— Проклятый сквозняк! — Я со вздохом закуталась в плащ и выбралась наружу. Ветер с воем метал снежные комья, забивая нос и глаза обжигающей кашей. Как же нам повезло вернуться в пещеру до этого безобразия! Вглядываясь в снежную пелену, потерла ладони, разогревая кровь. Надо отменить на сегодня дежурство Бука и остальных. В такую погоду лучше закрыть наглухо вход в пещеру и всем как следует отдохнуть…
Наш страж должен стоять наверху в незаметной расщелине, с которой в нормальное время видны все подступы к нам. Только я собралась сообщить Буку, что ему стоит спуститься, как заметила, что он рядом и не один. Наш охранник кого-то поймал…
Приблизившись, стало понятно, что этот «кто-то» мертвецки пьян. Непонятно как он добрался до этой части гор и нашел нашу пещеру… Судя по уютной позе, он собирался спать прямо здесь, в снегу. Небольшая черная борода и густые беспорядочно торчащие из-под капюшона волосы на морозе зацепились за куцые кустики, торчащие из-под снега, но это его не волновало.
Бук, нависавший над непрошеным гостем, как ястреб над куропаткой, по обыкновению съязвил:
— Явился… командир, и как тебя сеструха на холод одного опустила? Застудишься еще, милый Оленечек!
Я кинула на него равнодушный взгляд, глупый Бук не нашел более умной темы, чем насмехаться над заботливостью Фиалки. Скрыв гнев и раздражение, я не менее язвительно посоветовала:
— Так откровенно ее заботе не завидуй, не сопляк-жешь… Кто это у тебя?
— Шпиен… — нехотя ответил Бук и небрежно пнул бедолагу деревянной туфлей в ребра. Мужчина застонал, но не проснулся. Замерзает.
— Ага, эльф переодетый человеком… — с сарказмом выдохнула я, с сарказмом оглядывая черную бороду гостя. — Поднимаем и тащим к нам!
— А если он под личиной? А на самом деле их шпиен?
— Угу, засланный уморить врага густым перегаром горинца. — Я насмешливо хмыкнула. — А если нет?
Бук молчал. Я возмутилась.
— Бросим умирать здесь? Голова на что? Будем смотреть, очнется — допросим. А пока хватай его и тащи к нам, я помогу!
Бук, насупившись, подхватил «шпиена» за подмышки, мне ничего не осталось, как держать его за ноги в длинных сапогах.
Дотащив мужчину к пещере, запыхавшись, я сказала:
— Закрываемся. Пусть все подступы укроет снегом, чтобы незваных гостей отвадить и следы скрыть…
— А как же охрана?
— Только силы тратить зря…
— Рискуешь, командир, — вновь с издевкой указал Бук, на мой «просчет». В другой ситуации я бы с ним согласилась, но сейчас лучшая тактика — надежное укрытие и сон.
— Да, рискую… потерять в горах не выспавшихся бойцов. Отдыхать, я сказал!
Препираясь, мы все же втащили гостя в пещеру и пока плотно закрывали вход, к мужчине подошла Фиалка и, удивленно ахнув, дрожащим голосом сказала:
— Где вы его нашли? И что с рукой?
Я предоставила завешивать вход шкурами Буку и, повернувшись, оглядела найденного мужичка при свете костра.
У меня перехватило дыхание.
— Бредис… проклятый тролль, это же Бредис! — Фиалка была права, это был он, и у него по локоть не было левой руки.
Мы с Фи в ужасе переглянулись. Война неумолимо приблизилась, теперь она явилась в виде хорошо знакомого нам искалеченного воина.
— Тише, — успокаивающе нежно произнесла девушка, взяв мою ладонь. Другой рукой она принялась ослаблять бинты на моей голове. — Все хорошо. Я просто поправила повязки и укрыла тебя. Холодно, камин погас…
Девушка снова опустилась на стул возле кровати и нежно ладонью потрогала мой лоб. Это принесло такое облегчение, что на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновением…
И тут я проснулся. Но ведь это не сон. Воспоминание. В ту самую минуту, когда должен был умереть, встретил ту, что выбирается драконом навсегда. Как я ни боролся с гнилой кровью, все-таки мой проклятый папаша подкинул мне это «наследство»! И насмешка в том, что девушка человек и живет среди убийц и воров в самом презираемом и эльфами и людьми городе.
