Распахнутые объятия смуглянки-ночи сулили долгожданную прохладу, но Карре с каждой секундой становилось всё жарче. Взмокнешь тут, когда приходится ползти вверх по стене дома, используя в качестве опоры лишь каменные завитушки и ненадёжные стебли плюща. Удачно, что старинный особняк изобиловал и тем, и другим: четыре века назад фасады зданий щедро украшались всякими финтифлюшками и каменными мордами не пойми кого. А плющ тоже вольготно разрастался и, к счастью для Карры, новый владелец дома не собирался от него избавляться. Разбогатевшему на алмазах толстопузому Вайриосу нравилось ощущать принадлежность к старой аристократии. Он даже женился на девушке – дальней родственнице местного барона, хотя сам был выходцем из низов. Двадцать лет назад, до открытия первых Врат, такой мезальянс, по словам тётушки, был бы немыслим.
Нога в удобном сапожке сорвалась, чиркнув по старым камням, и девушка беззвучным шёпотом обругала себя за неосторожность, а потом пожелала Вайриосу подавиться его утренним чаем. Или что он там пьёт за завтраком. До третьего этажа, где, по словам слуги, находился кабинет хозяина дома, оставалось немного. Но руки дрожали всё сильнее, а едкий пот заливал глаза, затрудняя подъём. Ещё Карра сопела, как простуженный бык-производитель, и только надеялась, что все в доме уже спят. Спальни, где могли бы оставаться открытыми на ночь окна, выходили в сад, с другой стороны особняка.
Когда Карра наконец добралась до заветного окна, ей уже ничего не хотелось, даже вернуть родительский медальон. Из последних сил цепляясь левой рукой за плющ и приникнув к стене, правой она осторожно, сосредоточенно послала свою магию открыть защёлки с внутренней стороны окна. Небольшая, слабо светящаяся золотом бабочка скользнула сквозь стекло и немного повозилась внутри. Раздался еле слышный щелчок задвижек, и Карра с облегчением толкнула раму вверх. Неудобно изогнув руку, она закрепила задвижки с обеих сторон и осторожно перелезла через подоконник.
Напряжённо прислушалась: в комнате тихо, лишь слышно её сипящее дыхание и суматошный стук сердца. Она позволила себе немного отдышаться и постаралась вернуть так и норовившую удрать от хозяйки храбрость. Голове было невыносимо жарко, и девушка сняла капюшон, прикрывавший её приметные ярко-рыжие волосы. Выбирая одежду на вечер, Карра придумала отрезать от плаща капюшон и наспех пришила его к своей лёгкой курточке. В женской шляпке было бы не слишком удобно взбираться на стену, а этот головной убор обеспечивал неплохую маскировку, скрывая волосы и лицо. Если что, сойдёт издали за мальчишку.
Девушка выпустила с ладони бабочку поярче, и та послушно запорхала перед хозяйкой, освещая дорогу приглушённым золотистым светом. Карра повела рукой, управляя полётом магической бабочки и осматривая комнату. Богатая обстановка, но всего натащено слишком много, оттого создаётся впечатление полнейшей безвкусицы. Видимо, Вайриос подбирал вещи по их стоимости, а не по истинной ценности. Впрочем, что ещё взять с внезапно разбогатевшего, но малообразованного типчика, который только и умел, что морить до смерти каторжников? Зато на алмазах состояние сделал…
Карра презрительно скривила уголок рта и направилась к сейфу, от которого, если приглядеться, исходило слабое голубоватое сияние. Магия, очень мощная охранная магия, которую не всякий взломщик перехитрит. Карра была взломщицей начинающей, и искренне надеялась сегодня же завершить эту карьеру. Если повезёт, то успешно. О том, что будет, если ей всё-таки не повезёт, девушка предпочитала не думать. Она решилась на эту авантюру только для того, чтобы вернуть родительский медальон. Вайриос не оставил ей другого выхода.
