Мастер-ломастер

- Вот и объяснишь матушке, что с помолвкой поспешили для того, чтобы уж больно хорошую девушку не упустить, - кивнул Най и Аяна, что удивительно, спорить не стала. – А на свадьбу мы действительно уж тогда всех родичей пригласим.
       - Отец будет настаивать, чтобы наоборот, туда приехали, - предупредила сестра.
       - А вот это уже, похоже, придётся объяснять мне, - вздохнул Най. – Мне говорили, что наши браки могут заключаться только на Родовом Камне.
       И это был ещё один аспект жизни братьев, о котором следовало разузнать поподробнее и передать родственникам, чтобы хоть знали, на что подписываются.
       
       А люди-то и правда умеют строить норы!
       В подземелья человеческих братьев Шуаяшу провожал Шоши и делал он это уже не в первый раз. Присмотреться же надо: и к кавалеру, и к возможному месту жительства. Кавалер оказался интересным и пробуждал в ней некоторое чувство робости, которого парни из родного холма никогда не вызывали. Шуаяша решила, что это хорошо, как и то, что место для жизни у него тоже есть.
       Место было удивительным. Вроде как пещеры, но появившиеся не сами по себе, их точно сделали люди. Благословенная Ири-А-Тоя ещё когда предлагала соорудить для племени нечто подобное, но шныши не раз бывали в человеческих подвалах и считали, что они хороши весьма, но для жизни не очень годятся.
       Здесь всё было по-другому и многое следовало переделать и приспособить. Это понятно, не для шнышей же это было построено, но здесь поселился особый дух, делавший подземлю, местом вполне годным для обитания. Шуаяша предположила, что всё дело здесь в прошедшем времени, что это потому, что подземелья не новые, им уже много лет – в свежевырытых норах родных холмов тоже не особо кто хочет селиться, а потом это проходит.
       Вот, к примеру, отличная комната, если отсюда вынуть то, что здесь хранилось и застелить нормальными матами из травяного мха. Ну, или чем его тут можно заменить. А колония светилок, дающая благословенное излучение, доставляющее глазу приятствие и отдохновение и так сама по себе по стене разрослась. Поискать, так может и многощупки найдутся – Шуаяша в предвкушении прищурила глаза.
       Единственное странное – это большой волосатый камень, на который она отважилась посмотреть только издали (а вот Шоши приближался вплотную и даже дотрагивался, и это было удивительно), от которого поднимался мех на загривке, кончики пальцев и хвоста начинало покалывать, а стопы сами собой поджимались. И при этом к нему хотелось возвращаться снова и снова.
       Это значит, что для посещения этого места родичам придётся придумывать новые правила, но это ничего, в создании правил шныши мастера, они справятся.
       
       Это весьма удобно: иметь несколько домов, выстроенных в разных местах и для разных целей. Один – скромное строение в не самом богатом квартале Хольмска, чтобы было, где остановиться, если дела тебя задержали допоздна или же они планируются прямо с раннего утра. Один раз только пожалел Рихос, что не обзавёлся здесь чем-то более впечатляющим, когда затеял широкое празднование своего вступления в род Хельмстенов и, как он надеялся, возглавление его. Потому как в особняк, который они с Уннерикой реконструировали под свои нужды на острове, никого чужого было везти категорически нельзя.
       Вспомнить только о двух дюжинах хасшас, которые бродили по дому и острову бесконтрольно. Хорошо ещё хоть воду они не любили и потому, пролив между островом и районом Старого Порта был для них непреодолимым препятствием.
       Кстати, он давно уже подумывал, не обойтись ли вообще без этого зверья. Сейчас уже, по прошествии лет, он вполне представлял себе, чем и кем их можно заменить, это в юности, когда они с Уннерикой только-только начинали строить свою теневую империю, не рискнули что-то сильно менять. И так многое пришлось приспосабливать при переносе «тайного учения» с Заокраинных земель на здешнюю почву.
