из грядущей вселенской заварухи без больших потерь, если отношения между народами будут продолжать укрепляться, навыки саморегуляции будут продолжать распространяться и среди мирного населения. Да даже если вы и расплюётесь вконец, всё равно такое полезное знание не удержать в границах. И в свете этого, то, что методика обучения будет принадлежать айям, очень неплохо, у вас там нашлось бы слишком много желающих искоренить школу, сочтя её для себя слишком невыгодной.
- Это ж сколько лет пройдёт, пока мы получим хоть какие-то видимые результаты! – «а их можно было бы иметь прямо сейчас» - вслух он это не сказал, но это подразумевалось.
- Столетий, - поправила его Шерил. – Но ведь игра идёт и не на ближнюю перспективу? Так что так, пожалуй, даже надёжней.
По некоторым размышлениям, он, хоть и с неохотой, вынужден был с нею согласиться. А хотелось ведь, чтобы перемены к лучшему начали происходить прямо сейчас.
Шерил привыкала к своим новым крыльям. Теперь уже окончательно, по-настоящему, своим. Они были мощные, надёжные, послушные, способные на удивительно тонкие и точные движения. Красивые. Серо-металлический цвет ирассэ, перелинял, исчез в первые же дни, выявив её природный один в один с её русыми волосами цвет, из-за кремового подпушка казавшегося более светлым. Зато живые крылья могли мёрзнуть, и боль чувствовать и уставали, пусть энергия в них и не заканчивалась никогда полностью. И требовали тренировки. Каждое утро, с рассветом она выходила на небольшой балкон из той комнатушки, в которой её опять поселили, распахивала крылья во всю ширь, падала вниз и ловила ими потоки восходящего воздуха.
- А может и тебе самому захотелось в войнушку поиграть? – она подначивающее пихнула его плечом в бок. - По взрослому-то. А, кстати, мне говорили, ты уже отличиться успел. Даже медаль какую-то на тебя навесить успели.
- Инженерных войск и я там был такой не один, - пренебрежительно скривился Алишер, хотя медалью гордился. – Но в битву лезть меня не тянет.
- А меня тянет, - сказала она задумчиво. – Не то, чтобы ввязаться в кровавую заваруху, я бы вообще предпочла, чтобы великие мира сего как-нибудь разрешили дело миром, но вот поучаствовать в наведении порядка охота. И мне почему-то кажется, что я там буду небесполезна.
Она говорила об этом так спокойно и рассудочно, а между тем у Алишера вставала перед глазами картина «после боя», которую ему однажды довелось наблюдать. И стремление сестры поучаствовать в этом, было настолько непонятно, что он заподозрил нехорошее.
- Скажи, ты упоминала о том, что для того, чтобы задействовать местные артефакты, тебе часто приходилось напевать «про себя»?
- Часто? Да постоянно! – увидела его полные недоверия глаза и поправилась: - Нет, ну на земле только время от времени и если кто-то был поблизости. А то из-за привычки что-нибудь тихонько напевать ко мне прилипла кличка «птичка певчая», - на лицах брата и сестры появилось одинаковое, брезгливое, выражение. – Зато во время длительных патрулирований, на всякий случай, чтобы артефактные крылья не отказали, подолгу припоминала разные мелодии. Мысленно. Да в полёте особенно не поговоришь и уж тем более не попоёшь.
- Знаешь… ты постарайся больше не делать этого…
- Почему? – она так удивилась, что даже вывернулась из-под его руки, чтобы вопросительно заглянуть в лицо. Алишер досадливо поморщился: кое-какие теоретические вопросы, касающиеся управления Талантом ей не преподавали. И, как выяснилось: зря.
- Потому, что воздействие всегда имеет направление. И если ты не направляешь его вовне, оно идёт внутрь.
Алишер
Когда во время позднего завтрака к нему за столик подсело сразу двое Мастеров, Алишер понял, что серьёзного и, скорее всего неприятного, разговора не избежать. Он отодвинул от себя блюдо с сырными хлебцами и сполоснул руки в стоявшей тут же, при столике, чаше с тёплой водой – почему-то с пальцами, вымазанными маслом и специями, он чувствовал себя в наименее выигрышной позиции.
- Высокого неба.
Они расселись, даже не усомнившись в своём праве распоряжаться его временем здесь и сейчас. Да Алишер, в общем-то, и не возражал – странно, что с выяснением этого важного вопроса они тянули так долго. Деликатничали.