Сейф был старинным, массивным металлическим шкафчиком, тоже вычурно украшенным орнаментом и оскаленными мордами леопардов. Первое предупреждение для возможных воров, оно же последнее. Карра не считала себя воровкой: богатства толстяка её не волновали. Но своё, отнятое неправедно, она заберёт, и будь что будет!
Надеяться, что всё пройдёт успешно, позволяла её необычная магия. По правде говоря, Карра никогда не видела магов с силой, похожей на её собственную, но и помнила она себя всего лишь последние пять лет. А в их городишке, Аззареде, было немного людей с магическими способностями, и все они носили следящие браслеты, выданные Орденом Бдящих. Все, кроме Карры.
Девушка чувствовала горячую благодарность к тётушке Мийсе за разумный совет прятать от всех свои необычные способности. Сейчас всех магов поставили на учёт, хотя ещё пять лет назад превозносили, как спасителей королевства. Маги уже не могут свободно колдовать, им нужно разрешение Ордена Бдящих на любое, даже самое простенькое волшебство, а в народе разрастается глухое недовольство и недоверчивость по отношению к чародеям. Спрашивается, и что же будет дальше? Тётушка неодобрительно поджимала свои тонкие губы и мрачно предрекала ещё более скверные времена. Слишком много власти получили Бдящие, считала она, и даже сам король (тут Мийса неизменно понижала голос) вынужден считаться с мнением этих самозваных праведников и ревнителей чистоты чужих помыслов.
Двадцать лет назад началась война с химероидами, приходящими через Пылающие Врата из какого-то иного, очень недоброго мира. Причудливо выглядящие твари были полуразумными, хищными, сильными, смертоносными и владели зачаточной магией. Простые воины поначалу умирали сотнями, пока на помощь не пришли маги. Их за пятнадцать лет войны тоже погибло немало, но жители королевства чтили их как героев. А теперь уцелевших вздумали преследовать и считать опасными. Просто потому, что Орден Бдящих не терпел конкурентов и постепенно захватывал власть в королевстве. Так говорила тётушка, прекрасно разбиравшаяся в политике: она происходила из знатной семьи и получила великолепное образование. В войну все её родные погибли, в том числе жених Мийсы. Замуж она так и не вышла, но в Карре обрела если не дочь, то любимую племянницу.
Карра тихонько вздохнула, собираясь с силами. Её магия, проявлявшаяся в виде светящихся бабочек, устремилась к сейфу. Голубая, рыжая и золотистая легко просочились сквозь железную дверцу, "не заметив" охранного заклинания, прочие крылатые помощницы остались порхать вокруг.
Девушка напряжённо ждала, а магические бабочки по очереди ныряли внутрь шкафчика и постепенно заставляли уснуть охранное заклинание. Последняя оставшаяся принялась суматошно метаться вокруг хозяйки, и та подставила ладонь, не совсем понимая, что от неё хотят. Магическое создание не колебалось: усевшись, вонзило непонятно откуда взявшееся у неё острое твёрдое жало в кожу. Карра вскрикнула больше от неожиданности, чем от боли, хотя на ладони выступила капелька крови. А бабочка, будто так и надо, устремилась к сейфу, пачкая дверцу кровью хозяйки. Сияние охранного заклинания погасло, и дверца щёлкнула, гостеприимно приоткрывшись.
Шумно переведя дух и неизящно вытерев пот со лба рукавом, Карра заглянула внутрь. В последний момент спохватилась и достала из кармана тонкие матерчатые перчатки: ходили слухи, что Бдящие могут определить человека по остаточному следу ауры на предметах. Неизвестно, какими именно силами владели орденцы, но девушка предпочла не рисковать. Имя Вайриоса упорно связывали с Бдящими: якобы толстопузый пройдоха оказывал Ордену некие услуги. Врали или нет, но с братом Парритом, представителем Ордена в их городке, Вайриос знакомство водил.