Я лежал в доме дяди, полночи мучительно пытаясь уснуть, но мысли вновь и вновь возвращались к провалу. План, предупредить Владыку о провокации, — сорвался: пока я добирался, тот уже отбыл с войсками к самым границам Лазури.
Полукровке, такому как мне, нет, и никогда не было места среди высших чистокровных эльфов. И родство с Лормом никак не помогало, скорее наоборот, напоминало всем о позоре моего рождения.
Но сдаваться я не собирался! Вот только до сих пор для себя не решил, что делать. Оставаться в эльфийской столице смысла нет, и так больше месяца потеряно в пустую.
Мне не уснуть.
Я зажег свечу. Взял с подноса на приставном столике тонкий серебряный чайник, и наклонил его над полупустой чашкой, в которой плескались остатки остывшего напитка. Одним глотком допил настойку и быстро поднялся.
Надо ехать к границам Лазури.
Я опасался, что вновь не успею, в игру вступит кто-то третий. Но кто это может быть? Тролли? У них отродясь вождя не было, их некому сплотить. Тогда гномы? Нет, у них другие методы. Значит, вновь дикие свинообразные порки. Эти просто так не станут интриговать, но, если у них появится надлежащий руководитель, то за ними дело не станет.
В дверь постучал и, не дождавшись моего позволения, вошел дядя. Всегда молодой и подтянутый воин, который, несмотря на несколько веков разницы, сейчас выглядел моим ровесником:
— Не спишь? — на человеческом спросил он, с уважением относясь к тому, что мне легче общаться на людском. — Я заметил, у тебя горит свет. Решил зайти.
— Да…входи, Лорм, — я кивнул, приглашая его в комнату.
Дядя тут же воспользовался предложением и уселся в кресло возле потухшего очага. Я мог одним жестом зажечь его, но эльф ненавидел, когда я пускаю в ход драконью магию, так что мы остались сидеть при свете одной свечи.
— Ну что ты решил, Андриан? Я послал твое письмо владыке, но…
Я это уже знал, и, устало кивнув, остановил его:
— Знаю, Лорм, ты сделал, что мог…
Дядя печально покачал головой.
Я подошел к письменному столу, достал из незаметного ящика бокалы и кувшин вина, припасенный слугой специально для меня.
Сон не идет, может, хоть в компании единственного родственника будет легче перенести еще одну бессонную ночь.
Лорм, как опытный эльфийский политик понимал, что любая война это не просто конфликт, но и чьи-то интриги и интересы, но ничего сделать не мог. В отличие от людского короля, эльфийский владыка — холостой воитель, которому для войны не хватало только повода.
Многоопытные Советники не смогли убедить Онегэля, что Лазури сейчас война не выгодна, что набег на эльфийские селенья был просто бандитской вылазкой. Но Владыка эльфов очень любит воевать и получил отличный повод начать войну.
— Ты понимаешь, с момента как на охоте погиб его отец, действительно мудрый Владыка, мы все ожидали, что Онегэль вот-вот ринется в войну, как в омут с головой. И то, что это произошло так поздно, заслуга его матушки, которая к всеобщему сожалению, сейчас гостит за морем у родственников.
— На этот раз его никто не смог остановить? — Криво усмехнувшись, какие мелочи влияют на жизнь целых рас, я налил нам вина.
Дядя, аккуратно глотнув вина, тяжело покачал головой. Одним глотком покончив с напитком, даже зная ответ, я спросил:
— Значит, мое предупреждение никакого значения не имело?
— Если Онегэль поймет, что на нас собирается напасть кто-то третий, он остановит войну. Но… — Лорм по моему примеру одним глотком допил вино. — Кто его знает, что дальше будет. Сейчас ни один оракул не предскажет, как пойдут дела...
— Ты боишься, что он может увлечься и продолжить воевать до победы?