       - О чём задумался? – просила Уннерика.
       Здесь, дома, она предпочитала носить одежду своей второй родины, свободного кроя и из тончайшего полотна. Зато и камины приходилось топить даже летом потому как пусть Хольмск и находился на юге империи, но климат здесь в этот сезон был не настолько жарким.
       - Так о чём задумался? – переспросила она уже гораздо менее приветливо.
       Так, а о чём это он думал? О том, чтобы избавиться от всего этого зоопарка, при Уннерике упоминать не стоит: работа со зверьём, это как раз её часть их общего дела, и она к нему привязана. К делу, конечно, не к зверью. О том, что вполне оценил, как облегает ткань женские формы тела, тоже упоминать не стоит – ещё всколыхнёт напрасные надежды. Можно упомянуть самое простое:
       - Я не понимаю причину неудач в моих попытках занять подобающее мне по праву рождения место. Во главе рода Хельмстен. Помнишь, мы предполагали, что это оттого, что у здешней аристократии действуют другие правила, не включающие смирение перед волей божественной ужмайсы? Так вот, ничего подобного. Если им её подкидывать, не предупреждая о некоторых побочных эффектах, то здешним обществом можно управлять ничуть не хуже, чем заокеанским. И дело наглухо стопорится, едва только доходит до Семьи.
       - А помнишь, ты уже говорил, что у тебя так какие-то подвижки, что один из кузенов наконец-то попался и начал вещать то, что ему велят?
       - Сорвался, - Рихос досадливо поморщился, повёл плечами и скинул камзол.
       Жарко. На улице ветрено и верхняя одежда не помешает, а в доме от каминов идёт невыносимый жар. Нет, если бы речь шла только о предпочтениях сестры и тех помощниц, что им удалось выцарапать у Храма Черепов, он бы как-нибудь нашёл способ изменить ситуацию, но хасшасы, стоит чуть похолодать, перестают размножаться, хоть и чувствуют себя вполне нормально. А взять новых не то, чтобы совсем неоткуда. Но диколовленные им подходят слабо, а никому кроме как ему самому и Уннерике специально выведенных и частично обученных не доверят – и то после длительных уговоров и торга. И заплатить, в любом случае, придётся немало. А сейчас не то время, чтобы надолго из Хольмска отлучаться.
       - Как это произошло? – под руку к Уннерике подкралась хасшаса и та почесала её за ушами, за что получила полный обожания взгляд.
       - Человек, который давал ему снадобье куда-то пропал, да так, что даже концов обнаружить не удаётся. И сам кузен вдруг перестал бывать в Доме-с-Сизой-Крышей.
       - Думаешь, кто-то заметил, что с ним что-то неладно?
       - Я бы не сомневался, если бы не череда других совпадений, которые этим уже никак не объяснишь. Моя леди не стала пробовать чудеснейшее снадобье даже по рекомендации от очень доверенного человека. Ренерд, хоть и брал его у меня напрямую в немалых количествах и за приличные деньги, но до точки внушаемости не дошёл ни разу, я за ним очень внимательно следил и вообще непонятно, куда ужмайсу в таких количествах дел.
       А самое обидное, что надеясь на правильное развитие интриги, снадобье он своё отдавал единокровному брату фактически за бесценок, если сравнивать его с уличной продажей. И недополученная прибыль до сих пор скребла где-то на дне души.
       - На теневом рынке альтернативных поставщиков не появлялось, - согласно кивнула Уннерика. Да, брал священную пыль лорд в таком количестве, что если бы употребил всё это внутрь любым способом, то точно не выжил бы. Даже странно, что скончался он не от отравления.
       Под руку хозяйке пристроилась другая хасшаса, молодая, рождённая уже здесь и Уннерика сначала провела по её голове ладонью потом отдёрнула и с недоумением уставилась на мохнатые подвижные уши. Ей показалось или действительно шерсть зверя была влажной, как будто не до конца просохла после купания. Да нет, не может быть, страх перед водой у хасшас инстинктивный, стоит только вспомнить, чего им стоило отмыть это зверьё после перевозке в трюме корабля. Надо будет у Лунной Девы поинтересоваться, не замечала ли она за их общими подопечными чего-то странного.