Внутри сейфа лежали какие-то бумаги, в папках и просто так, и туго набитые мешочки с деньгами, запечатанные магическим сургучом. Футляр для драгоценностей был всего один. Карра поспешно раскрыла его и с разочарованием обнаружила там бриллиантовое ожерелье. Наверное, оно принадлежало супруге Вайриоса, но где тогда остальные? Имелся ещё один сейф здесь, может быть, потайной? Или украшения хранятся у супруги? Карру, разумеется, интересовали не они, а то, где хозяин дома мог держать отнятый у девушки медальон.
Она в нерешительности огляделась, доверяясь не столько зрению, сколько магическому чутью, которое тихо нашёптывало, что медальон где-то в этом доме. Карра за последние пять лет сроднилась с этой вещицей настолько, что могла бы, кажется, найти её везде. Если бы ещё чутьё указало точное место, где искать… Девушка тихонько фыркнула, подтрунивая над своими запросами, и вновь обернулась к сейфу. Что там за бумаги, интересно?
Быстро пробежав их глазами, Карра запыхтела от злости: в одной из папок оказались долговые расписки бедняков. Некоторых девушка знала. Война по многим прокатилась тяжёлым мельничным жерновом, круша судьбы в пыль. Кто-то потерял кормильца, кто-то кров или работу, но бедняков в их королевстве изрядно прибавилось, по словам Мийсы. Корона оказывала помощь самым нуждающимся, но беда в том, что их было чересчур много. Такие же, как Вайриос, не только сумели сколотить состояние не слишком законным путём, но и бессовестно наживались на чужих несчастьях. Тот же толстопуз давал деньги в долг под грабительские проценты, а потом безжалостно выбивал из должников всё до последнего медяка. Ему было плевать, что у вдовы Риммас трое детей тощие от недоедания, а младший вдобавок тяжело болен. Карра была уверена, что через три дня – а именно тогда значился крайний срок уплаты долга вдовы – Вайриос отнимет то последнее, что ещё оставалось у бедной женщины, то есть дом, унаследованный от погибшего мужа.
Или старый Крэйдис, который бился изо всех сил, чтобы сохранить для своей дочери галантерейную лавочку, потому что девушка, изуродованная когтями чудовища из-за Врат, не могла рассчитывать на замужество или хорошую работу. Бедняжка Шеллика, приветливая и добрая девочка, не озлобилась и не опускала рук, стараясь заработать шитьём, но с каждым днём всё хуже видела правым глазом, сильнее всего пострадавшим при нападении твари. Шить она уже почти не могла. Если Вайриос отнимет у отца с дочерью последнее, им останется только пойти побираться.
И таких расписок насчитывалось с десяток. Карра, нахмурившись и вцепившись зубами в нижнюю губу, немного поколебалась, но решила: надо постараться исправить хоть что-то. Расписки заверены магической печатью, их так просто не уничтожишь – ни одному обычному магу это не по силам. Но она-то наверняка сможет!..
Больше не сомневаясь, Карра быстро просмотрела остальные папки. Расписки людей обеспеченных из их городка трогать не стала: пусть отвечают за свои долги сами, её это не касается. С незнакомыми поступила так же. В прочих папках лежали какие-то договоры, что-то о полученном наследстве и прочее, не совсем ей понятное. Между делом Карра убедилась, что дела с Бдящими Вайриос вёл, но это тоже её не трогало.
В последней папке обнаружились какие-то старые письма, перевязанные лентой; под неё была подсунута бумажка, на которой значилось: "поводок для нашего барона". Отдельно лежал черновик письма гораздо новее - чернила были довольно свежими, не выцветшими. Там с издевательской почтительностью Вайриос напоминал господину барону Тиракену о существовании неких писем, содержанию которых лучше было оставаться скрытым от чужих глаз. Что требовалось от барона взамен за молчание, Карра не узнала: письмо обрывалось на середине.