Дядя многозначительно усмехнулся, хотя это скорее выглядело, словно Лорм оскалился:
— Ты не знаешь, почему он так резко умчался на границу? — Я махнул головой, нет, и поднял брови, надеясь на продолжение рассказа, и Лорм устало проговорил:
— Ну конечно, об этом все молчат… Авангард эльфийской армии был полностью разбит, едва Дубовик понял, что с ним никто не шутит, а он понял это очень быстро. Думаю, не обошлось без твоего влияния?
Я кивнул, подтверждая его предположение. И вновь налил нам вина.
— Думаешь, что люди к моменту нападения третьего разобьют эльфов? — уточнил я, недоверчиво качая головой.
— Нет, так быстро, думаю, не разобьют. Но они могут разжечь огонь мщения в душе у Владыки Онегэля, и тогда он будет воевать с ними до победного конца.
— Или ровно до возвращения его матушки, — добавил я, и мы рассмеялись.
Глотнув еще вина, дядя поправил:
— Боюсь, и она не остановит горение в его груди…
Я поморщился, чем больше дядя пил, тем сильнее в человеческой речи сказывались эльфийские обороты, от чего она становилась фальшиво-пафосной.
— Я все же оставлю послание к Владычице… — Лорм, допивая вино, кивнул.
Я поставил пустой бокал на поднос и вновь задал настойчиво бьющийся в голове вопрос.
— Но кто же этот третий?
— Чует мое сердце, здесь без пакостливых драконов не обошлось!
Я скривился, сам думал также:
— Я так изначально и думал, вот только не могу понять, чьими руками он придет за добычей. Тролли или порки?
— Скорее всего, и те и другие… — Лорм с грустью заглянул в пустой кувшин, поднялся и молча вышел. Я в раздумье смотрел ему вслед...
Дядя единственный из всех кто позаботился обо мне, когда мать через пять минут после моего рождения, сбежала за море к сородичам. Любви ко мне он не питал, но делал для меня все необходимое. Для эльфа даже это крайне необычно.
Чтобы воспитать родню полукровку, само собой эльфов он не нашел. Но Лорм отыскал бездетную людскую семью, заплатил и оставил меня у них до взросления.
Новая «матушка» особенной любви ко мне не питала, но ухаживала, исправно кормила, учила, честно отрабатывая полученные от дяди деньги. Я всегда был чистым и сытым, но чужим.
Зато меня очень любил мой человеческий отец, именно он вырастил меня таким, каким я стал. Когда отец погиб, я ушел от вырастившей меня женщины и записался в эльфийский легион, чтобы отмстить поркам за смерть отца.
Дядя меня в этом поддержал, и в Легионе обо всем договорился.
Меня взяли в боевое отделение лучников. Там я в полной мере познал высокомерие эльфов, наблюдая войну во всей ее подлости и благородстве.
И не думал, что скоро вновь столкнусь с ней. Но все вернулось…
Не снимая одежд, я вновь завалился на кровать, надеясь, что незнакомка во сне вновь придет ко мне и хоть немного облегчит боль в голове.
Наутро под видом простого стрелка я отправился к границам Лазури с воинами дяди. Кроме меня Лорм принял к себе в отряд еще пятерых бойцов. Они все имели репутации опытных воинов, которые не дрогнут в бою и не отступят под напором врага.
За нами двигались отряды новобранцев, Владыка в ответ на победы людского короля запланировал обширное контрнаступление.
Я облокотилась на стол, подперла подбородок руками и закрыла глаза, обдумывая, что теперь предпринять. Что делать с искалеченным солдатом? Жалеть? Нет, это не поможет. Надо заставить его собраться и взять себя в руки.
Бредис, очнувшись утром, Фиалку не узнал. И кто бы узнал тех нарядных девушек в грязных оборванцах закутанных в шерстяные платки, которые последний раз купались полмесяца назад.
Очнувшись от сна, не задавая вопросов, с трудом переставляя заплетающиеся ноги, Бредис обошел пещеру и буквально рухнул в кресло, не сводя глаз с бутыли с горинцом, стоящей на камне с провизией.