- Вам высокого неба, - он постарался улыбнуться как можно более вежливо. – Мне-то зачем?
- А что у вас принято желать в таком случае? Вдохновения? Настроения? – проявил любопытство Мастер Езекиил.
- Просто «хорошего дня». У нас вдохновения, или удачи в творчестве желать не принято. Мы, Творцы, – народ суеверный, - ответил он даже с некоторой гордостью. – Так о чём вы хотели поговорить? – Алишер перевёл испытывающий взгляд с одного лица на другое.
- О планах и перспективах, - буркнул Мастер Азорра. – Твоих и ваших общих с сестрой.
- Что касается планов Шерил, то их пока нет, она ещё вне себя от счастья, что всё-таки вернулась, - «не понял» смысла вопроса Алишер. – А я, вернусь к Полуденным Вратам, попробую их опять «закрыть». Появились кое-какие идеи, как повысить температуру таянья льда.
- Это ближние перспективы, - настойчиво возразил Мастер Азорра. – Как на счёт дальних?
- Дальние – дело будущего, - привычным (знакомым! по пластике Шерил) жестом он пожал одним плечом. - Может быть, я вернусь домой, может быть, она останется здесь. В любом случае, насильно я её туда не потащу. Возможностей не имею, да и желания, если честно - тоже.
- Желания? Я бы в подобной ситуации особо и не спрашивал: в охапку, домой, а там уже разберёмся, - прокомментировал Мастер Азорра, стянул с блюда сырный хлебец, с сомнением оглядел его со всех сторон и сунул в рот.
- А она точно не захочет от нас уйти? – Мастер Езекиил сцепил пальцы в замок и чуть заметно нахмурил густые брови. – Сомнительно мне как-то это её желание остаться.
Алишер тяжко вздохнул, покосился на выход и почти дословно повторил прочитанную Шерил недавно, буквально вчера утром, лекцию по теории влияний.
- Значит, - подытожил Мастер Езекиил, - она сама себя заколдовала, когда для себя пела. А назад отколдовать – никак?
- Не заколдовала, что вы! Изменила. Как меняются люди естественно, по ходу жизни, с течением времени. Только наша магия делает это быстро, плавно и незаметно для объекта воздействия, особенно если этот объект - ты сам. В то время Шерька пыталась подстроиться под этот мир, адаптироваться, стать своей хотя бы отчасти, как это, наверное, делал бы любой приезжий, намеревающийся остаться здесь надолго. Но она ко всему к этому добавила сознательно ни на что толком не направленную магию и та впиталась в желания и намерения, начав менять её личность. И теперь мы имеем в своём распоряжении крылатую, убеждённую в том, что эти горы её вторая родина. Повторюсь, это могло произойти и вполне естественным образом, но не за полгода-год, а, скажем, лет за пять-десять.
- Выглядит это..., - Мастер Азорра побарабанил пальцами по столу, подбирая нужное слово, - … опасным. Это, получается, с самим собой нечаянно, что угодно сделать можно. И как так получилось, что такую важную часть техники безопасности ей не преподавали?
- Потому, что направленное внутрь себя творчество у нас не то, что не распространено, его просто не бывает. Зачем? Вокруг большой и яркий мир, готовый его заметить. Это только поставленная в исключительные условия Шерька могла додуматься до такого извращения.
- Глупости! Если есть опасность, о её существовании нужно знать!
- Нельзя знать всем всего, - настойчиво, как будто пропечатывая каждое слово жирным шрифтом, проговорил Алишер. - Чтобы по-настоящему овладеть хоть чем-то, от всего остального приходится отказываться. Высокая, и по большей части абстрактная, теория влияний, бывает нужна только тем, кто использует в своём творчестве гармоники высоких порядков. А Шерька никогда дальше самых простейших продвинуться не могла, - он запнулся, потому как по жизни, в родном мире привык защищать способности сестры, а не принижать её достоинства. – Правда, ими, она владела превосходно и умела виртуозно применять для решения практических задач.
- Да-да, - ещё больше оживился мастер Езекиил. – она как-то демонстрировала фокус с укреплением ткани. У нас даже был проект прикрепить звучание ваших гармоник к нашим рунным печатям.
- Наши девчонки этим фокусом колготки «подклеивают», - хмыкнул Алишер. – И вообще, после полугодовых скитаний по чужому, и не обижайтесь на мои слова, дикому миру, я пришёл к выводу, что простейшие гармоники несут гораздо больше практической пользы, чем высокое искусство.