Дело пахло скверно. Барон Эггис Тиракен был неплохим человеком. Герой войны, получивший несколько королевских орденов за доблесть, он вернулся к опустевшему домашнему очагу. Последние Пылающие Врата открылись как раз возле их городка, и супруга барона в числе прочих была убита химероидами. Единственный сын уцелел, но барон с тех пор потерял интерес к жизни. Делами своих земель и людьми он интересовался слишком мало для человека, от которого зависят столь многие. Раньше, как уверяла тётушка, для него забота о баронстве стояла на первом месте, но все могут меняться.
А сейчас Карра призадумалась, не было ли чересчур вольное поведение Вайриоса и брата Паррита вызвано тем, что они владели некими сведениями и держали барона за горло, если выражаться по-простецки. Она посмотрела на пачку старых писем и решительно добавила их к отобранным распискам. По-хорошему, письма следовало вернуть владельцу, но Карру будто что-то толкало уничтожить их здесь и сейчас.
Она обнаружила на столе серебряный поднос для писем и решила, что он вполне подойдёт для задуманного. Девушка вызвала ещё несколько бабочек, мысленно прося их раскалиться. Пылающие нестерпимо ярко волшебные насекомые накрыли своими тельцами поднос с расписками. Те почернели и рассыпались чёрным пеплом; по кабинету разнёсся запах жжёной бумаги. Карра сноровисто подсовывала бабочкам документы по несколько штук за раз, и последней была уничтожена пачка баронских писем.
Наморщив носик от едкого дыма, Карра едва удержалась от чихания. Бабочки, кроме одной, которая освещала кабинет, превратились в мелкую пыль, медленно истаявшую в воздухе. Теперь следовало найти то, ради чего девушка вообще влезла в чужой дом, рискуя попасться и быть обвинённой в воровстве.
Повинуясь ей, последняя оставшаяся волшебная помощница порхнула вдоль стен, вновь облетая кабинет. Где может быть медальон? Для Вайриоса он сам по себе ценности не представляет, это лишь средство давления на неё, Карру. Медальон старинный и необычный, но вряд ли за него можно было бы выручить много денег даже в столице, не то что в их захолустье.
Подумав, Карра направилась к письменному столу, уселась за него и проверила ящики. Медальона там не оказалось. Тогда девушка, вспомнив о прочитанных авантюрных романах, пошарила под столешницей в поисках скрытой кнопки или пружины. Вдруг там имеется потайной ящик?.. Увы, это оказалось роковой ошибкой. О том, что лучше было задействовать магию, Карра вспомнила слишком поздно.
Рука неожиданно наткнулась на крохотный выступ, оцарапавший палец до крови, даже сквозь перчатку. Ладонь немедленно утратила чувствительность, и онемение стремительно распространилось выше. Девушка попыталась вскочить, но тело больше не желало подчиняться. Хуже того, по комнате разнёсся противный вой потревоженного охранного заклинания. В голове мутилось, а комната словно пыталась куда-то плыть, так что стул под Каррой раскачивался и норовил сбросить её на пол. Когда в дверь ворвался разъярённый хозяин дома, вооружённый короткой дубинкой, у попавшейся взломщицы хватало сил лишь на то, чтобы держать глаза открытыми.
Разогнавшийся Вайриос, сопровождаемый четырьмя слугами, замахнулся было с криком: "Попался, ворюга!" – и застыл, забыв опустить дубинку.
Впрочем, в себя толстопуз пришёл быстро и, неприятно осклабившись, протянул:
- Вот так птичка залетела ко мне нынче ночью!.. Подумать только, сама госпожа Карра решила начать промышлять воровством! И как, велика ли добыча?
- Я не воровка! – хотела возмущённо выкрикнуть девушка, но получилось лишь жалко прохрипеть: парализующий яд сдавливал горло и мешал нормально говорить. Язык тоже шевелился с трудом. – Вы сами… забрали мой медальон…
- Увы, госпожа Карра, закон на сей счёт высказывается со всей определённостью, - с издёвочкой возразил Вайриос. – И он на моей стороне.