Наблюдая за ним, сложив руки на груди, я сообщила:
— Знаешь, такое драконьи маги лечат…
Никакого отклика. Теперь Бредис зачем-то изучал аккуратно сложенные вязанки дров вокруг камня.
— Нас не слышат, — яростно съязвила я. — Уши тоже потерял?
— Оль, ладно тебе, дай человеку очнуться… — тихо попросила Фиалка, возившаяся над очагом.
— Протрезветь, ты хотела сказать? — ядовитости моего голоса могли позавидовать «тролльи капканчики» — травки, из которых готовят отраву для вредителей.
— Оль, не надо… — тихо упрекнула меня сердобольная Фиалка, которая уже наложила в горшочек вчерашней похлебки и с куском лепешки поставила все на стол перед заторможенным Бредисом.
Все доводы Фи мимо, мне надо чтобы он пришел в себя:
— Бредис, заканчивай распускать нюни, нам завтра идти на задание! А ты тут невинно убиенного изображаешь! Ничего не добьешься! Жалеть тебя никто не станет!
— Жалеть? Меня жалеть?! — взбесился сразу обретший слух Бредис.
— Конечно! Тут люди жизнь теряют, а ты выжил и тут же кинулся себя жалеть. Бедный я несчастный!
— Заткнись, сопляк! — казалось он меня сейчас убьет, размажет по стенке.
— А что будет? Громко заплачешь? — Бредис, дико выпучив глаза, скрежеща зубами в бешенстве вскочил, но тут же пошатнулся и чуть не упал. К нему, как и ожидалось, подскочила Фиалка и, не обращая внимания на попытку оттолкнуть ее одной рукой, помогла подняться, квохча о том, что она сейчас ему поможет.
Бук и остальные парни с непониманием смотрели как их командир, в принципе, спокойный человек, добивает несчастного раненого. Фи уложила безумно раздраженного из-за своего бессилия Бредиса, и поспешила налить ему горинца. На что я заявила:
— Больше алкоголь не давать! Это только моим бойцам от обморожения и ран!
Безрукий стрелок залпом осушил кружку и упал, потеряв сознание.
Я была благодарна Фи, за то что она больше не пытается оспорить мои слова.
Резко отодвинув завесу из кож, ступая гордо как петух, я вышла на улицу, понимая, что еще чуть передавлю, и мои парни взбунтуются. Фиалка тихо вышла за мной, за ней подтянулись и все остальные.
Фи, озабочено оглядев опушенную завесу из кож, тихо сказала:
— Оль, не перестарайся…
— Да все под контролем! Ты его согреешь заботой, а я не дам расслабиться… — Озабоченно поджав губы, она устало кивнула. Рыжик довольно улыбнулся, словно сразу понял, зачем я цепляла раненого солдата.
До Бука только дошло, что значили мои слова и он, оторопев, от посетившей голову мысли, выпалил:
— Так вы это что? Специально его оскорбляли?!
На него все зашикали.
Игнорируя удивление Бука, я обернулась к братьям Крапивникам:
— Сумеете смастерить подставку для лука, чтобы он вновь мог стрелять?
— Надо подумать… — пожав плечами, сказал старший, а младший молча кивнул. Я пояснила:
— Он стрелок лучше всякого эльфа! Отличный боец… Подумайте, а? — наконец кивнул и старший. Не скрывая удовольствия, я улыбнулась.
Фи, обернувшись ко мне, озабочено сказала:
— Ты понимаешь, у него… у него эта рука толком не зажила, не знаю, как он добрел к нам. Все распухло, из раны сочится кровь. Вообще, ужас! Чудо, что он вообще куда-то дошел… — Она печально покачала головой.
— Нам завтра выходить на задание… — устало напомнила я.
— Его бросать нельзя, — озвучил свои выводы Бук, хотя это было всем ясно. Но также было ясно, что с раненым некого оставить, во время задания каждые руки на вес золота.
Ветла, пятерней почесав непокорный чуб, сказал:
— Давайте подождем денек, потом посмотрим…
А Лис добавил:
— Да, а пока сделаем ему салазки. Отвезем в поселок к настоящим лекарям, пусть подлечат.