Мастера переглянулись: для них было очевидно, что упомянутое выше высокое искусство бывает затребовано обществом в сравнительно благополучные годы. Не в те времена, когда стоит вопрос о выживании. Тогда, чаще всего, погибает и творец и его творение, и чудо ещё, что это парень смог добраться до них живым, целым и в своём уме.
- А как так получилось, что вы с ними не знакомы? Я ведь не ошибаюсь и от смены мира не зависит педагогический принцип: от простого к сложному?
- Знаком, - Алишер хмыкнул. – Шапочно. Когда-то давно изучал, но основательно подзабыл.
- Как так можно? Ведь не забываем же мы алфавит, однажды в детстве научившись писать?! – расчетливо прищурился Масиер Езекиил. Боги Нижнего Мира с ними, с высокими гармрниками, они действительно могут быть использованы только прирождёнными Творцами и менестрелями, а вот простейшие, те другое дело. Теми, возможно, удастся воспользоваться и им, народу крылатых мастеров.
- Я бы сравнил гармоники не с алфавитом, а с правилами написания, - попробовал разъяснить некоторые основы Алишер. - В детстве мы их изучаем, пробуем применять, а потом по большей части забываем и остаётся лишь навык грамотного письма, да чувство языка, когда знаешь, что вот так правильно, а в каком правиле это прописано, давно забыл.
Сравнение было скорее точным, чем поэтическим. И потому, наверное, понятным его слушателям.
Шерил
То, что её позвали на большой совет, с участием глав правительств двух держав удивило, пожалуй, только одну Шерил.
- Но зачем я там? – спрашивала она, пока Юджин, которому поручили это тонкое дело, вёл её к залу переговоров. В прочем, девушка особенно и не упиралась – не отошла ещё от обретения собственных крыльев и всенародной гулянки по этому поводу. – Я не дипломат, у меня нет ни званий, ни полномочий. Да я вообще чужачка в этом мире!
- Зато ты достаточно долго жила и там и тут, знаешь и их и нас. И достаточно бесцеремонна, чтобы не промолчать, если тебе есть что сказать, - а уж «шероховатостей», рождённых несхожестью менталитетов равнинных и горных жителей за те несколько дней что шли переговоры, накопилось предостаточно. - Будешь сглаживать и разъяснять.
С этими словами он втолкнул её в зал совещаний, а сам отступил за дверь – уж рядовому-то Стражу там точно делать было нечего.
- Чистого Неба, - поздоровалась Шерил со всеми сразу – ей ответили, кто кивками, а кто и вслух.
- Можем начинать, - возгласил главнокомандующий и сам отодвинул для девушки стул. Прежде чем усесться на него, Шерил пробежала взглядом по лицам собравшихся. К её удивлению почти все они оказались ей знакомы: некоторых членов Совета Мастеров она знала ещё с тех времён, когда по поводу интересной пришелицы, с которой взялся работать сам Мастер Езекиил, любопытствовали все кому не лень (а лень у этого народа была делом небывалым), других просто знала в лицо.
И здесь был Лейв. Привычный, обыкновенный. Её мужчина. Но этот мужчина, и это она вдруг осознала с особой остротой, был из прошлой жизни. И с этим нужно было что-то делать.
Лейв Сиятельный
Этим же вечером Шерил спустилась к нему с неба. Вот так просто, когда он стоял на одном из небольших балкончиков, которыми были оборудованы предоставленные ему апартаменты, в небе возникла крылатая тень, его обдало мощным потоком прохладного воздуха и рядом, довольно ловко сманеврировав и сложив крылья, на пол спрыгнула теперь, наверное, уже бывшая наложница.
- Можно? Впустишь?
Он посторонился и пропустил её внутрь, во все глаза рассматривая и подмечая изменения. Днём на совещании она держала себя настолько сдержанно и официально, насколько это вообще для неё было возможно и было трудно понять, много ли в ней осталось от прежней Шерил. Но и сейчас, наедине, она не стала прежней. Что-то появилось в девушке чуждое, непривычное и от того не слишком приятное. И дело даже не в том, что теперь за её плечами возвышалась пара крыльев, смотревшаяся там на редкость органично. Изменилась сама девушка: взгляд, повадка, даже поворот головы - всё стало иным. Лейв запнулся, подбирая про себя слово. Привольным, что ли? Словно распрямилась в ней какая-то ранее сжатая пружина.