- Он всегда на вашей стороне, что бы вы ни сделали, - буркнула девушка с досадой.
Онемение языка начало понемногу проходить, и это позволяло надеяться, что вскоре Карра сможет воспользоваться своей магией, чтобы освободиться.
Нога в удобном сапожке сорвалась, чиркнув по старым камням, и девушка беззвучным шёпотом обругала себя за неосторожность, а потом пожелала Вайриосу подавиться его утренним чаем. Или что он там пьёт за завтраком. До третьего этажа, где, по словам слуги, находился кабинет хозяина дома, оставалось немного. Но руки дрожали всё сильнее, а едкий пот заливал глаза, затрудняя подъём. Ещё Карра сопела, как простуженный бык-производитель, и только надеялась, что все в доме уже спят. Спальни, где могли бы оставаться открытыми на ночь окна, выходили в сад, с другой стороны особняка.
Когда Карра наконец добралась до заветного окна, ей уже ничего не хотелось, даже вернуть родительский медальон. Из последних сил цепляясь левой рукой за плющ и приникнув к стене, правой она осторожно, сосредоточенно послала свою магию открыть защёлки с внутренней стороны окна. Небольшая, слабо светящаяся золотом бабочка скользнула сквозь стекло и немного повозилась внутри. Раздался еле слышный щелчок задвижек, и Карра с облегчением толкнула раму вверх. Неудобно изогнув руку, она закрепила задвижки с обеих сторон и осторожно перелезла через подоконник.
Напряжённо прислушалась: в комнате тихо, лишь слышно её сипящее дыхание и суматошный стук сердца. Она позволила себе немного отдышаться и постаралась вернуть так и норовившую удрать от хозяйки храбрость. Голове было невыносимо жарко, и девушка сняла капюшон, прикрывавший её приметные ярко-рыжие волосы. Выбирая одежду на вечер, Карра придумала отрезать от плаща капюшон и наспех пришила его к своей лёгкой курточке. В женской шляпке было бы не слишком удобно взбираться на стену, а этот головной убор обеспечивал неплохую маскировку, скрывая волосы и лицо. Если что, сойдёт издали за мальчишку.
Девушка выпустила с ладони бабочку поярче, и та послушно запорхала перед хозяйкой, освещая дорогу приглушённым золотистым светом. Карра повела рукой, управляя полётом магической бабочки и осматривая комнату. Богатая обстановка, но всего натащено слишком много, оттого создаётся впечатление полнейшей безвкусицы. Видимо, Вайриос подбирал вещи по их стоимости, а не по истинной ценности. Впрочем, что ещё взять с внезапно разбогатевшего, но малообразованного типчика, который только и умел, что морить до смерти каторжников? Зато на алмазах состояние сделал…
Карра презрительно скривила уголок рта и направилась к сейфу, от которого, если приглядеться, исходило слабое голубоватое сияние. Магия, очень мощная охранная магия, которую не всякий взломщик перехитрит. Карра была взломщицей начинающей, и искренне надеялась сегодня же завершить эту карьеру. Если повезёт, то успешно. О том, что будет, если ей всё-таки не повезёт, девушка предпочитала не думать. Она решилась на эту авантюру только для того, чтобы вернуть родительский медальон. Вайриос не оставил ей другого выхода.
Сейф был старинным, массивным металлическим шкафчиком, тоже вычурно украшенным орнаментом и оскаленными мордами леопардов. Первое предупреждение для возможных воров, оно же последнее. Карра не считала себя воровкой: богатства толстяка её не волновали. Но своё, отнятое неправедно, она заберёт, и будь что будет!