Я кивнула:
— Да, хорошо придумал. Оставим его лечиться, все закупим, а по дороге назад заведем сюда и оставим с Фиалкой и Буком.
— Ой, а я искупаться во дворцовой баньке хотела… — жалобно вздохнула Фи, с отвращением рассматривая свое грязное платье.
Наш страж должен стоять наверху в незаметной расщелине, с которой в нормальное время видны все подступы к нам. Только я собралась сообщить Буку, что ему стоит спуститься, как заметила, что он рядом и не один. Наш охранник кого-то поймал…
Приблизившись, стало понятно, что этот «кто-то» мертвецки пьян. Непонятно как он добрался до этой части гор и нашел нашу пещеру… Судя по уютной позе, он собирался спать прямо здесь, в снегу. Небольшая черная борода и густые беспорядочно торчащие из-под капюшона волосы на морозе зацепились за куцые кустики, торчащие из-под снега, но это его не волновало.
Бук, нависавший над непрошеным гостем, как ястреб над куропаткой, по обыкновению съязвил:
— Явился… командир, и как тебя сеструха на холод одного опустила? Застудишься еще, милый Оленечек!
Я кинула на него равнодушный взгляд, глупый Бук не нашел более умной темы, чем насмехаться над заботливостью Фиалки. Скрыв гнев и раздражение, я не менее язвительно посоветовала:
— Так откровенно ее заботе не завидуй, не сопляк-жешь… Кто это у тебя?
— Шпиен… — нехотя ответил Бук и небрежно пнул бедолагу деревянной туфлей в ребра. Мужчина застонал, но не проснулся. Замерзает.
— Ага, эльф переодетый человеком… — с сарказмом выдохнула я, с сарказмом оглядывая черную бороду гостя. — Поднимаем и тащим к нам!
— А если он под личиной? А на самом деле их шпиен?
— Угу, засланный уморить врага густым перегаром горинца. — Я насмешливо хмыкнула. — А если нет?
Бук молчал. Я возмутилась.
— Бросим умирать здесь? Голова на что? Будем смотреть, очнется — допросим. А пока хватай его и тащи к нам, я помогу!
Бук, насупившись, подхватил «шпиена» за подмышки, мне ничего не осталось, как держать его за ноги в длинных сапогах.
Дотащив мужчину к пещере, запыхавшись, я сказала:
— Закрываемся. Пусть все подступы укроет снегом, чтобы незваных гостей отвадить и следы скрыть…
— А как же охрана?
— Только силы тратить зря…
— Рискуешь, командир, — вновь с издевкой указал Бук, на мой «просчет». В другой ситуации я бы с ним согласилась, но сейчас лучшая тактика — надежное укрытие и сон.
— Да, рискую… потерять в горах не выспавшихся бойцов. Отдыхать, я сказал!
Препираясь, мы все же втащили гостя в пещеру и пока плотно закрывали вход, к мужчине подошла Фиалка и, удивленно ахнув, дрожащим голосом сказала:
— Где вы его нашли? И что с рукой?
Я предоставила завешивать вход шкурами Буку и, повернувшись, оглядела найденного мужичка при свете костра.
У меня перехватило дыхание.
— Бредис… проклятый тролль, это же Бредис! — Фиалка была права, это был он, и у него по локоть не было левой руки.
Мы с Фи в ужасе переглянулись. Война неумолимо приблизилась, теперь она явилась в виде хорошо знакомого нам искалеченного воина.
***
— Тише, — успокаивающе нежно произнесла девушка, взяв мою ладонь. Другой рукой она принялась ослаблять бинты на моей голове. — Все хорошо. Я просто поправила повязки и укрыла тебя. Холодно, камин погас…
Девушка снова опустилась на стул возле кровати и нежно ладонью потрогала мой лоб. Это принесло такое облегчение, что на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновением…
И тут я проснулся. Но ведь это не сон. Воспоминание. В ту самую минуту, когда должен был умереть, встретил ту, что выбирается драконом навсегда. Как я ни боролся с гнилой кровью, все-таки мой проклятый папаша подкинул мне это «наследство»! И насмешка в том, что девушка человек и живет среди убийц и воров в самом презираемом и эльфами и людьми городе.