       - Я даже начал было сомневаться, а не перестала ли ужмайса действовать, как ей положено. Но нет. На других людях, непричастных к роду Хельстен всё срабатывает как надо, а на них раз за разом даёт сбой.
       Уннерика в который уже раз прикусила себе язык, чтобы не посоветовать «братцу» отступиться от этого рода. Нет, стремление подняться как можно выше и подмять под себя всех, кого только можно, было ей вполне понятно и одобряемо. Но можно же делать это постепенно и не прямо, раз за разом перехватывая рычаги влияния и подчиняя себе нужных людей. И если раньше им только внушение и помогало, то теперь денег хватало на банальный подкуп, на множество банальных подкупов, так что даже с экзотической магией можно было бы не рисковать. Но нет, Рихос упёрся в этот род и в эту женщину, которую ему обещали, и перестал видеть любые другие возможности. Проклятый дурак!
       - Убей, - посоветовала она. – Несколько более мелких игроков, не так хорошо защищённых, как Глава рода или боевой маг. Если убрать сразу несколько ключевых фигур на постах среднего звена, равновесие неизбежно пошатнётся и у тебя появится возможность для манёвра.
       - Я подумаю, - он не стал отвергать такую возможность. – Для начала неплохо бы определиться с этими самыми ключевыми фигурами.
       - Это сложно? - удивилась Уннерика.
       Нечто подобное они уже проделывали и не раз и до сих пор никаких существенных сбоев эта тактика не давала.
       - Некоторые трудности есть. Сейчас внутри семьи идут значительные кадровые перестановки и невозможно понять, кто за что отвечает и насколько велико его влияние.
       Кровожадность «сестры» его ничуть не покоробила, Рихос знал, откуда она берёт свои корни. Там, где прошла существенная часть их общего детства, в этом не было ничего такого уж исключительного. Однако её желание вмешиваться в его дела и его решения вызывало раздражение. Рихос постепенно начинал подумывать, а не избавиться ли от неё вовсе.
       Когда-то на начальном этапе его восхождения Уннерика со своим уникальным зверинцем ему была просто необходима: эти звери умели правильно смешивать зелья, правильно выдавать дозировку для конкретного человека, ещё и подсунуть его могли незаметно. Это не говоря уж о том, чтобы использовать их как тихих убийц, а это означало отсутствие лишних людей, которых пришлось бы привлекать со стороны, в их схемах. Но с тех пор прошло много времени, Рихос окончательно освоился и прижился в Хольмске и уже начал прикидывать, что для работы с ужмайсой можно нанять толковых медиков и алхимиков, здесь, в отличие от Пустого Берега они не только имеются в достаточном количестве, но и обладают более совершенным инвентарём. А убивать людей ему нужно не так уж и часто и опять же, уже появились связи, через которых можно выйти на нужных людей.
       Проблема состояла в том, что развернуть альтернативный цех по работе с ужмайсой втайне от Уннерики пока не представлялось возможным. Она была в курсе всех его дел, и, что даже более важно, в гораздо более полной мере обладала знаниями по созданию всех вариантов божественной ужмайсы, а их было немало.
       Хотя он уже начал потихоньку прикидывать, как обойти эти препятствия.
       

       ГЛАВА 3.

       
       Многие люди жалуются на бессонницу, особенно когда жизнь перевалила за половинный свой срок, а то и только за треть, но к благородной леди Аселик Хельмстен всё это не относилось. А вот зарабатываться до глубокой ночи, когда весь дом уже спит, светильники погашены и добираться до собственной спальни приходится с лампой в руках, ей приходилось частенько. Впрочем, дом свой она знала неплохо, а сегодня луна во все окна светила так ярко, что и лампа не понадобилась. Потому, наверное, она и заметила едва-едва выбивающийся неяркий свет из-под двери одной из малых гостиных, потому и толкнула её, чтобы полюбопытствовать, кому это ещё ночью не спится.