Надеяться, что всё пройдёт успешно, позволяла её необычная магия. По правде говоря, Карра никогда не видела магов с силой, похожей на её собственную, но и помнила она себя всего лишь последние пять лет. А в их городишке, Аззареде, было немного людей с магическими способностями, и все они носили следящие браслеты, выданные Орденом Бдящих. Все, кроме Карры.
Девушка чувствовала горячую благодарность к тётушке Мийсе за разумный совет прятать от всех свои необычные способности. Сейчас всех магов поставили на учёт, хотя ещё пять лет назад превозносили, как спасителей королевства. Маги уже не могут свободно колдовать, им нужно разрешение Ордена Бдящих на любое, даже самое простенькое волшебство, а в народе разрастается глухое недовольство и недоверчивость по отношению к чародеям. Спрашивается, и что же будет дальше? Тётушка неодобрительно поджимала свои тонкие губы и мрачно предрекала ещё более скверные времена. Слишком много власти получили Бдящие, считала она, и даже сам король (тут Мийса неизменно понижала голос) вынужден считаться с мнением этих самозваных праведников и ревнителей чистоты чужих помыслов.
Двадцать лет назад началась война с химероидами, приходящими через Пылающие Врата из какого-то иного, очень недоброго мира. Причудливо выглядящие твари были полуразумными, хищными, сильными, смертоносными и владели зачаточной магией. Простые воины поначалу умирали сотнями, пока на помощь не пришли маги. Их за пятнадцать лет войны тоже погибло немало, но жители королевства чтили их как героев. А теперь уцелевших вздумали преследовать и считать опасными. Просто потому, что Орден Бдящих не терпел конкурентов и постепенно захватывал власть в королевстве. Так говорила тётушка, прекрасно разбиравшаяся в политике: она происходила из знатной семьи и получила великолепное образование. В войну все её родные погибли, в том числе жених Мийсы. Замуж она так и не вышла, но в Карре обрела если не дочь, то любимую племянницу.
Карра тихонько вздохнула, собираясь с силами. Её магия, проявлявшаяся в виде светящихся бабочек, устремилась к сейфу. Голубая, рыжая и золотистая легко просочились сквозь железную дверцу, "не заметив" охранного заклинания, прочие крылатые помощницы остались порхать вокруг.
Девушка напряжённо ждала, а магические бабочки по очереди ныряли внутрь шкафчика и постепенно заставляли уснуть охранное заклинание. Последняя оставшаяся принялась суматошно метаться вокруг хозяйки, и та подставила ладонь, не совсем понимая, что от неё хотят. Магическое создание не колебалось: усевшись, вонзило непонятно откуда взявшееся у неё острое твёрдое жало в кожу. Карра вскрикнула больше от неожиданности, чем от боли, хотя на ладони выступила капелька крови. А бабочка, будто так и надо, устремилась к сейфу, пачкая дверцу кровью хозяйки. Сияние охранного заклинания погасло, и дверца щёлкнула, гостеприимно приоткрывшись.
Шумно переведя дух и неизящно вытерев пот со лба рукавом, Карра заглянула внутрь. В последний момент спохватилась и достала из кармана тонкие матерчатые перчатки: ходили слухи, что Бдящие могут определить человека по остаточному следу ауры на предметах. Неизвестно, какими именно силами владели орденцы, но девушка предпочла не рисковать. Имя Вайриоса упорно связывали с Бдящими: якобы толстопузый пройдоха оказывал Ордену некие услуги. Врали или нет, но с братом Парритом, представителем Ордена в их городке, Вайриос знакомство водил.
Внутри сейфа лежали какие-то бумаги, в папках и просто так, и туго набитые мешочки с деньгами, запечатанные магическим сургучом. Футляр для драгоценностей был всего один. Карра поспешно раскрыла его и с разочарованием обнаружила там бриллиантовое ожерелье. Наверное, оно принадлежало супруге Вайриоса, но где тогда остальные? Имелся ещё один сейф здесь, может быть, потайной? Или украшения хранятся у супруги? Карру, разумеется, интересовали не они, а то, где хозяин дома мог держать отнятый у девушки медальон.