Я лежал в доме дяди, полночи мучительно пытаясь уснуть, но мысли вновь и вновь возвращались к провалу. План, предупредить Владыку о провокации, — сорвался: пока я добирался, тот уже отбыл с войсками к самым границам Лазури.
Полукровке, такому как мне, нет, и никогда не было места среди высших чистокровных эльфов. И родство с Лормом никак не помогало, скорее наоборот, напоминало всем о позоре моего рождения.
Но сдаваться я не собирался! Вот только до сих пор для себя не решил, что делать. Оставаться в эльфийской столице смысла нет, и так больше месяца потеряно в пустую.
Мне не уснуть.
Я зажег свечу. Взял с подноса на приставном столике тонкий серебряный чайник, и наклонил его над полупустой чашкой, в которой плескались остатки остывшего напитка. Одним глотком допил настойку и быстро поднялся.
Надо ехать к границам Лазури.
Я опасался, что вновь не успею, в игру вступит кто-то третий. Но кто это может быть? Тролли? У них отродясь вождя не было, их некому сплотить. Тогда гномы? Нет, у них другие методы. Значит, вновь дикие свинообразные порки. Эти просто так не станут интриговать, но, если у них появится надлежащий руководитель, то за ними дело не станет.
В дверь постучал и, не дождавшись моего позволения, вошел дядя. Всегда молодой и подтянутый воин, который, несмотря на несколько веков разницы, сейчас выглядел моим ровесником:
— Не спишь? — на человеческом спросил он, с уважением относясь к тому, что мне легче общаться на людском. — Я заметил, у тебя горит свет. Решил зайти.
— Да…входи, Лорм, — я кивнул, приглашая его в комнату.
Дядя тут же воспользовался предложением и уселся в кресло возле потухшего очага. Я мог одним жестом зажечь его, но эльф ненавидел, когда я пускаю в ход драконью магию, так что мы остались сидеть при свете одной свечи.
— Ну что ты решил, Андриан? Я послал твое письмо владыке, но…
Я это уже знал, и, устало кивнув, остановил его:
— Знаю, Лорм, ты сделал, что мог…
Дядя печально покачал головой.
Я подошел к письменному столу, достал из незаметного ящика бокалы и кувшин вина, припасенный слугой специально для меня.
Сон не идет, может, хоть в компании единственного родственника будет легче перенести еще одну бессонную ночь.
Лорм, как опытный эльфийский политик понимал, что любая война это не просто конфликт, но и чьи-то интриги и интересы, но ничего сделать не мог. В отличие от людского короля, эльфийский владыка — холостой воитель, которому для войны не хватало только повода.
Многоопытные Советники не смогли убедить Онегэля, что Лазури сейчас война не выгодна, что набег на эльфийские селенья был просто бандитской вылазкой. Но Владыка эльфов очень любит воевать и получил отличный повод начать войну.
— Ты понимаешь, с момента как на охоте погиб его отец, действительно мудрый Владыка, мы все ожидали, что Онегэль вот-вот ринется в войну, как в омут с головой. И то, что это произошло так поздно, заслуга его матушки, которая к всеобщему сожалению, сейчас гостит за морем у родственников.
— На этот раз его никто не смог остановить? — Криво усмехнувшись, какие мелочи влияют на жизнь целых рас, я налил нам вина.
Дядя, аккуратно глотнув вина, тяжело покачал головой. Одним глотком покончив с напитком, даже зная ответ, я спросил:
— Значит, мое предупреждение никакого значения не имело?
— Если Онегэль поймет, что на нас собирается напасть кто-то третий, он остановит войну. Но… — Лорм по моему примеру одним глотком допил вино. — Кто его знает, что дальше будет. Сейчас ни один оракул не предскажет, как пойдут дела...
— Ты боишься, что он может увлечься и продолжить воевать до победы?
Дядя многозначительно усмехнулся, хотя это скорее выглядело, словно Лорм оскалился:
— Ты не знаешь, почему он так резко умчался на границу? — Я махнул головой, нет, и поднял брови, надеясь на продолжение рассказа, и Лорм устало проговорил:
— Ну конечно, об этом все молчат… Авангард эльфийской армии был полностью разбит, едва Дубовик понял, что с ним никто не шутит, а он понял это очень быстро. Думаю, не обошлось без твоего влияния?