       Бартон. Сидит один в кресле, на коленях книга, на небольшом столике неярко горящая лампа, напротив - зеркало. Картина не то ночной идиллии, не то рвущего за душу одиночества – Аселик так и не решила.
       - Работаешь? – решила она начать с самого нейтрального из предположений. – А, между прочим, целители тебе велели не перенапрягаться умственным трудом.
       - Это стихи, - вздохнул Бартон и приподнял пухлый томик. – Любовная лирика лорда Сансераго.
       Хм. Ну не то, чтобы любовная лирика – это было что-то настолько не мужское, чтобы выглядело неподобающе. Только обычно её принято читать кому-то, а не самому себе в тишине и одиночестве. И нет, мысль о душевном неблагополучии кузена вовсе не посетила её, леди Аселик первой пришла в голову совсем иная идея: она подошла к раме, взялась за неё одной рукой и, заглянув в глубину зеркала, позвала:
       - Выходи уже.
       Солли появилась очень быстро. Точнее проявляться она стала немедленно, как только её позвали, только не вся одновременно. Сначала сама девушка в лёгком светлом летнем платье, затем кокетливая соломенная шляпка на распушенных светлых волосах, потом цветок в одной руке – то ли роза, то ли вообще мак, и последнюю очередь маленькая пухлая книжица в другой. Выглядела это так, словно бы девушка целенаправленно подбирает себе подходящие аксессуары: достаточно романтичные и милые. Да так, собственно, оно и было.
       - А мне она едва-едва показывается, - обиженно заметил Бартон. – И то, только в определённой обстановке. Почему так?
       И даже это было уже достижением. Раньше-то ни Бартон, ни отец его господин Иррани не только не видели зазеркальную пленницу, но даже не очень верили в её существование. И леди Аселик крепко подозревала, что это было не их достижение, а просто Солли каким-то образом научилась являться непричастным лицам.
       - Кто же её знает, - леди легонько пожала плечами. - Пока Солли жила в доме на правах обычной служанки, она была просто милой молоденькой девушкой. Кем она становится в зазеркалье, как выбирает, кому показываться, а кому нет, и почему не желает выходить, это мне не ведомо. Вы же разобрались, как её оттуда извлечь, я правильно понимаю?
       Зазеркальная девушка улыбнулась и согласно кивнула. Что-то она там понимала, какая-то информация из реального мира отражалась в зазеркальном, но то, что напрямую слышать речь людей, находящихся рядом с зеркалами она не могла, выяснили довольно точно.
       - У нас не получилось, - покаялся Бартон. – Да, механизмы более-менее понятны, но зацепить её удаётся едва-едва, а вытащить и вовсе не получается. И я не очень понимаю, в чём тут дело. Отец говорит, что сродства к дому недостаточно, которым можно было бы компенсировать отсутствие особенностей энергетического строения, под которое был заточен этот обряд. Я имею ввиду, что ни я, ни отец – мы не лишенцы. И привлечь кого-нибудь со стороны… Лишенцев не так и много, а уж найти такого, да чтоб он был при этом мастером-зеркальщиком.
       Чтение стихов и вообще попытки вступить в контакт с девушкой по эту сторону реальности были своеобразным способом укрепить связь. Работал он не так, чтобы сильно хорошо, но был интересен для него, для Бартона, лично.
       - Другой вариант?
       - А другой вариант – это классический и с ним у нас тоже ничего не выходит. Последний шанс, что удастся вызволить из зеркального заточения живую душу, это появление в этом доме нового гениального мастера-зеркальщика, который здесь родится и вырастет, и с юных лет будет работать со здешними зеркалами. Когда-нибудь это, возможно, случится.