Она в нерешительности огляделась, доверяясь не столько зрению, сколько магическому чутью, которое тихо нашёптывало, что медальон где-то в этом доме. Карра за последние пять лет сроднилась с этой вещицей настолько, что могла бы, кажется, найти её везде. Если бы ещё чутьё указало точное место, где искать… Девушка тихонько фыркнула, подтрунивая над своими запросами, и вновь обернулась к сейфу. Что там за бумаги, интересно?
Быстро пробежав их глазами, Карра запыхтела от злости: в одной из папок оказались долговые расписки бедняков. Некоторых девушка знала. Война по многим прокатилась тяжёлым мельничным жерновом, круша судьбы в пыль. Кто-то потерял кормильца, кто-то кров или работу, но бедняков в их королевстве изрядно прибавилось, по словам Мийсы. Корона оказывала помощь самым нуждающимся, но беда в том, что их было чересчур много. Такие же, как Вайриос, не только сумели сколотить состояние не слишком законным путём, но и бессовестно наживались на чужих несчастьях. Тот же толстопуз давал деньги в долг под грабительские проценты, а потом безжалостно выбивал из должников всё до последнего медяка. Ему было плевать, что у вдовы Риммас трое детей тощие от недоедания, а младший вдобавок тяжело болен. Карра была уверена, что через три дня – а именно тогда значился крайний срок уплаты долга вдовы – Вайриос отнимет то последнее, что ещё оставалось у бедной женщины, то есть дом, унаследованный от погибшего мужа.
Или старый Крэйдис, который бился изо всех сил, чтобы сохранить для своей дочери галантерейную лавочку, потому что девушка, изуродованная когтями чудовища из-за Врат, не могла рассчитывать на замужество или хорошую работу. Бедняжка Шеллика, приветливая и добрая девочка, не озлобилась и не опускала рук, стараясь заработать шитьём, но с каждым днём всё хуже видела правым глазом, сильнее всего пострадавшим при нападении твари. Шить она уже почти не могла. Если Вайриос отнимет у отца с дочерью последнее, им останется только пойти побираться.
И таких расписок насчитывалось с десяток. Карра, нахмурившись и вцепившись зубами в нижнюю губу, немного поколебалась, но решила: надо постараться исправить хоть что-то. Расписки заверены магической печатью, их так просто не уничтожишь – ни одному обычному магу это не по силам. Но она-то наверняка сможет!..
Больше не сомневаясь, Карра быстро просмотрела остальные папки. Расписки людей обеспеченных из их городка трогать не стала: пусть отвечают за свои долги сами, её это не касается. С незнакомыми поступила так же. В прочих папках лежали какие-то договоры, что-то о полученном наследстве и прочее, не совсем ей понятное. Между делом Карра убедилась, что дела с Бдящими Вайриос вёл, но это тоже её не трогало.
В последней папке обнаружились какие-то старые письма, перевязанные лентой; под неё была подсунута бумажка, на которой значилось: "поводок для нашего барона". Отдельно лежал черновик письма гораздо новее - чернила были довольно свежими, не выцветшими. Там с издевательской почтительностью Вайриос напоминал господину барону Тиракену о существовании неких писем, содержанию которых лучше было оставаться скрытым от чужих глаз. Что требовалось от барона взамен за молчание, Карра не узнала: письмо обрывалось на середине.
Дело пахло скверно. Барон Эггис Тиракен был неплохим человеком. Герой войны, получивший несколько королевских орденов за доблесть, он вернулся к опустевшему домашнему очагу. Последние Пылающие Врата открылись как раз возле их городка, и супруга барона в числе прочих была убита химероидами. Единственный сын уцелел, но барон с тех пор потерял интерес к жизни. Делами своих земель и людьми он интересовался слишком мало для человека, от которого зависят столь многие. Раньше, как уверяла тётушка, для него забота о баронстве стояла на первом месте, но все могут меняться.