Я кивнул, подтверждая его предположение. И вновь налил нам вина.
— Думаешь, что люди к моменту нападения третьего разобьют эльфов? — уточнил я, недоверчиво качая головой.
— Нет, так быстро, думаю, не разобьют. Но они могут разжечь огонь мщения в душе у Владыки Онегэля, и тогда он будет воевать с ними до победного конца.
— Или ровно до возвращения его матушки, — добавил я, и мы рассмеялись.
Глотнув еще вина, дядя поправил:
— Боюсь, и она не остановит горение в его груди…
Я поморщился, чем больше дядя пил, тем сильнее в человеческой речи сказывались эльфийские обороты, от чего она становилась фальшиво-пафосной.
— Я все же оставлю послание к Владычице… — Лорм, допивая вино, кивнул.
Я поставил пустой бокал на поднос и вновь задал настойчиво бьющийся в голове вопрос.
— Но кто же этот третий?
— Чует мое сердце, здесь без пакостливых драконов не обошлось!
Я скривился, сам думал также:
— Я так изначально и думал, вот только не могу понять, чьими руками он придет за добычей. Тролли или порки?
— Скорее всего, и те и другие… — Лорм с грустью заглянул в пустой кувшин, поднялся и молча вышел. Я в раздумье смотрел ему вслед...
Дядя единственный из всех кто позаботился обо мне, когда мать через пять минут после моего рождения, сбежала за море к сородичам. Любви ко мне он не питал, но делал для меня все необходимое. Для эльфа даже это крайне необычно.
Чтобы воспитать родню полукровку, само собой эльфов он не нашел. Но Лорм отыскал бездетную людскую семью, заплатил и оставил меня у них до взросления.
Новая «матушка» особенной любви ко мне не питала, но ухаживала, исправно кормила, учила, честно отрабатывая полученные от дяди деньги. Я всегда был чистым и сытым, но чужим.
Зато меня очень любил мой человеческий отец, именно он вырастил меня таким, каким я стал. Когда отец погиб, я ушел от вырастившей меня женщины и записался в эльфийский легион, чтобы отмстить поркам за смерть отца.
Дядя меня в этом поддержал, и в Легионе обо всем договорился.
Меня взяли в боевое отделение лучников. Там я в полной мере познал высокомерие эльфов, наблюдая войну во всей ее подлости и благородстве.
И не думал, что скоро вновь столкнусь с ней. Но все вернулось…
Не снимая одежд, я вновь завалился на кровать, надеясь, что незнакомка во сне вновь придет ко мне и хоть немного облегчит боль в голове.
Наутро под видом простого стрелка я отправился к границам Лазури с воинами дяди. Кроме меня Лорм принял к себе в отряд еще пятерых бойцов. Они все имели репутации опытных воинов, которые не дрогнут в бою и не отступят под напором врага.
За нами двигались отряды новобранцев, Владыка в ответ на победы людского короля запланировал обширное контрнаступление.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Я облокотилась на стол, подперла подбородок руками и закрыла глаза, обдумывая, что теперь предпринять. Что делать с искалеченным солдатом? Жалеть? Нет, это не поможет. Надо заставить его собраться и взять себя в руки.
Бредис, очнувшись утром, Фиалку не узнал. И кто бы узнал тех нарядных девушек в грязных оборванцах закутанных в шерстяные платки, которые последний раз купались полмесяца назад.
Очнувшись от сна, не задавая вопросов, с трудом переставляя заплетающиеся ноги, Бредис обошел пещеру и буквально рухнул в кресло, не сводя глаз с бутыли с горинцом, стоящей на камне с провизией.
Наблюдая за ним, сложив руки на груди, я сообщила:
— Знаешь, такое драконьи маги лечат…
Никакого отклика. Теперь Бредис зачем-то изучал аккуратно сложенные вязанки дров вокруг камня.
— Нас не слышат, — яростно съязвила я. — Уши тоже потерял?