- Ты изменилась, - протянул он.
- Правда? – Шерил польщено склонила голову на бок.
- Ты даже разговариваешь по-другому, - протянул он с настороженным недоверием.
- Это ты про акцент? – она не совсем поняла его. – У меня довольно тонкий слух. Врождённый. И чужая манера говорить садится на мозги практически моментально. Полчаса-час разговора и я опять буду говорить так, как разговаривала в Ияннорире.
Он недовольно сморщился, но не пожелал давать дополнительные разъяснения, вместо этого спросил:
- Тебе не попадёт за то, что ты сюда пришла?
- Нет. За что? - она здорово удивилась. – Я свободный человек и имею право ходить в гости, так же как и принимать гостей. А ты здесь находишься по приглашению.
- Я не о том. Мне, пока ты крылья отращивала, - он посмотрел на её дополнительную пару конечностей с каким-то непонятным, но однозначно негативным выражением, - порассказали многое из того, о чём ты умолчала, когда я пытался расспрашивать о тебе.
- Теперь это неважно, - она дёрнула левым крылом, как человек пожал бы плечом. И этот жест, такой для неё привычный опять всколыхнул тёмную горечь на дне его души.
- О да! - Он принялся выхаживать взад-вперёд, как часто это делал в моменты нервного напряжения. - Зато я понял, каким сокровищем тебя здесь считают: чуть ли не всю нашу делегацию пропустили вглубь страны только потому, что я тебя с собой вёз.
- Преувеличиваешь. Я, конечно, кое в чём успела отличиться, но не многим больше, чем прочие стражи Стального Гнезда.
- А знания! – этим он не собирался её попрекать, храня собственную гордость – само вырвалось. – Знания, которые ты передала айям и которые так нужны нам! И не просто так, а для выживания всего народа кхонов. Ты ведь жила у нас, знаешь, насколько это важно, как давно и как остро стоит эта проблема.
- Знаю, - она присела на краешек стола, разведя и растопырив крылья в стороны. – Но я не готова была пожертвовать жизнью на благо твоего народа, а ты слишком правитель, чтобы вот так просто пренебречь возможной выгодой для своей страны, - она откинула с глаз длинную чёлку. - И более того, не нашла той среды, где новое знание могло бы прижиться и пустить корни.
- О чём ты? Какие жертвы? Кто бы посмел тебя тронуть?!
- А отпустили бы? Вот то-то же!
Они помолчали, подбирая аргументы каждый в свою пользу, потом Шерил неожиданно сказала:
- А по поводу будущности своего народа не беспокойся: если этому миру удастся выбраться из грядущей вселенской заварухи без больших потерь, если отношения между народами будут продолжать укрепляться, навыки саморегуляции будут продолжать распространяться и среди мирного населения. Да даже если вы и расплюётесь вконец, всё равно такое полезное знание не удержать в границах. И в свете этого, то, что методика обучения будет принадлежать айям, очень неплохо, у вас там нашлось бы слишком много желающих искоренить школу, сочтя её для себя слишком невыгодной.
- Это ж сколько лет пройдёт, пока мы получим хоть какие-то видимые результаты! – «а их можно было бы иметь прямо сейчас» - вслух он это не сказал, но это подразумевалось.
- Столетий, - поправила его Шерил. – Но ведь игра идёт и не на ближнюю перспективу? Так что так, пожалуй, даже надёжней.
По некоторым размышлениям, он, хоть и с неохотой, вынужден был с нею согласиться. А хотелось ведь, чтобы перемены к лучшему начали происходить прямо сейчас.
Шерил привыкала к своим новым крыльям. Теперь уже окончательно, по-настоящему, своим. Они были мощные, надёжные, послушные, способные на удивительно тонкие и точные движения. Красивые. Серо-металлический цвет ирассэ, перелинял, исчез в первые же дни, выявив её природный один в один с её русыми волосами цвет, из-за кремового подпушка казавшегося более светлым. Зато живые крылья могли мёрзнуть, и боль чувствовать и уставали, пусть энергия в них и не заканчивалась никогда полностью. И требовали тренировки. Каждое утро, с рассветом она выходила на небольшой балкон из той комнатушки, в которой её опять поселили, распахивала крылья во всю ширь, падала вниз и ловила ими потоки восходящего воздуха.