А сейчас Карра призадумалась, не было ли чересчур вольное поведение Вайриоса и брата Паррита вызвано тем, что они владели некими сведениями и держали барона за горло, если выражаться по-простецки. Она посмотрела на пачку старых писем и решительно добавила их к отобранным распискам. По-хорошему, письма следовало вернуть владельцу, но Карру будто что-то толкало уничтожить их здесь и сейчас.
Она обнаружила на столе серебряный поднос для писем и решила, что он вполне подойдёт для задуманного. Девушка вызвала ещё несколько бабочек, мысленно прося их раскалиться. Пылающие нестерпимо ярко волшебные насекомые накрыли своими тельцами поднос с расписками. Те почернели и рассыпались чёрным пеплом; по кабинету разнёсся запах жжёной бумаги. Карра сноровисто подсовывала бабочкам документы по несколько штук за раз, и последней была уничтожена пачка баронских писем.
Наморщив носик от едкого дыма, Карра едва удержалась от чихания. Бабочки, кроме одной, которая освещала кабинет, превратились в мелкую пыль, медленно истаявшую в воздухе. Теперь следовало найти то, ради чего девушка вообще влезла в чужой дом, рискуя попасться и быть обвинённой в воровстве.
Повинуясь ей, последняя оставшаяся волшебная помощница порхнула вдоль стен, вновь облетая кабинет. Где может быть медальон? Для Вайриоса он сам по себе ценности не представляет, это лишь средство давления на неё, Карру. Медальон старинный и необычный, но вряд ли за него можно было бы выручить много денег даже в столице, не то что в их захолустье.
Подумав, Карра направилась к письменному столу, уселась за него и проверила ящики. Медальона там не оказалось. Тогда девушка, вспомнив о прочитанных авантюрных романах, пошарила под столешницей в поисках скрытой кнопки или пружины. Вдруг там имеется потайной ящик?.. Увы, это оказалось роковой ошибкой. О том, что лучше было задействовать магию, Карра вспомнила слишком поздно.
Рука неожиданно наткнулась на крохотный выступ, оцарапавший палец до крови, даже сквозь перчатку. Ладонь немедленно утратила чувствительность, и онемение стремительно распространилось выше. Девушка попыталась вскочить, но тело больше не желало подчиняться. Хуже того, по комнате разнёсся противный вой потревоженного охранного заклинания. В голове мутилось, а комната словно пыталась куда-то плыть, так что стул под Каррой раскачивался и норовил сбросить её на пол. Когда в дверь ворвался разъярённый хозяин дома, вооружённый короткой дубинкой, у попавшейся взломщицы хватало сил лишь на то, чтобы держать глаза открытыми.
Разогнавшийся Вайриос, сопровождаемый четырьмя слугами, замахнулся было с криком: "Попался, ворюга!" – и застыл, забыв опустить дубинку.
Впрочем, в себя толстопуз пришёл быстро и, неприятно осклабившись, протянул:
- Вот так птичка залетела ко мне нынче ночью!.. Подумать только, сама госпожа Карра решила начать промышлять воровством! И как, велика ли добыча?
- Я не воровка! – хотела возмущённо выкрикнуть девушка, но получилось лишь жалко прохрипеть: парализующий яд сдавливал горло и мешал нормально говорить. Язык тоже шевелился с трудом. – Вы сами… забрали мой медальон…
- Увы, госпожа Карра, закон на сей счёт высказывается со всей определённостью, - с издёвочкой возразил Вайриос. – И он на моей стороне.
- Он всегда на вашей стороне, что бы вы ни сделали, - буркнула девушка с досадой.
Онемение языка начало понемногу проходить, и это позволяло надеяться, что вскоре Карра сможет воспользоваться своей магией, чтобы освободиться.