— Оль, ладно тебе, дай человеку очнуться… — тихо попросила Фиалка, возившаяся над очагом.
— Протрезветь, ты хотела сказать? — ядовитости моего голоса могли позавидовать «тролльи капканчики» — травки, из которых готовят отраву для вредителей.
— Оль, не надо… — тихо упрекнула меня сердобольная Фиалка, которая уже наложила в горшочек вчерашней похлебки и с куском лепешки поставила все на стол перед заторможенным Бредисом.
Все доводы Фи мимо, мне надо чтобы он пришел в себя:
— Бредис, заканчивай распускать нюни, нам завтра идти на задание! А ты тут невинно убиенного изображаешь! Ничего не добьешься! Жалеть тебя никто не станет!
— Жалеть? Меня жалеть?! — взбесился сразу обретший слух Бредис.
— Конечно! Тут люди жизнь теряют, а ты выжил и тут же кинулся себя жалеть. Бедный я несчастный!
— Заткнись, сопляк! — казалось он меня сейчас убьет, размажет по стенке.
— А что будет? Громко заплачешь? — Бредис, дико выпучив глаза, скрежеща зубами в бешенстве вскочил, но тут же пошатнулся и чуть не упал. К нему, как и ожидалось, подскочила Фиалка и, не обращая внимания на попытку оттолкнуть ее одной рукой, помогла подняться, квохча о том, что она сейчас ему поможет.
Бук и остальные парни с непониманием смотрели как их командир, в принципе, спокойный человек, добивает несчастного раненого. Фи уложила безумно раздраженного из-за своего бессилия Бредиса, и поспешила налить ему горинца. На что я заявила:
— Больше алкоголь не давать! Это только моим бойцам от обморожения и ран!
Безрукий стрелок залпом осушил кружку и упал, потеряв сознание.
Я была благодарна Фи, за то что она больше не пытается оспорить мои слова.
Резко отодвинув завесу из кож, ступая гордо как петух, я вышла на улицу, понимая, что еще чуть передавлю, и мои парни взбунтуются. Фиалка тихо вышла за мной, за ней подтянулись и все остальные.
Фи, озабочено оглядев опушенную завесу из кож, тихо сказала:
— Оль, не перестарайся…
— Да все под контролем! Ты его согреешь заботой, а я не дам расслабиться… — Озабоченно поджав губы, она устало кивнула. Рыжик довольно улыбнулся, словно сразу понял, зачем я цепляла раненого солдата.
До Бука только дошло, что значили мои слова и он, оторопев, от посетившей голову мысли, выпалил:
— Так вы это что? Специально его оскорбляли?!
На него все зашикали.
Игнорируя удивление Бука, я обернулась к братьям Крапивникам:
— Сумеете смастерить подставку для лука, чтобы он вновь мог стрелять?
— Надо подумать… — пожав плечами, сказал старший, а младший молча кивнул. Я пояснила:
— Он стрелок лучше всякого эльфа! Отличный боец… Подумайте, а? — наконец кивнул и старший. Не скрывая удовольствия, я улыбнулась.
Фи, обернувшись ко мне, озабочено сказала:
— Ты понимаешь, у него… у него эта рука толком не зажила, не знаю, как он добрел к нам. Все распухло, из раны сочится кровь. Вообще, ужас! Чудо, что он вообще куда-то дошел… — Она печально покачала головой.
— Нам завтра выходить на задание… — устало напомнила я.
— Его бросать нельзя, — озвучил свои выводы Бук, хотя это было всем ясно. Но также было ясно, что с раненым некого оставить, во время задания каждые руки на вес золота.
Ветла, пятерней почесав непокорный чуб, сказал:
— Давайте подождем денек, потом посмотрим…
А Лис добавил:
— Да, а пока сделаем ему салазки. Отвезем в поселок к настоящим лекарям, пусть подлечат.
Я кивнула:
— Да, хорошо придумал. Оставим его лечиться, все закупим, а по дороге назад заведем сюда и оставим с Фиалкой и Буком.
— Ой, а я искупаться во дворцовой баньке хотела… — жалобно вздохнула Фи, с отвращением рассматривая свое грязное платье.
